3. НЕ ЗАБУДУ
История про еще одного подопечного не идет у меня из головы. Рассказать ее литературно обработанной? Хотел, но не смог. Не получается. Тогда так расскажу.
Год назад меня наняли для работы с одним пожилым человеком. Его сын объяснил про отца всё, что считал нужным, и упомянул:
– Если он будет спрашивать, где мама...
– Мама?
– Ну то есть его жена, моя мама. Так вот, она на лечении, далеко, в другом городе. Так надо отвечать. Но папа не спросит, скорее всего.
Задавать вопросов я не стал, так как понял с полуслова. Во-первых, некоторый опыт уже был. И главное, сын сказал, что у отца болезнь Паркинсона в паре с деменцией. Я уже знал, что это такое. Печально. Кто знает, может быть, жена просто уехала, не выдержала повседневных симптомов этой страшной болезни, да и к тому же наверняка сама нездорова: возраст как-никак.
Я приходил каждый день, проводя в этом доме пять часов, иногда меньше – зависело от сменщика. Пожилой человек чаще всего узнавал меня и радовался, только имени не помнил. Ходить он уже не мог, разве что несколько слабых шагов. Но забывал о своей беспомощности, и стоило большого труда уговорить его, переключить на что-то другое, удержать в кресле. Если бы он встал, я не смог бы удержать рослого старика.
– Подвиньте меня к столу, – просил он.
Я подкатывал кресло на колесах.
– Нет, ближе. Стоп. Чуть дальше. Да, вот так. А когда обед?
– Вы обедали полчаса назад, потом принимали таблетку. Вот, смотрите, я в тетрадке записал.
– Ах, да. Спасибо.
Он всегда благодарил, никогда не раздражался, только удивлялся. Это был абсолютно интеллигентный и абсолютно беспомощный человек.
На столе у него рядом с газетами лежал смартфон. Он не всегда помнил, что это, не всегда знал, как пользоваться аппаратом, но в моменты просветления (а они бывали) открывал, нажимал что-то, заново изучал. Ему хотелось что-нибудь делать руками, но он не знал, чего именно хочет, и выходило неосмысленно. Например, он рвал газеты на ровные прямоугольники, скручивал их в трубочку и тут же о них забывал.
Однажды я был у него за спиной в кухонной зоне, мыл посуду после обеда, и вдруг услышал разговор.
– Это ты? – Он назвал имя. – Это я. Как дела? Как ты поживаешь?
Оказывается, он куда-то дозвонился. Впервые. Хотя ничего странного, есть ведь список контактов в смартфоне, и если случайно кого-то выбрать и случайно правильно нажать...
Оказалась включенной громкая связь, я услышал женский голос.
– Как ты? – спросила женщина. – Как себя чувствуешь?
Я заглянул ему через плечо, увидел имя контакта. Это была его жена.
– Рядом с тобой всегда кто-то есть, тебе помогают? – продолжала спрашивать она. – Если что-то надо, говори сыну, он организует. Так как же ты?
– Не очень, – замедленно сказал он.
Он отвечал не сразу, с паузами, переспрашивал.
– Тебя что-то беспокоит?
– Да, – признался он.
Его всё время что-то беспокоило. Заперта ли дверь, не выгонят ли нас (кто? – начальство. – но это ваша квартира. – правда? – конечно. – ах да, спасибо), хватит ли запасов еды, где сейчас его сын, когда я уйду, когда снова приду, не останется ли он один, все ли таблетки приняты.
Голос женщины сделался тревожным, горестным. И тут случилось маленькое чудо. Услышав взволнованные интонации, мой подопечный тут же сказал:
– У меня все в порядке, все хорошо, не волнуйся. Все в порядке.
Они попрощались.
Я подошел, он улыбнулся мне, прямо просиял весь.
– Моя жена, – пояснил он. – Мы давно не виделись. Год? Нет, кажется два.
Домыв посуду, я вернулся и сел рядом, полагая, что подопечный захочет продолжить разговор. Но он уже не мог вспомнить, с кем разговаривал, на мои вопросы удивленно поднимал брови, и я, конечно, сразу прекратил спрашивать.
Скоро мне позвонил сын, которому сразу всё рассказала его мать, расспрашивал. Удивился, что папа сам смог дозвониться.
Очень долго я не мог забыть этот эпизод. Обдумывал. Меня растрогала его реакция: хотел было пожаловаться, но как только понял, что жалобами причиняет страдания – тут же откатил назад. Какой устойчивый интеллигентский рефлекс! И у кого? У человека, который не понимает, где находится, что тут делает, не может сам стоять на ногах, сам пойти в туалет.
Эта история кажется мне грустной и одновременно обнадеживающей, потому что я надеюсь: там, где больные люди как бы заперты в своем сознании, всегда есть островок любви. Да, звучит пафосно и вот именно что слишком литературно. Но я и правда так думаю.
Через год сын моего бывшего подопечного сообщил, что отца не стало.