ПАСТЕРНАК.
Декабрь. Закончилась зима?!
Довольно смело.
«Мело, мело по всей земле...»
Но, надоело.
Капель оборванной струной
впряглась в стаккато,
Брусчатый камень под ногой
блестит агатом.
Тоскует Юрмалы песок
припавши к морю.
Любви заветренный кусок
смакует Боря.
«Скрещенье рук, скрещенье ног...»
Тень на заборе.
Понятен стиль, понятен слог,
эпоха в хоре.
Закутать истину в слова,
зашифровать так странно...
Идея в общем — не нова,
как женское сопрано.
Устроить рифмам дефиле,
ума и тела,
«Свеча горела на столе...»
Душа горела.
Зима воротиться добром
и оголтело,
Осыпет Йомас серебром
в кружках и стрелах.
Луны обломанный пятак
застынет в море.
Борис напишет просто так,
на том заборе.
И будут буквы невпопад,
крестообразно,
Смущать январский снегопад,
легко и разно.
Он верит, он — поэт,
доброобразно.
Свеча горит и дарит свет,
печально, праздно.
И к ней слеталась мошкара,
чтоб быть при деле,
вопьётся жалом, и дыра
на бренном теле.
И лапы елей не спасут
от той проказы...
Поэт он верит, он сосуд,
он с кровью разной.
То холод сердце леденит,
то жжёт и плавит
И если Бога не гневит,
Бог не оставит.
Родится снова в феврале,
Таланту нет придела...
«Свеча горела на столе...»
И догорела.