Давно это было тогда, когда мы все ждали эту самую вонзю как первый снег и как ледоход. Я знаю что правильнее будет говорить «воньзь», но мы между собой давно уже обрусачили это хантыйское слово и склоняли его как хотели. Означало оно «весенний ход рыбы». По-другому еще говорили «рыба поднимается» или «рыба пошла», но термин «вонзя» заменял все эти длинные словосочетания. Я тогда только-только окончил 9 классов и начинал свой трудовой путь. Начинал я его рыбаком на острове Мелёксим в предприятии, которое открыл мой родной дядька. Не смотря на то что, я был родным племянником и самым младшим из работников поблажек мне не было никаких, потому как на рыбалке работали все на износ. Есть много способов ловли рыбы сетью. Мы рыбачили способом называющимся сплав. Примерно выглядит это так – в реку поперек ее течения с лодки забрасывается сеть, которая настроена таким образом, чтобы плыть в толще воды образуя как бы стену или забор высотой метра в 3 и перекрывая реку сверху до низу. Ну или снизу и почти до поверхности, это уже как настроишь. Длина сети зависела от разных обстоятельств, наши были трехсотметровые. Во время вонзи сеть и рыба двигались навстречу друг другу. Поэтому этот способ был самым лучшим в начале лета в наших местах. Смена в полярный день длилась сутки, и рыбачить приходилось в любую погоду. Отдых был только в сильный шторм, но, как известно настоящим рыбакам - в сильный шторм самый лучший улов. Связано это с разными факторами, но в основном это зависит от того что в шторм шумит не только воздух, но и вода и рыба плохо видит и слышит, поэтому не замечает сеть, плывущую к ней в штормующей реке. Эта история случилась как раз на третий день такого вот шторма. Дул крепкий норд-норд-вест. Без порывов, без дождя. Просто сильный и мощный ветер. Он разгонял волну высотой до полутора метров, но основная их масса была около метра и по всей реке носились эти огромные горбы с белыми пенными верхушками. Смотреть из окна на это можно было бесконечно, но подходить к реке, даже просто выходить за двери теплого балка, с трещащей дровами печкой, не хотелось. Ветер кидал в лицо острые песчинки, которые выхватывал с берега острова целыми пригоршнями и через несколько минут ходьбы по нашему острову при такой погоде песок был и в глазах, и на зубах и даже за пазухой.
- Третий день плав пустой. Там рыбы сейчас копилось видимо-не видимо. Поедешь со мной на плав? – спросил дядя Петя отшвыривая чай из эмалированной кружки и глядя в окно кухонного балка на бегающие по реке волны с белыми барашками пены.
- Да ты что хоть! Где мне справится в такой шторм с лодкой и веслами. Не выгребу, - растапливая печку буржуйку, ответил я, - силенок не хватит даже от берега то отъехать.
- Была бы настоящая бударка с ЗИДом я бы спокойно сейчас сетку кинул. И выбрал. Мотор есть мотор. На наших лодках в такой ветер сложно кидать с мотором. И мотор на корме, и сетка на корме… А если мы не от берега в реку будем кидать, а наоборот с реки в берег, поедешь? – не унимался старый опытный рыбак.
- Ветер северный, какая разница откуда кидать? Он все равно повдоль реки дует.
- Не скажи. Ветер северо-западный, как ты любишь говорить – «норд-вест», поэтому он будет помогать, если кидать сеть с реки.
- Норд-норд-вест. А если корму волной захлестнет, вон какие валы ходят. Да и бортом к волне грести тоже опасно… - пытался парировать я все его доводы.
- Норд. Норд. Но потом всё ж таки – вест. То есть всё равно будет в корму нам дуть, если от русла в берег кидать.
- Но он же сначала – норд, потом еще раз – норд. То есть он больше в борт дует, чем в корму.
- Боишься значит. Еще не рыбак. Волны боишься. Настоящие рыбаки должны в любую погоду рыбачить, - перешел он из плоскости рациональной в эмоции, - поехали кинем сеть, потом всю жизнь вспоминать будешь, как в такой шторм рыбачил. Улов я тебе гарантирую. Такой улов, что ты никогда его не забудешь. Еще внукам рассказывать будешь.
- А если перевернет волной, то и не будет внуков и рассказывать нечего будет. Сам уловом стану, - ворчал я, ставя на печку ведро с водой и чайник, - ты думаешь, что там сейчас много рыбы собралось? Столько много что можно рисковать?
- Да, конечно! Вонзя в самом разгаре, плав две ночи и третий день пустой, ни сеток, ни лодок. Рыбу сеткой надо ловить в мутной воде. Сейчас там такая муть, что она ничего не видит и не слышит. Мы с тобой один раз проплывем и сдадим рыбы столько, что другие за сутки не сдают.
Дядя Петя был рыбак опытный. Мало того что он был потомственным рыбаком, так он еще и всю жизнь кроме рыбалки ни чем не занимался. Мужик он был рисковый, даже можно сказать обезбашенный, и к тому же ещё и фартовый. Среди других мужиков особого почета не имел, но ценили его за умные мысли и смелость суждений. И еще он умел убеждать.
- Волна сейчас спокойная, хоть и большая, но пологая. Ветер хоть и сильный, но без порывов. Бударка лодка длинная и широкая. К тому же тяжелая, её такой волной не повернёт и не перевернет.
- Это я понимаю, но ведь корма и борта у нас низкие и может захлестнуть.
- Ну, так это от вёсельщика зависит. Будешь править как надо, где надо ускоришься, где надо притормозишь, и всё будет нормально. Нам важно первые два провяза выбросить, а потом мы уйдем со стрелки острова в более спокойные воды, а когда сетку вымечем, то вообще под берегом будем плыть, там волны почти нет.
- Шутник ты, однако. «Два провяза». Это же полсетки! А если он еще сильнее раздуется, и волна больше станет?
- Бросим сетку комком в воду, повернем носом к волне, заведем «Ветерок» и потихоньку зигзагами уйдем к берегу.
- То есть ты думаешь что если носом к волне встать, то нашу бударку такая волна не возьмет?
- Нет, конечно! Это рыбацкие лодки! Ты не смотри что они деревянные, такую то волну они запросто выдержат.
- А дерево ведь не тонет, то есть даже если зальет, то лодка всё равно плавать будет…
- Ну и-и-и-?... Поедем? – не унимался он.
- Давай, - я, глядя ему в глаза, снял со стены оранжевый рыбацкий плащ, - давай поедем.
Дядя Петя, не допив чай, выскочил из балки и быстрым шагом зашагал к лодке. Я, натягивая на ходу свитер поверх тельняшки, перепрыгивая через шевелящиеся от ветра барханы песка, почти бежал за ним. Трудности начались сразу. Столкнуть тяжеленую рыбацкую лодку в воду при таком ветре оказалось задачей не из легких. Как только нам удавалось двинуть ее в сторону реки на пару шагов накатывала огромная волна и выкидывала бударку обратно почти на то же место откуда мы ее с таким трудом стянули. Тогда мы встали с одного борта и стали качать лодку из стороны в сторону. Нехотя потихонечку, но с каждым движением амплитуда всё увеличивалась и тут волны нам были уже не соперники, а помощники, вымывая песок из-под днища лодки и унося его в реку. После нескольких минут раскачки лодка плавала в маленькой гавани. Лавируя между прибойными волнами нам всё же удалось отгрести от берега на ту глубину где можно было запустить мотор. Дядя Петя завел мотор, и, цепляя винтом, прибрежный песок направил лодку к тому месту, откуда нужно было начинать замёт сети. То, что я видел с берега ни как не могло сравниться с тем, какая картина открывалась мне с каждым метром удаления от берега. Вокруг всё кипело и бурлило. Река ходила ходуном и волны казались одна другой выше и круче. Когда лодка поднималась на очередную водную горку вся волнующаяся река открывалась взору и была белой от пены, когда лодка опускалась между гребней то казалось, что ты проваливался в какую-то водяную яму и над тобой был виден только кусок серого неба с порванными в клочья серыми облаками. Тёмно-бурые мутные от шторма воды матушки Оби вставали стенами вокруг лодки и становилось жутко от понимания того что ты видишь реку изнутри. Я старался в такие моменты не смотреть по сторонам и глядел только вперёд, выжидая того момента, когда кормчий развернет лодку носом в сторону берега. Выбрав место где волны были поменьше дядя Петя развернул лодку на 180 градусов и, встав на корме в полный рост выбросил буй в реку:
- Греби не торопясь, где надо придержи, где надо подверни против волны, главное корму под удар не подставляй. Поехали!
Я налег на весла. Грести было не то, что тяжело, это было почти невозможно. Нужно было постоянно ловить уклон лодки, крутя головой от плеча к плечу стараться удержать курс. Глядя на уходящую в реку сеть стараться, чтобы нас не выбросило на неё. Когда лодка упиралась носом в волну весла выгибались так что казалось вот-вот лопнут пополам, а когда лодку подкидывало на очередной гребень то зацепиться лопастями за воду не было возможности и надо было быстро определить какое весло ближе к воде и подруливать им перекладывая на него двойное усилие для того чтобы лодку не развернуло кормой к набегающей волне. Всё это надо было решать очень быстро и почти никогда ситуация не повторялась, а каждый раз добавлялись какие-то новые вводные и это так занимало мозг и тело так что бояться просто не оставалось ни времени, ни сил. Надо было грести. Через боль в мышцах, мокрое от брызг лицо и через «немогу». Как говорил дядя Петя, первые метров сто были самыми трудными, потом постепенно приближаясь к берегу лодку качало всё меньше, волны становилась положе и ниже. Белых барашков на них убавилось. Я уже понял все нужные алгоритмы действий и подстраивался под волнение реки без особого труда. Сеть за корму полетела активнее и в какой-то момент мой кормовой даже прикрикнул:
- Стой! Стой, куда так разогнался. Я не успеваю..
Мы закончили замёт сети в нескольких десятках метрах от берега, и проплыв еще минут пять добрались до относительно спокойной воды.
- Я всё боялся, что ты весла сломаешь. Запасных то нету. Пришлось бы выбрасывать сеть комком в воду и уезжать на берег. После шторма искали бы ее по берегам. Без вёсел на такой рыбалке делать нечего. Теперь можешь вообще не грести. Придерживай, чтобы нас не крутило. Сейчас ветер нам помощник он будет сам натягивать лодку как надо. Устал? – спросил дядя Петя, вычерпывая воду из лодки большим ведром.
- Есть маленько. Руки болят. И спина мокрая. Хоть плащ и одел, а капюшон пришлось скинуть, он обзор закрывал. Вот и натекло за шиворот, - елозя под плащом, ответил я.
- Что натекло то?
- Брызги. Волны об борт лодки бьются и брызги летят.
- А штаны то сухие?
Я потрогал штанину:
- Сухие вроде…
- Да не там. Посредине между штанинами. Не потекло.
- Не, не потекло.
- Ну, вот и хорошо. А ты ехать не хотел. А еще раз поедешь?
- Завтра.
- Завтра штиль будет. Третий день дует. Сегодня уже без порывов ровный и сильный. Значит ночью затихнет. Вот завтра даже не поверишь, что сегодня здесь такой шторм был. Кстати, завтра твоя смена ты так и так поедешь. А сегодня больше не поедем. Сейчас сетку может так штормом спутать, что мы ее с тобой весь вечер распутывать будем. Встанем с другой стороны острова, где волны нет и будем путать.
- Перед штормом тоже штиль был. Жара стояла. Наша смена с дядькой Вовкой была. Кинули мы сетку. Только речной буй выбросили, я голову вправо повернул и вижу, как в середине плава на реке что-то блестит. Ну и сказал дядьке. Тот попричитал, что бинокль забыл и что не видит уже своим глазом ни чего, а потом спрашивает: «Точно видел что-то блестящее?», я говорю: «Точно!», он завел мотор, отвязал сетку от лодки, и мы поехали на этот блеск. Я ему сквозь шум мотора кричу: «А что это может быть?». Он: «Нельма. В жару и штиль они иногда всплывают наверх и наглотавшись воздуха потом не могут уйти на глубину. Сейчас подъедем и сам увидишь». Мы подъехали к тому месту, где я видел этот блеск, но ничего на поверхности не было. Даже кругов на воде не было. Дядька развернул лодку обратно к сетке и тут я отчетливо увидел, как на поверхности воды появился серебристый бок большой рыбы, я даже не успел рта открыть, как дядька по одним моим глазам всё понял и заложил резкий поворот. Мы подъехали. Я сел за весла, а он лег на нос лодки и вот тем вот якорем стал ловить эту нельму за жабры. Так хотелось посмотреть, как он это делает, но он не давал даже на секундочку подойти, всё командовал: «Вправо! Влево! Еще влево! Назад! Вперед! Быстрее!» В общем, поймал он её этим якорем, - закончил я свой рассказ, указывая на лежащий в носу лодки огромный и тяжелый якорь-кошку.
- Вот этим? Так он тяжеленный! Крючок специальный надо с собой возить, чтобы крупную рыбу за жабры из воды вытаскивать. Видел когда-нибудь такой? Как багор только поменьше и очень острый.
- Нет, не видел.
- Посмотри в других лодках и сделай. Это не сложно. Палка и проволока. Крупная нельма то была?
- Восемь килограмм.
- Ну, из-за такой стоило помучаться.
Дальше всё прошло без приключений и даже буднично. Плав располагался на большом песчаном плёсе и ближе к берегу волна, накатывающая с русла реки, теряла свою силу. Она становилась пологая и как у нас говорят - «длинная», то есть между волнами появлялось большее расстояние, и потому шторм превращался в простую качку. Морской болезнью я не страдал и волнение не действовало на меня ни коим образом.
- Пора сетку выбирать. Как думаешь, рыбак, с берегового конца будем вытаскивать или с реки заедем? – спросил кормовой.
- А какая разница?
- Разница огромная. Если отсюда начнем, то тебе придется грести кормой к волне и с учетом того что мы сетку не закидываем, а выбираем то она будет держать нас как якорь. И любая волна сможет нас захлестнуть. А если мы будем выбирать с реки, то ты будешь носом лодки волну гасить, а я буду как бы подтягиваться за сетку к берегу. Чем больше мы сетку выберем, тем тяжелее лодка и её корма, потому что сетка придет к нам мокрая с рыбой. Понял в чем разница?
- Да. Так мы закончим выбирать с тяжелой лодкой полной рыбы и воды посреди реки, а если эдак, то под берегом.
Он усмехнулся:
- Полной рыбы говоришь? Чуешь улов? Это хорошо! – и продолжил тему уже без ухмылки, - Соображаешь. Рыбак. Не просто рыбак, а профессионал. Ну и где больше шансов утонуть? Под берегом? Или на русле?
- Но ведь ты сказал, что деревянные лодки не тонут?
- Разве? Когда я тебе такое говорил? Что-то я такого не припоминаю. Тонут они. Как кирпич на дно идут. Она ведь всё лето на воде и под дождем. А на ней еще мотор, еще груженая сетка комком лежит, чайники, топоры, запчасти, запасные грузила..
- И якорь…
- Да. И твой рыболовный якорь весом, наверное, килограмм 5, а то и все 10.
Мы поехали выбрать сетку с речного буя. Не зря. Здесь волна была еще круче и выше, и лодка с каждым выбранным метром сети становилась всё тяжелее и неповоротливее, пару раз казалось, что вода сейчас полезет в лодку вслед за сеткой и оставались какие-то считанные миллиметры, чтобы она, не залилась через борт. В эти моменты дядя Петя со словами: «Не надо. Не надо. Воды в лодке нам и так хватает», ослаблял хватку, придерживая сеть одной рукой и лодка как бы отталкивалась от реки, отдыхая от этого «водяного якоря». Да уж! Таких уловов я больше никогда не видел. Муксуна почти не было, но было много нельмы, их обычно считали поштучно, у нас сейчас получилось 25 рыбин. Они были разные, но двух из них я помню до сих пор, одна была метра полтора длинной, я поднял ее за жабры и когда хвост оторвался от дна лодки, голова рыбина было на уровне моего лица. Вторая была покороче первой сантиметров на 30, но была просто очень толстой. Огромное брюхо ее висело как у нашей свиноматки после опороса. А когда мы позже взвешивали их на плашкоуте, обе они оказались одинакового веса по 25 килограмм. Нельма рыба нежная и для того чтобы сохранить ее в первосортном состоянии обрабатывать ее начинают прямо на плаву сразу после подъёма всей сетки из реки. Первым делом у рыбы делают небольшой надрез под нижней челюстью и, продевая через это отверстие привязанную к борту лодки веревку опускают рыбу обратно в реку, затем острым ножом разрезают ей жабры с обеих сторон и в таком виде оставляют в воде. Делается это для того чтобы кровь, которой в нельме очень много, не скапливалась в ее мышцах. Если кровь останется, то нельма буквально на глазах превращается из серебристой в розовую с красными пятнами и если воздух теплый, то кровь это очень быстро портится. Мы, встав на якорь, занялись первичной обработкой рыбы и, закончив ее, двинулись к плашкоуту. Жаль, что тогда не было квадрокоптеров и цифровых фотоаппаратов. Таких кадров и роликов сейчас не снимешь. А картинка получилась бы эпическая. Мы в оранжевых плащах медленно ехали на черной бударке по жёлтым от песчаной мути волнам, а вдоль бортов нашей лодки, как серебристые крылья, плыли по воде гирлянды из нельм. Дядя Петя был прав – эту рыбалку я запомнил на всю жизнь. За каких-то 2 часа мы поймали 250 килограмм нельмы. А багорик я потом сделал, мы им еще много нельм, уходящих из сетки, вытащили. Одну даже дядька поймал так же как ту, что в прошлый раз якорем, только уже без мучений и команд «туда-сюда» просто - подъехали, зацепили и вытащили. Вот такая она была – вонзя.