I. Литературные потрясения.
Для Пушкина жаль, что он не был убит на месте,
потому что его мучения были невыразимы,
но для чести жены его счастье, что он остался жив.
Лейб-медик Арендт.
За бедного поэта замолвите слово.
Было в моей жизни несколько литературных потрясений. Пара-тройка относилась собственно к литературе, помню, как открыла «Осень патриарха», прочла страницу, закрыла, посидела-посидела, переводя дух, – словно вынырнула из воды на поверхность – открыла и начала читать заново…
Но два других, два совершенно иных повествования, как два романа рассказывали о самих поэтах. Смерть Пушкина и смерть Цветаевой.
Марина-Мариночка, дверной косяк, гвоздь, петля, сломанная петлей шея. Веревочной петлей и петлей жизни – невыносимой, хватило бы на четверых, а досталась ей одной – хрупкой женщине-поэту. Ее смерть я пережила сразу после знакомства с увесистым томом стихов, то-то подивилась бы Марина Цветаева, увидев, в каких роскошных переплетах ее, некогда гонимую, издают…
Пушкин же был со мной с детства. «Буря мглою…», «Анчар», «Сказка о царе Салтане», совершенно невообразимая красавица царевна Лебедь на обложке, таких иллюстраций я больше нигде не видела. Пушкин был как голос – мягкий, задумчивый, рядом. Лет 10 спустя случилось то самое первое литературное потрясение. Смерть поэта. Пушкин, простреленный, на снегу. Черный сюртук, красная кровь, красная на белом снегу. Убийца – взгляд сверху, левая рука на пуговицах мундира, в правой, опущенной, еще дымит пистолет…
«Всю ночь купеческая дочь Наташа пропадала…» - это тоже из той детской книги… Да, в жизни Пушкина было много совпадений. Две дуэли – вымышленная дублировала и предсказывала реальную. Предсказание – от гадалки - смерть от белой лошади или белого человека. Дантес был блондином. Наташа, купеческая дочь, чей жених оказался разбойником, убийцей - и жена Наталья Николаевна, чья слабость к блондину оказалась гибельной для ее семьи и роковой для русской литературы. Поразительная история: он был женат на красавице, и его убили, - особенно поразительная для школьницы в нежном возрасте… Белый снег, красная кровь.
Жизнь поэтов – это один из их романов. У Пушкина он самый, наверно, захватывающий – любовь, смерть, интрига, предательство – и захочешь – так не придумаешь. Если бы ему нужен был пиар, круче – не придумаешь. Кровь, снег. Убийца стоит, красивый, с усами по николаевской моде, усы делают его старше – он молодой, очень молодой, совсем еще мальчик. Стоит. «Буря мглою…»
В этой истории больше всех пострадал погибший – сам Пушкин. А дольше всех прожил убийца, Дантес. Можно только скорбно покачать головой, представив, сколько бы сделал поэт, проживи он, как Дантес, не 37, а 83 года… Сделал бы во славу литературы – русской, мировой…
Но долголетие досталось Дантесу, и всю свою длинную жизнь он шел по головам, как тогда, в юности, в России. Он и в старости был красив: патриарх – точеное лицо, подсвеченные седые волосы – ореолом вокруг открытого лба, чуть вьющаяся небольшая бородка. Лишь неприятно колючие глаза и тонкий кривой нос портят впечатление. Я иногда думаю, не писал ли Альфонс Доде своего Поля Астье, светского проходимца, с нашего знакомца Дантеса?.. Сей господин служил Луи-Филиппу, затем переметнулся на сторону республики, продал и республику самому сильному на тот момент - Луи Наполеону. Пожизненный сенатор, он отошел от дел только с падением Второй империи в 60 лет. В пеструю историю Франции вплетена и позорная дантесовская нить. Его презирал блистательный Виктор Гюго. Иногда говорят: ну и что? Кто не искал карьеры и связей?
Пушкин. Пушкин не искал.
Его жена, выдержав траур и обещанные покойному мужу несколько лет, вышла замуж – и на сей раз удачно, сделав выбор с присущим ей тактом и здравым смыслом, за которые и ценил ее наш поэт. Конечно, Ланской (ах, боже, и тут совпадение: Ленский – Ланской, Наталья – Ольга? Поплакала, да и порхнула… нет, эта бедная женщина до самой смерти в памятный день не вставала с колен… замаливала грехи...) Ланской был лучшей огранкой для этого бриллианта. С ним она, многодетная мать, жила как за каменной стеной. Эта неземная красавица была обыкновенной женщиной. Пережив в юности романтические увлечения славой (Пушкин), молодостью и красотой (Дантес), пережив головокружительный успех (сам царь добивался взаимности), в 30 лет она пришла к тому же, что и все: мой идеал теперь – хозяин, мои желания – покой, да щей горшок в семье большой. «Кой черт ты женился?» - спрашивал Пушкина холостяк Брюллов. Правильно спрашивал. Кой черт…
Долги заплатил царь. Дети не пострадали, Николай всех пристроил – не в память поэта – за красивые глаза госпожи Пушкиной. Слава богу, хоть здесь красота ей послужила. Царь, кстати, в отличие от заезжего кавалергарда, был с госпожой Пушкиной деликатен; хоть и вожделел, но желание женщины остаться верной супружеским оковам уважил, добродетель (редкое по тем временам качество для замужней женщины) оценил. Не преследовал, не гнобил ни женщину, ни супруга – ну… за отказ не гнобил, за вольномыслие – это немного другое…
Екатерина Николаевна – некрасивая сестра красавицы (хотя есть свидетельства, что смуглая средняя сестрица Гончарова была весьма мила, хоть и проигрывала младшенькой) – получила неожиданный и царский подарок: мужа-красавца, по которому сохла не один месяц, жгуче завидуя сестре. Получила вместе со статусом, титулом, четырьмя ребятишками в будущем и сомнительным полутестем Геккреном в придачу. Да еще сестру уела.
В общем, было всем счастье, и только Пушкин лежал в могиле. Так ведь говорят – сам виноват.
Продолжение следует.