В этом году Томи пришлось потрудиться, чтобы укрыть свои воды на зиму, ещё дольше, чем в прошедшие два-три года.
Чаще всего к Архангелу Михаилу, в двадцатых числах ноября, поверхность реки скрывается подо льдом. В прошлую осень, довольно теплую и бесснежную, это произошло уже в постпразднство ангельских сил, к концу ноября только ударил мороз под тридцать и мигом закрыл все бреши во льдах, все трещины и полыньи.
А нынче этот процесс продлился аж чуть ли не до середины декабря. К отданию праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы. Морозы грянули как-то сразу и не шутя, под минус сорок.
Если в том году я, помнится, гуляя в вечеру под этот праздник по улице Заречной любовалась на чудо, происходящее всегда на Введение - распустившиеся почки на вербочке, в минус пятнадцать, то сейчас не рискнула гулять в такие морозы, и пропустила самое интересное.
Пришла к Томи, когда все было закончено: все бело, ровно усыпано снегом, все ледяные "пончики, ватрушки и лепёшки", трудолюбиво выпекаемые рекой из шуги, плывущие по всей реке из конца в конец, сомкнулись в одно поле от берега до берега.
Все остановилось, замерло, затихло в глубокой тишине и неподвижности, в морозной сонной дымке. Даже солнце застыло тонким слюдяным стеклышком, вмерзшим в ледяное небо.
К вечеру, продышав окошечко, пытаясь отогреться, солнце воздвигает над собой тонкую не ярко светящуюся зимнюю радугу-дугу, свет прорезается длинными лучами.
Так и опускается, уходит день светящимся облаком-обручем, постепенно сливаясь длинными сумерками с опускающимся морозно-синим пологом зимней ночи