7.
Про то, что начались слушания по делу о коррупции в министерстве образования Легору сообщил господин Нубарико. Он приехал под вечер, довольно поздно, но, вопреки ожиданиям, объяснил выбор неурочного времени не грядущим родством, а долгими переговорами с дядей Пориедором.
- Он считает, что нам не следует акцентировать внимание комиссии на оскорбительных замечаниях министра в ваш адрес, - говорил будущий тесть, устало развалившись в Легоровой гостиной на широком кресле, которое он занял собой почти полностью. - Об этом факте будет упомянуто вскользь, но так, чтобы запомнилось. И я думаю, ваш дядя абсолютно прав. Коррупция лучший повод для начала разбирательств с последующим увольнением. Зато на этом фоне дело о вашем Допуске и начале работы в правительстве приобретет нужный нам оттенок а, при соответствующей подаче, просто обречено на успех.
Легор в ответ кивал и делал умное лицо исключительно вежливости ради. Коррупция в их мире давно уже стала чем-то таким, чему никто не мог дать вразумительного объяснения, поскольку трудно определить, есть ли в твоей бутылке вода, если сидишь по самую макушку в водоёме, но зато она всеми дружно порицалась. И, как водится, чем коррумпированней был круг порицающих, тем более суровый вердикт они выносили. Можно не сомневаться, что господина Монтера уберут с должности министра образования единогласным голосованием, если, конечно, не вмешается кто-то сильно ему сочувствующий. Но здравый смысл подсказывал Легору, что таковых не отыщется, поскольку хоть иногда какую-никакую жертву с высот их Олимпа голодной толпе внизу кидать было необходимо, и всякий заседающий в комиссии подумает: «Чем меня, лучше его».
- Вам, кстати, на слушание не надо приходить, - заявил вдруг тесть - Господин Пориедор особо отметил: никакого показа личной заинтересованности с вашей стороны!
- Как жаль. Очень хотелось посмотреть, как проходят такие собрания. - усмехнулся Легор. - А если я появлюсь и выступлю, скажем, в защиту министра Монтера?
- Не надо, - мягко выговорил господин Нубарико.
И, растянув губы в улыбке, дескать шутку я оценил, снова произнёс:
- Не надо. Я могу устроить вам прямую трансляцию, но...
Он прижал ко рту ладонь, потом развернул её в сторону Легора, как бы говоря об особой секретности, и для убедительности даже поводил ладонью перед собой, словно замазал дыру в воздухе, после чего закончил:
- Но вообще, интересного там будет мало. Министра пригласят, якобы, для обычного отчёта, потом зачитают заявления о финансовых нарушениях и дадут ему возможность как-то оправдаться. Потом вылезет мелкий клерк с заявлением о нарушении, на первый взгляд, совсем уж незначительном, к примеру, о чьей-то вскрытой фальшивой идентификации, или о запуске развлекательно-образовательных программ, которые взломала и активно использовала оппозиционная группировка. Варианты ещё готовятся, поэтому я точно не знаю, что именно выберут для начала второго этапа, но тут уже никак отмазаться не дадут, поскольку начнёт всплывать то одно, то другое и, разумеется, всплывёт вопрос о клевете, где будет упомянуто и ваше имя.
- И моё? - переспросил Легор. - То есть, будут ещё какие-то имена?
- Не волнуйтесь, - многозначительно подёргал бровями господин Нубарико, - нас заверили, что ваше имя мимо ушей никто не пропустит.
- «Нас заверили», - повторил Легор. - Кто же это вас заверил? Я полагал, этим делом руководите только вы и мой дядя.
- Разумеется!
Господин Нубарико слегка покраснел и смущённо поскрёб ногтем по верхней губе под довольно старомодной модификацией клюва.
- Тут, видите ли, не всё так просто, как кажется. Такое дело, как смещение министра, лёгким не назовёшь и, скажем так, без вопросов сверху оно не обойдётся, - тесть осторожно ткнул мизинцем в потолок. - Однако, господину Пориедору очень уж понравилась наша идея с министром Монтером, поэтому, ради того, чтобы никаких вопросов не возникало, он заручился поддержкой со стороны. Чьей не спрашивайте, но господин Пориедор сказал, что теперь всё сложится даже лучше, чем ожидалось!
«Неужели подключился Козимо? - подумал Легор. - Верится с трудом, но больше никому не по силам ТАК успокоить дядю».
Он скептически приподнял брови и попытался вспомнить лицо старшего кузена. Однако память выдала только размытое пятно, на котором никак не хотели собираться в единое целое глаза, нос, губы. Помнилось только, что лицо это было красивым и надменным, но больше ничего. Легор даже подумал, что ему, пожалуй, и самому интересно было бы посмотреть сейчас на Козимо, чтобы убедиться — да, он действительно красивый и надменный, каким и представлялся всегда своему двоюродному брату-подростку, и возможно до сих пор помнит, как пообещал когда-то: «Отнесусь к тебе серьёзно, когда подрастёшь и поумнеешь».
Но, увы, с некоторых пор Козимо Пориедор стал недосягаем. Образцово-показательный молодой человек уже лет восемь работал личным помощником Президента, и времени у него не оставалось ни на отца, ни на брата, ни на жену — вполне приличную девушку из богатейшей семьи Мусок. Единственное, что в самом начале своей службы Козимо сделал для отца, это добыл ему должность министра безопасности Мира-А, и на этом забота старшего сына о семье закончилась. Хотя поговаривали, что Бивень тоже брату чем-то обязан, да и Лина Мусок не просто так стала вдруг правой рукой главы протокольной службы Президента господина Мёри, который приходился тестем её тестю. Однако, ни Бивень, ни Лина, ни даже дядя Пориедор не могли похвастать частыми свиданиями с братом, мужем и сыном. В своём доме Козимо появлялся всегда внезапно и всегда торопился. Порой, после двух, а то и трёх недельного отсутствия он мог прибежать на несколько минут, бросить Лине пару дежурных слов о том, что сожалеет, но дела его совсем завалили, потом забрать из кабинета какие-то бумаги и убежать с ними, пообещав вернуться к ужину. Но к ужину он, как правило, не возвращался, чего Лина, говоря по совести, и не ждала.
Гораздо чаще Козимо видели члены Совета правительства, и в этом дядя Пориедор имел некоторое преимущество перед остальным семейством, но общаться там, как отец с сыном они, естественно, не могли. Да и по-другому тоже не могли, ибо главной задачей Козимо было донесение до Совета указаний, пожеланий и категоричных приказов Президента, который, в целях безопасности, лично давно нигде не появлялся. Огласив всё, что от него требовалось, Козимо молча выслушивал прения, следил за голосованием и, задав если нужно несколько уточняющих вопросов по принятому решению, исчезал за той дверью, что вела в святая святых, чтобы вернуться спустя какое-то время и либо утвердить это решение, либо сообщить по каким причинам оно было отвергнуто. В случае простого оглашения приказа он вообще не задерживался и уходил сразу, подчеркивая тем самым его обязательное выполнение. В тех же случаях, когда Совет собирался для решения текущих проблем, которые вмешательства Президента не требовали, Козимо не появлялся вообще, а лишь получал официальные уведомления о том, ради чего собирались и чем всё завершилось.
Разбирательство коррупции в министерстве образования было как-раз такой проблемой в том смысле, что помощник Президента мог в нём не участвовать. Но, если бы он появился, да ещё и обратил бы внимание на один из аспектов, или просто прокомментировал что-либо в духе: «Так делать нехорошо», можно было не сомневаться, что отнеслись бы к этому так, словно Президент всё это сказал лично, и тогда — да — в благоприятном для себя решении те, на чьей стороне Козимо выступит, могли не сомневаться.
- Теперь я ещё больше хочу поприсутствовать, - сказал Легор. - Мало ли, как всё дальше сложится. Возможно, таинственный благодетель может ещё понадобиться, а у меня нет никакой гарантии, что модератор вашей трансляции его не заблюрит.
Господин Нубарико озабоченно заерзал в кресле. Ясное дело, он ничего не решал. Даже обещание организовать прямую трансляцию было дано только потому, что вторым заинтересованным лицом являлся целый министр безопасности! Но тестю безумно хотелось быть полезным, значительным и влиять хоть на что-то, поэтому, помедлив немного, он величаво кивнул и сказал, что «сделает что-нибудь».
Не сиди в Легоре тёмной занозой мысль об администраторе Питомника, он бы обязательно спросил у тестя: «А что именно?», но сейчас веселиться не хотелось. Их разговор с господином Нубарико, в принципе, был закончен, и можно было бы уже и расходиться. Но тесть улыбался из кресла улыбкой попрошайки, поэтому пришлось вызвать робота-слугу и велеть принести чего-нибудь выпить и перекусить.
- Только выпить, - поспешил вставить господин Нубарико. - Только выпить за наш успех и за ваше великое будущее.
- Не рано ли?
- Я верю, что и то, и другое обязательно наступит.
Старомодный клюв на лице тестя смешно дёрнулся, и Легор подумал, что надо будет ещё до свадьбы устроить семейству Нубарико обслуживание в оздоровительном салоне Семей Доступа. Пускай их там подкорректируют, чтобы не портили свадебную трансляцию, которая будет вестись по городским экранам с такими крупными планами лиц всех присутствующих, что каждая пора, каждый волосок и прыщ станут видны.
- Могу я спросить? - поинтересовался господин Нубарико, когда робот подкатил к его креслу лёгкий столик, богато уставленный напитками и, несмотря на пожелание гостя, тарелочками с натуральными закусками. - Вопрос личный, и будь мы просто знакомыми, я бы его не задал, но, учитывая грядущее родство...
- Спрашивайте, - кивнул Легор.
Тесть мгновение думал, словно собирался с мыслями, потом спросил осторожно, почти просительно:
- Дикарка, купленная вами в Питомнике, долго здесь пробудет?
8.
Честно говоря, такого вопроса Легор совсем не ожидал. Едва не ляпнул в ответ: «А вы откуда про неё знаете?», но вовремя сообразил, что сутки, проведённые тестем с дядей Пориедором явно прошли не зря. Однако, зачем дядя про это рассказал?
- Не понимаю, что за вопрос? - спросил он ледяным тоном, который всегда выручал в любой непонятной ситуации.
Господин Нубарико часто заморгал. Лёгкий испуг на его лице позволял думать, что вопрос он задал на свой страх и риск. Однако, если такой человек взялся вдруг рисковать, то с какой вдруг стати?!
Внезапно лицо тестя озарило понимание.
- Ой! Вы наверное думаете, что я спросил из-за Лорочки? Нет, нет! Ну, что вы... купили и купили — это вообще не моё дело! Просто ваш дядя упомянул о Программе, и я, как бы это сказать? Я подумал, что неплохо было бы подержать её до собрания Совета по вопросу о вашем Допуске. Очень многим это заткнуло бы рты, а другим дало бы лишний повод проголосовать за вас.
Он кивнул клювом для убедительности и расплылся в улыбке, явно ожидая от Легора поддержки, но тот, не меняя тона, спросил:
- О какой Программе речь?
Лицо господина Нубарико мгновенно замкнулось. Вновь появившийся на лице испуг был сильнее прежнего, а значит что-то определённо складывалось не так, как он рассчитывал.
- Я... э-э... Нет, вы не думайте, никакие подробности мне неизвестны, и речь не о Программе... Не следовало, конечно, даже заикаться, но я бы мог профинансировать конкретно эту часть и всего лишь хотел предложить свою родственную помощь, не вникая в детали. Содержание дикарей, каким бы оно ни было, вещь затратная. Зачем вам лишние расходы перед свадьбой, так ведь?
Он просительно заглянул Легору в глаза, и тот сделал вид, будто что-то изо всего сказанного понял.
- Я не собирался сильно на неё тратиться, - сказал он, якобы, доверительно. - Но за предложение спасибо. Учту.
Тесть забормотал какие-то благодарности, однако Легор уже не слушал. Его стремительно наполняло бешенство. Скулы сводило от желания немедленно сорваться с места и поехать к дяде, чтобы в глаза высказать ему всё об их делишках с Ханом, не забыв, при этом и о какой-то там таинственной Программе, для которой, скорей всего, дикарку ему и подсунули! Однако тесть бубнил и бубнил что-то, теперь уже о своей прислуге, которую госпожа Нубарико когда-то, на пике моды, накупила в больших количествах, а теперь готова была раздавать знакомым за пол цены, лишь бы избавиться. Показывать при нём своё негодование, а ещё более выдавать тот факт, что о Программе Легору даже намёком никто не сообщал, нельзя было ни в коем случае!
Внезапно робот-слуга, который до сих пор тихо стоял неподалёку, заморгал индикатором экстренного вызова, снял с «головы» поднос, на котором оставались невостребованные бокалы и часть закусок, и покатил вон из комнаты. Гость и хозяин проводили его недоуменными взглядами, потом посмотрели друг на друга.
- Похоже, что-то случилось, - неуверенно произнёс Легор. - Что-то у прислуги, потому что больше никто не мог его вызвать.
- Ах, ну если так...
Господин Нубарико торопливо поднялся. Встал и Легор.
- Не буду вам мешать, - сказал тесть, которого так и распирало от любопытства. - Пойду, пожалуй...
Он немного потоптался на месте, нарочито неловко замешкался, ища выход и рассчитывая, видимо, что Легор предложит пойти и вместе выяснить, что произошло — они ведь без пяти минут родственники. Но ничего такого не случилось, поэтому господину Нубарико осталось только прекратить актёрствовать и откланяться.
Надеюсь, это не из-за вашей дикарки, - сказал он на прощание, неумело выдавая сказанное за обычную шутку.
- Надеюсь, - эхом откликнулся Легор.
После чего захлопнул дверь и отправился в ту часть дома, где жила прислуга.
Надежды не оправдались. Дворецкого, трёх горничных, и робота-слугу он обнаружил как раз перед клеткой Синь. Заслышав шаги хозяина все, кроме робота обернулись и расступились так, что Легору стала видна дикарка, лежащая на полу своей клетки.
- Что случилось? - спросил он.
Дворецкий смущённо развёл руками.
- Мы не можем понять. Оператор из пункта слежения сказал, что сначала она просто сидела неподвижно. Так неподвижно, что он решил, будто случилась какая-то неполадка, и изображение зависло. Но только оператор собрался пойти проверить, эта особь упала! Мы пришли по сигналу тревоги, пытались её расшевелить, но она ни на что не реагировала. Тогда я позволил себе вызвать робота, чтобы провести тесты. Он только что взял необходимые анализы, и, думаю, они уже готовы.
Легор молча махнул головой в сторону слуги. Дворецкий тут же подхватил пластиковую «руку» робота и нажал на выступающую пластину на ладони.
- Все показатели в норме, - сообщил механический голос. - Замечены признаки лёгкого обезвоживания и следы физического воздействия на мягкие ткани конечностей. Возможно сотрясение головного мозга от удара, который не нанёс серьёзных увечий. По некоторым признакам можно говорить о длительном отсутствии приёма пищи. Во всём остальном особь следует считать здоровой.
- От чего ж она тогде упала?
- Обморок. Конкретная причина неизвестна.
Легор велел дворецкому и горничным уходить, а сам, засунув руки в карманы, подошёл к решетке почти вплотную и посмотрел на лицо Синь.
Да, следы от побоев ещё оставались и были, похоже, настоящими. Синяки на руках, хоть и посветлели, но всё ещё выглядели отвратительно. Впрочем, чему тут было удивляться? Вряд ли Хан стал бы тратиться на дорогостоящие имитаторы побоев, проще было на самом деле эту особь избить. Вопрос тут в другом — чем можно было настолько мотивировать дикарку, что она готова терпеть этакие побои? Собственные мотивы администратора Легор ещё прояснит, но понимать дикую тварь не хватит даже такого продвинутого ума, каким обладали лучшие люди Мира-А!
Дикари, конечно, продажны до ужаса — это всем давно известно, но одно дело, когда ты стараешься ради сытной, беззаботной жизни на всём готовом, где от тебя только и требуется, что веселить, доставлять удовольствие своими умениями и быть полезным там, где скажут, и совсем другое терпеть что угодно, даже не будучи уверенной, что станут содержать, как должно. Синь наверняка что-то умеет, уж во всяком случае совершенно тупой не кажется, так не проще ли ей было проявить себя в чём-то полезном и тихо-спокойно пристроиться в тёплое место? Однако нет! По словам администратора она упрямилась, как никто до неё и полезной быть не стремилась вообще!
Зато с Ханом всё-таки спелась!
Для чего же? Что такого ценного он ей пообещал? Ведь перебирая в уме все события двух дней в Питомнике, Легор уже ни секунды не сомневался в том, что его ловко подвели к покупке этой Синь, и сделано это было не без её участия.
Он осмотрелся по сторонам, заметил длинную палку, которой, судя по всему, дворецкий пытался дикарку расшевелить, и сам взял её в руки. На конце палки имелась дуга, сквозь которую пропускался лёгкий заряд тока, стоило лишь нажать кнопку, расположенную прямо возле большого пальца. Легор просунул палку сквозь прутья клетки, слегка ткнул Синь в плечо, но кнопку нажимать не стал, хотя и очень хотелось. Вспомнилось вдруг принятое решение о том, что будет с ней сдержан... Но, чёрт побери, тут что ни день, то новые причины впасть в бешенство! Теперь вот Программа какая-то...
Внезапно Синь тихо что-то пробормотала и глубоко вдохнула. Легор испуганно отдёрнул палку и тут же выругал себя за этот испуг. Было бы чего бояться! Он неторопливо вытянул палку наружу, хотел было отставить её к стене, но передумал — отпустил просто так, и палка с грохотом упала на пол.
Глаза Синь мгновенно распахнулись. Ничего не понимающим взглядом она обвела пространство клетки над собой, потом повернула голову и встретилась глазами с Легором.
- Ты что больна чем-то? - спросил он, стараясь придать голосу чуть меньше безразличия, чем ощущал.
В лице Синь словно ключ повернули. Оно стало таким же непроницаемым, каким было в Питомнике, в том самом саду, где Легор зачем-то решил с ней поговорить. Непроницаемым и пустым, словно всё происходящее её, хоть и касалось, но ничем и никак не трогало.
Стараясь скрывать усилия, дикарка кое-как приподнялась и села.
- Я не больна, просто давно не ела.
Легор покосился на поднос, стоявший в углу клетки. Несколько тарелок со вполне пригодной едой и даже высокая прозрачная труба с жидкостью, похожей на сок. Ничего синтетического, хотя и без особых изысков. На первых порах он решил кормить её так, чтобы не сдохла от непривычной еды, но если дикарка задержится, будет приучать её к чему-то более дешёвому.
Синь заметила его взгляд и нового вопроса дожидаться не стала.
- Я не ела потому что хотела увидеться с вами, - сказала она. - Так и думала, что слуги забеспокоются и позовут. Правда до обморока доводить не хотела, но, простите, так уж вышло.
Она даже плечами слегка пожала, дескать, не надо сильно переживать, всё не страшно, сама не ожидала, но Легора чуть не передёрнуло от возмущения. Опять манипуляции! Интересно, этому Хан её обучил, или сама додумалась?!
- Воды, - приказал он роботу.
Тот послушно заурчал, и через мгновение в раскрытом отверстии на «голове» слуги появился стакан с водой.
Стараясь каждую секунду напоминать себе о том, что он представитель благородного рода и должен держаться с достоинством, Легор взял стакан и прикинул расстояние до Синь.
- Не надо, - сказала она.
- Не надо, что? - еле сдерживаясь переспросил он.
- Вы хотите выплеснуть мне это в лицо, но пожалуйста, не надо. Лучше дайте попить, в горле пересохло.
Легор целую минуту старался утихомирить в себе гнев, который, словно рвотная масса рвался наружу.
- Пейте, - сказал он наконец.
Синь сначала встала на колени, потом, тяжело опираясь ладонями сначала на одну, затем на другую ногу, поднялась и подошла. Рука, покрытая синяками просунулась сквозь прутья.
- Спасибо, - пробормотала она.
Легор не ответил.
Ему очень хотелось, чтобы дикарка начала эту воду прямо лакать, не иначе! Чтобы не сдержалась и показала, своё подлинное нутро, а не то, чему её в этом чёртовом Питомнике научили! Показала насколько она им всем тут не чета, и тогда он, возможно, смягчится, потому что негоже человеку злиться на палку, которой его ткнули!
- Спасибо, - повторила Синь, глядя на воду.
Потом сделала несколько деликатных глотков и слегка прикрыла глаза, словно только этим могла выразить удовольствие от того, что наконец попила.
Легор криво ухмыльнулся.
- Я слушаю, - процедил он сквозь зубы.
Синь сделал ещё один глоток. Слегка прикусила губу, когда поднимала на Легора взгляд, но лицо её по-прежнему никаких эмоций не выражало.
- Вы купили меня потому что хотели узнать, кто убил Профессора... Точнее, вы догадались, что это сделала я, но хотели получить подтверждение. Так вот, я подтверждаю, что убила и сделала это при помощи известного вам устройства. Свой чип прикрыла защитным экраном, который использовала, как закладку для книги, а потом спрятала экран там, где никто искать не станет. Признание готова повторить под запись, так что вам незачем со мной возиться, можете всё записать, заверить и отправить обратно в Питомник. Деньги за меня вам вернут. Вычтут только дорожные расходы, но там немного получится.
До ошарашенного Легора далеко не сразу дошёл смысл сказанного.
- Зачем? - только и смог выдохнуть он после нескольких мгновений осмысления.
- Это наши с Профессором дела, - ровным голосом выговорила Синь.
- Нет, я о другом. Зачем ты всё это сказала именно сейчас? Почему не призналась в Питомнике?
Голова дикарки еле заметно дёрнулась, как бывает, когда изо всех сил пытаешься скрыть досаду, смешанную с возмущением, но лицо пугало безразличием ко всему.
- Потому что не хочу помогать господину Итисоро в его махинациях.
____________________________________
http://proza.ru/2024/01/14/1241