О том, что его родственник буквально пару часов назад обшаривал его квартиру в присутствии Евангелины, Лисов был пока не в курсе. А его спутница не спешила ему звонить, не имея понятия, кто стоит за этими деяниями. Собственно, не обнаружив важных бумаг, родственник направил своих людей сюда, частично догадываясь, где мог скрываться его нерадивый племянник, избегая вручения повесток как огня.
Прибыв на место и получив кучу наставлений от своего шефа, эти двое — один был почти сверстником самого Лисова, второй — постарше его на десять лет, переодетые под служителей военкомата намеревались подойти к двери и позвонить, когда остановившись на полпути, младший «сотрудник» указал своему напарнику на прибитую к створкам табличку с красовавшейся на ней надписью: «Дерни за веревочку, дверь и откроется». Ничего не скажешь, Лисов как будто знал, что все пойдет именно по такому плану, заранее подготовившись ко встрече гостей.
Теперь ему не оставалось ничего другого, кроме как засев в укрытии, наблюдать за оттуда за попытками этих горе-бодигардов его родственника забраться в дом, преодолевая на своем пути немалые препятствия.
Для посторонних лиц все это выглядело так, будто представители военкомата хотели выцарапать очередного уклониста из его «норы». На деле получалось что-то совсем противоположное, причем события складывалось далеко не в пользу этого дуэта, чего нельзя было сказать о «злостном» уклонисте.
Привыкнув строить свою жизнь согласно инструкциям, что, в принципе, было приемлемо для военных, (каким был он пять лет назад до начала вторжения), старшенький сделал то, что требовалось от него согласно надписи. Однако стоило ему сделать шаг к двери и дернуть за ту самую пресловутую веревку, как на него обрушилась кадка с дождевой водой, прикрученная накануне к крыше самим Лисовым. Хуже расправы над бывшим военным не придумаешь. Его напарник с трудом сдержал улыбку, глядя на унылый вид старшины.
Встряхнувшись, мужчина с ненавистью «полюбовался» на свою испорченную форму, купленную каких-то пару дней назад на черном рынке.
Оказавшись более чутким на подобного рода «подставы», юный и «необстрелянный», а потому руководствуясь более гибким разумом, второй воин сразу сообразил, что если за что в данной ситуации и следовало им «дергать», то уж точно не за эту веревочку, висевшую прямо у них перед носом. Однако в который раз положившись во всем на интуицию старшего по званию коллеги, о своей догадке он предпочел молчать, тут же пожалев о поступке, увидев в каком положении оказалось начальство.
Отступив назад и оставив коллегу один на один с неизвестностью, юный воин принялся ждать, что произойдет дальше. Чего нельзя было сказать о его старшине, имевшего сейчас такой вид, будто накануне он катался на водных лыжах, не удосужившись при этом почему-то снять с себя форму.
Дойдя до точки кипения, он планировал ворваться в дом как есть, то бишь попросту выбить дверь ногою. Правда стоило ему выскочить на порог по новой, как на его голову свалилась новая беда.
Схватившись за дверную ручку, он резко потянул её на себя, как вдруг откуда-то сверху вывалилась внушительная железяка, похожая на обломок трамвайной рельсы, и, преодолев расстояние от лестницы до порога, тут же хватила его по башке.
Почувствовав себя на мгновение эксцентричной певицей в духе Леди Гаги, на которую во время концерта упал железный штырь, выпущенный из рук нерадивых танцоров, мужчина закатил глаза и, тотчас очутившись на земле, пролежал так относительно длительное время, не подавая никаких признаков жизни.
Предчувствуя неблагоприятный исход дела, юноша отскочил от своего напарника, и подпрыгнув в воздухе подобно мартовскому коту, объевшегося валерьянкой, спружинил за ближайший забор. Когда придя в себя и только сейчас обнаружив на крыше дымарь, старшина подозвал к себе юношу, и, указав тому на находку, на всякий случай его предупредил:
— Есть тут у меня один... Старый «дедовский» способ.
Переводя взгляд попеременно с дымохода на своего напарника, и снова на дымоход, паренек сообразил наконец, что именно подразумевал под словом «дедовский» его начальник, пытаясь проникнуть в неприступное жилище «уклониста» столь непростым способом. Времени на штурм этой «крепости» оставалось у них не так уже и много. Поэтому стараясь действовать уже по ходу дела, старшине пришлось забраться на крышу, моментально оказавшись на такой высоте, откуда он мог спокойно видеть Лисова.
К счастью, мужчина до такой степени был поглощен своими мстительными действиями, что ничего не замечал вокруг себя. Наконец он оказался на крыше, где удосужился заглянуть в дымарь подобно Санта Клаусу, пусть и до самого Рождества было ещё очень далеко. Выдохнув и собравшись с мыслями, он попытался забраться в дымоход, что получилось у него, скажем так, не сразу. Его ноги пролезли туда свободно, а вот что касается остальных частей его тела, включая туловище, то с этим возникли некоторые трудности.
Как не пытался мужчина протиснуться в трубу, предварительно избавившись от тесного бронежилета, он не помещался там, хоть тресни! И когда он, плюнув на все, предпринял очередную попытку углубиться в дымоход, как его тело моментально оказалось зажатым двумя стенами, да так, что теперь он не мог ни пролезть дальше, чтобы спрыгнуть в камин, ни выбраться оттуда наружу.
Так что если бы не помощник, предложивший ему свою помощь, застрявшему в дымаре старшине пришлось остаться бы там навсегда, проводя время в обществе пауков и сороконожек.
Потянувшись к начальнику, юный гусар попытался вытащить его из дымоходного плена, вот только ухватить самоуверенного мужчину было не за что.
Будь у него на голове, к примеру, ирокез, это в некотором роде облегчило бы разрешение проблемы. А поскольку подобной шевелюрой старшина не обладал, (тем более времена мушкетеров, где в армии можно было ходить с длинной шевелюрой, давно прошли), наивному юноше ничего другого не оставалось, кроме как протолкнуть своего умудренного годами, но не разумом, напарника по дымоходной трубе дальше, надеясь, что где-то там она расширится, и тот сумеет выбраться из неё без посторонней помощи.
Не знал он правда тогда того, что если его приятеля и можно было извлечь из дымохода, то только одним путем. Путем разрушения всей отопительной системы, чего бы никогда не допустил житель этого дома, где он не собирался жить на постоянной основе.
Не особо задумываясь о последствиях своих действий, юноша посчитал за нужное предупредить об этом своего начальника. И чтобы его слова не сильно расходились с делами, спустившись вниз по водосточной трубе, тот спрыгнул на землю и отправился на поиски чего-нибудь, чем можно было придать «потерпевшему» ускорение и помочь ему выбраться из недостойного его звания плена.
Вспомнив один из методов лечения организма водкой от общеизвестного гения медицины —генерала Ганзеры, любившего говорить по такому поводу: «Стоит мне принять перед схваткой с врагом одну рюмку натощак, как огнеопасная жидкость сама найдет, что ей «лечить», юноша принял решение действовать по такому же принципу, сравнивая тело старшины со спиртным, а дымоходную трубу, где тот соизволил застрять, с человеческим организмом.
Несоизмеримость этих двух понятий парня как-то не сильно волновала.
Из любопытства прислушиваясь к странным звукам сверху, старшина имел неосторожность поинтересоваться у напарника, каким образом тот собрался проталкивать его вниз по трубе, но получив вместо ответа хороший удар по голове крышкой от мусорного бачка, проскользнул по дымоходу дальше, застряв теперь где-то посреди центрального отопления.
Тогда-то ему и пришла в голову мысль, что если он когда-нибудь выберется наружу, то устроит своему подчиненному хорошую взбучку. А пока что ему не оставалось ничего другого, кроме как застряв в таком месте, откуда не было выхода от слова совсем, сосредоточить все внимание на собственной безопасности, стараясь при этом не сильно поддаться мрачным предчувствиям.
Дабы удостовериться, что с его начальником все в порядке, юный «гусар» снова заглянул в трубу, и, позвав его по имени, на несколько минут застыл в ожидании, надеясь услышать в ответ хоть какое-то слово. Восприняв его молчание за знак согласия, парень ненадолго успокоился, и, присев напротив дымаря так, чтобы не упустить зов начальства, принялся ждать его дальнейших распоряжений, как только соизволит подать свой голос из глубин дымоходных труб.
Решив, что ничего интересного он сегодня больше не увидит, Лисов внезапно покинул балкон, возвращаясь в гостиную. Однако стоило ему оказаться внутри помещения, как проведя рукой по воздуху, он обнаружил, что в доме стало заметно холоднее, чем было.
«И чему я удивляюсь?! — поразмыслил он, двигаясь в сторону камина. — Похолодание... В конце концов, это должно было случится. Ученые же прогнозировали похолодание климата через сто лет, вот процесс, можно сказать, и начался…»
Странным было то, что к такому выводу он пришел, ориентируясь на температурные показатели... этого жилья.
Бережно сложив в центре камина хворост, он плеснул на него немного керосина, после чего достав с полки коробку спичек, (зажигалки под рукой не оказалось), развел там огонь.
Пламя разгоралось слабо, поэтому постаравшись добавить ему огоньку, (Лисову нравилось иметь дело с огненными стихиями), он был вынужден ненадолго покинуть гостиную и ринуться в гараж, где хранилась канистра бензина.
Вернувшись обратно, он облил им догоравший хворост, после чего повторив свой «фокус» со спичками, поднес одну к пропитанному огнеопасной жидкостью дереву. Огонь вспыхнул с такой силой, что если бы не материал, из которого был сделан камин, то вся эта нехитрая конструкция взлетела бы вверх тормашками, разнеся все вокруг.
Застряв в дымоходе подобно шмелю в ожидании мрачного исхода предпринятой сдуру операции, старшина лежал себе там и не «жужжал». Но едва железные стенки этого отсека начали значительно прогреваться, нарушая его покой, до него наконец начало доходить, что если он не поспешит отсюда выбраться, то его существование может закончиться на самой минорной ноте.
Огонь, тем временем, разгорелся в камине нешуточный, и, каждый раз натыкаясь вверху на препятствие в виде задницы застрявшего в трубе мужика, дым то и дело отклонялся по курсу, минуя внутренние стены, и возвращаясь обратно в помещение. Вскоре гостиная до такой степени наполнилась дымом, что порядочно «хапанув» угарного газа, Лисов чувствовал себя не самым лучшим образом.
Потеряв всякое терпение, он схватился, в конце концов, за кочергу, и, не горя желанием терять драгоценное время на выяснение обстоятельств ЧП, полез прямо с нею в камин. Ему надо было срочно выяснить, откуда в помещение столько дыма и что мешало выходить ему наружу. Читатель, конечно, мог навоображать себе самое извращенное, но действия этого парня хоть и были несказанно близки к «изврату», в итоге развернулись перед пострадавшей стороной в несколько ином ключе.
Взявшись за очистку дымохода, до
старшины кочергой он так и не добрался. Умудрившись застрять на такой высоте, что достать его оттуда было практически невозможно, мужчина просидел бы там ещё долго, если бы случайное вмешательство «уклониста». И когда с работой трубочиста наконец было покончено, с мыслью: «Надо бы ещё подбавить огоньку», Лисов подкинул в камин ещё немного дров, предварительно плеснув на них бензина. Очень скоро огонь разгорелся до такой степени, что на нем можно было зажарить целого барашка, и не только его.
Спилив сосну в парке местной администрации под угрозой штрафа за нанесение материального ущерба общественному объекту ещё в момент прилета по ТЭЦ, когда в этом районе пропали свет, газ, и все на свете, а достать бензин для генератора было сущей проблемой, невзирая на критику Евангелины, он наколол столько дров, что теперь ими можно было отапливать камин хоть до конца войны.
Причем проделал свою работу так, будто всю жизнь только тем и занимался, что валил лес в трудовых лагерях, что, в принципе, сложно было ожидать от мальчика из обеспеченной семьи, лишенного необходимости зарабатывать себе на жизнь тяжелым физическим трудом.
Застыв напротив камина с кочергою в руках, полуобнаженный, Лисов ещё долго любовался разведенным огнем, чье пламя отражалось в его потемневших глазах.
Застряв среди паутины, старшина едва сдерживался, чтобы не чихнуть и тем самым не выдать своего месторасположения. Однако почувствовав вскоре, что дело пахнет жареным, причем в прямом смысле этого, мужчина не на шутку забеспокоился, воображая дальнейший исход своей непростой судьбы. И когда его ужас достиг апогея, а эмоции почти зашкаливали, в результате «слияния» души и разума «внешнее намерение» выбрало вариант, воплощения которого он как раз таки боялся больше всего.
Лишь когда терпеть жар под задницей стало совсем невмоготу, подвергнувшись новой пытке огня, и слегка поднатужившись, хотя он и не собирался рожать, мужчина вдруг с такой силой вылетел из дымохода, что оспаривать существование трансерфинга реальности было просто невозможно.
По такому принципу древние жрецы, очевидно, и ворочали в свое время глыбы для постройки пирамид, статуи Сфинкса и прочих «чудес света» на земле, когда об использовании высоких технологий не могло пока быть и речи. И хотя зад престарелого «гусара» поджарился прилично до момента полета, это было все же лучше, чем застряв на веки вечные в каминном дымоходе, провести остаток своих дней среди паутины и не очень общительных пауков.
Сам того не осознавая, Лисов практически спас одного из помощников своего дядюшки от горькой участи. А не схватись он тогда за кочергу и канистру бензина, неизвестно, чем бы все закончилось.
Измазавшись в саже так, словно он побывал на самой глубине угольной шахты, старшина появился в таком виде на пороге дома, отчаянно звоня в дверь. Услышав звонок, Лисов поплелся в прихожую, сжимая в руках кочергу.
Открыв створку и увидев перед собой какого-то чернокожего с куцыми бровями и обожженной бородкой, парень малость остолбенел, но быстро взяв эмоции под контроль, сделал шаг назад, после чего ещё раз окинув незнакомца недоумевающим взглядом, спокойно продекларировал:
— Обезьяна, здесь бананы не растут.
Захлопнув дверь перед носом «шахтера», Лисов поплелся обратно в гостиную, даже не удосужившись поинтересоваться, с какими намерениями этот тип просил его аудиенции. Правда, стоило ему сделать пару шагов в сторону камина, где догорали дрова, как оказавшись во власти нахлынувших на него противоречивых эмоций, парень невольно задумался.
И что же это он натворил? Какого художнеГа повел себя так с незнакомым человеком? Быть может этот тип принадлежал к секте иеговистов, которые разносят по домам листовки с информацией о божьей благодати, а он так резко с ним обошелся… Все это выглядело крайней странно.
А может, этот человек нищук и просто ходит, попрошайничает, и таким образом зарабатывает себе на жизнь?!
Если это действительно правда, значит он получается, почти выставил незнакомца за двери, отпуская его практически ни с чем. И путь «иегова» этот хоть и выглядел так, будто только что вылез из дымоходной трубы, все же надо было ему дать в дорогу какой-то мелочи; порадовать человека. Схватив со стола бумажник, где оставались пару купюр наличными, он поспешил в прихожую, чтобы передать эти деньги доходяге, но застать «обезьяну» на месте уже не получилось.
— Ну, вот, — пробормотал Лисов, хлопнув себя ладонью по лбу, словно он искренне сожалел о своем поступке. — Сам виноват, что не захотел взять пожертвований. Все, больше не дам. Надоели!
Резко захлопнув двери, он вернулся обратно в гостиную, швыряя бумажник на стол, не слишком разочаровавшись в происходящем, когда вспомнив про камин, тотчас подошел к нему, чтобы помешать кочергой еле тлевшие дрова. К тому времени температура в помещении достигла отметки +50 градусов по Цельсию, так что по дому можно было спокойно разгуливать в одном полотенце. В чем нельзя было упрекнуть этого парня.
Тщетно он пытался загасить огонь, набирая в садовую лейку воду из-под крана ванной комнаты. Справиться с бензином и керосином, которые «додумался» он плеснуть в камин, оказалось не так-то просто.
Таким образом, пытаясь хоть немного прохладиться и избавиться от чувства жары, ему приходилось каждые десять минут выбегать на улицу, вдыхая прохладу, от которой и так было одно название. В противном случае ему пришлось бы разгуливать по гостиной вовсе обнаженным, потому что просидеть свыше пяти минут в той «душегубке», что он устроил, добавляя в камин дрова, было невозможно.
Захватив с собой пожитки, «чернокожий» старшина зашагал с коллегой в направлении автобусной остановки, где их ожидало вызванное накануне такси. Вручить повестку они не вручили, но тогда их интересовал совсем другой вопрос.
Оба находились в предвкушении «разбора полета» от начальства за провал «операции», да и сам старшина выглядел притихшим, забыв о том, что полчаса назад хотел собственноручно наказать своего коллегу за разгильдяйство и тот злосчастный удар по голове.
Уйдя в анабиоз, подобно клещам в период межсезонья, эта парочка была готова перейти к третьему по счету плану, тщательно разработанного их шефом. И будучи уверены, что следующая вылазка к этому дому пройдет гораздо успешнее предыдущей, уже не боялись предстать перед ним поверженными и униженными, поспешно набирая по телефону его номер.
***
— Уже третий день валандаетесь с ним, а толку — ноль! — Впервые за все время потеряв контроль над собой, родственник устроил разбор полета всей команде. — Если не приберете к рукам этого недоноска, назад можете не возвращаться!
Никто не обещал, что это будет просто. Но что все скатится до такого… Знай они заранее, с чем придется им столкнуться и как заморит их этот утырок, никогда бы не подписались на подобную авантюру, переоценив слегка свои силы. Мягко говоря, они не понимали, где успели так сильно накосячить, заслужив подобное наказание.
Планируя захват племянника в первый же день тщательно разработанного плана с дальнейшей его нейтрализацией и обыском дома, дядюшка Лисович не рассчитал, что отпрыск его покойного брата окажется не таким простым, как всегда ему казался. Поэтому сосредоточив основные силы на поимке племянника, он надеялся, что тот сдастся ему без препирательств, вот только реальность оказалась несколько другой.
Пообещав в этот раз сделать все в лучшем виде, двое «гусаров» покидали кабинет шефа в унылом настроении, поселившемся в их душах со вчерашнего дня. Но выдвигаясь в тот день на выполнение знакомого задания, (будто им было мало предыдущих неудач), тогда они ещё понимали, с какой неуловимой силой придется иметь дело на сей раз.
В этот день Лисов как раз затеял генеральную уборку, протирая мебель в спальне и гостиной, пытаясь придать дому приличный вид к возвращению Евангелины. Особенно немало времени пришлось уделить пострадавшему в прошлый раз камину.
Взобравшись на табуретку, он протирал влажной ветошью самую последнюю полку бедового серванта, когда в поверхности мебели отразились уже знакомые физиономии на фоне их оливкового цвета униформы. Подойдя к окну, старшина со своим помощником заглянули в помещение, тщетно пытаясь там что-то рассмотреть.
Спрыгнув на пол, Лисов поискав взглядом свой травмат.
И пока эти двое «гусаров» разрабатывали план нового «штурма», Лисов сбегал в свою комнату за оружием, и, просунув его дуло через нижнюю лазейку входной двери, выстрелил наугад. Выстрел пришелся как раз по «библейскому» месту старшины. Визгнув подобно ошпаренному коту, мужчина отпрыгнул в палисадник, после чего резко нагнувшись и сведя вместе свои колени, пригрозил кулаком в сторону двери:
— Я прикончу этого сопляка!!!
Решив отомстить за пострадавшее срамное место начальства, юный «гусар» также ринулся на порог. Однако стоило ему взяться за дверную ручку, и потянуть её на себя, как его тело сотряс мощный разряд в двести сорок вольт; юноша просто чудом остался в живых.
Дом, в стенах которого засел нерадивый «уклонист» по уровню неприступности напоминал какой-то средневековый замок; для полной картины не хватало только рва с водой по бокам с крокодилами и пары штук разводных мостов.
Увы, сколько неудач не пришлось бы пережить этим горе-воякам во время первой «осады» крепости, отступать от намеченной цели они не собирались. И пока умудренный опытом «гусар» приходил в себя, плюнув на все попытки проникнуть в дом с парадного входа, как все нормальные люди, его спутник обошел здание, где наткнувшись на черный вход со стороны подвала, попытался им воспользоваться, а вместо этого, поскользнувшись на ровном месте, тотчас полетел вниз, чуть не выбив себе во время падения передние резцы.
Привстав с земли и все ещё продолжая материться, юноша обнаружил в кустах чугунную отмычку для амбарных замков, после чего хватаясь одной рукой за перила, а во второй — упираясь своей находкой в стену, вновь решил попытать счастья, повторно двинувшись в сторону двери с намерением снести её с петель.
Правда стоило ему до неё добраться и заглянуть в окно, как заново поскользнувшись на месте, он уронил эту отмычку на землю, а затем вцепившись пальцами за дверную ручку, так и повис на ней, сколько хватало сил.
Тем временем выскользнувшая из его рук железяка приземлилась на голову старшине, который поднимаясь в это время с колен, был снова сбит с ног, в очередной раз падая на землю.
Очнувшись и более-менее придя в себя, спустя время эти двое направились к дереву, где зацепившись руками за пустовавшую бельевую веревку, прикрепленную к толстому сучку, попытались с её помощью забраться на балкон, где закуривая одну сигарету за другой, в прошлый раз потешался над ними обитатель этого дома. Стараясь не обращать внимания на боль, которую доставлял ему впивавшийся в ладони канат, юный «гусар» едва поспевал за напарником, ещё тем специалистом по горному альпинизму.
Преодолев за двадцать минут лишь половину пути, эти двое готовились перевести дух и с таким же энтузиазмом продолжить свое «паломничество» в псевдоМекку, когда из балкона высунулся Лисов собственной персоной, и, чиркнув перед ними зажигалкой, с жизнерадостным воплем: «Ку-ку!», поднес вспыхнувшее пламя к промасленной веревке. Продолжая держаться за неё, старшина повернул голову, и тут же встретившись взглядом с юным напарником, отдал приказ лезть обратно:
— Сдавай назад, дубина! Назад сдавай, кому говорят!
Повиснув посреди двора, юноша тщетно пытался понять, чего хочет от него шеф, и почему так громко кричит. А когда смысл ругани дошел наконец до его сознания, уже поздно было что-либо предпринимать. Бельевая веревка загорелась.
Огонь начал довольно быстро подбираться к ним, когда второй её конец отвалился, а они сами полетели вниз. Причем со стороны это выглядело так, словно они не штурмовали дом, а проходили подготовку в десантные войска, отрабатывая прыжки с вертолета.
Врезавшись в стену соседнего здания, эти двое выпустили веревку из рук, после чего оба оказавшись на земле, пролежали в таком состоянии с полчаса, стараясь прийти в сознание.
Первым вскочил на ноги старшина. Поправил свою униформу и отбросив в стороны все сомнения, с воплем: «Да я сейчас в порошок его сотру!!!», он помчался к парадному выходу, кидаясь «голой грудью» на «амбразуру».
Увидев приближающуюся к дому фигуру, Лисов вытащил в центр прихожей холодильник, (благо, продуктов там было немного, остальную же часть он просто переложил на стол), предварительно поставив его на лыжи. После чего водрузив на него сверху нехитрую конструкцию в виде плазменного телевизора, который он редко смотрел, со словами: «Пришел черед применить тяжелую артиллерию!», установил все это напротив лестницы.
В обычное время подобную громадину не в силах были поднять даже пятеро мужиков. А тут он в одиночку проделал такой маневр, умудрившись не только поставить холодильник на лыжи, но ещё и высадить его на второй этаж, чтобы тот смотрел на парадную дверь. После чего притаившись за лестницей, принялся следить за тем, как запущенная им конструкция устремилась в сторону неприятеля, запрыгав по ступенькам вместе с телевизором.
Прислушавшись к странному шуму наверху, который медленно, но уверенно приближался к двери, эти двое долго не могли понять, что там происходит. Когда приложившись ухом к створке, наученный горьким опытом старшина толкнул в бок юного напарника:
— Ты что-нибудь слышишь?
— А как же! — кивнул тот, тоже прикладываясь виском к двери. — Только не могу понять, что там происходит.
— И я пока… Не понимаю.
Дальнейшее время на проведение этого расследования им уже не понадобилось. В следующий момент дверь с шумом раскрылась и на них вылетел холодильник с привязанным сверху тросами плазменным телевизором. Устремив свой «поэтический» взгляд на лестницу, юный «гусар» едва успел осознать, что за штука надвигалась на них с напарником.
Сбив с ног старшину, холодильник поволок его во двор, а там обрушившись уже на его помощника, телевизор накрыл юношу своим «плазменным» телом, потащил его куда-то за пределы дома.
Получив многочисленные ушибы и синяки, эти двое ещё долго не могли прийти в себя после случившегося. Зато плазменный телевизор, несмотря на свой хрупкий дизайн, ни капли не пострадал от падения на землю, собираясь проработать столько же, если его соизволят когда-нибудь снова включить.
Забрав со двора по окончанию происшествия эту жидкокристаллическую конструкцию, Лисов вновь водворил его на место, искренне надеясь, что эти двое десять раз подумают, прежде чем снова рискнут вломиться в дом, где их не ждали. Только сами они похоже больше не ставили перед собой такой задачи, окончательно выбившись из сил после этой атаки. И наверное вряд ли уже решаться повторить свой «подвиг», получив тяжелые ушибы, чьи последствия придется лечить в больнице.
— Что с вами? — первым придя в сознание, юноша подскочил к своему начальнику, тщетно намереваясь поднять его на ноги.
Пребывая в полной прострации, тот едва был в состоянии дать хоть один вменяемый ответ на его вопрос.
— Я не разобрал, что это было, — проблеял старшина, после чего снова рухнув на землю, машинально закрыл глаза, не собираясь продолжать эту тему.
С него было достаточно. А когда эту новость донесли до ведома дядюшки Лисовича, тот не сразу поверил их доводам, думая, что его снова пытаются обмануть. Правда, едва все устаканилось и к его помощникам вернулась способность трезво мыслить, они рассказали ему все, как было, ничего не скрывая от него и даже не пытаясь врать.
Слушая их признания, мужчина отбросил мысль о силовом перехвате хитрого племянника. Но не собираясь затягивать с предпринятой им ранее кампанией, в тот же вечер он был вынужден отослать их прочь, и перейти к плану «С», рискуя в этот раз выиграть, либо, наоборот, все потерять.
Книга 4. Глава 32
http://proza.ru/2023/12/21/936