Источник: https://www.youtube.com/watch?v=flla2_QDXhk
Сохранились любительские записи монахини Рафаилы (Машковцевой), келейницы батюшки протоиерея Николая Рагозина, где она вспоминает, как отец Николай наставлял.
Монахиня Рафаила (Машковцева; келейница батюшки):
Утром встала, оделась, поехала к нему. Приехала и говорю: «Наворожил мне… Мне привезли тут справку — велят паспорт получать…» А у нас — кооперативный дом. Председатель на всех получал, на весь дом ходил, получал. На меня все старухи: «Что ты председателя-то мучаешь?! Почему не получаешь?!» Он (отец Николай) и говорит: «Брось эту бумажку! На что ты её привезла?!» Я её в печку бросила, приехала домой, мне Рая (покойная, подо мной жила … [неразборчиво]) и говорит: «Что не получаешь паспорт-то?! Какая…! Мучишь Юру-то!..» А Юра-то подходит и говорит: «Ты чего, тётя Зоя, не получаешь?» Я говорю: «Я не хочу получать. Вы получайте хоть три, хоть четыре, хоть пять, а я ни один не получу». «А ты где живёшь?» Говорю: «Где живу…? Дома». «А на чьей земле?» А я говорю: «Земля-то — Христовое подножье, а небо, — говорю, — престол. А ты, — говорю, — на чьём живёшь? У сатаны! В бездне!» Он мне и говорит: «Сейчас я ей, дуре, по голове…! (она дура ведь!)». Я говорю: «А с дурака меньше спросу», — завернулась и ушла. И с тех пор никто по мне не приходил, и никто меня не заставляет, и до сих пор — слава Богу! — живу, живу с Богом, с Матерью Божьей! Вот. И буду жить до тех пор, пока не умру! Вот так. А теперь мне никто ничего не говорят. В тот раз говорили: «Ты чего не получаешь паспорт-то?! Пенсию не дадут!» Не надо мне, я её получать не буду — «не дадут»! Я не умру! У меня Господь есть, Он меня прокормит! Я немного ем! Я маленько ем! И Он мне даст сытности и покой! Он — мой! Был мой и будет мой! А вы — отойдите от меня! Они мне и говорят: дура она…
* * *
Батюшка мне приснился, говорит: «Съезди ну-ка, Клавдия, в Суксун, к дочери, чтобы они не получали паспорта новые. Получат — то на век пойдут в ад. Не получат — их Господь может скоро взять». Он будет молиться же… Ну вот… А я сказала: «А как вот…» «А я тебе уже, — говорит, — не раз говорил, что ничего не бери». А я говорю: «Батюшка, я ничего не взяла». «Ну и не бери». Говорит: «Лучше с голоду умри — к Богу пойдёшь, а возьмёшь — один месяц проживёшь — в ад пойдёшь».
* * *
Мама мне сказала: «Ты доживёшь, зайка, до антихриста». — А я спрашиваю: «Какой он, мама, будет? С чем его будут есть-то?» — Она говорит: «Не будут есть, а вот соли поешь, горести. Будет тебе тяжело жить-то». — А я говорю: «А я и не знаю, какой он будет…» Вот, не знаю, какой он будет…
Батюшка говорил, что будут в последнее время всякие документы давать. В церквах будут стряпать просфоры всякие печати — их не брать нельзя, Бог благословил только богородичную и крест (печати на просфорах — прим.).
Вот он и сказал: будут нейтронные номера. Всякие будут номера. И будут числа смешанные, чтобы люди не понимали, что это шестьсот шестьдесят шесть. Кому откроется — тот высчитает, не откроется — он ничего не поймёт. И вот он сказал: “Миша меченый” перевернёт всю Россию, сделает перестройку — и в России не будет никакого начальника, кто что хочет — то и будет делать, безвластие будет. Будут руководить одни масоны (а кто это — масоны — я не понимала), никаких руководителей русских не будет. И русскую веру нарушат, мало останется, только какая-нибудь где единичка. В нашей области (Пермской) останется, может, только один где-то.
* * *
Я умирала, видел тартар. Там как они кишат, как черви, орут, стонут. Батюшки туда ведут. В обычных одеждах туда идут, в ризах-то кто их туда пустит… Люди комом перевёртываются туда — и всё. Летят туда. А ты думаешь как? Лестница там есть, что ли…? А причина-то почему… А ты почему, думаешь… Мы сейчас в аду здесь живём. У нас сейчас здесь на Земле ад кромешный! Ты посмотри, что делается!.. Все ходят женщины в штанах, стриженые, надевают кепки, надевают всё! Они всю землю осквернили! Всё осквернённое, вся земля. Она будет гореть! Кто живёт — заповедь хоть одну несёт истинно, праведно, скажи?! А ты думаешь что, все живут благодатно?!
Сказал отец Кукша: битком будет набито в Церкви, а верующего ни одного не будет истинного. Ни одного не будет! А люди будут битком. А кто верующий не пойдёт — его будут палками хлестать: почему не идёшь?! Ты ходил в церковь, а сейчас не идёшь! Вот что будет. Сейчас надо дома молиться, ночью! Со слезами. Господь только ночью молитву принимает.
Батюшка всё знал! А он что сделает? Он ведь сказал, что “Миша меченый” перестройку сделает — и в России хозяина не будет. Кто что попало — тот то и будет делать, всё растащат. И растащили всё. Он сказал, что все батюшки примут документы и будут служить дьяволу. Все батюшки примут, единичка только останется. Как бороться? Молиться надо! Где епископы-то, скажи? Он вот такой, рогатый… он всех уже забудАл. Он сказал, люди духовные будут слепые, немые и глухие. И они будут делать дела: будут думать, хорошие делают, а они будут делать дьяволу. Потому что настоящую [по-настоящему] не молятся, всё сократили, служат как попало. Раньше старинное пение как запоют «Хвалите имя Господне», как батюшка выходит — как, вроде, воздухом поднимает — всё, значит, на весь народ идёт благодать. А сейчас где она? Как спасаться-то? Я живу дома, я буду молиться. Я не боюсь никакого дьявола, придут если только убивать — пусть убивают. Он раньше сказал владыке, владыка ему заставлял всяких отпевать, а он написал ему отношение и сказал: «Отпевай сам, а я не буду, я в ад не хочу идти. А ты хочешь — отпевай. А мне не давай приказания». И он ему сказал, что «ты не служишь по-старому, как Апостолы служили. Пока я живой, буду так и служить, пока есть сила. Не будет — не буду служить. А вы мне не прикажете». Он не боялся никого. А сейчас все боятся, чтобы место не потерять, что выгонят. Если я скажу — беда будет. А какая будет беда-то? Бога-то не боятся, а боятся, что место потеряют. За что Бога били? За что Господа распинали? Чтобы место Господь не занял ихнее! А Он ихнее место бы и не занял, у Него своё Небо есть!
Понял? У тебя есть мозга? Ты что спрашиваешь меня?! В церкви служил, у престола! Ты должен всё знать! И идти к Богу — так знать: идти к Богу! А с ними не связываться! Правильно говори! Истину говори! Никого не бояться! А бояться надо Бога! А Господь — защита! Он везде закроет, если кто идёт за Богом. Никакому дьяволу не даст, нигде!
А батюшки — им деньги надо полные карманы! Надо богато жить. А Господь ходил по горам босиком, искал сотую эту овцу [потерявшуюся], ноги в крови! А сейчас какой батюшка за меня вот пойдёт? Ни один не придёт, меня не причастит старуху “такую”. А придёт — так надо деньги отдать! Да ещё полностью не прочитает, Евангелие-то не принесёт, а принесёт требник! А он мне на что, ихний требник-то? Я ведь не буду целовать требник, мне надо Евангелие! Батюшки [называется]!!!
А говори теперь людям-то — люди-то что понимают? Они ничего не понимают: в одно ухо заходит, в другое выходит! Вот и всё. Не народ — а свиньи! Ты и скажи так, а они перевернут эдак! Андрей-то говорит, дак они на Андрея-то все ходят жалуются, что он им говорит, что “вы — бесноватые” да “вы — бесы”! А он видит, наверное, бесов-то (как [и] я)!
А теперь все бесноватые. Весь народ — бесноватый. И батюшки-то бесноватые. Ведь батюшка должен быть благодатный, лицо должно быть чистое как зеркало. Вот этот батюшка, он должен благодать иметь. И высокую. Каждый день соединяться с Богом, а не соединяется с чёртом. Который человек с Богом живёт, у него душа с Богом каждый день соединяется, никак он не может разъединиться с Богом. Он знает, что Господь — его (и я — Его, и Он — Господь мой). Ну как Он может оставить эту душу? Никак не оставит. Хоть где Он её вытащит и возьмёт. А нынче они — они об этом не думают, у них даже о Боге-то вот “столько” нету ни у кого! Только деньги… Только деньги да поездить: туда поехать, сюда поехать…
А что ездить-то?! Батюшка у нас говорил: поедешь по святым местам — дак ничего не найдёшь. Туда везёшь корзинку, а оттуда везёшь целый вагон грехов. А когда дома молишься, и знаешь, что никто тебя не искушает, дьявола отгоняешь — никаких грехов нет, никаких врагов нет. Он в отпуске не бывал нигде. Двадцать пять лет отслужил — и никуда не ездил. Кроме Степана Пермского в день ангела ездил в церковь. Больше никуда не ездил. Ну по требам [ещё] ходил… Пешком!
А теперь все батюшки — шофера, машины у всех импортные. Какие они батюшки?.. Господь-то не ездил на машинах-то. Апостолы-то не ездили на машинах. Пешком ходили. А что ещё считать-то? Где Бог-Отец? На машине, что ли, едет?
Дома надо молиться. Дома надо молиться со слезами всем, монашкам, чтобы кровь из носа текла! Вот тогда Бог придёт. А они по старцам ездят, собирают! Этот старец так скажет, этот старец эдак скажет… А Бог-то один раз скажет! Уже Бог сказал — он знает уже: Он сам сказал, что будет.
Батюшку зовут “отец”… Какой он отец?! Он только “требник”! Нынешние батюшки — “требники”. Они не батюшки! У нас один Господь — Отец Небесный. Больше никакого отца нет нигде! И не будет. Он принёс такой Крест, он такую болезнь перенёс, и сейчас несёт за весь мир. Разве он не болеет душой: мир погибает, вся Россия?! Погибает ведь весь народ! Много ли спасётся? Едва ли праведник спасётся! А грешному-то уже даже и думать-то не надо.
Ты в церкви работал у престола — надо было день и ночь вот так стоять [становится на колени, склонив голову], вот так просить Господа Бога: «Господи, не оставь меня! Я — Твой, а Ты — мой! Я от Тебя не уйду никогда!» Вот так надо молиться-то, в церкви если служишь! Так и людям благодать такую давать! А вы чего даёте?! Вот что даёте [показывает кукиш] людям-то! Вот люди-то такие и есть!
Верующий должен стоять за Господа всей душой! Пусть убивают хоть сейчас, хоть через час, хоть сию минуту, но от Господа никак нельзя отойти!