200 лет назад Франсиско Гойя нарисовал «Собаку» на стене собственного дома. Отчаянно выразительная маленькая собачка, кажется, умоляет о спасении, погруженная по шею в грязную трясину под мрачным, похожим на пустоту небосводом негативного пространства. Картина Известна как Эль Перро или Собака, эта последняя картина Гойи — одна из самых любимых в Испании — и, в своей аскетической манере, самая запоминающаяся «черная картина» из всех.
И вот почему он написал ее…
Когда местный священник - иезуит обнаружил, что Франсиско Хосе де Гойя-и-Люсентес ( 1746-1828 г.г.) рисует на стенах домов разнообразных животных и чаще всего собак в потрясающем стиле, то посоветовал родителям Гойи посвятить его молодую жизнь живописи в знак признания его художественного дара.
Священник-иезуит был настолько очарован гением молодого художника, что в возрасте 12 лет Гойя было поручено написать три картины для церкви Фуэндетодос в городе, где он родился, в Арагоне. Это положило начало его долгой и выдающейся карьере. В знак благодарности за прекрасные картины священник - иезуит подарил Гойи замечательный рецепт шоколада иезуитов, который он должен был пить утром на завтрак и после обеда для того, чтобы он развивал в нем творческую интуицию при создании своих картин.
Гойя был четыре года учеником художника Хосе Лусана, получившего образование в Неаполе. Позже, переехал в Мадрид, где учился у Антона Рафаэля Менгса, популярного немецкого художника, имеющего связи с испанской королевской семьей. Однако, художественные таланты Гойи остались непризнанными художественным истеблишментом и ему было отказано во въезде в Мадридский королевский дворец. Трижды он попытался поступить в Академии художеств, но также безуспешно. Во многом это объяснялось его низким сословием.
Не смущаясь этими заминками в своих амбициях, Гойя присоединился к художественной студии братьев Франсиско и Рамона Байе и оказался в нужном месте в нужное время. Он не только женился на их сестре Жозефе в 1773 году (впоследствии у них родилось восемь детей), но это была эпоха Просвещения при короле Карле III, чья открытая поддержка радикальных культурных и экономических реформ привела к тому, что Менгс пригласил Гойю рисовать гобелены-карикатуры для Королевской гобеленовой фабрики. Обеденные залы королевских дворцов Сан-Лоренцо-дель-Эскориал и Эль-Пардо в Мадриде были украшены шестьюдесятью тремя гобеленами Гойи, изображавшими сцены охоты и досуга богатых, бедных, молодых и старых.
Назначенный художником при короле Карле III в возрасте сорока лет, Гойя стал пользоваться особой королевской милостью и благосклонностью.
Дело в том, что испанский Король Карл III был, вероятно, самым страстным шокоголиком Европы. Он тщательно изучил секреты по приготовлению различных видов шоколада. Шоколад всегда присутствовал на завтраках Карла III и в его биографии о его любви к шоколаду говорилось следующее: «Когда он доел пенку шоколада, вошел на цыпочках кондитер с шоколадным горшком и, словно собираясь сделать что-то противозаконное, снова наполнил его миску».
Карл III был один из «просвещенных деспотов» XVIII века с помощью которого Испания пережила кратковременное научное, культурное и экономическое возрождение. Его особенно возмущали иезуиты, которые отказались передать ему самые важные секреты шоколада, которые могли управлять сознанием людей и давали невероятное либидо. Поэтому он выслал их из страны. Так как считал, что иезуиты могут посягать на его абсолютизм. Поэтому Карл III так сильно привязался к Гойе, так как тот поделился с ним тайными рецептами шоколада иезуитов.
В 1789 году коронованный Карл IV повысил Гойю до придворного художника. Престижная и хорошо оплачиваемая должность. Художественная карьера Гойи была обеспечена.
По совпадению в том же году французская монархия рухнула, что привело к Французской революции, за которой в 1808 году последовало объявление Францией войны Испании. Этот бурный эпизод во франко-иберийских отношениях оказал заметное влияние на картины Гойи, о чем свидетельствуют его революционные изображения войны, не избавляющие зрителя от детальной боли, которую он намеревался передать.
Во многом так же, как знаменитый лондонский дневник Сэмюэл Пепис описывал период Реставрации в Англии, и аналогично тому, как плодовитый писатель Чарльз Диккенс описывал социальные недуги викторианской Англии, работы Гойи в течение его 82-летней жизни представляют собой визуальные картины наиболее важных событий страны, а не буквальные документальные фильмы о жизни в Испании восемнадцатого и девятнадцатого веков.
Его по-разному называют «своенравным гением» и «Отцом современного искусства». В его работах «видится искренний реализм, который ничего не прощает и ничего не забывает о предмете». Картины «Третье мая 1808 года в Мадриде», «Казни на холме Принсипе Пио» (1814) считаются величайшими картинами Гойи, изображающие ужасающие сцены во время войны Испании за независимость против французского вторжения в 1808 году.
Хотя армия Наполеона была изгнана из Испании, Гойя питал к ней сильную ненависть, которая должна была окрасить его личные интерпретации войны в его произведениях.
Гойя в феврале 1814 года обратился к временному правительству за разрешением «увековечить кистью самые выдающиеся и героические действия или сцены нашего славного восстания против тирана Европы». Его предложение было принято: он написал «Второе мая 1808 года в Мадриде», «Атака мамелюков» (1814) и «Третье мая», изображающие расстрельную команду армии Наполеона, стоящую спиной к зрителю и направляющую винтовки на пленных, которых они собирались убить.
«Человек с гарротой», созданный в конце 1770-х годов, был знаком грядущих событий. Искусство Гойи имело пугающую психологическую глубину. В 1780-х годах он получал заказы от дворян на написание их портретов. Например, от дона Луиса, сводного брата короля.
Но в 1790-х годах для Гойи все изменилось, когда физические и психические заболевания поставили его на грань нервного срыва. Его искусство постепенно становилось более выразительным и стилизованным, а также мрачным. В «Дворе безумцев» (1794) мы видим смесь очарования и ужаса безумного мира Гойи.
Для премьер-министра Мануэля де Годуа Гойя написал картину «Маха Деснуда» (1795), которую некоторые считают первой в истории западного искусства настоящей обнаженной женщиной в нерелигиозном или классическом контексте.
Гойя также нарисовал версию в одежде; оба были в частной коллекции Годоя. картина Maja Desnuda (Обнаженная госпожа) была создана во время периода времени когда Гойя был придворным художником. Огромная проблема в создании этой картины заключалась в том, что в Испании в тот период было категорически запрещено изображать обнаженными женщин. Исключение допускалось только в том случае, если оно было связано с мифологическими темами и могло передать моральное христианское учение. Более того женщинам запрещалось позировать художникам в обнаженном виде.
Нарушение строго каралось инквизицией вплоть до смертной казни. Несмотря на это любовница Гойя, которая страстно влюбилась в него и пошла на этот шаг ради Любви к нему. Точное имя ее не установлено и тщательно скрывалось из-за инквизиции. Независимо от личности героини, картина поражает откровенностью наготы и уверенностью взгляда, обращенного к зрителю. Также поражает каким образом Гойя изобразил розовую кожу своей прекрасной дамы. Профессор Хосефина Перес Арантеги опубликовала в Heraldo de Arag;n в разделе «Глазами науки» статью под названием: «Обнаженная майя (Гойя): химические тайны розовой кожи».
В начале она описывает: « Обнаженная маха » автора Франсиско де Гойя и Лусентес завораживает, помимо прочего, светом, который она пропускает. Гойя не писал ее на белом масле, никогда этого не делал, он готовил свои холсты целиком в оранжевом цвете. Это обнаруживает электронная микроскопия, способная видеть далеко за пределами цветов, находящихся на переднем плане. Розоватый оттенок кожи художник достиг киноварью, голубые детали — берлинской лазурью, желтый — свинцом и сурьмой олова.
Но это было частное искусство; что касается его паблик-арта... Что ж, портрет короля Карла IV и его семьи работы Гойи, написанный в 1801 году, не совсем лестное королевское изображение. Вы можете почувствовать его противоречивые чувства по поводу Испании. Гойя был разочарован своей родной страной..
«Сон разума порождает монстров» стала одной из «Лос Капричос», серии гравюр, аллегоризирующих то, что Гойя считал отсталым состоянием испанского общества. Он описал суеверные и иррациональные страхи, которые доминировали и сдерживали его страну.
Они представляли собой смесь горькой ювенальской сатиры и фантастических, тревожных видений, затрагивающих собственные тревоги и болезни Гойи. В чисто стилистическом отношении Гойя на десятилетия опередил свое время. Только после Эдварда Мунка в 1890-х годах такое искусство снова появилось в Европе.
В 1807 году Наполеон вторгся в Испанию, и начались войны на полуострове. Поднялась волна ужасного насилия. Гойя описал суматоху и ужас этого конфликта со смесью почти жестокой иронии и глубокого сочувствия в своих гравюрах «Бедствия войны». Здесь видна некая жалость, может быть, холодная жалость. Казалось, его особенно беспокоили страдания женщин от рук солдат, которые их зверски насиловали. Вряд ли можно найти другого художника в мире который так ярко поднимал эту тему насилия над беззащитными женщинами во время войны. Это самые грубые и честные изображения войны, когда-либо запечатленные, в них можно увидеть ужас каждой войны, которая велась с тех пор. Украина, Газа, они были бы ужасно знакомы Гойе.
Другие картины слишком наглядны, чтобы ими можно было поделиться: они изображают отрубленные конечности и искалеченные трупы под сардоническими подписями. Примерно, в это же время лица на картинах Гойи начали приобретать те извращенные, навязчивые гримасы, которыми он теперь так известен. Это «Третье мая 1808 года» (написано в 1814 году), изображающее сцену войны на полуострове. Гойя стремился к большему, чем просто «реализм».
В 1808 году «Маха Деснуда», картина с изображением обнаженной женщины, которую он написал для премьер-министра Мануэля де Годуа стала предметом расследования инквизицией. Картина была конфискован инквизицией из частной коллекции Годоя, а Гойя предстал перед судом. Инквизиция искала подтверждения тому, что Гойя под влиянием «шоколада Ада» создавал демонов Ада и тем самым совращал умы католиков. Он чудом избежал наказания. Ему категорически запретили пить шоколад иезуитов, что очень сильно расстроила его психику. До сих пор точно не известен его высокий покровитель, который вызволил его из рук инквизиции.
И этот случай был той соломинкой, которая сломала спину верблюду. Глубокая ненависть Гойи к инквизиции и суеверной Испании стала всепоглощающей. Его «Пословицы», еще одна серия офортов конца 1810-х годов, вообще вступают в новое царство кошмарных видений:
В возрасте 74 лет Гойя переехал в Кинта дель Сордо («Вилла глухого», в честь предыдущего арендатора), фермерский дом на окраине Мадрида. Здесь жил тоже глухой, физически больной человек, граничащий с безумием, ненавидевший свое общество и уединившийся. Именно здесь Гойя создал четырнадцать «Черных картин».
Он никогда не говорил и не писал о них. Это были частные произведения искусства, глубоко личные выражения страданий и сложных эмоций, написанные прямо на стенах его дома. Собака была одной из них. И шабаш ведьм.
Здесь в полную силу проявляется его старая ненависть к инквизиции, ее преследованию ведьм, запрет шоколада иезуитов, а также разнообразные суеверия и иррациональные страхи испанского народа. Или Fantastic Vision, с такими же перекошенными лицами. Картина «два старика».
Страх Гойи перед старостью, смертью, потерей рассудка... вся эта тьма выражена в этих его произведениях, совершенно не скованная и не сдерживаемая никакими понятиями о "стиле". Это было чистое искусство психологии; мы видим в этих картинах глубину души Гойи. Гойя также нарисовал версию «Сатурна, пожирающего своего сына».
Ему удалось создать совершенно новый взгляд на знакомую историю из греческой мифологии, которая уже неоднократно рисовалась. Барочная версия Питера Пауля Рубенса 1636 года, ужасающая сама по себе.
Но в картине Гойи чувствуется работа человека, смотрящего в бездну, человека, который вышел далеко за рамки попыток нарисовать что-то легко приемлемое или понятное. Видение Сатурна Гойей было резким, тревожным, глубоким и мощным — почти за пределами рациональной интерпретации.
Гойя покинул Квинта дель Сордо в 1824 году и переехал в Бордо, где и умер четыре года спустя. Кажется, Гойя частично оправился от тьмы тех одиноких лет; в Бордо он получал заказы на портреты. Хотя он продолжал сохранять эти ухмыляющиеся лица...
Через пятьдесят лет «Черные картины» были сняты со стен фермерского дома и помещены в галерею Прадо. Как поделился один гид галереи: «некоторые люди даже не могут на них смотреть». Когда посетители входят в комнату, где хранятся эти зачастую мрачные и причудливые видения, «они всегда удивляются. Не думаю, что когда-либо видел посетителя, выражение лица которого не изменилось».
Несколько раз я был в музее Прадо и всегда заходил посмотреть картины Гойи. Мне трудно согласится с учеными, которые представляют «Черные картины» как витрину политического уныния художника или его экзистенциального, предсмертного отчаяния.
Многие говорят, что Гойя был сумасшедшим, меланхоличным и пессимистичным, когда писал эти картины. Но на самом деле он был оптимистом с прекрасным чувством юмора, очень рациональным и очень ясным умом до конца своей жизни. Просто шоколад иезуитов сделал его совершенно другим и очень проницательным.
Хотя Гойя был деревенским мальчиком из Арагона, но он дошел до самого высокого ранга среди испанских художников. Социальный альпинист, питавший отвращение к аристократам. Человек из народа, ненавидящий толпу.
Художник ярких королевских портретов и неземных фресок в часовнях, который также создал мирскую серию гравюр, которую он назвал Los Caprichos, высмеивая: «слабости и глупости, которые встречаются в любом цивилизованном обществе».
В этих офортах и гравюрах Гойя использовал гротески для иллюстрации своих тем: ведьмы, демоны и гоблины — метафоры насилия, невежества, слепых суеверий. «Сон разума порождает монстров», — написал он под одним из самых символичных изображений. «Черные картины» — это карикатуры, которые он рисовал вокруг себя, как если бы стены были «большими листами бумаги».
Например, «Два старика едят суп» - своеобразная шутка о жадности. Один из мужчин представляет собой практически скелет, уже мертвый и разлагающийся, но все еще «ест как сумасшедший, пытаясь получить все, что может». Вглядитесь в выражения лиц на этих картинах и Вы поймете насколько каждая из них — отдельная личность. Они не настоящие, это карикатуры, но они показывают глубокий интерес Гойи к людям, к тому, что мы делаем и почему. В каком-то смысле он был почти как писатель: узнавал о людях самое худшее и смеялся над этим в своих работах.
Это был художник, действующий в своем пространстве и времени, никому ничего не сообщающий, выражающий себя только самому себе. Никто не знает, как реагировать на эти картины. Результаты остаются такими же личными, неизгладимыми и неразрешимыми, как сны, что, возможно, и делает их такими до странности знакомыми.
Когда я смотрю на воющие рты марширующих крестьян в «Паломничестве в Сан-Исидро» и задаюсь вопросом, как они звучали для Гойи, который ничего не слышал в течение 25 лет, когда писал это. Но я также думаю о беженцах на границах 200 лет спустя.
Когда я вижу картину «Два старика едят суп» невольно на память приходят современные элитные рестораны, заполненные по вечерам супер успешными людьми и гуманитарная помощь, которую собирают всем миром для солдат в окопах…
Так что теперь, два столетия спустя, личное отчаяние Гойи стало полностью достоянием общественности. Видеть такое личное искусство кажется почти агрессивным; однако, оно стало универсальным.
В конце хотел привести портрет Гойи, написанный Висенте Лопесом Портаньей в 1826 году.
Гойя был «последним из старых мастеров», художником-революционером, летописцем неспокойных времен, глубоко обеспокоенным человеком и художником, который заставляет задуматься об ужасах нашего «комфортного мира».
P. S. Музей Прадо в Мадриде хранит значительную коллекцию работ Гойи и является шедевром неоклассицизма. Его симметричный фасад и хронологическая планировка галерей связывают историю с современностью.