Оживика - ягода жизни
Петр Иванович, среди друзей известный, как Петрунич, на югославский манер, в память о Гойко Митиче – первым среди индейцев – шел по лесу, осторожно переступая через упавшие деревья и крупные ветви, обходя завалы, под которыми могли таиться ямы с осиными гнездами, равно, как и гадючьи гнезда. Его интересовали в основном белые грибы. Вообще, после длительных сентябрьских дождей вдруг пришло нежданное тепло. Вернее, оно было ожидаемым, но уже начало казаться, что дожди никогда не прекратятся. Мало ли что говорят климатологи о глобальном потеплении? Скорей, их наука зашла в тупик, а вместо глобального потепления идет глобальный потоп. Потому, что две недели дождей не может выдержать ни одна живая душа. Петруничу вспомнился фильм «Трудно быть богом», его начало, когда на протяжении получаса идет дождь, и главный герой бредет среди каких-то ужасных лачуг, и из верхних окон на него выливают ночные горшки и прочую мерзость. В принципе, Алексей Герман старший предсказал этот сентябрь. И, когда дождь наконец прекратился, и пришло тепло, то никто уже его не ожидал. В обувных магазинах женщины раскупили уже все модные резиновые сапожки, потому что кожаная обувь не выдерживала постоянного погружения в вечные лужи. А тут – все вдруг начало просыхать, и засветило в меру яркое сентябрьское солнышко, и жизнь вдруг стала казаться не такой уж пропащей.
И в ближайшую субботу Петрунич подхватился, надел свою брезентовую робу цвета хаки, резиновые сапоги – потому что лес не может так быстро просохнуть после двух недель непрерывных дождей – и прыгнул за руль своего «Патриота». Петрунич не был таким уж патриотом, но уазовская техника ему нравилась своей неприхотливостью, и огромной проходимостью, и можно было закрыть глаза на то, что в ней постоянно что-то ломалось, то по мелкому, но реже и по крупному. А в лес он рванул за грибами. Кто то уже ему отрапортовал, что пошли белые, и пусть весь мир подождет!
И теперь Петрунич брел по лесу, и дно его корзинки уже прикрыли первые найденные белые. Кстати, белые – единственные грибы, которые называются лишь прилагательным. Все остальные – лисички, опята, подберезовики, подосиновики – называются именами собственными. А белые – просто «белые», и все! Как то раз, лет десять назад, Петровичу довелось побывать в Милане, на международной выставке станков. И там он увидел, что в пиццериях подают пасту «тальятелли с белыми грибами» или "паста прошутто фунги" . Он удивился – неужели итальянцы тоже любят собирать грибы? Но ему сказали, что они научились их выращивать на фермах, и никто у них не ходит за грибами, если только не за трюфелями со специально обученной свиньей на поводке.
- Ну, это неинтересно! Выращивать грибы на фермах! Лесные – они другие! Они впитывают в себя все запахи леса, а это нельзя заменить ничем искусственным! – сказал тогда Петрунич. В этом отношении его переубедить было невозможно.
Но сейчас уже было не до раздумий! Надо было искать белые, и от этого процесса Петрунич получал гораздо большее удовольствие, чем от последующего поедания жареной картошки с грибами и луком. Или от грибной лапши. И белые его не подводили!
Так он шел, пока не наткнулся на любопытного старичка. Тот стоял подле большой раскидистой ели, и на нем была красная шляпа с широкими полями, покрытыми белыми кружочками. Длинный красный нос старичка непрерывно шмыгал, и его седая бородка при этом подергивалась. В руке старичок держал небольшое лукошко, до верху наполненное крупными ягодами, напоминающими ежевику, но совершенно другого цвета. Ягоды выглядели как малина или ежевика, но каждый шарик ягоды был своего цвета. Там были и красные, и черные, и сиреневые, и даже синие шарики. В результате каждая ягода была похожа на маленькую елочку, украшенную разноцветными игрушками.
- Привет, дедушка! Ты давно здесь стоишь? Заблудился? Тебе помочь найти дорогу до края леса?
- Да што ты, милай! Как жешь я могу здеся заплутать? Это-ж мой родной сыр-бор!
- Ты, что, леший, что ли?
- Ну, не леший, а лесовик! Слыхал о таких?
- Лесник, что ли?
- Лесовик. Не лесник. Я на государевой службе не состою.
- Будь ты пеший, будь ты конный – заграбастают, а уж лешие так по лесу и шастают, так, что ли? – процитировал Петрунич старую популярную песенку Высоцкого.
- Конные давно здесь не шастают, да и мне – чего шастать? Стою вот здесь, тебя поджидаю!
- Меня? Изволь, а пошто вдруг меня? – удивился Петрунич, сам того не ожидая переходя на манеру речи лесовика.
- Ты отметился пару раз, тебя и приметили.
- Чем же я отметился? Вовремя, что ли, проект свой сдал?
- Да нет, какой такой прожект? Деревья ты спас, вот што!
- Когда же это?
- Вот как то ты с друзьями приехал сюда в лес, на шашлыки. Твои друзья плохие люди – пошли живые деревья рубить. А ты им не позволил! Сказал, что надо сушняк да валежник поискать. И сухие стволы надо рубить, это и лес очищает! И они тебя послушались!
- Ну да! Я никогда не любил валить живые деревья! Не знаю почему – просто рука не поднимается!
- Это потому, что у тебя предки были друидами!
- А ты откуда знаешь?
- Давно живу, приглядываю за твоим семейством!
- Тебе что – тыщу лет, что ли? У нас уже христианство более тысячи лет на Руси. А ты все: «Друиды, друиды?».
- Раньше люди природе молились, Яриле-солнцу. А эта вера не из наших краев идет.
- Но она дает надежду на воскресение! На спасение!
- А ежели ты не помрешь – то какое спасение тебе надо? А есть ли она – геенна огненная?
- Говорят – есть!
- Так ежели душа не чувствует боли – то какая разница, в котле вариться, или по райским кущам гулять? Вот здесь, на земле, все боли мира люди чувствуют. И душевные, и физические. А чтобы их не ощущать, ударяются кто в наркоманию, кто – в алкоголь. Чтобы забыться и ничего не ощущать! А в ином мире душа бестелесна. Там нет ни нервов, ни ощущений.
- А ты то откуда знаешь?
- Я – все знаю. Вот, тебе ягодок приготовил.
- Решил отравить меня?
- В каком-то смысле – да! Только в лучшую сторону.
- Как это: «Отравить в лучшую сторону?»
- А вот попробуй ягодок – и узнаешь. И родных своих угости!
- А их то за что травить?
- Да не отрава это! Наоборот! Ягода жизни!
- А что это за ягода?
- Оживика, называется.
- Что – она реально оживляет?
- Ну, если вздумаешь помирать – то с того света вытащит! Но если вовремя не принять – то уже не поможет. Пока свеча горит, надо съесть, если помрешь!
- Как же я съем ее, ежели помру?
- Близкие тебе должны дать. Или ты им, ежели што с ними стрясется!
- Знаешь, дед, ты меня заинтриговал. Пожалуй, возьму твои ягоды. Хотя мне кажется, что это какой-то розыгрыш. Наверняка там, за елкой, сейчас мои друзья со смеху покатываются, слушая наш диалог.
- Как знаешь! Берешь – так бери! На! – и дед протянул лукошко Петруничу.
(продолжение следует)