Лёгкий дождь окутывал площадь. В центре ее скопились люди, по периметру стояли телеги. В самом центре возвышался эшафот, на котором к столбу была привязана ведьма. Вязанки промасленный дров окружали ее.
Она была красива - стройное гибкое тело, налитая обнаженная грудь, тонкие пальцы и большие карие глаза. Жгучий приковывающий взгляд рыскал по толпе. Люди боялись смотреть ей в глаза. Все ждали представления, столь нечастого в этих краях.
Вперёд выступил отец-инквизитор. Белая сутана и черный капирот, остроконечный конический колпак, закрывающий лицо, служили ему одеждой.
- Ведьма приговорена к сожжению. - Его могучий голос звучал поверх шёпота толпы. - Своим существованием она омрачает замысел Господа.
Свято отец осенил себя крёстным знамением, оглядел толпу, достал из складок одеяния Святое Писание и продолжил.
- Боже хвалы моей! не премолчи, ибо отверзлись на меня уста нечестивые и уста коварные; говорят со мною языком лживым; отвсюду окружают меня словами ненависти, вооружаются против меня без причины; за любовь мою они враждуют на меня, а я молюсь; воздают мне за добро злом, за любовь мою ненавистью.
Со столба раздалось будто бы карканье:
- Ты думаешь, богомолец, что этим ты сможешь убить меня?
- Поставь над ним нечестивого, и диавол да станет одесную его. Когда будет судиться, да выйдет виновным, и молитва его да будет в грех.
Святой отец торжественно воздел руку с крестом над головой. Шум толпы смолк. К эшафоту двигалась процессия в черных одеяниях и черных же капиротах, в руках у каждого был зажженный факел.
- Идут! Идут! Чернь вашего бога. Рабы! И все для того чтобы я начала гореть и вкусно пахнуть перед этой толпой? Чтобы часть изнывала от половой истомы глядя на меня, а часть хотела отрезать свежего зажаренного мяса, дабы утолить голод? И после этого вы будете говорить, что я грешница?
- Молчи, исчадие ада! Нет тебе места в сотворенном Господом мире.
- Да заткнись ты уже, - ведьма щёлкнула пальцами и капирот слетел с головы священника, открывая миру обложенное лицо, - посмотрим, что за хрен меня попытается жарить.
Она запнулась на полуслове, вглядевшись в лицо святого отца. Память возвращала ей тысячи улыбок и прикосновений. Это был он. Тот, которого она передала, дабы вкусить Тьмы. Именно его жизнь была той монетой, положенной на черный алтарь. Но он выжил.
Процессия подошла к эшафоту. Один из монахов подошёл к святому отцу и протянул ему факел. Святой отец, закончив чтение Отче Наш, с поклоном принял его и ткнул в промасленные дрова, которые сразу вспыхнули.
Он посмотрел ведьме в глаза и тихо произнес:
- Прости меня, но ты это заслужила.
- Я люблю тебя, милый.