Как-то раз утром Нанда и Яшода собрались на ярмарку, и мальчики захотели пойти с ними. Ярмарка проходила на площади Варшаны, где жила Радха и её подруги. Площадь была украшена флажками и гирляндами, оживлённо шумел народ, пахло специями и благовониями. Канха взял маму за руку и подвёл к разноцветным браслетам. Они посверкивали в лучах утреннего солнца и были всех цветов радуги.
— Мама, купи мне, пожалуйста, эти браслеты, — попросил он, улыбаясь и щуря глаза.
— Тебе? — удивилась Яшода. — Но, Канха, они же для девушек!
— Да, мне нужно… Это не для меня, конечно. — Канха покраснел немного.
— Хорошо, хорошо, сын. Я знаю, для кого это. Только давай не эти купим, а вон те. Царевне не годятся эти простые украшения.
Яшода подвела сына к позолоченным браслетам с драгоценными топазами, аметистами, лазуритами и жемчугом.
— Выбери самые красивые, Канха, — сказала она.
Мальчик взял в руки сияющие солнечным светом два браслета с крупными жемчужинами и залюбовался игрой бликов, которые они отбрасывали своими гранями.
— Вот эти.
— Прекрасный выбор! — Яшода заплатила.
— Только давай ты подаришь ей это на её день рождения. Он будет как раз через пару дней.
— Конечно, мама! Спасибо тебе! — Канха крепко обнял её, и они ещё какое-то время ходили по ярмарке: мама с отцом покупали специи и другие продукты, а потом отправились домой. Канха забежал к себе в комнату и засунул драгоценные браслеты под подушку. Потом он догнал уже погнавшего ко всем остальным своё стадо Балараму. Колокольчики брякали на шеях коров, и не составило никакого труда найти их в лесу. Баларама шёл, беседуя со Шридамой и другими, направляясь к холму Говардхану. Канха подбежал и повис на одном плече брата и на втором — у Шридамы. Потом на ходу ногой он пнул упавшую папайю и давай играть с ней, как с мячом. Перекидывая её друг другу, пастушки добрались до любимого места — небольшой пещеры на холме. Коровы и телята с радостью принялись жевать траву, а мальчики дурачились, изображая то гордых павлинов, то оленей, кувыркаясь и толкаясь. Потом они стали бороться, и Баларама, как и всегда, был признан лучшим борцом. А когда они устали от жары, то погнали стадо назад, к Ямуне. Они дули в рожки, и коровы шли за ними. Ещё немного, и ребята уже плескались в воде, брызгаясь и хохоча.
И вдруг Канха заметил немного поодаль за зарослями тростника купающихся девочек. Он нырнул, затаив дыхание, и поплыл под водой к ним. Он мог очень долго не дышать под водой и плыл долго, пока не увидел перед собой яркие одежды, развевающиеся под водой, как цветы. Он улыбнулся своей шалости и, заплыв между купающими, вынырнул, выплюнув струю воды перед собой, попал Вишакхе в лоб и расхохотался. «Ай!» — закричали девочки и давай его обрызгивать водой со всех сторон.
Они били руками по воде, и струи летели в него беспощадно. Он вновь нырнул, чтобы удрать, и поплыл и тут увидел перед собой Радхику. Она тоже нырнула и, затаив дыхание, весело смотрела ему в глаза. Она протянула к нему руки, он взял их, сцепив пальцы. Её волосы подобно водорослям развевались, делая её похожей на русалку, а сиреневое платье походило на причудливый цветок, колышущийся и очень красивый. Канха залюбовался ей, но она отпустила его пальцы и, всплыв, присоединилась к подругам, а он поплыл к друзьям, храня в сердце этот дивный момент встречи.
На следующий день пришёл праздник во дворец Радхики. С самого утра, омывшись и слегка перекусив, мама Киртида вместе со своими подругами, собрав дары и нарядив царевну, повели её в храм богини Катьяяни. Путь был не близкий, и надо было идти скорее, чтобы не по жаре возвращаться. Такова была традиция, в день своего рождения благочестивая девочка могла просить у богини всё, что ни пожелает. Радха не знала, что попросит, и шла просто потому, что мама так торжественно её собирала и готовилась. Она вплела в её каштановые кудри красные маленькие бархотки, сшила новое платье из алой воздушной материи с вышивкой из золотых нитей в виде птиц, а отец подарил ей новые парчовые сверкающие красные туфельки. Бабушка подарила кулон из золота — маленькое сердечко, которое поместилось ровно в ямочке под шеей. Прошло около получаса, когда женщины дошли до места у реки, где росли белые и красные лотосы. Здесь было очень красиво! Радха, как заворожённая, смотрела на посверкивающие капли в их лепестках. У мамы и её подруг были заняты руки, и они поручили девочке нарвать лотосов и догнать их. До храма оставалось минут пятнадцать, и Радха видела тропу, по которой ей идти, и она осталась. Красота этого заповедного места поражала: какие-то белые мотыльки стайками кружили над цветами. Высокие раскидистые ивы окунали свои косы в воды Ямуны. Радхика пошла по большим камням на берегу и очень быстро нарвала огромный букет лотосов. Пора было уходить, но тут у самого последнего камня, большого и мокрого, она увидела очень яркий красный лотос, и она потянулась к нему, как вдруг какой-то павлин сорвался с берега и с шумом полетел мимо, чуть не задев её своим крылом. Девочка покачнулась и, потеряв равновесие, стала качаться, пытаясь устоять на камне, но тут кто-то схватил её за подол юбки, потом за руку. Только благодаря этому она не упала! Она обернулась: весь в лучах света, отражающегося от воды, стоял Канха, пронзая её своими чёрными прекрасными глазами.
— Спасибо! — обрадовалась девочка. — Канха, я так рада, что ты спас меня! Моё платье и туфельки!
— Пожалуйста, милая царевна. — Канха нежно улыбался, и отблески её платья отражались на его щеках румянцем.
— Как ты здесь оказался? — спросила она, пока он наклонился и срывал для неё тот самый лотос.
— Я ждал тебя здесь, я знал, что ты пойдёшь в храм. — Он протянул ей цветок, и Радха добавила его к остальным. Она старалась не смотреть на него, чтобы не забыть обо всём на свете.
— Хочешь, я помогу тебе донести лотосы? — спросил Канха, но Радхика почему-то застеснялась и сказала:
— Нет, Канха, приходи лучше на праздник в обед со всей семьёй! — Она повернулась на каблучках и бегом по тропинке вслед за матерью. На ходу она обернулась и увидела, что он стоит вверх тормашками на руках и смеётся.
В храм она вбежала, светясь от счастья. Но вспомнила, что надо надлежащим образом себя вести, и постаралась успокоиться: «Шанти, шанти…» — повторяла она, успокаивая дыхание и рвущийся смех. Женщины отошли от алтаря, подталкивая царевну к Божеству. Катьяяни смотрела на девочку снисходительно и любя, у её ног стояли лампадки с огнём и подношения: фрукты, зерно, напитки, ткань, украшения. Радхику оставили наедине с богиней. Девочка положила прекрасные цветы на стопы Катьяяни и подняла на неё глаза. И тут чудесным образом молитва из глубины души вырвалась наружу:
— Дорогая матушка Катьяяни! Ты так прекрасно помогала мне всегда и во всём: ты послала мне Канху. Он мой самый близкий друг! Я тебе очень благодарна за это! Пожалуйста, сделай его моим мужем, пожалуйста! Ни о чем тебя больше не прошу, только об этом! Пусть Канха, Кришна станет моим мужем. — После этого Радха поклонилась, и вдруг её кто-то легонечко подтолкнул вперёд, и она покачнулась («Не за что ухватиться!») и упала на стоявшее на подставке перед ней серебряное блюдо с шафрановыми лепестками, блюдо подлетело и волной священных лепестков осыпало царевну с головы до ног! Радха подняла блюдо, ещё раз извинилась перед богиней и, повернувшись, увидала белого телёнка. Он смотрел на неё ласковыми карими глазами. Радхика вскрикнула от неожиданности, рассмеялась, потрепала его по чубчику и скорее побежала к маме.
Киртида с женщинами ждала её на ступенях у выхода. Она благословила дочь, а увидев телёнка, шедшего за ней, очень удивилась и посчитала хорошим знаком. Они взяли его с собой, обвязав шею лентой. «Наверное, это благословение богини!» — сказала Киртида, и все отправились назад. Щёчки Радхики пылали, и мама с подругами переглядывались, заметив такое преображение после храма. Они будто бы догадывались, о чём просила девочка.
Вернувшись домой, все принялись хлопотать на кухне, а Радху отправили собирать подруг. Все девочки празднично нарядились и украсили волосы цветами. Матери давали им с собой блюда со сладостями для праздника. И вот вскоре таким загруженным караваном они вернулись во дворец Радхики. Оставили всё на кухне, накрыв чистыми полотенцами, и побежали в комнату царевны.
— О, глядите, на стене появилась ещё одна птица! — воскликнула нежная Чампакалата, указывая пальцем на стену за кроватью.
— Да, это мама каждый год на мой день рождения добавляет одну птицу, — сказала Радха, присаживаясь на кровать. — Она говорит, как птицы «долетят» до окна, я вылечу из родимого гнезда.
— Как это? — не поняла Судеви, самая младшая из всех, тоже усевшись на кровать.
— Замуж пойдёт! — объяснила Вишакха.
— О! Понятно, — ответила Судеви.
— А за кого?
— Господи! — начала раздражаться Вишакха.
— За кого отец решит, — объяснила рассудительная Лалита и вздохнула. Видимо, ей самой не очень-то нравилась такая мысль, что они не вправе решать, за кого выходить замуж.
— Радха, тебя любой захочет взять в жёны! — воскликнула Вишакха и хитро улыбнулась. Она как будто проверяла подругу, и Радхика, больше не выдержав, выпалила:
— Я не хочу за любого. Я хочу только за одного.
Глаза её вспыхнули огнём.
— А! Знаю, ты выйдешь за сына священника, он всегда на тебя заглядывается, страдает, сразу видно. Тем более его отец с твоим дружит, — предположила Камада, перебирая в руках хрустальные бусинки на шторах.
— Нет. — Радха раскраснелась от неизбежности признаться в своих чувствах. Но это были её лучшие подруги. И она решилась:
— Я хочу, чтобы Кришна стал моим мужем!
Ей сразу стало легче дышать. Девочки же, наоборот, все встрепенулись и в один голос закричали:
— Так не честно! Мы тоже! Я тоже! Я буду его женой! Нет, я!
Радхика ошарашенно вытаращила глаза:
— Как? — Она не знала, что он своими прекрасными тёмными глазами, задорным смехом, чуть с хрипотцой бархатным голосом, кучерявыми иссиня-чёрными локонами и такой удивительно сладкой игрой на флейте завладел сердцами всех пастушек.
Все, услышав со всех сторон то, что тревожило сердце каждой из них, словно сошли с ума, они скинули обувь, заскочили на кровать и давай мутузить друг дружку подушками. Сначала это походило на драку, но под конец всё превратилось в хохот и визг. Все победили друг дружку и лежали, как растрёпанные куклы, глядя на летающих белых лебедей на стене и развевающиеся от лёгкого прохладного ветерка занавеси.
— Ой, девочки, не знаю, что будет, но всё равно нам всем не разрешат, — подытожила разумная Вишакха.
— Я всегда думала, что вы все знаете, что Канха — мой герой, — всё ещё удивлялась царевна.
— Я тоже всегда его любила, — говорила Вишакха.
— И я, — повторила Лалита и другие девочки.
— Не будем ссориться из-за этого, — успокоила подруг Вишакха.
— Радха, надо привести тебя и нас всех в порядок, — сказала, поднимаясь, Лалита.
Радхарани встала, поправила постель, девочки уже теснились у зеркала. Шукха, с утра улетавший по семейным делам, вернулся, держа в клюве небольшой белый цветок лотоса. Радха взяла цветочек, поцеловав птицу.
— Шукха, спасибо! Девочки, меня моя птичка поздравила! — улыбалась она.
Вишакха подошла к ней и стала поправлять ей цветы в волосах, а Лалита — украшения и платье.
— Шукха, ты пропустил самое интересное! Тут такое было! — лукаво заметила Вишакха. А попугай, услышав своё имя, радостно прокричал:
— Радха! Радха! Кришна! Кришна!
— Вот мы тебя! Как ты мог соединить эти два имени?! — закричали вновь пастушки и кинулись на него, но попугай взлетел и сел на карниз, добавив оттуда: — Радхе — Яшоданандана валабха, возлюбленная сына Яшоды.
Радхика расхохоталась и позвала оторопевших подруг в зал для пира встречать гостей, пока они опять не начали погром.
Здесь собралось уже много гостей, соседей, все общались группами между собой и с улыбками смотрели на вошедших девочек.
Попугай сидел на плече царевны и ждал от неё указаний. А она с жадностью выискивала глазами своего любимого. Было много мальчиков с родителями, где-то был и он, она уверена. «Ну где же Канха?» — произнесла тихонько она. И Шукха тут же сорвался и полетел куда-то в толпу. Она поспешила за ним. И там, среди многих кланяющихся перед царевной, она увидела его зелёные пёрышки. Шукха сидел на плече Кришны и кричал: «Радхе! Радхе!» Она погладила его спинку и сказала: «Какой ты молодец!» Потом перевела глаза на мальчика. Он смотрел на неё, чуть дыша, наслаждаясь её дивным образом: взволнованная, счастливая, в алых всполохах платья, золотые птицы, сердце, сама красота! На его лице прочитался восторг и нежная привязанность. Рука сама потянулась к бамбуковой флейте, за поясом. Он приложил её к губам и заиграл как никогда раньше. Музыка, наполненная любовью, полилась рекой и заставила всех замолчать. Где-то раздались звуки колокольчиков в такт песни. Народ расступился вокруг, образовав большой круг. Радхика, больше не выдержав бури радости, стала танцевать перед Кришной, на сей раз не закрывшего глаза, а жадно следящего за её движениями. Она танцевала так красиво и искренне, что все догадались о её чувствах, тем более что взгляд её давно утонул в его зрачках. Она буквально не отводила от него глаз. А её улыбка вспыхивала как заря, радующаяся новому дню. Вдруг на неё посыпались удивительные красные цветы. Они возникали сами собой в пространстве под потолком и падали на танцующую девочку. Звук её браслетов на руках и ногах и весёлая песня флейты сплелись в один прекрасный узор. И вот когда Кришна закончил играть, все как зачарованные ещё стояли неподвижно, созерцая красоту пары. Весь пол вокруг них был засыпан удивительными цветами. Радхика только теперь опустила взгляд и увидела это. Она наклонилась и подняла цветок, поднесла к носу и вдохнула.
Аромат окончательно смешал все её мысли. С этого момента она не видела ни мать с отцом, ни подруг, ни гостей, а только его. Он был так прекрасен в своих жёлтых с золотым узором дхоти, в фиолетовом с жемчугом тюрбане, золотых сандалиях и украшениях, с пушистым павлиньим пером на голове и зелёным Шукхой на плече! В руках он держал чарующую флейту.
— Радха! Иди сюда! — голос Киртиды ворвался в её пространство, выдернув и заставив прийти в себя. Она мгновенно поспешила к матери, стоявшей с подносом яств и ошарашенно глядящей на дочь.
— Пойдём, поможешь мне накрывать пир. — И они вместе ушли на кухню. Гости опять заговорили, забыли обо всей этой красоте, и только цветочный круг на полу напоминал о прекрасном огненном танце Радхики и нежной, как воды Ямуны, музыке Кришны.
Канха пришёл в себя, когда Баларама громко хлопнул в ладоши перед его лицом. Вот уже несколько минут он пытался говорить с братом, но тот не реагировал, так сильно он был погружён в свои мысли, и образ танцующей Радхи, осыпаемой божественными цветами, всё ещё летал перед ним.
— Канха, очнись! — негодовал Баларама. — Ты забыл подарить ей подарок.
Канха продолжал молчать, хотя уже смотрел на брата и, казалось, уже мог его слышать.
— Если не хочешь, давай я подарю. Радхика очень красивая! — задирая Канху, сказал брат. И это сработало.
— Да, брат, я сам! — улыбнулся он и пошёл следом за царевной.
Он увидел её среди женщин и подошёл.
— Радха, это тебе, — произнёс он, передавая бархатный фиолетовый мешочек, завязанный тонкими лентами с большими хрустальными бусинами на концах.
Радха, поставив поднос с фруктами на стол, взяла и, развязав, достала драгоценные сверкающие браслеты.
— Спасибо, Канха! — воскликнула она и тут же надела их. Они стали ещё прекраснее на её золотистых руках.
— Жемчужины тебе очень идут! — тихо проговорил он, тряхнул кудрями, как бы прогнав гипнотическое воздействие, и убежал назад, в зал.
Радхика залюбовалась подарком и подошла к маме:
— Мама, смотри, что подарил мне Канха.
— Какая прелесть, дочка. Надо мне поблагодарить Яшоду. — Киртида пошла в зал. Она переживала за дочку и не знала, как реагировать на всё происходящее. Чувство, проявление которого она сегодня наблюдала в своей дочери, говорило ей, что детская дружба переросла во что-то большее. А будущее Радхи они с Вришабхану ещё не рассматривали и не планировали.
Яшода о чём-то разговаривала с бабушкой Паталой и была весела.
— Дорогая, — обратилась к ней Киртида. Они были давними подругами и, часто видясь, обсуждали своих детей и их невинные шалости. Но сегодня ей захотелось поговорить о более серьёзных вещах:
— Пойдём поговорим.
Яшода отошла с ней к окну.
— Спасибо тебе за прекрасный подарок Радхе.
— Пожалуйста, Киртида. Что случилось? Ты какая-то напряжённая. — Яшода тоже нахмурилась.
— Ты не заметила чувства в наших детях? — Киртида нервно теребила свою шаль, и кисточки рассыпались у неё в пальцах на зелёные шёлковые нити.
— А! Вот ты о чём! — Яшода выдохнула: — Я давно заметила, ещё года четыре назад. Я же знак тебе тогда подала, но ты ничего мне не ответила.
— Какой знак? — Киртида смутилась. Совсем рассыпалась кисточка на платке.
— Какой? Я ладошки Радхе смазала куркумой и к тебе послала. Думала, ты поймёшь, что я сватаю вашу Радху нашему Кришенке.
— Ах! — только и сказала Киртида и присела на пуф.
— Ты что, не видела ничего?
— Нет, дорогая подруга. — Киртида в растерянности хваталась за воспоминания, но не могла вспомнить такого, она бы это точно запомнила. Она бы тогда поговорила с Вришабхану, и детей бы обручили, то есть как бы дали обещание в будущем поженить.
— Это было давно. Но я и сейчас могу тебя попросить о том же, Киртида, надо нам поженить их. Поговори с мужем, а то он найдёт кого-то другого для Радхи и будет трагедия. Мой Канха этого не переживёт. — Яшода беспокойно всплеснула руками, только представив размеры такой катастрофы.
— Да, милая Яшода, я поговорю с ним. И дам тебе знать.
— Помнишь, дорогая подруга, какие крохи были наши дети? Помнишь, как Вришабхану нашёл Радху в большом лотосе? — Яшода приобняла Киртиду и присела с ней на софу. Воспоминания клубились в её сердце. И все были об играх их детей. — Помнишь, как маленькая Радхика не открывала глазки и вы думали, что она так и останется слепой? Помнишь, что потом произошло?
— Да, дорогая, помню. Ты зашла ко мне с Кришенкой на руках, и мы с тобой долго общались, потом ты устала и положила его рядом с моей дочкой, Кришна повернул к ней свою кудрявую головку, и она открыла глазки, посмотрела на него и заулыбалась.
— Да, Киртида, она как будто специально не открывала глаза, хотела первым в своей жизни увидеть именно его, моего Канху.
В этот момент зазвучала вина бабушки, и женщины с подносами поспешили накрывать пир.
Канха сел за столом поближе к царевне, и их взгляды и улыбки то и дело встречались. За обедом было очень весело. Царь Вришабхану то и дело шутил, а Нанда поддерживал его веселье, дела в деревнях складывались хорошо, а когда так всё спокойно и слаженно, то счастье заполняет пространство жизни. Пир выдался прекрасный, и потом все плясали. Гости разошлись затемно. Радхика не смогла проститься с Канхой, мать заняла её делами по уборке, а семья Нанды как раз отправилась домой. Радха не печалилась: «Так прекрасно сегодня всё было! И какие чудные браслеты он мне подарил!» — думала она, снимая их и кладя под подушку.
Мама зашла, чтобы поцеловать перед сном:
— Ты счастлива, моя дочка? — спросила она, заплетая в мягкую косу её волосы.
— Да, мамочка! — улыбалась она. — Я хочу, чтобы так было всегда!
— Спи, родная, — сказала мать и, поцеловав её светящееся личико, устало удалилась в свои покои.