Новая Америка
Праздник радостный, праздник великий,
Да звезда из-за туч не видна…
Ты стоишь под метелицей дикой,
Роковая, родная страна.
За снегами, лесами, степями
Твоего мне не видно лица.
Только ль страшный простор пред очами,
Непонятная ширь без конца?
Утопая в глубоком сугробе,
Я на утлые санки сажусь.
Не в богатом покоишься гробе
Ты, убогая финская Русь!
Там прикинешься ты богомольной,
Там старушкой прикинешься ты,
Глас молитвенный, звон колокольный,
За крестами – кресты, да кресты…
Только ладан твой синий и росный
Просквозит мне порою иным…
Нет, не старческий лик и не постный
Под московским платочком цветным!
Сквозь земные поклоны, да свечи,
Ектеньи, ектеньи, ектеньи –
Шопотливые, тихие речи,
Запылавшие щеки твои…
Дальше, дальше… И ветер рванулся,
Черноземным летя пустырем…
Куст дорожный по ветру метнулся,
Словно дьякон взмахнул орарем…
А уж там, за рекой полноводной,
Где пригнулись к земле ковыли,
Тянет гарью горючей, свободной,
Слышны гуды в далекой дали…
Иль опять это - стан половецкий
И татарская буйная крепь?
Не пожаром ли фески турецкой
Забуянила дикая степь?
Нет, не видно там княжьего стяга,
Не шеломами черпают Дон,
И прекрасная внучка варяга
Не клянет половецкий полон…
Нет, не вьются там по; ветру чубы,
Не пестреют в степях бунчуки…
Там чернеют фабричные трубы,
Там заводские стонут гудки.
Путь степной – без конца, без исхода,
Степь, да ветер, да ветер, – и вдруг
Многоярусный корпус завода,
Города из рабочих лачуг…
На пустынном просторе, на диком
Ты всё та, что была, и не та,
Новым ты обернулась мне ликом,
И другая волнует мечта…
Черный уголь – подземный мессия,
Черный уголь – здесь царь и жених,
Но не страшен, невеста, Россия,
Голос каменных песен твоих!
Уголь стонет, и соль забелелась,
И железная воет руда…
То над степью пустой загорелась
Мне Америки новой звезда!
12 декабря 1913
Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
«
Образный строй "Новой Америки", основанный на противопоставлении настоящего России (метелица дикая, убогая Русь и т.п.) ее будущему…
…Одновременно с созданием стихотворения Блок вынашивал замысел неосуществленной драмы "Нелепый человек" (его первая фиксация – в дневниковой записи от 9 декабря 1913 г.), в центре сюжета которой – обнаружение героем угольного месторождения (см.: Орлов Вл. Неосуществленный замысел Александра Блока – драма "Нелепый человек" // Учен. зап. Лен. пед. ин-та. 1948. Т. 67. С. 234-261).
Стихотворение и драматургический замысел в равной мере были обусловлены активизировавшимся в это время у Блока интересом к проблемам промышленного и технического развития России и идеей ее "фабричного возрождения"…
О том, что представления о богатствах подземных недр ("Черный уголь – подземный мессия", "руда") и промышленном развитии облекались для Блока не только прямым, но и более широким иносказательным смыслом, свидетельствуют его записи от 5 декабря 1915 г.: "... будущее России лежит в еле еще тронутых силах народных масс и подземных богатств"; "... Россия явно требует уже не чиновников, а граждан; а ближайшее будущее России требует граждан-техников и граждан-инженеров (ЗК. С. 275, 276).
Первый печатный отклик на публикацию стихотворения – редакционная статья (без подписи) "Наши задачи" в еженедельнике "Горно-заводское дело" (издание Совета Съезда горнопромышленников юга России). В статье отмечалось, что "у нас в России считаются с тем, что не проживешь без промышленности, нельзя обойтись без угля, железа, ситца, но под влиянием аграрно-народнических настроений это рассматривается, как некое неизбежное зло, как досадная необходимость"; поэтому задача печати – в том, чтобы восстановить в правах "духовную сторону нашего индустриализма": “... уголь и железо -- материальная основа всей современной культуры ( ... ) нам недостает лишь психологических предпосылок, для того, чтобы вызвать к жизни все те мощные силы, которыми мы так богаты. Поэтическая интуиция прозревает такое значение нашей промышленности, и один из ультра-современных поэтов, А. Блок, в своем последнем стихотворении "Россия" так думает над этими вопросами».
Далее в статье приводятся четыре заключительных строфы "Новой Америки" и делается вывод: “Необходимо, чтоб этой светлой, животворящей идеей огромного духовного значения промышленности прониклись все слои русского общества – и т.н. "потребители", и руководители нашей внутренней экономической политики, и законодательные учреждения, и, наконец, сами представители промышленности и торговли” (Горно-заводское дело. 1914. М 1. 8 янв. С. 8328-8330).
– «...Я на утлые санки сажусь.» – Вероятная реминисценция начальных строк Поучения Владимира Мономаха (начало XII в.): "Седя на санех, помыслих в души своей ( ... )" (Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI – начало XII века. М., 1975. С. 392).
– «... Ектеньи, ектеньи, ектеньи ...» – Ектения - моление, читаемое в православной церкви дьяконом или священником, на которое хор отвечает: "Господи, помилуй" и "подай, Господи".
– «... Словно дьякон взмахнул орарем ...» – Орарь (орарий) – часть дьяконского облачения, перевязь с крестами по левому плечу.
– «А уж там, за рекой полноводной, // Где притулись к земле ковыли ... – Автоцитата из стих. "Опять с вековою тоскою ... " из цикла "На поле Куликовом" (1908): "Пригнулись к земле ковыли.// Опять за туманной рекою( ... )".
– «Нет, не видно там княжьего стана // Не клянет половецкий полон ...» – Строфа содержит аллюзии двух тем "Слова о полку Игореве" - похода на Дон князя Игоря Святославича против половцев и плача Ярославны. См.: Смирнов И.П. Цитирование как историко-литературная проблема: принцилы усвоения древнерусского текста поэтическими школами конца XIX - начала ХХ вв. (на материале "Слова о полку Игореве") // БС-4. С. 260.
– «... Не шеломами черпают Дон ...» – Ср. в "Слове о полку Игореве": "любо испити шеломомъ Дону"; в "Задонщине" (конец XIV в.): " ... посмотрим быстрого Дону, испиемь шеломом воды" (Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982. С. 9).
Зачерпнуть шлемом и испить воды из реки, протекающей по вражеской территории, – традиционный древнерусский образ покорения врага и его земли.
– «Путь степной – без конца, без исхода ...» – Реминисценция из стих. "Река раскинулась. Течет, грустит лениво ... " из цикла "На поле К уликовом" (1908): "Наш путь – степной, наш путь – в тоске безбрежной".
– «... Мне Америки новой звезда!» – Образ "новой звезды" восходит к образу звезды Вифлеемской, возвестившей волхвам о рождении Христа.
»
В стихотворении – противопоставления двух путей – “татарской древней воли” и Америки. “Татарская воля” – это воля имеющего силу считать всех остальных своими рабами. Воля сверху! Путь Америки – рабство недопустимо. Свобода снизу!
По какому пути пошла Россия, мы помним – практически бесплатный труд, все эти «колхозы», «прописки», «шарашки» и лагеря, лагеря, лагеря… И все ресурсы страны, уходящие на “оборону”, чтобы захватившим власть можно было вволю поиграться в “геополитику” – в “мировую революцию”, в “соревнование двух систем”.
Блок физиологически ненавидел мещан. Но именно они, «убогие русские фины», построили уютную благополучную Финлядию, а нашим пламенным революционерам и весь “уголь”, и вся нефть не помогли. СССР развалился, когда им не стало хватать денег, чтобы закупать зерно “на Западе”.
И симптоматичны аллюзии, автоцитаты из цикла «На поле Куликовом». Блока никак не покидало видение этих стоящих друг перед другом армий.
А где он между ними? С кем он?