Снова своего первоклассника Гордейку раздеваю, разуваю, обнимаю в прихожей. Сегодня его день. Растаявший снег стёк с обуви и расплылся лужицей. Я за швабру, а внук встрепенулся:
- Дай я, дай я! Я сам, - и орудие домашнего труда перекочевало в его руки.
Понятно, подумала я, швабра приглянулась, завлекательной оказалась: на рукоятке кнопку нажал и водичка поступает куда надо, подтирай только. Красота-а-а! Начался наш с ним вечер не с привычного чая. Гордею прихожая показалась маловатой, швабра прогулялась по коридору, потом по кухне. Я радостно не возражала:
- Молодец, помог! Чай-то пить будем? Голодный, небось?
Внук кивнул и попросил:
- Ты мне детский кофе сделай.
- Договорились, - захлопотала я у плиты, вспоминая, как появился в нашей жизни детский кофе. Как-то предложила ему чашку кофе. На что он тут же ответил: «Мама говорит, что кофе детям вредно». Я позволила себе предательски пойти против маменькиного запрета: «А мы сделаем детский кофе, совсем не вредный, который детям пить можно». И половина чайной ложки кофе были заварены кипящим молоком. Детский кофе внук оценил и с тех пор всегда мне заказывал именно его. Вот и теперь готовился уже ставший любимым напиток. Я посмотрела на внука и спросила:
- Дома-то кофе пьёшь?
Гордей горестно вздохнул, плечики его поникли, и он со вселенской скорбью в голосе проговорил:
- Нет. Они свой взрослый пьют.
Я чуть не рассмеялась, но вовремя попридержала себя, а потом, примиряя его с такой несправедливостью, сказала:
- Ну и ладно. У нас будешь свой детский кофе пить.
Поинтересовалась о делах в школе. И внук поделился:
- У нас урок был, и Наталья Николаевна спросила: как можно Родину защищать? Илюша сказал, что его папа сейчас Родину на фронте защищает. И много ребят про всякое разное говорили. Меня долго не спрашивали, а потом спросили, и я сказал:
- Надо не сорить! Так тоже надо Родину защищать. Наталья Николаевна мне потом солнышко поставила.
- Ты прав. Можно же в мусоре потонуть и не выплыть, если об этом не задумываться.
За занятием как-то незаметно разговор зашёл об инопланетянах, и Гордей встрепенулся:
- Знаешь, бабушка, я в них не верю! Я верю только в Деда Мороза!
- Да-а-а, Дед Мороз это фигура вечная. Как в него не верить. А ты ему письмо-то уже написал?
- Написал.
- О чём его попросил? Чего б ты хотел от Деда Мороза получить? – поинтересовалась я, понимая, что нам уже надо дедморозовский мешок наполнять.
- Два автомата Калашникова! – ответил Гордей уверенно, твёрдо как хорошо и давно обдуманное решение.
Я удивлённо уставилась на него, потом, чуть помолчав, спросила:
- Зачем тебе автоматы? Да ещё два?
- Хочу научиться хорошо стрелять, - объяснил внук, посмотрел на меня укоризненным взглядом, говорящим: как можно это не понимать и задавать такие глупые вопросы.
Ответа на вопрос об их количестве я не получила. Потом снова обратилась к внуку:
- Понимаешь, Дед Мороз он же мудрый, он всё про всех знает. И знает он о том, что детям оружие дарить нельзя. Оружие должно быть у людей, и то не всех, только у взрослых, лет после восемнадцати-двадцати. Детям настоящий автомат даже держать нельзя, не то, что дарить. Вот, к примеру, решит твой папа обзавестись оружием, ему надо получить разрешение на это. А разрешение дадут только тогда, когда он предоставит кучу самых разных справок.
Гордей помолчал, вздохнул, потом произнёс:
- Ну, тогда хотя бы игрушечный калаш, который с мягкими патронами.
Не будучи уверенной, что именно такой калаш смогу найти, я постаралась подготовить пути отхода:
- Если игрушечный, то, может, и подарит. Но, знаешь, ты не огорчайся, если у Деда Мороза не окажется нужного автомата. Оно всяко бывает: у него же детишек много, вдруг не хватит. Получится – хорошо, не получится – не беда. Он же всё равно тебе чего-нибудь замечательное подарит. Он же Дед Мороз! Огорчаться-то не станешь, если что?
- Не стану, - пообещал внук.
Вечером, передав Гордея в родительские руки, я думала: как же удивительно в детях просыпаются и проявляются через их желания, игры, придумки характер и смутные предпочтения.
Военная тема его давно не оставляет равнодушным. Года в два он прилипал к телевизору, когда шёл парад 9 Мая, и оторвать его было невозможно. Позже, когда уже мог говорить, зачарованно глядя на то, как по главной площади страны красивым чётким шагом идут девушки, воскликнул:
- О! Девочки пошли!
В семье это не забыли и при удобном случае «О! Девочки пошли!» вспоминали с улыбкой. Помнится, как потряс его марш «Прощание славянки». Требовал его петь. Пока пели, он в это время, надев солдатскую пилотку, маршировал из комнаты в комнату под «славянку». До сих пор в моей сумочке в кармашке лежит текст. Только называлась у него эта песня «Катюша»: Ты «Катюшу» пой! Сначала и пели «Катюшу», но внук злился. Потом поняли, что «Катюша» для него это «Прощание славянки». Разобрались и дело пошло.
А теперь, значит, калаши.