День мы проводили кто как: кто купался, кто пытался рыбачить, кто осматривал окрестности. Вечерело. Погода была на диво тихая и теплая. Начиналось настоящее южное лето.
Я сидел на высоком уступе и смотрел на море, погруженный в свои раздумья, когда ко мне подошла Нина. В руках у нее были умывальные принадлежности, парящая кипятком кружка, а на шее висело полотенце.
- Слушай, Ванюша, я тут одно место нашла, просто рай какой-то. Там заводь небольшая, метров двадцать в диаметре. Дно мелкое, где-то по грудь, а потому вода там… просто парное молоко. Я сейчас туда. И ты сходи, но чуть попозже.
Она объяснила мне, как найти это место и ушла. Минут через тридцать я подумал, что и мне уже можно двинуть. Я зашел в палатку, взял мыло с полотенцем и пошел искать райскую заводь.
Она открылась неожиданно. По описанию Нины я сразу понял, что это то самое место. Тяжелые валуны охватывали небольшую каменную чашу, в которую со стороны моря был тонкий проток, наполнявший ее водой. Берег чаши был мелкогалечный, неровный из-за больших камней, которые создавали что-то вроде небольших бухточек по всей окружности морского озера. Я пошел вдоль озера по верху чаши, выбирая наиболее подходящее для себя место.
Нину я заметил еще издали. Она плавала и ныряла в прозрачной воде, а я представлял, как она может выглядеть, если на нее смотреть из-под воды.
Через некоторое время она вышла из воды.… О, боги! Она была совершенна нагая и прекрасная. Я стоял в укрытии и наблюдал за ней, чувствуя и стыд от того, что подглядываю, и сладость от прекрасного зрелища. Я не в силах был уйти, и, стоя в укрытии, любовался налитым спортивным телом Нины, впитывая взглядом открытые взору интимные места.
Выйдя из моря, Нина села на берегу. То, что произошло дальше, меня чрезвычайно взволновало. Нина взяла бритву и, широко разведя ноги, стала выбривать тёмную шёрстку. Я во все глаза смотрел на нее, стараясь запечатлеть в памяти эту картину.
Кроме того, что само зрелище было очень пикантным, я понял, что стал обладателем очень волнующего меня знания – знания о том, что между ножек Нина совершенно обнажена, даже тогда, когда одета…
Обмывшись водой из баклажки и вытершись полотенцем, Нина намазала подмышки и между ног (подбритые места) кремом, оделась и пошла к лагерю.
Когда она скрылась за деревьями, я вышел на берег, и с разбега нырнул в воду. Нина была права, вода действительно была, как парное молоко. Пребывание в ней было блаженством. Я забыл о времени, и опомнился, когда уже начало смеркаться. К лагерю я возвращался под светом луны.
Когда я залез в палатку, Нина уже лежала, и как будто спала. Я включил ночник и тихо, чтобы не разбудить ее, стал раздеваться. Оставшись в одних трусах, на секунду задумался, и решил снять и их, испытав при этом щекочущее чувство какой-то запретной и сладкой открытости. Раздевшись догола, я посмотрел на Нину. Тревожить ее не хотелось, но и в свой одинокий мешок не хотелось еще больше. Хотелось к ней.
- Хочешь ко мне? – прошептала Нина, как будто услышав мои мысли и открыв глаза, глядя на мою наготу.
- О, я думал, ты уже спишь! – радостно воскликнул я, немного смущаясь и опасаясь насмешки и отказа, но все же решился сказать правду. - Да… если можно.
- Можно, котик… конечно.
Нина подвинулась в своем спальнике, освобождая мне место. Я, сдерживая радость, нырнул в мешок к Нине. В нем было тепло, а от Нины казалось, исходил жар. Она лежала на спине, а я лег на бок, лицом к ней.
Я робко коснулся ее тела, положив руку ей на животик. Нина вздохнула и еле заметно подвинулась ко мне, коснувшись меня своей ногой. В месте, где должны были быть трусики, я ничего не почувствовал, вернее я почувствовал тепло тела и гладкость кожи.
«Неужели Нина голая?» - мое сердце заколотилось радостно и испуганно, а член мгновенно стал наливаться.
- Как тебе озерцо? – услышал я шепот Нины, - правда, райское?
- Да, ты была права, это просто сказочное место, - ответил я, и провел рукой чуть выше, замерев прямо под правой грудью Нины, еле коснувшись ее – лифчика или топика на ней тоже не было…
- И что особенно хорошо, что там ни души, и можно никого не опасаться, да? – спросила она меня, доверительно шепча мне в ухо, - я потому никому пока не сообщала об этом месте, чтобы было время насладиться тишиной и свободой.
Я вспомнил о своем поведении сегодня и испытал угрызения совести. С минуту я тревожно думал о том, как подглядывал за ней из укрытия, когда она совсем не предполагала о присутствии кого-то, и была естественна в своей открытости.
- Знаешь, Нинуль… я должен тебе признаться, - набравшись мужества, прошептал я.
- В чем, котик, - беззаботно просила она, и положила свою руку мне на бедро.
- Мне стыдно за то, что я сегодня сделал, и я хочу тебе признаться в этом…
- Котик, что случилось? – Нина погладила меня по бедру.
- Ну… сегодня, когда я пошел к озеру… я искал подходящее место… и я… я там увидел тебя… Ты не подозревала, что тебя кто-то видит, и… ну… ты была обнажена…
- Ммм… и как… я тебе понравилась? - перебила меня Нина, и в голосе ее я услышал теплую улыбку.
- Да, конечно, Нина… ты божественно красива… ты просто Нинея.
- Оо.. кто же это такая, звучит красиво! – Нина смеялась.
- Ну, я не знаю… просто подобные имена, наверное, носили греческие богини…
- Мне нравится это имя! Спасибо, котёнок… и не переживай особо, ничего страшного не произошло, - успокоила она меня.
- Но это еще не все, Нина…
- А что еще?
- Понимаешь… я видел…, - у меня от волнения сбилось дыхание, и я то и дело останавливался, чтобы вздохнуть.
Нина молча слушала, гладя меня по бедру.
- … я видел, как ты сидела на берегу… и ты… уфф… ты брила… между ножек… ммм… прости меня, Нина, я понимаю, что это… это низко – подглядывать…
- Котик, твое желание быть честным трогают меня. Спасибо тебе. Не переживай так о случившемся. Ничего страшного я не вижу в том, что ты увидел, как я брею свои интимные места.
- Но я подглядывал за тобой…
- Ну… это, конечно, не очень хорошо, но я не сержусь. Я тебя понимаю… ведь я же нравлюсь тебе, да?
- Да, Нинуль.. ты такая прекрасная! – прошептал я.
- А когда женщина нравится мужчине, он не в силах устоять, чтобы не посмотреть на ее наготу. «В раба мужчину превращает красота…», - пропела она строки известной песни.
- Правда? Ты не сердишься на меня? – радостно спросил я и прижался к Нине.
- Нет, Ванечка, напротив, ты мне еще больше нравишься, - улыбнулась она.
Я благодарно прижался к Нине и, ощущая, что между нами есть зона доверия и приятия, осмелился положить свою руку ей на грудь… и замер, ожидая реакции Нины. А она повела себя так, будто даже не заметила моего прикосновения, лишь чуть-чуть поерзала попой, и прикоснулась к моей ноге своим коленом.
Выждав пару минут, я осторожно переместил ладонь, мягко гладя упругую грудь, а дойдя до твердого камешка соска, накрыл его пальцами и стал нежно сжимать и гладить, поощряемый молчанием Нины.
Постепенно я смелел все больше и больше, видя, что мои действия не вызывают неприятия у Нины. Напротив, я почувствовал, что она, можно сказать, разрешает мне ее трогать. Я немного расслабился, и более свободно стал гладить уже обе груди Нины, наслаждаясь каждым своим прикосновением.
Дыхание Нины стало более глубоким. Она лежала, закрыв глаза, и просто принимала мои ласки. Мне захотелось погладить ее лицо, и я осторожно провел по ее щеке тыльной стороной ладони. Нина улыбнулась (мы лежали очень близко друг к другу, и я сквозь сумрак видел черты ее лица) и чуть приподняла голову, открывая мне свою шею. Я понял желание женщины, и ласково провел по ее шее пальцами от ушка до подбородка…
Нина блаженно улыбалась и подставляла мне свою шейку.
Мои пальцы снова поднялись вверх, уже до другого ушка, и вернулись обратно… и медленно потекли вниз… между грудей и вверх… на холмик, чтобы поцеловать пальчиками медную вершину и, совершив полукружие вверх до ключиц, опуститься на левый холмик, чтобы прикоснуться ко второй вершине… и осторожно спуститься в долину…
Дойдя до животика, я остановился на нем, как бы впитывая в ладошку его упругую мягкость и замирая от того, что где-то там… внизу… совсем близко находится тайный бутон. Но я так и не мог решиться взойти на холмик лобка и медленно кружил по низу живота Нины.
Вдруг я почувствовал, как ладонь Нины легла на мою руку. Я замер.
- Мой котёнок, ты, наверное, хочешь ко мне прикоснуться… ниже… но не решаешься это сделать? – прошептала Нина, чуть повернувшись ко мне.
Волна смущения прокатилась по мне от живота до лица (наверное, я покраснел), но, конечно же, я признался Нине:
- Да, Ниночка… хотел бы…
- Тогда потрогай, я разрешаю…
Она улыбнулась мне и… повлекла мою руку вниз…
Время для меня как будто остановилось, так медленно наши руки двигались по гладкой выпуклости венериного холма, за которым начиналась сказочная земля.
Нина положила мою ладонь на свою гладко выбритую складочку и слегка надавила на мои пальцы, утопив их в податливой мякоти.
Ее ножки разошлись в стороны, открывая доступ к сокровенной тайне, и мои пальцы погрузились вглубь раскрывшегося цветка. Я чувствовал, как этот цветок пульсирует и истекает горячим нектаром и как будто всасывает мои пальцы, приглашая погрузиться еще глубже в свои жаркие глубины.
Скользкая влага, окутавшая мои пальцы, сочилась и сочилась так, что казалось, будто внутри Нины пробудился горячий источник. Я нежно гладил мягкий плод Нины, мял его, ласкал набухшие влажные лепестки и проникал внутрь одним, двумя, тремя пальцами…
Нина обняла меня и нежно поцеловала в губы, прикасаясь к моему напряженному члену. Погладив его, она прерывисто прошептала:
- Ах… котик… хочешь проникнуть своим змеем в меня? Войди! Я… я хочу тебя!
Я приподнялся над ней, целуя ее жадные губы, и… потек вниз. Дойдя губами до пупка и утонув в нем языком, я приостановился. Нина заметила мою нерешительность.
- Ванюш, что-то не так…? О чем ты думаешь?
- Нинуль… можно я… - я немного смущался своего желания, но сейчас, когда между нами возникала такая близость, мне было уже довольно просто решиться действовать наперекор своему смущению.
- Что, котёнок…?
- Можно я поцелую тебя...там...?
Нина посмотрела на меня с нежностью и прошептала:
- Ты мой ласковый, котик… Можно, конечно… я очень хочу этого! Давай, поцелуй мою девочку…
Я с замиранием сердца стал опускаться… Однако мне показалось, что там, внизу, в мешке слишком темно и жарко.
- Ты куда?
- Я здесь, расстегну только мешок, а то жарко.
Я расстегнул спальник и включил ночник. Палатка осветилась тусклым светом.
- А свет зачем?
- Чтобы лучше видеть тебя, моя божественная Нинея, - улыбнулся я, и, раскрыв спальный мешок, обнажил Нину.
Нина улыбнулась мне и устроилась поудобнее, разведя широко свои ножки.
Она была прекрасна!
Устроившись между ног Нины, я несколько секунд любовался на интимную складочку Нины, блестящую от обилия сока и гладил ее пальчиками. Ее малые лепестки набухли и раскрылись, они были довольно больших размеров, но выглядели очень мило и гармонично.
Я нежно поцеловал лепестки, а потом вобрал их полностью в рот, нежно посасывая и водя внутри язычком. Нина тихо постанывала и гладила меня по голове. Я воспринимал это как поощрение и одобрение моих действий и, дав себе полную свободу действий, от души смаковал сочащиеся складочки женщины, теребил чувствительный клитор, проникал языком внутрь куночки, посасывал нежные лепесточки…
Нина все более возбуждаясь, двигала бедрами навстречу моему языку, приподнимая их, водила лепестками по моим губам, мягко прижимая мою голову к своему межножью…
Когда она приподнимала бедра, мне удобнее было целовать ее промежность, а в какой-то момент я опустился языком чуть ниже и провел им между ее ягодиц. Эта ласка меня жутко возбудила, и… Я почувствовал такое горячее желание... полизать Нине… попу!
Это был еще один риск с моей стороны, так как я не знал, как отнесется к этой ласке Нина, не посчитает ли меня извращенцем… И все же я решился, и приподняв кверху ножки женщины, закружил языком по ее темной дырочке.
Нина мягко остановила меня и спросила:
- Хочешь, я перевернусь на животик, котёночек? Тебе будет удобнее…
Я обрадовался такому предложению, а также пониманию Нины: ее широта взглядов, ее готовность все понять и принять меня подкупали и радовали. Я улыбнулся в ответ и кивнул в знак согласия.
Нина перевернулась на животик и, чуть приподнявшись на коленках, немного выпятила попочку, расставив широко ножки. Половинки ее попы раскрылись, и сокровенные дырочки беззащитно предстали предо мной, вызывая во мне прилив нежности к Нине.
Я, смакуя каждое свое прикосновение, прильнул губами к анусу Нины. Она живо отозвалась на эту ласку, издав тихий вздох и подалась попкой мне навстречу.
Я закружил язычком вокруг темного колечка, постепенно сужая круги, пока, наконец, мой язык не накрыл ее дырочку. Тогда я продолжил кружение, но уже по дырочке, время от времени целуя ее и вылизывая снизу вверх от сочащейся щелочки до ануса. Нина постанывала и шептала всякие нежности:
- Ах, мой котик… мой милый… мой мальчик… мой нежный… ах… даа… лижи мне попочку… аах… как хороошо… даа… лижи мою пиисечку… ммм… даа… пей ее… соси… соси… аах…
Это подбадривало меня, и я то скользил языком по анусу Нины, нежно вкручиваясь в него и стараясь проникнуть внутрь, то страстно сосал её нижние губки, млея и упиваясь такой близостью.
Наконец, Нина взмолилась:
- Ммм… Ванюша… войди в меня!
Я потянулся к кармашку рюкзака, где у меня лежали презервативы, но Нина меня остановила:
- Не нужно ничего, котёнок! Давай… вы@би меня! Хочу, чтобы ты затопил меня своим семенем!
Я отложил рюкзак и, взяв женщину за бедра, вошел в нее сзади. Нина тихо вскрикнула и сжалась, протяжно простонав:
- Дааа…