Экспедиция

       Три студента исторического факультета изъявляют желание провести летние каникулы в археологической экспедиции. Они с научными работниками уезжают в  Украину заниматься раскопками курганов.
       Однажды один из молодых людей при раскопках находит небольшой камешек, который его заинтересовал и, в виде талисмана, втайне от своих друзей вешает себе на шею. Проснувшись утром следующего дня, молодые люди не обнаруживают сотрудников экспедиции и их лагерь, который стоял еще вчера. Они  идут на их поиски, но оказываются в неизвестном для них сказочном времени. На всем протяжении поисков экспедиции они попадают в различные истории, связанные со сказочными персонажами и принимают участия во всех событиях, которые отражены в русских сказках. На протяжении долгих скитаний, молодые люди приходят в полное отчаяние, но однажды, заметив талисман на своем друге, догадываются, что все проблемы именно из-за этого камня…



                Глава 1

Я никогда не забуду тот случай в университете, который перевернул всю мою студенческую жизнь. А дело было так: на перемене мы всей группой спешили переместиться в другую аудиторию, где нам преподавали информатику. Мой друг Никита, с которым я сидел за одним столом вот уже третий год, тоже ничего не предвидел о будущем и был, как обычно, наивен в своих рассуждениях. Его больше всего волновали вопросы о сексе, поэтому он пытался постоянно со мной об этом говорить. Я не знал, как от него отвязаться, поэтому делал глупое лицо и морщил лоб, давая понять, что эта тема меня совершенно не интересует.
— Тебе надо было идти учиться на сексопатолога, а не на исторический, —  советовал я ему. — Здесь тебе никто и ничего толком не объяснит. Археология —  это далеко не то, о чем ты думаешь.
Однажды я поинтересовался, есть ли у него подружка, но оказалось, что нет.
—  Вот она бы тебе объяснила не только на словах, но и на деле, все то, что ты от меня добиваешься. Но мой тебе совет, выкинуть все это из головы, хотя бы до окончания сессии. А там думай, о чем хочешь.
Никита меня понимал с трудом, делал удивленные глаза и ненадолго успокаивался.
Сейчас мы торопились, чтобы не опоздать на занятие, расталкивали первокурсников, которые суетились по коридору и стремительно шли к новым познаниям.
Мне не очень нравилась информатика, потому что я с преподавателем сразу не нашел общий язык, но меня это не беспокоило только потому, что этот предмет не был нашим профилирующим и я не особенно уделял ему внимание. Никита же был намного сосредоточенней и видел в каждой науке, которую нам пытались втолкать преподаватели, что-то особенное.
— Археология и информатика никак не совместимы, — пытался я навязать ему свои мысли. — Это совершенно разные вещи в своем образе. Нам надо больше заниматься историей о древности, а не лезть в эти цифровые дебри.
— В жизни все может случиться, поэтому, я лично, обращаю свое внимание на каждый предмет, который существует на нашем курсе. Помимо этого, у меня есть еще и хобби, —  с гордостью говорил Никита.
— Ну, про хобби я твое уже наслышан, оно никак не сочетается с учебной программой.
Никита понимал, о чем я хочу сказать, поэтому, в последнее время, не особенно напирал на меня  своими вопросами.
Я всегда поражался соображениям своего друга, но никогда не высказывал личного мнения на эту тему, тем самым спасая свое свободное время от ненужной болтовни.
В группе был еще один тип по имени Илья, который, как выяснилось позже, увлекался сказками. Однажды он на занятиях вместо учебника выложил на стол толстую книгу сказок, и мы сразу обратили на это внимание.
— Ты хочешь быть, как Андерсен? — подковырнул его Никита.
— Это моя слабость, — признался покрасневший Илья и тут же спрятал книгу в сумку и выложил учебник.
С тех пор мы стали называть его сказочником, что Илье очень не нравилось. Он старался с нами не общаться, но мы не упускали момент его поддеть и напомнить о его слабостях.
— Хочешь нагнать то время, которое твои родители не успели тебе уделить? — подтрунивал я. — Нам сказки в детстве читали, а ты, видимо был обделен этим удовольствием, поэтому стараешься уже в зрелом возрасте восполнить тот пробел, который тебе достался от судьбы.
— Дураки вы оба, — выразил тогда свое мнение Илья. — Если кто-то собирает пробки от бутылок или наклейки со спичечных коробков, то мне ближе всего именно сказки. В них весь смысл жизни. Вы скоро со своей археологией сойдете с ума, а твой друг, Никита, еще и от секса, в котором совершенно ничего не смыслит.
— Современные сказки в твоем репертуаре тоже имеются? — спрашивал с иронией Никита. — Хочешь, расскажу одну?
— Это уже не сказки, а быль, — гордо заявлял Илья. — И вот еще что, у меня будет к вам небольшая просьба, отстаньте от меня навсегда. Я вас не хочу знать и, думаю, вы меня тоже.
— Ты не прав, — удивлялся я. — Как же мы не можем тебя знать, если уже третий курс вместе протираем штаны? Нет, ты принципиально не прав.
— Дураки вы еще раз. — Илья махал на нас руками, и долгое время старался не разговаривать.

С тех пор прошло около трех месяцев после этого разговора, когда мы увидели объявление на дверях деканата, которое меня и Никиту очень заинтересовало. Правда, впереди была сессия, которая включала в себя шесть экзаменов и восемь зачетов, но мы решительно открыли дверь в кабинет нашего декана и также решительно в нее вошли.
          От неожиданного появления наших персон у секретарши даже очки сползли на нос.
— Вы, молодые люди, не в клуб входите, а в приемную декана, — строго сказала она. — Можно было бы и постучаться. Все же это университет, а не какое-то ПТУ.
— А что вас так встревожило наше появление? — удивились мы оба. — Вас ничто не должно смущать, если вы занимаетесь на работе достойным делом.
— Не поняла? — удивилась секретарша, поправляя очки на носу.
— Декан у себя? Мы по объявлению.
— По какому еще объявлению? Хотите сдать свои хвосты?
Никита принципиально оглянулся назад и повертелся на месте.
— За собой мы хвосты пока не замечаем, — категорически заявил он. — Мы по делу.
— Декан по делу, а особенно личному, не принимает. Все свои проблемы решайте на стороне, а не в стенах приличного заведения.
— Я что-то ничего не пойму, вы объявления вывешиваете для рекламы или как?
— Поясните ход ваших мыслей, товарищи студенты. Вы с какого курса и что вас привело на прием к занятому декану?
— Нас к нему привела мечта, — сказал я и решительно уселся на стул напротив растерянной секретарши, но тут открылась дверь в кабинет и, появился сам декан.
— По какому вопросу? — строго спросил он.
— По-рабочему, — ответил Никита и встал с кресла, на котором удобно разместился без чьего-либо разрешения. — Нам необходимо решить вопрос, который вы вывесили на стенде у деканата.
Декан нерешительно посмотрел на смущенную секретаршу и нехотя пригласил молодых людей в кабинет.
Мы изложили свои предложения по поводу объявления, которое гласило о планируемой археологической экспедиции в Украину.
— У вас с успеваемостью проблемы? — Декан прищурил глаза, пытаясь нас вывести на чистую воду.
— У нас с успеваемостью очень даже ничего, — с обидой в голосе ответил Никита. — Просто хотелось себя испытать в познании профессии историка более досконально.
— Даже так?
— А то.
— Тут уже до вас был один кандидат, но я дал ему время подумать.
— А как вы сами думаете, это стоящее дело? — не выдержал я, пытаясь узнать мнение руководителя нашим дальнейшим будущим.
— Нам поступило неожиданное предложение от археологического института, и я не знаю, как вам ответить. Мы с этим не сталкивались никогда.
— А нас заинтересовали перспективы этого предложения? — Никита без разрешения опустился на стул у стола и деловито потер руки. — Мы согласны с условиями универа и готовы, хоть завтра отправиться в дальнюю дорогу.
— Не универа, а университета, — поправил декан. — Просьба, наше учебное заведение выговаривать полностью. Это первокурсники так говорят, а вы уже на третьем и давайте с уважением относитесь к университету  и к моему месту работы.
— Нас устраивают условия, — поддержал я своего друга. — Извините, что так мы неопределенно назвали то место, где вы работаете, но нам бы хотелось…
— И то, где вы учитесь.
— Да, да, вот именно то место, — согласился Никита. — Что это за мероприятие и кто еще желает в нем участвовать? Нас очень интересует третий кандидат.
— Это экспедиция, в которую мы приглашаем только отличников, потому, что участие в ней освобождает от всех зачетов и экзаменов, и автоматически студент переходит на следующий курс.
Мы переглянулись.
— Вы отличники? — Декан снова прищурил глаза.
— Почти, — вырвалось у меня. — Мы почти хорошисты, но в экспедиции не спрашивают об успеваемости, а требуют работу. Я это знаю точно. Рыть землю руками —  это не для каждого.
—  Лопатой,—  поправил декан.
—  И лопатой тоже. Это, каким же потом будет добываться забытая много веков назад чья-то историческая безделушка… Мы на это готовы.
— Позвольте, товарищ декан. — Никита решительно встал. — Вы нам можете подсказать, кто с нами решился отправиться на столь ответственное для истории задание?
Декан снял очки и вышел из-за стола.
— Молодые люди, вы так уверенно об этом говорите, что создается впечатление о решении вас туда отправить прямо сейчас.
— Вы не поверите, но это будет единственное правильное решение с вашей стороны, нас послать, — заверил я.
— Выйдите из кабинета и немедленно, — потребовал декан и жестом своей властной руки, указал на двери.
Мы послушно поднялись и направились к выходу.
— Если не будет более достойных кандидатов на это мероприятие, то вам дадут знать, — услышали мы напутствие в свои спины.
— Это за кого он нас считает? — возмущался Никита уже за дверями кабинета. — Мы идем на уступки нашего учебного заведения, а он…
— Меня волнует другой вопрос: кто это посмел нас опередить? Неужели старшекурсник?
— Кто бы это ни был, он наверняка получил от декана такой же ответ, что и мы, — заверил Никита. — Не стоит унывать. Надо надеяться и ждать археологическую экспедицию, благодаря которой, мы смело, переходим на четвертый курс без экзаменов и зачетов, а самое главное, нами будет гордиться весь университет.
— Да, да.… Если мы, конечно, откопаем башку Тамерлана или член Чингисхана. Потом повесят мраморную доску с нашими именами и возложат цветы к подножию,— добавил я.
— Доски к хорошему не приводят — это плохая примета, — заверил меня Никита. — Если деньгами отблагодарят, то я еще согласен.
— Мечтать не вредно, — пожал я плечами. — Но кто этот первый, что посмел нас опередить?


                Глава 2

С самого начала   все пошло не так, как мы предполагали, отправляясь в археологическую экспедицию, чтобы закрепить свои теоретические познания практикой. Все складывалось подозрительно гладко: мы радовались своему решению, но я, как человек серьезный, заподозрил в этой везухе что-то неладное. Самое интересное и неожиданное для меня с Никитой было то, что нам составлял компанию именно тот самый сказочник из группы, которого мы терпеть не могли.
В моей студенческой практики такого никогда не было, а тут, на тебе, все, как по-маслу и это меня насторожило. Третий появился неожиданно, когда декан пригласил меня и Никиту к себе в кабинет. Когда вошел Илья, мы даже побледнели.
— Нам еще этого чуда не хватало, — прошептал я.
— Это судьба, — хладнокровно и тоже шепотом ответил мой друг. — Может археология и есть сказка, так этот пряник будет просто кстати.
Честно сказать, желающих со всего факультета больше не нашлось, поэтому мы старались помалкивать, чтобы не слышать от однокурсников их мнения, а тем более насмешек в нашу сторону. Мы сознательно жертвовали летними каникулами и это нас нисколько не пугало. 
Сейчас мне только остается листать помятые листы своих дневников и удивляться: неужели такое могло с нами когда-то случиться? Дни, а может и месяцы, которым мы потеряли счет, казались безумно-удивительными, а порой даже необъяснимыми, когда мы начинали о них вспоминать, при встречах друг с другом и лишний раз убеждались, что никто и никогда нам не поверит, если услышит наши рассказы.   
На сборы у нас ушло около суток. Мы старались ничего не забыть, а то, что мы с собой брали, легко вмещалось в наши рюкзаки.    
— Сказки не забыл с собой взять? — спросил Никита.
— Зачем они тебе? — У Ильи глаза наполнились удивлением.
— На ночь нам с Андреем читать будешь, чтобы спалось хорошо, — пояснил Никита.
— Обойдешься и без сказок, переросток, — обиделся Илья и больше к этому вопросу не возвращался.
Никита нас твердо заверил, что эта экспедиция пойдет нам только на пользу, как будущим историкам и археологам, поэтому всячески подбадривал и себя, и нас.  Илья его поддержал, и мы поняли, что находимся на верном пути к совершенству нашей будущей профессии.
То, что придется много копать, если будет что-то связано с раскопками или спускаться в какие-нибудь пещеры ради науки — нас совершенно не пугало, поэтому мы старались не задавать лишних вопросов удивленному декану. Декан долго и пристально на нас смотрел, потом глубоко вздохнул и размашисто поставил свою подпись на бумаге, которая нам открывала новые горизонты.
С этого момента, втайне от всех, я решил вести дневник, который мог бы нам напомнить о тех днях, которые мы проведем в экспедиции. Потом, как выяснилось, все мои записи вместились в одну толстую тетрадь, исписанные где-то ручкой, где-то карандашом, помятые листы с непонятными пятнами, от которых пахло костром и веяло чем-то необычным и завораживающим. Я гордился, что осталась память от тех событий, благодаря именно мне, и только я являлся единственным наследником этих писаний. Теперь, даже мои друзья, просили дать почитать, чтобы восстановить в памяти некоторые события того времени. 
— Андрей, дашь на досуге полистать твои каракули, — как-то попросил Илья, — Хочется еще раз вспомнить то, откуда мы однажды вернулись. Моя девушка не верит ни одному моему слову, а твои рукописи будут подтверждением моим рассказам.
Выражение «твои каракули» меня постоянно возмущало, но я не обижался, делал безразличный вид и отдавал в очередной раз тетрадь, предупреждая, чтобы вернул в полной сохранности и в срок.
Никита редко обращался к моим дневникам. У него до сих пор не укладывались в голове те события, которые нам пришлось пережить. 
Когда однокурсники пытались узнать у него некоторые подробности, он бледнел, искоса посматривая на меня и, говорил:
— Ничего особенного там не было, если не считать некоторые моменты, которые до сих пор даже мне не понятны.
— Вы нашли какую-нибудь таинственную мумию? — смеялись студенты.
— Мумия — это мелочь, — отвечал Никита. Вы не поверите, но мы попали в такой переплёт, который затмил все наши эмоции и разум. — На этом его рассказ заканчивался, а однокурсники смеялись ему в глаза и расходились, понимая, что от него ничего не добиться.
Илья же брал мои дневники домой неоднократно и по ночам их перечитывал, хвастался своей подружке и родителям, а утром я видел его покрасневшие глаза и дрожащие руки, когда он возвращал мне их обратно.
— Приятно было вспомнить? — с подковыркой спрашивал я, замечая его состояние.— Лучше бы ночью своей девчонкой занимался, а не впадал в прошлое.
— Лучше бы всего этого никогда не было, — отвечал Илья. — Никогда и никому не показывай эти записи, чтобы люди не считали нас за неудачников. Читая их, нас примут за настоящих идиотов. Кстати, ты там многое упустил.
— Это я знаю, но как мне надо было все успеть описать, если у нас в этой экспедиции не было никогда свободного времени? — Теперь уже я  делал обиженное лицо, с сожалением забирал свою тетрадь обратно и в который раз, клялся себе, не давать ее больше ему никогда. Но я не имел на это право, потому что он, я и Никита являлись непосредственными участниками тех событий.
— В твоих записях многого нет, — утверждал Илья. — Какие-то курганы, степи, черепки от древней посуды и прочий мусор.… А где все остальное?
— А что ты хотел еще там прочитать? — удивлялся я.
— Мне кажется, что все было совершенно не так.
— В таком случае надо было вести дневник тебе самому, а я не мог одновременно писать и участвовать в тех событиях, которые обрушились на наши головы. Я не Юлий Цезарь!
— Я согласен, — поддерживал меня Никита. — То, что с нами случилось на самом деле, лучше упустить и забыть навсегда. А ты, Илья, если не желаешь выглядеть посмешищем, держи свой язык за зубами.
— Это ты из-за этого проклятого камешка, что я подобрал при раскопках и повесил на веревочке себе на шею?
— Да, да, из-за камешка, который нам чуть не испортил всю жизнь, — припоминал Никита. — У меня на нее совершенно другие планы и я очень рад, что когда-то выпутался из той истории.
Илья опускал голову и больше не желал вести разговор на эту тему.

После возвращения из экспедиции мы долгое время не общались и, каждый из нас хранил полное молчание. А потом в университете, на лекциях, прятали глаза друг от друга и делали вид, что ничего не произошло этим летом.
Первым не выдержал Никита и однажды, после занятий пригласил всех вместе посидеть в студенческом кафе.
— Цель посиделок? — спросил Илья.
— После экспедиции мы стали какими-то отчужденными, — сказал Никита. — Нам надо все забыть, и вернутся к нормальной студенческой жизни.
— Если бы мне было предложение написать воспоминания или какое-нибудь сочинение, оно бы вместилось в целую книгу, а не в одну тетрадь, как у тебя, — вздохнул Илья. — Такое не забывается, хотя и верится тоже с трудом.
— Вот взял бы да написал и нечего меня упрекать. Ты же всю экспедицию с лошадью провозился, да о сексе думал. Доказывал мне с Никитой, что секса в древней Руси нет и, никогда не было. Откуда тогда на Руси столько народа появилось? Ветром надуло? Тебе не про экспедицию надо писать, а о том, кому на Руси жить хорошо или плохо. Тоже мне умник нашелся.
— А я б ни о чем не писал, — вздыхал в свою очередь Никита. —  Не очень хочется, чтобы о тебе говорили с усмешкой и подозрением на проблемы с головой.
— Вот и я о том же, — поддерживал я. — Читая свои записи, меня самого иногда пробирает дрожь, а память возвращает к тем сумасшедшим временам, которые у нормальных людей называются сказками или больными фантазиями.
— Ну, сказки или нет, мы это и сами прекрасно знаем.  Самое главное, что все уже позади, а дневники Андрея, может когда-нибудь и пригодятся для истории. Тетрадь ничего не просит, поэтому пусть лежит до лучших времен. Может когда-нибудь, и вспомним о тех событиях или вспомнят наши потомки. — Илья категорически был уверен, что мои труды даром никогда не пропадут.


                Глава 3

Мы оказались под Черниговом, где базировалась основная группа археологов какого-то исследовательского института.
Устанавливая свою палатку и разбирая рюкзаки, я с удовлетворением обнаружил, что фотоаппарат я все же не забыл. Для меня это было самое главное.
Работы предстояло много — это в основном раскопки и поиск каких-то исторических предметов, которые представляли собой определенную ценность специалистам, но мы в этом не видели ничего особенного. Куча найденного постепенно росла, представляя собой битые черенки от посуды, какие-то древние ржавые украшения, гнилые древние поделки и предметы, похожие на металлолом. Специалисты утверждали, что это бывшее оружие наших предков, но мы не находили к этому никакого интереса и тупо ковырялись в земле лопатами и руками.  Сказать откровенно, работа была скучная, грязная и изнурительная. Приходилось целыми днями переворачивать тонны земли на коком-то кургане, просеивать грунт, чтобы добыть из земного чрева какой-нибудь осколок горшка или тарелки, а умники из исследовательского института их тщательно изучали.
— Неужели наши предки не удосужились оставить для истории хотя бы один свой скелет, — сетовал Илья. — Они что, вообще не умирали?
— Некогда им было умирать, — отвечал Никита. — Люди делами занимались. Это ты все по сказкам блудишь, а они были люди серьезные.
— И откуда тебе это известно? По горшкам определил?
— Бери глубже. Я уверен, что весь этот хлам, добытый нами, они наверняка к делу приспосабливали.
— Правильно, они горшки для потомков били, чтобы ничего на досталось нам в наследство. Вот мы теперь и собираем их по осколкам, чтобы эти умники в очках удивлялись их находчивости.
Так проходили дни и недели. Мы уже пожалели, что решились на эту экспедицию, пока я не нашел под толщей земной коры кинжал, сохранивший свой первоначальный вид. Мы тут же собрали маленький консилиум и решили о находке пока никому не говорить. Ножны Илья старательно вычистил, и кинжал принял вид настоящего боевого оружия. На ножнах была аккуратно выцарапана древнерусская надпись, но лезвие не покидала тысячелетняя ржавчина, поэтому вынуть его из ножен не представлялось возможным. Этот кинжал занял достойное место в наших рюкзаках, и мы со временем о нем как-то подзабыли. Но при переезде на другую археологическую стоянку, нам пришлось о нем вспомнить.
Илья вертел его в руках, снова попытался ногтями содрать ржавчину, но все было тщетно.
— Его надо замочить в воде, — предположил Никита. — Только тогда он отойдет.
— Он еще больше заржавеет и нам его никогда будет, не очистит, а тем более, вынуть из ножен, — возразил Илья. — Я добуду в соседней станице масло, и пусть он в нем покиснет. Только так мы сможем его оживить.
— Что вы морочите головы. — Я был за то, чтобы эту находку отдать исследователям и пусть они с ней разбираются сами. Не все же им с горшками возиться.
— Нет, — твердо и решительно запротестовал Никита. — Эта вещь особенная и пока не стоит о ней трепаться. Может, еще и сами в музей снесем. Наверняка гонорар перекроет наши стипендии за целый год.
Кинжал долго лежал в наших рюкзаках, потом под спальниками без обработки и должного внимания. Масло в соседнем хуторе мы не добыли, и было решено в свободное от земляных работ время, посвящать только ему.
Илья старательно его тер, пока это оружие не стало блестеть. Никита прилагал усилия вынуть его из ножен, но он будто прирос, и ему было сделать это не под силу.
Я, в свою очередь, вертел кинжал в руках, чувствуя в очередной раз, какой он увесистый и неожиданно выронил его из рук. Кинжал со звоном упал, ударившись о камни и выпал из ножен. Мы замерли от такой неожиданности и переглянулись, заметив блестящее лезвие. Никита взял кинжал в руки и, обнаружив его горячим, тут же отбросил в сторону.
— Хрень какая-то, — прошептал он. — Басурманский кинжал, да еще и с прибамбасами.
Мы ему не поверили и тоже схватили его, но ничего особенного не почувствовали.
— Его надо оставить до лучших времен, — решил я. — Пока спрячем, а дальше решим, что с ним делать. Вещь очень интересная.   
К вечеру, после работы на раскопках, мы усталые, вернулись к месту своего пребывания, умылись в ручье, что протекал неподалеку, поужинали гречневой кашей из банок и улеглись в палатке, забыв про нашу тайну.
— Может зря мы решились на эту экспедицию, — задумчиво заговорил Илья. — Что-то мне уже совсем надоело здесь находиться: рыться в земле, как кроту, добывая неизвестные осколки прошлого, когда настоящее вокруг намного интереснее.  Наши, наверное, уже и сессию сдали и на каникулы разъехались, а мы, как неприкаянные торчим здесь и неизвестно что ищем.
— Поздно уже о чем-то говорить, — вздохнул Никита. — Экзамены зачтутся автоматом, а нам остается продержаться всего лишь до конца лета и все, хватит кротяжничать. Больше я никогда не подпишусь на такие авантюры. Это ты, Андрей, сбил нас с толку.
— Хватит выяснять отношения, — оборвал я рассуждения своих товарищей. — Никто и никого не тянул за руку в эту экспедицию. Все решалось сообща и нечего теперь о чем-то рассуждать. Время пролетит незаметно, и мы вернемся.
— Вернемся, когда перероем всю Киевскую Русь. Эти умники-археологи, по-моему, сами не знают, что ищут. Им торопиться некуда. Им за это деньги платят.
Следующей ночью нам всем не спалось, пока кто-то из нас не вспомнил о кинжале, который лежал под спальниками.
— Единственная ценная вещь, которая нами найдена — это полу ржавый нож и тот под историческим сомнением, — не унимался Никита.  — Может его какой-то мужик по-пьянке потерял, а мы вообразили, что это историческая ценность.
— Какой бы находка не была, она найдена под толщей земли, поэтому уже представляет определенный интерес, — выразил я свое мнение.
— И куда мы его денем? В музей не сдадим, в комиссионку тоже. Поочереди будем носить?
Я сунул руку под спальник и вытащил кинжал.
— Да, эта вещь кому-то принадлежала, — предположил я и вынул кинжал из ножен. — Лезвие как новое, ни одной царапины. Ржавый кое-где, но это неважно. Умели же люди раньше делать оружие! — Я поднес кинжал к лицу и принюхался. — Такое впечатление, что он пахнет кровью.
— Ты его еще лизни, — предложил Илья. — Может, определишь, чьей кровью.
— Давайте лучше спать, — предложил я. — Все эти разговоры —  пустое дело, а завтра опять за лопаты и ишачить по бескрайним степям Украины.
На этом наши дебаты были закончены, и мы дружно захрапели, упираясь коленками, друг в друга.



                Глава 4

То, что произошло утром, мы сразу так и не поняли.
Я открыл глаза, окинул взглядом полутемную палатку и увидел около себя лежащего только Никиту. Тот храпел, уткнувшись носом в мое плечо и, досматривал, по-видимому, последний доисторический сон.  Ильи рядом не было, и я прислушивался, стараясь определить его местонахождение.  Кругом стояла мертвая тишина, и только жужжание комаров нарушали утренний покой нашего существования.
Я локтем толкнул Никиту, чтобы он заткнул свой нос и не храпел, но он открыл глаза.
— Где Илья? — тихо спросил я.
Никита взглянул на меня сонным взглядом и пробурчал:
— Где ему еще быть, наверное, на курган ушел, землю ворошить. С него получиться хороший землекоп. Я так больше не могу, быстрее бы все это закончилось, и валялся бы я сейчас где-нибудь на диване под теплым пледом, а не здесь, в истории и в палатке.
Я приподнял голову и прислушался. Кругом стояла тишина. На четвереньках я стал выползать из палатки и высунул голову наружу.
Илья сидел на огромном камне, которого вечером не было рядом с нашим жильем и точил об него кинжал. Полумрак и небольшой туман скрывал вдалеке темный лес, который тоже появился изнеоткуда и, с его стороны веяло противной прохладой.
— Эй ты, следопыт, что происходит? — тихо спросил я. — Ты это чем тут занимаешься?
— Ночью прилетала какая-то баба с крыльями и хотела приземлиться на нашу палатку. Я ее еле отогнал, чтобы вас не раздавила, — шептал в ответ Илья. — Вот кинжал точу, чтобы от нее отбиваться.
Из палатки появилась и голова Никиты.
— Где все остальные? — спросил он. — Где лагерь археологов, с которыми мы здесь работали.
— А бес их знает, наверное, за ночь куда-то съехали.
Никита выскочил из палатки и в истерическом состоянии стал бегать вокруг, ничего не понимая.
— Где это мы, — кричал он на всю округу. — Откуда этот камень и этот лес, что окружает нас со всех сторон? Ты что натворил?
— Абсолютно ничего, — в недоумении пожимал плечами Илья. — Проснулся и сижу, вас охраняю.
— Тебя окружающая обстановка не смущает? Где люди, с которыми мы все тут перерыли? Я тоже вылез из палатки, потянулся, замечая совершенно странную обстановку вокруг. Действительно, наша палатка стояла одна, и никого вокруг не было.
— Какая баба прилетала ночью? — попытался уточнить я. — Ты, что тут мелешь, совсем с головой не дружишь?
— Если бы так. — Илья спрыгнул с камня и тоже огляделся. — Меня тоже все удивляет, но я решил дождаться, когда вы проснетесь, чтобы прояснить обстановку.
Никита вырвал из рук друга кинжал и внимательно его оглядел.
— Мистика, — зашептал он. — Я все понял, это из-за этой железяки. Откуда взялся, этот чертов лес, которого вчера и в помине не было? Здесь была степь и курганы. Где они сейчас?
Илья растерянно пожимал плечами.
— Андрей, что будем делать? — паниковал Никита. — Что все это значит? Чувствовало мое сердце, что наша затея до хорошего не доведет. Я еще там, в универе, заподозрил что-то неладное.
— Что же ты об этом раньше не говорил? — удивился я. — Мы все вместе приняли решение отправиться в эту экспедицию и нечего тут теперь орать на всю округу. Расцветет, разберемся.
— А чего разбираться, мы погибнем в этой глуши. Вон, у Ильи уже и с крышей проблемы, какие-то летающие бабы мерещатся.
— Я ее отчетливо видел, — утверждал Илья. — Я так понимаю, что это была птица Алконост.
— Кто? — не понял я.
— Птица Алконост.  Это сказочное существо обладает телом птицы с радужным оперением, человеческими руками и головой прекрасной девушки, увенчанной венцом. Эта волшебная птица.
Мы переглянулись.
— Ему надо к врачу, — сделал я заключение. — У тебя глюки после этих раскопок. Откуда ты знаешь, что есть такая птица? Мы о ней слышим впервые.
— Я же сказками увлекаюсь, вот и запомнил некоторые персонажи.
— Ты больше ничем в детстве не увлекался? — продолжал паниковать Никита. — Андрей что делать, все пропало! Если этот уже с ума сошел, то что тогда ждет нас? Надо бежать в ближайший хутор, куда мы ходили в магазин за пивом и оттуда, ближайшим автобусом на вокзал. Я домой хочу!
— Какой хутор, — возразил я, понимая, что наше положение действительно очень странное. — Кругом лес, которого только вчера еще не было. А этот огромный камень.… Откуда он здесь взялся? — Я опустился на траву и призадумался. — Да, дела странные, но нам надо дождаться, пока расцветёт потом все и решить.
— Здесь ничего не расцветет, — не переставал тараторить Никита. — Этому какие-то Алконосты чудятся, а тебе рассветы. — Он присел рядом со мной, настороженно посматривая на Илью. — Эй, ты, придурок, объясни, что все это значит? Ты раньше нас встал и должен знать больше.
— Ничего он не должен, — остановил я Никиту. — А ты, давай, без паники. Тут дело серьезное.
— Если бы у меня был твой, Андрей, фотоаппарат, я бы эту чудо-птицу сфотографировал, — пытался доказать свою правоту Илья.
— Так в чем же дело?
— Растерялся, не до фотоаппарата было. Я на нее смотрел, как завороженный.
— Это катастрофа, — бурчал Никита. — Меня мама дома ждет, я жрать, в конце концов, хочу.
— Вот пойдешь в лес и насобираешь грибов с ягодами, — в шутку сказал Илья и тоже подсел рядом. — Я сам ничего не понимаю. Открываю ночью глаза, слышу какой-то шум за палаткой, высунул голову и вижу, сидит разукрашенное существо с крыльями и человеческой головой.… Заметив меня, она громко захлопала огромными крыльями, поднялась в воздух и закружила над палаткой. Я схватил кинжал и выскочил на улицу, стал размахивать руками, а она уселась на этот большой камень и уставилась на меня человеческими глазами…
— Андрей, ты всему этому веришь? — прервал Илью Никита.
— А дальше?
— Я смотрю на нее, не могу оторвать глаз, а она на меня смотрит и не моргает, собака. Красивая такая, крылья разноцветные…
— Это ты ее с перепуга так досконально разглядел? — пытался уточнить Никита.
— Не перебивай.
— Я сделал к ней шаг, а она сидит и не двигается. Я сделал другой, третий…
— Надо было ловить, чего растерялся? — опять стал заводиться Никита.
— Я, как завороженный, потянул к ней руки, но она снова взмахнула крыльями, взлетела высоко в небо, и я ее больше не видел. То, что я тут рассказываю, истинная, правда, — клялся Илья.
— Она тебе адрес не оставила? — Никита не верил ни одному слову своего друга.
— Да постой ты со своим адресом. — В эти мгновения я тоже почувствовал, как по моей коже пробежала дрожь. — А дальше?
— Я вернулся в палатку, лег, но уснуть уже не мог: перед глазами стояла эта птица. Я решил снова выползти на поляну, сел на камень и стал точить лезвие кинжала. Что нас ждёт — неизвестно, оружия у нас нет, а эта вещь может и сгодится.
Я взял кинжал, повертел его и вынул из ножен.
— Что-то незаметно, что ты его точил, — удивился я.
— Металл крепкий, не поддается камню.
— Что мы тут расселись? — Никита вскочил на ноги. — Нам надо что-то решать и немедленно.
— Утро настанет и решим. — Я схватил его за руку и усадил обратно на место.
— В этих краях утро может, не наступит никогда.
— Успокойся, вон уже за лесом заря занимается.
Никита взглянул на меня удивленными глазами.
— Ты как-то странно стал разговаривать, — заметил он и насторожился. — «Заря занимается». Что за выражения?
— Садись и без паники. Я верю всему тому, что рассказал нам сейчас Илья.
—  А я нет. Сказки все это. Ты хочешь сказать, что мы докопались своими лопатами до какой-то неизвестной истории?
— А лес, а этот камень? Откуда они здесь?
Никита моргал глазами, и у него не было никакого ответа.



                Глава 5

С рассветом мы торопливо стали собирать свои рюкзаки. Больше всего не мог определиться Никита: у него все валилось из рук. Он громко ругался плохими словами, обвиняя всех в своем присутствии в экспедиции, и пытался засунуть в свой рюкзак помимо палатки ещё и наши спальники.
— Успокойся, — сказал я, — универ ты закончишь в любом случае.
— Как ты еще можешь шутить в такой обстановке? Кругом неизвестно что твориться, и мы посередине этой неразберихи. Где все остальные, где курганы и великая украинская степь, которая нас окружала до сегодняшнего дня? Помниться какой-то писатель ее воспевал в своих книгах. Как сейчас помню, он твердил: как прекрасна и велика украинская степь, без конца и края…
Я схватил Никиту за руку, но хотел за горло, чтобы он, наконец, заткнулся.
— Чего уставились на меня, как на картину? — не выдержал Илья.
— Тебе эта баба-птица на голову случайно не нагадила? — Никита был встревожен не на шутку. — Такое впечатления, что она не только сама улетела, а прихватила с собой еще и твои мозги. Что еще за хрень у тебя болтается на шее? Булыжника побольше не было?
— Это сувенир. Я из него потом сделаю талисман и буду вспоминать эти времена.
— Андрей, ты только посмотри на него, этот пряник решил собирать сувениры из каких-то камней. Ты бы лучше какого-нибудь скелета откопал и тоже повесил на шею, тоже мне, натуралист нашелся.
— Ладно, успокойся, — остановил я предложения Никиты. — Я тоже понимаю, что сейчас перед нами какая-то неизвестность, дремучий лес, а самое главное бред, который несет Илья, но не в этом дело. Мы же студенты из цивилизованного мира и не должны терять свое достоинство. Все происходящее вокруг — это только наше воображение.
— Если ты насчет птицы, но я тебе могу возразить, что ты не прав. — Илья взглянул на меня, встречая мой сомнительный взгляд. — Ну, если вы мне не верите оба, тогда разговор окончен. Я, что видел, то и рассказал, спать не надо было.
— Я тебе еще ничего конкретного не сказал, — признался я.
— По твоим глазам я и сам вижу, что ты заодно с этим паникером Никитой.
— Давайте присядем на дорожку, — предложил Никита и тяжело опустился на влажную от утренней россы траву. — Где-то рядом должен быть хутор, — припомнил он.
— Забудь про хутор и давай мне сюда этот кинжал иначе потеряешь. — Я взял его, немного повертел в руках и сунул в свой рюкзак.
— Мне сдается, что все это из-за него, — высказал свое предположение Никита.
— Разберемся, а сейчас нам надо в сторону леса, чтобы определиться с обстановкой.
— Если Илья видел поутру какую-то бабу, то это не говорит, что нам надо двигаться именно в лес. — Никита не был настроен идти в настораживающий его лес, который черной полосой виднелся вдалеке.
Мы с Ильей подхватили свои рюкзаки и решительно двинулись к лесной полосе. Никита плелся позади и что-то все ворчал себе под нос.
— Ты, зря ему сказал про какую-то странную птицу, что видел у нашей палатки утром, — сказал я, оглядываясь назад. — Он не верит ни одному твоему слову.
— Я вижу, что и ты мне не веришь, — вздохнул Илья. — Это была не совсем птица, а девушка с крыльями.
— Как ты ее назвал?
— Птица Алконост.
— Что это еще за тварь? Я про таких пернатых не слышал никогда.
— Это не тварь, а сказочное существо, — возразил Илья.
— Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? Какое сказочное существо, мы что, в сказке? Думай головой, а не задним местом. Вот поэтому Никита тебе и не верит.
— Да и ты не веришь, я тоже замечаю.
— И я не верю. Может тебе приснился сон?
— Какой сон, я ее видел прямо перед собой, как сейчас тебя.
— Ты меня, конечно, извини, но я вышел из того возраста, когда дети верят сказкам, — признался я и снова оглянулся назад, заметив, что Никита остановился. — Догоняй, сейчас войдем в лес и передохнем.
— Мужики, у меня что-то нет особого желания туда идти. Давайте вернемся и разыщем нашу экспедицию. Не могла же она бесследно исчезнуть. У меня уже все ноги от росы мокрые.
— Потерпи, скоро взойдет солнце, и мы просохнем. Мы в таком же положении, как и ты. У меня по колено джинсы мокрые, — признался я
Когда мы вошли в лес, то нас сразу пробрала дрожь от прохлады. Деревья все были какие-то корявые, высокие, трава густая, темно-зеленая и пахло сыростью и плесенью.
— Я полагаю, что в этом лесу мы рыть землю не станем? — сказал Никита, опускаясь на гнилой пень и снимая с себя промокшую обувь.
— Копать ничего не будем, ты догадливый, — согласился я.  — Вы здесь посидите, а я схожу вглубь и посмотрю, что там впереди.
— Иди, иди, — махнул рукой Никита, — только дорогу назад найди. Лес какой-то странный, я раньше никогда не видел такие огромные и корявые деревья.
Илья и Никита расположились под развесистым деревом, а я двинулся по высокой траве вглубь леса, делая на ходу надломы из веток, чтобы не заплутать. Вскоре я набрел на еле заметную, заросшую тропинку, которой давно никто не пользовался. Она виляла между деревьев и терялась в глубине лесной чащи. Я поднял голову вверх, чтобы увидеть среди густой листвы первые лучи солнца и неожиданно для себя увидел сидящее высоко на дереве неизвестное существо. Я похлопал в ладоши, чтобы его спугнуть, но существо даже не шевельнулось. Оно пристально наблюдало за моим продвижением, поворачивая свою странную голову в разные стороны.
«Надо возвращаться, — подумал я. — Может Никита и прав, что нам не стоит сюда, было заходить вообще. — Я снова задрал голову вверх и неизвестное существо, громко захлопав большими крыльями, цепляясь за ветви деревьев, полетело прочь. — Чертовщина какая-то, а эта тропинка? Она должна обязательно   куда-нибудь вывести».
Я поспешил обратно с одним намерением, что нам надо продолжать путь только вперед, чтобы найти какое-нибудь селение.  Я рассуждал так, что, если есть тропинка, значит, кто-то ей когда-то пользовался и нам стоит воспользоваться ей тоже.
— Что узнала разведка? — услышал я издалека голос Ильи. — Андрей, мы уже думали, что надо идти на твои поиски, тебя долго не было.
— В смысле долго? — удивился я. — Минут двадцать нее больше.
— Это тебе показалось, — возразил Никита. — По моим часам ты ушел два часа назад. Они у меня правильно идут.
— Не может быть. Я туда и обратно. Здесь недалеко есть тропа и нам надо выйти к ней, чтобы двигаться дальше. Другого выхода у нас на данный момент нет.
— Есть, — возразил снова Никита. — Я предлагаю возвращаться. Чувствует мое сердце, что не стоит туда ходить.
— Стоит, — поддержал Илья, и Никита сдался, не стал спорить.
Мы вышли на лесную тропу и медленно, озираясь по сторонам, двинулись вперед.
Пройдя довольно приличное расстояние, мы остановились, чтобы передохнуть. Солнце уже вовсю светило и прогревала лесную чащу своими лучами, которые проникали сквозь густые ветви деревьев. Наконец, мы вышли на опушку, окруженную со всех сторон вековыми деревьями, и решили снова сделать привал.

Мы развалились на своих рюкзаках и, щуря глаза от яркого солнца, подставляли свои измученные дорогой лица, и сырые вещи под его лучи.
Неожиданно мы все одновременно заметили движущийся в воздухе непонятный предмет, который покружив над опушкой, со свистом исчез за вершинами деревьев. Мы вскочили на ноги и, не понимая, что происходит, задирали головы в уже чистое небо.
— Что это было? — зашептал в недоумении Никита. — Ведро какое-то в воздухе. Что вообще происходит? — Он начинал снова нервничать. — Я впервые вижу такие вещи.
— Это не ведро, — спокойно ответил Илья. — Это мираж от солнца.
— Ты думай, когда что-нибудь говоришь, — не успокаивался Никита. — Я своими глазами видел ведро или бочку. А свист ты тоже не слышал?
— Может мы на территории какой-нибудь воинской части? — предположил я.
— Да, ракетной, — усмехнулся Илья. — Сейчас нас арестуют и приведут в штаб для разборок. Потом расстреляют, как шпионов и на этом все закончится.
Признаться, и меня насторожило это явление в воздухе, но я до последнего не подавал признаков своей растерянности.
— Нам надо возвращаться обратно, — снова стал настаивать Никита. — Не нравится мне все это.
— Илья, ну-ка расскажи мне про ту птицу, которую видел поутру, — попросил я его еще раз.
— Да, видно и ты в детство начинаешь впадать, — вздохнул Никита, понимая, что его идею о возвращении никто не поддерживает.
— Это была птица в человеческом обличии, — стал припоминать Илья. — Крылья широкие, цветное оперение, а голова человеческая, похожая на девушку. Толком я ее не разглядел, потому, что был настолько растерян и забыл обо всем.
— Может это был мужик? — влез с подковыркой Никита.
— Женщина была и довольно красивая. Точно на птицу похожая, на птицу Алконост. Я помню, мне еще бабка рассказывала про нее сказки в детстве. Она мне на всю жизнь в память врезалась.
— Вот именно, сказки, — снова не успокаивался Никита. — Если тебе такие птицы мерещатся уже сейчас, то, что будет, когда ты закончишь университет?
— Дело в том, что я тоже видел что-то похожее, когда ходил в лес на разведку, — признался я.
— Ты видел эту птицу?
— Не знаю, но видел что-то очень странное, сидящее высоко на дереве. Она наблюдала за мной с высоты, а потом громко замахала крыльями и, ломая ветки деревьев, улетела вглубь леса.
— Слава Богу, что я еще ничего не видел, — улыбнулся моему признанию Никита.
— И ты уже видел, не ври. Только что в небе пролетел какой-то неопознанный объект. Тебя это устраивает?
— Это мираж от солнца. Бывает такой обман зрения, — не сдавался Никита и стоял на своем.
— А свист — это обман слуха? — усмехнулся Илья. — У всех троих одновременно такого не может случиться.
— В таком случае, что вы хотите этим сказать? У меня только одно предложение — надо возвращаться и нечего морочить головы. — Никита поднялся и стал осматривать поляну. — Парни, — закричал он во весь голос, — тропинка пропала.
Я поднял голову и устремил свой взгляд на друга.
— Как пропала?
— Очень просто. Я помню, что мы шли именно здесь, а теперь тут ничего нет, даже трава, не примятая от наших ног.
Я и Илья тоже повскакивали и стали осматриваться вокруг.
— Действительно, — согласился я. — Я тут надламывал ветку, чтобы не заблудиться и так всю дорогу, а надлома нет.
Мы обшарили всю поляну, чтобы найти ту тропинку, по которой пришли сюда, но все было тщетно.
— Все, попали, — снова запаниковал Никита. — Говорил вам, что надо возвращаться, а вы меня и слушать не стали. Как теперь нам отсюда выбраться? Я не собираюсь здесь заканчивать универ.
— Ну, хватит ныть, — остановил я товарища. — Сейчас разберемся.
— Вы разбирайтесь, а я пойду обратно. Встретимся в университете в начале года.
Никита подхватил свой рюкзак и решительно направился в лесную чащу.
— Смотри нас не потеряй, — крикнул ему вдогонку Илья.
— Это вы не потеряйтесь. Найду воинскую часть и попрошу, чтобы выслали службу спасения, иначе вас эти птицы с человеческими головами насмерть заклюют. — Никита решительно помахал нам рукой и скрылся за деревьями.
— Вот придурок, — выругался Илья. — Как бы еще нам не пришлось его искать. У нас даже компаса нет, а этот двинул совсем в другом направлении. Андрей, мы же пришли, с другой стороны.
Я схватился за голову.
— Ничего не помню, откуда мы шли и куда пришли. Оставь меня со своими вопросами хотя бы на минуту.
— Как я решился на эту экспедицию, — теперь уже бормотал и Илья. — Вот не хотелось, а поехал. Как теперь будем возвращаться? Ни этих академиков из института археологии, ни курганов…
— Вернется, — заверил я и только закрыл свой рот, как из леса на поляну выскочил растерянный Никита. Рюкзака на нем уже не было, а бледное лицо выражало полное отчаяние и ужас.
— Воинскую часть нашел? — усмехнулся Илья. — Рюкзак в залог оставил?
— Братцы, — заикаясь, затараторил Никита. — Тут недалеко на избу набрел.
— Ну и что? Домик лесника, наверное.
— Лесника, но не совсем. Она стоит на корявых сваях и, как мне показалось, вертится в разные стороны, а из приоткрытых дверей валит дым.
— Что значит, вертится на сваях? — не понял я.
— Ну, шевелится. Рядом с избой бочка, а в бочке метла.
— Ну и что тут такого? Ты лучше скажи, где твой рюкзак? Ты так спешил сообщить нам эту новость, что все побросал по пути?
— Я правду говорю, — не успокаивался Никита. — Давайте вместе сходим к этому домику. Тут какие-то чудеса творятся. Говорил вам, что нужно было возвращаться.
— Опять двадцать пять, — выкрикнул Илья. — Ты как ребенок, все у тебя наоборот.
— Ей богу говорю, дом какой-то совсем странный. Помните, когда отдыхали, у нас над головами какой-то предмет пролетал? Так вот этот предмет называется бочкой, которую я сейчас видел. Она стоит у странной избушки, которая вертится в разные стороны.
— Все рассказал? — Я был тоже немного удивлен, и не верил ни одному его слову. — Может это была бабка-Яга? Ты, случайно не успел с ней познакомиться?
— Что ты тут несешь, Андрей? Говорю, как на духу — изба, бочка, метла… все своими глазами видел.
Я не выдержал и поднялся с земли.
— Хорошо, пусть будет, по-твоему. Веди туда, откуда пришел.


                Глава 6

Никита продвигался по высокой траве настороженно, поднимая высоко ноги. Он часто оглядывался на нас и терпеливо молчал, уверенный в своем правильном решении. Пройдя некоторое расстояние, он не выдержал и остановился у корявого дерева.
— Все, больше не могу, — признался он. — Ноги меня не слушаются и не идут к этой избе. Она не к добру на нашем пути, чувствует мое сердце.
На всякий случай я приготовил фотоаппарат, чтобы зафиксировать факт нашего обнаружения.
— Что-то часто твое сердце чувствует недоброе.
— Я домой хочу.
— Еще успеешь, давай, двигай по курсу. — Илья был настроен решительно. Он деловито поправил за спиной рюкзак с палаткой и подтолкнул Никиту вперед.
— Вам ничего не кажется, — прошептал настороженно Никита.
Мы переглянулись.
— Ничего.
— Я слышу странные шаги за густыми кустарниками.
— Где изба, которую ты обнаружил? — спросил я. — Или это было только твое воображение? Лучше бы ты в универе был таким осторожным. На шаги не обращай внимания — это медведь за тобой крадется. — Я тоже насторожился.
— Здесь и без твоих приколов напряженная обстановка.
Теперь уже мы все услышали шарканье ног и замерли.
— Это нечистая сила, — шептал Никита. — Вы только посмотрите кругом, лес какой-то странный, изба в лесу явно не лесника. Что-то уж она совсем захудалая, потом эта странная бочка у избы…  Нам надо немедленно уходить.— Решение было изменено моментально, но было уже не до этого.
— Поздно уходить, — сказал я, замечая, как из-за деревьев показалась сгорбившая старуха, одетая в рванье. На ее голове была повязана косынка, которая скрывала длинные лохматые седые волосы, лицо все в глубоких морщинах, большой горбатый нос, а тонкие сжатые губы придавали ей вид совсем не доброжелательной женщины. В одной руке она тащила по земле рюкзак Никиты, а другой придерживала вязанку хвороста на спине.
Старуха не обращала внимания на молодых людей и уже стала проходить мимо, кряхтя на ходу, но тут ее окликнул Илья.
— Здравствуйте бабушка, может вам помочь.
Старуха устремила в нашу сторону совсем недобрые пронзительные глаза, остановилась и опустила вязанку на землю.
— Это не вы ли собрались мне помочь? — проскрипела старуха. — Много вас по свету бродит, а толку ни на грош.
— Бабуля, не могли бы вы мне вернуть мой рюкзак? — нерешительно произнес Никита. — Все же это моя вещь.
Старуха подвинула рюкзак ближе к своим ногам, поправила упавшую на глаза косынку и, прищурив глаза, сказала:
— Да будет тебе известно, отрок, в этом лесу что находится — все принадлежит мне. Этот мешок тоже мой и позволь мне самой с ним разобраться.
Никита раскрыл рот, желая что-то сказать против, но я схватил его за руку.
— Ты знаешь, старушка права. А, позвольте спросить, это вы проживаете здесь, в лесу? Это ваша избушка?
— Это уже не ваше дело, где хочу там и живу. Я здесь хозяйка, а если это не каждому доходит, то я могу пояснить другими действиями. Вам, молодцы, убираться отсюда надобно, пока беды не случилось.
— Позвольте, — уже не выдержал и Илья. — Мы люди из экспедиции, которая занимается в этом районе раскопками, мы немного заблудились и хотели узнать, как отсюда можно побыстрее выбраться. У нас просьба чисто житейская.
— Не знаю, что вы здесь делаете, но из этих мест еще, ни один не выбирался.
У Никиты округлились глаза.
— Говорил я вам уже тысячу раз, что эти места аномальные, — зашептал он. — Бабка не от мира сего, таких сейчас просто не бывает, а эта еще и хозяйкой себя считает в этих лесах, бомжиха какая-то. — Он поймал ее строгий, колючий взгляд и тут же замолк.
— Ты хлопчик, не думай, раз я стара, так ничего не слышу. У меня с ушами все в порядке. — Старуха повесила на плечо рюкзак, ловко взгромоздила на спину вязанку хвороста и направилась в сторону своей ветхой избушки.
Молодые люди следовали за ней на значительном расстоянии: она слышала их шаги, оглянулась и строго спросила:
— Хотите навестить старушку?
— Нам бы воды попить и чего-нибудь перекусить, — нерешительно проговорил я.
— Ну, кормить я вас не собираюсь — это раз. Для гостей, таких, как вы у меня ничего не найдется — это два, а воды испить можете в озере, которое отсюда недалеко.
Она подошла к шатким ступенькам избы, одним махом закинула вязанку хвороста к дверям, присела, взмахнула руками и взлетела на крыльцо.
Я успел несколько раз щелкнуть ее из фотоаппарата и быстро его спрятал под курткой.
От бабкиного взлета у нас отвисли челюсти, а она стояла у двери и потирала свои костлявые руки.
— Так и быть, если желаете навестить старушку, запрыгивайте сюда, ко мне. Нечего мне ступени ломать, они и без того ветхие. Они могут выдержать только моего котика.
— Это, каким образом мы должны так же прыгнуть? — удивился Илья.
— Значит, вы не хотите зайти ко мне в гости, — решила старуха и открыла скрипучую дверь. Из избы выскочил огромный черный кот и стал тереться у бабки в ногах. — Ой, ты мой котик тепленький животик. — Старуха закряхтела, нагнулась и погладила кота по спине. — Вот, набиваются в гости, а зайти стесняются, — объяснила старуха. Она с трудом разогнулась и схватилась за поясницу. — Радикулит проклятый, покоя не дает. Вы так и будете стоять? В ногах правды ведь нет.
— Так вам нужен Пенталгин-гель, — посоветовал я, вспоминая мазь от радикулита. — Он в каждой аптеке продается.
— Это еще что за гадость? У меня намного лучшее средство имеется, на травах и заколдованное по всем правилам. Отличное зелье для моего радикулита, но что-то в последнее время это зелье стало плохо помогать. Видно еще не дошло, как следует. На Кощее проверяла, ни одной ржавчины не обнаружил мой приятель. Не скрипит и не жалуется ни на какую хворь. Еще лет двести протянет, а там я еще что-нибудь ему придумаю.
— На ком проверяли? — У меня даже рюкзак с плеч свалился. — На каком еще Кощее? Пойдемте отсюда, мужики, эта старуха совсем не в адеквате. Ей в желтый дом надо.
— Дурень, желтый дом ты еще не знаешь, что такое, а уже посылаешь больную женщину с положением, — возразила старуха и направилась в избу. — Захаживать будете или постоите у избушки?
Никита снова заволновался и схватил меня за руку.
— Андрей, нам надо отсюда валить и немедленно. Где-то я уже встречался с этой бабкой. Не к добру все это.  Посмотри на нее, она же сумасшедшая.
— Негоже так про женщин говорить, — высказался Илья в защиту старой женщины. — Если женщина приглашает, значит, мужчины должны исполнять.
— Я вижу, что тебе не исполнять ее желания надо, а прописаться к ней на постоянное место жительство. Изба неплохая, до осени простоит, и баба клевая, — нервно шептал Никита. — Если вы что-то решаете, то можете идти на пару к ней в гости. Я вас здесь, в лесу подожду.
— Ну, молодцы, заходите, — снова заскрипела старуха, выглядывая из дверей. — Угощений у меня нет, но вы не пожалеете, что навестили старушку-хлопотушку.
— Чего стоите и рты пораскрывали. — Никита уже заговорил в полный голос. — Вас ждут чудеса, а мне про них потом расскажите.
Я переглянулся с Ильей, и мы решились.
— Так как к вам пожаловать? — спросил я. — У нас нет такого таланта, прыгать в высоту, мы совсем не спортсмены.
— А вы только присядьте. — Старуха хитро улыбнулась. — Я вам подсоблю.
Почему-то присели мы все трое и мгновенно очутились перед старухой.
— Заходите милки, заходите и не обращайте на кота внимание. Он у меня мудрый и вас не тронет.
— Ученый что ли? — попытался уточнить Никита, который не мог понять, как у него получилось так, что оказался у дверей избы вместе с нами. — Он случайно песни у вас не поет?
— Он уже отпелся, отрок любопытный, — ответила старуха и пропустила нас вперед себя в избу.
Такого бардака, что увидели внутри мы и представить не могли. Кругом окурки, огрызки от тыквы, крысы из-под ног разбегаются, смотрят на нас своими злыми глазами, кругом полумрак, а посередине комнаты огромный котел с каким-то зельем и постоянно бурлит, вынося наружу зеленые облака. В одном углу притаилась сова, которая, не переставая, урчит, в другом вонючий ворон, постоянно каркает, тут же полуразваленная печь и ухват с кочергой.
Мы настороженно огляделись, приметив эти достопримечательности, и хотели бежать с этого помещения, но старуха нам преградила дорогу. Она уже держала в костлявых руках ухват и противно улыбалась своим беззубым ртом.
— И куда это вы заспешили? — спросила она. — Даже не посидите, не порадуете старушку?
— Бабуля, а как вас будет величать? — поинтересовался я. — Мы люди простые, студенты. Меня, например, звать Андрей, это Илья, а это Никита.
— Ну, а я бабушка Яга, — прошепелявила старуха, заглядывая в бурлящий котел. — Она взяла длинную палку и, помешивая вонючую жидкость, что-то зашептала, не обращая на нас уже никакого внимания и деловито снова потерла руки.
Мы стояли, как завороженные.
Услышав за спиной грохот, я и Илья обернулись. Никита лежал на полу без чувств и не подавал признаков жизни.
— Как? — попытался я уточнить услышанное. — Вас Ягой звать?
— Как, как, баба Яга я, разве вы олухи до сих пор ничего не поняли?
Теперь рядом со мной рухнул на пол и Илья.
— Очень популярное имя. — Мой голос задрожал, и я взглянул на маленькое окошко, что было в стене. Понимая, что через него не выбраться, и мне пришлось мило улыбнуться хозяйке. — В таком случае надо отметить нашу встречу, — сказал я и толкнул ногой лежащего не полу Илью.
— Что это с ними? — спросила Яга.
— Это они от радости чувств лишились, — объяснил я. — Сейчас оба отойдут и все будет нормально.
— Я вижу, ты человек крепкий, давай предскажу тебе будущее, — неожиданно предложила старуха. — У меня сегодня выходной, вот и хожу без дела. Потом своим оболтусам расскажешь, когда очнутся. Это будет вам вместо угощения.
— Лучше не надо. У нас не принято знать все наперед.
— В таком случае предскажу, что вас ждет в ближайшее время.  Я же должна как-то с гостями обойтись по-человечески. Накормить мне вас нечем, сама грибами да ягодами питаюсь. Видишь, как лицо стало молодеть. — Старуха погладила морщинистое лицо такой же морщинистой ладонью и улыбнулась, оголив свои три желтых зуба во рту.
— Бабушка, вам бы к стоматологу, — заметил я непорядок с ее зубами.
— Да откуда его взять-то, милок? То Кощей примчится, сижу с ним до утра, лясы точу, в карты играем, Водяной воду в озере замутит, а там у меня Гуси. Приходится его на место ставить. Хлопот хватает, а стоматолог — это кто таков, тоже из наших?
— Это зубной врач. Он ваши зубы быстренько вряд поставит.
Яга скривилась.
— Не нужен мне твой стоматолог, его кормить надобно. А зубы у меня в порядке, слава богу, не болят еще.
— Так там и болеть уже нечему, — заметил я.
Тут начал подавать признаки жизни Никита. Он поднялся и, увидев свой рюкзак в углу, сразу потянул к нему свои руки.
— Это его мешок, — подтвердил я. — Он его давеча в лесу потерял.
— Да пусть забирает свое барахло, у меняя такого предостаточно. — Старуха снова склонилась над котлом с зельем, заводила над ним руками и что-то зашептала. Вонючая жидкость забурлила с новой силой, задымила, и старуха стала внимательно вглядываться в этом омут.
Илья тоже стал медленно приходить в себя, и старуха довольно улыбнулась.
— Видишь, колдовство действует, — сказала она. — Все твои начали приходить в чувства, а то расстроили старушку, никакого внимания: разлеглись на полу, коту пройти невозможно.
Я взглянул на огромного кота, который тихо сидел на пороге и не сводил взгляда с хозяйки. Его глаза становились то желтыми, то зелеными, то красными и меня снова пробрала дрожь. Почему-то возникло большое желание побыстрее покинуть эту избу и бежать из этого сумасшедшего леса, куда глаза глядят.
— Вас ждет дальняя дорога, — зашептала Яга. Она, не переставая, водила руками над дымящим котлом и колдовала. — У вас много в пути будет  интересных дел, и вы найдете много друзей.
Я заметил, что и мои товарищи стали прислушиваться к ее предсказаниям и в недоумении переглядывались.
— Но вас ждут и большие испытания. Вижу каких-то воинов и рыцарей, вижу вас на лошадях…
— Я ездить не умею, — громко признался Никита.
— Заткнись и слушай ведущего человека, — оборвал его Илья на полу слове.
— В общем, трудно вам придется, — сделала заключения Яга. Она отошла в сторону от дымящего котла, и он моментально затух.
— Нам бы воды испить, а то во рту пересохло, да в дорогу отправляться, — сказал Илья, поглядывая на выход. — Вы говорили, что где-то здесь недалеко есть озеро.
— Это совсем близко, только моих Гусей не распугайте, что там плавают. Они сегодня тоже отдыхают.
— Тогда, может у вас здесь есть водица? — настороженно спросил Никита.
— Нет у меня здесь ничего. Воду я почти не пью — живот пучит, а кот не терпит такого.
— Хороший кот, я бы тоже не стерпел, — прошептал в ответ Илья и Яга   это услышала.
Она строго взглянула на него и сказала:
— А тебя, отрок, особенные ждут испытания.
— Это почему же особенные?
— Слишком говорливый. Посмотрю, когда тебе будет лет так сто пятьдесят или двести.
От услышанного мы снова раскрыли рты.
— Рты можно закрывать, — посоветовала Яга. — Озеро найдете, когда двинетесь по тропинке, что слева от избушки. По правой не вздумайте идти, беду накличете. Ну, ступайте, может, бог даст и свидимся.
— Вряд ли, — ответил на прощание Никита.
— А с тобой, говорливый, встретиться мне придется обязательно. Вот я и посмотрю, как ты потом будешь трепать языком.
— А давайте сфотографируемся на память. — Меня вдруг понесло, и я достал фотоаппарат из-под куртки. — Кому мы об этой встречи расскажем — никто не поверит, а тут будет неопровержимый факт.
Старуха, ничего не понимая в моей речи, заморгала глазами и облокотилась на печку.
— Что ты тут мне наговорил, я из всего поняла только два слова. Говаривай яснее.
Я не стал больше рассуждать, навел на старуху фотоаппарат и щелкнул два раза. Яркая вспышка озарила всю избу, старуха обхватила руками голову и повалилась на пол.
— Вон выродки из моего дома! — заорала взбесившаяся бабка. — Не желаю вас больше видеть. Немедленно убирайтесь. Вы мне избушку спалите.
Изба подозрительно заходила ходуном, пол у нее задвигался, а мы, подхватив свои рюкзаки, с разбегу вылетели из дверей на поляну. Прыгать вниз не пришлось, земля была прямо под ногами, и мы чуть не посворачивали себе головы.
— Я же говорил, что не стоило нам сюда ходить, — твердил Никита, убегая по тропинке вглубь леса. Он бежал, не оглядываясь, придерживая свой рюкзак, в котором побрякивали последние банки с нашим питанием.
Мы еле поспевали за ним и, только когда он остановился, мы оглянулись.
— Надо было тебе эту старуху фотографировать, — бурчал Никита. — Фото на память ты ей все равно не сможешь отдать.

Свежий воздух, который мы вдохнули после спертого до невозможности в избе, вскружил нам головы, но мы, пошатываясь, помчались прочь от этого заколдованного места.


                Глава 7

Мы не бежали, а летели и боялись лишний оглянуться назад. Нам казалось, что Яга нас преследует по пятам, а когда немного пришли в себя, то поняли, что стоим на тропе, но на какой, неизвестно. Мне сразу вспомнились слова, которые проскрипела нам старуха напоследок, но я понятия не имел, какая это тропа, левая или правая. Жажда нас подгоняла побыстрее добраться до озера, но разум брал свое. Мы остановились, оглядывая незнакомые места. Под ногами была еле заметная тропинка, но у нас всех одновременно возникли сомнения: на правильном ли мы пути. 
— Помнится, бабка говорила, что есть две тропы, — напомнил Илья. — По одной из них она напрочь запретила нам идти. Мы на какой находимся?
— Мы всегда на верном пути, — заверил я, но насторожился. — По какой она не говорила ходить?
— А бес ее знает.
— Вы, как с бодуна. Что, вообще ничего не помните? 
— Надышались этим зельем, теперь не можем определиться, — признался Илья. — Главное рюкзак с палаткой теперь у нас. — Он оглянулся назад, чтобы лишний раз убедиться, что Никита плетется сзади.
— В таком случае, всем стоять на месте, если имеются сомнения, — распорядился я. — Здесь явно давно никто не ходил, — стал рассуждать я. — Что же такое с моей памятью? Я помню, что она настрого запретила идти по одной из них, но по какой?
— Я вижу только одну. — сказал Илья. — Эй, Никита, ты помнишь, по какой тропе нельзя идти?
— По правой.
—  А это тогда какая? Другой здесь вовсе нет.
—Получается, что бабка нас направила вообще не в ту сторону.
— Да какая разница, — бормотал Илья. — Все равно, и эта куда-нибудь выведет. Сейчас выбора у нас нет, перед нами только одна, поэтому идем по ней и никуда не сворачиваем.
Тропинка оказалась такой извилистой, что у нас закружилась голова. Она петляла между деревьев, уходила куда-то в овраг, потом поднималась на заросший лесом пригорок и снова петляла.
— Такое впечатление, что мы ходим по кругу, — заметил Никита. — Мне кажется, что мы уже несколько раз здесь проходили. Я сейчас умру от жажды, хоть бы лужа где-нибудь была, я б ее всю выпил.
— И козлом бы стал, — припомнил сказку Илья.
— Лучше козлом, чем от жажды умереть. Никогда со мной такого не было, а тут, после бабкиных заклинаний, меня будто подменили. Давайте, братцы, побыстрее двигайте ногами.
— Андрей, где наш кинжал, — вдруг спохватился Илья. — Что-то мы про него совсем забыли.
Я сунул руку в рюкзак и, нащупав холодный кинжал, облегченно улыбнулся.
— Это хорошо, что на месте. Еще там, в избе, я видел, как у этой Яги светились глаза, когда она поглядывала на твой рюкзак. Она что-то чувствовала.
— Так может вся проблема из-за него, — догадался я. — Нам всего-то надо от него избавиться.
— Что за дележка? — спросил подошедший Никита.
— Илья думает, что все проблемы с нашим пребыванием в этом смутном времени связаны с кинжалом, — попытался объяснить я.
— Не слушай Илью, он тебе еще не то наговорит. Где это видано, чтобы из-за какого-то ножа происходили такие события? Здесь что-то другое, а кинжал нам еще пригодиться. Неизвестно, что ждет нас впереди, может, придется отбиваться и стоять насмерть перед каким-нибудь чудовищем.
— Вот это уже извольте, — запротестовал Илья. — Я свою жизнь просто так отдавать не собираюсь. Организм молодой, еще без высшего образования и к тому же тоже хочет к маме с папой.
— Все? — Я взглянул на красноречивого Илью.
— Все.
— Тогда вперед. Никита, тебе, как никому, надо бежать впереди, ты пить больше всего хотел.
Никита поспешил исправиться и ушел далеко вперед, а я с Ильей, не спеша плелись сзади.
— Помню, старуха говорила, что нас ждет великое будущее, — припомнил Илья.
— И ты ей поверил?
— Других вариантов у нас в этом лесу нет, поэтому поверил. — Илья неожиданно остановился и схватился за дерево. — Андрей, держи меня, я куда-то улетаю.
— Так, понятно. Пока вы валялись в избе на полу, то надышались той гадостью, что замутила старуха в своем котле. Я видел, как зеленые облака стелились по полу. Тебе тоже немедленно надо освежиться. Смотри внимательнее, можешь на Никиту наступить, если где завалился. Что-то его и не видно. — Я громко свистнул, но никто не отозвался. — Осталось еще по этому лесу растеряться — тогда конец нам всем.

Действительно, через некоторое время скитания по лесу мы вышли к берегу озеру.
Никита опустил свои ноги в воду и понемногу стал отходить. Илья бесконечно тряс головой, старательно мыл холодной водой свое лицо и тоже приходил в себя. Я сидел в стороне и наблюдал, за своими товарищами не понимая, как колдовство Яги не повлияло на меня.
— И где эти утки, про которые нам твердила Яга? — спросил Никита, окидывая взглядом большое озеро. — Здесь не только птицы нет, но и рыба с головастиками вывелась лет так триста назад. Вода голоднючая, аж ноги сводит.
Вдалеке виднелись густые заросли камыша, справа озеро упиралось в лес, а противоположный берег скрывался за густым туманом, который расползался над водной гладью. Я сидел в полном недоумении и тупо смотрел на мутную воду.
«Что же происходит? — вертелась мысль в моей голове. — Странная бабка, как из сказки, избушка неизвестно из чего сложенная и мои одурманенные друзья?»
Неожиданно над водой пронеслась старуха в ступе. Она лихо управляла своей метлой, что оставалось только позавидовать ее умению любому летчику. Она так громко смеялась, что нам казалось, даже вода покрылась рябью от ее восторга.
— Эй, вы, чего расселись, — кричала она. — Если будете здесь торчать, то никогда не выберетесь из моих владений. Пейте воду и проваливайте. Я буду за вами следить до самого конца.
— До чего? — не понял Илья.
— Пока мы не сгинем из ее жизни, — пояснил Никита.
— То есть до смерти?
— Выходит, что так. Эта бестия теперь нам на всю оставшуюся жизнь.
Я вскочил на ноги, провожая ее взглядом, и вдруг увидел Гусей, которые медленно выплывали из-за камышей.
— Чёрт побери, — воскликнул я и схватил Илью за руку, пытаясь его поднять. — А ведь права была Яга, я вижу этих Гусей, они направляются к нам.
Растерянный Никита тоже вскочил и схватил длинную палку.
— Это какой-то кошмар, — шептал он. — Если эта бабка действительно существует, то и Гуси ее особенные. Нам надо отсюда убираться. Я давно вам говорил, что это места заколдованные.
Я достал фотоаппарат и стал щелкать приближающихся к нам шестерых огромных белых Гусей.
— Говорят, они детей воруют, — зашептал Никита, — и к Яге носят. Она их в печи жарит и жрет. Компания у нее подходящая — Змей Горыныч, проглот, так что дети для них в самый раз. Потом этот Кощей…
— Заткнись, — сквозь зубы процедил я и, не отрывая своего взгляда, смотрел на Гусей, которые подплыли к берегу и за несколько метров остановились перед нами на воде.
— Смотрите, какие у них злые глаза, — теперь уже зашептал и Илья. —  Фотографии как отдавать им будешь?
Я не выдержал и недовольно взглянул на друга.
— Тебя попрошу, ты и отдашь, — ответил я. — Все напились? Теперь уходим.
— Нет, не уходим. — Илья нагнулся, поднял с земли булыжник и запустил в Гусей.
Я не успел даже сказать слова против, как Гуси-лебеди с шумом и криком поднялись в воздух и зловеще закружили над нами.
— Держимся все вместе, — скомандовал я. — Иначе они нас по одному перетаскают в бабкины апартаменты, а та уж найдет нам применение.
Над озером снова появилась Яга в ступе. Она нам грозила костлявым пальцем и выкрикивала матерные слова.
—Эх, было бы ружье, я бы ей эту ступу вмиг разнес, — мечтательно проговорил Илья.
—Да, с тобой в приличное место даже ходить страшно, — заметил я, — все норовишь кого-то убить. Надо лояльно относиться к окружающим. — Передо мной стояли непонимающие моих слов, глаза Ильи. — Вот как-то так, дорогой. Хорошо старуха ничего не слышала, а то б со своим другом Кощеем давно бы была здесь, а тот долго разбираться не будет.
Никита слышал мои рассуждения, и тоже все на свете забыв, уставился на меня. Немая сцена продолжалась недолго, пока из воды не появилась зеленая голова, похожая не пень покрытый водорослями и пиявками.
— Кто это? — недоумевал Илья, схватив меня за руку.
Я выдохнул застрявший в моей груди воздух и обессиливший опустился на землю.
— Если я не ошибаюсь, то это Водяной, — невольно пролепетали мои губы.
Никиту тут же стошнило, и он выбросил из своего организма всю ту воду, что поместил в себя.
— Это ужасно! Такая зараза плавает в этих местах, а мы здесь пьем. Дизентерия обеспечена.
— Ты от своих гамбургеров быстрее отравишься, чем от этой воды. — Я не отрывал своего взгляда от Водяного, который медленно подплывал к берегу.
— Нам надо бежать, — заорал во всю глотку Никита и схватив свой рюкзак, заметался по берегу.
— Куда, — остановил его я. — Ты что, дорогу знаешь? Прекрати панику и успокойся. С тобой точно куда-нибудь, да и влипнешь.
— По-моему мы давно уже влипли, — не успокаивался Никита. — Если эта коряга еще и разговаривает, то значит, мы все сошли с ума.
— Заткнись, олух, — послышался густой бас со стороны озера и Никита замер. — Мне тут пиявки шепнули, что у нас гости.
— Гости, гости, но не по твою водяную душу, — огрызнулся Никита и подтолкнул Илью в бок, который стоял как завороженный. — Что скажешь? Я Андрею уже тысячу раз говорил, что надо сматывать удочки, а он не понимает.
— И куда ты их сматывать собрался? — Илья был в полной растерянности. — Не хватало, чтобы еще сюда какая-нибудь зараза прилетела, на подобии Змея Горыныча. Это все одна компания, я так думаю. Вот сейчас соберутся все вместе, Андрей нас на прощанье сфотографирует, и поминай, как звали.
Я спохватился, достал из-под куртки фотоаппарат и произвел несколько щелчков.
— Ты всех решил фотографировать? — попытался уточнить Никита.
— На сколько зарядки хватит, а ее еще предостаточно.
— Ну, если разрядится, свистнешь Горыныча, вставишь штепсель в определенное место и зарядишь свой аппарат. У него электричества много.
— Если ты будешь болтать, то зарядным устройством станешь ты, — огрызнулся я. — А Водяной может нам и помочь.
— Каким это образом?
— Например, подскажет, куда двигаться дальше. Не правда ли, уважаемый, — обратился я к Водяному.
— Это невозможно,— шептал Никита.
— Я понимаю, что туда, куда попали мы, возможно все, — поддержал меня Илья. — Андрей, что ты уставился на это бревно? Будь проклят тот день, когда я подписывал бумаги на поездку в эту сумасшедшую экспедицию.
— Мне надоело слышать это от Никиты, — шепотом говорил я, не отрывая глаза от Водяного, который медленно приближался к берегу, — а тут еще и ты мне серенады запел. Вы что, сговорились? — Я продолжал смотреть на Водяного, как заколдованный.
— Андрей, очнись!
Никита теребил меня за руку, пока я не опомнился.
— Что случилось? — спохватился я.
— Разве не видишь?  Перед нами уже и Водяной, и Яга были, и ее Гуси-лебеди…. Кто следующий? Мы что, по всем сказкам решили пробежаться? — У Никиты был такой вид, что даже Водяной скосил свои стеклянные глаза на суку, который был у него, видимо, вместо носа.
— Что за псих на берегу? — спросил Водяной. Его голос булькал, будто звучал из воды.
— Это он кому? — не понял Никита.
— Тебе, — уже успокоился Илья. — Ты один среди нас такой.
— Чьи будете, — басил Водяной. — Мне тут старуха шепнула, что вы пришельцы.
— Вот зараза, уже на всю округу разбазарила, — возмущался Илья. — Андрей, надо что-то делать.
— Все, напились водицы? — решительно спросил я. — Помахали Водяному ручкой и уходим. Мне помниться, что с его стороны никогда не было проблем.
— Это ты точно знаешь? — не поверил Никита.
— Точно. Пользы от него никакой, но и вреда тоже. Пусть себе плавает, да с пиявками забавляется. Он вряд ли что нам путное может сказать.
— Вы нас извините, уважаемый, — попытался вежливо выразить свою мысль Илья, — но мы поняли, что от вас, ни пользы, ни дела, поэтому, как говорится, плыви, плыви зеленое … — Илья не договорил свою мысль, как из-под воды высунулась длинная худая рука, похожая на ветку и погрозила кулаком.
— Будешь тонуть, не рассчитывай на мою помощь, — пробасил Водяной. — Я тебя первого, без очереди к себе приму, паршивца. Ишь на что намекает! Я тебе и говно припомню и уважение к старшим.
Я схватил Илью за руку и еле оттащил от берега.


                Глава 8

Лесом мы обошли озеро с другой стороны и снова вышли к его берегу. Здесь было тихо и хорошо, если не считать жужжание комаров, которые мгновенно стали нас одолевать. Где-то на деревьях пели птицы, и солнце приятно ласкало наши лица.
— Установим палатку здесь и отдохнем, — решил я, на что выслушал категорические протесты своих друзей.
Первым возник Никита.
— Ты понимаешь, о чем говоришь? — возмутился он. — Если тебе ничего не говорит появление этого Водяного, у которого неизвестно что в башке, то можешь располагаться, заодно и комаров подкормишь. Я лично против такого соседства. Илья, ты чего молчишь, или тебя все устраивает? У меня встречное предложение — нам немедленно надо выходить из этого заколдованного круга. Надоели мне эти сказки, которые ничего хорошего не сулят. Сначала Яга, теперь Водяной…
— Андрей, может и вправду нам надо уходить, — встревожился и Илья.
— Но как? Как ты это представляешь? Если ты знаешь отсюда выход хоть какой-нибудь, то говори. Думаете, меня здесь тоже все устраивает?
— А кинжал, — напомнил Никита.
Я пошарил рукой в рюкзаке — оружие было на месте.
— Я до сих пор сомневаюсь, что вся эта канитель из-за какого-то кинжала, — предположил я. — Это мы для себя придумали такую легенду. На самом деле все намного сложнее.
— Мы готовы тебя выслушать.
— Дело в том, что я сам ничего не знаю и не понимаю. — Я присел у берега и зачерпнул ладонью холодную воду. — Что нас ждет дальше, я тоже не знаю, поэтому надо прийти к чему-то общему, а не тянуть повозку в разные стороны, как в басне Крылова.
— Хорошо, — согласился Илья, — разбиваем палатку. По-моему, у нас еще что-то осталось из провианта. Я так рассчитывал на старуху, думал, она нам подкинет какой-нибудь еды, а она, зараза, одурманила своим зельем и вышвырнула в лес. Стерва, что еще скажешь.
— А может, одного ее гуся поймаем, — предложил Никита. — Я давно гусятину не ел. Спички у нас есть, разведем огонь, Илья общиплет птицу…
— А ты его еще поймай, — вставил своё предположение Илья.
— Как же я его поймаю?
— Как, как, руками. Ты же предлагаешь нам вандализмом заняться. Старуха тебе этого не простит. Мы до сих пор еще не знаем, на что она способна.
— А может где-то есть тихая заводь и полно в ней рыбы, — предположил я.
— В таком случае это тоже вариант. — Никита взбодрился такой идеей. — Вот и иди вдоль берега, может, что и найдешь, пока мы палатку установим.
Я скинул рюкзак и налегке направился вдоль берега по зарослям кустарника и камыша в поисках заводи.
Через сотню метров я насторожился, услышав непонятные мне звуки, похожие на плачь. Оглядевшись, я осторожно пошел вперед, стараясь перешагивать через сухие ветки под ногами, чтобы они не издавали лишнего шума.
На берегу, на небольшом камне я увидел девушку с цветастым платком на плечах и таком же сарафане. Одной рукой она вытирала мокрое от слез лицо, а другой водила по воде и тихо плакала.
Я насторожился, еще раз огляделся и постарался к ней приблизиться. Девушка подняла на меня заплаканные глаза, но не напугалась, а отвернула голову в сторону и еще больше разрыдалась.
— Как звать тебя, красавица и почему ты плачешь? Что случилось? — спросил я и, подсев рядом, устремив свой взгляд на темную воду.— Что за горе тебя так гложет?
Девушка взглянула на меня, смахнула с лица слезы и сказала:
— Аленушкой меня звать, но я с вами не знакома. Мне матушка всегда говорила, чтобы я с незнакомцами не заводила разговоров и обходила их стороной. Сейчас такой люд пошел, что не знаешь, кому и верить.
— Умная у тебя матушка, предусмотрительная, — согласился я. — Вот у меня тоже случай был: друг мой познакомился с подругой, а она оказалась проституткой. Так это чудо чуть в тюрьму его не упрятала. Написала на него заяву в полицию и наговорила столько всего, что его чуть было, не спрятали за решетку. Еле отмазался. Теперь тоже не с кем не знакомится.
— Кем она оказалась? — не поняла Аленушка.
— Самой обычной шалавой. Хотела с него еще и деньги содрать, чтобы нажиться.
— Нам незнакомы такие девушки, — вздохнула Аленушка. — У нас все по-другому.
— Вижу, — согласился я. — А плачешь почему, что за горе у тебя, красавица?
— Как же мне не плакать, когда злая старуха погубила моего младшего братца, — дрожал ее голос. — Это ее рук дело. Она утопила моего братца Иванушку в этой воде за то, что он отказался с ней идти.
— Куда идти, зачем?
— Ты, молодец, задаешь такие вопросы, будто не знаешь о злой старухи. Она хозяйка в этих местах и творит все, что угодно. Мы жили здесь, поблизости и она, присмотрев моего братца, решила им завладеть, чтобы вершить недобрые дала.
— Это не баба, ли Яга?
— Она самая. Эта злая старуха много бед наделала за свою жизнь и никак не успокоится.
Я, услышав такие признания, даже подскочил от возмущения.
— Мы ее недавно видели, — признался я. — Ничего подозрительного в ней не обнаружили, старуха, как старуха.
— Это только с виду она такая, а на самом деле — это такая дрянь, которая способна на все. У нее и друзья такие же, а наш народ не знает, что дальше делать. Спасу от нее нет — одни беды.
— Я и мои друзья виделись с ней и сказали ей, что заблудились. Она с нами обошлась доброжелательно и направила по нужной тропинке, чтобы мы вышли из этого непонятного леса, — стал откровенничать я.
— По какой еще тропинке? Здесь нет никаких тропинок.
— По левой и предостерегла, чтобы мы, не дай бог пошли по правой.
— Я так и знала, — вздохнула Аленушка. — Яга по-другому не может. Она вас послала на верную гибель.
— Не понял. — Я тут же насторожился и с опаской еще раз огляделся. — Гусей ее мы видели, Водяного тоже видели…. Что еще может с нами случиться?
— Я понимаю, что вы люди не местные и далеки от проделок Яги. Она вас послала туда, откуда никто еще не возвращался.
— А как же оказалась здесь ты?
— Меня она заманила в эту чащу и мой младший братец Иванушка, решив испить водицу из озера, оказался в воде. Он утонул, а я не успела ему помочь.
— Водяной его затащил в свой омут?
— Не знаю. Водяного я не видела, но мой братец моментально исчез в пучине.
Я почесал затылок, обдумывая сложившуюся ситуацию.
— А эту Ягу уничтожить никому на ум не приходило? —  осенила меня коварная мысль.
— С ней так просто не справиться, она знает множество колдовских заклинаний, и они ей помогают.
— У вас мужики в деревнях есть?
— А что от них толку. Все ее боятся и не желают связываться.
— Да, дела. Может, ты с нами пойдешь, мы тут недалеко расположились на отдых.
— А братец? Как я без него домой вернусь, что я скажу матушке и батюшке? Нет, мил человек, видно судьба моя такая, сидеть здесь до последнего. Вы ступайте своей дорогой, а я уж как-нибудь здесь отсижусь, может бог даст, и увижусь с братцем.
— Так куда нам двигаться дальше? Если ты утверждаешь, что мы на ложном пути, что нам делать? Здесь такая глушь, что даже телефоны не берут, а карты или компаса у нас нет. — Я вынул из кармана свой сотовый и как бесполезную игрушку повертел в руках. — Где здесь ближайшая деревня и почта, чтобы мы связались со своими?
— Я не понимаю, о чем ты, молодец, говоришь, но вам надо держаться правее, и вы выйдите к деревне. Там живут хорошие люди, они вам помогут.
— Ну, спасибо и на этом.
Я развернулся и поспешил обратно, оглядываясь на растерянную Аленушку, которая, обхватив руками свои колени, уронила на них голову и снова горько заплакала.


                Глава 9

Все, о чем я рассказал своим друзьям, они подняли на смех. Никто не верил ни одному моему слову, но я и не настаивал.
— Так, собираемся и в дальнюю дорогу, — решительно сказал я. — Но нам надо немного взять правее, чтобы выйти к ближайшему населенному пункту.
— Слушай, Андрей, мы только что палатку установили, — заныл Илья. —  Давайте отдохнем перед этой дальней дорогой. Интересно, откуда у тебя такая информация? Ты встретил кого-то из местных? И почему ты считаешь, что нам предстоит именно дальняя дорога?
— Да, почему дальняя? — тоже удивился Никита. — Я домой хочу и не желаю путешествовать по этим местам с дальними дорогами.
— Может, набредем на цивилизацию, — вздохнул Илья. — А там и наших встретим, если, конечно, информация у тебя верная. — Первым делом, что я сделаю, куплю в магазине пиво. До чего пить хочется, аж живот от голода сводит. Посидим в кафе, хоть гамбургеры поедим. У меня заначка осталась.
— Поедим, поедим, — согласился я. — А сейчас сворачиваемся и уходим. Будем держаться правее, как Аленушка сказала.
— Кто? — друзья хором задали один и тот же вопрос. — Какая еще Аленушка?
— Да это так к слову, вы все равно мне не верите, — спохватился я. — Помечтать не даете.
— Нет уж, давай колись. Кого повстречал, пока мы с палаткой возились? Серьезно, девка была?
Мне пришлось подробно рассказать о неожиданные встречи на берегу, и друзья призадумались.
— Хорошенькая хоть? — не успокаивался Илья. — Может, ей жених нужен, так я в сексе силен.
— Может и нужен, но не ты. Ты, Илья, не забывай, где находишься.
— А что, можно и поджениться на молодухе. Говорят, раньше были такие красавицы, нечета нашим. Наверняка они не курят и не пьют. Тогда было все по-другому, сам в книжках читал.
— Да ты кроме Камасутры и сказок в жизни ничего не видел, —  заподозрил Никита. — Слушай, жених, я лично найду тебе здесь бабу, и можешь с ней оставаться навсегда, а мне домой надо. Ты же сам только недавно ныл, совсем о другом.
— Хватит вам спорить, сворачиваемся и в путь. Будем держаться правее, выйдем из этого проклятого леса и должны увидеть приличное селение. Возможно, там раздобудем еды и узнаем о своем место - нахождении.
— Если бы так, — вздохнул уже и Никита.
— Ты сомневаешься?
— Я уже не знаю, что и делать.
— Движение — это жизнь, — пояснил я, — поэтому нам надо идти и не останавливаться.
Илья и Никита с удивлением переглянулись, взвалили на спины свои рюкзаки и двинулись по лесу следом за мной.
— Мы на верном пути? —  настороженно спрашивал Никита, оглядывая окружающие нас вековые деревья. — Что-то мне не нравится эта обстановка. Лес еще гуще становится и не видно ему края.
— Поверьте моей интуиции, — заверил я. — Мы на верном пути. Скоро выйдем к населенному пункту и все решиться с нашими судьбами окончательно.
Никита и Илья не отставали.
— Да, да, — подтвердил я свои намерения. — Нас ждут дома, и скоро мы вырвемся из этого ада. Потом будем вспоминать эти мгновения со смехом.
— А записи?
— Какие еще записи? — не понял я.
— Ты же дневник хотел вести, — напомнил Илья.
— Где и когда его вести? Я прекрасно все помню, но в таких условиях некогда заниматься писаниями. Сами же видели, что условия не позволяют, вот поэтому все интересные моменты стараюсь фотографировать.
— Молодец! — Хлопнул меня по плечу Никита. — Самое главное, чтобы твой фотоаппарат не сел. Здесь нет электричества и зарядить его негде.
— Какой ты догадливый! Хватит рассуждать, надо идти вперед. Этот лес и мне что-то перестает внушать доверие.
Дальше мои друзья следовали за мной, молча, и в полном непонимании. Мы так долго плутали по лесу, что уже потеряли все надежды на встречу с людьми.
Илья демонстративно сбросил с плеч свой рюкзак и рухнул на землю.
— Все, братцы, силушки моей больше нет для движения, — объявил он. — Тело требует отдыха.
В знак солидарности, рядом упал и Никита.
—  А ты можешь идти, — сказал он мне. — Мы тебя догоним.
Мне ничего не оставалось, как поддержать уставшую компанию, и я к ним присоединился.
Говорить нам было не о чем, поэтому отдых продолжался, молча, пока Илья не насторожился. Он приложил палец к губам и прошептал?
— Если мой чудесный музыкальный слух не подводит, то я слышу пение.
— Птиц?— предположил я.
— Нет.
— Бабы Яги, Водяного? — Никита был уверен, что попал в точку, но встретил удивленные глаза Ильи.
— Детское, прекрасное детское пение.
Мы тоже напрягли слух, пытаясь что-то услышать подобное, но услышали недалеко только треск сухих веток.
— Кто это?
Мы стали напрягать зрение, стараясь среди деревьев увидеть источник звука.
— Да это же Красная Шапочка, — зашептал Илья.
Я машинально потянулся за фотоаппаратом.
По лесу шла девочка лет пятнадцати и пела песенку. В руках у нее была корзинка, а на голове шапка красного цвета.
— Ничего не понимаю, — пожал плечами Никита и прижался к земле. — Что за хрень? Я, конечно, понимаю, что сказочник у нас Илья, так, причем тут мы? Илья ты за всю свою жизнь кроме сказок, что еще читал?
— Отстань от меня.
— Что значит, отстань? Это благодаря тебе мы по этим сказкам бродим. Нечего все наши бедствия сваливать на какой-то кинжал. Нож здесь абсолютно не причем. Андрей, ты чего молчишь?

Девочка остановилась недалеко от нас, огляделась и, приоткрыв корзинку, извлекла из нее пахучий пирожок.
Мы дружно облизнулись, потому, что запах от пирожка достиг и нашего обоняния.
— Значит, где-то поблизости есть деревня, — прошептал я. — А вы говорите, что мы не на верном пути, балбесы. По-моему, нас ждет прекрасный обед.
— Эй, девочка, подскажи, где тут ближайший населенный пункт? — выкрикнул из кустов Илья.
Девочка вздрогнула, побледнела и  стала всматриваться в заросли.
—  Кто здесь?
Мы вышли из укрытия и предстали перед ней всей своей компанией.
— Если я не ошибаюсь, тебя зовут Красная Шапочка, — нерешительно и с загадочной улыбкой, сказал я.
— А то, не видишь разве, что у меня на голове? Я и есть Красная Шапочка, и иду к своей бабке, несу ей пирожки. — Она открыла корзинку. — Два осталось, — с сожалением проговорила она.
— Смотри, осторожно, здесь, поговаривают, волки бродят. — Теперь уже заговорил и Никита.
— Мужиков бояться надо, а не волков, — насторожилась Красная Шапочка и с подозрением окинула нас своим наивным взглядом. Она поставила корзинку на землю и поправила сползавшие на ногах чулки. — Меня мать послала навестить старушку и испекла ей пирожков.
— Это мы помним еще с детства, — прервал ее Илья. — Ты лучше скажи, как нам ближайшим путем до деревни добраться.
— С какой целью вы желаете туда прибыть, — поинтересовалась Красная Шапочка. — Я, например, иду к бабушке с благой целью, угостить ее пирожками, что испекла мать и узнать о ее здоровье. А вам, зачем деревня?
— Поесть бы нам, — плаксиво заныл Никита. — Отдохнуть бы не мешало тоже.
— И куда вы держите свой путь, добрые молодцы?
— Куда, куда, домой. Мы из археологической экспедиции и немного заплутали.
Красная Шапочка не стала уточнять, что такое за археологическая экспедиция, она уселась на пенек, запустила свою руку в корзинку, извлекла из нее очередной пирожок и спрятала его у себя во рту.
— В сказках она намного моложе, — зашептал я своим друзьям. — А это переросток какой-то.
Никита был ошарашен поведением девчонки, которая задрала свою и без того короткую юбку, и оголила ноги.
— А она ничего. Сфотографируй меня с ней на память.
— Обойдешься, — ревниво фыркнул я, но сделал несколько фотографий. Вспышка ее ничуть не насторожила, а наоборот заинтересовала.
— Что это у вас за хрень такая? — спросила Красная Шапочка и смело двинулась на меня.
Мы остолбенели.
— Ну-ка дай сюда посмотреть, — уже потребовала она и потянула ко мне руки, но я поспешил спрятать фотоаппарат под куртку.
— Девочка, ты не опаздываешь к бабушке? — спросил я.
— Я, наверное, буду домой в деревню возвращаться, — вздохнула Красная Шапочка. — Пирожки не донесла, вкусными оказались. Все равно ей бы не хватило. Охотники тоже просили принести, что-нибудь пожрать и четверть самогона, а у меня ничего нет для них. Я возвращаюсь.
— И далеко ли твоя деревня, красавица? — поинтересовался Илья.
— Вы тоже туда идете?
— Нам все равно, лишь бы ближе к людям, — признался Никита.
— Деревня наша небольшая, но знатная, — стала рассказывать Красная Шапочка. — Недавно к нам прилетал Соловей-разбойник…
Мы с испугом переглянулись, и у нас отпало все желание идти в эту деревню, но я тут же переубедил растерянных друзей.
— А у вас есть другие варианты?
Илья и Никита пожали плечами.
— То-то же. Вариантов нет, поэтому, красавица, веди нас к себе.
— В смысле к себе? — удивленно вскинула брови Красная Шапочка. — У меня мама строгая и до шестнадцати лет запретила общаться с молодцами.
У нас от услышанного вытянулись лица.
— Так вы идете или я одна уйду, — продолжала она, окидывая нас троих оценивающим взглядом. — Но, ни на что не рассчитывайте, я еще девственница.
— Студенты мы, — пояснил Никита, замечая ее лукавые взгляды. — К тому же еще и бедные.
— Ты что тут мелешь! — Илья был категорически против высказанного. Он подошел к девочке, взял ее под руку и отвел в сторону. — Ты приняла правильное решение, — зашептал он ей в ухо. — Я где-то слышал, что на твоем пути встретится волк и у тебя будут проблемы.
— Не встретится, — твердо заявила Красная Шапочка. — И бабушку мою съесть он не успеет, его охотники прикончат.
— О, тогда тебе там вообще делать нечего. Веди нас в свою деревню. Там почта у вас есть?
Красная Шапочка улыбалась во весь свой рот.
— У нас есть все, — гордо заявила она.
— Слышали, мужики, в деревне есть все, даже почта.
— А вот почты у нас нет, — добавила она к восторгу Ильи свое заключение. — Вообще-то я не знаю, что такое почта, зато проблемы есть.
— Вот ваших проблем нам еще и не хватало.
— Ну, что у вас там за совещание, — крикнул я. — Давайте что-то решать.
— Андрей, если ты не против, то я в этой деревне могу задержаться дня на два, —   сказал Илья. —  Может, там люди хорошие и им нудна будет моя помощь. Видите, красавица в растерянности. Ты не будешь против, если я у тебя пару дней переночую?
— Да ночуй сколько тебе влезет, а я к тебе еще и загляну. —  девочка совсем была не против такого предложения.

Красная Шапочка решительно двинулась по лесу, размахивая уже пустой корзинкой и, запела для нас совсем непонятную песню. Она шла так быстро, что мы за ней, с рюкзаками на плечах, еле успевали.
Около часа пути по лесной чаще, тропинка нас вывела на опушку, где вдалеке виднелось селение.
— Я так полагаю, что здесь почты точно нет, — вздохнул Никита и устало опустился на траву. — Мои ноги совсем отказываются ходить от усталости. Может, передохнем перед посещением неведомого селения, которое предстало перед нами. Эй, Шапка, спасибо, что вывела нас на путь цивилизации, теперь можешь проваливать в своей матушке.
— А заходить не будите? —  уточнила она.
— Я зайду, —  решительно заявил Илья.
— Можешь идти, искать мы тебя не станем, —  ответил я. —  Но не забудь, что мы расстанемся уже навсегда, влюбленный Ромео.
— Ну, как хотите, можете и пожалеть. —  Красная Шапочка еще раз оглянулась, приветливо махнула нам рукой и скрылась за сопкой.
— Я, наверное, схожу с ума, — вздыхал Никита. — Что же это получается?
— Ничего не получается, — оборвал я его рассуждения. — Впереди деревня, а значит, ходит транспорт, и мы сможем добраться до ближайшей станции, а там и домой. К черту эту экспедицию. Приду в деканат и все расскажу, куда мы попали.
— И правильно сделаешь, — поддержал Илья. — Декан сразу тебя из универа  выгонит.
— За что?
— За твои сумасшедшие рассказы.
— А я промолчу, — сказал я. — Все, хватит рассиживаться — впереди селение и, возможно, наше светлое будущее. Чувствует мое сердце, что скоро мы будем дома или разыщем эту нашу пропавшую экспедицию.


                Глава 10

В селе Карачарова никого не было видно, только немногочисленные тощие куры разгуливали по пыльной дороге и пара собак, лаяли за покошенными заборами. Избы были до того убогие, что казалось, походили больше на какие-то сараи, а не на жилье.
— Да, почты с магазином здесь мы не увидим, это точно, — вздохнул уже с сожалением и я.
— А тем более кафе, где можно было бы перекусить, — добавил Никита.
— Если есть куры с собаками, значит должны быть и люди, — сделал я заключение и решительно открыл полу развалившуюся калитку, которая рухнула на землю, когда я ее попытался закрыть. — Не дело, видно в этом селении живут одни бабы, раз все в таком запущеннее.
Неожиданно скрипучая дверь покосившейся избы, распахнулась, и на крыльцо выскочил старик, а за ним и бабка с тряпкой в руке.
— Ах ты, паршивец, — кричала она, размахивая тряпкой над головой старика. — Муки ни грамма, яиц нет, из чего я тебе хлеб печь буду? Совсем старый из ума выжил! Ты бы в лес по грибы сходил, а не торчал целыми днями на крыльце и не пялил глаза на соседку.
— Я чего, я ничего, — тарахтел скрипучим голосом дед. — Сама знаешь, как сейчас в лесу боязно. Говорят, там черти водятся. А муку можно и по сусекам поскрести, должно что-то там еще остаться.
— Какой ты у меня умный, по сусекам ему поскрести. Там у меня заначка и не более того, на самый черный день. Вот сходишь в лес, принесешь грибов да ягод, тогда и заначку выставлю, дуралей старый. Может, и пирог состряпаю. А ежели не пойдешь, будешь святым духом питаться. От тебя все равно толка давно нет, так что я потеряю совсем немногое если и помрешь.
Мы стояли перед избой и наблюдали семейную драму, а старики, не обращая на нас внимания, продолжали ругаться.
— В лес меня не затащишь, боязно там, — противился старик. — Все говорят про чертей.
— В башке твоей они водятся, а не в лесу. Бери лукошко и ступай, старый бездельник. Ишь, как заговорил в последнее время, это соседка на тебя влияет? А с тех пор, как ее дочь подросла, так ты с крыльца не слазишь, готов и дневать, и ночевать на нем. Смотри, глаза протрешь. Нам бы о помощнике думать, коль от тебя толка нет, а у тебя и здесь мозги не работают.
— Где я тебе помощника в Карачарова найду, одни бабки да старики остались. А помощника еще и кормить надо.
Бабка немного успокоилась и только сейчас обнаружила наше присутствие.
— Вы кто такие будете, молодцы? Что-то я вас не припомню. Точно не нашенские.
— Доброго дня хозяева, — поприветствовал их я и поклонился. — Мы хотели узнать, в вашем селении почты случайно нет.
— Нет здесь ничего, — протараторила старуха. — Ни почты, ни еды, одни лентяи вроде моего старика. А что такое почта, о которой вы спрашиваете?
Мы не стали объяснять, что такое почта, потому что поняли: если они про нее ничего не знают, то и объяснения бесполезны.
— Ну, а магазин хоть какой-нибудь имеется?
Бабка взглянула на деда и повертела пальцем у виска.
— Нет ничего, чего приперлись? Тут деда не заставишь в лес за грибами сходить, а вы со своими магазинами. Откуда вы такие только взялись?
Мы начинали понимать, что наше появились в этом дворе не вовремя и хотели покинуть семейную четы, но тут заговорил дед.
— Вы сынки, не с луны ли свалились? В нашем селе нет ничего, кроме пыли летом и грязи зимой. Вы с какой здесь целью?
— Ишь, любопытным, каким мой дед стал, — снова начинала расходиться бабка. — А вы проваливайте отсюда. Тоже поди бездельники.
Такое определение наших личностей мгновенно возмутило Илью и он, решительно, скинув свой рюкзак, сделал шаг навстречу семейной четы.
— Попрошу выражения подбирать, — потребовал Илья. — Я, хоть человек и спокойный, но могу и морду набить.
Дед тут же присмирел и уже дружелюбным голосом заговорил:
— Вот, воюю со своей бабкой, а она старая никак не поймет мою мужицкую душу. Столько с ней прожил, а ей, нет, чтобы утихомирится, так наоборот бесится и посылает на верную погибель, в лес.
— Да мы только что оттуда пришли, — сказал Никита. — Никаких чертей там нет, сочиняешь ты, старый.
Чувствуя теперь поддержку незнакомцев в свою сторону, старуха снова  начала орать на старика.
— Я же говорила тебе, что нет чертей. Они все в твоей дырявой башке сидят.
— Все бы ничего, — продолжал старик, — так эта бестия под старость решила обзавестись еще и внуком. Совсем с ума сошла перед смертью.
— Ах, ты старый осел, — закипала бабка с новой силой. — Ты давеча сам просил меня о внуке.
Бабка хлопнула громко дверью и скрылась в избе.
Мы подсели к деду и начали засыпать его вопросами:
— А что, батя, у вас с провиантом совсем плохо?
— Откуда ему взяться, — стал плакаться дет. — То Змей Горыныч посевы выжжет, то засуха.… Совсем по хатам муки не осталось.
— Дети из города не помогают?
— Какие дети, милок? У нас с бабкой отродясь детей-то не было.
— Импотенция? — догадался Илья.
— Какая еще импотенция? Некогда нам было, ими обзаводится в свое время, а теперь ей внука в помощь подавай...
— Так откуда ему взяться, внуку-то? — удивился я.
— Вот и я бабке говорю, а она, хочу и все. Вот давеча пошла в амбар, наскребла последнюю муку и спрятала от меня. Говорит, на днях внука лепить начнет. Не знаю, на что той муки хватит, но старуха настроена решительно.
Мы удивленно переглянулись.
— Как это, лепить внука?
— А вот так, наскребла и слепит. Она у меня на все готова, лишь бы помощник у нее был. Стар я стал, на меня надежи мало.
— То-то мы запахи жареного хлеба чуем. — Никита пошевелил носом, улавливая приятные запахи, исходящие из избы. — А ты говоришь внука. Внуков не жарят, а рожают.
— Это я и без тебя знаю, как они получаются, а моя бабка желает его в печи изготовить. — Дед высморкался и тоже стал принюхиваться. — Другого выхода у нас нет. Может получиться помощник на старость лет. О, кажется, началось. А если насчет провианта, то через две избы живет одна старуха, у нее есть курица, так она, поговаривают соседи, вообще яйца золотые несет. Может, и брешут, не знаю, но зайти к ней стоит.
Вскоре на крыльце появилась старуха. Она деловито вытерла руки о фартук и взглянула на деда.
— Чего расселся, и лясы точишь впустую. Шел бы да дров наколол.— Она в руке держала кусок румяного существа и любовно на него поглядывала.
— А это что еще за хрень?
— Это то, на что хватило муки в нашем амбаре, — торжественно объявила старуха. — Все что получилось.
— Ты же внука хотела слепить!
— А это кто? Чем не внук?
— А где ноги, где руки? Какой же это внук, обычный кусок хлеба, да и только.
Мы насторожились, поднялись и стали пятится к калитке.
Старуха сплюнула и запричитала:
— От деда толка нет, а то, что дал бог, пусть и остается. Получился Колобок. Вот глазки, здесь ротик будет. Я его еще раз в печь посажу, пусть лучше подрумянится.
Полу сырой Колобок улыбался и водил своими поросячьими глазками по сторонам.
— Ну и дела, — почесал я затылок. — Никита, ты, наверное, был прав, что нам надо побыстрее покинуть эти сомнительные места.
— Ну, вы, хлопчики, как хотите, а я пойду и посмотрю, что моя старуха намесила. Пусть хоть Колобок, пусть без рук и без ног, но все же живность какая-то. Может с него и толк, какой получится?
— Не получится, — отрезал бледный от увиденного Илья. — Вы еще хлебнете горя с этим пряником.
— Видно будет, — сказал старик и, забыв про собеседников, исчез за дверями избы.
Через мгновенье оба супруга появились в окне, а на подоконнике радостно прыгало румяное чудо из теста.
— Да, — задумчиво сказал я и потер подбородок. — Здесь мы еды себе точно не найдем. Идемте, парни, дальше по селу, может, что и раздобудем, а нет, так оставим это проклятое место.
Не успели мы покинуть двор, как нас обогнал Колобок, который катился по дороге и, дразня нас, высовывал язык.
— О, уже сбежал! — радостно воскликнул Илья. — Я же говорил, что это чудо им совсем не ко двору.
Мы оглянулись на калитку, которую только что прикрыли и увидели деда с бабкой, которые снова громко ругались между собой, размахивали руками, обвиняя друг друга в побеге внука из родимого дома.
— Черт возьми, не везет старикам с детьми, — с сожалением сказал я.
— Помнится, у Колобка все только начинается, — припоминая детскую легенду, сказал Никита.
— Мне тоже кажется, — согласился я, — но радует только одно, что мы этого не увидим.
Мы остановились еще у одной избы и не успели окликнуть хозяев, как из окна высунулась голова хозяйки.
— За яйцами пожаловали, проходимцы, — выпалила бабка. —  Так нет ни одного. Куры нестись перестали, только кудахчут без дела.
— Поговаривают, у вас одна наседка несет золотые яйца, — выпалил Никита.
— Врут. Ей богу врут. Если бы у меня была такая наседка, то вы бы видели здесь не покосившуюся избу, а дворец. — Бабка всячески старалась рассеять наше любопытство. — Правда, было одно яичко, да сплыло. Никто разбить его не мог, а тут половая тварь пробежала и смахнула его на пол своим проклятым хвостом, яйцо упало и разбилось. Дед из меня чуть душу не вытряс.
— Я бы тоже самое сделал, — признался Илья. — Где это видано золотые яйца без присмотра оставлять. Может, дед бы его в городе в ломбард сдал и деньги получил. Кошку надо заводить, чтобы мышей ловила.
— Да есть у нас кошка, — вздохнула старуха.
— Значит бестолковая, кошка, — не успокаивался Илья. — Вот помнится, у моих соседей тоже была кошка, так…
— Хватит трепаться, — остановил я Илью. — Что-то нам не везет в последнее время. Идемте от этого двора подольше. Не может такого быть, чтобы во всем селе были одни неудачники.
— А вы к соседу зайдите, который напротив живет — посоветовала старуха. — Тот репу вырастил такую огромную, что не знает, что и делать.
На наших лицах засияла надежда.
— Никогда не ел кашу из репы? — вздохнул Никита. — Придется попробовать.
Действительно, в огороде напротив, был полный переполох.
— Ты не помнишь, что потом с Колобком стало? — шептал мне на ухо Илья.
— Отвали со своим Колобком, тут дела поважнее наворачиваются, — оттолкнул я Илью. — Смотри, новая семейная драма на лицо.
— Подумаешь, семейство с овощем разобраться не может.
— А где ты таких размеров овощ видел?
—Тоже мне сенсация! Я видел помидоры с человеческую голову.
—Это где ты уже без нас побывал? — поинтересовался Никита.
— Во сне.
— Ну, это другое дело.
Мы остановились у забора и стали наблюдать.
Старик бегал вокруг огромной репы и размахивал руками от восторга. Рядом скакала его жена с лопатой и не знала, с какой стороны подобраться к урожаю.
— Надо же, надо же, — тараторил перекошенный от радости рот бабки. — Дед, нам ее на весь год хватит.
— Андрей, а что можно сготовить из репы? — попытался уточнить Илья.
— Все что угодно. Когда в доме жрать нечего, то можно кашу сварить, поговаривают, щи неплохие получаются…
— Ну, хватит, а то по твоим рецептам и шашлык получится.
— Интересно, как они ее тянуть будут, — заинтересовался Никита.— Наверное, выкапывать станут.
Старуха с разбега воткнула лопату в землю и сломала черенок. Дед набросился на нее с руганью, но с женщинами спорить бесполезно, поэтому тут же остался виноватым.
— Будем тянуть, — решил дед и схватился за ботву, которая, как огромный кустарник, торчала из земли. Он подошёл с одной стороны, с другой, тянул, прилагая все свои силы, но у него ничего не получалось. — Чего старая стоишь, давай хватайся за меня, тянуть будем вместе.
— Может, поможем? — спросил я своих друзей.
— Не стоит сами разберутся, а мы поржем над ними, — сказал Илья, давясь от смеха..
— Тебе только ржать, — возразил Никита. — Ты, Андрей, случайно кинжал не потерял?
Я в очередной раз сунул руку в рюкзак и нащупал холодные ножны.
— На месте, а что это ты вдруг вспоминаешь так часто о нем в последнее время?
— Да так, на всякий случай. Мне до сих пор непонятно с чем связано наше появление в этих местах. Ведь до этой находки у нас все было в полном порядке. Экспедиция, научные сотрудники, раскопки…
— Прекрати болтать неизвестно, о чем, — зашептал Илья, не отрывая глаз от происходящего на огороде. — Мне кажется, сейчас будет отменное шоу.
— Может, поможем? — снова спросил я.
— Ни в коем случае, — протестовал Илья. — Урожай не наш, а значит сами и разберутся. Интересно, сколько дед грохнул туда писцетидов, что вырос такой гибрид? Явно не по средствам живет эта семейка.
— Ни сколько, просто повезло.
Мы, затаив дыхание, следили, как бабка, ухватившись за деда, напрягалась и у них ничего не получалось.
— Нет, нам не осилить, —  сказал дед, вытирая пот с лица. — Может, соседей позовем?
— Ты что, старый, — тут же запротестовала старуха. — Потом делиться с ними придется. Нет, сами тянуть будем. Где наша внучка?
— Глашка, — на весь огород заорали старуха. — Иди сюда бездельница, помогай. Зимой первая просить кашу будешь.
В дверях появилась конопатая девчонка в короткой до безобразия юбке. Она недовольно утерла сопли и скривилась.
— Дед вырастил, пусть сам и тащит. Говорила я ему, чтобы он ее выкопал раньше, а он рано да рано. Вот тебе и результат.
— Иди сюда, паршивая девчонка, — настойчиво орала старуха.
Глашка ухватилась за бабку, бабка за деда, а тот за ботву. Они так громко кряхтели, так старались, что слышала вся деревня, но ничего у них снова не получалось.
— Вот до чего жадность доводит, — давился от смеха Никита. — Прямо, как в сказке, только собаки с кошкой не хватает.
Только он проговорил эти слова, как мимо промчался взъерошенная кошка, а за ней с лаем и собака. Мы еле успели отскочить в сторону. Животные мчались по улице и с дикими воплями скрылись во дворе своих хозяев. В следующее мгновение мы уже ничего не видели, а только слышали. Где-то за избой началась настоящая грызня. Орала кошка и визжала собака до тех пор, пока Глашка не кинулась их разнимать. Она схватила оглоблю и помчалась за избу.
— Ах вы, паразиты, — слышался ее голос. — Я мигом вам хвосты-то поотворачиваю. Нашли чем заниматься среди белого дня. Тут урожай гибнет, а вы все отношения выясняете.
— А чем они там занимаются? — поинтересовался Илья.
— Вот сходи и спроси у них, чем могут заниматься собака и кошка, — посоветовал я. — Уж точно не любовью.
Нам доносились тупые удары, которые наносила, видимо Глашка, потом снова визг и тишина. Через секунду Глашка вышла из-за избы в разорванной юбке и кровавой царапиной на веснушестом лице.
— Ну, что там? — кричала бабка, присаживаясь на репку.
— Ну, их к черту, чуть саму не задрали. Придут в избу я им головы-то поотворачиваю.
Мы снова переглянулись и уже насторожились.
— А вы что тут глаза повылупливали, — набросилась взбесившаяся девчонка, заприметив нас.
Мы шарахнулись от забора.
— Да вот, хотели помочь, да видим, что вы с урожаем и без нас справитесь, — ответил Илья.
— То-то же, можете проваливать.
Мы не стали больше вступать в диалог с конопатым существом и двинулись дальше по пыльной карачаровской дороге вдоль села.





                Глава 11

У колодца мы остановились, чтобы попить воды, но с большим сожалением обнаружили, что вместо ведра болтается одна веревка.
Илья заглянул в колодец и облизнулся.
— Все, я уже попил, — с досадой сказал он. — Подходи следующий.
— Глазами напился?
— Других вариантов нет. Вода далеко внизу, а прыгать я не собираюсь. Что за село такое: ни ведра, ни нормального человека не встретишь. Старухи ругаются со стариками — это, видимо, одно у них развлечение.
— Каждый сходит с ума по-своему, — заметил Никита. — Может, передохнем и двинем дальше?
— А чего растягивать удовольствие, дойдем до конца села и пойдем теперь уже наугад. Здесь, я так понимаю, ни у кого и ничего мы не узнаем.
— Давайте не будем торопиться, — посоветовал Илья. — Может еще попадётся приличный человек.
— Андрей, не слушай его, — решительно возразил Никита. — Ему спешить некуда, тем более где-то здесь еще и эта Красная Шапка с матерью проживает. Илья, так и скажи, что собрался ее навестить.
— А почему бы и нет, — удивился Илья. — Приличная девчонка. Я бы даже на некоторое время остался и пожил у нее.
— Кстати, здесь где-то должна проживать и Аленушка, которую я встретил на берегу озера, — припомнил я. — Интересно, нашла ли она своего брата Иванушку.
— Ты мне об этом не говорил, — удивился Никита.
— Да вот встретил бедолагу, сидела на камне и плакала. Баба Яга ее братца в озере утопила. Да не дури, все я вам рассказывал, это ты мимо ушел пропускаешь информацию.
— Значит, было за что, — определил Илья.
— Это что же получается, вы сейчас разбредетесь по подружкам, а я останусь один? — заволновался Никита.
— Мы друзей в беде не бросаем и тебя определим.
— Воды нам здесь не найти, местные тоже не дадут, поэтому есть предложение, покинуть этот населенный пункт и двинутся дальше. На Руси много городов, а деревень и сел еще больше.— Я был готов защищать свою мысль самым решительным образом.
— Что ты предлагаешь, — возмутился Никита.
—  Идти только вперед.
— Давайте для начала хоть присядем на дорожку, — заныл Илья и взглянул на избу, напротив. На лавочке сидела Красная Шапка и грызла семечки. — О, какие люди! — воскликнул он от радости.
— Сидеть на месте, — скомандовал я. — Еще нахватала, чтобы ты девчонку научил нехорошим делам.
— Каким это еще нехорошим делам? — переспросил Илья и от удивления раскрыл рот. — Она же с меня глаз не сводит, красавица.
— Не забудь, сколько ей лет, — предупредил Никита.
— Года здесь не причем, — упорствовал Илья. Он поднялся и прямиком направился к Красной Шапочке. — На пирожки не хочешь пригласить? — спросил он и подсел рядом.
Красная Шапочка взглянула на молодого человека и расплылась в улыбке.
— Пирожки мать будет печь только завтра, а вот семечек тебе отсыплю, — ответила она. — Ты откуда такой взялся в нашем селе?
— Да так, мимоходом пришлось заглянуть в ваш райский уголок, а вот о такой приятной встречи даже и не думал, — ответил Илья и представился.
— Хорошее имя, — заметила Красная Шапочка. — В городе Муроме тоже один бугай живет и тоже носит такое же имя. Сейчас в нашем селе у тетки гостит.
— Илья Муромец что ли?
— А бес его знает. Бездельник по жизни. Знает только, что на печи валятся и квашеную капусту лопать, — стала объяснять девочка. — Все от него там просто без ума.
— В хорошем смысле этого слова?
— Да, как сказать. Одни его за лентяя считают, другие за богатыря. Я, лично в нем ничего особенного не нахожу. Борода до пояса, лапти протертые, фуфайка рваная — беспредельщик, короче.
— У вас и такие есть? — поинтересовался Илья.
— А то. Чем наше селение хуже других? У нас есть еще и покруче. Так откуда ты нарисовался в нашем селе?
— Студенты мы, из города под названием Москва. Знаешь такой город?
— Я не знаю, что такое студенты, а ты меня про какую-то Москву спрашиваешь. Семечки щелкай, не стесняйся. Я тут недавно в чей-то огород забрела, а там подсолнухов видимо-невидимо, вот и угостилась нечаянно. Домой их целый мешок притащила. У матери зубов-то нет, вот теперь, сама сижу и грызу.
Я с Никитой уже не выдержали и решили прекратить их ненужный диалог. Мы подошли, и я схватил Илью за ворот.
— Натрепался? Хватит девчонке голову морочить, тоже мне жених нашелся. Институт сначала закончи, придурок.
— А ведь Илья прав,— неожиданно поддержал его Никита. Мне бы такую тоже не помешало.
— И ты туда же? С вами не только из этого времени не выберешься, но и в другие дебри загремишь. — Я был в полном отчаянии от своих друзей.
Еле Илью мы оттащили от ненаглядной Красной Шапочки, и я попытался побыстрее покинуть эти места и увести своих товарищей от заманчивых сельчан.
Мы уже подходили к окраине села, как увидели привязанного к забору коня. Он был до того тощим, что нам пришлось остановиться и с сожалением посмотреть на жалкое животное, который, опустив голову, фыркал, топтался своими тощими ногами в пыли и бросал на нас косые взгляды. Его кости торчали во все стороны и Илья не смог удержаться. Он громко свистнул и из избы вышел горбатый дед.
— Чего рассвистелся, тоже мне Соловей-разбойник нашелся. Чего надобно?
— Ты, дед, что же своего коня не кормишь? Он у тебя скоро с копыт спрыгнет.
— А вот возьми и накорми, если такой умный. От этого коня никакого толку уже нет, стар слишком. Мы хотели его на мясо пустить, да мяса в нем ровно на обед хватит. Пахать он уже не может, телегу таскать ему не под силу, ненужная животина стала.
— Может, с собой возьмем? — предложил Илья.
— Зачем тебе конь, сами на птичьих правах по этой земле бродим, — возразил я.
— Жаль животину.
— А что, давайте возьмем, — поддержал Никита. — Рюкзаки наши возить будет. Я лично уже все плечи стер.
— Да рассыплется он от такой ноши.
— Дед и куда ты своего коня пристроить собрался? — не унимался Илья.
— Приладить его некуда, поэтому отпущу на все четыре стороны, пусть бродит по свету, может перед смертью найдет где-нибудь себе пристанище.
— Его волки задерут, он и бегать, поди, разучился.
— А что это ты, путник так им заинтересовался? — любопытствовал дед.
— Путь у нас не близкий, идем в ближайший город и нам бы твой конь пригодился.
Дед рассмеялся.
— Каким это образом, если его силы давно покинули?
— Нашли бы применение.
— Да забирайте, — махнул он рукой. — Не пропадать же ему в моем дворе, где ни овса, ни сена не осталось.
— Если ты возьмешь этого коня, то будешь с ним сам возиться до самой смерти, — прошептал я.
— А что и возьму, — обрадовался Илья.
Дед стал отвязывать худое существо, и конь ожил, чествуя перемены в своей жизни к лучшему.
— Я из него сделаю рыцарского коня, — приговаривал Илья, поглаживая по морде животину. — Как его зовут, не Юлий случайно?
— Бураном звали.
— Пусть так и будет. Откормлю его и новую жизнь дам.
— Интересно, куда ты будешь с ним в наших временах ездить? — удивлялся Никита. — Не в университете ли?
— Не вопрос, найду для него применение, а сейчас пока здесь нам послужит.
— А что, дед, у вас все такие бедные? — Меня разбирало любопытство. — Прошли через все село и ничего путного не увидели.
— Ты что хлопец, желал увидеть? Село наше бедное, под Муромом злодействует Соловей-разбойник, всех наших парней и девиц истребил, озорничает, прохода не дает, а за нас и вступиться некому. Откуда может появиться богатство, если кругом такое творится?
— Ну, а богатыри? Я слышал, что в Муроме богатыри должны быть.
Дед рассмеялся.
— О чем ты говоришь, мил человек, какие богатыри? Вывелись они давно с земли-матушки. Есть тут один, да толку от него нет никакого.
— Состарился или спился?
— Нет. Околдовали его, теперь лежит на печи и не двигается. Паралич у него или еще что-то, никто не знает. — Только дед закрыл свой рот, как на крыльце появилась его старуха.
— Кто такие? — сурово спросила она.
— Путники издалека, — стал заикаться от волнения дед.
— Ну и пусть идут своей дорогой, чего к людям пристаешь, старый?
— Да вот коня нашего хотели взять.
— Пусть забирают вместе с тобой. От тебя тоже никакого толка нет.
— Мы в город идем, уважаемая, — сказал я, стараясь быть, как можно вежливее. — Какой будет поблизости?
— Муром будет.
— Вы не в курсе, поезда из Мурома ходят?
Старуха ничего не поняла и перекрестилась.
— Ты, молодец, слова-то подбирай. Над славным городом Муромом беда, а ты про какие-то поезда поговариваешь.
— Беда?
— Ну, да. Вот уже не первый год нам всем житья нет от неведомой силы.
— Что такое? — удивился Илья.
— Одолел нас Соловей-разбойник, спасу нет.
Илья, для уверенности ухватился за шаткий забор.
— Какой еще Соловей-разбойник? Ты бабка в своем уме? — затараторил Никита.
— Как, вы ничего не знаете? — удивился дед. — Этот злодей никому прохода не дает, все рушит и губит на своем пути.
— И свистит?
— А то, и свистит, да так, что деревья с корнями из земли вырываются, избы рушатся, и нет на него никакой управы.
Мы стояли в такой растерянности, что своим состоянием навели полное подозрение на семейную чету, а конь, привязанный к забору, поднял голову, скосил на морде глаза и вывалил свой длинный язык.
— Постойте, так какой сейчас год? — попытался уточнить я.
— Не знаем мы, какой год, но этот злодей нас уже всех достал окончательно, — пытался прояснить ситуацию дед. — Всех молодцев и девок прибирает, данью народ обкладывает, издевается, короче, скотина безмозглая.
— Ну, мужики у вас хоть остались?
— Одни старики. Вот если тот, что постоянно валяется на печи, очухается, может и сможет сразиться со злодеем. Его не только лешие в свое время пугались, но и черти во всей округе. Морда на пол лавки, огромный в весе и с бородой по колено. Мать его уже не знает, что делать, а он все одно твердит: силушка его покинула и о потерян интерес к жизни. Какой из него защитник? Сейчас гостит вон в той крайней избе у тетки, так мы его один раз только и видели и то пьяного.
— Так может ему водицы волшебной надобно? — спросил Никита.
— Откуда ее взять в нашей глуши, водицы-то?   — Старик готов был еще рассказывать о своих соседях, пока не встряла старуха.
— Ты заткнешься, сегодня или нет? Где я тебя только нашла, старого выродка? А коня забирайте, не ко двору он у нас. Кляча последняя, даже плуг таскать не может.
— Так животину кормить надо, а не смотреть на нее.
— Я бы ее на свой сотовый выменял, — шептал Илья.
— На кой черт им твой сотовый телефон? У них ни электричества, ни антенн нет. С кем им разговаривать?
— Разберутся, зато какой прогресс сразу будет в этом Карачарова. А живность обязательно надо на что-то менять, такая примета. У меня мелочь какая-то в карманах имеется, но деньги им тоже, ни к чему, поэтому пусть телефон забирают, все равно он уже сел, — не успокаивался Илья
Я с жалостью посмотрел на животное, потом на стариков-хозяев и понял, что эта животина им только в тягость.
— Что же вы будете с ним делать? — прошепелявил старик своим беззубым ртом. — Он для дороги непригоден, сил у него нет вообще, держим с бабкой только из-за жалости.
— Каждое живое существо должно найти в жизни свою стезю, — высказался Илья, и мы с удивлением взглянули на своего друга. — Этому коню еще лет десять жить на этом свете, не меньше.
— Ты не брешешь? — удивилась бабка.
— Тем более у него может появиться большое и светлое будущее, — не унимался Илья.
— Ты что-то можешь предложить конкретное? — У Никиты было такое выражение лица, что даже конь поморщился. — Мы уже, сколько верст таскаем на спинах свои рюкзаки, а тут еще и конь. Может, прикажешь, ради светлого будущего этой доходяги его тоже на своем горбу переть?
— Слушайте, благодетели, — уже не выдержал я. — Если мы возьмем этого коня с собой, то он нам будет обузой, или вы его в голодные времена сами съесть решили?
Илья достал из кармана зажигалку и чиркнул ей. Вспыхнуло пламя, и старики шарахнулись к дверям избы.
— Эта вещь в хозяйстве нужная, — пояснил Илья. — Вам точно пригодиться. Меняю на коня и точка. Теперь вы в селе будете самые продвинутые старики. Веревка есть?
— Есть еще и поводья. — Старик поспешил в избу и вскоре вынес удела, протянул Илье.
— Вот это другое дело. — Илья был на седьмом небе от сделки, а Никита уже взгромождал свой рюкзак на тощую спину животного.
— Вы сказывали, что где-то тут, на окраине гостит у тетки какой-то мужик, здоровенный в своем образе. Нам бы его увидеть.
— Это бездельник, который приехал погостить из Мурома, — пояснила старуха. — С ним у вас разговора не получится. Он вообще без мозгов, ему только бы жрать и спать. Его Ильей называют, но мы сомневаемся. Аферист какой-то. Вам с ним лучше бы не встречаться.
— Наверное, вы правы, — пожал я плечами.
— Хоть и здоровый этот мужик, вот только толку от него никакого. — Старуха готова была еще многое рассказать, но я ее остановил.
— У вас под боком какой-то Соловей-разбойник разгуливает, а он валяется без дела — это непорядок. Раз вы нам коня отдали, то мы считаем своим долгом вам помочь, избавиться от этого изувера.
— Я, например, не считаю это своим долгом, — возразил Никита. — Пусть сами разбираются.
— Нет, так русские люди не поступают, — сказал я решительно. — Людям надо помогать. Где, вы говорите, живет этот, как его там. бездельник?
— Его Ильей зовут, не забудьте, — напомнил старик.
— Смотри, Илюха, прямо, как тебя, — рассмеялся Никита.
— Ничего общего у меня с ним нет, — обиделся Илья. — Мое имя старинное, а вот ваши, я пока еще не встречал в этих местах. И вообще, конь у нас есть, можно оставить это село Карачарова навсегда. Вы забыли, что нам выбираться отсюда надо иначе, чем дальше, тем для меня все становится непонятным и подозрительным. С Соловьем-разбойником они и сами как-нибудь разберутся.
— Нет, русскому народу надо помогать. — Я стоял на своем. — Негоже оставлять людей в беде. А этот Соловей-разбойник тоже из русских?
— Какой там он русский, — замахала руками старуха. — Басурманин он.
— Бандит по-нашему, — пояснил Никита. — В полицию надо заявить на беспридельщика.
— Милок. Кто только не пытался с этим Соловьем сразиться, ничего не получается. Он, собака, так свистит, что вы и этот конь улетите в неизвестном направлении. Это очень подозрительная личность. — Бабка даже всплакнула. — Помогите если сможете, а если к вам присоединится и Илья, что приехал отлежаться у своей родственницы, то вы его точно победите. Но этого Илью еще надо в чувства привести.


                Глава 12

В избе, на окраине села Карачарова, куда мы зашли, был такой спертый воздух, что нам сразу пришлось зажать свои носы. Глаза резал запах кислой капусты, и они слезились…
В углу на печи лежало тело огромного размера и не двигалось. На ногах истоптанные лапти, шаровары, заштопанные цветными латками и телогрейка с дырявыми рукавами.
Мы переглянулись: Никита несколько раз кашлянул, но тело даже не шевельнулось. Тогда я смело прошел к печи, спотыкаясь о пустые бутылки на полу и толкнул лежащего. Он стал ворочаться и что-то несуразное забурчал, показывая тем самым свое недовольство.
— Мы к вам по делу, — громко сказал я. — Нас направили односельчане в надежде на помощь.
Огромный детина зашевелился и приподнял лохматую, нечёсаную бородатую голову.
— Чего надо? — пробасило тело.
— Вот ты здесь на печи валяешься, а Соловей-разбойник бесчинствует в ваших краях. Кончать с ним надобно.
Детина протер глаза и в недоумении окинул нас мутными глазами.
— Вы кто такие?
— Мы из экспедиции и подолгу нашего пребывания в здешних краях столкнулись с полной безответственностью к гражданам, которые нуждаются в помощи, — выпалил Илья. — Как можно так относится к своим односельчанам? Как тебя величать будет?
Детина лениво спрыгнул с печи на пол, и изба заходил ходуном от его огромного веса. Он потянулся и уставился на незнакомцев сонными глазами.
— А я тут причем? Вот вы и займитесь этим делом. Неужели не видно, что мне некогда? Башка трещит уже неделю, и я не знаю, что с ней делать.
— Может ему похмелиться надо? — прошептал я.
— Ему не похмеляться надо, а вывести на свежий воздух. Я тоже скоро от такой вони захмелею, — ответил Никита. — Слушай, как там тебя по батюшке, мы не знаем, но нам надобно с тобой поговорить. Можешь считать, что мы делегация от жителей села Карачарова, которые послали нас к тебе с надеждой на их светлое будущее.
— Что еще за будущее? Я живу настоящим, — продолжал басить домочадец. — То, что творится за дверями избы, мне не надобно знать. Тут я у тетки на отдыхе и нечего его мне портить. Вот уеду в Муром, там и поговорим.
— А Соловей-разбойник? — попытался напомнить Никита. — Ты с ним случайно не знаком.
— Что-то слышал, но я тут не причем.
В избу вбежала худая старуха с тазом в руках. Она не обращала на нас внимание и сразу кинулась к верзиле.
— Племянник, зачем ты встал с печи, — запричитала она. — Ложись, тебя силы оставили много дней назад, и ты слаб здоровьем, простудишься. Я тут тебе похлебки принесла, поешь и ложись. А вы кто будете? — обратилась к нам тетка.
— Мы представители администрации вашего села, — объявил я. — У нас срочное дело к вашему племяннику.
— Некогда ему с вами болтать, — запротестовала хозяйка. — Разве не видите, что Илюша слаб здоровьем.
— По аппетиту и не скажешь, — возразил Никита. — Слабые и больные ведрами не жрут, а вы его балуете.
— Это же мой единственный племянник, как же мне его не баловать. В гости приехал, отдохнуть желает.
Илья опустился на дубовую лавку, взял на колени таз с похлебкой и огромную ложке. Ложка больше напоминала черпак, но для него была в самый раз. Он так ловко ей махал, что нам оставалось только наблюдать, как еда в тазу катастрофически уменьшалась.
— Надо сейчас с ним вести разговор, пока он жрать не закончил и спать не завалится опять на неделю,— шептал Илья.
— Я так полагаю — это и есть Илья Муромец, — обратился я к тетке.
— Ой, слабым стал мой племянник совсем, — снова запричитала она. — Вот уже, как год не может в себя прийти, поэтому приехал ко мне отдохнуть. Сами понимаете эту городскую жизнь: ни сна, ни отдыха….
— Контуженный что ли?
— Нет, просто слабенький.
— Это заметно сразу, — не поверил я ее слова. — Как с ним переговорить, пока опять в спячку не впал?
— Илюша, сыночек, тут люди к тебе пришли, поговорить желают.
— Пусть говорят, — басил Илюша, не отрываясь от еды. — Кто послал, зачем? А если кому неизвестно, то напомню, я Илья из города Мурома, — гулко звучал его бас.
— Илья Муромец что ли? Мы так и догадались.
— Он самый. Чего хотели отроки? — Он с удовольствием облизнул черпак и протянул его своей тетке вместе с пустым тазом.
— Какие мы тебе отроки, — возмутился я. — У тебя под носом бандиты беспредельничают, людям житья не дают, а ты валяешься на печи и ничем не интересуешься.
— Опять этот беззубый извращенец, — громко вздохнул Илья Муромец. Он икнул на всю избу и нахмурил брови. — Сколько я ему говорил, чтобы успокоился, сколько с ним беседовал, а он все свое.
— Его надо не уговаривать, а набить морду и дело с концом, — предложил Илья.
— Вот возьми и набей. Он к себе никого не подпускает, как свистнет, так все прочь летят. Вы не представляете, какая в нем силища.
— Так как же ты с ним беседовал? — попытался уточнить я.
— На расстоянии и на большом. Он своим свистом не только лошадь сдуть с земли может, но и деревья выкорчевывает, вот такая это силища, поэтому с ним лучше не связываться.
— Так он всех девок да парней из этого села к себе прибрал, одни бабки остались.
— Что вы от меня хотите, незнакомцы?
— Собирайся, пойдем с Соловьем биться, — уже потребовал Никита. — У меня кулаки по его зубам что-то чешутся.
— Дурень ты, не знаешь, с кем хочешь потягаться, — возразил Илья Муромец.
— С твоей помощью мы справимся, — заверил я. — У нас и лошадь есть, и желание.
— Не лошадь, а конь, — поправил Илья.
— Тем более, конь. Собирайся и веди нас к этому недоноску. Уж очень хочется посмотреть, чем он так страшен, когда свистит.
— Выйдите, я соберусь, — приказным голосом сказал Илья Муромец и мы послушно вышли.
Наш конь был встревожен и дергался, стараясь отвязаться от забора, к которому накрепко его припарковал Илья.
— Какие-то чудеса, — не выдержал я. — Все, как в сказке: Соловей-разбойник, Илья Муромец…
— Осталось еще только гномов каких-нибудь встретить, — добавил Илья.
— Смотрите, как ожила наша коняга, траву жует, значит, не скоро скончается. Это у ее бывших хозяев жрать для него нечего нет, а здесь раздолье. Ничего сил наберется, поправится, я еще на ней в скачках буду участвовать, — мечтательно говорил Илья, похлопывая коня по тощей спине.
— На твои скачки я ни за что не пойду, не хочу видеть того позора, который тебя там будет ожидать, — заявил Никита.
— Я тебя и приглашать не стану, нечего на моего коня глаза пялить, сглазишь. Самое главное его от живодерни спасли и скоро будем дома.
— Что-то меня мучают большие сомнения, что мы скоро вернемся, — засомневался я.
— Не каркай, Андрей, вернемся и всем расскажем о нашей необычной экспедиции, — мечтательно говорил Илья.
— Я ничего рассказывать никому не буду. — Никита был против огласки. — Не хочу, чтобы из универа выгнали, посчитав за умалишённого. Я лучше помолчу, а ты рассказывай, ты же у нас сказочник, тебе поверят.
— Я тоже помолчу, — согласился я с таким предложением. — Осталось почти ничего, три курса, и мы дипломированные историки. Не хочу лишаться диплома.
Только я закрыл рот, как распахнулась дверь в избе, и на пороге появился совсем уже другой человек. Это был настоящий богатырь в кольчуге, в латах на ногах, в шлеме, с щитом и огромным тесаком в руках.
Мы обомлели, увидев сказочное существо.
— Ты наш кинжал еще не потерял? — прошептал удивленный Илья.
Я, в очередной раз, нащупал кинжал в рюкзаке и облегченно вздохнул.
— С такими событиями обо всем на свете забудешь, — также шепотом ответил я.
— Точно Илья Муромец, — зашептал Никита. — Как сейчас былину ту помню. Значит и этот отморозок, Соловей-разбойник настоящий.
Илья Муромец окинул нас взглядом, переставил свои глаза на жующую в стороне клячу и вздохнул.
— А где ваш конь? — спросил он сурово.
— А это что, ишак, по-твоему, — вырвалось у растерянного Никиты из уст.
Илья Муромец подошел к нашему коню, положил на его спину свою могучую руку и тот присел на задние ноги.
— Слаба лошадка.
— Ничего, привыкнет и еще нас всех возить будет, — пошел в защиту я. — Она с перепуга так растерялась.
— Нет, братцы, так дело не пойдет. Мне нужен настоящий конь, богатырский.
— Так где же его взять?
— Есть у меня одно задумка, — усмехнулся Илья Муромец. — В городе Муроме живут мои друзья, они нам и помогут. Сейчас я зашлю туда гонца, и вскоре эти парни появятся в этом селе. Вот тогда не страшно будет на Соловья-разбойника идти. С вами, я так понял, мне не по пути, что вы меня от вечной спячки освободили, спасибо, но на злодея я с вами не пойду.
— Это еще, почему так? — возмутился Илья.
— Слабы вы, как и ваш конь. Переждете здесь, а когда мы вернемся, все будет уже в прошлом.
Илья Муромец громко свистнул, и из-за соседнего забора появилась лохматая голова мальчишки.
— Данилка, спеши в Муром и зови на помощь моих друзей, — приказал он. — Скажи им, что я их жду здесь, у своей тетки. Давай спеши, времени мало, надо кончать с этим Соловьем раз и навсегда, а то мне эти гости покоя не дадут. Пусть и лошадь мою прихватят.
Мальчишка сорвался с забора и, чуть его, не завалив на землю, помчался по проселочной дороге, оставляя за собой шлейф пыльных облаков.
— Вот это порыв к победе, — заметил я. — А он найдет твоих дружков?
— Найдет, никуда не денется. Он их лично знает.
— Нам задерживаться в ваших дремучих краях не особенно хочется, поэтому надо торопиться, — заговорил уже и Илья, смахивая с лица пыль, поднятую гонцом. — Может, и сами справимся? У нас тоже некоторое оружие есть. Андрей, покажи наш кинжал.
— И конь, — усмехнулся Илья Муромец. — Конь мне особенно понравился. Его сдует еще за версту до Соловья-разбойника.
Никита подошел к коню и погладил его по морде.
— Ешь лошадка, ешь, — громко приговаривал он. — Не обращай внимание на дядьку. Мы еще посмотрим, что у этого Ильи Муромца за дружки и, что за клячи.
Илья Муромец уселся на крыльцо, облокотился на косяк и неожиданно захрапел.
— Все, пипец, последний воин и тот в спячку впал. Эй, богатырь, хватит храпеть, гостей хотя бы квасом угостил, что ли.
Илья Муромец приоткрыл один глаз и покосился на Илью.
— Квас, говоришь? Так зайди в избу, там его целая бочка. Смотри, только не тресни.




                Глава 13

Испив вдоволь местной кислятины, мы улеглись у дерева и под дикое урчание наших желудков, тоже задремали.
Я вздрогнул во сне, когда услышал хруст. Открыв глаза, я со страхом увидел перед собой козлячью морду, которая уставилась на меня и с наслаждением грызла капустный лист. Безразличные глаза животного уставились в мои, и я от такой неожиданности чуть не потерял сознание.
Оттолкнув козла от себя ногой, я вскочил на ноги и машинально, не желая того, перекрестился. Невозмутимый козел хлопал ушами и направил на меня свои рога.
— Это еще, откуда? — закричал в истерике я. — Никита, смотри, что приперлось к нам неизвестно откуда.
В ответ Никита перевернулся на другой бок и, у него снова громко заурчало в животе. Я схватил палку, чтобы отогнать от себя животное, взглянул на невозмутимо спящего Илью Муромца и, поняв, что помощи ни от кого не дождусь, стал решительно ей размахивать.
— Иди вон отсюда, скотина безмозглая, — кричал я и пошел в наступление, но козел невозмутимо стоял и жевал капустный лист. — Откуда ты только взялся?
Через мгновение я увидел бегущую по дороге Аленушку и бросился к ней.
— Вы моего братца Иванушку не видели, — опередила она меня своим вопросом.
— Никого я не видел,— затараторил я. — Он же у тебя утонул или уже всплыл? Ты его у озера ждала и говорила мне, что Яга его утопила. Я ничего не путаю?
— Да, это был так, но после вашего ухода и моих слез, которые я пролила в озеро, он неожиданно появился.
— Утопленник и появился? — попытался я уточнить ее слова.
— Да, появился. Теперь я его поймать не могу. Такой шустрый стал.
— Нет, твоего братца я не видел, а вот чей-то козел, меня чуть с ума не свел. Я эту скотину, что за домом скрылась, сейчас прогоню, а то, она и на тебя бросится.
— Это, наверное, мой братец Иванушка.
— Я про козла тебе говорю.
— Ну да. Мой братец теперь козел,— спокойно ответила Аленушка. — Носится по селу и не дается в руки.
— Ну, если твой братец козел, тогда он только что побежал за избу, — сказал я.
Аленушка бросилась в указанном направлении и через мгновение я увидел, как сначала из-за избы выскочил козел и помчался по дороге, а за ним и Аленушку с палкой в руках.
Я зажмурил глаза и потряс головой:
«Даже в самом страшном сне такое не присниться, — подумал я. — В какое это мы измерение попали, кругом одни сказки».
Я взглянул на спящих своих друзей, потом на храпевшего, на весь двор Илью Муромца и опустился на землю.
— Чертовщина какая-то, — проговорил я вслух и только замолчал, как увидел катившегося по тропинке Колобка.
Колобок остановился около меня и своими поросячьими глазками стал подробно изучать мою личность.
— А тебе чего надо?
Колобок ехидно улыбнулся.
— Катись домой пока тебя Лиса не сожрала, дурачок. Бабка с дедом помощи от тебя ждут, а ты прохлаждаешься.
— Обойдутся,— нагло ответил Колобок. — И хватит меня стращать Лисой. Мне и Медведь вовсе не страшен, так же, как и ты.
— Ах ты, ватрушка недоделанная! Я снова схватил в руки палку. — Сейчас из тебя блин сделаю за такую дерзость.
— Смотри не лопни от мечтаний, — ответил наглый Колобок и спокойно покатился дальше.
Я не понимал, что вообще происходит и в раздумьях снова опустился на землю.
«Да, надо покидать эти места немедленно, — промелькнула мысль. Я взглянул на спокойно спящего Никиту, потом перевел взгляд на Илью и в очередной раз приметил на его шее маленький камешек, который он подобрал еще при раскопках. — Вот еще один кретин, любитель сувениров и животных. — Затем взглянул на Илью Муромца и в очередной раз позавидовал его богатырскому сну. — Что же всё-таки происходит с нами? Где мы, вообще?»

Очнулся я от непрерывных толчков в бок. Первое, что я увидел — это были перепуганные глаза Никиты. Он не говорил, а мычал от непонимания и, возможно от страха. Перед крыльцом стояло три здоровенных коня, а на двух из них восседали всадники.
— Смотри, какие-то жлобы неизвестно откуда появились, — шептал Никита,  расталкивая Илью. — Кто это еще такие?
Один из всадников длинным копьем пытался расшевелить Илью Муромца, а другой устремил на нас свой непонимающий взгляд.
Мы вскочили на ноги и заметили, что наш конь спрятался за дерево и с испугом выглядывая, моргал перепуганными глазами.
— Илья, вставай, — пробасил один из всадников. — Твой гонец сообщил, что у вас здесь какие-то безобразия творятся. Что это за отроки у тебя под деревом валяются?
Илья Муромец открыл глаза и, заприметив своих друзей, тяжело поднялся.
— Приветствую вас богатыри, — поклонился Илья Муромец. — Настал день и час расправиться с Соловьем-разбойником. А эти люди подтолкнули меня на мысль, которую я вынашивал двадцать лет.
Мы стояли, как вкопанные и ничего не понимали.
— Откуда явились, бояре? — спросил один из жлобов. — Не из Киева ли града?
— Из Москвы мы, ваше превосходительство, — пролепетал, заикаясь, Илья.
— Ха-ха-ха! Они из Москвы. Это где же такое находится? Что за село или хутор?
Илья хотел пояснить, что это столица, но я его одёрнул за рукав.
— С кем имеем честь общаться? — спросил я. — Меня величать Андреем, вот он — Никита, а это Илья.
Всадники громко рассмеялись, но представились, как положено. Оказалось, что один из них Добрыня Никитич, а другой Алеши Попович.
— Дел у нас много, вот и некогда этим Соловьем заниматься, — объяснил Добрыня Никитич. — Что предлагаете?
— Немедленно разобраться с этим элементом, — предложил оживший окончательно Илья. — Я с вами, господа богатыри.
— А куда вы денетесь, — забасил Илья Муромец и вскочил на коня. — Все вместе мы быстро с ним разберемся.
Трое богатырей двинулись в сторону леса, а мы последовали за ними пешим порядком. Илья тянул за собой, упирающегося копытами в землю коня, груженного рюкзаками и, старался не отставать.
— Если все обойдется, то надо рвать отсюда когти, — шептал Никита. — Что-то мне этот цирк начинает надоедать.
— У тебя есть предложение, как исчезнуть?
— Как угодно, но бежать, бежать и бежать. Кажется, мне, что все это неспроста. Не закончим мы университет, если придется еще сражаться с каким-нибудь Змеем Горынычем. Я жару не переношу, он же, как автоген.
— Заткнись, — процедил я сквозь зубы. — У нас другие планы на данный момент.
— Андрей, — кричал идущий позади Ильи. — Эта скотина мне начинает надоедать. Я ее все дорогу не собираюсь тащить за собой. Она, или переела, либо совсем к делу не приспособленная.
— Выменял, так теперь и возись с ней, — сказал Никита. — Никто тебя не просил эту доходягу на зажигалку выменивать. Кстати, у нас спички хоть остались?
— Да есть у нас еще зажигалка, — успокоил я. — Не погибнем. Главное этого Соловья извести. Будет сопротивляться, придется поджечь.
— И домой, домой, домой. Сил моих больше нет, — твердил неустанно Никита.
Всадники въехали в лес и остановились, прислушались к посторонним звукам.
Мы, кроме птичьих голосов ничего не слышали, но остановились тоже и насторожились.
— Скажи своей лошади, чтобы ноги повыше поднимала, — обратился к Илье Алеша Попович. — Шаркает на весь лес, как старуха, Соловья спугнет.
Илья Муромец и Добрыня Никитич громко рассмеялись, а наш конь виновато опустил голову, прижал уши, а его хвост повис, как веревка.
— Обиделся, — заметил Никита. — Ничего, вот вернемся в свои времена, сдадим его в зоопарк, пусть дальше жизнь продолжает.
— Дожить до наших времен еще надобно, — заметил я.
— Что-то у тебя настроение совсем не подходящее, — удивился Илья. — Конь — это другое дело, а мы должны быть на высоте. Как будем пример подавать богатырям в бою?
— Это ты примеры подавай, я как-нибудь пересижу в кустах. Поговаривают этот Соловей свистун хороший. — Никита поднял голову и заметил, как верхушки деревьев стали раскачиваться и подул неприятный холодный ветер.
Богатыри вынули из-за поясов свои мечи и приготовили копья.
— Что это? — зашептал Никита. — Соловей?
Богатыри двинулись дальше, увлекая нас за собой.
— Здесь его в последний раз видели, — сказал Илья Муромец, когда богатыри, минуя лесную полосу, вышли в огромное поле. Вдалеке виднелось только одно дерево, совершенно голое, без листьев, с обломанными ветками.
Алеша Попович приложил ладонь ко лбу и стал всматриваться.
— Сбежал, собака, — с сожалением сказал он. — Почувствовал неладное и сбежал.
— Да нет, он не сбежал, — возразил Добрыня Никитич и обнажив свой меч, помчался к дереву.
Неожиданно поднялся такой ветер, что конь богатыря встал на дыбы и остановился, а Добрыня еле удержался в седле. Он прижался к коню, желая продвигаться дальше, но не мог.
— Эй, богатыри, вам надо к дереву подходить со всех сторон одновременно, тогда у Соловья-разбойника духа не хватит во все стороны свистеть, и он лопнет, — предложил я.
Илья еле удерживал своего коня, у которого хвост развивался как веер. Бедняга растопырил ноги, пытаясь хоть как-то удержаться на земле, но ветер дул с такой силой, что он  частенько отрывал свои копыта от земли и дико ржал.
Я услышал, что за спиной что-то упало и, оглянулся — Илья лежал на земле без чувств, но удела из рук не выпускал. Его конь уже болтался в воздухе, не понимая, что с ним происходит
Пошатываясь, Илья, которого привел в чувства Никита, оперся на мое плечо и помутневшими глазами уставился на богатырей.
— У меня от этой бормотухи под названием квас, чуть живот не лопнул. — Илья шептал мне на ухо, пока я его снова не заткнул.
— За метлой следи, это тебе не раскопки, а бой с изувером намечается.
Илья Муромец  поспешил к Добрыни Никитичу на помощь.
— Вот дурак, — не выдержал я, замечая, как и Илью Муромца, ветер сносит с коня, но тот удержался и метнул в дерево свое копье, которое, не долетев, воткнулось в землю.
Илья бросил поводья, за которые держал свою доходягу, чтобы не улетела и подбежал ко мне.
— Я вижу эту тварь, — решительно закричал он. — Дай мне наш кинжал, я ему в глаз метну.
От услышанного у меня отвисла челюсть.
— Давай его сюда, — требовал Илья. — Я вижу, где этот клоун сидит.
— Ты лучше коня держи, что-то его уже и не видно.
Илья бросился назад, хотел схватить удела, чтобы удержать коня, но его как пылинку понесло по полю. Бедное животное так орало, что даже Соловей-разбойник перестал свистеть, вылупив свои глаза, а богатыри в испуге замерли.
Пользуясь затишьем, Алеша Попович ринулся к дереву и со всего размаху так по нему треснул своим мечом, что Соловей полетел на землю.
Теперь мы увидели это чудовище, которое наводило столько страха на всю округу. Это было получеловеческое существо ростом не более полутора метров, совершенно лысое и морщинистое.
Богатыри его тут же окружили и наставили свои копья.
Я с Никитой тоже приблизился и заметил, что в его рту всего один зуб.
— Это как же он так мощно свистит? — услышал я вопрос Никиты за спиной. — Я бы так не смог.
— Когда выбьют тебе все зубы, вот тогда и будешь пробовать, а сейчас не мешай разборкам.
— Наше участие здесь должно быть обязательным, — неустанно твердил Никита и рвался к богатырям, чтобы быть полезным.
— Уйди отсюда, отрок, — кричал Алеша Попович и целился своим мечом в Соловья, чтобы вонзить его ему промеж глаз.
— Стойте, — забасил на все округу Илья Муромец. — Пока не стоит его лишать жизни. Самосудом не дело заниматься — это уголовно-наказуемо. Свяжем и отвезем в город Муром, пусть народ решает, как с ним поступить.
— На кой черт он вам сдался, — вопил разгоряченный Никита, — отрубите ему башку и дело с концом. Нечего народ баламутить и выставлять напоказ эту погань. — Андрей, дай немедленно мне кинжал, я ему хоть ухо отрежу на память, не сдохнет. А где Илья?
— Илья по полу бегает, своего коня ловит.
Я машинально достал кинжал и протянул его Никите. Он выхватил его из моих рук так быстро, что я упал на землю, не понимая, что произошло.
— Давно ли ты смуту наводишь в здешних краях, Соловей-разбойник, — начал речь Илья Муромец. — Мне покоя не даешь, народ баламутишь.
— Сам дурак, — прошепелявил Соловей и надул свои щеки.
— Да подожди ты свистеть, — остановил его Добрыня Никитич. — Где девки, где парни из села Карачарова?
— Ничего я не знаю, — шепелявил в ответ Соловей. — Мне чужие души ни к чему.
— Может, они где-нибудь в бордели? — высказал свое предположение Никита.
— Где? — не понял Илья Муромец.
— Ну на танцах где-нибудь, на дискотеке, — доходчиво пояснил Никита.
— Закрой рот и не мешай богатырям выяснять отношения.
— То-то. Лучше заткнись, — согласился Добрыня Никитич. — Тут не до танцев, девки пропали, пацаны исчезли. Где народ, скотина?
— Не знаю я ничего, — стоял на своем Соловей, а сам своими хитрющими глазами шарил по сторонам, чтобы вырваться из окружения и сбежать.
— Я ему сейчас глаз проткну, чтобы мысли дурные не высказывал, — решительно тараторил Никита. —  Видишь, эти богатыри только на картинах богатыри, а тут с какой-то шмакодявкой справится, не могут, беседы воспитательные ведут.
 Алеша Попович вынул из-за пояса веревку и сошел на землю.
— Сейчас мы тебя свяжем и повезем в город Муром, — сурово сказал он. — Пусть народ сам решает, что с тобой делать.
Соловей-разбойник неожиданно снова надул свои щеки и так сильно засвистел, что Никита полетел куда-то в сторону, я успел ухватиться за хвост лошади Ильи Муромца, а Илья в поле вцепился когтями в землю и прорыл борозду около метра.
— Не понимаешь ты, Соловей-разбойник по-хорошему, придется тебя вязать, — сказал Алеша Попович, пригибаясь от поднявшегося урагана.
Когда воздух у Соловья кончился, он мило улыбнулся своей отвратительной рожей и прижался спиной к дереву.
— Не дамся, — выкрикнул он. — Не поеду в Муром, делать мне там нечего.
Тут уже не выдержал и Никита. Он вскочил на ноги и ринулся на перепуганное чудовище с кулаками.
— Ах ты, скотина необузданная, — в истерики закричал он, да так громко, что богатыри отпрянули в сторону, а наш друг бросился на бедолагу и метким ударом выбил у него последний зуб.
Тот схватился за рот, завизжал и упал на землю, дергая ногами.
— Вот теперь вяжите доблестные богатыри, — удовлетворенно сказал Никита, потирая свои кулаки. — Хватит с ним сюсюкаться, съездил по морде и весь сказ. А вы его уговариваете, на совесть давите. Видите, он ничего не понимает. Вяжите его и в Муром к чертовой матери. У вас там тюрьма или КПЗ имеются?
Алеша Попович накинул на Соловья-разбойника веревку и стал вязать. Тот уже не сопротивлялся, а только причитал, мол, как теперь будет свистеть.
Добрыня Никитич сидел в седле и поражался увиденному.
— Я себя чувствую как-то неловко, что не принял никакого участия в этой экзекуции, — пробасил он и решил напоследок наградить связанного Соловья  мощным пинком в зад.
— Ишь, кокой настырный, — вырвалось из моей груди. — Развелось вас на русской земле целая тьма, спасу нет. — Размахнувшись, я от себя лично, подарил пленнику мощный подзатыльник.
Соловей повернул голову в мою сторону и выставил средний палец.
— Будешь много рассуждать, еще получишь, — удовлетворенно сказал я.
Связанного Соловья богатыри упаковали в мешок, но подскочил Илья, размахивая кинжалом, и потребовал, чтобы те показали ему злодея.
Алеша Попович заподозрил неладное и категорически запротестовал.
— Друзья богатыри, — сказал он. — Этому хлопцу ни в коем случае нельзя доверять пленника. У него пена от злости изо рта брызжет, и он его порешит, как муху.
— Эй ты, экзекутор, — забасил снова Илья Муромец, — не тронь пленника, он нам не все еще рассказал.
— Пытать будете злодея? — кричал Никита. — Зовите тогда и меня, я тут недавно ужастиков насмотрелся, поэтому знаю толк в выбивании признаний. Он все расскажет, куда девок подевал, извращенец беззубый.
Я еще не успел отойти от этих событий, как с ужасом заметил, что Илья со всего размаха вонзил кинжал в мешок.
— Не тронь животное, — теперь уже закричал и я. — Может он для науки сгодится.
Илья вынул кинжал и с удивлением увидел, что его лезвие согнулось до неузнаваемости.
— Андрей, — снова заорал Илья, — измена! Кинжал не настоящий. От одного удара он, как пластилиновый, весь сложился.
Я уже вообще ничего не понимал и с широко раскрытыми глазами наблюдал, как Добрыня Никитич отшвырнул Илью ногой в сторону и тот покатился кубарем по пыльной дороге.
— Ты тоже так хочешь полетать? — обратился я к Никите. — Иди к богатырям, они тебя вместо Соловья на дерево закинут, только ты не свистеть там будешь, а чирикать.
Тем временем богатыри туго завязали мешок и выехали на дорогу, которая вела в город Муром.
Илья поднялся, выматерился от души и отряхнул от пыли одежду.
— Где мой конь, — хрипел он.
— За деревом смотри, его туда сдуло.
Илья бросился к дереву и обнаружил коня, который от страха весь дрожал, спрятав свою голову в большой муравейник.
— Хватит прятаться. — Илья схватил его за удела и потащил за собой. — Самое интересное пропустил, дуреха. А трясешься-то как? Замерз, наверное.
Мы растерянно стояли у дерева, где недавно восседал Соловей-разбойник, и смотрели вслед удаляющимся богатырям.
— Кинжал можешь выкинуть, — с досадой в голосе сказал Илья и протянул мне его с изогнутым лезвием.
Я повертел его в руках, хотел отшвырнуть в сторону, но что-то меня заставило его положить обратно в рюкзак.
— Дома выровняю, — пробормотал я. — Давайте за богатырями, только они знают дорогу в этот Муром. С вами точно заплутаешь и еще куда-нибудь влипнешь.
Илья усердно тащил за собой коня, который упирался всеми четырьмя ногами и делился со мной:
— Еле нашел, — переводя дыхание, говорил он. — Этот свистун так дует, что мой конь, чуть обратно в село не улетел.
— Пусть летит, нам такой конь ни к чему.
— С нашими рюкзаками?
— Тогда держи его крепче, — посоветовал я. — Под луной ночевать опасно, а в рюкзаках наша палатка.


                Глава 14

Богатыри торжественно въехали в город Муром, а мы устало опустились на траву в пригороде и расслабились.
— С ума можно сойти, — признался я, вытягиваясь во весь рост. — Куда мы попали, уму непостижимо. Муром обойдем стороной, богатыри сами там разберутся.
— Надо сворачиваться и по домам, — предложил тут же Никита.
— Как? Объясни, как по домам? Илья, ты за конем следи, чтобы снова не улетел. Мы даже его имени не знаем, а его как-то ведь звали хозяева.
— Конек-Горбунок, — зевая, произнес Илья.
— Как? — Я поднял голову.
— Ну, как у Пушкина, Конек-Горбунок.
— Ой, — вздохнул я и снова устало рухнул в траву. — Нам еще туда не хватало попасть.
— А мне нравится, — неожиданно признался Никита. — Будет что на пенсии вспомнить. Хоть я и домой хочу, но любым моментом надо пользоваться. Вы не представляете, такое не каждому дано, а мы попали в самую точку.
— С такими событиями мы не только до пенсии не доживем, универ не закончим никогда. А ты чему радуешься? Неизвестно, что еще впереди, а ты уже свои фантазии наяву выкладываешь.
— Это вы, братцы, преувеличиваете, — встрял в наш разговор Илья. — Вот поправиться мой конь, наберет немного жирка, и мы втроем въедем на нем в здание университета, как будут нам все завидовать, как аплодировать!
Я от услышанных речей снова поднял голову и взглянул на Илью. Он лежал, заложив руки за голову и, закрыв глаза, мечтательно продолжал:
— А если кто против, поеду один. Ничего, эта коняга еще наберет в весе, немного придет в себя и будет не конь, а красавец. Были бы кости да копыта, мясо нарастет.
Мы с Никитой переглянулись, и тот повертел пальцем у виска.
— Твой конь только и способен на себе наши рюкзаки возить, а сядь на него, так он и прогнется. И вообще, где ты собираешься эту рухлядь держать? Не в квартире ли своей?
— Если с ним расстанусь, то сдам только в цирк, пусть людей радует.
— В цирке его дрессировать начнут, он и не выдержит нагрузок, треснет по швам.
— Тогда в зоопарк. За коня мне еще и денег подкинут, — мечтал Илья.
— В таком случае будем делить поровну, — сразу определился я.
— С чего ради? Я с ним вожусь, как с ребенком, от верной погибели оберегаю…. Вы представить себе не можете, чего мне стоило его удерживать от злых помыслов Соловья-разбойника.
— Лучше бы вас двоих ветром унесло, — признался Никита.
— А наши рюкзаки? Я ведь накрепко привязал их к его туловищу. Сидели бы сейчас без крыши над головой и без последних запасов провианта.
— А у нас еще что-то там осталось?
Я и Никита сразу вскочили и посмотрели в сторону коня, который стоял недалеко, жевал траву и тревожно шевелил ушами.
— Осталось, но это на крайний случай, — категорически предупредил Илья. — Есть предложение вернуться в село Карачарова и найти ту бабку, у которой курица несет золотые яйца. Приготовим яичницу, хоть поедим по-человечески.
— Обратной дороги нет, — твердо заявил я. — Сейчас на городской рынок и на поиски исчезнувшей экспедиции. У меня еще немного денег осталось.
— Нужны им твои деньги?
— Скажем, что золотые. У меня по десять рублей монет двадцать в рюкзаке брякает.
— А у меня стольник на заначку одной бумажкой, — добавил Никита. —  Скажу, что это доллары. Мы половину рынка скупим.
— Да, вместе с торгашами, — рассмеялся Илья. — Но заметьте, своего коня я ни на какой товар менять не стану. Зря, что ли волок его за собой почти через всю Русь.

Большой городской рынок нас встретил торжественно. Конечно, эти торжества были не в нашу честь: по нашей версии отмечался день города, мы это так поняли, поэтому не удивились пьяным рожам, которые попадались нам на каждом шагу, не удивились и тому, что на нас никто не обратил внимания, хотя мы отличались от жителей своей одеждой и манерами.
Мы шли друг за другом минуя толпы крестьян и прочих жителей, и поражались их безразличию к нашим персонам. Илья тащил за собой коня, у которого от дальней дороги подкашивались ноги, и болтался язык, чуть ли не до земли. Никита растерянно смотрел на горожан, улыбаясь девушкам-красавицам, а я, во главе шествия только и успевал расчищать нам всем путь, расталкивая по сторонам пьяных мужиков.
На центральном городском рынке мы немного задержались, рассматривая заморские товары, и нам сразу кинулся в глаза высокий парень с рыжими волосами, который приставал к каждому, кто обращал на него внимание.
Заметив нас, он двинулся в нашу сторону и вежливо поклонился.
— Чем обязаны такому вниманию? — спросил я.
— Работник нужен? — в свою очередь спросил рыжий.
— В смысле?
— Ну, где подсобить, поддержать… Могу бревна таскать, мешки и воду носить. Работник нужен?
— Что ты заладил работник да работник, — возмутился я. — Не нужен нам работник.
— А с какой целью интересуешься? — влез в наш короткий диалог Никита. — Тебя как величать-то будет?
— Балда я, — отчеканил рыжий.
— Кто? — У Никиты глаза чуть не выскочили из орбит.
— Так меня матушка когда-то окрестила, Балдой назвала.
Никита попятился назад и уперся в коня, что стоял рядом с Ильей.
— Ты слышал, его Балдой зовут. Ну и имена в этом Муроме, но что-то мне это имя напоминает.
— Когда вспомнишь, тогда и расскажешь, — сказал Илья и дерганул за удела коня. — Пойдем милый, я тебе нормальное имя придумаю, не вникай в эти клички.
Илья развернулся и обомлел: перед ним стоял поп в длинной рясе с огромной жирной мордой, шапкой на голове и большим крестом на животе. Он подозрительно посмотрел на Илью, потом перевел взгляд на меня и Никиту, махнул рукой и сплюнул.
— Такие работники мне не нужны, — пробасил поп и хотел развернуться и идти прочь, но Илья его схватил за рукав.
— Это что за пренебрежение к нашим личностям, батюшка, — раздраженно заговорил он. — У нас свои дела здесь и в работники мы не набиваемся. В чем дело, уважаемый?
Поп поправил свой крест и распушил усы.
— Работника себе ищу, столяра и плотника, чтобы за детьми поглядывал, да за хозяйством присматривал. Чтобы мастером был в столярном деле и баклуши не бил попусту.
Никита скривил свою физиономию и зашептал мне на ухо:
— Ну и рожу отъел в своей богадельни, хоть прикуривай. Может, набьемся к нему в работники на сутки, да переночуем, как люди?
Тут подскочил рыжий парень и предстал перед попом.
— Если насчет работника, то это ко мне, — весело выпалил он. — Я все могу. Танцевать, и даже петь.
Поп окинул его недоверчивым взглядом и усмехнулся.
— Такой мне тоже не нужон. Нечего похлебку задаром есть. Если бы ты что-то другое мог, я б еще подумал.
— А ровно то, что ваша светлость сейчас перечислила. И дрова колоть, и плотничать, и за дитятками следить, и пастух я отменный, и…
— Хватит мне заливать, — возмутился поп. — Если ты можешь все, значит, не можешь ничего.
— Я могу подтвердить его способности, — поддержал Балду Никита. — Этот может все и даже больше.
Поп присмотрелся к рыжему, прищурил свои глазенки и недоверчиво произнес:
— Какой из тебя работник, деревенщина? Мне нужен такой, чтобы мастером был, да немного за услуги свои просил.
— А мне ничего и не надо, — обрадовался Балда. — Три щелчка в лоб и похлебки в рот, вот и вся оплата.
— Чего? — У попа даже усы от таких слов приподнялись. — Ты про что говоришь, пустая твоя голова? А, впрочем, ты мне понравился. Плата за твой труд не велика — это уже дело. Сейчас прихожане разбежались и доход мой невелик, наверное, я тебя возьму. Как же тебя будет величать, благодетель. Мне кажется, что ты подходящий для меня.
— Балдой.
— А?
— Балда я.
— Это что, твое имя такое?
— Чем плохое? И я парень, что надо. Сговоримся?
— Сговаривайся, батюшка, сговаривайся, — зашептал попу на ухо Илья. — Другого такого дурака не найдешь.
— Ты так думаешь? — удивился поп.
— Я не думаю, я знаю. Сказки читать надо, свечная твоя голова.
Поп еще раз оглядел Балду с ног до головы.
— Ну, если так, да еще и с рекомендацией, пожалуй, возьму в работники, только мне некоторые вещи неясные. Про похлебку я понял, а вот про три шелбона, что-то мне невдомек.
— А чего тут неясного? — Балда сразу повеселел. — В год по три шелбона тебе в лоб и точка.
— И тебе этого на жизнь хватит?
— Хватит, батюшка, хватит. Хватило бы тебе.
— Ну, кажется, одного пристроили, — вздохнул я. — Идемте, нам делать здесь больше нечего.
— Куда дальше? — забеспокоился Никита. — По рынку идем. Надо кое-что прикупить из продуктов, а то в животе кишки слипаться начинают.
Торговались мы не долго. Я предлагал золотые червонцы за товары, а торгаши удивлялись, пялили на десятирублевые монеты глаза и верили нам беспрекословно. Мне было стыдно заниматься этим делом, но я видел голодно-жадные глаза своих друзей, и у меня проявлялось красноречие.
— Чистое золото, — кричал я на весь базар. Кому на украшение, кому для погашения кредитов или ипотеки, на все сгодятся эти монеты.
Торгующий люд не понимал, что я старался им вдолбить в голову, но повелся на рекламу. Понимая, что о золоте они и понятия не имеют, а только где-то слышали, нам полетели коммерческие предложения со всех сторон. Рюкзаки наши быстро наполнялись, и я с сочувствием уже смотрел на коня, которому предстояло все это тащить на себе. Конь, будто все понимал и стал дергать удела из рук Ильи, показывая свое возмущение.
— Я тебе сало дам, — шептал Илья ему на ухо. — Растолстеешь, как эти спекулянты и радоваться жизни начнешь.
Теперь мы видели и довольного попа, который покидал рынок и счастливого Балду, идущего за новым хозяином, который, приплясывая на ходу, с радости щупал всех девок подряд, что попадались у него на пути.
Богатырей мы больше не видели, но слухи ходили по торговым рядам, мол, пойман Соловей-разбойник и привезен в город для вынесения ему сурового приговора.
Мы тоже видели в этом свою заслугу, поэтому держались гордо по сравнению с конем, плетущимся за Ильей с огромными рюкзаками, у которого совсем пропал интерес к жизни.


               
                Глава 15

Теперь мы двинули из Мурома в сторону реки, чтобы по-человечески пообедать и отдохнуть от шумного города. За все последнее время в наших желудках ничего приличного не было, только кислая бормотуха, которая давала о себе знать до сих пор и небольшое количество сухарей. Илья постоянно бегал в кусты, Никита иногда не добегал до них, а я прятался от глаз своих друзей в овраге, но догадаться было не трудно, чем мне приходилось там заниматься — запах распространялся за целую версту, и мои товарищи морщили свои носы. Теперь настало время все исправить и мы, покинув город, расположились в его окрестностях в высокой густой траве, чтобы хорошенько поесть, отдохнуть и продолжить свой путь дальше.
Илья не отходил от своего коня, решив побаловать и животину. Он усердно толкал ему в морду шмат сала с чесноком, но конь воротил носом и брыкался, протестуя всем своим существом.
— Прекрати издеваться над животным, — сказал я, утаптывая траву и делая небольшую полянку, где мы планировали на время остановиться. — Твоему коню и травы хватит. Пусть жрет пока еще свежая, мне и работы меньше будет. Все ноги истоптал, делая полигон для нашего застолья.
— Да что-то он, действительно, плохо ее ест, — жаловался Илья.
— От сала он толще не станет, — решил Никита. — Наверное, у него глисты, раз такой худой. Неспроста хозяева его так просто отдали за зажигалку.
— А что тогда делать надо, чтобы его спасти от внутреннего поедания червями?
— Найдем аптеку, пурген купим, говорят хорошее лекарство. Сразу все насекомые выскочат.
— Где ты тут аптеку хочешь найти? — удивлялся Илья. — Нужны какие-нибудь народные средства. Лечили же древние люди как-то свою скотину.
— Об этом потом, — остановил я рассуждения своих друзей. — Присаживайтесь и доставайте продукты, пировать будем — разговорами сыт не будешь, а жить хочется.
Никита разложил на земле большие лопухи и стал выкладывать содержимое из рюкзаков. Здесь было сало, квашеная капуста, вареная картошка, жареные ребрышки, вареники и прочая вкуснятина. У нас текли слюни от такого обилия, и даже конь с осторожностью стал приближаться к нашему пирческому столу.
Я резал сало погнутым кинжалом, ругал, на чем свет белый стоит Илью за содеянное и раскладывал еду перед каждым из нас. Никита достал литровую бутылку с напитком, тоже приобретённую нами на базаре и мы, расположившись поудобнее, принялись за уничтожение провианта.

— Даже в лучшие студенческие времена я себе не позволял так шиковать, — радовался Никита.
— Буду дома, обязательно такую же еду себе куплю, чтобы вспомнить былые времена, — мечтательно говорил Илья.
— А я лучше домашнюю пищу буду употреблять, — возразил я. — От такой еды желудок можно испортить. Сухомятка не для меня.
— Так ты запивай, чего глаза на бутылку косишь? Это не та бодяга, чем Илья Муромец почивал. Она за деньги куплена, — напомнил Никита.
— За золотые червонцы, — рассмеялся Илья.
— Что-то вроде этого. Теперь мы с голода не умрем.
Илья оттолкнул морду коня, который нагло протиснул ее между нами и стал принюхиваться к нашему провианту.
— Жри траву, — сказал Илья. — Еще не хватало, чтобы тебя пронесло в дороге.
Мы сидели и ели долго, поэтому разговаривать особенно нам было некогда. За ушами трещало, лица все были в сале, и мы довольные собой, продолжали впихивать в свои желудки все подряд, заливая напитком для лучшей проходимости.
Наконец, трапеза подошла к концу и мы, сытые по горло, вытянулись на траве, прислушиваясь к жаворонкам, которые порхали и пели над нами.
Вдруг Никита вскрикнул и вскочил на ноги.
— Что опять? — задал я вопрос одновременно с Ильей.
— Меня кто-то уколол в бок. — Никита осмотрелся и увидел в высокой траве небольшого, сантиметров под сорок, человечка.
На нем была широкополая шляпа, коротенькие штанишки и курточка. В руках он держал маленькую палку, которой и уколол нашего друга. Заметив его, мы тоже вскочили, не понимая, что происходит.
— Опять какое-то пойло нам подсунули, — заподозрил Илья.
— Да нет, это не пойло виновато, — возразил я, внимательно присматриваясь к необычному гостю. — Ты кто такой будешь?
— Сенька, — услышали мы писклявый голос.
— И откуда ты такой взялся?
— Мы здесь живем, — стал объяснять Сенька. Он говорил уверенно и нас совершенно не боялся.
— И много вас здесь таких Сенек? — поинтересовался Илья.
— Много. Здесь нас целое семейство.
— Так это же гномы! — воскликнул я. — Как раньше не догадался?
— Да, мы гномы. У меня есть мама-гном, папа-гном, сестра-гном, брат-гном, дядя-гном…
— Хватит, — остановил я разговорчивого Сеньку. — Мы уже поняли, что у тебя родни больше, чем волос на голове. Так в чем проблемы? Мы вам не мешаем, и вы нас совершенно не интересуете. Чего приперся?
— Мешаете. — Сенька проявлял свою настойчивость. — Мешаете жить своим присутствием.
— Андрей, давай я его прогоню, — предложил Никита.
— Не прогонишь, — уже начинал дерзить наглый Сенька.
Никита подобрал небольшую палку и желал ею прогнать наглеца.
— Ты такой уверенный и бесстрашный? Сейчас я тебя так огрею, что твои папа-гном, мама-гном, все братья и сестры гномы тебя просто не соберут обратно в Сеньку.
— Можешь пожалеть.
— Кто, я?
— Вы все.
Я начинал понимать, что пока мы здесь, с этими гномами, надо быть осторожнее и, как можно, вежливей.
— Хорошо, — сказал я и на корточках подсел к Сеньке. — Мы тут ненадолго, поэтому вам тревожиться не стоит. Мы вреда никому не приносим, сами сбились с пути. Вот отдохнем малость и удалимся.
— Так бы сразу и сказали, — успокоился Сенька.
Он свистнул, и нас окружило около полсотни таких же гномов. Они доброжелательно улыбались, некоторые смеялись и показывали на нас пальцами.
— Идиотизм какой-то, — возмущался Никита. — Нигде на этой земле покоя нет. То Соловей-разбойник, то эти гномы…
— Мы и про Соловья тоже наслышаны, — хвастался Сенька. — Мы многое чего знаем.
— Даже так? — Я обрадовался что, наконец, нам повстречались сведущие люди, хоть и небольшого роста. — Тогда подскажи, если вы такие всезнайки, как нам выбраться их вашего времени?
— Сейчас. — Сенька подбежал к своим сородичам, и они все разом окружили его, стали о чем-то шептаться. Совещание у них проходило минут двадцать по московскому времени, потому, что мы не знали, владеют они временем или нет. Когда совещание закончилось, к нам снова подошел Сенька.
— Повтори вопрос, — попросил он.
— Как нам покинуть ваше смутное время, — повторил я. — Мы надолго здесь задержались.
— Никак, — коротко ответил Сенька.
— И вы так долго совещались, чтобы ответить нам только одним словом? — удивился я.
— Да.
— В таком случае мы еще побудем здесь некоторое время и отчалим. Я так понимаю, от вас ничего путного мы не услышим.
— Да.
— Вот заладил, да, да. — Я начинал раздражаться. — Никита, собирай пожитки, и уходим с этого места. Илья, где твой конь, эта мелочь его еще не прибрала к рукам?
Мы собрали свои рюкзаки, погрузили на коня, закрепили их на его тощей спине, как следует и попрощались.
— Кретины какие-то, — возмущался Илья. — Соловья победили, а с этими недоносками справиться не можем. Кого только не белом свете не встретишь. Они что, всю Русь уже поделили без согласия властей?
— Успокойся. Сейчас уйдем отсюда, и все забудется.
— Я такого хамства никогда не забуду, — не успокаивался Илья. — Со мной такое впервые. Да я бы им всем головы  поотворачивал, была б моя воля.
— Так иди и поотворачивай, — смеялся Никита.
— Черт с ними, пусть живут. Тоже, наверное, из какого-нибудь захолустья, что под городом Муромом. Как мне уже надоели эти скитания, я с ума скоро сойду! Лучше бы к попу на подработку вместо этого Балды пошли, чем такое терпеть.
В пути Илья еще долго не мог успокоиться. Он тащил за собой коня, а тот, развесив уши, внимательно слушал его возмущения и еле перебирал ногами.





                Глава 16

— Глядишь, и до Киева доберемся, — сказал я и остановился, оглядывая незнакомую местность.
— Не в Киев надо, а ближе к дому или ты собрался здесь прожить свою оставшуюся жизнь?— поинтересовался Никита.
— У нас ни карты, ни компаса, — сетовал я.
— Зачем нам карта? — Илья высунул язык. — Вот наша карта. Как в народе говорили, язык до Киева доведет, значит и до дома тоже. А вот в Киев я бы не хотел идти пешком. — Илья остановился, да так неожиданно, что идущий за ним конь ткнул его своей мордой в спину с такой силой, что он полетел на землю. — Ты что, скотина, совсем свои мозги растерял в пути? Дистанцию держи.
— Не кричи на животное, — вступился Никита. — Мог бы он говорить, ты бы от него много интересного про себя услышал.
— Этого еще не хватало, чтобы конь говорил. Пусть радуется, что я его от верной гибели спас: вертелся бы сейчас где-нибудь на вертеле над костром.
— Слушай, командир, ты кинжал еще не потерял? — спросил Никита. — Когда мы собирались, что-то брякнуло на землю, но я не обратил на это внимание, а сейчас дошло, что это мог быть именно кинжал.
Я сунул руку в рюкзак —  кинжал был на месте.
      
Вдалеке виднелась широкая река, и мы направились к ней, чтобы провести ночь на берегу у костра, а может и искупаться. Все наши тела были до того липкие от пота и грязи, что прилипала одежда и сковывала наши движения.
— Интересно, какой сейчас год? — задумчиво спросил Никита. — Ни одной порядочной личности за все время мы так и не встретили. Сплошная голытьба.
— Век, так примерно пятый или шестой, — предположил Илья. — Впереди неизвестная нам река и нам надо туда. Может, что и на рыбу выменем.
— Вот твоего коня и выменяем, — сказал Никита. — Я с голоду в этих временах не собираюсь умирать.
— На берегу, в спокойной обстановке и разберемся. Об одном жалею, на этом Муромском рынке столько было сувениров, так никто из нас не додумался внести предложение, чтобы приобрести для дома. Смотрели б и вспоминали о прошлом, — мечтательно говорил я.
Никита остановился и взглянул на коня. Я понял его намерения и уставился на Илью.
— Не позволю животину на сувениры менять. — Илья сразу обо всем догадался. — Она не для этого рожден. Я его на собственную зажигалку выменял, а вы зажались. Признавайтесь, у кого, что в запасниках имеется.
— В моем рюкзаке только палатка, — признался я. — Не можем же мы последнюю крышу променять на безделушки. Может в дороге кто чего подаст.
— Неужели ты собрался сидеть с вытянутой рукой и попрошайничать? — Никита рассмеялся во весь голос.
— А на базаре, какие были арбузы, а какие дыни, пальчики оближешь, — пытался я нагнать аппетит на Илью. — Сидели бы сейчас на берегу и с горячим хлебом их поедали, а? Просто фантастика.
— Хватит болтать ни о чем, — остановил меня Илья. — А у тебя что там, в рюкзаке? — обратился он к Никите.
— Ну, пару банок перловой каши есть, но это на самый черный день.
— До этого черного дня еще дожить надо, — не успокаивался Илья. — Ласты склеим, и поминай, как звали, а эти банки потом уже никому не будут нужны.
— Не склеим, — заверил я. — Идемте на берег. Там, по-моему, какие-то лодки стоят. Может рыбаки, тогда хоть рыбой разживемся.
Мы остановились у самого берега, но наши жадные взгляды упали на лодки, которые стояли далеко от берега, а на них рыбаки сетями тянули улов.
— Так и будем на них глазеть. — Никите не терпелось свистнуть рыбакам, чтобы они поделились рыбой. — Нет, не поймут, — решил он,— и не поделятся. Самим, наверное, мало. Какой улов может быть в этой тухлой реке, одни головастики.
— Была бы хоть удочка или закидушка, — проговорил я и уселся на песчаный берег, с тоской поглядывая на рыбаков. — Что же нам так не везет?
— Смотрите, какой-то мужик вдалеке с берега рыбачит, может к нему? — Илья моментально ожил, обнаружив одинокого рыбака.
— Вот сам и иди к нему, да пожалуйся на свое безвыходное положение, — посоветовал я.
— А что, вот возьму и пойду, — согласился Илья. — Вы придержите моего коня, чтобы не сбег.
— От такого хозяина, как ты не только конь убежит.
— Тогда рюкзаки будем тащить на своих горбах.
— Ладно, иди, просмотрим, — обнадежил я Илью и тот вприпрыжку помчался по берегу к мужику.

Старик сидел у берега с тоскливым видом и поглядывал на волны.
— Здравия желаю, уважаемый, — поприветствовал старика Илья.
— Ты чего орешь, — вскочил с места старик. — Всю рыбу мне распугаешь. Я ее целую неделю прикармливал, а ты тут еще на мою голову свалился. Иди отсюда.
— Папаша, я хотел узнать, не богат ли ты уловом. У нас волшебный огонь есть, и мы бы с удовольствием его выменяли на рыбу.
Старик встал и подозрительно посмотрел на Илью.
— А ты кто такой?
— Звать меня Илья. Я из Москвы.
— Это еще что за деревня такая. Про Чернигов слыхал, про Муром, слыхал, про Киев слыхал, а вот про твою Москву не слыхал.
— Ну и ладно, — согласился Илья. — Не слыхал и не надо. Не в Москве дело. Мы тут с товарищами насчет рыбы хотели узнать.
— О какой рыбе ты говоришь, — вздохнул старик и медленно потянул к себе невод. — Уже полдня сижу и ни одной рыбешки. Старуха моя совсем с ума сошла, в дом не пускает без улова.
— А эти, там, на лодках, что-то же ловят?
— И у них все очень слабо. На ужин поймают и радуются, — стал объяснять старик.
— Так чего же ты здесь торчишь, шел бы в другое место ловить.
— Я бы хоть к океану пошел, но нет его на наших землях, вот и приходится здешнюю воду баламутить. Вчерась поймал два карася, а сегодня вообще ничего нет, как назло. Вот сижу и молюсь, чтобы хоть что-то поймать на ужин.
— Жаль, у нас даже удочек нет, а то мы бы составили тебе компанию. С тебя удочка, а у нас волшебный огонь имеется. — Илья намекнул на зажигалку, которая оставалась только у Андрея.
— Так составьте. У меня есть одно удилище с крючком. Наживка есть, а толку от нее ни на грош.
Илья свистнул нам, махнул рукой, и мы направились к старику.
— О, да вас целая артель! — удивился старик.
— Целая голодная артель, — поправил его Илья. — Сами промышляем насчет продуктов. Ты дашь нам порыбачить свое удилище?
— А что ты говорил насчет волшебного огня?
— Андрей, покажи старику зажигалку и, как она работает. Старик может нам помочь.
Я чиркнул зажигалкой, и старик обомлел.
— Вот это да! Хорошо, я даю вам удочку с крючком, а вы мне это огниво. — Он достал из кустов корявую палку с веревкой на конце и ржавым крючком.
— Вот на это ты ловишь здесь рыбу? — удивился Никита.
— Это вы будете на нее ловить, а у меня невод, но толку от него тоже нет. Ушла рыба на глубину.
— Сюда бы динамит, — мечтательно произнес Никита.
— Будем ловить, чем бог послал, — решил я и, нанизав на крючок огромного червяка, закинул его подальше от берега.
— Смотри, кита не поймай, — рассмеялся старик. — Я на невод ничего не могу поймать, а ты на червя. Гони свой волшебный огонь.
Я отдал ему зажигалку и стал наблюдать за поплавком из гусиного пера, который лениво колыхался на волнах.
— У нас хоть спички остались? — заволновался Илья.
— Спички только и остались, поэтому их надо беречь, не замочить, а то придется, как первобытным людям огонь из камней высекать, — пояснил я. — Никита, ты умеешь огонь добывать?
— Нет.
— А ты, Илья?
— Откуда такие навыки.
— Значит, если спички не убережем, будем все вместе учиться, — сказал я, не отрывая своего взгляда от поплавка.
Старик подергивал невод, и уже в который раз убеждался, что он пуст. Он вытащил невод на берег и сожалением выбрал из него водоросли.
— Закину в последний раз и домой. Пусть старуха бранится, но на сегодня рыбы ей не видать.
Старик размахнулся и снова закинул невод в реку.
Не прошло и получаса, как он почувствовал, что невод задергался. Радостный, он вскочил и стал аккуратно его тянуть к берегу. Когда невод оказался на берегу, то он стал торопливо выбрасывать из него водоросли и прочий хлам и, неожиданно обнаружил единственные рубку размером с ладонь.
— О, старик, тебе повезло, — обрадовался Никита. — С таким уловом тебя не только в избу бабка впустит, но и ночью ублажит.
— Типун тебе на язык, бестолковое создание, — возмутился старик. — Что из этой мелочи она сможет сделать? Даже уха не получится. А может и получится, — уже шепотом проговорил старик и вытащил рыбку из невода.
Рыбка некоторое время трепыхалась в трясущихся руках старика, потом замолвила человеческим голосом.
— Проси старче чего пожелаешь, но отпусти меня в реку. Я исполню все твои желания.
Старик растерялся, взглянул на нас и отошел подальше, чтобы их разговор никто не слышал.
— Ты что, волшебная?
— А ты как думал, — ответила рыбка. — Я все могу.
— И как же я тебя найду в этой реке в следующий раз?
— Свиснешь пару раз, похлопаешь три раза в ладоши, и я сама к тебе приплыву.
Старик недолго размышлял, сомневаясь в сказанном, но решив, что от такой маленькой рыбки толку все равно никакого, выпустил ее обратно в реку.
— Плыви с богом, — с грустью в голосе проговорил он. — Может и сгодишься, если не брешешь.
— Старик, — кричал ему Никита. — Ты зачем рыбу выпустил обратно в воду? Тебя же твоя старая бестия не поймет.
— А толк от нее какой? Ни ухи, ни требухи, ни похлебки. Пусть себе плавает, может, подрастет, а там и попадется.
— Как знаешь.
— А у вас клюет? — поинтересовался старик.
— Пока нет, — кричал я в ответ, но чувствую, клев будет.
Дед свернул невод и медленно поплелся восвояси, оглядываясь на молодых людей, которые рядком сидели на берегу и не сводили своих взглядов с гусиного пера, которое покачивалось на волнах.
— Прямо, как в сказке, — заметил Илья. — Дед, невод, рыбка…
— А может она золотой была, вот он ее и отпустил, — догадался я.
— Разве может в этой речке-вонючке плавать такая рыбка. Ей океан нужен. Я вот помню…
—Хватит вспоминать, — остановил я Илью. — Всю рыбу своими воспоминаниями распугаешь. Ты лучше за своим конем смотри, а то он в последнее время совсем грустный стал.
— Он овса хочет, а где его в этой глуши найти, — с сожалением сказал Илья. — Траву он есть, уже отказывается, не вкусная она в этих краях.
— Смотри, чтобы ты своего коня на своем горбу дальше не тащил, — предупредил Никита.
— Он у меня понятливый, — улыбался довольный Илья. — Смотри, клюет, — зашептал он, глядя на поплавок.
Я подсек рыбу и стал тянуть.
— Неужели сом? Что-то с трудом справляюсь.
— Смотри, чтобы не сорвался, аккуратней давай его к берегу.
Каково было наше разочарование, когда на поверхности воды появилось что-то вроде рваного сапога.
— Это тебе привет от Водяного, — с грустью в голосе шутил Никита.


                Глава 17

Поздним вечером на берегу реки снова появился старик с неводом.
— Что, батя, старуха прогнала?— поинтересовался Илья.
— Тебе бы такую старуху. Только появился у дома, а она уже встречает. Ну, я дурак, давай ей рассказывать про рыбку и дергануло меня за язык сказать, что она мне наобещала. Старуху мою, будто подменили. Начала кричать на все село, мол, корыто у нее рассохлось и, надобно мне было у рыбки попросить новое, а я ее отпустил просто так.
— Так это была золотая рыбка? — удивился я.
— Не знаю, какая была рыбка, но говорила она человеческим языком.
— Вот ты старый простофиля, — возмущался Илья. — Что же ты нас не позвал? Мы бы ее быстро озадачили. Тебе было бы хорошо, и мы б решили свои проблемы.
Старик только пожимал плечами.
— Да, дурень ты, дурень. Как теперь ты эту рыбку к себе призовешь? Надурачила она тебя и уплыла, а ты остался ни с чем. Правильно старуха тебя ругает, — уже рассуждал Никита. — Здесь надо действовать было быстро и решительно.
— А я вижу, у вас улов удался, — заметил старик кучу утопленной рваной обуви, какие-то банки и прочий мусор.
— В вашей реке кроме хлама, ничего не водится, — с сожалением признавался я.
— Это точно, — соглашался виновато старик. — Ну, вы дальше ловите, а я отойду в сторону, еще раз попробую невод закинуть.
— Если поймаешь рыбку, сразу зови нас, — посоветовал Илья. — У меня конь овса хочет поесть, с голоду прямо на глазах гибнет. Этого допустить никак нельзя, да и по домам нам надобно.
— Ну, вы ловите, ловите, может, что и клюнет, — махнул рукой старик и ушел далеко в сторону закидывать невод.
— Не дай бог мне такую жену, как у этого бедолаги, — пробурчал Илья. — Лучше с конем всю жизнь прожить и ничего не слышать против.
— Быстрее всего, тебя и ждет такое будущее, — согласился я, вытаскивая очередной башмак из воды. — Черт побери, откуда здесь какое-то кладбище старой обуви на дне.
— Лови, лови, может и сом клюнет, они любят такие места, — говорил Илья с насмешкой.
— А вы за стариком поглядывайте. Может и вправду золотая рыба к нему приплывет

Тем временем старик закинул невод и стал ждать привет с реки. Он свистнул два раза, похлопал в ладоши, но безрезультатно. Наконец, невод задергался и старик, тайком поглядывая на нас, стал его тащить. Снова попалась ему та самая рыбка и заговорила человеческим голосом:
— Что привело тебя снова на эти берега, старче?
— Браниться старуха, что я не загадал тебе никакого желания, гонит старая из избы.
— Я помогу тебе, говори, что желаешь.
— Живем мы бедно, даже единственное корыто у нас рассохлось и дало трещину. Требует бабка, чтобы было у нас новое корыто. Помоги если сможешь ублажить старуху, иначе она все жилы из меня вытянет.
— Ступай себе с богом и ни о чем не думай, — сказала рыбка. — Будет твоей бабке новое корыто.
Старик немедленно свернул невод и помчался в сторону своей избы.
— Видно клев у старика не удался, — заметил его исчезновение Никита. — Вприпрыжку помчался домой, видно, жаловаться старухе.
— А мне показалось, что он снова поймал рыбку и озадачил насчёт корыта, — заподозрил я. — Он здесь не такой веселый появился, а убежал как? Что же нам так не везет?
— Если еще раз старик здесь появится, я непременно к нему подсяду, — решил Никита. — У меня тоже есть вопросы к рыбке.

Старуха встретила старика на пороге и сразу на него набросилась.
— Что же это ты старый дуралей у рыбки корыто попросил, ума на большее не хватило?
Старик увидел у крыльца новое корыто и облегченно вздохнул.
— Все, как ты велела, то я и сделал, — ответил старик.
— Дурья твоя голова. А изба наша гляди, вот-вот развалится. Ступай к реке и проси у рыбки новую избу, да с парадным крыльцом, колоннами и комнатами в два этажа. Надоело мне жить в этой халупе.
— Да как же я это у рыбки посмею просить, — взмолился старик. — Ей не под силу осуществить твои больные фантазии.
— В таком случае назад не возвращайся, — заявила старуха. — Если твоя рыбка корыто новое справила, значит и дом с колоннами ей под силу.

Под утро мы продрогли, как собаки, хотя и спали в спальниках, прижимаясь, друг к другу. Нас разбудил шум со стороны реки, и я первым высунул голову из палатки.
— Мужики, вставайте, старик снова на берегу с неводом. Наверное, решил рыбу ловить без нас.
— Да пусть ловит, — бурчал сонный Никита. — Всю не выловит.
— А мне сон про рыбу всю ночь снился, — добавил Илья свои мысли. — Будто сидим мы на берегу реки, а рыба сама к нам плывет. Мы ее руками ловим и тут же складываем. Ее столько, что всю Русь прокормить можно.
— Когда спишь, и видишь такие сны, переворачивайся на другой бок, — оборвал рассказ Ильи Никита. Лучше о коне своем подумай. Вот приплыл бы ему по реке мешок с овсом, тогда бы говорил. Конь твой рыбу жрать не станет.
Илья поднялся и тоже высунулся из палатки, чтобы увидеть коня. Конь стоял недалеко и, морщась, жевал траву.
— Илья, видно эта трава твоему коню не на пользу, — заметил я. — Отравится скотина.
— Может, его съедим сами? — Никита потянулся в своем спальнике и поднял голову.  — Пока еще из него весь дух не вышел, можно было бы сделать неплохой обед.
— Да чтобы у тебя язык отсох за такие мысли, — Животные — это друзья человека.
— Свинья с коровой тоже, — вставил Никита.
— Мужики, дед снова куда-то умчался, — заметил Илья.
— У него утренняя пробежка, — пошутил я. — Что ты на него внимание обращаешь. Выжил человек из ума, вот и носится туда-сюда.

Вернулся старик к своей избе и стоит, как завороженный. Перед ним стоит огромный дом с колоннами, резными окнами и крышей, покрытой черепицей, а на крыльце сидит старуха в модном старинном сарафане и смотрит куда-то вдаль. Подошел старик к ней, поклонился и говорит?
— Довольна ли твоя душенька теперь, что желала ты получила. — Он хотел взойти на крыльцо, но старуха его оттолкнула. — Ты что, старая, совсем из ума выжила. Все, что ты желала, исполнила тебе рыбка.
— Нет, не все, — твердо заявила старуха. Ступай обратно к рыбке и потребуй от нее еще самую малость.
— Что твоей ненасытной душе еще надобно?
— Прикажи ей, чтобы меня в чине подняла и превратила во владычицу морскую. Хочу, чтобы эта рыбка служила только мне и больше никому.
— Да ты не с ума ли сошла, бабка?
— Ступай, ступай и не возвращайся, если она тебе откажет.
Развернулся старик и пошел прочь со двора.

Снова пришел он к реке, сел у берега и задумался.
Тут мы уже не выдержали и подошли к старику. Дрожащим голосом рассказал он нам все, что требует от него старуха.
— Так все же рыбка была золотая, — догадался Илья. — Мне бы в придачу к старушечьим желаниям, мешок овса для коня и сбрую поприличнее. Негоже, что мой конь, как бомж ходит. Давай старик свой невод закидывай, я тоже попытаю счастья.
— Если бы я эту рыбку еще раз увидел, — вздохнул старик. — А невод я вам не дам. Это единственное, что у меня осталось.
— Тогда сам его закинь, рыбка к тебе и явится, — посоветовал Никита. — Ты что, сказки не читал? Илья, ты ведь у нас сказочник, вдолби старику свои сказочные мысли.
В ответ старик только рукой махнул.
— Давай я попробую, — решился Илья. — Он вырвал из рук старика невод, размахнулся и швырнул его в реку. — Раньше один старик кидал невод в океан и ловил золотую рыбку, а ты в реку его запускаешь, вот и попадаются тебе одни караси, а эта, видно заблудилась, вот ты ее и терроризируешь.
— Где ж океан мне найти в нашей глуши?
— Это точно, — согласился я. — Слушай, старик. А не мог бы ты попросить свою рыбку, чтобы она отправила нас по домам? Что-то мы слишком задержались в ваших краях.
— Если рыбка и поймается, для начала попрошу у нее то, что пожелала моя старуха, а потом и вашу просьбу ей расскажу.
— А нельзя ли наоборот?
— Наоборот можно, но если что-то не получится, то моя старуха не пустит больше меня в дом. Вы же не возьмете меня с собой по миру бродить.
— Хорошо, проси сначала для себя, — согласился я. — Мы и без так времени много здесь потеряли, можем и подождать. Только смотри, не упусти такой шанс.
— Буду стараться, — сказал старик и стал тянуть невод к берегу.
— Попалась?
— Не знаю, надо смотреть. Если что, закину еще раз. — С неводом старик вытащил только большую корягу и снова, закинув невод в реку, стал терпеливо ждать.
— Впервые вижу, чтобы волшебные рыбы водились в реках, — удивлялся Никита.
— Может это сестра той золотой, что в океане плавает, — предположил Илья. Он подошел к коню и погладил его по морде. — Ничего, потерпи и овса тебе раздобуду, и седло приличное, и сбрую….
Конь не отрывал своего взгляда от реки и похрапывал.
— Чувствует удачу моя коняга, — гладил его Илья.
Мы уселись на берегу и тоже не отрывали своих глаз от водной глади.
— А что тебе старуха приказала на этот раз, чтобы ты у рыбки просил.
— Лучше и не спрашивайте, хлопцы, — замахал руками старик.
— И все же?
— Хочет старуха, чтобы эта рыбка вечно служила ей и исполняла только ее желания.
Мы с тревогой переглянулись.
— В таком случае, если поймаешь, сначала пусть нас отправит по домам, — требовал я. — То желание, которое имеет твоя старуха, невыполнимое. Как сейчас помню, ничего у тебя не получится.
— Попытка не пытка, — вздыхал старик и снова стал тянуть к берегу невод.
Мы поднялись и с надеждой ждали, что сейчас старик вытащит желанную  рыбку. Точно, среди множества водорослей и всякого мусора в неводе барахталась рыбка.
— Здравствуй рыбка, — жалостным голосом заговорил старик. — Совсем моя старуха разум потеряла и снова прислала  к тебе.
— Что ты хочешь на сей раз, старик?
— Отправь нас по домам, — не выдержал я и встрял в их разговор. — Помоги, рыбка нам вернуться и больше мы никогда здесь не появимся.
— А это еще кто такие, — поинтересовалась рыбка.
— Это странники, — ответил старик. — Заплутали в наших краях, вот и болтаются без дела.
— А старуха что пожелала?
— Старуха хочет, чтобы ты служила ей вечно и исполняла все ее желания. Помоги рыбка, иначе мне будет совсем худо.
— Мало твоей старухи нового корыта и дома, который всем на загляденье, так она собралась и меня к рукам прибрать?
— Выходит, что так и есть.
— Ступай к себе домой и ни о чем не думай, — проговорила рыбка. — А эти странники пусть сами выбираются из этих мест. Я только одно желание могу исполнить, а не два.
Рыбка вильнула хвостом и, выскочив из невода, скрылась в воде.
— Вот зараза, — возмутился Илья. — Дед, твоя старуха могла бы и подождать. Пришел бы завтра и что угодно у нее просил, и мы были бы дома.
Старик свернул невод, взгромоздил его на спину и медленно побрел к своей старухи.
Мы быстро собрали и свою палатку, упаковали рюкзаки и двинулись за стариком, пока он не скрылся за холмом.
Догнали мы старика уже около его избы. Стоит старик и глазам своим не верит: перед ним убогая изба, на крыльце сидит старуха, а перед ней разбитое корыто.
— Точно, как в сказке, — зашептал Никита.
— Я так понимаю, что и нам придется жить, как в сказке, — предположил я, почесывая затылок.
    
А в это время по пыльной дороге мчалась повозка, которой управлял Балда. В повозке важно сидел поп и щелкал семечки.
— Эй, старик, а где дом с колоннами, который только что здесь был, — крикнул поп. — Мне сказывали, что он появился неожиданно и почему я его сейчас не вижу? Специально приехал на него посмотреть.
— Какой дом, батюшка? — вздохнул старик. — Не было никакого дома, тебя обманули.
Поп задал Балде затрещину и велел разворачивать повозку.
— Это ты, балбес, все напутал, — набросился на Балду поп, — теперь отрабатывать у меня за обман будешь, а то размечтался, за три щелчка и миску похлебки.… Заработай еще. Сейчас приедем, бери плуг и в поле. Нечего святого человека дурачить.
Балда виновато опустил голову и погнал лошадь в обратную сторону.
— Влип парень, — заметил я.
— А то. Он думал, что все так просто, а оказывается, вовсе и нет, — ответил Никита. — Со стариком и рыбкой промашка вышла, а такой оригинальный случай подворачивался.
— Ну, старик, воюй со своей бестией, нам с тобой не по пути, — сказал я и погрузил свой рюкзак на коня. — Не помрет до вечера?
— Мой конь все выдержит, — обиделся Илья и тоже взгромоздил свой рюкзак ему на спину. — Нам здесь больше делать нечего.
— В таком случае держим курс на Киев, — сообщил я.
— А там что мы еще забыли?
— Может, поезда из Киева ходят.
— Это очень сомнительное предположение, — не поверил Никита.
— Другого выхода у нас с вами, мужики, нет. Нам надо искать любые способы, чтобы вырваться из этого времени. В Муроме ничего не получилось: дыра, она и есть дыра, остается только Киев.


                Глава 18

Илья вел коня за удела и чертыхался на старика, который не пожелал выпросить у рыбки новое седло, сбрую и мешок овса.
— Ему мой конь не простит такого хамского отношения, — бормотал он всю дорогу. — Бог все видит и слышит, а этому старцу, вместе с его ненасытной старухой все обойдется боком. Старый хрен! Ни себе, ни людям.
Мы шли впереди и смеялись от души над проклятиями, которые сыпались из уст нашего друга за нашими спинами.
Спустя час пути, я не выдержал, оглянулся на Илью и сказал:
— Что-то ты уж сильно своего коня расхваливаешь, а он кроме наших рюкзаков и возить-то, никого не обучен. Что ты думаешь, бывшие хозяева тебе его на зажигалку выменяли просто так? Не было от него толка и не будет никогда. Конь в первую очередь должен возить на себе хозяина, а твоя кляча ни на что не способна. Только глазами хлопает и хвостом машет, мух отгоняет. Вот оседлал бы ты его, а мы б посмотрели на его ездовые способности.
— Все он может, — вступился Илья за животину. — Ваши рюкзаки возить — это для него раз плюнуть, правда, коняшка? Ты не слушай, что они тебе говорят — это из-за зависти.
Будто понимая разговор молодых людей, конь неожиданно остановился, как вкопанный и захрапел.
— Идем, милый, идем. Скоро город Киев перед нами откроется, там я тебе овса прикуплю или выменяю на что-нибудь. У меня припрятанная банка каши имеется. — Последнюю фразу Илья сказал коню на ухо и похлопал его по спине. — Ты только меня не подводи. Сколько я с тобой вожусь, а ты, неблагодарный, хоть бы предложил меня прокатить.
— Я не удивлюсь, если ты с ним еще и целоваться начнешь, — смеялся Никита.
— Если для дела, то могу и поцеловать, не свинья все же. Эй, ходоки за неизвестным, ну-ка разбирайте свои рюкзаки, сейчас конь меня повезет, — крикнул Илья.
Илья уверенно уселся на перепуганного коня и вонзил ему пятки в бока.
— Двигай, конь полу богатырский, — крикнул Илья, но конь задрожал, нервно зафыркал и завертелся на месте.
— Видно эта скотина никогда не чувствовала на себе седока, — заметил я, поднимая с земли свой рюкзак. — Смотри, голову не сверни.
Я и Никита двинулись дальше по дороге с рюкзаками за спинами, а Илья все еще возился с конем, который напрочь отказывался его везти.
— Давай, двигай, — уговаривал его Илья. — Нечего корм на халяву жрать. Ты предназначение свое совсем подзабыл, поэтому вспоминай, для чего рожден на этом свете.
Мы еле успели отскочить в сторону, как мимо нас промчался конь. Он ржал на всю округу, а Илья, сидя на нем верхом, не мог с ним справиться. Конь нес нашего товарища по пыльной дороге и скрылся за ближайшим холмом.
— Точно шею свернет, — вздохнул Никита. — В ближайшей деревне с конем надо расставаться. Ездовой животины из него не получится никогда, только грузовая.
Мы поднялись на вершину холма и увидели сидевшего на земле Илью, а рядом с ним и коня, который мирно жевал траву.
— Ну, как поездка? — спросил я. — Приручил строптивое животное?
— Да чтоб у него глаза повылазили, — возмущался Илья, поглаживая ушибленное плечо. — Видно он только для пахоты приучен, а так, как бывшим хозяевам пахать было нечего, вот они и поторопились от него избавиться.
— И подвернулся им ты, — продолжил его мысль Никита. — Они не упустили момент и выменяли его на твою зажигалку. Теперь, наверное, шикуют с огнем, а ты мучаешься с конем.
— У них давно газ в зажигалке закончился, и они ее выкинули за непригодность, — успокаивал себя Илья.
— Они ее выкинули, а ты все еще мучаешься. Есть предложение его в Киеве на рынке продать или выменять на что-нибудь съедобное. Свои рюкзаки мы и сами донесем, зато забот будет меньше. Вставай, нам надо идти, а не рассиживаться.
Илья с трудом поднялся и захромал.
— Вот этого еще не хватало, — заметил я его состояние. — Я тебя на себе тащить не буду, предупреждаю сразу. Благодари коня, он еще не так тебя покалечит.
Илья начинал понимать, действительно, конь не приучен возить всадника, и смотрел на него ненавистным взглядом. Он свистнул, пытаясь подозвать его к себе, но тот даже не поднял головы.
— Видишь, твоя личность его совершенно не интересует, — подливал масло в огонь Никита. — Я полагаю, что за эту бездарность мы много не выручим, так хоть на продукты выменяем, если не проговоримся о его талантах.
— Хватит мечтать, — оборвал наши рассуждения Илья. — Я столько с ним провозился, поэтому менять категорически отказываюсь.
— Ты его еще поймай, — смеялся я. — Если скотина почувствовала волю, то ищи ветра в поле. Бери свой рюкзак и давай, за нами. Нечего время терять впустую, у нас еще много нерешенных проблем.
Мы продолжали свой путь, а конь лениво плелся позади. Илья иногда оглядывался, замечая, что он не собирается от нас отставать и скрипел зубами от злости к необузданному животному.
Вскоре мы вышли к широкой реке и остановились.
— Это сколько же мы километров прошли? — поинтересовался Никита. — Что за река перед нами?
— По моим расчетам — это Днепр, — предположил я. — От Чернигова где-то больше сотни верст протопали.
— Я и не заметил, — удивился Илья. — Столько всего с нами произошло, что я потерял уже счет всему случившемуся.
— Не обращай на мелочи внимания, — успокоил Никита. — Самое интересное еще впереди.
— Типун тебе на язык, — замахал руками Илья. — Хватит с меня и того, что уже было.
— Если бы так, как ты говоришь, — задумчиво возразил я и стал всматриваться в старинный корабль, который медленно двигался по широкой реке. — Эта посудина явно не из вооруженных сил Украины. Такие я видел на картинках, когда изучал историю еще в школе.
— Ты, когда что-нибудь говоришь, отдавай отчет своим словам, — оборвал меня Никита и тоже стал всматриваться вдаль. — Точно, странный корабль. Паруса странные, мачты огромные.
— Наверное, военный, — успокоил нас Илья, не переставая подзывать к себе растерянного коня. — Идиот, за столько времени хозяина не научился признавать. Нет, правильно говорят мои товарищи, надо тебя выменивать. Я согласен даже на стакан семечек. Андрей, почему мы не свернули к подсолнечному полю, когда проходили мимо? Говорят, что подсолнухи в этих краях самые отменные.
— Репа треснет, ели еще будешь семечки на ходу щелкать. У нас другие цели.
Мы уселись на высоком обрывистом берегу и продолжали наблюдать за странным кораблем.
— Неужели мы до сих пор болтаемся где-то по истории? — с сожалением вздохнул я.
— Мы не по истории болтаемся, а черт знает где, — поправил мои предположения Никита. — Может, привлечем внимание на корабле к своим личностям, и он причалит к берегу, тогда и проясним обстановку?
Я вскочил на ноги и стал кричать во всю глотку, размахивая руками. Мои товарищи тоже присоединились и с нашей стороны по реке полетели такие крики, что на корабле этого не могли не заметить и не услышать.
— Смотрите, корабль остановился, — радовался Никита и бросился с крутого берега вниз, увлекая нас за собой. — Сейчас причалит к берегу лодка с гонцами, и мы все узнаем. Возможно, они нас еще и подвести смогут, но только без этого коня. Пусть пасется на воле, травы много, перезимует.
— Так он совсем одичает, — запротестовал Илья.
— Подумаешь, в мустанга превратится, ничего страшного. Глядишь, кто-нибудь и приберет или к стаду какому-нибудь прибьется.


                Глава 19

Действительно, корабль стал разворачиваться и медленно подплывать к берегу. Теперь можно было разглядеть на палубе богато одетых людей.
— Наверное, пираты, — догадался Илья, Он уже поймал своего коня и крепко держал за удела.
— Отойди в сторону, — потребовал Никита. — При виде твоего друга, корабль немедленно развернется в обратную сторону, и пропала наша последняя надежда.
У бортов корабля скопились люди и стали нас изучать на расстоянии. Они громко смеялись и о чем-то спорили друг с другом.
— Эй, на суше, чьи люди будете? Куда путь держите и чем промышляете?
— Какие же это пираты? — удивился я. — Это чистокровные славяне. Мы издалека, да вот немного заплутали в ваших краях, — стал объяснять я. — А с кем имею честь говорить?
— Ты глаза разуй, пришелец, — кричал какой-то дядька с папахой на голове. — Перед тобой царь Салтан своей персоной.
Мы в растерянности попадали на землю.
— Вот те на! Опять двадцать пять. Снова какая-то неизвестность, — расстроился я.
— Почему же неизвестность, — не согласился Никита. — Все очень просто? Корабль, царь Салтан, а значит, где-то и три девицы.… Вспомни сказку.
— Хватит сказок, — занервничал Илья, чувствуя, как его конь снова занервничал, стал дергать удела, пытаясь вырваться. — Мы только из одной сказки в другую и попадаем. Надоело! Все надоело. Пора, мужики, как-то определятся. Все это будет бесконечно.
— Заткнись, когда перед тобой сам царь на корабле, — остановил я его нытье. — Лучше думай о своем коне и не лезь в царский разговор. Доброго дня, батюшка царь! Не могли бы вы нам подсказать дорогу, которая ведет к славному городу Киеву?
—  Дорога дальняя, господа, — кричал с корабля царь Салтан, с интересом изучая наши личности. — По реке днев пять будет.
— Сколько? — Никита прищурил глаза.
— А вот до моих земель рукой подать, — продолжал царь. — Если желаете, то могу подбросить.
Мы переглянулись, понимая, что выхода у нас другого нет и дали согласие.
Нам спустили на берег деревянный трап, и мы стали медленно по нему подниматься.
— Коня отпускай на волю. — Я оглянулся на Илью и увидел его растерянный вид.
— А чего третий не поднимается? — заметил царь Салтан.
— Он нас на коне догонит, — отрезал Никита. — У него конь, понимаешь, царь, слишком волшебный и он с ним не желает расставаться.
— Пусть с конем проходит, — потребовал Салтан. — Я люблю необычных животных. Вот, как сейчас помню, где-то в моем царстве живет белка, так эта стерва, орехи, не переставая, грызет, а выплевывает скорлупки золотые. Не белка, а находка. Может и конь этот тоже особенный? Люблю я такие вещи.
Мы уже были на палубе, когда нас окружили богатые обитатели судна. Они с удивлением смотрели на нас и громко смеялись.
Царь Салтан засыпал нас вопросами и лукаво улыбался.
— А конь ваш, чем так примечателен? — спрашивал он.
— Да так, кляча, она и есть кляча, — махнул рукой Никита.
— Неправда, — тут же запротестовал Илья. — Этот конь особенный и, если договоримся, оставлю его вашему величеству на пожизненное обеспечение.
— Уговорили. — Царь Салтан оказался сговорчивым мужиком. — Все остальные разговоры буду вести в своих палатах. Мне очень интересно с вами поболтать о заморской жизни. Я понимаю, вы тоже откуда-то из-за моря явились? Давай, поднимай паруса, время не ждет, надобно к родным берегам двигаться. Поговаривают у меня в царстве не все благополучно. Ткачиха с поварихой что-то все мутят. Ох, и заверну я им сиськи в обратную сторону. Это две бабы, которых я приютил, совсем с катушек съехали, — пояснил царь. —  На мою жену поклеп стали нести, про сына наговорили всяких гадостей.… Ну, я им стервам покажу, где раки зимуют. Эй, рулевой, давай к моим землям немедленно. У меня гости на борту и их уважить надо. А вам, господа, я покажу множество того, что у вас называется чудом. Белка, что орехи грызет да скорлупки золотые выплевывает — это все ерунда. У меня богатыри есть, которые из моря выходят, вот это да! С ними их командир по имени Черномор, наверное, по прибытию придется с ним мне опять пообщаться.
— Как в сказке, — заметил Никита.
— Какая может быть сказка? — удивился Салтан. — Это жизнь, а без своего войска никак нельзя. Вот и пришлось им обзавестись на старость лет.
— А что с конем делать будем? — задал неуместный вопрос Илья.
— Решим. Если от твоего коня есть хоть какой-то толк, то в свою конюшню определю, ну, а если он бестолковый, выгоню к чертовой матери. Зачем мне лишний рот в царстве?
— А как же я? — удивился Илья.
— Следом пойдешь.
— Издалека, наверное, плывете, — попытался я сгладить суровый разговор.
— Из гостей. Гостил у сына своего на острове Буян, — Как люди живут, как люди живут! Даже я позавидовал. А какая бабенка у моего сына Гвидона, — продолжал Салтан нахваливать своего родственника. — Да если бы не моя зазноба, я бы ее точно приютил в своей спальне. Красавица, да и только. Вы, мужики, никогда не видели такой красавицы, это точно.
— Ничего подобного, царь Салтан, — возразил Никита. — У нас на курсе в университете есть такая краля, что закачаешься. Я к ней еще года два назад клинья подбивал, а она до сих пор на меня и не смотрит. Круглая идиотка.
— Значит не твоя эта краля. У нас девки покладистые, если понравился человек, значит, надо с ним вязаться. — Царь Салтан пытался доходчиво объяснить своим гостям о сущности их жизни.
— У нас вяжут только коров, — прошептал мне на ухо Никита.
— Заткнись и слушай царские речи, — ответил я тоже шепотом. — К словам не стоит цепляться, плохая примета.
— Так что с конем делать, государь, — не унимался Илья.
— На живодерню его!
Илья взглянул на коня и, ему показалось, что конь даже побледнел от услышанных слов.
— Нет, на живодерню не пойдет он наши рюкзаки таскает на своем горбу, а ты его на живодерню. У вас общество по охране животных в царстве есть?
— У меня все есть, даже палач на полставки имеется.
— А на остальные полставки, чем он занимается? — не унимался Илья.
— Детей малых крестит.
— Поп что ли?
— Ты можешь, хоть на минуту заткнутся, — уже потребовал я. — Не обращайте, товарищ царь, на моего друга внимание: он все своего коня никак пристроить не может, поэтому и несет разную ерунду.
— Приплывем в мое царство, я вам покажу много чудес, которые вам понравятся, — продолжал хвастаться царь, не обращая внимания на вопросы Ильи. — Если вам понравится, можете и насовсем остаться. В моем царстве-государстве много интересного есть и место для вас найдется.
— А мой конь? — Илья никак не мог услышать от Салтана его мнение о коне, который топтался на палубе и таращил глаза на любознательных вельмож. — Что с моим конем делать-то будем.
— Отвали, — отмахнулся царь. — Мне твой конь и даром не нужен. Неужели у тебя кроме коня в жизни ничего примечательного не было? Ты посмотри на него, у этой животины даже глаза косят, а это означает, что по прямой дороге он скакать не сможет никогда. Его постоянно будет в сторону сносить.
—Ничего подобного, глаза он косит от возмущения, слушая такие речи в свой адрес.
— Отвали со своей клячей и дай с нормальными людьми побеседовать пока к моему царству не приплыли. — Царь Салтан посмотрел на Илью, потом на коня, который наложил, целую кучу дерьма на палубе и усмехнулся. — Чем же ты его кормишь, что от его навоза нестерпимый запах прет?
Илья погладил коня по голове и виновато улыбнулся.
— Овса он уже полжизни не видел, а трава в ваших краях очень невкусная, у него живот от нее болит.
— Вот и выбрось свою клячу за борт. В соседнем царстве есть чудо конь и зовут его Конек-Горбунок. Вот это конь, не то, что твой, который только глазами хлопает, да на палубе бесстыдно гадит.
— Что-то я слышал про Конька-Горбунка, — стал припоминать Илья.
— Нечего про него слышать, про него знать надо. Этот Конек может все и хозяин в нем души не чает.
— Прямо-таки все?
— Эх ты, деревня городская, — вздохнул царь Салтан. — Тебе с твоей клячей до него очень далеко.
Мы стояли в стороне и давились от смеха, слушая разговор царя с Ильей, который всячески пытался защитить свою бездарную животину.
— Ну, хочешь, я возьму твоего коня к себе, — махнул Салтан рукой, понимая, что Илью ему не переубедить. — Будет он у меня на мельнице работать, жернова крутить.
— Он, наверное, не сможет, работа адская.
— Работа нормальная, лошадиная, а если он и на такое не способен, тогда не позорься и отпусти его на все четыре стороны. Пусть себе сам дорогу в жизни выбирает. А будет жить в моем царстве, то не пропадет, травы много, да и ты обретешь свободу. Я так понимаю, ты с ним неразлучен? Дурилка ты и мозги твои не туда смотрят. Найду я тебе в своем царстве приличную бабу, и будешь жить с ней и горя не знать.
— Бабу мне не надо, — сразу воспротивился Илья. — А помоложе нет.
— Мы что, расстаемся? — удивился я и схватил Илью за рукав. — Ты нас собрался оставить и жениться? А универ? Ты башкой думай, а не задним местом.
— Могу и молодуху, — улыбнулся царь Салтан. — Есть у меня на примете хорошенькая девица. На болоте живет.
— Где? — Илья даже потерял дар речи.
— На болоте, оно от моего дворца совсем недалеко. Свожу тебя туда, сам увидишь, сколько там красавиц.
— Давай, царь, причаливай к берегу, — потребовал Илья. — Я и мои друзья, а тем более мой конь, ни за что не будем на твоем болоте, да еще и невест себе выбирать. Это настоящее извращение.
— Эх ты, еще раз дурилка, — вздохнул Салтан. — Это с виду они жабы, а на самом деле красавицы.
— А что, можно и попробовать, — неожиданно согласился Никита. — Никогда такого и предположить не мог, а тут прямо настаивают. Твоему коню вряд ли мы присмотрим там какую-нибудь жабу, а вот тебе и себе можно рискнуть. Столько времени без женского внимания, у меня даже между ног сводит. Надо дружка выручать.
— То-то же, други мои, — удовлетворенно произнес царь Салтан. — Вон уже и наши берега виднеются, скоро причалим.



                Глава 20

Царя встречали всем царством и со всеми почестями. Казалось, что все, даже собаки, высыпали на площадь: народу тьма, красавицы-девицы, как на подбор, с косами и в разноцветных сарафанах, парни ухоженные и улыбчивые, старики доброжелательные и приветливые….
Мы старались держаться ближе к царю, чтобы не потеряться в ликующей толпе и Салтан это приметил. Он не упустил момент и объявил, что с ним еще прибыли еще и заморские гости. На нас сразу было обращено должное внимание, и мы не были обделены приглашениями со всех сторон.
— А самое главное, — заявил царь при всем честном народе, — я пообещал нашим гостям найти здесь по невесте, так что красавицы, не теряйте даром времени и уделите этим молодцам особое внимание.
Мы находились в растерянности.
— Я так с ним не договаривался, — прошептал Никита.
—Это царская воля и до тех пор, пока мы на его земле, то должны подчиняться его законам, — пояснил я. — Придется на время смериться.
— С чем смериться? — не понял Илья тоже.
— Если они среди наших красавиц не выберут себе подруг, то у меня есть запасной вариант, — продолжал Салтан.
— На болото он нас сведет, с лягушками знакомится, — догадался Никита. — Это что же получается, домой мы вернемся женатыми людьми? У меня были совсем другие планы.
— Не ровняй свои планы с государственными, — пояснил я всю суть царских речей, которые так и сыпались в нашу сторону. — Свои планы тебе придется пересмотреть, по крайней мере, на некоторое время.
—  Мне вообще некогда будет женой заниматься, — возразил Илья. — У меня скотина не кормлена. Вот предложил бы он мешок овса — это совсем другое дело.
Я взглянул на растерянную морду коня и усмехнулся.
— Вот только кто этот мешок будет за твоим конем таскать? — возник у меня сразу вопрос. — Он явно не потянет такую ношу. Видимо, придется тебе, Илья, на своем горбу его переть.
Салтан подошел к нам с довольным лицом и прошептал:
— Не выберете здесь, на болоте тоже неплохих можно подыскать. А сейчас, прошу осмотреть мои владения.
Толпа народу и мы, в том числе последовали за царем. Нам попалась и белка, что золотую скорлупу высекает, и лебедь с луной в перьях, и богатыри, которые неизвестно откуда появляются и еще многое-многое другое.
Только под вечер царь оставил нас в покое, и мы завалились передохнуть на какой-то сеновал.
— Это же надо так влипнуть, — выражал неудовольствие Илья. — Андрей, ты кинжал еще не потерял? Ты как-то утверждал, что все эти неприятности из-за него. Давай пробуй что-нибудь, иначе, чувствует мое сердце, что все это не к добру.
Я достал из рюкзака кинжал и повертел его в руках.
— Он нам не поможет, — сделал я заключение. — Не в нем дело. Здесь что-то другое.
— Может, конь во всем виноват? — высказал свое мнение Никита.
— Конь здесь совершенно не причём, — вступился Илья за своего подопечного. — Надо идти к царю с поклоном и единственной просьбой, чтобы он нас отсюда быстренько отправил. Что-то мне эти царские вещички начинают надоедать.

После долгих уговоров, Салтан сдался.
— Эх вы, — вздохнул он. — Я вам все, что мог, предоставил, а вы не оценили моей доброты. Может вас отправить к моему соседу. Он тоже царь.
Тут мы совсем растерялись.
Илье было проще, он возился со своим конем, который категорически отказывался идти по неизвестной ему земле. Он усердно упирался копытами, ржал, будто его кастрируют, и расплескивал пену изо рта во все стороны.
—  Надень маску на свое существо, — уже не выдержал я, замечая, как на нас смотрят жители заморского государства. — Твой конь уже оплевал всех, кого только мог. Уйми его или мы его отправим на живодерню. Совсем обнаглела коняга, благодаря твоему покровительству. Здесь и белка при деле, и лебедь, похожая на девушку, неспроста плавает в озере и глаз с нас не сводит, а что творит твоя четырехногая благодетельница? С вами даже в приличном обществе появится стыдно.
— Ну, что я могу с ней поделать? — удивлялся странному поведению коня Илья. — Он уже всю уздечку сгрыз стервец, так он не желает здесь находиться.
— Завяжи ему глаза, если не хочешь с ним расстаться, — советовал Никита. — Мне лично интересно здесь побывать, хотя дома и лучше. Когда еще такое случится?
Я Илью понимал, но не знал, что посоветовать. Конь, будто взбесился и не желал двигаться дальше. Сопровождающий нас человек был очень терпелив, но и его терпение заканчивалось. Он поглядывал на коня и не знал, что говорить хозяину, чтобы тот поставил необузданную скотину на место.
Я тоже не выдержал, подошел к Илье и категорически заявил:
— Ничего не понимаю, какая у тебя связь с этим конем. Ты же сам видишь, что это самая настоящая бездарность и зачем ты к нему так привязался? Он позорит нас на каждом шагу.
— Что я могу поделать, это же животное, — пытался выгородить своего питомца Илья.
— В таком случае, выбирай, или я с Никитой, или твоя затрапезная живность, — выдвинул я ультиматум.
— Конь, — поправил меня Илья.
— Это особого значения не имеет в сложившейся ситуации. Где у вас здесь конюшня? — спросил я сопровождающего.
— Там государевы кони и посторонним туда вход запрещен, — ответил сопровождающий нас человек.
— Может, пристроите и этого коня, он здорово нам последнее время помогал.
— Ни в коем случае, — замахал тот руками. — Еще не хватало, чтобы какая-то кляча находилась рядом с государевыми жеребцами.
Конь у Ильи сразу поник головой, будто понимал, что речь идет о нем. Он прижал уши, опустил хвост, и куда делась его строптивость. Он готов был пойти на все, но, чтобы о нем такое не говорили.
Илья тоже начинал понимать, что его животина нам стоит поперек и не знал, что с ней делать.
К нашему большому удивлению появилась худая баба в цветастом сарафане. Она так уверенно двинулась к нам, что даже конь встрепенулся. Он выпучил свои бестолковые глаза на приближающиеся особу и прижался к своему покровителю.
— Это царская ткачиха, — объяснил нам сопровождающий. — Она обшивает государя, но такая стерва, как и подруга ее, повариха. Недавно они хотели изжить со свету свою третью подругу, которая пришлась государю по душе, и он на ней женился. Теперь у них есть ребенок, и звать его Гвидон. Царь только что от него вернулся на родину. Тот тоже где-то государит и дела ведет справно.
— Я помню эту сказку, — радовался Никита. — Эти две тетки хотели третью в бочку закатать и по морю отправить.
— Так все и случилось, — согласился сопровождающий. — Теперь Салтан на них зол и в скором времени решит их судьбы.
— И правильно сделает, — согласился я. — Таких только и надо уму разуму  учить.
— Здоровья гости дорогие, — заверещала ткачиха. — Что за проблемы у вас? Я это сразу приметила.
— Пошла вон, негодница, — оттолкнул ее наш сопровождающий. — Опять суешь свой нос не в свои дела? Не видишь, люди заморские и не нуждаются в твоих советах.
— А жаль, я бы им подсказала, что и как делать.
— Иди вон, и ты, и твоя подруга, повариха. Скоро царь с вами разберется, вы за все ответите.
— Может коня вашего куда пристроить, — не обращая внимания на нашего сопровождающего, тараторил ткачиха.
— Если только на время, — тут же согласился Илья.
— Нет, только навсегда, — выпалили мы в два голоса с Никитой. — Если тебе этот конь по душе, забирай вместе с уделами, а в придачу мы тебя благословим.
Ткачиха от удивления даже присела.
— Этого еще не хватало, — замахала она руками. — Тут и без вас благодетелей полным-полно. Я со своей подругой как-нибудь и без ваших стараний справлюсь.
Неожиданно дверь в пристройке, что находилась на нашем пути, открылась и в проеме появилась толстая баба.
— А вот и она, наша, всеми любимая повариха, — обрадовалась ткачиха. — Дорогая, где тебя все носит? Тут такие гости ко мне пожаловали, одно загляденье.
Повариха с хитрецой прищурила свои маленькие глазенки на толстой морде и настороженно спросила:
— Они тоже от Гвидона приплыли с царем?
— Я не уточняла, откуда они приплыли, но приплыли.
Повариха насторожилась, но ткачиха ее успокоила.
— Не боись — это люди ни о чем не знают, что творится в нашем царстве-государстве.
— А что у вас творится интересного? — полюбопытствовал Илья.
— За вашу информацию этот парень готов отдать даже своего коня, — добавил Никита.
— Ну, щас, размечтался. Конь при мне и я за него спокоен. Впредь, моего коня, ни в какие коммерческие сделки не вмешивать.
— Андрей, Илья еще не созрел, — вздохнул Никита. — Тебе непременно надо с ним поговорить. Его конь создает нам большие неудобства.
Я взглянул на Илью и молча, показал ему кулак.
— Ну, если это будет дельное предложение, то я подумаю, — сдался Илья. — А конь неплохой хоть и худой. Как говорится, были бы кости, мясо само нарастёт.
— Сколько твою живность не корми, все не впрок. — Никита был настроен решительно, чтобы избавиться от животины навсегда.
Сопровождающий терпеливо слушал нашу трепню, потом не выдержал, и обратился ко мне:
— К царю вас на вечеринку не приглашали? — спросил он. — С этими тетками Салтан и сам разберется. Они перед царем в большом долгу за клевету на царицу и ее сына. Никуда вы не сбежите, мелкие заразы. — Сопровождающий откровенно погрозил им своим кривым пальцем. — А с вами, господа, Салтан велел прогуляться по царству и показать местные достопримечательности. Нечего слушать этих балаболок, по ним плеть плачет, а их спины давно чешутся и просятся на экзекуцию.
— Так сегодня что-то у царя намечается? — Этот вопрос особенно заинтересовал Никиту.
— Я так полагаю, что с твоим аппетитом, мы не скоро явимся домой, — заподозрил я.


                Глава 21

Сопровождающий повел нас по цветущей аллеи, и мы диву давались сказочным птицам, непонятным зверям и прочей живности, что окружала нас. На белку мы смотрели уже второй раз и удивлялись ее находчивости. Та, помимо того, что грызла орехи и выплевывала скорлупки, еще пыталась и петь.
— А скорлупки не простые, — напомнил сопровождающий.
— Знаем, знаем, что золотые, — оборвал его на полуслове Илья.
Мужик с удивлением посмотрел на молодого человека, потом на коня, которого тот вел за собой за удела.
— А твоя лошадь тоже особенная? — обратил он на нее свое уже пристальное внимание.— Наш Салтан обожает необычные вещи.
— А то. Во-первых, это конь, загляни под его брюхо, а во-вторых, он очень умный, правда больше молчит.
— Ты, таким образом, хочешь пристроить свою бездарность у Салтана? — поинтересовался Никита.
— Этот конь может пригодиться для царя, — согласился сопровождающий, определяя на ходу пол животного. — Навоз из царской конюшни вывозить на тачках неудобно. Вот ему место там, но с согласием Салтана.
Конь покраснел, затоптался и недовольно захрапел. Был бы он верблюдом, давно б ответил на столь оскорбительное к себе обращение.
— А это идея! — Я даже обрадовался. — Надо с вашим царем оговорить этот вопрос.
На удивление Илья на этот раз промолчал: он подтянул за удела коня к себе и шепнул на ухо:
— Я постараюсь тебя пристроить наилучшим образом, если вопрос станет ребром.
— Они друг с другом еще и разговаривают? — Удивлению мужика не было предела.
 — К сожалению, да, — понесло теперь и меня, чтобы, как можно скорей этот конь нашел себе пристанище, но не в нашей компании. Я готов был расхваливать его бесконечно, чтобы только расстаться с ним.
— Он еще по ночам и песни храпит, — добавил Никита, а сам незаметно погрозил Илье кулаком, чтобы тот ничего лишнего не ляпнул.  — Не конь, а подарок судьбы. Я правильно говорю, Илья?
Илье ничего не оставалось, как только промолчать.
— Что же вы об этом раньше царю не сказали?
— Да говорили, он все мимо ушей пропустил.
— А где же царская жена-красавица, которую в бочку закатали, да по волнам пустили по приказу его величества, — настойчиво интересовался Никита.
— В настоящее время она проживает с сыном, но обещалась на днях приехать, посмотреть, до чего ее муженек доцарился.
Никита желал увидеть все чудеса сразу, и царскую зазнобу в том числе. Его очень интересовали богатыри, которых мы видели только издалека.
— Где эти двадцать два богатыря, где все остальное, чем так знаменит ваш Салтан.
— Тридцать три и с ними дядька Черномор, — поправил Никиту сопровождающий.
— Ну и где они, тоже в море?
— Эти молодцы выходят из моря редко, только для торжественных случаев.
— Надо же, а мы, разве, не тот самый случай?
Впереди виднелась царская конюшня, и наш конь заметно заволновался. Он стал вертеть головой, храпеть и цепляться копытами за все, что попадалось на пути.
— Чувствует новую среду обитания, — заметил я.
— А кто наши рюкзаки в таком случае будет везти? — Илья старался до последнего отстаивать своего питомца. — Он нам больших забот не приносит, может, оставим животное у себя?
— Чувствует мое сердце, что скоро мы окажемся в своих краях, а конь твой совсем там будет не ко двору.
Теперь Илья молчал и сопел, как и конь, не желая соглашаться с нашими решениями.
В конюшне, действительно были отменные скакуны, и наш конь совсем поник головой. Он смотрел на длинноногих лошадей, и ему было стыдно, что он такой неказистый и худой.
Мы уже проходили конюшню, как все вокруг засуетились, и мы увидели царя Салтана, который, в сопровождении толстой поварихи и язвы ткачихи, шел к нам навстречу.
— Осмотрели мое царство-государство? — спросил царь.
— Нормально устроился, Салтан, — ответил я за всех. — Мы так не живем, средства не позволяют. — Волшебства в нашей жизни мало, поэтому больше скучаем, чем радуемся.
— У вас нет волшебства? — удивился Салтан.
— Да откуда ему взяться, у нас все в натуре. Живем от случая к случаю. Если повезет, — сдадим сессию, не повезет — то на осень. — Илья объяснял все доходчиво, но царь не понимал, ни одного его слова. — Короче не жизнь, а катастрофа. Студенты мы, что еще скажешь.
Салтан с сочувствием качал головой.
— Вот коня хотим пристроить на конюшне твоего величества, — сказал я и заметил, как побледнело лицо у Ильи.
— Да разве это конь? Кляча, да и только.
— При конюшне будет работать, он выносливый, столько верст с нами отмахал и пока не сдох.
— Ну, если только при конюшне, — согласился царь. — Как вы, бабоньки, на это смотрите, — обратился он к поварихе и ткачихе.
— На кой черт, государь, он тебе сдался, — запротестовали те в два голоса. — У тебя и без того все есть, а этот только и будет, что позорить твои владения.
Наш конь уже не выдержал, встал на дыбы и так сильно заржал, что тетки попятились за спину Салтана. Он скинул со спины наши рюкзаки и стал вырываться, чтобы бежать от позора, куда глаза глядят, но Илья его держал крепко.
— Видишь, царь, какой он характерный, — нахваливал Никита. — Бери, не пожалеешь. Отдаем его просто так, то есть даром.
У Ильи от таких слов вытянулось лицо.
— А зажигалка? Моя зажигалка, которую я выменял на коня, — забормотал он.
— Куплю тебе две таких зажигалки, когда вернемся, — пообещал я. —  Отдавай коня и дело с концом.
— Так что, берем? — снова обратился Салтан к своим бабам.
— Мы против, — снова, в два голоса,  запротестовали те.
— Значит, берем, — решил царь. — Давай его на конюшню, на задний двор, да запрягите его в телегу, нечего без дела болтаться.
Подбежало два мужика. Они махом вырвали удела из рук Ильи и потащили, упирающего ногами в землю коня, на задний двор. Мы подняли свои рюкзаки, которые нам показались невероятно тяжелыми и предстали перед царем в полной готовности и надежде, что тот пригласит нас к царскому столу.
— И куда вы теперь, господа? — спросил Салтан. — Куда путь собираетесь держать?
— Нам бы туда, где поезда ходят, — жалобно пробормотал ошарашенный событиями Илья. Он с печалью в глазах смотрел вслед коню, которого мужики уже тащили волоком по земле.
— Что такое поезда я не знаю, но корабли у нас иногда по рекам ходят. Скоро будет один отходить на соседний остров, может вам надо туда?
— А там что за царство?
— Да живет там один проходимец, все своих сыновей пристроить не может. У него их трое, вот он и хочет их поженить. Ко мне в гости набивался, думал у меня девками разжиться, но я ему сразу отказал. Самим мало. Вот эти две тетки, которых я ему и могу только предложить.
— Еще чего не хватало, — заныли портниха и повариха. — Мы уж лучше при тебе останемся.
— То-то же, — улыбнулся довольно Салтан. — Вот у него можете и узнать о ваших поездах. Там, я слыхивал, такие вещи творятся, что моему мозгу невдомек. Корабль скоро будет отходить, поэтому пожалуйте на пристань.
— Он нас даже не собирается приглашать к столу, — зашептал Никита.
— Дома поешь, нечего царство объедать, — сказал я. — Где эта пристань.
— Да тут недалеко. Мой сопровождающий вас мигом проводит.
Илья вздрогнул, когда услышал откуда-то из заднего двора дикое ржание коня и насторожился.
— Ничего, — успокоил Салтан. — Поорет с недельку и привыкнет. А вам спешить надобно, потому что следующий корабль будет отходить только через год.
Мы поправили на спинах свои рюкзаки и поспешили за сопровождающим к пристани.
— Вот так надо от гостей избавляться, — заметил Никита, — просто и культурно. Да, многое мы еще не умеем делать правильно, учиться надо у царей, а не в университете.


                Глава 22

Илья всю дорогу молчал и с печалью в глазах поглядывал на удаляющийся остров, где оставался его конь.
— Не печалься, — успокаивали мы его. — Тебе этот конь был ни к чему. Свою службу для нас он отбатрачил, поэтому ему надо прибиться к какой-нибудь конюшне и доживать свой век при ней. Это же конь.
— Отстаньте от меня, — отмахивался Илья. — Теперь сами свои рюкзаки таскайте, а как раньше было удобно…
      
Берег незнакомого острова медленно приближался, и мы напрягали зрение, чтобы увидеть встречающих, но на его берегах не видно было, ни души.
— Где кинжал? — спохватился Никита. — Что-то мы про него в последнее время снова совсем забыли. Виной тому этот Салтан.
— Успокойся, эта гнутая железка у меня в рюкзаке, но только толку от нее, ни на грош, ответил я и тут же полез в рюкзак, чтобы его найти.  — На месте. Может, выкинем его, у меня уже все плечи болят его таскать.
— Да ты что такое говоришь, — возмутился Илья. — Ты подумал, как нам возвращаться назад?
— Здесь причина не в нем. — Я пытался переубедить друзей. — Если бы он был причастен к нашим скитаниям, давно бы сделал свое дело, а так — это просто лишняя ноша и бестолковая железка. Что вы на него надеетесь? Здесь совсем другая причина.
— Какая? — поинтересовался уже и Никита.
— Ну, а если еще и ты думаешь, что все беды из-за него, то мне сказать больше нечего. Эта железяка даже проткнуть никого не может. Пустая тема.
— Раньше мне казалось, что все проблемы из-за него, — удивился Никита.
— Нет. Здесь что-то другое, а что, нам пока неизвестно.
— Вы как бабы, на гуще гадаете, — влез в наш разговор Илья. — Здесь дело в том, что мы все стали сумасшедшими от этих сказок. Их детям читают по одной, а мы прошли сразу все. С ума сойти можно!
— Это ты у нас сказочник, — набросился на Илью Никита. — У тебя есть другие предложения?
— У меня нет пока ничего. Я сам в шоке от происходящего. — Илья уселся на палубе и посмотрел на нас таким взглядом, что меня с Никитой передёрнуло. — Моего коня отдали далеко не в добрые руки. Этот Салтан из него все вытянет, и конь отбросит копыта. Он и без того еле наладом дышал. Ему по жизни предназначалось не плуг по полю таскать, не всадников возить или телеги с навозом, а наши рюкзаки.
— Это он сам тебе об этом сказал? Закрой свой рот насчет своей клячи, — вспылил Никита. — Рюкзаки мы и сами в состоянии носить на своих спинах, а твоя доходяга меня напрягала постоянно. У нее был взгляд какой-то бешенный.
— Хватит вам обсуждать животное, — закричал я на всю палубу, и присутствующие господа сразу обратили на нас внимание. — Хватит животину крестить не теми мыслями, что у вас в головах. Конь, какой бы он ни был, он был конь и старался, как мог. Илья, тебе ли этого не знать? А то, что мы его отдали в добрые руки, так это правильное решение.
— В добрые ли? — засомневался Илья.
— Извини, мой милый друг, у тебя в отношении этого коня тоже были корыстные мысли.
— У меня? — Илья даже подскочил от возмущения.
— У тебя. Ты, бедное животное эксплуатировал, как мог. Я это сразу приметил.
— Все, братцы, я с вами больше не разговариваю.
— Ты возвращаться категорически отказываешься в родные пенаты?
— Я за возвращение, но такое не потерплю. Был у меня конь — это единственное, чем я дорожил, а вы….
— Ну, ты и зоофил. У меня, например, была девушка, — возразил Никита.
— У меня тоже, — присоединился я. — А у тебя наклонности совершенно нам не понятные. Смотрите, братцы, пока мы здесь трепались, какой-то остров у нас впереди.
— Эй, вы, придурки, — услышали мы откровенную реплику в свой адрес со стороны рекоплавателей. — Это не остров, а целый континент. Мы вынуждены вас высалить на эти земли, только потому, что у вас мысли какие-то извращённые.
— Сам дурак, — ответил в замешательстве Илья.
— Вот ты первым и выйдешь, а там бог тебе судья.
— Есть другие варианты?— попытался уточнить я. — Нам Салтан обещал, что земли будут благоприятными.
— Это они и есть. Для вас все гоже, так что готовьтесь к выходу на берега земли-матушки.
Мы, с недоверием переглянулись, но нам ничего не оставалось, как через некоторое время покинуть палубу и высадится на неизвестные берега.

Мы ступили на землю и с корабля нам вслед полетели наши рюкзаки.
— Идиоты, — ругался Никита. — В сказке помнится, все было по-другому. И Салтан добрый, и люди его доброжелательные.
— Не забудь, что в той сказке нас не было, — сказал Илья, оглядывая неизвестную местность. — Когда же, наконец, мы выберемся отсюда?
— С таким настроением, как у тебя мы не выберемся никогда, — заключил я. — Надо быть пессимистом и тогда, может, что-то получится.
Я заметил, как на меня уставился Никита. Он желал понять меня, а особенно те слова, которые я только что произнес.
— И ты не смотри на меня такими глазами. Если Илья в панике, то ты должен держаться до последнего. Все должно быть хорошо.
— Пока я никаких изменений в нашем существовании не замечаю, — вздохнул Никита.
— И ты заодно с Ильей? В таком случае можете скулить в два голоса, я все выдержу. Хватит здесь торчать, надо идти.
— Куда идти? Можно подумать, что ты знаешь эту местность и дорогу, которая нам предназначается.
Неожиданно над морем послышался свист, какие-то непонятные звуки и мы задрали головы вверх. В нашу сторону быстро приближалась маленькая точка, которую нельзя было рассмотреть с самого начала.
— Это какое-то существо, — заволновался Илья. — Бежим отсюда.
— Куда? До леса не меньше километра, — возразил я.
— Это Змей Горыныч, — во весь голос заорал Никита. — Нам всем конец! Спасибо царю Салтану, он от нас решил избавиться именно таким образом. Вот старый хрен!
Никита и Илья упали на землю, обхватили руками свои головы и замерли.
Трехголовое существо орало во весь голос и, не долетев до берега метров десять, рухнуло в воду. Брызги, которые поднялись от его падения, моментально окатили нас с ног до головы.
Змей Горыныч стал барахтаться в воде, махать крыльями и дико визжать.
— Может, поможем? — предложил я. — Жаль будет, если такой персонаж утонет.
— Ты, Андрей, просто сумасшедший, — возразил Илья. — Как ты его собрался спасать, если он в десять раз больше нас всех вместе взятых.
— Может его кто-то подбил и гибнет животина?
— Пусть гибнет, моя жизнь дороже. Мне еще университет закончить надо. Вот вернусь домой и сразу сменю факультет. Что-то мне этот историко-археологический не очень нравится, — откровенничал Илья.
— Сменишь, когда вернешься, а сейчас надо что-то решать, — ответил я и стал быстро скидывать с себя куртку.
Тем временем Змей Горыныч, поднимая большие волны, все не мог выбраться на берег. Из воды появлялась то одна его голова, то вторая, то третья, потом все скрывались под водой и снова появлялись.
Я, не раздумывая, бросился в воду, замечая, как бедное существо мучается, преодолевая водную преграду.
— Андрей, вернись на землю, — кричали оба моих товарища. — Он тебя одним глотком поместит себе в желудок.
Я подплыл к барахтающемуся в воде персонажу и протянул ему свою руку спасения. Три пары перепуганных глаз уставились на меня, и я заметил в них надежду.
— Плыви, дурак за мной, — кричал я ему и, схватив за крыло, которым он меня чуть не прихлопнул, стал тащить к берегу. — Греби ногами, олимпиец, — советовал я, — иначе вдвоем утонем.
Наконец, я ногами нащупал дно и, прилагая последние силы, стал тащить его на берег. Тут уже помогли и мои товарищи. Никита схватил Горыныча за уши, а Илья за хвост, и мы втроем вытащили обессилившее тело на берег.
Вода оказалась такой холодной, что мы сидели на берегу рядом с пострадавшим и вчетвером от холода дрожали. Три головы Горыныча так громко стучали зубами, что заглушали даже волны, которые накатывались на берег.
— Сейчас согреется, нас съест и полетит дальше, — шептал Илья. — Помнится, он никого не жалел в своей жизни.
Змей Горыныч немного согрелся, поднялся на свои лапы и отряхнулся, окатив нас снова множеством брызг.
— Вот, уже начал благодарить, — недовольно шептал Никита. — На сухую жрать ему не вкусно, поэтому он для начала нас смочил, чтобы мы в его глотку лучшее пролезли.
Мы искоса поглядывали на сказочное существо и постепенно начинали к нему привыкать. Одна голова Горыныча тоже поглядывала на нас, а две другие смотрели по сторонам, будто что-то высматривая. Илья не выдержал и решил с ним заговорить. Он осторожно погладил его по шершавому хвосту, как бы приглашая к разговору, и чтобы тот понял его благие намерения, но огромное существо даже не отреагировало. Он толкнул его хвост ногой, и только тогда вторая голова повернулась в нашу сторону. Мы начинали понимать, что диалог начинается или заканчивается наша жизнь. Выбирать нам не приходилось, и мы положились на судьбу, которая нам до сих пор не изменяла, хотя и занесла в такие места, в которые никто не поверит.
— Оставь животное в покое, — зашептал Никита. — Сейчас согреется и пусть летит своей дорогой.
— Что-то у тебя силенок не хватило до берега долететь, — сказал Илья. — Хорошо, что мы мимо проходили и вот ты спасен.
— Еще бы, — вздохнул Змей Горыныч. — После такого обеда, что пришлось отведать, я еле взлетел, — заговорила третья голова. — Коня пришлось зажевать в соседнем царстве, правда худой попался, как елка, потом корову, ну та пожирнее была…
Мы все побледнели, а у Ильи отвисла челюсть от услышанного.
— Конь, не из царства ли Салтана был? — спросил он.
— Да черт его знает, что за царство и кому принадлежит, — заговорила вторая голова. Скажу одно, совсем не вкусный попался конь. А тут еще тридцать три богатыря из моря появились, вот и пришлось ноги делать.
— Это же мой конь! — Илья даже подскочил.
— Поминай теперь, как звали. — Я схватил за руку Илью и усадил обратно на место. — Ты чего тут орешь, хочешь, чтобы он и тобой перекусил?
Илья совсем поник головой.
— Где наш кинжал, — тихо проговорил он.
— С какой целью интересуешься? — Я насторожился, понимая, что наш друг в таком состоянии может натворить множества бед. — У него лезвие согнулось, когда Соловья-разбойника порешить хотели, а ты хочешь его всадить теперь в Змея Горыныча?
Змей Горыныч дружелюбно заурчал, не понимая наших речей, завилял хвостом, и мы насторожились.
— Заманивает, — решил Никита и схватил свой рюкзак, чтобы пуститься в бега. — Вы здесь еще немного поговорите, а я скоро приду.
— Нет, давайте все вместе, — возразил я и погладил одну из голов Змея. Тот разомлел, прищурил глаза и еще громче заурчал. — Любая скотина любит ласку, видишь, как он доволен. Его в последнюю тысячу лет вряд ли кто по голове гладил.
— Ну, ты можешь гладить его и дальше, а я пойду. Илья, ты со мной?
— Слушай, Змей Горыныч, отвез бы ты нас туда, где у вас ходят поезда, — попросил я.
— Или летают самолеты, — добавил Илья.
— Я вижу, вы совсем одичали, — удивился Никита. — Какие поезда, какие самолеты? Вы что, совсем ума лишились? Он понятия не имеет о таких средствах передвижения. Нам бы ближе к людям.
Змей довольно завилял хвостом, будто приглашая нас на свою спину, и мы решились на самое невероятное в своей жизни.
— Я никому дома не буду рассказывать о том, что со мной произошло в этой чертовой экспедиции, — шептал Никита, заползая на спину Змея Горыныча. — Держитесь покрепче, иначе мы все вчетвером пойдем на дно раков кормить.
Змей Горыныч присел на своих корявых лапал и взлетел в воздух. У нас в ушах засвистел ветер и мы, прижимая к себе рюкзаки, затаили дыхание. Под нами стали простираться обширные поля, лесные чащи, но, ни одной птицы поблизости мы приметить не могли.
— Вот так бы до самого дома, — стал мечтать Илья. — Я бы был не против.
— Так приюти эту скотину у себя, он там с тобой и останется навсегда. В университет на нем будешь летать. Помнится, конь у тебя уже был, теперь будет Змей Горыныч.
— Да, жалко коня, — сочувственно произнес Илья. — Как-то нехорошо с ним расстался. Где он теперь, скучает, наверное.
— Да не скучает, а переваривается в желудке Змея, — напомнил я. — Мы с ним вместе летим, только он внутри, а мы еще пока при жизни и наверху.
Вскоре Змей Горыныч пошел на снижение.
— Куда это он нас привез, не к себе ли домой, — насторожился я. — Что-то ни одной души не вижу, все, будто вымерло.
Змей Горыныч опустился на какое-то болото и стряхнул нас со своей спины.
— Ну, кажется, приехали, — недовольно произнес Никита. — Здесь далеко не перрон и поездами совсем не пахнет, одно радует, что земля.
— Надо это болото немедленно покинуть, пока не засосало, — добавил Илья.
— Зато живы, — удивлялся я и похлопал по спине наше транспортное средство. Я хотел задать ему единственной вопрос о нашем местонахождении, но Змей Горыныч неожиданно взлетел, оставив нас в этом, совсем неудачном месте.
Кругом комары, вода, камыши, топи болотные и, на удивление, ни души.
— Что скажите, братья славяне? — спросил я своих друзей.
В ответ они вытаращили на меня глаза, раскрыли рты и, изображая немую сцену, не могли вымолвить ни слова.
— Чего молчите? Языки проглотили?
— Да на него болото влияет неправильно, — сделал мгновенное заключение Илья, который первым пришел в себя.
— Я ничего больше говорить не буду, но те лягушки, которые нас окружили, меня наводят на смутные сомнения. Вы до сих пор не можете осознать, что мы находитесь в том мире, который называется сказкой.
— Мы в экспедиции, — попытался возразить Никита.
— Да, да, в экспедиции, — согласился я. — Но я не подписывался встречаться со Змеем Горынычем, бабой Ягой и прочими персонажами. Вы немного придите в себя, а то совсем ополоумели. Вспомните, что с нами произошло за последнее время? Царь Салтан, Колобок, Красная Шапочка… Конь твой, ни к селу, ни к городу.… Вспомнили? О какой экспедиции вы можете сейчас говорить? Если нормальные люди когда-нибудь услышать ваш рассказ, то посчитают вас не только полу умками, но и настоящими идиотами. — Я опустился на шапку сырого мха и закрыл ладонями свое лицо. — Да будь проклят тот день, когда я подписался на это гиблое мероприятие, — зашептал я. — А вы, дураки повелись на это.
— Но мы не думали, что такое может случиться, — посочувствовал Илья и присел рядом. — Андрей, что нам делать дальше? Если мы пройдем весь этот ад, но от нас останется одна шкурка.
Никита тоже подсел рядом. Так мы просидели совсем недолго, и вздрогнули, когда перед нами появилась большая жаба. Она выпрыгнула откуда-то из болота и уставилась на нас своими обезумевшими глазами.
— Что это? — зашептал ошеломленный Илья.
— Это жаба.
— Я вижу, что жаба, а вы посмотрите на нее, пацаны, она еще и глазастая какая-то.
Мы устремили свои взгляды на Илью, понимая, что человек не в состоянии адаптироваться в местных условиях и решили не задавать ему лишних вопросов. Как неожиданно появилась эта жаба, также неожиданно следом прилетела, и стрела, которая вонзилась у нее перед рожей. Мы вздрогнули, медленно поднялись и стали пятиться прочь от болота, но уперлись в чьи-то ноги в сапогах. Я поднял голову и увидел стоящего за нашими спинами парня с луком.
— Тут моя стрела должна была упасть, — сказал он взволнованным голосом. — Вы ее, случайно не видели?
— Да вон она, твоя стрела, — кивнул головой Илья. — Чуть лягушку не убил. Если в стрельбе слабак, так нечего болото будоражить. Тут и без тебя проблем хватает.
— Это моя судьба, — вздохнул с сожалением парень. Он схватился за голову и опустился на землю. — Что мне теперь делать?
— А ты кто такой будешь? — попытался уточнить Никита.
— Я один из сыновей местного царя и ищу невесту. Мои старшие братья давно выбрали себе по подруге, а у меня ничего не получается.
— Недоношенным родился что ли? — Илья пытался узнать у незнакомца все подробности.
— Я Иван-царевич. — гордо объявил парень. — А царевичи недоношенными не бывают.
Только сейчас мы разглядели, что этот парень действительно был не из бедных. На нем был богатый халат, довольно приличные сапоги и рожа была совсем не деревенская.
— Так ты и есть Иван-царевич? — спохватился Никита и вскочил на ноги.
—  Я и есть.
— А какого хрена здесь пальбу из лука устроил? Видишь, люди отдыхают.
— Я невесту себе ищу.
— Невесту? В таком случае тебе не повезло. Упала твоя стрела в болото, а там пиявки разные, микробы, бациллы и прочий сифилис. — Никита готов был продолжать бесконечно, но я его толкнул в бок, чтобы он закрыл свой рот и обратился к Ивану-царевичу.
— Слушай, братец, — сказал я. — Тебе на этот раз не повезло. Твоя стрела упала в болото, прямо в лапу вон той зеленой жабы, которая от жиру даже, и квакать разучилась.
— К какой жабе?
— Да ты раскрой свои глаза и оглядись. Видишь, стрела твоя торчит около зеленой твари, которая сама потерянная от удачи, что осталась в живых.
— Значит, это моя судьба, — снова схватился за голову Иван-царевич. — Что мне делать?
— Я вижу, что ты парень стоящий, хочешь, я тебе настоящую бабу найду, да такую, что ты ее никогда не сотрешь, — предложил свои услуги Никита.
— У тебя и такая есть? — удивился я.
— Если надо, то найду для хорошего человека ничего не жалко. Не пропадать же парню на этом болоте вечно. Слушай, Иван-царевич, здесь ты себе нечего порядочного не найдешь, кроме геморроя. Присоединяйся к нам, и идем вместе искать счастье тебе и нам заодно.
— Эй, Никита ты, что тут мелишь? — попытался остановить его Илья. — Сначала в своей жизни разберись, а потом уже другую устраивай. Это тебе не шутка, а царский сынок все же.
— Где моя стрела? — не успокаивался Иван-царевич.
— Да вон она у жабы в лапах. Смотри, какая мерзкая тварь. — Никита даже скривил рот.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул Иван-царевич. Он подошел к болоту, вынул стрелу из грязи, а жаба сама в его руки так и прыгнула.
— Вот, чудеса! — не удержался я. — Впервые вижу, чтобы такое случалось.
Иван-царевич взял жабу в руки и взглянул в ее глаза.
— Совсем пропащий, — зашептал Илья. — Где это видано, чтобы на каких-то бородавочных жаб смотреть такими влюбленными глазами.
— У него выхода нет, — сказал я, с сочувствием поглядывая на парня. — Придется ему с этой жабой свой век доживать. Я читал когда-то подобную сказку, так там…
— Хватит про сказку, — заорал на все болото Никита. — Я скоро с ума сойду.
От его крика, все лягушки, которые нас окружали, с перепуга бросились в болото, и мы их больше не видели, а та, что была в руках Ивана-царевича, щурила глаза и противно урчала.
— Что ради любви не сделаешь, — сказал Илья.
— Но не с жабой же, — возразил я.
— Раз уж так случилось, — обратился к нам Иван-царевич,— то мне деваться некуда, и я вас приглашаю к царскому столу, где будут мои браться со своими будущими женами и я.
— С жабой, — добавил Илья.
— Пусть и с жабой, но моей, — согласился Иван-царевич. — Видно судьба моя такая.
— Слушай, Андрей, я что-то ничего не понимаю, — зашептал Никита. — Были случаи, когда бабы с бабами, мужики с мужиками, а тут с жабой… Зоофилизм какой-то.
— Заткнись, — зашипел я в ответ. — Раз царский наследник приглашает к столу, мы не смеем отказаться, тем более я жрать ужасно хочу.



                Глава 23

Царский стол был полон диковинной еды, а мы стояли в стороне и, облизываясь, ждали приглашения. Илья чуть не потерял сознания от такого обилия продуктов питания, но мы его схватили под руки, приставили к стенке и подперли дубовой скамейкой, для устойчивости.
За столом были многочисленные гости, которые на нас совершенно не обращали внимания и трепались о чем-то своем, весело ржали и поднимали бокалы. Здесь был и батюшка с огромным крестом на груди, какие-то девицы легкого поведения, конечно же попадья с многочисленными потомками, которые вертелись под ногами, царевичи со своими бабами, ну, и царь с царицей. Царице уже всего хватало, и она еле ворочала языком, приставая то к мужу, то к попу.
— Это просто издевательство какое-то, — мычал я со злости и сжимал кулаки. Я готов был, бросится на каждого, кто грыз мясо, нагло поглядывая нам в лица. — Винца бы хоть плеснули, изуверы.
— Я не пойму, это поминки или свадьба? — шептал не менее растерянный Никита.
— Если так ржут, значит, поминки, — предположил Илья и кинул свой помутневший взгляд на стол, который катастрофически опустошался. — На свадьбах ведут себя скромнее.
Наконец, на нас обратил внимание сам царь и взмахнул рукой, чтобы все заткнулись, и обратился к нам с почтением:
— А вы, господа, откуда пожаловали? Что-то я не припомню вас, но раз вы здесь, то прошу тоже к столу. Двигайте свои задницы, бабы, расселись тут по лавкам, как у себя дома. Садитесь гости дорогие. — Царь встал и направился к нам, чтобы усадить за стол лично. — Брысь с этого места, — погнал он толстушку. — Расселась, как корова, да рожу утри, вся в крошках.
Мы удовлетворенно переглянулись и поняли, что попали к торжеству, о котором нам говорил Иван-царевич почти вовремя, хотя жирные куски мяса были уже съедены. По обе стороны с царем сидели его три сына. Двое были с красотками, а Иван-царевич, как сирота — один-одинешеник.
— Кажется, свершилось, — зашептал дрожащим голосом Илья. — Я сейчас все со стола смету. В моем желудке, кроме воздуха давно ничего не было.
— Я тебе смету, — возразил я, усаживаясь за стол. — Веди себя прилично, как полагается на торжественных приемах у государей. Никогда, ты еще не был на таких приемах?
— Нет, не был, — нервно ответил Никита, не отрывая своего жадного  взгляда от стола. — В студенческой столовой был.
— Ну, это не интересно. Поэтому здесь веди себя, как полагается приличному гостю. Тут народ культурный и далеко  не студенты.
— Я и вижу.
Мы дружно уселись за стол и уставились на государя. Рука Никиты так и тянулась к жирному окороку, а глаза блестели от такого счастья.
—  Мы недавно от царя Салтана, — заговорил я. — Он передавал вам огромным привет.
— Салтан, Салтан… Кто такой? — напрягал память царь.
— Это правитель из соседнего государства.
— Его бабу с пацаном закатали в бочку и пустили по реке или океану, неизвестно, но плыли они долго, — уточнил Никита. — В конечном счете, они выбрались на берег, обосновались на острове под названием Буян и там свое царство открыли.
— Ой, гости дорогие, каких сейчас только проходимцев нет, — замахал руками царь. Что ни село, то государство, что ни деревня, то там и царь. Слыхивал я о многих самозванцев, но ничего не поделаешь — времена сейчас трудные, вот каждый и старается выглядеть царем. А у нас все по-настоящему, и дворец, и земли, и прислуга…. Даже бог пменя наградил тремя сыновьями, которым было поручено найти себе по жене и сыграть свадьбу сообща, чтобы казне накладно не было. Иван-царевич, что-то я не вижу твоей зазнобы, — обратился царь к младшему сыну, который сидел в одиночестве с поникшей головой. — Говорено было, вам всем троим запустить стрелы в разные стороны и куда они упадут, там и искать себе подругу. У тебя лук сломался, или умом не дошел, как стрелять надобно? Вот твои братья все поняли правильно и теперь сидят за столом с будущими женами, а ты? Так и будешь на моей шее висеть до пенсии.
Иван–царевич поднялся и, виновато произнес:
— Не повезло мне батюшка на этот раз, упала моя стрела в болото гиблое, а там кроме жаб и пиявок никто не живет.
Все дружно рассмеялись.
— Мы сегодня жрать будем? — услышал я слабый голос со стороны Ильи.
— Потерпи, не дома, — прошептал я и покосился на кусок мяса, который прямо перед моими глазами исчез.
— То-то мы и видим, что ты у нас с самого рождения дурак, — заметил средний сын в отношении своего младшего брата. Рядом с ним сидела его избранница из соседней деревни и с наслаждением корчила рожи всем присутствующим.
— Я тоже замечал за Иваном-царевичем некоторую патологию, — добавил старший сын царя. — Тебе бы Ванька не царевичем быть, а кем-нибудь попроще, ну, например, пошел бы ко мне евнухом на подработку. 
Избранница старшего сына была хоть и красавица с некоторой стороны, но курносая до безобразия, с черной родинкой на лбу и канапушками по всему лицу.
Гости смеялись от души и бросали на младшего сына царя удивленные взгляды.
Мы слушали весь этот базар и с каждой минутой нам становилось жаль Иван-царевича, который за столом не находил себе места. Илья хотел сказать несколько слов в защиту, но я его удержал, шепнув, чтобы он не лез в царские дела и не забывал цель, которую мы преследовали на этом мероприятии.
— Еда отменная, вот сейчас отсидимся здесь в роли приглашенных, гости  набьют свои желудки, и мы голодные, двинемся снова в путь, — шептал я.
Неожиданно из-под стола появилась рука Никиты, которая мертвой хваткой схватила баранье ребро и потащила под стол. Затем появилась вторая рука. Она схватила кусок сала и тоже исчезла в том же направлении.
Я покосился на гостей, которые обсуждали Иван-царевича и прошептал:
— Ты куда это все складываешь?
— В рюкзак.
Мои руки тоже потянулись к столу.
— У меня такое впечатление, что здесь одни цари,— шептал Никита и сгребал уже все подряд. —  Может, уже прекратим эти путешествия и будем думать о возвращении?
— Да я не против, но как это сделать? От этих царей ничего не добьешься, у них на уме только богатства и бабы. Я не думаю, что и этот царь нам что-то путное предложит. Надо решать что-то самим, а сейчас хотя бы разжиться провиантом. Тут вряд ли нас будут угощать.
Я с пониманием взглянул на полу мертвого Илью, который сидел рядом с высунутым языкам и не мог уже произнести ни слова. Тогда я уверенно встал и произнес тост в честь молодоженов.
Мой тост был понят гостями только после третьего стакана с хорошей закуской. Все стали аплодировать, но наливать уже было нечего.
Меня изрядно покачивало, Илья слушал мои речи, уронив голову в тарелку, а Никита ногами, незаметно для остальных, утрамбовывал в рюкзак телячью тушку. Мы так увлеклись своими размышлениями о будущем, что не заметили, как из-за стола встал Иван-царевич и хотел покинуть мероприятие, но его остановил отец-царь своей речью:
— Ванька, на болоте, неужели не было ни одной бабы? — спросил он. — В последнее время мне говаривали, что некоторые туда топиться ходят. Выбрал бы себе одну из них, пока все не утопли. Я к любой буду питать отцовские чувства, лишь бы была жива.
— Не было, батюшка, — вздохнул Иван-царевич. — А, чтобы порожняком не возвращаться, пришлось прихватить с собой жабу. Она у меня в коробке под кроватью сидит.
— Так тащи ее сюда, — смеялся старший брат. — Это тоже вариант и повод повеселиться. У меня невеста, у среднего брата — невеста, а ты с жабой посидишь, все же не один.
Царь поднялся с табуретки и приказным тоном высказал свое решение:
— Так и быть, тащи ее сюда, — махнул он рукой. — Гулять так, гулять!
Ничего не оставалось делать Иван-царевичу, как идти в свою опочивальню и принести коробку с жабой.
Он долго шарил в потемках рукой под кроватью, пока не нащупал коробку. Открыв ее, он с сожалением в глазах, взглянул на вспотевшую от угара зеленую подругу, уставился на нее растерянными глазами и прошептал:
— Приказал тебя царь нести к столу. Надо же было такому случиться, видно ветер сильный был, когда моя стрела полетела за счастьем. Я же ее совсем в другую сторону запускал, а она, стерва, взяла и плюхнулась в болото. А ты, жалкое создание могла бы и не подбирать стрелу. Вещь все-таки не твоя, а государственная. Квакала бы сейчас на болоте, так нет же, схватила ее и долго еще не отдавала мне. Еле у тебя ее отнял. Дура ты зеленая, теперь все надо мной смеются. Сейчас я отнесу тебя к столу, ты хоть там свой рот не раскрывай. Сиди, молча, и не квакай. К вечеру я тебя на болото обратно отнесу.
— Ступай Иван-царевич обратно, — вдруг заговорила жаба человеческим голосом. — Я сама к тебе приду.
— Нечего болтаться по царству без дела, — тут же возразил Иван-царевич. — Раздавить могут.
— Иди, иди и ни о чем не думай. Скажешь, что твоя жаба придет через пять минут, только коробку не закрывай, а то я из нее не выберусь.
Удивился Иван-царевич и вернулся в зал к гостям.
— Ну и где твоя зазноба? — спрашивали уже совсем пьяные гости.  — Ускакали от тебя навсегда?
— Скоро придет сама, а вы, олухи, меньше бы царскую водку лакали, совсем забыли куда пожаловали. — Иван-царевич намеком напомнил гостям, где они находятся, потом подошел к нам и поинтересовался нашим прошлым.
Ответить ему был готов Илья со всеми подробностями, но он был занят более важным делом и, перевернув в тарелке свое лицо на другой бок, стал о чем-то несуразном мычать.
— Мы тут заплутали немного, — стал объяснять я, понимая, что мои друзья заняты неотложными делами, кроме меня,— и нам предстоит дальняя дорога. Пить нам нельзя, иначе совсем заблудимся, а поесть бы не мешало.
— А я бы нажрался, — прохрипел из тарелки Илья.
— Я тебе нажрусь, — возразил Никита, а сам налил себе полный стакан самогона из бутылки, припрятанную под столом и подвинул к себе поближе тарелку с мясом, которую еще не успели опустошить гости.
Я понимал, что с друзьями мне не справиться, и они вряд ли удержатся от такого соблазна, поэтому не стал с ними спорить.
— Подсказал бы ты нам, Иван-царевич, куда двигаться дальше.
— Подскажу, у меня есть одно направление, — успокоил меня Иван-царевич.
— Не то ли откуда мы недавно появились, пытался уточнить Илья и тоже потянулся к стакану, стряхивая квашеную капусту со своих ушей.
— Я не знаю, откуда вы появились, но направление верное. Хоть и считают меня все дураком, но я кое-что соображаю.
— Дай-то бог. А где твоя жаба, ты, вроде за ней ходил?
— Сама припрыгает, — снова вздохнул Иван-царевич. Он перешагнул через среднего брата, который уже валялся пьяный на полу и подсел к отцу.
— Сбежала?
— Да будет сейчас, куда, батюшка торопишься, — заверил младший сын.
— Ох, и посмеемся, — радовался старший брат.
— Посмеешься, посмеешься, вон, средний уже насмеялся, в ногах валяется.
— Так свадьба же, а на свадьбах не напиться — грех.
— Смотрите, чтобы ваши бабы не разбежались.
— Никуда они не денутся от своих женихов. Они любят нас, правда, милая?
Конопатая зазноба старшего брата подвинулась поближе к своему ухажёру и уткнулась своим курносым носом ему в плечо.
— Вот, Ванька, смотри, как она меня любит, — похвастался тот. — Уже всего обнюхала, роднится понемногу.
За дверями раздался какой-то шум, что-то с грохотом упало, таз или ведро, потом что-то разбилось, и все гости насторожились, подняли свои пьяные глаза и уставились на двери, которая неожиданно распахнулась и все ахнули. В дверном проеме стояла красавица с длиной косой и накрашенными глазами. У царя от недоумения вытянулось лицо, и открылся рот. Избранницы братьев тоже вылупили глаза и не могли произнести ни слова. Поп стал креститься, поглядывая на попадью, а их потомки завизжали, как свиньи и попрятались под стол.
Никита, на всякий случай, схватил двумя руками набитый доверху рюкзак и ногами отгонял от него поповских отпрысков.
— Что за чудо? — спросил царь.
— Это моя жаба с болота, — объяснил Иван-царевич.
Царь соскочил с табуретки и помчался навстречу красавице. Он споткнулся о лежащего на полу среднего сына, чуть не упал, но удержался на ногах, схватившись за парик какой-то старухи.
— Милости просим к нашему столу, — залепетал царь. Он усадил красавицу рядом с Иваном-царевичем и не отрывал от нее глаз.— Так вот какая у тебя жаба? Что же ты, придурок, сразу нам об этом не рассказал.
— Где взял такую бабу? — спросил старший брат.
— Чем она хороша? — возмутилась избранница старшего сына.
— Заткнись, тебя не спрашивают. Красотой ты не вышла, так помалкивай, а у Ваньки вон какая!
Средний брат, услышав громкие возгласы, тоже поднял пьяную голову, чтобы разглядеть красавицу. Его избранница, попыталась усадить за стол своего жениха, но тот сел мимо табуретки и снова рухнул на пол.
— Идиот, — заворчала она. — Еще не расписались, а уже бухаешь, как настоящий муж.
Теперь все взгляды были обращены только на Иван-царевича и его зазнобу.
Я с Никитой тоже был удивлен, а Илья уже ничего не соображал и пытался завалиться под стол и там продолжить свой сон. Мы его еле удерживали и понимали, что в такой компании мы долго не просидим. Пришлось мне подойти к царю и попросить убежища, чтобы у нас голова, хотя бы у одного соображала.
Вскоре пришел конюх, от которого невыносимо несло лошадиным потом и навозом. Никита взвали на спину огромный рюкзак и, расталкивая им гостей, двинулся за мастером лошадиных дел. Мне же достался Илья. Я его выволок за ноги из-под стола и так потащил в сарай, который нам определил царь. Следом вбежала какая-то старуха и принесла четверть самогона и жареную курицу на троих.
— Чтобы с голоду не померли, — сказала она. — Тут недавно тоже один помер, в сене бухой запутался.
Как самые трезвые, я и Никита накинулись на старуху.
— А у вас в царстве других номеров нет? — был единственный наш вопрос.
— Только царские хоромы. Номеров нет, кроме этого сарая, но не забудьте, что и сарай тоже царский. Поэтому цените доброту нашего государя и радуйтесь, что есть крыша над вашей головой. Иван-царевич обещал утром к вам заглянуть, если будет в состоянии и указать какую-то дорогу, которая вам нужна. — Старуха громко хлопнула дверью, и мы выдохнули из легких перегар, который мешал нам дышать.
— Что ж придется переспать в царском сарае, — согласился я. — Другого выхода у нас нет.
— Может по маленькой? — предложил Никита.
Я взглянул на кружку, в которую могло вместиться, не меньше пол литра и возмутился.
— Где же ты видишь здесь маленькую? Этот фужер, что принесла нам бабка, на нашу бутылку потянет.


                Глава 24

Кружка оказалась очень вместительной, потому, что бутыль с самогоном неожиданно закончился. Мы досконально обследовали днище емкости, в надежде обнаружить течь, но все оказалось напрасным.
Утром мы проснулись с первыми петухами, которые усердно нас топтали, важно расхаживая по сараю и нашим телам. На удивление голова не болела и нас это немного обрадовало. Я заметил пустую четверть на полу и вздохнул.
— Никита, неужели мы ее вдвоем выпили?
— А то. По маленькой да по маленькой, вот она и закончилась. Слишком много тостов было. Ты собирался еще за одной сбегать, но я тебя удержал.
— Даже меня не разбудили, — возмущался протрезвевший Илья.
— А с тобой вообще разговор особый. Своим поведением за царским столом ты скомпрометировал наши личности. Ты бы видел глаза государя, когда пропускал одну кружку за другой и засовывал в свой рот курей с гусями. — Никита обрушил на Илью целую серию претензий и фактов, о которых он вообще ничего не помнил.
Илья тут же замолчал, поглаживая взлохмаченную голову и не смел больше спорить.
— Что-то надо думать, братцы, — наконец, произнес Илья.
— Только не твоей больной головой. Думать будем мы. А ты слушать и выполнять. — Никита не мог успокоиться, пока я его не остановил.
— Да, надо что-то делать. В этих государствах, в которые мы попадаем в последнее время, одно безобразие. Кто бы нам подсказал дорогу обратно?
— Иван-царевич обещал прояснить обстановку, — припомнил Никита.
Мы вышли из сарая, потянулись, вдыхая утренний прохладный воздух, и прищурили глаза от яркого солнца.
В нашу сторону снова бежала старуха. Она размахивала руками и что-то кричала. Когда она приблизилась к нам, мы смогли понять, что она направлена царем, который желает с нами встретиться.
— И чего было орать на все государство? — спросил, покачиваясь, Илья. — Мы не глухие.
— Так царский же приказ, — тараторила старуха.
— Если бы ты, бабка, знала, сколько мы за свою жизнь уже царей перевидали, у тебя б волосы повылазили от зависти, — упрекнул ее Никита. — Где ваш государь? Поди, протрезвел уже.
— Типун тебе на язык, пустомеля, —  замахала руками старуха. — О царях так не говорят.
— Это не упрек, а достоинство каждого мужчины, — возразил Илья, но я его одёрнул, чтобы он свою красноречивую речь немедленно прекратил.
— Где ваш государь? — переспросил теперь уже и я. — Мы тоже желаем с ним встретиться, а с его младшим сыном особенно. Он обещал нам указать дорогу.
— В светлое будущее, — промычал еще полупьяный Илья.
Я неодобрительно взглянул на товарища, но понимая его утреннее состояние, предпочел с ним разговора не вести, потому что это все было бы совершенно бесполезно.
— Так, где ваш государь, или, как его, царь?
— Он в палатах, как и полагается, царю, — трещала старуха на всю округу. — Настроение у него не очень подходящее для разговора, но он вас желает увидеть.
— У вас намечается еще праздник? — удивился Илья, продирая глаза. — Я думал, что праздник был вчера.
— Сегодня у нас самый настоящий праздник, а вчера было только знакомство с невестами.
— И кто пришелся государю больше по душе? — не унимался Илья.
— Конечно же женщина Иван-царевича. Она такая непредсказуемая и загадочная, — начала объяснять старуха. — Только вы ушли в сарай, как и она исчезла. Все разом подумали, что она увязалась за вами на сеновал, но царь ее там не нашел и поэтому впал в расстройство.
— Как, царь и тут тоже побывал? — удивился я.
— Это же его владения. Где он пожелает там и будет.
— Так куда же подевалась невеста младшего сына? — Илью распирало любопытство.
— Ой, и сказать неудобно, — снова замахала руками старуха. — Вы себе представить не можете, она оказалась в коробке.
— Где?
— В обычной коробке. Иван-царевич сам ее туда положил, да забыл про это.
— И она поместилась?
— Как ей не поместиться, если эта невеста снова превратилась в обычную жабу.
— Ничего удивительного нет, — пожал плечами Никита. — В нашем государстве половина баб хуже любой жабы будут, но в коробки они не помещаются.
— Ты чего тут несешь? — не выдержал я. — Метлу свою придержи, а то люди подумают, что у нас вообще все плохо.
— Так чем дело кончилось?— не унимался Илья.
— Да ничем. Невеста в коробке, Иван-царевич в очередной растерянности, братья в шоке, а царь желает вас видеть.
— Мы здесь совершенно не причем, — заволновался я. — Вот освоится немного Царевна-лягушка и примет человеческий образ. У нее патология к превращениям, а это очень неплохой для женщины дар.
— Ну, о дарах поговорите с самим царем, а сейчас ступайте в палаты, вас там встретят.
Мы с осторожностью пошли следом за старухой и, через минуту уже стояли перед царскими дверями. Неожиданно дверь с треском распахнулась и из помещения вылетела сначала конопатая бестия одного из братьев, а следом и вторая, что строила вчера рожи за столом. Мы еле успели отскочить в сторону, но в дверях появился царь. Он довольно потирал ладони и удовлетворенно смеялся.
— Чтоб вы все треснули, негодницы! — крикнул им вслед царь. — А, это вы бродяги, ну заходите.
Мы вошли в царские палаты и скромно встали у дверей.
— Где это видано, чтобы в благородный дом приводить таких проституток, — возмущался царь. — Вы бы знали, на что они способны.
— На что? — покачиваясь , поинтересовался Илья.
— Ни на что. Ни готовить, ни стирать, ни любить, а только глазами хлопать да на моих слуг поглядывать. Я своим старшим сыновьям сказал, чтобы этих баб в доме не было. Я лучше лишнюю собаку с кошкой заведу, чем буду этих видеть. Вот у младшего баба, как баба, но сбежала стерва, не сказав, ни слова. Я все обыскал, даже в сене рылся, где вы почивали — нет и все ее. И что вы думаете об этом? Снова жабой оказалась и смылась.
— Что вы говорите? — удивленно воскликнул Никита. — Это как, жабой?
— Самой настоящей, зеленой жабой. Оказалось, что она с моим Иван-царевичем в сговоре и сидит в коробке у него под кроватью. Вы представляете, какие будут у них дети? А мне нужен наследник на земле, а не на болоте. Что за семейка у меня, ума не приложу. Когда все мои сыновья успели испортиться?
— Это так и должно быть, — заверил я. — Все наладиться, и эта жаба станет вашей самой любимой невесткой.
— Ты так думаешь?
— Я не думаю, а знаю.
— Вот и плохо, что не думаешь. Я тоже многое знаю, но иногда и думаю, — возразил царь. — Вот в соседнем царстве все, как у людей, а здесь, черт ногу сломает. Покончу я с собой, наверное, сил моих больше нет. Вырастил на свою голову троих лоботрясов, теперь хожу в раздумьях.
— А Иван-царевич где? — нерешительно спросил Никита.
— Где ему быть, с жабой, наверное, целуется под кроватью. Ой, горе мне бедному. Как я буду в глаза смотреть другим царям? Что я им скажу и что покажу. Все они хвастаются своими детьми, а мои какие-то недоросли, как на подбор. Ну и хрен с ними. — Царь с досады махнул рукой. — Я вот что хотел у вас узнать, давеча вы говорили, что заплутали в наших царствах и не можете найти дорогу домой. Здесь помочь я вам ничем не смогу, но подскажу, чтобы вы не пропали зря. За семью морями есть земля, на которой тоже живут люди. Там нет царей и таких придурков, как мои сыновья.
— Это ж, куда вы нас посылаете? — возмутился Илья, потряхивая лохматой головой.
— За семь морей. Тут недалеко, но путь верный. Сам туда на кораблях хаживал и видел, что люд там живет совсем по-другому. Может вам туда?
— Может быть, — согласился я, — но как нам туда добраться?
— Этого еще не хватало, — запротестовал Никита. — Андрей, а тебе не кажется, что мы все дальше углубляемся в неизвестность. Осталось нам еще за семь морей смотаться, а там и конец света. Какой же я дурак, что вообще подписался в эту экспедицию!
— У нас другого выходи пока нет. Придется ехать туда.
— И на чем ты собираешься к тем землям добраться? Я лично плаваю плохо.
— Я корабля вам не обещаю, но добротный плот дам, — пообещал царь.— Сначала по реке, а она вас к тем морям сама и выведет.
— Да нас первой же волной в море смоет с этого плота.
— Ну, раз такое дело, мы согласны и на плоту добраться до таинственных земель, — согласился я, понимая, что царь других вариантов не предложит.
— Андрей, ты в своем уме?
— Я тоже согласен, — поддержал меня, трезвеющий на глазах, Илья. — Плот, так плот. Никогда на плоту еще не покорял неизвестные земли.
— Дурак ты и не лечишься, — расходился Никита. — Где ваш Иван-царевич? Он обещал нам поутру указать дорогу другую.
— Вот про эту дорогу он и хотел вам рассказать, — уверял царь. — Других дорог здесь нет.
Мы переглянулись и вскоре пришли к единому мнению, что плот тоже для нас сгодиться.


                Глава 25

На плот мы погрузили свои рюкзаки, нам дали какие-то длинные палки вместо весел, и мы отчалили от берега. Провожала нас в дальнюю дорогу только какая-то бездомная собака. Она усердно виляла хвостом, громко лаяла и, Илья заподозрил что-то неладное.
— Примета плохая, — сказал он, поглядывая на быстро удаляющийся берег. — Если собака машет хвостом, то это не к добру.
— И кто же тебе такое сказал?
— В книге читал.
— Так еще раз перечитай ее, — посоветовал я. — В книгах брехню пишут, а ты в нее веришь.
— Говорил я вам, что это какая-то засада, — не успокаивался Илья. — Царь просто от нас избавился. Зачем ему лишние рты в царстве? Ему своих оболтусов кормить, наверное, нечем, а так, как едите вы, то его царство-государство обеднеет уже к ужину. А что там, в рюкзаке у тебя, Никита?
— Не твое дело. Не надо было по тарелкам валяться за столом, а делом заниматься.
Подгоняемый волнами плот быстро скользил по водной глади. Никита был за смотрящего и не отрывал своего взгляда от противоположного берега реки, пока мы не оказались в каком-то большом водном пространстве. Илья сидел на плоту, черпал воду рукой и умывал лицо.
— Вот это я понимаю, океан, наверное, — восхищался Никита. — Здесь и смотреть уже некуда, если только на горизонт. Тридевятое царство, наверняка, за ним.
— Смотри, свой талисман не утопи, — предостерег я Илью, заметив старание нашего друга в наведении порядка своей физиономией. — Какая-нибудь Рыба-кит ухватит его и утащит тебя с ним вместе на дно.
— Вот и хорошо. — Никита оторвался от горизонта. — Может тогда нам везти станет.
— Постой, постой, ну-ка расскажи мне еще раз про тот камень, который болтается у тебя на шее.
— А чего рассказывать, уже десять раз ты у меня про него спрашиваешь. Андрей, ты бы лучше раскинул мозгами, что нас ждет впереди, а не цеплялся к моему камешку.
— Не ломайся и рассказывай, — настаивал я. — Что-то мне кажется, этот талисман не к нашему двору.
— К моему. Нашел я его на раскопках и весь сказ. Веревку выдернул из мешковины, с тех пор и ношу. Вот вернемся, будет напоминать, куда меня занесло.
Никита усмехался и качал головой.
— Ты, как поэт или писатель-путешественник, — заметил он. — Повесил на шею что попало и всем голову морочишь.
— Это вы меня достаете своими расспросами. Камень, как камень, ничего особенного. Берегу для себя, как память. — Илья взял его в руку и повертел. — Абсолютно древняя вещица.
— Да, с тебя хреновый археолог получится, — вздохнул Никита. — Тебе надо подумать о смене специальности. Я бы тебе посоветовал стать, например, педагогом или машинистом.
— Вот и воплоти свои фантазии в свою жизнь. У тебя тяга к этому, видимо, имеется.
Мы сели кружком и уставились друг на друга.
— Рассказывай, — настаивал я.
— Вот копаю я курган, копаю…. смотрю, осколки какие-то всюду. Наши коллеги давай их собирать и в мешки упаковывать, для истории все сгодится, твердили они. Все выгребли, а этот камешек так и остался лежать в земле. Тут я и подумал, раз осколки представляют какую-то историческую ценность, значит и камешек того времени, тоже ценный. С тех пор он у меня и болтается на шее.
— Очень подробно, — одобрил Никита. — Если ты такой мастак по сувенирам, то, что ж тогда со своей лошадью так легко расстался?
— Коня не троньте, он достоин только похвалы. Сколько верст он тащил наши рюкзаки на своих тонких ножках? А-а, забыли. А то, что я с ним расстался — виной только вы.
— Такой сувенир потерял, — рассмеялся я. — Представляю, если бы ты еще и его приволок домой, тебя бы родичи выгнали вместе с камешком, а коня оставили. От него хоть польза есть.
Мы так разговорились, упрекая друг друга за все наши неудачи, что не заметили, как наш плот стало прибивать к берегу. Он сел на мель, резко остановился, и мы втроем моментально попадали в воду.
— Что за земля? — кричал Илья, барахтаясь в воде. — Никита, ты же смотрел вперед, неужели ничего не видел.
— Я уже, как час с тобой болтаю, откуда мне было видеть землю.
Мы стали толкать плот к берегу и только через час выбрались на берег.
— Тоже чье-нибудь царство, — заметил я. — Везет же нам путешествовать в неизвестности.
— Я домой хочу, — снова заныл Никита.
— Вот об этом можно было и не напоминать. Мы все туда хотим, но судьба нас закидывает все дальше и дальше в историю.
— К дому?
— Возможно и к дому.
— Только к чьему дому?
— Будем разбираться, — заверил я. — Как говорится, что не делается, все делается к лучшему.
— Твои б слова, да богу в уши, — лепетал Никита, оглядывая местность.
— Разберемся, и все у нас получится
Вода с нас лилась, как из ведра, к тому же солнце начинало садиться, и мы чувствовали неприятную дрожь.
— Хоть бы хата, чья попалась, — ворчал Никита. — Когда не надо, так целые деревни возникают изнеоткуда, а сейчас бы согреться, да негде.
— И поесть, — добавил Илья.
Я с Никитой взглянули на друга.
— Ты должен был уже набить свой желудок еще на том берегу, но ты этим пренебрег. Зато мы видели счастливые глаза царя, когда он от нас избавлялся, а ты и это проглядел.
— Придурок, нет, чтобы хотя бы лодку подогнал, а он подсунул полу развалившийся плот и отправил неизвестно куда, — раздражался Илья. — Какой отец, такие и отпрыски. Вырастил трех лбов, дал по стреле и отправил за невестами.… Да где такое видано?
— Хватит, Илья, ворчать. По всей вероятности, у папаши выхода другого не было. Чем быстрее женятся, тем быстрее он обретет свободу.
— И откуда тебе все это известно?
— Из жизни.
— Хватит вам болтать ни о чем, надо определяться. — Я всеми стараниями пытался прекратить этот ненужный разговор.
— Ну и богатая же Русь своими полями и лесами, — мечтательно сказал Никита, оглядываясь по сторонам. — Но в лес у меня нет никакого желания идти, а идти надо. Должны же мы когда-нибудь из этого клубка выпутаться.
Я уселся на зеленую траву и стал размышлять:
— Согласен, места неизвестные. Если мы двинемся на юг…
— То выйдем к Черному морю, — прервал мою мысль Илья.
— Почему к Черному?
— Черное море на юге находится, там жарко, там пальмы.
— А если на север, то к Ледовитому океану? — поинтересовался Никита.
— Вы не о том все говорите. Нам надо найти свою экспедицию, но как, нам пока неизвестно. Что-то нам мешает в поисках.
Никита и я одновременно устремили свои взгляды на Илью.
— И чего уставились? — возмутился Илья нашим взглядам. — Я вам не компас и дорогу при всем желании не укажу.
— Да, что-то нам очень мешает в поисках верного пути, — в очередной раз предположил Никита. Он в расстроенных чувствах качал головой и вглядывался вдаль. Опять какая-то подозрительная местность. Мужики, а вы не заметили, что за все это время, нам попадались одни сказочные персонажи. Эта Красная Шапка, будь она неладная, царь Салтан…
— Зря ты так про Шапку говоришь, — вступился Илья. — Очень даже приличная девчонка. Я бы с ней переспал.
— Хватит размышлять, не дома, — оборвал снова я его мысль. — Вставайте и идем вперед. Что нас ждет дальше, я понятия не имею, но сидеть на месте, тоже не дело. К вечеру поедим, что с царского стола бог послал.
— Мог бы побольше дать, жмот, — возмутился Илья. — Кормит всяких проходимцев, а нормальным парням всего по горстке.
— Мы и есть проходимцы, — пояснил я. — Если он будет кормить всех, кого попало, то его любимые сыновья по миру с протянутой рукой пойдут. Правильно делает, что не балует не прошенных гостей. Мы ему ни к чему, вот он и избавился от нас. Скажи спасибо, что у нас есть Никита, который позаботился о наших желудках.
Мы поднялись, взгромоздили свои рюкзаки на спины и зашагали по зеленой траве в сторону леса, вспоминая своего коня, который сейчас был бы кстати.


                Глава 26

Мы скоро станем лесными братьями, — заметил Илья. — Без леса — никуда. Наверное, я после окончания исторического пойду в лесники. Мне здесь уже все знакомо.
— Сходи, у тебя получиться, — согласился Никита. — Я к тебе в гости  приезжать буду, на охоту.
—  Обойдешься, я гостей принимать не стану.
— Ну, вы, лесники и охотники, давайте меньше рассуждайте и быстрее двигайте ногами, — предупредил я. — К вечеру мы должны заночевать по-человечески, в доме.
Мы уже шагали по лесной тропинке, которая уводила нас все дальше и дальше в глубину лесной чащи.
— Это верный путь? — в очередной раз заволновался Никита.
— Другого пути у нас нет. Эта тропинка должна куда-нибудь вывести. Если она существует, значит по ней ходили люди.
— А может и звери, — настороженно добавил Илья.
— Зверям тропинки не нужны, — пояснил я.
— Разные звери бывают, — пытался переубедить меня Илья. — Некоторым не нужна дорога, а другие только по ней и шастают.
Только он закрыл свой рот, как мы услышали где-то из-за густого кустарника пение и затаились.
— Волки, — насторожился Никита.
— Волки песен не поют, это человек. — Я присел, пытаясь разглядеть сквозь густые кусты источник звука.
— В этих краях они не только могут петь, но и танцевать. Андрей, ты забыл, где мы находимся.
Между деревьев мы неожиданно увидели Красную Шапочку, которая медленно брела среди деревьев и напевала совсем неприличную песенку. У нас от удивления вытянулись лица.
— Мы же ее однажды уже видели, — зашептал мне на ухо Илья. — Только это было совсем в другой стороне. Неужели мы снова вернулись в старые места? Что же это твориться с нами, мы будто по кругу ходим, только цари меняются.
— Замолчи немедленно, — шептал я. — Сейчас проследим за ней. Это вероятнее всего ее мать, присмотрись, она намного взрослее, чем была та девчонка.
— О, это уже не девчонка, а настоящая девушка и тоже в Красной Шапке, — приметил Никита. — Без корзинки с пирожками и юбка у нее выше колен… Просто невеста.
— Заткнись, — оборвал я рассуждения Никиты. — Надо за ней проследить. Не может такая красавица жить в лесу одна. Она наверняка идет в сторону дома.
Илья встал, ударился головой о толстую ветку с такой силой, что дерево пошатнулось и с его ветвей с криком поднялись сидевшие на них вороны.
Девушка остановилась и стала озираться по сторонам. Она скинула с себя Красную Шапку и устремила свой зоркий взгляд на нас, потому что Илья решительно сделал шаг вперед.
— Куда? — зашипел Никита. — Ты посмотри, кто перед тобой стоит.
— Я вижу, что баба.
— Ты, то жрать хочешь, то домой, то бабу…
— Тут с вами с голоду помрешь, а эта красавица пришлась бы мне прямо ко двору.
— Захлопни свой двор, — уже шептал я, но Илья сделал еще шаг вперед, и незнакомка заулыбалась.
— Наконец-то хоть один порядочный нашелся, — сказала она сладким голосом. — В этом проклятом лесу одни волки да медведи водятся, а тут такая удача!
— Я, наверное, тоже выйду, — шептал мне на ухо растерянный Никита. — Этой Шапки нас и троих мало будет. Это точно не та малолетка с корзинкой, что однажды нам встречалась.
— Ну, что малыш, замер? — спросила незнакомка и сексуально зашевелила своими пухлыми губами. — Совсем растерялся? Выходи, проказник.
— Я не один. — Илья был в некотором замешательстве.
— Выходите все. Пирожков у меня нет, и корзинку я свою потеряла, но не в этом дело. Я сама заблудилась и не могу найти дорогу домой.
— Тьфу ты, дура, — сплюнул я. — Это же надо в такую даль забрести, чтобы искать свой дом.
— Так мы поможем, — заорал Никита во весь голос и тоже выскочил из кустов.
— О, да вас тут двое! — удивилась девушка.
— Нас трое, — уточнил Никита.
— Так пусть выходит ваш третий, чего ломается?
Мне ничего не оставалось делать, как тоже выйти и предстать своей персоной.
Девушка окинула нас уже тревожным взглядом, заметив наши любопытные глаза в ее сторону, потом решительно надела на голову свою Красную Шапку и сказала:
— Я давно не выдела таких голодных людей.
— Почему это мы голодные? — не понял Илья. — У нас есть продукты от царя-батюшки, да вот все времени не найдем их съесть.
— Девок по лесу ищите?
— Не девок, а дорогу, которая нас сможет вывести к людям, — пояснил я.
— Здесь любая тропинка может вывести вас куда угодно. Вы на верном пути, малыши.
— А, изволь, поинтересоваться, ты случайно не та Красная Шапочка, которую мы однажды встречали, — поинтересовался я.
— Я ее мама. Вас это устраивает? Мы с дочкой поочереди пирожки носили, но я однажды познакомилась с охотниками, которые приставали к моей дочери, и согласилась с ними отправиться на пикник. Вот теперь я здесь.
— И куда мама держит путь?
— К дедушке.
— Дочка к бабушке, а мама к дедушке?
— Старики давно в разводе, поэтому живут в разных сторонах, вот и приходится дочке ходить к бабушке, а мне к ее мужу.
— Я бы не против составить тебе компанию, — намекнул Никита. — Ваш дедушка далеко живет?
— Мой отец умалишённая личность и вряд ли примет нового гостя. Он псих от рождения и признает только меня. Я не смею к нему даже дочь посылать. Одним словом, он самый настоящий маньяк, поэтому и живет совсем в другой стороне от матери. Она его терпеть не может: ему и пришлось съехать в дальние края.
Никита даже отшатнулся в сторону.
— Правильно сделала бабушка, что с ним разбежалась, — согласился Илья. — Я бы лучше твою дочку проводил к бабушке. Она такое наивное создание.
— Смотри, не тресни от прогулок, — заволновалась мамаша. — Она и не таких за свою жизнь уже повидала.
— Когда же она успела в таком-то возрасте?
— Возраст здесь не причем. Моя дочка вся в меня. Ей волка завалить, как два раза плюнуть, а с тобой, ухажёром, она и возиться не станет, кинет через бедро, и ты сам все поймёшь, с кем связался.
— Что ты говоришь?
— Я такая же.
— Ну и семейка, — удивился я. — Мужики, нам с этой дамой не по пути.
— Вот это другое дело, — согласилась мамаша. — Двигайте по тропинке и не ошибетесь.
— А что это за земля, где мы находимся? — поинтересовался я. — Мне кажется, что твою дочку мы видели совсем других краях.
— Земля, как земля, — стала объяснять мамаша. — А дочь моя повсюду болтается, порой ночами домой не приходит, все приключения на задницу ищет, а я все терплю, но до поры, до времени. Кончится мое терпение и отдам за первого попавшего мужика, чтобы остепенилась.
— Мы тут у одного царя гостили, — стал объяснять я. — Так он своих троих сыновей…
— Знаю, знаю этих придурков, — не дала договорить мамаша. — Все стрелы пускают, да жен себе ищут... Они уже лет сто, как этим делом занимаются, а толку никакого нет. Так жен себе не ищут.
— Но в лесу другого выхода нет, — попытался возразить я.
— Выход есть всегда, и вход тоже. Если мозгов нет, пусть стреляют. У вас спички есть? — Она вынула из кармана пачку сигарет и сунула одну промеж алых губ.
—  Есть.
Я поднес к ее сигарете горящую зажигалку, и мамаша смачно затянулась, выпуская огромное облако дыма.
— Может, и нас угостишь, — прошептал я ей на ухо.
— Малы еще такими вещами баловаться, да и сигарет у меня немного. В этой глуши даже порядочного магазина нет, вот, и приходится самой табак делать из листьев. Кстати, вы тоже можете сделать, а не попрошайничать. Совести совсем нет.
— Мы бы сделали, но не знаем, где у вас здесь растут подходящие листья, — встрял в разговор Илья.
— Да на любом дереве сколько хочешь.
— Что, из обычных?
— А ты что думал? Сюда из Африки курево не привозят. Ну, я пошла, а то дед сам в поиски меня кинется, тогда вам будет несдобровать.
— Всего хорошего, — пожелал я, и мы расстались.
Некоторое время мы шли, молча, пока Никита не заговорил.
— Неплохая мамаша, — сказал он, оглядываясь назад. — Я бы не прочь с ней позабавиться.
— Я бы тоже, — поддержал Илья.
— А я бы нет.
— Значит, тебя еще не подпирает.
— Так, все, лишние разговоры в сторону, — оборвал я ненужные рассуждения. — Впереди дальняя дорога и нам расслабляться нельзя. Мамаша сказала, что в этом лесу любая тропинка выведет куда нужно.
— Мы уже полсвета обошли по таким тропинкам и, ни одна не вывела нас в правильном направлении, — бурчал Никита.
— Тогда слушаю твои предложения.
— Предложений нет, но нет и конца наших скитаний.
— Давайте лучше перекусим, — предложил Илья. — Мне кажется, что сало уже растаяло и скоро просочится через рюкзак, а телячья ножка, что торчит из рюкзака Никиты так и манит присесть и поесть.


                Глава 27

Не успели мы проглотить последние куски, как мимо нас пронесся огромный Серый Волк с всадником на спине. Я чуть было не подавился, а мои друзья бросились кто куда. Никита забрался на дерево и так стучал зубами, что слышала вся округа. Илья с перепуга надел на голову рюкзак и трясся от такого видения, пока я его легонько не толкнул ногой, и он с визгом покатился в овраг.
— Совсем рассудок потеряли, — выговаривал я слова, а сам чувствовал, как мой язык заплетается.
— Надо немедленно бежать, — лепетал Илья, снимая с головы рюкзак. — У меня уже глюки от этих событий. Что это только что было?
— Я понимаю это так — Волк, а на нем мужик в богатом халате, — попытался прояснить я обстановку.
— Может нам этот царь сало подсунул какое-то совсем не свежее, — выразил свое предположение Никита и стал медленно сползать с дерева. — Он нас хотел отравить, а мы повелись и почти все его съели. Теперь не только волки вместо лошадей, но и белки с бубенцами будут, мерещатся.
— Спускайся вниз, обсудим, — предложил я, а сам не отрывал тревожного взгляда от тропинки, по которой промчался огромный Волк с человеком на спине. — Мне кажется, что это нам всем просто почудилось.
— А мне не кажется, — категорически заявил Илья. — Я ясно видел его зубастую пасть, длинный хвост, а самое главное, мужика на его спине.
— Забудьте все и примите человеческий образ, — советовал я. — Успокойтесь, такого быть просто не может.
— Может, — задрожал голос Ильи. — Это не царское сало и не глюки — это было на самом деле.
— Да брось ты глупости говорить, — попытался успокоить его уже и Никита, но глаза нашего друга говорили о другом.
Мы стали медленно поворачивать свои головы назад и содрогнулись. В метрах двадцати от нас стоял Серый Волк больших размеров, а на его спине, действительно, восседал человек. Он был богато одет, молодых лет и смело сидел на лохматой спине дивного животного. У Никиты подкосились ноги, но я его успел поддержать, чтобы он не рухнул на землю.
— Эй, бродяги, — обратился к нам молодой человек, — чего перепугались? Волка не видели никогда?
Мы растерянно переглянулись, не понимая к кому это грубое обращение, потому что мы никогда в жизни не считали себя бродягами.
— Это вы нам? — пробормотал удивленно Илья.
— А кому еще? Здесь больше никого нет, а вы голытьба самая, что ни есть настоящая.
— Слушай, барин, ты слова-то подбирай, — не выдержал я такого обращения. — Где ты тут видишь голытьбу?
— Какой я тебе барин, я Иван-царевич.
— Еще один, — зашептал перепуганный Никита. — Сколько вас по свету болтается, просто не счесть. Только с одним расстались, как другой появился.
— Тот тоже на Волке был?
— Кто?
— Ну, тот, кого вы видели.
— Нет, тот на лошади, как настоящий царевич, это ты от скуки Волка запряг.
— У меня обстоятельства так сложились, — ответил Иван-царевич.
— Неужели они у тебя такие сложные, эти обстоятельства?
— А, как ты бы поступил, когда этот Волк сожрал моего коня, а мне надобно срочно ехать за Жар-птицей. Хорошо, что еще я с ним договорился, вот и едем на ее поиски теперь вдвоем.
— Проголодается твой Волк и тебя зажует, — предупредил Илья.
Волк сурово зарычал, завилял своим хвостом и оскалил зубы.
— У меня с ним договор, — пояснил Иван-царевич.
— На бумаге?
— Какой еще бумаге? Я вижу, вы вообще ничего не соображаете. Брысь с дороги, мне ехать надо.
— А Жар-птица тебе для чего? — попытался уточнить я. — В клетке жить будет?
— Дурак ты, как я погляжу. Жар-птица — это не писаная красавица, которая превращается то туда, то суда.
— Это понятно. Тоже жениться собрался? Тут недавно в одном царстве гостили, так у царя-батюшки сразу три дурака и все его сыновья оказались, — стал рассказывать я о недавних событиях. — Так тот, что выдумал: отправил своих недорослей баб искать, дал по стреле, по луку и куда стрела каждого упадет, тот там себе жену и сыщет.
— Да слышал я эту историю, сказки все.
— Сами участвовали и знаем, что не сказки, — возразил Никита.
— Ну, а дальше, если не сказки.
— А, что дальше? У одного стрела вообще на помойку улетела.
— На болото, — поправил меня Никита.
— Какая разница, жабы везде водятся. Так вот, улетела стрела и попала в жабу.
— Убила?
— Если бы. Пришлось тому парню ее с собой забирать в виде жены, вот так и живет с приматом.
— С земноводным, — снова поправил меня Никита.
— Разница небольшая, главное, что жаба.
— Не знаю про такое царство, у моего отца свое, настоящее.
— И сколько здесь таких, настоящих царств? — попытался уточнить я. — Куда мы не попадаем, всюду одни цари. Что за места у вас такие чудные?
— Э, да я вижу, вы вообще залетные, от государевых рук отбились. Пахать вам надобно, а вы по земле без дела бродите. Приходите к моему отцу, он быстро вам работенку найдет.
— Ты бы лучше подсказал, как нам отсюда выбраться. Мы уже пол - жизни скитаемся и совсем запутались в ваших местах.
— А что подсказывать? Идите прямо по любой дороге и выйдите обязательно куда-нибудь.
— Мы и так, и эдак ходили, но не попадаем туда, куда надо. 
— А куда вам-то надо?
— Нам надо вернуться обратно в экспедицию, где мы занимались раскопками.
— Золото ищите? Так у моего отца его целые горы.
— Это у твоего отца его горы, а нам оно ни к чему. Мы раскопками занимаемся.
— Исторические вещи ищем, — пояснил Илья.
— Ну, и как успехи? Много вещей нашли?
— Нашли бы больше, если б в ваши края не попали. Так куда, говоришь, нам надо двигаться?
— А вот по этой тропинке.— Иван-царевич указал на ту, где стоял сам.
— И куда она нас приведет, в другое царство?
— Куда надо, туда и приведет. Я что-то с вами тут заболтался, мне ехать надо. — Он развернул Волка в другую сторону, вонзил пятки в его бока и тот помчался во всю волчью прыть и, мгновенно скрылся в лесу.
— Вот, мужики, молодежь делом занимается, женщин себе ищет, только мы, как неприкаянные, болтаемся в неизвестности, — вздохнул Никита.
— Твои предложения? — снова спросил я.
— Нечего не надо предлагать, — сказал Илья. — Всадник нас направил по верному пути, значит, по нему и надо продолжать движение. В чем, конечно, я лично очень сомневаюсь.



                Глава 28

— За всю свою жизнь, столько по лесам не бродил, — бурчал Илья. — Дёрнул же меня леший написать заявление в эту проклятую экспедицию, вот теперь и мучаюсь с вами.
— Это мы с тобой мучаемся, — возразил Никита. — Экспедиция тут не причем — это судьба наша такая, сволочная баба, закинула нас на испытания. Ты их и не выдержал, разнылся на всю округу. Идешь, сопли в разные стороны, ступить негде. Вот я помню себя, как по жизни все трудности с достоинством проходил и не ныл, а только воодушевлялся. Были у меня и взлеты и падения, но выжил. В универ поступил, три курса достойно проучился.
— На этом твоя карьера и закончилась. Универ будешь заканчивать в лесу под елкой. Друзьями твоими станут царевичи и волки. Устроишься на работу к каким-нибудь медведям и будешь летом малину для них собирать, а зимой пузыри в берлоге пускать с ними вместе. Лапу не забудь в рот воткнуть, чтобы не простудился. Потом женишься, и будут у тебя лохматые медвежата. — Илья был готов еще предсказывать будущее своему товарищу, но откуда-то из глубины леса послышались жалобные крики и мы, как вкопанные остановились.
— Это еще что за хрень, — зашептал я.
— Это скандал в каком-то лесном семействе, — решил Илья. — Чувствует мое сердце, что для нас все только начинается.
— Ты бы лучше помолчал, Нострадамус. — Никита нерешительно стал вглядываться в чащу, леса и заметил избёнку, у дверей которой вертелся Волк. — Это, наверняка братан того, который у царевича лошадь съел.
— Замолчите, — остановил я догадки друзей. — Надо понаблюдать.
— А чего наблюдать, обычная семейная сцена. Волчица выгнала из дома своего Волка, вот он и бегает вокруг избы, домой просится.
— Сказочником ты стал каким-то.
— Мы давно все уже сказочники, кому расскажешь, не поверят.
— Или за придурков примут, — вставил свое предположение Илья.
— Тебя, да, но мы в адеквате.
— Вы можете помолчать хотя бы минуту.
— В лесах семейные скандалы не многим отличаются от наших, городских, — напомнил Никита.
Тем временем Волк настойчиво ломился в запертые двери, откуда слышались жалобные голоса.
— Это, наверное, волчьи дети ноют, — снова высказал свое предположение Никита.
— А мне кажется, что это козлята.
— Какие козлята могут быть в лесу?
— Семеро козлят и серый Волк, вспомни свое детство.
— Я его помню и еще помню, что родители никогда не называли меня козленком, а тем более, козлом.
— Да, тебе, Никита, крышу снесло по самый фундамент. Ты вообще, где находишься, у тебя с башкой все в порядке? Мы же в сказке.
Никита от возмущения попытался раскрыть рот и высказать все, что думает, но в это время Волк выломал дверь в избушку и ввалился в нее всем своим серым существом. Мгновенно послышался визг и матерные слова, которые не поддаются описанию. Вскоре, он вышел на крыльцо, облизывая свою довольную морду.
— Все, сожрал козлят, — выдохнул я, не отрывая своего зоркого взгляда от его взъерошенной физиономии. — Скотина, а в сказке было все иначе.
— Андрей, о каких сказках ты сейчас можешь говорить, когда на наших глазах произошла самая настоящая трагедия. — Илья тоже не отрывал своего взгляда и недоумевал от серой личности. — Он сожрал своих волчат, чтобы не платить алименты.
Теперь я и Никита устремили свои настороженные взгляды на своего друга и не могли спокойно выразить нормативной лексикой его предположение. Наконец, я опомнился.
— Он съел козлят, — сказал я с сожалением. — Целых семь штук. Где их козлиная мамаша? Как можно оставлять детей без присмотра в лесу?
Теперь мои друзья уставились на меня.
— Андрей, ты, по нашим соображениям, тоже сходишь с ума, — сказал Илья. — С тобой опасно иметь какие-либо дела.
— Можешь проваливать, а я знаю, о чем говорю. Волк и семеро козлят, которые сейчас болтаются в его животе — это самая, что ни есть истина. Вам что-то это говорит?
— В природе такого не бывает, — снова возразил Илья. — Где это видано, чтобы одним разом родить сразу семерых, а тем более съесть?
— Это же козлы, а они способны на многое.
— Чушь собачья. Ни одна особь не рожает столько одним махом.
— Заткнись. — Я был решителен в своих высказываниях. — Сейчас придет Коза и вставит этому серому по самые гланды. Да, да, — подтвердил я свои соображения. — Сейчас придет Коза рогатая и пригласит этого душегуба прыгнуть через костер. У него лопнет брюхо, и все козлята выскочат наружу.
— Я что-то тоже такой сказки не слышал, — выступил в поддержку Ильи Никита.
— Нечего было в детском саду прогуливать, когда воспитательница сказки читала.
— Я в детский сад вообще не ходил, — сообщил Никита.
— Это и заметно. Таких осиротевших в детстве детей, как ты я тоже встречаю в первый раз. Фольклором надо заниматься, хотя бы по ночам.
— Я и занимаюсь.
— И по ночам, и наяву.
Теперь вытянулось лицо и у Никиты.
Неожиданно послышался топот копыт, где-то далеко в лесу, и Волк навострил уши. Он нервно завилял хвостом и высунул язык.
— Пусть скажет спасибо, что еще нас не заметил, — шептал Илья. — Свидетелем надо идти, я все мамаше бы рассказал.
Я снова удивлённо взглянул на друга, который нес такую пургу, будто был сам из сказок.
— Вот Козе потом и расскажешь о случившемся, — сказал я. — Илья, мне кажется, что ты с того времени, как у нас случился непонятный казус, вообще ушел в несуществующее пространство, не поддающееся никакому понятию и вообще у тебя с башкой невероятные приключения.
— Хватит вам тут размышлять о своих достоинствах, — закрыл нам рты Никита. — Сейчас ожидаются трагические события, которые нигде не описанные. Волк сожрет Козу и на этом все закончится. А ты, Андрей, про какой-то костер тут говоришь.
Неожиданно из-за елок появилась Коза и мы, приметив ее образ, сжались от ужаса, в надежде остаться невредимыми. Коза была таких размеров, что, если сложить нас всех троих вместе, потом поделить пополам, умножить на четверть и прибавить остаток, который выложил Волк при виде козьей мамаши, то мы бы ничего перед ней не стоили.
Разъяренная Коза почесала задней ногой свои рога, и мы обомлели. Затем она втянула в себя вымя, которое болталось у нее под ногами и волочилось по земле, и издала такой устрашающий рев, что шишки с ближайших елок градом посыпались на наши головы. Мы поняли, что здесь нам делать больше нечего и, задним ходом, ползком, начали отчаливать в заросли. Через некоторое время над лесом раздался душераздирающий вопль, вороны, что сидели на верхушках деревьев, в паники бросились в разные концы света, а мы спрятали свои головы в огромные шапки мха, которые облюбовали миллионы муравьев. Нам было уже безразлично, что они стали тут же из нас высасывать знания, которые мы успели пробрести в университете. Для нас было важным покинуть эти места немедленно и у нас это получилось. Когда мы мчались по тропе, поправляя на ходу свои рюкзаки, за нашими спинами слышалось эхо от крика бедного Волка, которое стояло в ушах еще долгое время.
Выбившись из сил, я рухнул на землю и открыл глаза только тогда, когда услышал вдалеке рычание медведя. Я попытался обнаружить своих друзей, которые должны были быть где-то рядом, но никого не увидел.
Рев звучал с нарастающей силой, и я вскочил на ноги. Вдалеке я увидел огромное пушистое существо, которое гонялось по полю за Ильей, а тот, теряя силы, спотыкался, падал, поднимался и прилагал последние усилия, чтобы спастись от преследуемого его медведя.
— Придурок, — что было силы в голосе, заорал я. — Лезь на дерево. Откуда еще эта образина появилась здесь?


                Глава 29

Я был в полной растерянности. Илья уже сидел высоко на дереве, а Никиты и след простыл. Слава богу, что медведь, по какой-то причине, не обратил на меня внимания, а был увлечен сидящим на дереве. Он громко рычал и своими ужасными когтями скреб по стволу с таким азартом, что мне казалось, дерево вот-вот пошатнется и рухнет на землю.
— Андрей, отвлеки эту нечисть от меня, — не переставая, кричал Илья. — Он меня вместе с деревом сожрет.
Я не понимал, что происходит, откуда взялся этот зверь и что он хочет от моего друга.
— Надо спасать, — решился я. — Если дела пойдут так и дальше, я лишусь не только Ильи, но и самого себя. — Здесь что-то не то, — мгновенно стал размышлять я. — Что могло мишку так возбудить? Мы же ничего не сделали, чтобы эта тварь так обозлилась.
Неожиданно из кустов, за нашими спинами послышался жуткий треск и на поляну выскочил сначала медвежонок, а за ним и медведица. Она встала на задние лапы и тоже стала агрессивно рычать.
— Вот этого еще не хватало! — Я вскочил на ноги и помчался в противоположную сторону от дерева, где сидел Илья.
Медвежонок тоже зарычал и прижался к рассвирепевшей мамаши.
«Теперь надо и мне делать ноги, — мелькнула мысль в голове. — Если я здесь задержусь хотя бы на минуту, то от меня останется только рюкзак».
Медвежачья семья начинала расходиться не на шутку. Я не понимали в чем причина, но догадывался, что здесь замешена какая-то личность, нам неизвестная.
А тем временем одна девица, если ее можно было так назвать, разместилась в берлоге этих медведей и решила навести свои, человеческие порядки. Как потом выяснилось — это была Машка, которая в наглую втерлась в медвежье жилье и стала качать свои права.
«Бедные мишки, если в ваши владения проникло человеческое существо, я бы сделал то же самое, — думал я. — Какая же скотина позволила этой безответственной дуре нарушить лесной покой. Если раньше нам попадались цари-придурки, то теперь все намного серьезнее. Эти живности не щадят никого, даже в сказке».
— Что будем делать? — услышал я перепуганный голос за спиной.
Никита был в полном отстое. С перепуга он лепетал самую, что ни есть ерунду, пытаясь меня воодушевить на правильное решение.
— Ты где был? Почему друзей бросил?
— Если хочешь остаться в живых, то ты должен бегать быстрее своих друзей, — высказался дрожащим голосом Никита.
— Ничего у нас не получится, — пожал я плечами. — Эти медведи нас в клочья раздерут, только неизвестно по какой причине.
— А что тут думать, наверняка к ним в избу залезла какая-то зараза, вот они и бесятся.
Тем временем маленький медвежонок проявлял такую злобу, что превосходил своих родителей.
— Кто спал на моей кровати, — орал он, цепляясь своими когтями за кору дерева. — Кто жрал из моей любимой миски? Это ты негодник позволили себе нарушить лесной порядок?
— Нет, не я, — лепетал перепуганный Илья. — Мне твоя миска и лежанка совсем ни к чему. Отвянь, животное.
— Вот тварь, слов русских не понимает, — возмущался Никита, наблюдая происходящее со стороны, — Давай, Андрей, его спасать.
— Илья, рот закрой и смирись с обстановкой — выкрикнул я в отчаянии. — В любом случае эти медведи нас сожрут вперед, чем тебя. Поэтому помалкивай и соглашайся со всеми медвежьими претензиями.
— Да я им пасти порву, — не успокаивался Никита.
— Заткни и ты свой рот, —  требовал я и, схватив первую попавшуюся палку, поднялся во весь рост.
Медведи тут же сообразили, что Илья не один и все втроем бросились в нашу сторону.
Мы услышали, как хрустнула ветка под Ильей, и он сорвался вниз.
— Никита, можно считать, что нас осталось уже двое, — предположил я, перескакивая через кустарники, которые попадались у меня на пути. — Один уже наговорился.
— Что делать? — был единственный вопрос Никиты и его дрожащий голос  предсказывал марафонскую пробежку, в которой он превзошел меня.
— Бежим! Еще быстрее бежим!
— А Илья?
— Жив останется, догонит.
— Все, пипец. В деканате я скажу, что мы его вообще не видели, — не успокаивался Никита.
— Беги, дурак, пока они тебя не перемолотили своими жерновами, — кричал я Илье, а меня ноги понесли по лесному бурелому с такой скоростью, что Никита еле за мной поспевал. — Илья беги к их берлоге и закрой двери на все запоры. Мы потом подойдем.
Илья бросился по тропе, увлекая за собой медвежье семейство, открыл ногой дверь и с криками ворвался в берлогу.
На столе в берлоге были разбросаны миски, окурки валялись по полу, а на кровати спокойно спала девица.
Высунув язык, Илья спотыкнулся о пепельницу, которая валялась у самого порога и стал судорожно задвигать засовы на дверях.
Девица, удивленная появлением незнакомца, открыла глаза, потом вскочила в ночной рубашке и так громко завизжала, что медведи, ломившиеся в двери в ужасе, замерли.
— Ты кто такой? — орала она так, что на окнах заколыхались шторы. — Вот отсюда. Это медвежья берлога.
— Ах ты, сучка крашенная! Я тебе сейчас покажу, чья это берлога, — орал в ответ Илья. — Сколько я выстрадал, пока ты тут бардак наводила, а медведи за мной гонялись по лесу? Ты бы уже родила, не будь зачата никогда.
— Я Маша, — дрожал голос девицы, которая сжалась в углу и прикрывала свои прелести простыней. — Я непорочная девушка.
— Да мне плевать, какая ты девушка, мне жизнь свою спасать надо. Вали отсюда, зоофилка несчастная.
— А что такое? — не поняла насмерть перепуганная Маша.
— Выйди на крыльцо и узнаешь. Там тебя давно парни в медвежьих шубах дожидаются. Это же надо забраться в медвежью берлогу и навести в ней свои порядки! Выходи, выходи, они сейчас тебе такую Камасутру устроят, рожать не перестанешь до самой смерти.
— О чем вы говорите, сударь? — продолжал дрожать голос Маши.
— Идиотка. Мои друзья в опасности, а ты тут свои телеса раскидала по всей берлоге. Надо же додуматься залезть в берлогу к медведям и заночевать. У тебя с башкой все в порядке?
Растерянная и насмерть перепуганная Маша стояла в углу и крестилась, шепча себе под нос молитву.
— Это уже бесполезно. Молись, не молись, а медведи тебя сожрут за милую душу со всеми молитвами.
В двери не переставали стучать, даже не стучать, а ломиться.
— Что делать мне, сударь?
— Для начала заткнутся. — Илья прислушался, приложив ухо к двери. — Чем меньше ты будешь болтать, тем живее будешь выглядеть.
— Да?
— Да. Поэтому закрой свой рот и одевайся, пока я на тебя не смотрю.
— А почему?
— Вот дура! По кочану. Одевайся и быстро. Потом в окно и в свою деревню, чтобы через минуту твоего духу здесь не было.
— Сударь, а как же вы?
— Не твое дело. — Илья обернулся на Машку, приметив ее белоснежное тело, на которое она напяливала свои обноски и немного расслабился. — Попалась бы ты мне в другом месте, я б с тобой пообщался по-другому.
— Да?
— Тебе сколько лет, безмозглое создание?
— У меня есть мозги, — возразила Маша.
— Что-то незаметно. С мозгами девки не по берлогам шастают, а по квартирам и к мужикам.
— Так, где их взять-то?
— Тебе сколько лет, создание с мозгами? — Илья переменил свое отношение к девице, но был настойчив.
— Семнадцать.
— В таком возрасте не по берлогам надо шастать, а по борделям, — ко всему высказанному добавил Илья.
— А что такое бордель?
— Вот деревня. Короче, спасаться будем вместе и возможно даже через окно. Я тебе потом расскажу, что такое настоящая любовь, если останемся в живых.


                Глава 30

Тем временем медведи немного поостыли и развалились под ближащей елкой для отдыха.
Маша не спеша собирала свои вещи, с пола подобрала несколько жирных окурков и мило улыбнулась.
— Все, я готова, — сказала она и направилась к двери. — Там уже никого нет и выйдем, как люди не через окно, а через двери, — решительно объявила она.
— Ты с ума сошла!— запротестовал Илья и схватил ее за руку. — Только через окно. Медведи так просто свои берлоги не оставляют.
Он подсадил девицу за заднее место, и она стала просовывать в окно свою голову.
Надо же было такому случиться, что и я с Никитой в это время подобрались к этому окну и тоже попытались просунуть в него свои головы. Когда Маша столкнулась с нашими лбами в оконном проеме, берлога наполнилась таким неприятным запахом, что Илья не выдержал и заткнул нос обеими руками сразу. Маша рухнула на пол, а Илья, на свое удивление, увидел нас.
— Где медведи? — был его первый вопрос.
— Разве они не с вами?
— Если бы они были здесь, то я с вами сейчас не разговаривал.
— Давай руку, пока эти лохматые где-то болтаются.
Маша пришла в себя и тоже попросилась со мной покинуть это ужасное место.
Дальше по лесу, перепрыгивая через кусты, мы мчались уже вчетвером.
 — Рюкзаки все растеряли, — сетовал Никита, — а там еще еды на целую неделю было.
— Ты собрался еще неделю по этим местам болтаться. — Я задыхался от такой пробежки.
  — Потом найдем. Нам без них никак нельзя, — обнадежил Илья.
За нами уже никто не гнался, но мы это обнаружили слишком поздно. С высунутыми языками, мы остановились на опушке и оглянулись на зловещий лес.
— Ты, прелесть ненасытная, где проживаешь? — спросил Илья, переводя дыхание.
— Дома, — плаксивым голосом объявила Машка.
 — Понятно, что не на дереве. А где твой дом? Нам бы тоже там передохнуть. — Илья похлопал Машку по заднему месту.
  — Я вас к себе не поведу, — категорически заявила девица. — Вас трое и я боюсь, что меня не хватит.
 —  Чего? — не понял Илья.
 Мы не стали настаивать насчет отдыха, но были рады, что все обошлось очень даже неплохо. Рюкзаки свои мы только вечером разыскали и решили больше в лес не возвращаться.
— Илья, я в последнее время совсем тебя не узнаю, — признался я. — Потом Машка эта, на которую ты глаз положил.… Как все это понимать?
— Он о своих товарищах вообще не думает, — тут же предъявил свои претензии и Никита. — Так настоящие студенты не поступают. Среди нас все должно делиться поровну.
— Это ты, о чем? — поинтересовался Илья.
— Зря, Андрей, мы с ним вообще связались. Сидел бы он сейчас на диване дома и читал свои сказки. Мне помнится, ты в них просто влюблен.
Илья сидел с опущенной головой и молчал.
  — Стыдно должно быть, — продолжал Никита. — Я у царя продукты стащил, о тебе не забывал, а ты? Еще и другом называешься.
 — Вы что, совсем помешались на лесных просторах? О чем вы сейчас говорите, придурки. Вернусь в универ, все про вас доложу декану.
— Доложи, — не стал упорствовать Никита. — Расскажи все подробно и пусть он тебе поверит.
— Мое мнение, что он Андрея отчислит в первую очередь, — предположил Илья.
— Вы можете заткнуть свои рты, болтуны? У нас впереди целая неизвестность, а вас на девок потянуло.
— Все нормально, — не соглашался Никита. — Представляешь, если трахнуть какой-нибудь сказочный персонаж  — это же из мира фантастики.
— Придурок! Какой персонаж? Нам бы самим выбраться отсюда, а не мечтать о благах. Никита, ты вообще разум потерял в этой непростой для нас обстановки. Ты что тут мелишь?
— Правильно делает, — поддержал Никиту Илья. — Нам ничего не остается, как только мечтать. Когда рожала меня мама, она заверяла, что будущее у меня отменное: в институт поступлю, школу закончу, детский садик достойно вытерплю…
Я и Никита устремили такие удивленные взгляды на нашего друга, что это заметил даже сам автор произнесенных слов.
— Продолжай, продолжай, — потребовал Никита. — Очень интересно и, в тоже время, неожиданно услышать ту речь, которую ты произносишь.
— Это не речь, а воспоминания, — возразил Илья.
— Вот и продолжал свои воспоминания. Так, что было до детского сада? Ты про утробу матери ничего не сказал.
— В смысле?
— Ты не замечаешь, что говоришь все в обратном порядке, — подсказал я.
— А этого я не помню. — Илья пожал плечами и взглянул на нас уже совсем потерянными глазами.
— Да, Андрей, нам надо отсюда выбираться и немедленно. У Ильи все мысли стали работать в обратную сторону. Илья, тебе универ никогда не закончить. Так и будешь археологом без диплома и дорога у тебя единственная, в сказку.
— Сам дурак.
— Хватит вам спорить, — остановил я дискуссию своих друзей. — Мы сейчас все находимся в превратном положении.
— Я в нормальном, — не дал мне договорить Никита.
— Ты, да, а вот наш друг, что-то начинает путать. У него все события в жизни наоборот происходят.
— Нормальные события хоть и наоборот, — пытался возразить Илья. — Какая разница, все, о чем говорю, то и было.
— Я удивляюсь, как тебя еще в универ приняли, если у тебя четыре — это дважды два.
— А сколько?
Я немного опешил и больше не стал спорить.
— Хватит вам таблицу умножения склонять. — Илья был настроен оптимистически. — Лучше подумайте, как нам выбраться из этого омута.
— Надо идти вперед, — предложил я.— Такое впечатление, что здесь думаю только я. У вас одни и те же вопросы «что делать». Откуда я знаю, «что делать». Давайте решать вместе, а не меня спрашивать.
      — Да мы и так идем вперед, а толку никакого. Мне кажется, что, вообще, крутимся на месте.
      — Плохо ходим, надо ходить быстрее.
      — Я лично бежать не собираюсь. — Илья был против всего и теперь находился в полном отчаянии. — Какой черт меня толкнул в эту экспедицию? Сидел бы сейчас, действительно, дома и листал учебники.— Оптимистический настрой у него мгновенно исчез.
      — Я, лично, сомневаюсь, чтобы ты их листал, — тут же возразил Никита, не дав договорить мечтательную речь нашего товарища.
      — Хватит вам всем ныть. — У меня уже не выдерживали нервы. — Какие у тебя факты, подтверждающие свои предположения?
      — Тут и без фактов все ясно, человек постепенно сходит с ума. Ты только посмотри на него, — начинал расходиться Никита. — С лошадью он связь уже имел…
      — Не с лошадью, а с конем, — поправил Илья.
      — Тем более, с конем. Какие-то непонятные медальоны на шее носит…
      — Это не какая-то, а историческая ценность. Чем ты докажешь, что был в экспедиции? — Илья начинал уже возмущаться.
      — Ну, да! Этот булыжник, который болтается у нашего друга на шее, непременно принадлежал Александру Македонскому. Ты это хочешь утверждать?
      — Что за бунт! — закричал я, чувствуя, что теряю устойчивое настроение. — Мы все в одной упряжке, а вы обсуждаете, друг друга, будто что-то изменится.
      — Вот это и наводит меня на грустные размышления, — вздохнул Никита. — Благодаря неизвестным силам, мы уже которое время болтаемся в каких-то небылицах. Да лучше бы я землю руками рыл, чем быть в этой сказке. Как я жалею, как жалею…
      — Ну, хватит сопли распускать.— В очередной раз заткнул я своего товарища. — Мы все о чем-то жалеем. Найти бы мне источник всех наших бед, я бы его своими руками уничтожил.
      — Я бы тоже, — поддержал меня Илья.
      Наши взгляда, как-то автоматически, обратились в сторону Никиты, и он это заметил.
      — Я не понял, что вы хотите этим сказать, — забормотал он. — Если вы считаете, что все беды из-за меня, то глубоко ошибаетесь. Здесь не я причина, а, возможно какие-то потусторонние обстоятельства.
      — Ты на марсиан намекаешь, — рассмеялся Илья. — Нам еще там не хватало появиться. Хватит, хлебнули лукового горя, а по домам, как разбежаться — ума не хватает.
      — Достаточно тут разглагольствовать. — Я снова попытался остановить своих друзей. — Нам надо думать о другом, а вы треплетесь неизвестно, о чем. Причина здесь не в нас, а в обстоятельствах.
      — Каких таких обстоятельствах? — удивился Никита. — Кто, кроме нас блуждает по каким-то неизвестным островам и царствам? Начиная с Колобка и бабы Яги, я уже ничего не помню более приличного, что смог встретить за последнее время. Я скоро забуду, где учусь.
      — А лебеди, — припомнил Илья.
      — Это они для тебя райские птички? Я бы с удовольствием с воронами прожил, но в нашем времени.
      — Так, все, хватит болтать, философы, надо решать нашу проблему другим путем, — предложил я.
      — Каким? Опять двигаться вперед? — Никита был в таких расстроенных чувствах, что мне показалась, у него начнется паника, и он весь этот мир просто перевернет с ног на голову из-за своей ненависти к нему.
      — Нам надо успокоиться и понимать, что мы на верном пути. — Я был решителен в своих соображениях. — Нам надо взять себя в руки и продолжать идти вперед. Только движение продлевает жизнь.
      — Что ты хочешь этим сказать? — не понял меня Илья.
      — Если мы будем торчать на одном месте и базарить, как колхозные бабы, то вряд ли мы найдем дорогу домой.
      — Я устал ее уже искать, — признался Никита и опустился на землю. — Чем больше мы ее ищем, тем дальше углубляемся в какие-то дебри. Я готов все на свете оставить и сам остаться здесь. У меня сил больше нет.
      — Правильное решение, — поддержал Илья. — Примкнешь к какому-нибудь царству и, у царя-батюшки появится не три, а четыре дурака. Да он тебя на первой березе повесит, так как ему со своими оболтусами не справиться. Примкни лучше в бабе Яге. Она женщина порядочная, одинокая, колдовать научит. Ты же видел в ее котле дерьмо, над которым она усердствует, может, и ты чему научишься. А самое главной будешь летать на метле. Ты принимаешь правильное решение и, мне нравится ход твоих мыслей.
      Я не выдержал этой перепалки, подхватил свой рюкзак и решительно зашагал по тропинке, которая лежала перед нами. Я шел и не оглядывался, потому что ясно слышал за своей спиной шаги своих товарищей. Они больше не спорили, а только сопели и не отставали от меня.
     Впереди снова был лес, в который у меня не было желание заходить, но тропинка вела именно в ту сторону.


                Глава 31

      Спустя несколько часов ходьбы по лесным просторам, мы набрели на каменный замок, весь заросший кустарником, травой и даже деревьями. В замке было всего одно окошко и одна, полу развалившаяся дверь. Складывалось такое впечатление, что это заведение живые души покинули столетий двадцать назад, но наше предположение оказалось ошибочным. Где-то в глубине каменного сооружения бренчала гитара, и хриплый голос женщины напевал неизвестную нам песню.
      Мы, как будущие историки археологического факультета не могли пройти мимо неизвестного сооружения, поэтому остановились и прислушались. Все было действительно так. Голос был похож на цыганский, сомнений не было, потому, что слова петого произведения сводились к воровству и неверности, вперемешку с отборным матом.
      — Это еще что такое? — зашептал Никита, прислушиваясь к неразборчивым словам. — Что за очередная хрень? У царей мы уже были, придурков-детей их видели, Колобка с бабой Ягой знавали. Кощея…
      — Ну, хватит, — оборвал я его воспоминания. — Здесь совсем другая тема, творческая.
      — А вот ты мне лучше скажи, когда тема будет наша, студенческая? Эти воровские напевы мне ни о чем хорошем не вещают, — озадачил меня Никита.
      — Эта странная обстановка, в которую мы вляпаемся в очередной раз, ничего хорошего нам не вещает, — заверил Илья.
      — А тебя вообще не спрашивают. Твое мнение осталось там, при царе Горохе.
      — Где?
      — Я даже могу тебе показать направление на пальцах. — Никита снова начинал расходиться. Ему очень не нравилась та ситуация, которая нам грозит с минуты на минуту.  Он выставил средний палец и упер его в нос Илье. — Вот где. Теперь тебе понятно?
      — Жаргон песенный далеко не наш, — попытался объяснить Илья.
      — Жаргон не входит в наши понятия. Куда влипнем, там и будем уживаться. На данный момент, я понимаю обстановку так: дела наши — полная жопа, перспектив быстро добраться домой или, хотя бы к экспедиции у нас равны абсолютному нулю, поэтому будем вникать в ту ситуацию, в которую вляпаемся в очередной раз.
      Илья непонимающими глазами уставился на меня.
      — Что это он мелит? Лучше бы он так на экзаменах отвечал.
      — Ровно ничего, — пожал я плечами. — Жизнь продолжается и в ней нам просто необходимо разобраться.
      — Не желаю я ни в чем разбираться, надоело, — снова заныл Илья. — Я домой хочу.
      — Все этого хотят, но песни народностей, которые льются из этого каменного мешка, должны быть нами услышаны и прилажены к нашему положению, — пояснил я.
      — Андрей, ты понимаешь, что сейчас говоришь?
      Только Илья закрыл рот, как из каменного замка выскочило три пирата и стали вытанцовывать, взявшись за руки, какой-то гопак. Они совершенно не обращали на нас внимания, и мы были ошарашены их аморальным поведением. То, о чем они пели, не поддавалось ни писанию, ни рассуждениям — был сплошной мат, отборный, который даже в своих словарях Даль не мог опубликовать из-за одной только причины, что он не знал таких слов.
      Мы стояли в растерянности с раскрытыми ртами, а баба, которая выскочила за этими отморозками следом, так наяривала на гитаре, что мог ей позавидовать не только Челентано, но и покойный Страдивари. В одном ее ухе болталась огромная ржавая серьга, что говорило о ее несостоятельности, в волосах торчало гусиное перо, во рту дымилась папироса неизвестного происхождения, а из глотки хлестал отборный нескладный текст.
      Первым из нас опомнился Никита. Он толкнул сначала меня локтем в бок, потом Илью и мы пришли в себя.
      — Слушайте, братцы, — зашептал он. — Кажется, мне эта троица кого-то напоминает. Эта цыганка тоже не из мира фантастики, она уже была в нашей жизни. Я ее отчетливо помню.
      Мы, от удивления вылупили на нашего друга глаза.
      — Даже так? Тогда говори все в подробностях. Если знаешь ты, то мы должны знать тоже.
      — Вы так на меня напираете, что я начинаю теряться. Так же нельзя. Вот сейчас соберусь с мыслями и все припомню.
      — Давай Розочка, давай, наяривай, — требовала разгоряченная троица и продолжала выплясывать до тех пор, пока один из пиратов не столкнулся нос к носу с Ильей. Перепуганный Илья скосил на переносице глаза и пират замер. Он какое-то мгновение застыл в танцующей позе, потом издал душераздирающий крик такой силы, что у Розы из рук выпала гитара и папироса. Она сплюнула себе под ноги и сказала:
      — Чего надо было орать, дурень? Совсем от людей отбился. Это тебе не Трубадур со своим зоопарком, который на днях наведывался, это обычные студенты. — Роза растоптала ногой папиросу и решительно направилась к нам. Она подошла так близко, что мы чувствовали, каким перегаром несет из ее рта. — Тоже к королю на прием собрались? Так у него дочь одна и этот Трубадур, по-моему, вас уже опередил.
      — Какой король? Какая дочь? — Я не понимал, о чем эта Роза бормочет своим полупьяным голосом.
      — Да тут один кретин уже бывал до вас, справлялся о дочери короля, — стала разъяснять Роза. — Влюбился или просто мазохист, я так и не поняла, но он и его друзья направились именно к королю.
      — К царю, — попытался исправить женщину Никита.
      — Какому царю, олух! Именно к королю. Это у него девка на выданье, вот и шастают к ней любители семейных отношений уже целый год, а она все определится не может.
      — В таком случае, хотелось бы уточнить, что за король и что за страна вашего проживания?
      Пираты валились на землю от смеха.
      — Вы с луны свалились или придуряетесь? В стране король, страна, она и есть страна, без названия, а этот Трубадур уже у королевской дочки десятый или двадцатый, сама со счету сбилась.
      — А что за друзья у этого Трубадура?
      — Да, друзья у этого любовника самые что ни есть странные. Осел, который орет какие-то ослиные песни и таскает за собой телегу по долгу службы, Псина шелудивая. Мне давеча чуть последнее платье не разорвала, идиотка. Так она с Котом еще и на гитарах играют, меня перепеть хотят. Совсем одичали звери. Потом Петух, чтоб он глотку себе порвал — орет не по утрам, а каждый час. Теперь вы представляете, что это за компания? Так вот, эта банда вчера под вечер ворвалась в наш замок. Что они тут творили, словами не передать. Я думала, что все пипец, останутся одни кирпичи. Орали, кувыркались, выставляли мне и моим товарищам какие-то претензии, а в конечном счете все свалили на центральную площадь, выступать и смущать королевскую девку. Идиоты полные.
      — Бременские музыканты, что ли?
      — Хрен их знает, что за музыканты, но каждый своего стоит. Если царская дура подпишется к ним в компанию, то на одно животное у них прибавиться.
      Дальше мы слушали, молча, и не смели перебивать разгорячившуюся Розу. В конце своей трогательной, возмущенной и откровенной речи Роза так смачно сплюнула, что один из пиратов, который постоянно вертелся около нее, чуть не поскользнулся и не упал, вытирая свое лицо от брызг.
      — Никогда в своей жизни не видела такого цирка, — сделала заключение Роза своим возмущениям. — А эти музыканты так до сих пор и трутся у стен королевских покоев. Правда, не знаю, соблазнили они царскую девку или нет, мне без разницы, лишь бы было спокойно мне. Пусть орут свои звериные частушки, но где-нибудь в другой стороне.
      Роза решительно свистнула, и ее друзья-пираты моментально последовали за ней в замок. Больше мы их не видели.
      — Я ничего не понимаю, — удивлялся Илья. — Если здесь король, то это далеко не Русь, а зарубежье. Неужели мы дали такой огромный крюк вокруг земли, что оказались совсем в другом государстве?
      — Не спеши, здесь надо еще разобраться, — успокоил я Илью.
      — Я тоже некоторым образом помню такую сказку, — вздохнул Никита. — Там одно зверье, даже есть такой мультик.
      — Лучше бы ты его не видел никогда. — Я не отрывал своего взгляда он каменной развалины, которую мы первоначально приняли за замок и не мог подобрать слов, чтобы объяснить своим товарищам, что мы на верном пути. Что меня толкало на такое утверждение — я не знаю, но мое сердце чувствовало, что скоро всему этому придет конец.
      Пока я размышлял, остальные с настороженностью прислушались к ужасающему скрипу, который доносился со стороны дороги.
      — Похоже, паровоз идет, — обрадовался Илья. — Я помню такие звуки еще из гангстерских фильмов.
      — Чего ты мелешь, какие гангстеры в этом захолустье, какие поезда?— Я возражал категорически, но Никита все поставил на свои места, указав пальцем на телегу, которая двигалась по лесной тропе. — Тебе это ни о чем не говорит?
      Я тупо пожал плечами.
      — А зря. Такие вещи надо помнить с детства. Видно тебя нянька воспитывала.
      — Как я погляжу, ты слишком умным стал, бродя по лесам.
      — Это же Бременские музыканты!
      — Какие музыканты? — не понял Илья.
      — Идиоты! Смотрите Трубадур, Осел в упряжке, Кот в очках, Собака с гитарой и Петух в сапогах.
      Мы толком ничего разглядеть не могли, поэтому устремили на нашего друга удивленные взгляды, понимая, что он не врет.
      — Ты по ходу травку, ни какую не жевал? — спросил Никиту Илья. — Тут столько всякого дерьма растет, у меня даже слов нет.
      — А ты их и не говори, а просто слушай.— Илья даже немного обиделся.
      — Нет, Андрей, он, по-моему, какой-то куст все же испробовал, если про котов в очках и собак с гитарами заговорил…. Обидно, друга теряем прямо на глазах.
—  Да вы сами присмотритесь, — упирался Илья, пытаясь доказать свою правоту. — Это те самые бременские музыканты, о которых нам говорила мама Роза.
— Какая она тебя мама? — Никита был категорически против такого родства. — Это не мама, а обычная цыганка-аферистка со своими подельниками. Что она говорила, я все мимо ушей пропускал. Ее бред мне только испортит мышление и мои мозги…
— Протухнут, — тут же добавил я. — Хватит философствовать. Я вот не пойму, куда теперь мы вляпались?
— Эй, бродяги, — крикнул нам Трубадур, сидящий на телеге. — Мы едем на площадь, где будет присутствовать сам король. Будем давать представление. Можете присоединяться. Концерт бесплатный. Король сам спонсирует мероприятие.
— Этот точно у короля дочь выманит, — зашептал Илья.
— А тебе какая разница, пусть ворует хоть все его королевство. Мы к криминалу отношения не имеем.
— Он нас подставит, — не успокаивался Илья. — Я знаю проделки лесных братьев, а если среди них есть еще и животные, то это вдвойне опасно.
— Мы согласны, — выкрикнул Никита. — Подбросите на своем транспорте?
— А то. Садитесь.
— Вы что творите — это же неминуемая гибель, — начинал уже паниковать Илья.
— Придурок, — откровенно засмеялся Трубадур, услышав настороженную речь нашего товарища. — Воровать буду я, а ты будешь только смеяться.
— Это он кому? — Илья был в замешательстве.
— Тебе, — равнодушно ответил я. — Один ты у нас перестраховщик. Где ты раньше был, когда мы еще в экспедиции занимались раскопками? Что нарыли, теперь расхлебываем и мне кажется, что вины в этой истории больше всего твоей.
— Это еще почему? — удивился Илья и послушно побрел за телегой, на которой я и Никита разместились вместе с друзьями Трубадура.
Собака то и дело поглядывала на нас и скалила зубы, а Кот подозрительно мурлыкал.
— Ну и компания нам попалась. Эй, Трубадур, может, ты знаешь, где настоящая жизнь?
— Настоящая жизнь здесь. Вот сейчас приедем на площадь и дадим представление королю; старичок очень будет рад. Пару часов назад к стенам дворца подъезжали —  ни одной души не встретили. Король обедать сел, а жители королевства без него не имеют право находиться на площади.
— Ну и порядки в этом королевстве, — возмутился Никита. — Так и скажи, что за бабой едешь и нечего тут нам заливать про народ и королевские порядки.
Трубадур оглянулся на нас и улыбнулся.
— Нет, я в этом мероприятии не собираюсь принимать участие, — решительно отказался я.
— Твои, так сказать, товарищи, слишком косо на нас поглядывают. Ты вообще кормишь свою скотину, — высказался Никита с подозрением поглядывая на сомнительную компанию.
Собака все еще злобно зарычала, а Кот распушил хвост, поправил на носу темные очки и растянул губы в улыбке.
— Вот сейчас отработаем и наедимся, — ответил Трубадур.
— Самое главное своего ишака корми, — посоветовал я. — Этот, если упрется, никогда не сдвинешь, даже экскаватором.
— Чем?
— Танком.
— А это еще что за животное?
— Вот дурак! Это не животное, а техника.
— Отстань от человека. — Никита оглянулся на Илью, который плелся сзади и махнул ему рукой. — Садись, доедем до очередного королевства, а там и сойдем. С этими попутчиками, явно нам не по пути.
— Сам доберусь, — махнул рукой Илья и поднял голову вверх. На его лицо упали первые снежинки, и он остановился. — Это же зима на подходе, — забормотал он. — Сколько еще можно болтаться в неизвестности? Я бы давно универ закончил и жил, как человек. Что, вообще творится?
— Я не знаю, что творится, но зама нас, по-моему, уже поджидает, — согласился я. — Эй, Трубадур, наверное, мы тебя огорчим и не поедем к королю. Артисты из нас никудышные, сами справитесь. Только своей Собаке намордник одень, она слишком «доброжелательная». Коту тоже что-нибудь придумай, слишком сладко мяукает, а это не к добру.
Кот снова распушил свой хвост и готов был, уже на меня набросится, но я ему показал дулю из пальцев, и он обмяк. Вероятнее всего он международное общение давно изучил и понимал, что это такое.
— Счастливого пути и удачных гастролей, — крикнул вслед Никита. — Чтоб вы все протухли зоофилы и неформалы.
— А где твой рюкзак? — спохватился я.
Никита помчался за телегой, в которой оставил свой рюкзак.
— Стойте, гастролеры, — орал он на все лес. — Вещи верните.
Трубадур остановил своего Осла и брезгливо выбросил на землю имущество нашего друга.
— Идиоты, — ругался Никита. — До этих вещей вам еще дорасти надобно.
— Пошел вон, пердун изнеоткуда, — услышал он ответ Трубадура.
Никита стоял, трясся от злобы и не находил слов для ответа. А тем временем телега быстро удалялась, и наш друг решил не тратить слов на ветер, а просто промолчал.
— Что-то я Петуха не приметил в этой компании, — спохватился Никита.
— Да они его просто сожрали, — равнодушно ответил я.


                Глава 32

Тем временем погода заметно изменялась не в лучшую сторону. Неизвестно откуда, появившиеся первые снежинки, падали нам на лицо, и мы удивлялись таким неожиданным переменам. Нам уже не казалось, что мы в какой-то сказке — мы твердо знали, все то, что с нами происходит в последнее время, никак не связанно с экспедицией, куда мы так стремились. Что нарушило наши планы и занесло в неизвестность, еще стоило разгадать, но мы были увлечены совершенно другими делами и у нас не находилось времени порассуждать о своем положении. Даже последняя встреча с самоуверенным Трубадуром и его сомнительной компанией нас нисколько не насторожила. Мы уже привыкли к тем событиям, с которыми пришлось столкнуться и удивить нас, чем-либо, было просто невозможно. Наше местонахождение нам было совершенно неизвестно и нам казалось, чем дальше мы продвигаемся в этом сказочном мире, тем больше теряемся в нем. Дороги назад мы не представляли, и я видел некоторое отчаяние в глазах своих товарищей. Оставалось только вспоминать их решительные действия в самом начале, а сейчас все казалось настоящим крахом. Я и сам начинал падать духом, но держался и пытался показать всем своим видом, что нас ждут в скором времени большие перемены.

— Все, я больше не могу, — выдохнул Никита и опустился на гнилой пень, что торчал из земли на опушке леса. — Уже зима на носу, а мы все блуждаем неизвестно где.
— Нам надо двигаться дальше иначе мы ничего не решим о своем существовании, — воодушевлял я друзей, хотя сам толком ничего не знал и не понимал.
— Мы уже обошли полмира, — ныл в свою очередь Илья. — Кого мы только не встретили на своем пути…
— Только не надо никого перечислять, — запротестовал я. — Расскажешь лучше все это своим детям или внукам, а здесь сопли распускать — это все равно, что погибнуть.
— Неужели все так сложно? — удивлялся совершенно расстроенный Никита.
— Все очень неплохо, — старался я поднять всем настроение. — Мы нашу экспедицию будем помнить очень долго.
— Если вырвемся из этого ада. — Илья старался быть мужественным, но из его речей звучало полное отчаяние. — Я никогда и никому не стану рассказывать, куда меня занесла судьба.
— И правильно, — поддержал его Никита. — Я тоже никому не расскажу, если будет даже кому. Мне кажется, что я вообще не вернусь домой, не окончу университет, не увижу свою девчонку.
— Кто еще хочет высказаться? — спросил я и категорически уставился на Илью.
— А я тут причем?
— Может, и ты что-то скажешь по этому поводу?
— Я уже многое наговорил. Все, от меня вы больше не услышите ни одного слова.
— Вот это ты зря так говоришь. Нам очень нужно услышать твое мнение.
— Мнение одно — зима над головой, а у меня уже башмаки вдребезги изношены. Я простыть могу. Царя бы сейчас какого-нибудь встретить, так я бы его раскрутил на пару калош. У нас нет даже теплой одежды. До будущего лета я могу и не дотянуть.
— Да, братцы, в университете вы были совершенно другими людьми, — припомнил я. — Почему меня все устраивает, а вас нет? Я в таком же положении что и вы, а сопли не распускаю.
— Мне кажется, что вся причина в тебе и кроется, — выдал Никита свою версию.
— Это с какой же стороны? — Возмущению моему не было предела. — Я в таком же положении, как и вы, но никого не обвиняю во всех наших неудачах.
— Ты слишком хладнокровно ко всему относишься, — заявил Илья в поддержку своего друга.
— В таком случае я хочу выслушать мнение каждого. А если у вас будут какие-нибудь предложение, можем и обсудить.
Илья и Никита переглянулись, но не промолвили в ответ, ни слова.
— То-то же и оно. Предложений у вас нет, а вы, как бабы, ноете и думаете, что тем самым решите все наши проблемы. Признаться, и у меня нет никаких предложений, поэтому я хочу хотя бы поддержать нашу моральную дисциплину.
— Говори яснее, — потребовал Илья.
— Ясности я и сам пока никакой не вижу, надо что-то думать сообща.
— Где зимовать будем?
— Где придется. Здесь избушки на курьих ножках нет, и баба Яга нас не приглашала. Если будем здесь рассиживаться и задавать друг другу ненужные вопросы, то проблему за нас никто не решит. Прекращайте панику! Вставайте и вперед, пока все снегом не занесло.
Мои друзья нехотя поднялись, взвалили свои рюкзаки на спины и последовали за мной.

Идти снова пришлось по лесной тропе, которую начинал заваливать снег. Мы понимали, что уже ночь, но силы откуда-то брались и мы шли не останавливаясь. Вскоре я почувствовал запах костра и остановился.
— Наверное, охотники, — предположил я.
— Откуда в такой поздний час в лесу охотники и кого они здесь ловят? За все время мы не обнаружили здесь никакого зверья.
— Но я чувствую запах костра. Нам надо идти туда, чтобы хотя бы согреться.
— Вот и сходи, а мы подождем тебя здесь. — Илья был категорически против встретить кого-либо в такой поздний час. — Нам хватило уже встреч, от которых я, например, совершенно не в восторге.
— А я, наверное, пойду с Андреем и определю обстановку, — высказался Никита.
— Можете идти оба, но в случае опасности, прошу, в мою сторону не бежать. Уже хватило того, что подсунула мне моя судьба.
— Какие высокие слова! Ты лучшего ничего не мог придумать?
— Думать нечего, что чувствую о том и говорю. Идите, идите, костер вас давно поджидает. Если вы забыли, что мы уже возможно находимся не на территории нашей страны, то флаг вам в руки.
— Это почему же не на территории?
— А эти сумасшедшие бременские музыканты? Вы что, забыли, что это совсем не наши персонажи. У нас цари и дураки, а здесь вообще какое-то звериное племя и этот Трубадур, неизвестного происхождения.
Я с Никитой переглянулся.
— Идите, а если вас не зажарят какие-нибудь извращенцы, расскажите о моментах, которые обрушатся на ваши несчастные головы.
— Андрей, что ты слушаешь этот бред, — воскликнул Никита. — Самое худшее уже позади, и я верю, что скоро всему этому конец.
— Так в чем же дело, вперед на запах костра в новую неизвестность!
Перешагивая снежные сугробы, которые намело так быстро, что мы и не заметили, раздвигая заснеженные ветви елок, мы стали вдвоем осторожно продвигаться вглубь леса, откуда веяло дымом.


                Глава 33

На небольшой заснеженной поляне мы издалека, заметили пылающий костер, в котором трещали еловые ветки и, сильно пахло едким дымом. Вокруг костра сидело тринадцать человек. Все они были молоды, кроме одного, который был в халате деда Мороза, в шикарной белоснежной шапке и с посохом в руке. Сосредоточенные взгляды молодежи были так нам заметны, что мы посчитали собравшихся за каких-то сектантов, которые, скрываясь от посторонних глаз в лесу, вершат недозволенные дела. Прислушиваясь к их разговору, выяснилось к нашему большому удивлению, что и имена у них довольно странные. Слева от старика сидел Декабрь, Январь и Февраль. Эти молодые люди были одеты в теплые одежды, шапки, рукавицы и пристально смотрели на старика. С другой стороны, сидели еще трое — это Июнь, Июль и Август. Между ними был какой-то спор, и мы стали прислушиваться, и поняли, что они не спорят, а просто ругаются, вставляя в свой лексикон довольно неприличные слова.
— Во, дает молодежь! — зашептал Никита. — А я-то думаю, почему меня всегда летом тянет к бабам.
— А они тут причем? — не понял я
— Как не причем? Вот ты летом, где бываешь?
— В этом году в экспедиции, — ответил я, не понимая, чего добивается Никита.
— Этот год — исключение, но все равно я бы его таким матом обложил, чтобы он никогда в моей жизни больше не повторялся.
— Правильно, — согласился я. — Вот и они об этом же.
Я взглянул на своего друга и не стал с ним спорить.
— Я понял, — зашептал мне на ухо Никита. — Это месяцы. Когда-то я читал такую сказку в детстве.
— А те, что с венками на головах?
— Это я понимаю, что Март, Апрель и Май.
У меня вытянулось лицо от удивления.
— В таком случае я отгадаю тех, троих, что в стороне. Надо полагать, что у них имена Сентябрь, Октябрь и Ноябрь.
Я не успел договорить, как зимние братья схватились с летними, и у них завязались силовые разборки. Они лупили друг друга с таким удовольствием, что старик вскочил с места, случайно наступил на свой халат и сам полетел на снег. Шапка его покатилась, но подоспевший Апрель успел ее схватить и протянул старику.
— Батя, замерзнешь к чертовой матери, — вежливо сказал Апрель. — Надень свою бескозырку, а этому Февралю я сейчас так по морде настучу, что он забудет все на свете. Все равно от него толку нет. С ним не поймешь: или весна идет или зима только начинается.
— Немедленно прекратите эту возню, — заорал дед Мороз. — Вы совсем с ума посходили. — Он размахнулся своим посохом, но он у него вывалился из рук и тоже полетел в снег.
Шустрый Март подбежал к старику, пытаясь его привести в чувства, подставил незаметно ногу Декабрю и тот с воплями набросился на Мая, обвиняя его в своей неуклюжести.
— Придурок, — закричал Май, — я тут причем?
— Что они делят? — удивлялся я.
— А хрен его знает, вероятнее всего зиму с летом перепутали, — пояснил Никита. — Не мог снег так неожиданно свалиться нам на голову.
— Действительно, не мог, — согласился я и снова прижался к стволу дерева, напрягая свой слух.
Драка начинала разрастаться. Теперь уже все двенадцать молодых людей колотили друг друга и так сильно орали, что их костер моментально затух, а пепел разлетелся по поляне.
— Что у вас тут происходит? — послышался за нашими спинами голос Ильи, который прибежал на шум.
— Да вот, братья месяцы год делят.
— Зачем?
— Вот мы это и пытаемся узнать.
— Валить надо, пока они и нас не разделили па месяцам, — насторожился Илья. — Эти разборки до хорошего не доведут. А тот старик — их папаша?
— Это дед Мороз.
— А этот, откуда здесь взялся? До нового года еще полгода.
— Это сам у него на досуге и спросишь.
— Может, ввяжемся и расставим все по своим местам, — предложил Илья.
— Нет, я не согласен. Эта банда нас вперед расставит по местам. Сами разберутся, не порть месяцам настроение.
— Да деда жалко.
— А этот вообще влез не в свое время, — заверил я. — Какого черта надо ввязываться в конфликт с этими малолетками?
— Ничего себе малолетки. Эти малолетки нам таких накостыляют, что мы забудем, не только в каком году родились, но и из каких мест прибыли.
Тем временем драка начинала угасать. Дед Мороз сидел на пне, почесывал свою седую голову и искал потерянный в снегу посох, который втоптали в снег добрые молодцы. Из рук он не выпускал свой мешок и отгонял от себя разгорячившуюся молодежь.
— Вероятнее всего — это все его дети, — догадался Никита.
— Ты тоже где-то это читал? — удивился я.
— Да есть такая сказка.
— Что-то в детстве мне такие сказки не попадались, — припомнил я. — Я больше про курочку Рябу…
— Вот ее здесь только и не хватало.
Молодые люди успокоились и одновременно, все разом повернули головы в нашу сторону.
— Доигрались, — зашептал растерянный Никита. — Сейчас начнут бить нас.
— За что? — вырвалось у меня возмущение.
— Было бы за что, вообще б убили. Бежим из этого чертового леса. Там на опушке лето, а здесь все занесло снегом и у меня начинают отмерзать уши.
— Ты скоро не будешь их чувствовать, — заверил Илья.
— Это еще почему?
— Эти хлопцы тебе их оторвут вместе с головой.
Мы не успели моргнуть и глазом, как вокруг нас стояли все двенадцать месяцев и с любопытством таращили глаза. Мы сбились в кучу и не могли ничего сказать.
— Вы кто такие? — расталкивая всех, прошел вперед дед Мороз.
— Люди, — послышался писклявый голос Ильи. Голос его дрожал или от испуга, или от холода, я так и не понял, самое главное, что у меня вообще он пропал.
— Чего болтаетесь по лесу?
— Заблудились в сугробах.
Девять молодых людей устремили свои взгляды на своих братьев, зимних месяцев.
— Что я вам говорил, — снова стал расходиться Август. — Люди совсем к зиме не подготовлены, а вы тут снега навалили по самые уши.
Я начинал понимать, что разборки сейчас возобновятся, но сделал попытку исправить положение.
— Ничего страшного, — сказал я. — Мы понимаем, что это явление временное, и вы сами разберетесь, только у нас одна просьбы, прекратите лупить себя ни за что.
— Как ни за что? — воскликнул, пришедший в себя Никита. — У меня кроме палатки в рюкзаке, больше одеть нечего. Ноги все промокли, окоченели. Волосы от мороза дыбом торчат.
— Заткнись, — потребовал раздраженный Илья. — Я тебя потом отогрею.
— Нам бы выбраться отсюда, дедушка, — жалобно забормотал я, поглядывая на лица всех двенадцати месяцев, на которых было черным по белому написано: еще одно неосторожное слово и всему причиной здесь окажемся мы.
— Ступайте вон в ту сторону,— пробасил дед Мороз. Он указал своим посохом почему-то вглубь леса. — Мы сами здесь разберемся, со временами года и все станет на свои места.
Мы взгромоздили свои рюкзаки на плечи и, проваливаясь по колено в снегу, двинулись в указанном направлении.
— Хоть бы лыжи дал, старый хрен, — ворчал Никита. — Мы таким ходом лес этот пройдем к следующей зиме.
— Какие лыжи, лето на носу.
— Пока они будут разбираться с временами года я успею раз десять простыть.
Мы обернулись и увидели, что разборки среди молодых людей продолжились с новым азартом. Снег разлетался в разные стороны, даже с деревьев сыпался от выяснения отношений.  Решение у нас было одно, и никто не смел его оспаривать, надо было немедленно покидать это проклятое место.


                Глава 34

— И где твое лето, которое ты обещал? — спросил трясущийся от холода Илья. — Даже волки разбежались от непогоды, а мы, как отшельники, все бродим и бродим…
— Дед Мороз нас обмануть не мог, — размышлял я. — Он детям подарки дарит.
— Детям дарит, — согласился Илья, — но нам нужны не подарки. Я бы все отдал на свете, чтобы сейчас очутиться дома, в теплой комнате и на диване под пледом.
— А ты вернись обратно, они тебя быстро в плед упакуют, еще и белые тапки всучат для комплекта, чтобы не скучал, — предложил Никита.
— Нам надо думать только о хорошем, — продолжал бормотать я, а сам тоже постукивал зубами. — Вот выберемся из леса и больше я сюда ни шагу. Да, нам надо непременно по домам.
— По чьим домам? — не понял Никита.
Я пожал плечами, но добавил:
— Какие попадутся.
— В таком случае мне с вами не по пути.
— Дело хозяйское, но мы двигаемся вперед, правда, Илья?
Никита даже остановился.
— Что-то я не понимаю твои рассуждения, — признался он, смахивая с лица снег, которые свалился ему с дерева. — У меня уже все отмерзло.
— Нет, не все. Если бы отмерзло все, ты бы не разговаривал. Илья, ты не в курсе, где этот проклятый кинжал?
Илья остановился, как вкопанный в сугробе.
— Что-то мы про него совсем забыли в последнее время. Правда, а где он? — Илья скинул с плеч рюкзак и торопливо стал выбрасывать из него свои вещи. — У меня его нет. Смотрите у себя.
Я побледнел, услышав, что мои товарищи вспомнили о кинжале.
— Никита. Давай, ройся в своих вещах. Неужели мы его потеряли. Через мгновенье все рюкзаки были вытряхнуты, а кинжал оказался у Никиты. Он с ненавистью повертел его в руках и предложил еще раз испытать судьбу, обратившись к холодному оружию.
— Помоги нам Господи вернуться из этой проклятой экспедиции, — завыл он так громко, что эхом пронесся его голос по всей округе.
— Нет, это не из-за него. Знал бы я, где таится правда, голову б оторвал тому вредителю, который искорежил мою жизнь. Это же надо, столько над нами издеваться. Я, то есть мы, все сказки прошли и толку ни от какой нет.
— Я бы тоже, — согласился Илья. — Я бы этому холую не только голову б оторвал, но и что-то другое.
— Например?
— Волосы бы вырвал.
— Из-под мышек?
— Нет, в другом месте.
— Я бы тебе помог.— Я тоже проявлял решительность.
— Хватит мечтать, — возразил Илья. — Волосы вырывать — это тоже не метод. Я б ему уши завернул в такую сторону, в какой у него слух превратился бы в настоящий ужас.
— Это еще как? Что за пытка? — попытался уточнить я.
— Вы бы оба мне еще позавидовали. Я и не только на это способен. А, вообще, мне такая экспедиция, очень не нравилась с самого начала. Вы, пацаны, представляете, через что мы прошли? Я уже с ума схожу.
— Я начинаю замечать, что наше отношение к жизни и к сложившейся обстановке превращается в какое-то извращение. — Я делал выводы и сам, порой, не знал, о чем собираюсь говорить. — Мы стали какие-то жесткие, мысли у нас садистские и мы начинаем ненавидеть людей.
— А где ты их здесь видел, этих людей? — спросил Илья. — Если ты принимаешь этих двенадцать пацанов за людей, так это только месяцы. Их папаша — обычный проходимец, дед Мороз. Если ты про царей, так это все сказки. Вот конь у меня был — это единственное, о чем я смею сожалеть. Он был настоящим.
— Да, конь был неплохой, хоть и худой до ужаса, — поддержал Никита. — Его и откормить можно было.
— Хватит о чем-либо сожалеть, — постарался я прекратить ненужные разговоры. — Нам думать совсем о другом надо, а вы про какую-то лошадь.
— Про коня, — поправил меня в очередной раз Илья. — Конь и лошадь, совершенно разные вещи.
— Что ты говоришь! А я до сих пор не знал, чем они отличаются друг от друга. Потом расскажешь. А сейчас вперед, навстречу к лету. Вот пройдем эту зиму, а дальше цветы, трава, птички.… Ох, и поваляюсь я на травушке…
Вскоре среди заснеженных елей мы заметили дом. Это был настоящий ледяной дом. Он сиял на солнце и слепил нам глаза.
— Сколько видел чудес, но такое вижу впервые, — удивился я.
— Я бы лучше вообще ничего такого не видел, — возразил Никита, но решительно взошел на ледяное крыльцо, поскользнулся и полетел вниз. — Чертовы архитекторы, — ругался он, потирая ушибленный зад.
— Илья, иди ты, у тебя получится, — предложил я. — Только сначала постучи, может, хозяев дома нет.
Держась за ледяные перила, Илья медленно и осторожно поднялся по ступеням и громко постучал кулаком в дверь.
Дверь распахнулась и на пороге появилась баба в сарафане. Она деловито вытирала руки полотенцем и уставила на нас свои стеклянные глаза.
— Чего шалите? — спросила она грубым голосом. — И без вас здесь проблем хватает.
— Проблем? — Илья был очень удивлен этому выражению. — Я до сих пор не замечал в лесах проблем. Это чья избень?
— Чего? — У бабы округлились глаза, когда она услышала слово до селей ей неизвестное.
— Изба чья, спрашиваю.
— Это не изба, а ледяной дом.
— А я-то думаю, что меня так знобить стало. И чей это дом?
— Это дом ледяной, — пояснила  растерявшаяся хозяйка.
— Это не важно, ледяной он или из бревен. Кто проживает, кроме тебя, красавица?
Баба довольно заулыбалась, услышав признательные слова, и стала откровенничать.
— Это дом деда Мороза, моего любимого дедушки. Он сейчас ушел по делам, а я вместо него здесь хозяйничаю.
— Выходит, что ты Снегурочка?
— Как бы, да.
— Интересно. — Илья почесал затылок. — Я представлял Снегурочку совершенно другой, стройной и вежливой.
— Ты, мужик, давай, ничего не путай. Совсем меня с толку сбил. Я не Снегурочка, а Настенька, которую добрый дедушка в лесу нашел, когда я чуть не замерзла.
— Лучше бы она замерзла, — зашептал мне внизу на ухо Никита. Он не смел, оторвать своих изумленных глаз от бабы, которая стояла перед нами на крыльце и деловито окидывала нас своим взглядом.
— Мне помниться, что и девочка Настенька, была совсем другая, — не успокаивался со своими расспросами Илья. — Она была маленькая, хрупкая и беззащитная. Неужели из, когда-то милого создания, выросло такое чудо?
— Про чудо я и знать не хочу, но то, что вам говорю, так оно и есть. Я и есть та самая Настенька, которая замерзала однажды в лесу под елкой, а дедушка Мороз меня отогрел.
— Откормил и вырастил на свою голову, — продолжил шепотом ее речь Никита.
Настенька только хотела что-то дерзкое ответить, как вокруг дома закружилась вьюга, и перед нами возник дед Мороз с посохом в руках. Он небрежно откинул свои меховые варежки в сторону и решительно двинулся к крыльцу.
— Еле угомонил своих недорослей, — с сожалением сказал он. — Они готовы себе головы поотрывать из-за какой-то ерунды. А это кто такие? — спросил он, обращая на нас внимание.
— Это гости из неоткуда, — торжественно объявила Настенька. — Пока ты, дед, был на стрелке, я тут такого выслушала, что жить мне больше не хочется. Лучше я в следующий раз замерзну.
— Они тебя обидели, красавица?
— Еще как. Они меня не только обидели, но и обозвали, как могли.
Дед Мороз подошел к нам поближе, прищурил глаза, внимательно изучая наши личности, но потом спохватился:
— Да я их уже видел! Они тоже на стрелку приходили, о каких-то временах года меня домогались.
— Мы просто заблудились, — попытался я прояснить обстановку. Было лето, а потом раз и зима. Такого же не бывает.
— Дурень ты. — Дед Мороз постучал своим посохом меня по лбу.  — Это у нас все бывает. Чего хотели от моей внучки?
— Абсолютно ничего, — пытался объяснить Никита. — Нас такие внучки совершенно не интересуют. Мы хотели узнать дорогу из этих мест.
— И куда вы путь держите, отроки?
— У нас путь один, выбраться их этого леса, из этой зимы и вернуться домой. Мы студенты.
— Кто? — Дед Мороз с удивлением снова стал нас разглядывать.
— Студенты. Это такие любознательные люди, которые хотят знать много, поэтому и учатся, но у них не всегда это получается.
Дед Мороз категорически взглянул на свою внучку.
— Вот видишь, Анастасия, люди учатся, а ты? Ты ничему не желаешь учиться. Все у тебя из рук валится. Вышивать не умеешь, шить не умеешь, готовить не умеешь, только об одном твердишь, чтобы я тебе принца подогнал. Ненасытная ты корова.
— Не надо было так откармливать, уважаемый дед Мороз, — заметил Никита.
— Так я ее и не откармливаю, сама жрет, вот и результат.
— Гони ее в шею, — вырвалось у меня дельное предложение. — Другую девицу найдешь. Их по лесам много шастает.
Дед Мороз почесал бороду, которая от наших предложений растопырилась и торчала в разные стороны.
— Я подумаю, — пролепетал он.
— Не слушай их дедушка, — заволновалась Настенька. — Они бред несут, и я здесь не причем.
— Зайди в дом и закрой за собой дверь, — приказал дед Мороз.  — Я с людьми-студентами говорить хочу.
— Они тебя ничему хорошему не научат, — уже ныла Настя, пуская лживые слезы.
— Быстро в дом, чтобы я тебя не видел.
Настенька ушла в дом, хлопнув за собой так сильно дверью, что с крыши посыпались сосульки.
— Ну и внучка у тебя, батя, — вздохнул Никита.
— А что мне теперь делать?  Нашел в лесу, приютил, вот теперь мучаюсь.
— Так надо сделать так, чтобы она снова потерялась. Кто-нибудь да подберет. Найдешь себе красавицу, и будет она у тебя Снегурочкой. Вот это будет дело.
— Ну, здесь я сам разберусь. Вы о себе расскажите.
— А что рассказывать? Заплутали мы в ваших краях вот и весь рассказ. Если ты настоящий дед Мороз, то должен нам помочь. — Я был намерен решительно, потому, что руки мои совсем замерзли, и я еле шевелил пальцами.
— Может по сто грамм? — предложил дед Мороз, замечая наше состояние.
— А что и по сто грамм сгодиться, — тут же согласился Илья.
— Тогда пожалуйте в дом, к столу.
Мы сидели за ледяным столом и дрожали от холода еще больше. По комнате носилась возбужденная Настенька в тулупе, топая своими ногами так, что подскакивали на столе стаканы, и всячески старалась угодить своему покровителю, который, отбросив посох в угол, шарил под столом рукой в поисках припрятанной бутылки.
— Внучка, ты не помнишь, куда я в последний раз поставил свою настойку? — подозрительно спросил дед.
— С тех пор, как к вам пришли ваши внуки, у меня и бигуди исчезли, — на ходу отвечала Настенька.
— Вот стервецы, они и мою бутылку умыкнули, — сокрушался дед Мороз. — Ничего в доме спрятать от них невозможно, все отыщут.
— Так это ваши внуки? — удивился я.
— Внуки, внуки. Их у меня двенадцать, как месяцев в году. Все поделить ничего не могут. Уже повзрослели, а ума, как у муравья.
Дед Мороз заметил наши недоуменные лица и усмехнулся.
— Я им устроил Кузькину мать, там, в лесу, пусть там сами разбираются. Пусть морды бьют, пусть ластятся, мне все равно, а в дом ни шагу, ни один. В прошлый раз они у меня всю закуску унесли, а сейчас и бутылку. Пить стали, мерзавцы.
— А куда хозяйка смотрит? — удивился Илья.
Дед Мороз ухватил суетившуюся у стола Настеньку за тулуп и звонко шлепнул по заднему месту.
— Какая она хозяйка, ей лет еще совсем немного.
— Дедушка, вы мне льстите, — улыбнулась своей ужасающей улыбкой Настенька.
— Ей лет немного? — Никита даже подскочил на ледяной табуретке. — Да ей не меньше тридцати. Это она на морозе хорошо сохранилась, а тут оттаяла и ее разнесло.
Настенька покраснела, фыркнула и отошла в сторону.
— Не знаю я, где ваша бутылка, — высказала она свое предположение. — Может вы ее на досуге сами опустошили, а валите на внуков.
— Негоже с кормильцем так разговаривать, проказница, — возмутился дед Мороз. — С ним надо всегда соглашаться. Видно, молодые люди, пьянка отменяется. Сожалею о пропаже, но обещаю, что разберусь. Сейчас я вам дам по сладкой сосульке и идите с богом.
Мы, молча, поднялись из-за стола и направились к дверям.
— Может, вы нам какие-нибудь сани дадите, чтобы довезли до ближайшего лета? — спросил я
— Сани, пожалуйста.
Дед вышел с нами на крыльцо, громко свистнул и, у порога появились сани.
— А где лошади? — спросил Илья.
— Эти сани волшебные, они сами вас довезут, куда надо. Вы садитесь и веревкой рулите.
— Так куда нам рулить, если мы здесь ничего не знаем? Все снегом занесено, ни дороги, ни тропинки.
— Тогда не рулите, а просто сидите, — посоветовал дед Мороз.
Мы уселись с рюкзаками в сани и, через мгновение услышали, как в ушах засвистел ветер.


                Глава 35

Сани действительно оказались волшебные, потому что так нас понесли, что мы еле удерживались, проглатывая на ходу ледяной воздух.
— Такого еще с нами не было, — кричал во весь голос Никита, ухватившись за поручень саней. — Черт побери, если я останусь жив, то этой толстухе Настеньки, которая присосалась к Морозу, сиськи на спине завяжу, а старику, будь он неладный, искалечу все, что только возможно.
— И откуда у тебя такие садистские наклонности? — заикаясь, спрашивал Илья, подпрыгивая на каждой кочке.
— А вот ты и узнаешь, когда снимешь штаны,  у тебя там еще не все  всмятку.
Я слушал перепуганный разговор своих товарищей и не мог понять, откуда у них столько восторга. Перепалка между ними продолжалась до тех пор, пока наши сани не выскочили из зимнего леса и не уткнулись в травяной бугор, который неожиданно вырос перед нами. Мы, все втроем подлетели в воздухе, перевернулись и попадали на землю, которая была совсем уже не зимняя. Где-то на деревьях чирикали птички, но, завидев такую картину, разлетелись по сторонам и сразу замолкли.
Я поднял голову, выплюнул изо рта траву и огляделся. Никита лежал недалеко и не шевелился. Илья пытался поднять голову, но сил для этого не имел, поэтому, только высунув язык, хрипел так громко, что из соседнего болота, до которого он не долетел, разбежались все лягушки.
Я вскочил на ноги и огляделся, не понимая, что с нами произошло.
— Это невероятно! — воскликнул я, потирая свой зад. — Все, что могла собрать моя задница в этом лесу, отразилось на моем организме.
— Потом хвастаться будешь. — Никита устремил свой взгляд на старика, который сидел неподалеку на коврике и, почесывая свою редкую бороденку, смотрел на нас изумленными глазами.
— Кажется мы на родной земле, — предположил Илья, еле поднялся и кинулся к старцу, который сидел неподвижно.
— Папаша, как вы думаете, мы вернулись? — спросил он, присаживаясь рядом на корточках.
— Я вернулся, а вы, не знаю, — проскрипел старик.
— В смысле?
— Вообще все без смысла. Что ты отрок от меня хочешь услышать? Я вернулся  пять минут назад, а вот вы откуда свалились?
— Ой, батя, и не спрашивай, только что зиму миновали и чего мы там только не видели. Представляешь, в сказках Настенька такая милая девчушка, а встретили мы бабу под таким же названием и к тому же огромных размеров. — Илья расходился и готов был рассказывать бесконечно. — А этот дед Мороз.… Так он нас чуть живьем не заморозил своим посохом, все свою ненаглядную внучку в Снегурочки сватает. Каких-то сосулек надавал, сказал, жрите, коль водки нет. А цари.… Сколько их было на нашем пути, тебе и не снилось. Дети их бестолковые, один другого дурнее.… А Змей Горыныч? А баба Яга…
— Слушай, отрок, может тебе вернуть твое сознание на место? — спросил старик. — Что ты тут мне мелишь? Если у тебя с головой проблемы, то это дело решимое, ты только попроси.
— Илья, прекрати болтовню, — потребовал я. — Прекрати и немедленно. Что ты пенсионеру пургу несешь?
— Я говорю все; как есть.
— Не тронь старину, — вступился уже и Никита. — Пусть он сам для начала выскажется. Если тебя словесный понос пробрал, так не марай им облик приличного человека. Извините его, уважаемый, наш друг давно не общался с нормальными людьми. Все нам какие-то волшебники попадались и так уже достали, что слов приличных в отношении их мы не можем подобрать.
— Значит, мы уже вернулись, — заключил я. — Сейчас старик покажет нам дорогу, и мы выйдем к стоянке своей экспедиции.
— Я что-то сомневаюсь в этом, — качал головой Никита. — Ты посмотри на старика, этот, по-моему, тоже какой-то неадекват. — Никита с сожалением почесал затылок и растопырил уши, заметив, что старик открыл свой беззубый рот.
— Ой, отроки, вы такие возбужденные, что мне от вашей болтовни становится дурно. Что вы желаете, говорите и я исполню любое ваше желание, чтобы только больше никогда вас не видеть.
— Батя, мы понимаем, что ты всемогущ, так верни нас обратно, — взмолился Илья.
— Запросто, только куда.
— Мы домой хотим.
Старик стал разглаживать свою редкую бороденку и тут я замер.
— Черт возьми, мы опять куда-то влипли. У него от бороды осталось совсем ничего. Видно тоже бестолковый.
— Никуда мы не влипли, — возразил Никита. — Видишь, что старик далеко не царь, значит, мы уже почти дома.
— Мы попали в этот кошмар случайно, — стал я рассказывать старику. — Нас какая-то зараза забросила в неизвестность, хотя мы обычные студенты. Наша экспедиция…
— Да хватит мне заливать, — прервал мои признания старик. — Я все про вас знаю.
— Из газет? Нас уже разыскивают?
— Кому вы нужны, чтобы вас разыскивали? Таких студентов, как вы, пруд пруди. Я знаю про вас не понаслышке.
— Так помогите нам, и мы будем вам очень благодарны. Хотелось бы узнать имя нашего спасителя.
— Вот недоросли, — удивился старик. — Я Хоттабыч.
Как я только услышал это имя, у меня тут же подкосились ноги, и я повалился без чувств на землю.
— Кто? — Удивлению Ильи тоже не было предела.
— Хоттабыч, вот кто.
— Дед, ты ничего не путаешь? Хватит нас разыгрывать, мы и без того разыграны.
— А этот коврик, по-ходу, не самолет ли? — поинтересовался Никита, перешагивая через мое обмякшее тело. — Один из нас уже коньки отбросил от ваших шуток, вы хотите, чтобы мы здесь втроем расположились?
— Вы не знаете старика Хоттабыча? — удивился старик и с трудом  поднялся с насиженного места.
— Знаем, знаем, — замахал руками Илья. — Если ты, батя, Хоттабыч, так отправь нас домой. Ты должен это уметь. Мы и это тело с собой заберем, чтобы не валялось у тебя под ногами, товарищей в беде не бросаем.
— Да какая это у вас беда, — усмехнулся старик. — Вот я помню, был со мной случай…
— Батя, а нельзя ли покороче, — прервал его Никита. — У нас таких случаев было столько, что, если мы тебе расскажем все, ты будешь похож на ежа.
— Чего хотите? — строго спросил недовольный старик.
— Домой хотим. Мы бедные студенты и нам еще учиться надо. Попутал нас бес, и мы попали в этот круговорот. Мы жрать хотим, мы баб хотим, мы….
— Этого, что на земле, с собой заберете? — прервал желания Никиты старик.
— Конечно. Зачем в этом времени следы оставлять и без него здесь мусора много.
— Ну, хорошо, отроки, — согласился Хоттабыч и стал снова почесывать свою редкую бороденку.
— Сейчас он выдернет из бороды волосинку, и мы будем дома, — зашептал радостный Никита.
— Плотницкое дело вам знакомо? — неожиданно спросил Хоттабыч.
— Какое дело? — не понял Илья.
— Ну, по дереву вы случайно не мастера?
— Нам бы домой, а там разберемся, какие мы мастера,— взмолился Илья, понимая, что старик что-то может. — Я, лично с деревянными делами никогда не связывался.
— А ты?
Никита тоже ничего не понимал.
— Я тоже.
— Что же вы за мужики такие. Каждый уважающий себя мужчина обязательно должен иметь отношение к столярному искусству.
— У нас другие наклонности, папаша. Нам домой хочется.
— Ну, домой, так домой, — согласился старик и был готов выдернуть из своей бороденки волосинку, но тут поднялся я и задал неуместный вопрос.
— С какой целью интересуетесь насчет деревянных дел? — спросил я.
— Да вот, недавно был в одном месте, там столяр один подмастерьев ищет. Подсобили бы мужику.
— Своих у него нет?
— Свои бестолковые, а вы, я вижу, слишком грамотные и подошли б ему для дела.
— А что, давайте человеку подсобим, — обратился я к своим друзьям. — Может, действительно, ему помощь нужна. Одним разом все и решим, а потом по домам.
Илья скривился в знак несогласия. Никита повертел пальцем у своего виска, и я сделал заключение:
— Мы согласны, но только потом по домам, а чтобы вас не искать, уважаемый Хоттабыч, выдерните ту самую волосинку из своей бороденки и, я ее спрячу в кармане.
— Это запросто. Как скажите, отроки.
— Ты что тут болтаешь? — набросились на меня сразу с двух сторон мои товарищи. — Мы не согласны еще куда-то попадать. Ты разве не видишь, что этот старикашка нас собрался отправить совершенно в другую сторону.
— Глупости. Никто и никого не отправляет. Поможем человеку и по домам, правда, Хоттабыч?
— А то.
— Вот и все дела. Хоть за все время одно доброе дело сделаем.
— Я не согласен, — категорически протестовал Никита, но Хоттабыч выдернул из бороды волосинку, что-то зашептал и, мы мгновенно оказались в каком-то непонятном для нас месте.


                Глава 36

— Идиот, — кричал на всю улицу возмущенный Никита. — Где это мы опять? Кому ты здесь собрался помогать? Глушь какая-то невообразимая. Использовал же этот старикашка свою фальшивую бороденку на нашу голову. По-моему, братцы, мы опять куда-то попали.
— Хватит орать, — попытался я остановить друга, но он не успокаивался.
— Если еще такое будет продолжаться, то я точно ласты склею. А если ты, Андрей, во всем уверен, то можешь мечтать и дальше, но мои нервы на пределе. Я уже ничего не хочу. Дерганул же меня леший в эту экспедицию поехать, теперь не знаю, как из нее выбраться. Лучше бы я два университета закончил и жил спокойно. А ты можешь и дальше бродить по этим закоулкам судьбы, которые тебе предоставил несчастный случай.
— Может, Никита прав? — Илья тоже засомневался. — Я тоже немного притомился, бродя по неизвестности. Вот и сейчас, попали на какую-то улицу с темными домишками, которая неизвестно куда приведет. Я тоже против этого мероприятия.
Я в растерянности остановился, понимая, что мои друзья уже не выдерживают тех испытаний, которые нам свалились на голову.
— Ну, чего ты молчишь?
Я понятия не имел, что говорить и растерянно смотрел по сторонам, пытаясь найти хотя бы одного прохожего, у которого можно было уточнить наше место нахождения.
Неожиданно из соседнего дома выскочил человек с поленом в руках, огляделся и, торопливыми шагами поспешил прочь.
— Эй, дядя, вы не скажите, что за город? — крикнул ему вслед Никита, но мужик так спешил, что даже не обернулся и, прижимая полено к своему плащу, засеменил по дороге еще быстрее.
— Я его сейчас догоню, — вызвался Илья. — Может он немой и не слышит.
— Догони, догони. — Я не стал препятствовать порыву к преследованию незнакомца и даже подтолкнул Илью вперед.
Илья сорвался с места и помчался догонять незнакомца.
— Эй, ты, слышишь, как тебя там? — Он схватил мужчину за черный плащ и прижал к стене. — Откликаться надо, когда тебя благородные люди останавливают.
— Много вас тут таких благородных болтается, — шевелил губами перепуганный старик.
С перепуга он выронил полено из рук, и оно с грохотом упало прямо на ногу Илья.
— Ах ты, гад! — Илья схватился за ногу и запрыгал от боли. — Да я тебя сейчас по стенке размажу.
— Не тронь гражданина, — запротестовал незнакомец. — Я обычный уличный шарманщик, с меня взятки гладки. Золотых монет у меня нет, богатства другого я за свою жизнь не нажил и так далее….
— Да я сам тебе приплачу со стипендии, если скажешь, что это за деревня.
Тут уже подоспели и мы. Илья отпустил старика, которого держал за ворон и отряхнул руки.
— Уважаемый, скажите, что это за город? — спокойно спросил я.
Старик поднял полено с земли и подозрительно посмотрел на меня.
— Что за город? — повысил тон Никита.
— Это не город, — зашепелявил старик.
— Да какая разница, тогда деревня.
— Я обычный шарманщик, с меня взять нечего. Вот зашел к другу за поленом и спешу домой. Что вы от меня хотите?
— Пусть идет, — сказал я. — От этого типа мы нечего не добьемся.
— Нет уж, — воспротивился Илья. — Если этот мне ничего не скажет, тогда мы все пропали. — Илья так заорал на всю улицу, что в домах мгновенно погасили свечки. — Отдавай свое полено и немедленно. Печку свою топить будешь своей бабкой.
— Если бы она у меня была, — расхныкался старик. — Я один на этом свете.
— Что, в вашем городе больше людей нет?
— Есть, но все злодеи.
— Злодеи?
Мы переглянулись.
— Да, к сожалению, одни злодеи. Взять только одного Карабаса Барабаса, доктора кукольных наук. Он один стоит тысячи таких, как вы.
— Да?
— Этот тип, как только к нам приезжает, так все дети сходят от него с ума.
— А это еще кто такой? Что-то про него я когда-то слышал, но не помню подробностей.
— Да есть один с длиной бородой. Он постоянно всем карты путает.
— Картежник что ли? — попытался уточнить я.
— Сам ты картежник. Он приезжает со своим театром и смешит детей, а потом неизвестно, что с ними происходить.
— Так, так! Вот с этого места подробнее, — потребовал я.
— Ничего я больше не знаю. Я домой спешу. Гостил у своего друга Джузеппе, может, вы его и знаете? Его еще зовут Сизый Нос, он столяр.
— Что-то знакомое имя. — Я стал напрягать память, но никак у меня с напряжением не получалось. — Это дело не меняет. Мы случайные здесь люди и хотели бы добраться побыстрее до своих квартир.
— Так и добирайтесь. Кстати меня звать Карло.
— То-то я и думаю, где же тебя видел, — хлопнул себя по лбу Никита. — забирай свое полено и строгай себе Буратино.
— Кого? — не понял старик.
— Буратино.
— Интересное имя, я запомню.
Карло подхватил полено и поспешил по дороге, но вскоре остановился и обернулся, замечая, что мы стоим и не преследуем его.
— Хотите, я вас приглашу к себе, если вы не местные. Переночуете, а дальше пойдете своей дорогой. — Карло усердно пытался проявить в отношении нас внимание.
Мы были не против и тут же согласились.
— Хоть пожрем нормально, — прошептал Илья.
В коморке Карло было мрачно и душно.
У нас захватило дыхание от бурлящего самогонного аппарата, что стоял в углу, но гостеприимством здесь и не пахло.  На столе, кроме рубанка и пару тесаков по дереву мы ничего не увидели и поняли, что Карло нас совершенно не собирался почивать.
— Присаживайтесь, — вежливо пригласил Карло и убрал со стола инструмент. — Еды у меня нет, поэтому просто поговорим.
— Поговорим мы в другом месте, — возмутился Никита. — Нам бы голод  утолить.
— Извините, но с едой у меня некоторые проблемы, — признался старик.
— Так какого черта мы здесь? — Я уже не выдержал, стараясь заглушить урчание своего живота, который настроился для принятия пищи. — Извините, уважаемый Карло, но мы здесь совсем с другой миссией.
— Что могу, то и предлагаю, — ответил старик и взялся за свой инструмент. Он так решительно стал строгать принесенное от друга Джузеппе полено, что мы затаили дыхание и не могли оторвать своих взглядов.
Строгал он недолго и, вскоре из полена стало проявляться что-то подобное человечку.
— Жена моя умерла много лет назад, — приговаривал Карло, — а наследника у меня нет.
— У нас был тоже такой случай, — припомни Илья. — Одна старуха с дедом решили Колобка родить.
— Не родить, а слепить, — поправил его Никита.
— Ну и как?
— Что как? Удался Колобок, но жить долго не смог.
— Это же надо, каким быть дураком, чтобы из теста лепить неизвестно что, —  удивлялся Карло. — И, что потом?
— Да ничего. Хоть и мечтали они себе внука приобрести, так ничего и не получилось.
— Потому что они ни черта в жизни не знают, — выразил свое мнение старик. — Надо было человека делать. Вот я и стараюсь выстрогать что-то подобное.
— И назовешь его Буратино, — предложил я.
— Как ты говоришь? Буратино?
— А почему бы и нет. Неплохое прозвище, тем более у всех на слуху уже сотню лет вертится.
— Ну, про сотню лет я не знаю, — махнул рукой Карло. — Мне бы чтобы был помощник.
— Тоже вариант. — Илья не отрывал своих глаз от умелых рук Карло, из полена которого постепенно получалось какое-то существо.


                Глава 37

Вскоре по избе забегал деревянный человечек с длинным носом и круглыми глазами.
— Бедное полено, — посочувствовал я. — Даже это существо не понимает, куда попало.
— Зря вы говорите ребенку такие слова. — Карло был решителен в своих убеждениях. — Дети впитывают с детства все, что происходит вокруг.
— Да какой это ребенок, — возмутился Илья. — Деревяшка с глазами. Дед, как ты его обозвал?
— Не обозвал, а назвал. — Карло очень был недоволен присутствием посторонних в его халупе. — Звать его Буратино. Мне очень понравилось ваше предложение, и я решил себя не затруднять и дать ему именно такое имя.
Мы с удивлением увидели, как безмозглая чурка уставилась на нас и пыталась причинить нам неизгладимые впечатления на всю оставшуюся жизнь. Никита даже поджал под себя ноги, а Илья встал, чтобы, от неожиданной диверсии строганного существа, незамедлительно можно было сбежать. Один я соблюдал дипломатическое спокойствие и пытался с Карлом наладить определенные отношения.
— Все, молодые люди, — заключил старик. — Мне с вами говорить больше не о чем.
— Я с ними говорить буду, батя, — неожиданно грубо заговорило строганное полено с носом. — Ты меня хотя бы приодел, чтобы я не светился при посторонних сучком, что у меня спереди.
— Да сошью я тебе рубашку, — пообещал Карло. — Что хотел сказать.
— Мнение деревянных парламентариев нас совершенно не интересуют, — сказал Никита.
— Это человек, а не деревяшка! — категорически заявил Карло.
— Это полу отесанное бревно пытается нам еще условия ставить? — Илья был возбужден до предела.
— Какое я тебе бревно? — возмутился Буратино. — Меня еще папик в школу отправит, я там наберусь мозгов и вам вставлю по самое не хочу свои мысли.
От услышанных слов у меня чуть не выскочили глаза из черепа.
— Я строгаю дельных парней, — с гордостью сказал Карло.
— Лучше бы ты, дед, строгал их чем-нибудь другим, а не рубанком. — Никита пытался вступить с возмущенным Карло в категорический спор.
— Чем могу, тем и строгаю. А вас я могу и проводить к выходу.
— А пожрать? — Илья не желал так просто покидать теплое помещение.
— Я, наверное, пойду, погуляю, — сказал Буратино и, окинув нас презрительным взглядом, пнул ногой дверь и вышел на улицу.
— Зачем вы так выражаетесь при ребенке? — Карло очень был недоволен нашими умозаключениями. — Он же дитя.
— Папаша, детей делают не рубанком, а членом, — напомнил я.
— Чем, чем?
— Понятно. Этот педофил только игрушки может мастерить.
— Это вам человек, а не игрушка, — снова сокрушался Карло. — А что такое педофил?
— Это такой элемент, который мастерит детей совсем не тем, чем положено, — пояснил Илья. — Деревянные мальчишки или девчонки — это повод для самоудовлетворения и суицида.
Судя по выражению лица Карло, можно было понять, что тот ничего не понимает, поэтому Илья решил сменить тему для разговора, но не успел. Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге снова появился Буратино. Его деревянное лицо  было счастливым.
— Папик, — торжественно заявил он. — К нам в город приехал театр Карабаса Барабаса, а у него столько оказалось мной уважаемых персонажей, что поместиться в твоем доме им просто не хватит места.
Карло подскочил на табуретки.
— Ты кого привел, паршивец? — закричал он во весь голос.
— Заходите друзья, — пригласил Буратино неизвестно откуда взявшихся кукол, которые до сего времени стояли за дверью. — Заходите и посмотрите на этих пришельцев, которые появились неизвестно откуда.
У нас от возмущения открылись рты, но мы ничего не успели сказать, как комнату наполнили своим присутствием Пьеро, Мальвина, Арлекин и Артемон.
— Охренеть! — Илья даже встал, чтобы не растоптать гостей. — Это еще что за балаган?
— Безобразие — это вы, а это мои товарищи. — Буратино подошел к Мальвине, ехидно улыбнулся и боднул ее своим длинным носом.
Красавица Мальвина, хоть и была фарфоровой куклой, но оказалась счастлива от такой выходки и щелкнула пальцем Буратино по носу.
— А вы чего притихли, — обратился деревянный мальчишка к остальным, которые толпились у дверей.
— Карло, этих ты тоже стругнул? — поинтересовался Никита. — Это же какая была темная, ночь, когда ты творил такие произведения?
— Я здесь не причём, — растерянно бормотал старик. Он схватил Буратино за ногу и потащил в дальний угол. — Как тебе не стыдно, по комнате расхаживать голым, здесь же девочка.
— А ей все равно, в каком я виде, главное, что я хороший товарищ.
— Товарищ? Какой еще товарищ? Откуда ты привел весь этот маскарад. С какой помойки?
— Я же говорю, что Карабас Барабас приехал к нам со своим кукольным театром, и завтра будет показывать спектакль. Пап, я очень хочу туда попасть.
— Сначала ума наберись, бездельник. Выпроваживай своих гостей, их, наверное, хозяин потерял. Еще не хватало, чтобы этот Карабас приперся ко мне в коморку. У него, говорят, борода размером с нашу улицу. Мне блохи в доме не нужны.
Куклы громко рассмеялись.
— Вы помалкивайте, — продолжал Карло. — Нашли место и время смеяться. А тебе, Буратино, я за ночь сошью одежду, чтобы не светил своими сучками и в школу пойдешь.
— Куда? — Буратино прищурил свои раскосые глаза.
— В школу за мозгами.
— А сумка?
— Какая еще сумка?
— Куда я эти мозги буду складывать.
— А, портфель? Его тоже за ночь смастерю и вперед. Сделал же я на свою голову себе сынка, но не подумал дырку в голове просверлить, чтобы ума туда залить, придется, Буратино, ходить в школу.
— А они в школу не ходят. Ни Мальвина, ни Пьеро, ни…
— Хватит, — заткнул говорливого сына Карло. — Как я сказал, так и будет, иначе снова в бревно превращу.
— Да хороший у тебя парень, Карло, — вступился я за Буратино, который от обиды надул щеки и готов был высказать что-то очень нехорошее в отношении своего папаши.
—  Я чувствую, что еще хлебну с ним горя. В нашем городе и без того мошенников хватает. Взять только эту ненаглядную парочку кота Базилио и лису Алису. Одно горе с ними. Может вы, ребята мне поможете от них избавиться?
— Да, запросто, — тут же вызвался Никита.
— Нет, мы помочь не сможем, — оборвал я благородный порыв своего друга. — Мы ни в какие дела не вмешиваемся. Сами разберетесь.
— А эта старая вонючая черепаха Тротила? Эта тоже, как камень среди пустыни. Если бы она плавала в своем болоте, то ладно, так она еще и ползает по земле. Ей уже триста лет, а она все как девушка.
— Так это же хорошо, — согласился Илья.
— Кому как. Нам она всем постоянно путает карты.
— Папа Карло, ты разве картежник? — удивился Буратино.
— Заткнись, пока снова поленом не сделался.
Буратино обиделся окончательно: его курносый длинный нос повис, как сопля, а на лысой голове появились морщины.
— Не печалься, — подбодрил его Карло. — Завтра будет у тебя одежда, шапка и портфель, но, чтобы учился примерно, а я за тебя не краснел. Давай, провожай своих гостей и спать. Завтра рано вставать.
Буратино вышел со своими друзьями за дверь и долго там с ними шептался.
— Ну, а вы куда дальше? — обратился Карло к нам.
— Переночуем и завтра в путь, — сказал я. — У вас здесь гостиница или дом, где можно снять комнату, найдется?
— Какая гостиница, какой дом? — удивлялся Карло. — Я сейчас сбегаю к своему другу Джузеппе. У него есть большой сарай, там и переночуете.
Илья хотел воспротивиться такому гостеприимству, но я его снова опередил.
— Вот и замечательно, — согласился я. — До завтра выспимся и в дорогу.


                Глава 38

Утром мы встали поздно. На сене, которое служило нам вместо матраца и одеяла, уснуть было практически невозможно, но мы, преодолевая все принципы радушного гостеприимства Джузеппе, согласились на такое испытание, и под утро так крепко заснули, что не слышали, как на улицах города уже кипела жизнь.

Я стряхнул сено с ушей и головы и, щурясь от ярких лучей солнца, которые проникали во все щели нашего сарая, поднялся и стал будить своих друзей.
Илья открыл покрасневшие глаза, заложил руки за голову и мечтательно заговорил:
— Никогда не думал, что в своей жизни придется ночевать на сеновале в сарае. Оказывается, это такая романтика, когда пахнет сеном и навозом. В такие места надо водить девиц, а не валяться мне с вами. Какая прекрасная жизнь была когда-то на земле: люби и не стесняйся. А какие дети после таких ночевок получались — это просто маленькие прелести. — Илья заметил, что лежавший рядом Никита тоже открыл глаза и внимательно его слушает. — Вот мне бы в эти времена.
— Пользуйся случаем, а я бы ни за что не согласился находиться, а тем более жить, в этих временах, — признался Никита. — Был бы доброжелательный хозяин, он ни за что не позволил гостям ночевать в таких условиях. Вот ты говоришь о людях, такое впечатление, что ты вообще отсутствуешь в этом времени. Какие здесь люди, этот Карабас Барабас с бородой в три метра? Тротила в панцире? А может Алиса или этот аферист кот Базилио? Я замечаю, что ты за последнее время совсем рассудка лишился. Думать надо, о чем говоришь. А дети? Что это за дети? Один полностью деревянный, да еще пытается хамить папаше. Девка, так та по-уши фарфоровая. Артемон, пудель из клока шерсти…
— Ну, хватит обсуждать местных жителей, — прервал я их разговор. — Вы лучше подумайте о нашем будущем. Вот сейчас выйдем из сарая и куда, на болото к Дуремару, пиявок ловить? Я не только ничего не хочу, я уже жить не хочу. Все к черту! — Меня тоже понесло, и я понял, что расслабляться мне нельзя. — А, впрочем, все у нас складывается очень неплохо.
Никита даже привстал на локтях.
— Не понял?
— А что тут понимать? Вспомните, что с нами произошло за последнее время? Мы, наверное, все сказки обошли, встречались с царями, дураками, Ягой, Кощеем… Кто только нам не попадался, вспомните все. Это же все персонажи из сказок, которые нам когда-то родители читали, но в литературном формате.
— В каком формате? — не понял Никита.
— Отстань. А здесь все наяву. Где это видано, чтобы человек попадал в такие переплеты, в которых побывали мы? Где это видано, чтобы современные молодые люди общались со сказочными персонажами?
— Что ты хочешь этим сказать? — Илья встал с сеновала и смачно ударился головой о косяк. — Идиоты, ничего строить не умеют! На - оставляли острых углов, а я их своей башкой собираю.
— Подумайте сами, что с нами произошло и происходит до настоящего времени. — Я готов был привести десятки примеров нашего общения со сказочными персонажами и даже подтвердить фактами, если кто это забыл.
— Ну, говори дальше, Андрей, — потребовал разволновавшийся Никита. — Я слушаю тебя очень внимательно.
— В этой экспедиции, по-моему, нас кто-то одурманил, и мы представили себя в сказках, — предположил Илья. — Знал бы я, кто это сделал, оторвал голову без всякого сожаления.
— Здесь, братцы, далеко не в кинжале дело. Мы из какого-то ржавого ножа сделали кумира и думаем, что все происходит из-за его колдовства. Нет, это не так, я в этом полностью уверен. Лежит этот кинжал в моем рюкзаке, а дела у нас, как не продвигались, так и не продвигаются.  Хоттабыч был последним из наших персонажей, а теперь нас занесло совсем в нерусскую сказку.
— В какую сказку? — снова не понял Никита.— И насчет Хоттабыча я очень сомневаюсь. Откуда ты взял, что он русский персонаж. Еврей он самый настоящий.
— Это уже не важно, — вздохнул Илья. — А ты уши растопырь, или совсем глухой, — прервал вопрос Никиты Илья.  — Говори, Андрей, дальше.
— Я все сказал, теперь думайте вы.
— Надо валить из этого города, — предложил Илья.
— Так мы и сделаем. — Я был полностью согласен. — Но куда?
— Язык до Киева доведёт. Есть еще на свете добрые люди, подскажут.
— На данный момент нам попадались одни неадекваты. Одни репку всей семьей тянули, да так и не вытащил, другие яйца золотые из-под курей получали, третьи из муки внуков лепили, а этот, последний, как его там?
— Кот Базилио, — подсказал Никита.
— Сам ты кот. Папаша Карло. Так этот вообще додумался стругнуть себе деревянного сына.
— Ну, может он импотент, — предположил Илья.
— Да, с вами не соскучишься, — вздохнул я. — Собирайтесь и покидаем этот пятизвёздочный отель. У меня от такого гостеприимства все бока болят.
— А дальше?
— А дальше в путь. Чувствует мое сердце, что всему этому скоро придет конец.
— Андрей, а ты оптимист.
— Уж, какой есть. Хватит сено топтать, лошади есть не станут. Поднимайтесь и уходим.
— Прощаться с Карлом будем? — уточнил Никита.
— Ты можешь к нему забежать, а у меня ни с кем нет желания прощаться. Когда прощаются, то возвращаются.
— Я бы вернулся, — улыбнулся Илья впервые за несколько дней наших похождений.
— Здесь университет еще не построили, поэтому тебе придется идти с нами.

                Глава 39

На улицах было шумно. Детвора носилась по улицам и кричала, что приехал театр Карабаса Барабаса и, пыталась попасть в большой разукрашенный шатер, который растянули на центральной площади. Это и был театр, мимо которого нам предстояло пройти. Особого внимания на нас никто не обращал, и мы старались быть незамеченными, но не получилось.
Неожиданно меня за рюкзак кто-то потянул, и я обернулся. Счастливое лицо Буратино сияло на солнце от восторга. Он был одет в шортики, рубашку с большими пуговицами, на его голове болтался колпак, а в руках был букварь.
— Куда это вы собрались? — спросил он. — Тоже в театр?
— Не твое дело, деревяшка, — огрызнулся Никита. — Тебя папа Карло в школу отправил, так спеши туда, иначе опоздаешь.
Буратино показал нам язык и скосил глаза на своем длинном носу.
—  Фиг ему, а не школа. Я не могу пропустить представление с моими друзьями. Школа может и подождать — учиться никогда не поздно.
— Тебе большое внимание надо обратить на образование, — заметил Илья. — У тебя особая голова.
— Умная?
— Нет, деревянная.
— Папа Карло обещал мне туда мозги вставить,— похвастался Буратино.
— Вот когда вставит, тогда и будешь рожи корчить, а сейчас в школу и быстро, — уже требовал Никита.
— Оставьте ребенка в покое, — возразил я. — Что вы к нему привязались?
— А вон и твой папаша идет. — Илья заметил Карло, который шел с растерянным видом по улице и вертел головой во все стороны.
Заметив нас, Карло сразу направился в нашу сторону.
— Вы меня не видели, — затараторил Буратино. — Я пошел в школу.
— Не ври дядькам, шалопай.
— Я все про вас Карабасу Барабасу расскажу, — пригрозил тот.
— Давай, давай, двигай на уроки, академик.
Буратино шмыгнул в толпу народа и больше не появлялся.
— Вы моего сорванца не видели? — взволнованным голосом спросил Карло.
— Да он только что…
Я не дал Никите договорить и сам завел со стариком разговор.
— Наверное, ваш сын в школе. Он вам обещал туда пойти с утра, значит, ищите его только там.
Папа Карло недоверчиво на нас посмотрел, махнул рукой и пошел прочь.
— Никита, не лезь в чужую семейную жизнь, — упрекнул Илья. — Сами разберутся.
— Я и не лезу, только понять не могу, как это у папаши получилось, стругнуть живого человечка.
— Сказки надо было внимательно в детстве слушать, — сказал я, поглядывая на вход в шатер, куда только что проскочил Буратино.
— Может, тоже зайдем и посмотрим, что за спектакли ставит этот Карабас Барабас.
— У нас денег нет, чтобы духовно удовлетворяться, — ответил я.
Неожиданно из дверей шатра вылетел Буратино, а за ним и его букварь.
— Бедолага, наверное, тоже без денег попытался посмотреть представление, — посочувствовал Илья.
 Буратино отряхнулся от пыли, погрозил кулаком в сторону охранника и снова увидел нас.
— Иди в школу, — потребовал я. — Там тебя не выкинут, как здесь.
— Я им еще покажу Кузькину мать, — ругался Буратино.
Мы переглянулись.
— Интересно, в эти времена тоже знали Кузькину мать? — спросил меня Илья.
— Возможно, — пожал я плечами. — Кузя — это самое распространённое имя, а вот мать его — это уже шедевр. Так, про всяких Кузей оставим разговор, нам думать надо о другом. Вы что, забыли, где мы находимся?
— А что, нормально, — встрепенулся Никита. — Меня одно не устраивает — не курит здесь никто. Это сумасшедшие цари о табаке и не слыхивали, а мне бы не мешало хабариук какой-нибудь проглотить.
— Ты что, наркоман? — удивился Илья.
— Я настоящий. Это вы подиовинду-человеки. Скрептологи, короче.
От услышанного у меня с Никитой вытянулись лица.
— Как ты сказал? — переспросил Никита.
— Эти слова не повторяются по несколько раз.
— Понятно. — Никита потер деловито руки. — Что будем делать?
— Давайте я вам табачку принесу, — вызвался Буратино, который не отходил от нас ни на шаг.
— Вот видите, даже дети про табак знают, — воспрял духом Никита. — У папы Карла стащишь?
— Нет, у Карабаса Барабаса. Я знаю, где он прячет свой сундучок. Там наверняка есть и табачок, а если и нет, то я, хоть посмотрю, что он так тщательно там прячет от всех.
— Да золотой ключик он прячет, — предположил я.
— Золотой ключик мне потом черепаха Тратила подарит, заулыбался довольный Буратино. — Вы мне здесь баки не забивайте. А вот что у этого Карабаса в сундуке кроме ключика, мне очень интересно.
— Ты, Буратино, совсем не уважаешь старших, — выразил я свое порицание. — Карабас старше тебя и намного, а ты решаешься залезть к нему в тайник. Это не годится. В школе тебе расскажут, что это очень нехорошо.
— А еще, что в школе расскажут?
— Про арифметику и письмо. Ты станешь грамотным пацаном, и все девки  за тобой будут бегать.
— Вот этого еще и не хватало. — Буратино надвинул свой колпак на глаза. — В школу ходите сами, если такие неучи, я и без нее обойдусь. Хотите, букварь вам продам за один золотой.
— Тебя папа Карло выпорет за такое неуважение к знаниям. Так нельзя относиться к жизни, — принялся воспитывать его Илья.
— Много вас таких учителей, а театр один и то меня из него вышвырнули. Там меня друзья ждут, а я здесь с вами болтаю. Дайте золотой.
— Да где же тебе взять золотой, если у нас у самих ни копейки.
— Эх вы, нищета необузданная. — Буратино махнул на нас рукой и направился к шатру с черного входа. — Не будь я Буратино, если не увижу спектакль, — бормотал он себе под нос.
— Наконец этот пенек удалился, — вздохнул Никита. — У меня от него уже все уши болят.
— Мужики, а вы не заметили, что у нас одни вопросы и никаких решений, — заметил Илья. — Я только и слышу одну фразу: «что будем делать?»
— Ну, если ты такой продвинутый, то предлагай что-то конкретно.
— Хватит вам опять спорить. — Меня уже начинали раздражать эти ненужные словесные перепалки. — Все, что с нами происходит, имеет определенную причину, и мы в ней сами замешаны.
— Это чье-то злое колдовство, — решил Илья. — Самим нам в этом не разобраться никогда.
— А надо. Я здесь не собираюсь оставаться. У меня другие планы на жизнь.


                Глава 40

Город, который мы покинули в полдень, оставался уже далеко позади. Мы шли, молча, друг за другом и не желали делиться впечатлениями о прошедших днях. Впереди шел я, за мной Никита. Илья заметно отстал, но тоже шел и удивлялся сам себе, что попал в такой жизненный тупик.
Вдалеке у самой реки мы увидели огромный замок, но, ни у кого не было желания сворачивать к нему, так как понимали, что снова попадем в какую-нибудь историю.
Я остановился, и устало скинул рюкзак с плеч.
— Есть свежие мысли? — спросил Никита и уселся на траву.
— Какие могут быть мысли, если в животе урчит от голода, а в голове сплошной кавардак. Я уже не знаю, что с нами происходит. — В моем голосе звучало полное отчаяние.
— Где этот проклятый кинжал, — спохватился подошедший Илья. — Это все из-за него.
Я порылся в рюкзаке и достал кинжал, повертел в руке и протянул его Илье.
— Ты в этом уверен?
— С тех пор, как он появился у нас, нам стало катастрофически не везти. Я это заметил еще там, на раскопках. От него надо немедленно избавиться.
— Избавляйся. — Никита пожал плечами. — Если это поможет, то я с Андреем не против.
Илья тоже повертел кинжал в руках, размахнулся и закинул его в реку.
— Чертова железяка, пускай тонет со всем своим колдовством.
Мы смотрели, как по воде разбегались круги, но никаких изменений в нашем положении не обнаруживали.
— Не сработало, — заметил Никита. — Теперь сможешь туда же выбросить и свой рюкзак. Может все из-за него?
— Рюкзак здесь не причем.
— Вот и кинжал был не причем. Ты бы лучше свою башку в реку закинул, вместе с мозгами. Я полагаю, что в наших скитаниях, наверняка, произошли б изменения.
— Ну, хватит, вам собачится, — попытался снова остановить я своих друзей. Я прекрасно понимал, что нервы у всех на пределе, но старался всеми силами, чтобы мы не впадали в панику. — Нам надо к замку, — решительно заявил я.
— Я туда не пойду, — наотрез отказался Илья.
— Хорошо, не иди. Подождешь нас здесь, пока мы вернемся.
— Ну, хорошо идемте, но если там опять какая-то сказка, то я вас больше не стану слушать и буду решать о своем возвращении сам.
— Так почему же ты до сих пор этого не сделал? — спросил Никита.
— Времени из-за вас свободного не находилось.
— Вот так, Андрей, оказывается во всем виноваты теперь я и ты. Идем в замок, а этот может решать свою судьбу самостоятельно, но запомни, выручать мы тебя не будем.
— Сам как-нибудь справлюсь, — огрызнулся Илья, но шел за нами в сторону замка, как послушный ослик.

Я устал кулаком стучать в массивные деревянные ворота. Вскоре лязгнул замок и перед нами предстал худющий человек в шляпе с широкими полями.
— Никак Дон Кихот? — вырвалось из глотки Никиты.
— Я охранник, а не тот, как вы позволили выразиться, — возмутился мужчина.
— Пусть это будет так. Что за замок пришлось посетить нам в столь далеком краю? — спросил я и мои друзья приняли важный вид.
— Это с виду он замок, а на самом деле это целое государство.
— И чем знаменито ваше государство?
— У нас имеются свои правители, — стал перечислять мужик достоинства своего государства. — Правда, недавно у нас произошли народные волнения по их свержению, но все, слава богу, закончилось хорошо.
— Даже так?
— У нас по-другому и быть не может. Наши правители очень предусмотрительные люди и не позволят нарушать свой покой.
— Свой или народный покой? — попытался уточнить Илья.
— Если будет покой у наших правителей, то и народ будет спокоен.
— Что-то ты говоришь все во множественном числе. У вас не один правитель?
— Нет, — удивился охранник. — У нас их трое и все упитанные крупные, как в теле, так и в разуме, господа.
— Три толстяка? — догадался Никита.
— Так про них нельзя говорить, они очень беспощадные в этом отношении. А то, что они любят поесть, так, кто же этого не любит. И вообще, что я это с вами тут разговорился? С чужаками разговоры недозволенны, приказ правителей.
— А мы послы, — неожиданно представился я. — Мы должны знать, что твориться в соседнем государстве и вообще, желали бы встретиться с вашими правителями.
— Да на какой черт они нам нужны, — выпалил Илья.
— Так надо. Это дипломатия, — пояснил я.
— В таком случае я должен доложить правительству о ваших намерениях, — растерялся мужик.
— Это обязательно. Делай все, как по протоколу. — Я чувствовал, что меня понесло. Мне интересно было увидеть то место, куда мы попали. — И еще вопрос, почему ты такой худой, если заверяешь нас, что у вас все хорошо.
— Этот вопрос неуместен. — Мужик захлопнул перед нашим носом ворота и на некоторое время исчез.
Мы уселись под стенами замка и молчали, поглядывая на высокие стены.
— Зачем нам туда? — поинтересовался Никита. — Нам бы домой.
— Друзья мои, мы столько прошли, столько испытали, столько повидали, что грех нам отказываться и от последнего.
— Ты думаешь, что все это скоро закончится?
— Я уверен. Дело в том, что вы должны были заметить ситуацию, которая складывается вокруг нас. Вспомните все с самого начала. Сначала были какие-то древние сказки и персонажи, типа бабы Яги, Змея Горыныча и подобных им. Потом пошли цари со своими сыновьями-дураками, а теперь настоящие люди и государства, если, конечно, этот мужик не врет. Поэтому делайте выводы, мы приближаемся к нашим временам. Нет, нам непременно надо встретиться с этими правителями. Может, узнаем от них какую-нибудь свежую информацию.
— Говорить будешь ты, Андрей, — решительно заявил Илья.
— Без проблем, а вы мне нужны для массовки.
— Никогда я не буду массовкой, — заявил Никита. — Я тоже пару слов скажу.
— Только по теме, — предупредил я.


                Глава 41

Мы были приглашены в замок и, с тревогой в сердцах, следовали за охранником.
— И как величать ваших правителей? — попытался уточнить я.
— Как величать? — удивился мужик. — Очень просто — господа.
— И все?
— И все. Этого для них достаточно.
Мы видели, как вокруг суетятся люди, бегают дети, собаки и орут на заборах возмущенные коты.
— Мне кажется, весь ваш народ очень голоден, — вздохнул Илья. — Они смотрят на нас такими жадными глазами, что готовы сожрать.
— У нас такое правило, — стал на ходу объяснять мужик. — Все вкусное сначала господам, а остальное народу.
— Теперь понятно, почему ты такой худой.
— Это уже на ваше дело. Следуйте за мной в зал замка и помалкивайте.

В огромном зале было шумно. За длинным, накрытым яствами, столом, сидели три толстяка во фраках и ели. Нет, не ели, а жрали. В зале слышалось такое чавканье, что казалось мы, шлепаем по лужам в самую ненастную погоду. Кругом суетилась прислуга, еле успевая подносить господам-правителям еду.
— Постойте здесь, я сейчас доложу о вашем присутствии, — предупредил мужик. — Если они вас примут, значит, повезло.
— Надо же какие они у вас важные. С такими рожами незачем государством управлять, его объедать надо, — выразил свое мнение и Илья.
— Так нельзя говорить о правителях, — посоветовал сопровождающий в очередной раз и направился в сторону стола. Он что-то долго объяснял одному из толстяков, но тот, не поворачивая головы, махнул рукой и информатор, низко поклонившись, попятился назад.
— У них обед, и они не желают прерывать свою трапезу, — виновато пояснил он.
Я решительно подошел к столу и у меня загорелись глаза от обилия пищи. Мои руки сами потянулись к бутерброду с икрой, а в животе так громко заурчало, что на это обратили внимание не только мои друзья, но и правительство, сидящее за столом. Илья схватил куриную ножку, засунул ее себе в рот и через секунду выплюнул уже обглоданную кость. Никита тоже не удержался и первое, попавшее под руку пирожное, тоже сунул себе в желудок. Это заметило правительство и, только тогда обратило на нас свое жирное внимание.
— Кто эти голодранцы? — пробасил один из толстяков. — Откуда они тут взялись?
— Почему прислуга допускает посторонних к столу? — был невнятный вопрос второго толстяка.
— Кто посмел хватать еду со стола у правителей? — возмущался третий.
Обслуживающий персонал замер в недоумении и обратил на нас свое голодное внимание.
Сопровождающий нас мужик попятился и немедленно скрылся за дверями.
— Мы послы, — торжественно объявил я, проглатывая очередной бутерброд с икрой.
— Ну и что? Это не значит, что можно хватать еду с государственного стола и прятать в своих животах. Наша бедная страна и без того голодает, а тут еще какие-то послы, — пробурчал первый толстяк.
— Где охрана? — заорал второй. — Нашему народу и так есть нечего, а тут еще и голодные послы явились. Из какого вы государства, что так голодны?
— Из студенческого, — не растерялся я.
Толстяки переглянулись между собой,  ничего не понимая.
— Я про такое государство никогда не слышал. — удивился третий. Он вытер масленую рожу платком и поднялся. Только сейчас мы увидели, какой он жирный. — Вы господа слышали когда-нибудь о таком государстве?
— Это шпионы, которые способствовали недавним беспорядкам в нашей стране, — предположил первый. Он тоже поднялся и устремил на нас свои поросячьи глазки.
— Да не шпионы мы вовсе, — пытался убедить я правителей, запихивая в рот теперь уже все, что попадалось под руку. — Наедайтесь, пацаны, — зашептал я. — Если нас отсюда попрут, так хоть с полными животами уйдем.
Никита и Илья стали с жадностью пихать в рот еду, не успевая ее пережёвывать.
— Вот отсюда! — орали хором возмущенные толстяки. — Где охрана?
— Так вы же их всех разогнали, чтобы не кормить, — напомнил слуга.
— Тогда ты гони их прочь. Казны и так недостаточно, чтобы содержать нас, а тут еще и эти непонятные послы.
— Кыш отсюда, — замахал руками слуга, но мы были настойчивы и уже, ни о чем не говорили, потому, что наши рты были заняты работой.
— Они сожрали мое любимое мороженое, — завизжал первый толстяк.
— А бутерброды? Уже последний в рот пихает, — возмущался второй.
— Лучше бы народ кормили, чем в себя столько впихивать, — заметил я и с удовольствием вытер свой рот длиной скатертью со стола. — Спасибо за угощения. Мы хотели с вами провести переговоры, но ничего не получается. Послов надо угощать — так положено по протоколу, а вы единоличники, поэтому мы сами угостились.
— Прочь из нашего государства, негодники.
Толпа прислуги, кто с поварешкой, кто со скалкой или кастрюлей накинулись на нас, и мы вынуждены были отступить.
Как мы вылетели за ворота, уже не помнил никто, но оказались на берегу какой-то реки с рюкзаками и полными животами.
— Вот как-то так, — вздохнул я и повалился на траву, раскинув широко руки. — Если нам не рады, то должны мы, хотя бы не отказывать себе в удовольствии.
Никита тоже развалился рядом, а Илья стоял на берегу и с досадой поглядывал на другой берег, где суетились люди.
— Интересно, что это там за государство такое? — спросил он, поглядывая на нас.
— Тебе какая разница? Главное, что не по своей воле нас накормили, хотя и выкинули, как бездомных собак. Я это смогу пережить.— Никита привстал на локтях и тоже устремил свой взгляд на противоположный берег. — Это тоже земли трех толстяков?
— Я уже ничего не понимаю, — бормотал я сонным голосом.— Давайте хоть разок за последнее время выспимся. Когда еще придется в этих краях бывать? Илья, располагайся рядом и до вечера у нас свободное время.
Не успел я погрузиться в сон, как услышал душераздирающий крик Ильи. Я моментально вскочил, наступив при этом на лежащего рядом Никиту.
— Вы что, совсем переели? — Никита тоже вскочил и, не понимая, что происходит, смотрел на Илью глазами, похожими на огромные пуговицы от пальто. — Ты чего орешь, как сумасшедший? Еда поперек стала?
Илья сидел неподвижно и не мог произнести ни одного слова.
— Что произошло, друг мой? — спросил я, замечая его бледный вид. — Ты на том берегу увидел что-то родное, наше?
Илья стал медленно подниматься с травы, и мы с ужасом заметили, как с того места, где он сидел, разбежалось целое семейство ежей.
— Я погиб, — еле шевелились его губы, а бледное лицо выражало полное отчаяние.
— Русские не сдаются! — воскликнул Никита. — Говори, что с тобой произошло.
— Ежи.
— Что, ежи? Ежи, как ежи.
— Я на них сел, — дрожал его голос.
— Всякое бывает, — пытался я успокоить товарища. — Вот однажды…
— Здесь все не однажды, а в натуре. У меня вся задница в дырках. Сейчас весь антифриз выльется, и я заклиню.
Я с Никитой переглянулись.
— Мы друзей в беде не оставляем, — объявил Никита.
— Слушай, ты, спасатель, у меня проблемы, а ты все иронизируешь.
— Мы тебе сочувствуем, жалуйся.
— Нечего рассказывать. У меня вся задница в иголках. Вы видели этих ежей? Они вообще без колючек разбежались.
— Может это такая порода.
— Не знаю про породу, но все иголки, что были на них, теперь торчат во мне.
— Можно подробнее обрисовать ситуацию, — попросил Никита.
— Подробностей мало. Хотел присоединиться к вам, чтобы пищеварение пришло в норму, а тут эти животные мне подстроили лажу. Это они отомстили мне и за вас.
— Хватит нести пургу, говори прямо, — остановил я размышления Ильи.
— Я двигаться не могу, спасайте, пацаны.
— Ты полагаешь, что все иголки, что носили до сих пор ежи, находится у тебя в загадочном месте?
— Надо смотреть, куда садишься, — выразил свое мнение Никита. — Задница, вещь серьезная. Она иногда и думает, и принимает ответственные решения. Иногда она такое затеет, что только ты можешь стать ее компаньоном.
— Хватит трепаться, — остановил я дискуссию. — Надо спасать пацана. Если мы его потеряем, то на курсе будет конкретный недобор.
— А что, там уже некоторые исчезали? — удивился Никита.
— Мы исчезли. Наши, поди, уже четвертый курс заканчивают.
— Чего вы болтаете ни о чем, — волновался Илья. — Спасайте дружбана, у меня уже весь антифриз вылился на землю.
— Надо смотреть куда садишься, тетеря. — Никита не успокаивался и был непреклонен к своим заключениям, тараторя одно и то же.
— Все, лишние разговоры в сторону, — объявил я. — Мы втроем прошли множество испытаний, поэтому в таком составе и должны и вернутся обратно. Снимай штаны, будем спасать.
— Никита, отвернись. —  покраснел Илья.
— Пусть смотрит, до чего может довести беспечность и неосторожность. Снимай штаны, будем извлекать из твоего организма посторонние предметы.
Илья еще больше покраснел, но подчинился и медленно, оглядываясь на Никиту и по сторонам, стал опускать штаны.
— О, хорошая попка! — увидел оголенный зад Ильи Никита. — Только пару десятков колючек придется выдернуть без наркоза.
— Андрей, лучше ты, чем этот изверг, — стонал Илья. — Я только тебе отдамся.
— Мне отдаваться не стоит, — заверил я. — У меня девушка в универе есть.
— Я думаю, что ты меня понял. Это я не так выразился в порыве растерянности. Только никому не говорите про этот случай, а то засмеют.
— Да, задница у тебе отменная, только колючая, — прикалывался Никита.
— Не нравится, не смотри. Это частная собственность и глаза лупить на нее так усердно не рекомендуется.
— Я полагаю, все мы давно соскучились по девчонкам, вот поэтому и стали такими впечатлительными. Илья, придется немного потерпеть. — Я осмотрел зад своего товарища и пришел к заключению, что орать он будет очень громко. — Извини, наркоза у меня нет, поэтому возьми что-нибудь в рот и сожми челюсти. Иголок немного, около трех десятков.
— Сколько? — Илья даже схватился за штаны, чтобы их одеть обратно.
— Не делай глупости, — предупредил Никита. — Если что, я тоже подключусь. Мы не позволим нашему товарищу погибнуть на чужбине из-за каких-то ежей. Правда, я слышал, что среди этих ежей есть породы, которые не совместимые человеческими жизнями, но они попадаются редко.
— Андрей, что он говорит, — захныкал Илья и заорал на всю округу, когда была выдернута первая иголка. — Они что, с крючками, а концах?
— Надо было смотреть, куда опускаешь свой зад, — поддакивал Никита. — Дай и мне выдернуть пару штук.
— Андрей, не позволяй ему этого делать, — умоляюще просил Илья. — После такой экзекуции мне придется брать академический отпуск в университете на год.
— Ничего страшного, будешь пару семестров учиться стоя, — предупредил Никита.
— Андрей, лучше уж ты сам сделай все до конца. Я тебе доверяю, как родному, а этого изверга не подпускай и близко к моей попке.
— Хорошо, я так и сделаю, — согласился я. — Никита, иди к берегу и посмотри, что твориться на том берегу.
— Я и отсюда вижу, — сказал Никита. — Целая толпа девок собралась, и не отрывают своего взгляда от вашего общение.
Илья поднял покрасневшие глаза на реку. Действительно на том берегу собралось около десятка девушек, и не отрывали своего взгляда от берега противоположного.
— Если ты будешь меньше орать, то их внимание в нашу сторону немедленно ослабнет, — предупредил я.
— Да пусть смотрят, мне уже давно на все плевать, — стонал Илья, когда я из него извлекал очередную иголку.
— В универе расскажешь об этих событиях в подробностях, а я подтвержу,— посоветовал я.
— Никогда, — запротестовал Илья. — Если Никита не проболтается, то никто не узнает.
— Было бы, о чем болтать, — возразил Никита. — Подумаешь, на ежей сел.… Вот если бы ты сел на дикобраза, тогда это был бы цирк.
— Типун тебе на язык.
— Терпи, Илюха, последняя иголка, — предупредил я.
— Андрей, дай я ее выдерну, — рвался Никита принять участие в спасении друга.   
— Андрей, не смей этого делать. На провокационные действия не поддавайся.
— Тогда терпи, — вздохнул я и ловко выдернул последнюю иголку из задницы товарища.
Илья, обессиленный упал на траву, и не двигался.
— Неужели скончался? — спросил Никита и склонился над другом.
— Натуралисты так просто не умирают. — Илья открыл глаза и через силу улыбнулся.
— Штаны одень, Аполлон. Вон деревенские девки уже вплавь реку пересекают. Изнасилуют, как пить дать.
Илья поднял голову, и только теперь облегченно вздохнул.
— Мечтатель ты, Никита. Где ты девок в реке видишь? То ж утки или гуси плавают.


                Глава 42

Мы упорно продолжали свой путь в надежде, что нам повезет. Мы шли почти наугад и были рады каждому селению, которые попадались нам на пути. Сколько мы прошли, что видели и с кем встречались — от этих мыслей бросало в дрожь, но у нас не было другого выхода. Больше никто из нас не обвинял друг друга за эти приключения, поэтому мы старались больше молчать, чтобы лишний раз не сорваться.
Была уже ночь и, как назло, нам на пути перестали попадаться населенные пункты, поэтому у меня появилась идея  остановиться, развернуть палатку и переночевать. Эту идею поддержал только я, но мои товарищи рвались в своему светлому будущему и я подчинился их порыву в надежде на лучшее.
Какая-то степь лежала перед нами, темная и жуткая. Я не удивился, если бы услышал завывания волков или шакалов, но вокруг была мертвая тишина.
Мы поглядывали друг на друга в надежде, что кто-то из нас заговорит и предложит отдохнуть до утра, но все было тщетно.
Наконец я, который шел, впереди, остановился и перевел дыхание.
— Выйдем на сопку, что перед нами и поставим палатку, — решительно сказал я. — Илья, как твое здоровье?
— Не дождетесь, — услышал я раздраженный ответ.
— Он про задницу твою беспокоится, а ты хамишь, — одернул его Никита.
— Вот с ней как раз все в порядке.
— Ну и, слава богу, это самый главный орган у человека, а ты позволил ей сесть на целое семейство ежей. Беречь ее надо, иначе она тебе никогда больше приключений не предоставит, — язвин Никита.
— Свою береги, чтобы не простыла.
Мне было приятно слышать веселый разговор своих товарищей, значит, еще был у них порох в пороховницах, если ухитряются шутить.
— Андрей, я больше не могу, — через некоторое время заныл Илья. — Мы уже полсвета прошли и все напрасно. У нас ни компаса, ни карты.
— Вот об этом надо было думать раньше. — Никита первым поднялся на сопку и обомлел.
— Какая красотища, — зашептали его губы. — Такую широкую реку мы еще не встречали никогда на своем пути.
Мы стояли рядом и тоже любовались.
— Река — это хорошо, но как нам перебраться на тот берег. — Илья призадумался.
— А зачем нам на тот берег, когда и на этом хорошо, — возразил я.
— Оглянись назад — сплошная темень, а на том берегу я вижу какие-то темные избы и огоньки в их окнах.
— Это тебе мерещится, — предположил Никита. — Я стал замечать, что тебя в последнее время часто стало глючить.
— Да, там, действительно, какой-то населенный пункт и церковь я вижу, — заверил Илья. — Выходит, что там живут люди.
— Может, и живут, но вплавь я эту реку не одолею. — Никита сбежал по сопке вниз к реке и опустил в нее руки. — Мне кажется, что это Днепр.
— Перекрестись, предсказатель, — не соглашался Илья. — Как ты можешь определить название реки, когда мы не знаем, где находимся вообще.
— По воде могу определить. Помню, еще Гоголь писал о степях, где мы вынуждены болтаться бесконечно и про воду в Днепре.
— Что-то я такого не помню совсем, — уже и я не соглашался с доводами товарища. — И все же нам надо на тот берег. Там хоть люди есть.
— Мужики, сползайте сюда, — кричал Никита. — Кажется, мы спасены.
— Что такое?
— Я лодку вижу.
Мы немедленно поспешили вниз. Действительно, в зарослях стояла чья-то лодка с веслами.
Оглядев тщательно местность и, не обнаружив хозяев речного судна, мы стали торопливо загружать свои рюкзаки, уселись за весла и отчалили от берега.
— Вот что бы вы делали, если б не я, — гордился находкой Никита. — У вас вечные сомнения, а тут раз и удача!
— Да, без тебя мы бы пропали на этом берегу, — согласился я.
— И здесь тоже, — добавил Илья, чувствуя под ногами воду, которая постепенно покрывала днище.
Мы были уже далеко от берега и совершенно растерялись.
— Может, вернемся, пока на дно не пошли, — предложил я.
— Не стоит, — возразил Илья. — Мы уже на середине реки и как-нибудь доберемся до противоположного берега. У нас выхода другого нет. А ты, Никита, если нашел дырявую лодку, так не сиди, а черпай ладонями воду и спасай наши жизни, пока мы на веслах. Не мог найти что-нибудь поприличнее.
Пока мы добирались до противоположного берега, у меня вся жизнь пролетела перед глазами. Дело в том, что я вообще не умею плавать, но об этом не стал разглашаться, а усердно помогай Никите и мы, в четыре руки, неплохо справлялись с водой.
— А ты, давай, греби по курсу, — бормотал недовольный Никита. — Если не я, сидел бы на том берегу вечность.
— Потерпите, братцы, осталось уже совсем немного, и мы спасены.
— Точно деревня, — утвердительно заявил Илья, сидя на веслах и разглядывая быстро приближающийся берег.
— У тебя отец случайно не моряк? — уже шутил Никита. — Ты, как моторная лодка веслами работаешь.
— Я уже мозоли себе заработал, — заныл Илья. — Две такие туши везти не каждому под силу.
— Греби и не отвлекайся. Задницу мы тебе вылечили, вылечим и руки, только никому в университете не говори, засмеют.
— Без тебя как-нибудь разберусь.
Лодка на скорости врезалась в берег, и мы попадали прямо в воду.
— Тормозить научись, деревня, — возмущался я.
— Здесь мелководье, — оправдывался Илья. — Я не специально.
— Надо лодку спрятать, может пригодиться, когда будем сваливать с этого населенного пункта. Уж очень оно подозрительное.
— Где прятать, когда ни одного куста поблизости нет? В песке зароем? — Я шагнул на землю и облегченно вздохнул. — Заночуем здесь, а утром отправимся на разведку.
— Вы палатку ставьте, а я сгоняю в деревню, все разузнаю, а если повезет, жратвы принесу, — вызвался Никита.
Он растворился в темноте, а мы стали устанавливать палатку и располагаться на ночлег.
Я уже дремал, когда меня толкнул локтем Илья.
— Чего надо? — пробурчал я. — Спи, давай.
— Никита не вернулся.
Я моментально вскочил и чуть не снес палатку головой.
— Как не вернулся? Его до сих пор еще нет?
— Исчез бесследно.
— Не может такого быть.
Мы выползли из палатки и стали настороженно всматриваться в темные дома, которые стояли вдалеке.
— Надо идти и искать, — решил я. — Отпустить ни на минуту никого нельзя.
— Давай поисками займемся утром. Ничего с ним не станет.
— Нет, так не пойдет. Надо идти сейчас и немедленно.


                Глава 43

Мы оставили все свои пожитки в палатке и медленно побрели в сторону темных строений. Чем ближе мы к ним приближались, тем яснее слышали пение из домов. Нас это насторожило, и мы остановились.
— Интересно, сколько сейчас время? — поинтересовался я.
— Мои часы еще при царе Салтане промокли и остановились, — сообщил совсем не радостную новость Илья.
— Беречь оборудование надо. Мы так совсем потеряемся.
— А чего это они песни орут, праздник какой-то у них?
Мы с осторожностью шли по единственной темной улице, с обеих сторон которой были покошенные избы, из светящихся окон которых слышались пьяное пение на различный лад. Неожиданно из одной избы выскочила девица, а за ней парень. Они, как ошалелые, бегали друг за другом по двору, смеялись и по-своему веселились.
Мы, остановились у плетня и наблюдали непонятную для нас картину.
— Эй, молодежь, — крикнул я. — Что за праздник у вас, что за дискотека?
Молодые люди не обращали на нас внимания, носились друг за другом и были увлечены своими отношениями.
Илья громко свистнул и только тогда молодые прекратили свое непонятное занятие.
— Мы тут своего товарища ищем, вы не видели его?
— Какого еще товарища? — спросил удивленный парень. — В нашей деревне все свои. А вы кто такие будите?
— Мы странники и идем с дальних мест вот уже полжизни. Хотели бы уточнить, где мы находимся. — Илья подробно пытался разъяснить наше присутствие.
— Ты можешь заткнуться, — потребовал я. — Может эти люди и слов-то таких не слыхивали, а ты им втираешь непонятные вещи.
— Здесь наша украинская земля и посторонних на ней нет, — стала объяснять уже девушка. — А сегодня у нас праздник, поэтому и веселимся.
— Что, всей деревней?
— У нас так принято.
— И как ваша деревня называется.
— Диканька.
— Где-то я уже такое название слышал, — задумался Илья. — Может, здесь однажды мы тоже уже были.
— Нет, мы здесь не были никогда, — заверил я. — Гоголя читал? Он однажды про их вечера написал, вот они и бесятся. Но, где Никита?
— Заходите, люди добрые в избу и будите нашими гостями, — пригласила девушка. Она толкнула своего парня так неудачно, что тот полетел на землю, а она завизжала, как ужаленная и снова стала носиться по двору.
— Наверное, у них так принято, — решил я. — От приглашений не отказываются. Идем в избу.
В темных сенях мы уронили какой-то таз, и он с грохотом полетел на пол. Илья спотыкнулся, и чуть было не упал, но мы с большими трудностями добрались до двери, и я перекрестился.
— Что-то я раньше за тобой этого ритуала не замечал, — сказал Илья.
— Крестись, дурень, мы в Украине, а у них закон один — божий. Перед тем, как входить в избу…
Я не успел договорить свою речь, как прямо перед нашим носом распахнулась дверь, и бабка с огромным пустым бутылем вышла в сени. Увидев нас, бутыль выпал из ее рук и тоже с грохотом упал на пол, но не разбился. В избе слышалось пьяное пение мужиков, резко пахло самогоном и кислятиной.
— Нечистая, — заорала старуха во весь голос и кинулась обратно в избу.
Полупьяные мужики повскакивали с лавки и сбились в кучу. Один из них схватил кочергу, другой, стоящие в углу вили и, приготовились встречать непрошенных гостей. Старуха спряталась за печкой, и вся тряслась, да так сильно, что под ней скрипели половики.
Мы стояли в дверях и не верили своим глазам. За столом, уставленным солеными огурцами, квашеной капустой и недопитой четвертью самогоном, сидел совершенно пьяный Никита и не мог связать даже двух слов.
— Эти со мной, — через силу выдавливал он слова, запихивая соленый огурец в рот. — Они безвредные и вы их не бойтесь.
У меня пропал дар речи. Я стоял и хлопал глазами, не понимая, что вообще происходит.
— Так это тоже твои друзья?— лепетали перепуганные мужики.
— Да мои, все четверо. Эй, вы, чего торчите в дверях, присаживайтесь к столу.
— Да их всего двое, — попыталась исправить ошибку Никиты перепуганная насмерть хозяйка.
— Да какая разница, сколько их там: все они мои друзья, пусть заходят, —  мычал совсем опьяневший Никита.
Домочадцы удивились количеству, которое первоначально высказал Никита и, прищуривая глаза, начали нас пересчитывать. В конечном счете, они бросили это трудное дело, немного успокоились и стали усаживаться снова за стол.
— Мы тебя куда посылали? — раздраженно спросил Илья. — Алкаш несчастный. Друзья в палатке, совершенно мокрые трясутся от холода, а он самогон хлещет.
— Ну, раз твои друзья, тогда тоже к столу, — пригласил один из мужиков. — Мы гостей любим.
— Да мы на минутку, вот за этим кренделем пришли, — сказал я.
— Нет, нет, у нас так не принято. Беду надо отмечать сообща, — настоятельно говорил другой мужик.
— У них беда, вот я и присоединился, — мычал пьяный Никита.
— А песни, а радостные лица молодежи во дворе? — Илья был в замешательстве, но тут в избу влетела молодая пара и с грохотом уселись за стол.
— Выяснили отношения? — тихо спросила старуха, выглядывая из-за печи.
— Все, матушка в порядке, — сказала девушка. — Оказывается, он меня любит.
— Ну и, слава богу, — вздохнула старуха и перекрестилась. — А я-то думаю, что он стал к нам частенько захаживать. Будешь теперь моим зятем. — Старуха вышла из своего укрытия и подошла к молодым, погладила их обоих по головам. — Мир вам да любовь. Вот похороним дочку старосты и сразу свадьбу сыграем.
Мы стояли и моргали глазами, не понимая, о чем идет речь.
— Да горе у них в хуторе, — стал пояснять нам заплетающимся языком  Никита. — Вчерась дочка старосты утопла, вот они и отмечают это событие.
— Песнями и плясками в пересмешку с самогоном? — попытался уточнить я.
— Не умела она нырять в реку, вот ее леший и прибрал к себе. Разделась догола, нырнула и всплыла только к вечеру. Так весь хутор сбежался посмотреть на голую утопленницу. Столько было разговоров, что до сих пор в каждой избе гуляют, — стал объяснять нам заплетающимся языком мужик, сидящий с краю.  Вероятнее всего это был хозяин избы: он снова стал настойчиво приглашать нас к столу. — Староста у нас, такая сволочь, вот мы в отместку ему и празднуем столь скорбное событие.
— Ну, чего стоите, как истуканы, — снова заговорил Никита, поднимая голову со стола. Лицо его было все в капусте, а на носу прилипла морковка. — Я не посмел отказать хозяевам, в принятии участия в столь значимом мероприятии.
— Рожу-то отряхни, на поминках находишься, а не в кабаке, — посоветовал я.
Хозяин соскочил с лавки и насильно усадил нас за стол. Хозяйка тут же налила по полному стакану мутной жидкости и подвинула миску с помятыми солеными огурцами.
— Помяните девицу, — сказала она, не отрывая от нас своего изумленного взгляда. — Царство ей небесное.
— А хороша была бабенка, — припомнил другой мужик. — Особенно голая.
Он тут же получил звонкий подзатыльник от старухи и немедленно замолчал.
Мы сели за стол, но категорически отказались пить, пока не объясним свою ситуацию.
— Дело в том, что мы немного заплутали в ваших краях, — стал объяснять я пока трезвый. — Теперь пытаемся выпутаться из этого клубка.
— Вот выпьете, и я вам расскажу, как из него выбраться, — сказал хозяин и подвинул нам полные стаканы. Он тоже был пьян, но еще что-то мог говорить.
Никита тоже потянул руки к бутылю и чуть его не уронил.
— Старуха, налей гостю, — приказал хозяин. — Гулять, так гулять. Сейчас эта утопленница лежит в церкви и ей один из наших читает молитвы для очищения, — продолжал мужик. — Через три дня ее похоронят, и может, староста обретет мозги. Как он всем уже надоел!
— Я завтра обязательно в церковь схожу, — пообещал другой мужик. — Уж слишком хороша утопленница. Взгляну на нее еще разок.
— Штаны не порви, — оборвала его намерения старуха. — Что-то ты уж зачастил к дому старосты в последнее время.

Мы не помнили, как оказались снова в палатке, а когда проснулись от жуткой головной боли, то не находили себе места.
— Я пойду на Днепр, — заявил Никита. — Смою все грехи и тоже, наверное, сбегаю в церковь, чтобы грехи замолить.
— Сам не утони. Мы к тебе в церковь бегать не будем.
— А че?
— Смотреть не на что.
Покачиваясь, Никита медленно побрел к берегу, напевая непонятную нам песню на ломанном украинском языке.
— Вот придурок, нажрался, как свинья и еще хочет представлять собой личность.

 
                Глава 44

С утра и до обеда у нас у всех трещала голова так сильно, что любой бы дятел позавидовал. Самогон оказался такое некачественный и крепкий, что мы, городские парни, не могли себе представить такие жуткие последствия. Однако местные жители, которые его глушили в соседних избах, были  довольны прошедшими поминками.
— Я хочу в церковь, — мычал Никита. — Там, говорят, такая красавица померла, что глаз не отвести.
— Ты для начала собери свои глаза в кучу, — посоветовал Илья. — У тебя мозги, если, конечно, еще остались, совсем перестали работать.
Никита был оскорблен, услышав такие слова, но отреагировал адекватно.
— Мои мозги на месте, но грех будет, если не увидеть ту девицу, что утопла.
— Там какой-то мерин ее отпевает круглосуточно и ему за это еще приплачивает староста, —  припомнил слова сельчанина Илья.
— Ну, ты, Илья и дурак. Вспомни Гоголя и повесть его «Вий». Ты тоже хочешь, там появится? — Я попытался услышать откровенный ответ.
— А мне плевать, главное только девку увидеть, пусть даже и мертвую, — мычал Никита.
— Андрей, давай оставим этого извращенца здесь навсегда. Он совсем с умом не дружит.
Илья настороженно стал поглядывать на Никиту.
— Эй, придурок, ты еще универ не закончил, а мечтаешь уже о покойниках.
— Да мне пофиг.
— Только никаких чудовищ в нашу сторону не тащи, — предупредил я. —  Кстати, эти поминки были далеко не в деревне Диканька, как мне помнится.
— Да какая разница. Старосты сейчас в каждой деревне есть, — пояснил Никита.
— Давай, давай, шагай, да не потеряйся.
— Сами вы придурки. — Никита махнул рукой и направился в сторону церкви.

У церкви Никита увидел сидящего с Библией в руках крестьянина и подсел рядом, чтобы узнать подробности.
— Как девица? — спросил он.
— Жаль девицу, — с сожалением сказал крестьянин. — Совсем еще молодуха, но бог не дал ей жизни, а тут староста упросил меня отпеть ее, вот и приходится трое суток торчать у гроба. Только сейчас освободился и вышел мохорочки  курнуть.
— Не страшно? Поговаривают, что с ней связаны нечистые силы.
— Страшно. Может, подменишь меня? Всего две ночи осталось, одну я уже провел с покойницей.
— Нет уж, милый, староста оплатил за твои мучения, поэтому и дерзай.
Крестьянин глубоко вздохнул, посмотрел на Никиту, потом не выдержал и спросил:
— А сам-то, откуда будешь? Сразу видно, ты не наш человек.
— О, я из далека. Мы тут проездом, а у вас дела такие творятся, вот и решили разузнать.
— Чего у нас узнавать? Хутор у нас маленький, в основном одни алкаши. Староста нам покоя не дает, вот мы с ним и не ладим.
— Видно трудно вам, — догадался Никита.
— Еще как. За самогон гоняет. Сам не пьет и другим не дает. А вот скажи мне, мил человек, как нам поминать его дочку без выпивки? Вот и приходится гнать и пить.
— Что-то вы уж слишком весело ее провожаете на покой. Тут пришлось посидеть в одной избе, так они всю ночь песни орали да танцевали.
— Это у нас бывает. Я же говорю, что староста у нас холуй, вот, в отместку ему так и поступаем.
— Впервые такие отношения слышу и вижу.
— Значит, ты не знаешь жизни, — заключил крестьянин.
— Кто? Я не знаю жизни? Да ты себе представить не можешь, куда меня только судьба не посылала. Я с царями виделся, со сказочными персонажами общался…
— С царями, говоришь?
— Ну да.
— С какими? — Крестьянин прищурил глаза.
— Например, бывал в гостях у царя Салтана.
— Да ладно.
— Не ладно, а был и сидел с ним за одним столом. Ужинали вместе, вино пили, о жизни говорили…
— Расскажи подробней. В жизнь с царями не общался.
— Куда тебе до них, у тебя девка в церкви сохнет, а ты про царей.
— Ну, расскажи, какая у царя с нашим старостой разница. Какие достоинства?
— Достоинств у Салтана много, на то он и царь. Например, он вообще ничего не помнит. Не помнит даже, сам он жив или нет.
У крестьянина от услышанного вытянулось лицо и выпала Библия из рук.
— Так не бывает.
— У царей все бывает. Он же царь. — Никита для убедительности поднял указательный палец вверх. — Царям все дозволено.
— Брехня.
— Ты давай не отвлекайся, сиди и учи свои молитвы. В третью ночь, когда будешь отпевать покойницу, не смотри на чудовище, которое появится в полночь в церкви.
— Это еще почему?
— Это будет Вий. Он беспощадный. Если ты на него взглянешь, то пропадешь.
— Брехня, — снова махнул рукой крестьянин.
— Дурак ты. Погибнешь в неравном бою с нечистой силой. Товарищу Гоголю потом придется всю повесть из-за тебя переписывать. Поэтому делай так, как я тебе говорю. А на этого черта вообще не смотри, что бы ни случилось.
— Брехня.
Никита с недоверием посмотрел на изумленного крестьянина и махнул рукой.
— Вот из-за таких, как ты, бедным потомкам приходится читать всякие небылицы. Ну, я тебя предупредил, а дальше, как знаешь.
— Вот отслужу еще два дня при покойнице и встречусь с тобой. Посмотрим, какой там Вий или еще кто будет. Все в подробностях расскажу.
— Пока ты службу свою отслужишь, нас уже здесь не будет. Я тебя предупредил. На покойницу можно одним глазком взглянуть?
— Тоже бабами интересуешься? — заподозрил крестьянин. — Здесь уже все село перебывало, некоторые по второму разу приходят.
— Попрощаться?
— Ой, откуда, только ты здесь взялся, — вздохнул крестьянин. — Кое-кто желает пощупать, кое-кто погладить.… А ты чего желаешь?
— Она хоть голая лежит? — спросил нерешительно Никита. — Я бы не прочь на нее тоже посмотреть.
—Тебе не повезло. Папаша ее приодел, так что можешь отправляться обратно.
Крестьянин проводил Никиту взглядом, раскрыл Библию и снова забормотал молитву, которую ему предстояло читать всю следующую ночь в церкви.


                Глава 45

Никита вернулся в приподнятом настроении, но мы не стали его, ни о чем расспрашивать и ждали, когда он сам начнет разговор.
— Дела плохи, — вздохнул он. — Я школу вспоминаю, Гоголя-писателя и его небылицы, которые до сих пор пытаются впихнуть учителя детям.
— Что случилось?
— Мы с вами находимся как раз в том хуторе, где утопла дочка старосты и один придурок три ночи должен отпевать ее в церкви.
— Да знаем мы. Вчера пить надо было меньше, нам мужики все в подробностях рассказали. А этот пусть отпевает, — удивился я озабоченности Никиты. — Ты видел покойницу?
— Ни в коем случае. Я крови боюсь, а вы о мертвецах меня спрашиваете. Я только предупредил бедолагу, что у него есть возможность встретиться в последнюю ночь с Вием.
— А это еще кто такой? — удивился Илья.
— Кто? Видно ты пропустил тот урок в школе, когда про повесть Гоголя рассказывали.
— Ну и что? — Я тоже заинтересовался новым сообщением.
— Предупредил, для того чтобы в этом хуторе больше никого не отпевали.
— Благородное дело, — согласился я. — Что он про нас спрашивал?
— А что спрашивать, когда уже весь хутор о нас только и говорит. Пора менять местонахождение. Не нравятся мне что-то эти места. Да и события не здесь эти происходили. Короче, путаница какая-то.

Снялись мы с насиженного места быстро и через некоторое время уже оказались у самого Днепра. 
Мы сидели на берегу реки и от души смеялись, но в наших сердцах было полное отчаяние и какая-то пустота. Мы забыли, что такое наша, современная жизнь, погружаясь в какие-то небылицы, которые встречаются у нас на каждом шагу. Ничего у нас не получалось с возвращением, и мы снова были в растерянности. За нашими спинами были высокие сопки, а дальше ненавистный лес, но уже не пугающий своими непредсказуемыми событиями. Сидя на берегу, мы долго молчали и старались не смотреть друг на друга: нам не о чем было уже говорить и на что-то рассчитывать.
Я уставился на волны, которые подгонял ветерок к берегу, а перед глазами видел дом, свою комнату, заваленную книгами, и слышал голос родителей, которые в очередной раз возмущались о моем равнодушии в наведении порядка. Потом мысли незаметно переключились на университет, и мне становилось вдвойне грустно. Перед глазами замелькали лица однокурсников, преподавателей и все самое приятное, что я когда-то запомнил во время учебы за три года. Я не хотел смотреть на Илью и Никиту, которые мне до чертиков надоели. Вероятнее всего они сейчас думали то же самое, но мне было это совершенно безразлично. Я старался вспомнить каждый день, проведенный в экспедиции, пытаясь понять, где мы сделали что-то не так, что занесло нас в эти неизвестные края. Кинжал, который мы нашли под толщей земли был здесь совершенно не причем, и я напрягал мозги, пытаясь вспомнить все до мелочей, но никакие мысли в голову не приходили, и я оторвал свой взгляд от реки и взглянул на сидящего рядом Никиту. Его отрешенный взгляд наводил на меня вдвойне тоску. Я понимал, что и его терпение заканчивается, но зная его характер, боялся, что он в очередной раз сорвется и начнет паниковать, как иногда с ним это бывало.
— Чего уставился? — заметил он мой пристальный взгляд.
Я, молча, покачал головой.
— Что будем делать дальше? Все, что можно было, мы прошли, везде побывали и спасибо Господу, что еще живем, — тихо шептал он.
— Господь здесь не причем, — ответил я. — Нас самих в этом надо благодарить.
— Да, особенно тебя. Если бы мы не нашли этот кинжал, все сложилось иначе. Ты обещал дневник вести, что-нибудь записал?
— С вами тут запишешь, но кое-что есть. Уже тетрадь закончилась.
— И когда ты только успеваешь это делать?
— По ночам, когда вы мне мозги не полощите.
— Потом дашь почитать?
— Давайте сначала вернемся домой.
— О чем думаешь? — спросил Никита.
— Не знаю. Наверное, теперь уже ни о чем, — задумчиво произнес я.
— Зря, а надо думать. Кто кроме тебя нас отсюда выведет. Вся надежда только на тебя. От Ильи толку нет, так что думай.
— Зря, наверное, кинжал выбросили, — шептал Илья. — Это была единственная надежда на наше спасение.
— Здесь что-то другое, парни, — заверил Никита. — Я тоже начинаю понимать, что не в той железке было дело.
— Только давайте не будем между собой ругаться, обвинять друг друга и выяснять отношения, — попросил я.
— Мне иногда даже самому утопиться хочется, — высказался Илья.
— Ты что, полностью дурак или по пояс? — на всю округу заорал Никита. — А, впрочем, дело твое. Вот тебе река, вон там возьмешь камень на шею.… А если ты собрался жить в этих временах, можешь оставаться навсегда. Я лично в деканате сообщу, что ты за время экспедиции все мозги растерял. Андрей, что будем решать? Ты у нас вроде, как за старшего, вот и думай.
— Илья, так откуда у тебя этот талисман на шее? — спросил я. — Ты как-то говорил мне, что подобрал его на раскопках. Расскажи-ка нам еще разок.
— Приглянулся, вот и подобрал, — огрызнулся Илья. — Сколько можно рассказывать об одном и том же.
— А дырку в камне сам сделал?
— Я бы сказал, чем он ее сделал, — встрял в разговор Никита. — Сверло, наверное, на нет затупил.
— Отверстие на камне было, мне оставалось только просунуть в него веревку.
— Жаль, что ты нашел такой маленький камешек, — продолжал издеваться раздраженный Никита. — Тебе на шею надо булыжник и в воду.
— Расскажи еще раз во всех подробностях, — настаивал я. — А ты, Никита не мешай.
— А, что тут рассказывать, все очень просто. Помните, мы нашли какую-то шкатулку при раскопках на кургане, или это банка была, уже и не помню. Ее еще долго изучали специалисты из археологического института. Там, кроме ила и песка были какие-то ржавые украшения. Когда все содержимое вывалили на стол, я сразу обратил внимание на этот камешек, который ни для кого не представлял интереса, потом отмыл его и заметил, что он довольно привлекательный. Позже я обнаружил, что на нем имеется отверстие, продел в него веревочку и надел на шею. Вот и все, что тут особенного? Ты, Андрей во всем видишь криминал, — признался Илья. — Этот камень был со мной всегда. Вечером того же дня Никита притащил в палатку этот чертов кинжал, который мы решили не возвращать до лучших времен. С тех пор все и началось.
— Лучше бы вернули, — вздохнул Никита. — Я так и знал, что это не к добру.
— Это точно, мы бы его утром вернули, — согласился я. — Но утром мы оказались совсем в другом месте, уже без экспедиции, а этот кинжал оставался с нами. Я подумывал, что при первом же случае, отдадим его археологам, но мы не успели.
— Ну, а дальше? — Мне было интересно дослушать рассказ Ильи.
— Вот и все, — пожал он плечами. Илья взял в руку камешек и присмотрелся. — Обычный камень, которых повсюду много валяется.
— Прямо с отверстиями? — уточнил я.
Илья снова пожал плечами.
— Может, искупаемся? — неожиданно предложил Никита. — Когда еще придется на Днепре побывать.
— Собираемся, — решительно сказал я.
— А может, искупнемся, — стоял на своем Никита.
— Я сказал, собираемся и немедленно.
Мои друзья не понимали в чем дело и стали медленно укладывать рюкзаки.
— Все понятно, — сказал я. — Не в кинжале было дело.
— Да? Тогда объясни в чем?
— В Илье.
— Я так и знал еще с самого начала. — Никита устремил на меня любопытный взгляд. — Еще там, в универе я заподозрил в нем нежелательного компаньона. Потом связь с этой лошадью…
— С конем, — уточнил Илья.
— Тем более.
— Ты лучше спроси, о чем я думал, когда ты подавал заявление в экспедицию декану, — не уступал Илья. — Твои руки тряслись и явно выдавали твои корыстные намерения. Оставить кинжал была твоя идея. Попалась бы мумия, ты бы и ее припрятал до лучших времен.
— К сожалению мумию мы не нашли, но положение можно исправить, — сказал Никита. — Андрей, давай для потомков оставим оригинал, чтобы зря землю не рыли. Может, будут по Илье изучать нынешних студентов-неудачников.
— Ты на что намекаешь? — заволновался Илья и поближе подошел ко мне.
Никита взял в руки длинную толстую палку и повертел ее в руках.
— Я не намекаю. Выбирай себе место для вечности.
— Что он хочет делать? Андрей, давайте все по-существу. Вы хотите от меня избавиться, так я сам вас могу оставить навсегда.
— В сказках ты не нужен, — задумчиво сказал я. — Золотая рыбка кинжал тебе из реки не вынесет. Тридцать три богатыря вряд ли тридцать четвертого примут, так что ты лишний в этих временах.
— И ты с Никитой заодно. — Илья опустился на землю и виновато стрелял глазами то на меня, то на Никиту.
—  Выбирай место для вечного пребывания, — настаивал снова Никита. — Река тебе не подойдет, всплывешь быстро. Наверное, мы твой труп закопаем вон под той березой, но без таблички. Пусть потомки головы поломают над твоими костями. Я думаю, они никогда не догадаются, что мумия, которая будет лежать перед ними, когда-то была такой проблемной, но ты займешь достойное место в каком-нибудь доисторическом музее.
— Чего растерялся? — спросил я. — Никита не шутит, и я его, наверное, поддержу.  Вставай, неудачник. Это тебе не лошадь за собой таскать.
— Не лошадь, а коня.
— Вставай и подходи ко мне, — уже приказным голосом сказал я. — Никита, выбрось палку и тоже подходи. Сейчас я вам покажу то, о чем никто из нас до сих пор не догадывался. — Я рванул веревку на шее Ильи, и камень оказался в моих руках.
— Ты что делаешь? — схватился за шею Илья. — Это же сувенир!
— Который нам испортил все дело, — заявил решительно я и закинул камень далеко в реку. — Все, идемте отсюда и навсегда.
— Куда, опять в неизвестность, — заныл Илья.
— Нет, в лагерь. Не забудьте свои рюкзаки, они нам еще пригодятся.
Мы поднялись на сопку и, перед нами раскинулся лагерь археологов. Там шла обычная работа, а на наше появление никто даже не обратил внимания.
Никита тряс головой, не понимая, что происходит вокруг. Илья не мог вымолвить ни одного слова и стоял с раскрытым ртом, как немой, пока я ему его не захлопнул.
— Что это? — зашептал Никита. — Андрей, объясни. Неужели мы снова в лагере?
Я пожал плечами и, увлекая за собой своих товарищей, поспешил по сопке вниз.
— Устанавливай палатку, — скомандовал я, и Никита принялся за дело.
— Похоже, нас здесь даже не хватились, — заметил Илья безразличные взгляды сотрудников археологического института.
— А мы никуда и не пропадали, — в свою очередь заверил я и, сбросив свой рюкзак, направился к руководителю экспедиции.
— Не ходите без дела, ребята, — сказал руководитель. — Берите лопаты и идите в помощь нашим сотрудникам, вон за ту гору. Там нашли что-то очень интересное и нам необходимо добраться до истины.
— Чудеса! Мы будто и не исчезали никуда, — шептал я пересохшими от волнения губами.
— Как это не исчезали, если в моей памяти все события совершенно свежие. Я каждый момент могу рассказать подробно, — возник Никита.
— Вот и расскажешь, но только дома, — посоветовал я. — Не вздумай об этом рассказывать в университете, а то снова вступительные экзамены придется сдавать.
Только к вечеру, мы по-уши грязные от пыли собрались в своей палатке и, от усталости нам не хотелось даже разговаривать. Я, молча, перебирал содержимое своего рюкзака и обнаружил фотоаппарат, о котором совсем забыл в последнее время. Я помнил, что фотографировал некоторые моменты нашего пребывания в краях недоступных человеческому разуму, но обнаружилось, что пленка совершенно пустая.
— Чудеса! — воскликнул я. — Все мои старания пошли насмарку. Ни одной фотографии нет.
— А их и не должно быть, — спокойным голосом ответил Никита. — Там, где мы побывали, никакая аппаратура не в силах запечатлеть те события. Такого же не бывает в жизни.
— Жаль, конечно, но было бы, о чем вспомнить, — сожалел Илья. — Хорошее было бы подтверждение к нашим рассказам.
— Ты что, действительно, хочешь кому-то об этом рассказать? — удивился я.
— А почему бы и нет.
— Пусть рассказывает. — Никита не мог простить поступка Ильи из-за камешка, что тот носил все это время. — Если хочешь, чтобы о тебе говорили в университете, рассказывай, только нас туда не вмешивай. Нас там не было вообще. Андрей, а дневник? — уже прошептал Никита.
— Вот с ним как раз все в порядке, — заверил я.
— Дашь потом почитать?
— Обязательно дам и тебе, и Илье.


                Глава 46

Учебный год начинался, как обычно со сборов студентов в большом актовом зале университета. Собрались все студенты и преподаватели факультета и с вступительным словом, как обычно, выступил декан.
— Поздравляю всех с новым учебным годом и хотел бы видеть в своих студентах целеустремленных, преданных выбранной профессии людей, — торжественно начал он свою речь. — Ушедший год ознаменован многими событиями нашей жизни в стенах нашего заведения, и я сообщаю, что мы его закончили успешно. Рад отметить и то, что некоторые наши студенты, лишая себя летних каникул, уезжали работать в археологическую экспедицию, тем самым повышая свой профессиональный уровень. Где эти троя парней, которых я бы хотел представить всем, — обратился декан к своему секретарю.
Девушка стала глазами искать нас в переполненном зале, но мы облегчили ее старания и сами поднялись с места.
— Проходите сюда, молодые люди, — торжествовал декан. — Вот эти парни все лето провели в экспедиции, тем самым закрепили свои теоретические знания практикой. Они сейчас являются студентами четвертого курса, и мы надеемся, что многие последуют их примеру. Может, вы нам что-нибудь расскажите про время, проведенное в экспедиции?
Мы стояли перед многочисленной аудиторией и растерянно переглядывались.
— Ну, самое интересное, что вам больше всего запомнилось, — настаивал декан.
— Было все просто замечательно, — начал я, понимая, что от моих друзей никто не услышит ни одного слова. — Мы перерыли тонны земли, находили древние поделки и остатки предметов быта прошлого. У нас скопилось много впечатлений от проведенного в экспедиции времени. Я думаю, что подробности излагать не стоит и надеюсь, что на будущий год мы обязательно примкнем еще к одной экспедиции.
— Ни за что, — послышался тихий голос со стороны Никиты. — Если бы все знали, что мы пережили, давно б универ бросили.
— Заткнись, — шептал с другой от меня стороны Илья. — Я, например, с удовольствием еще бы раз туда направился, — заявил он во весь голос.  — Мы встретились с настоящей историей и благодарны своей судьбе…
— Что остались живы, — вставил громко Никита.
— Интересно вы рассказываете. Может, вы изложите свой отчет на бумаге, а мы опубликуем его в нашей студенческой газете?— Пришла неожиданно дурацкая идея декану в голову.
— Признаться — это будет скучный рассказ, — вздохнул я, посматривая искоса на Илью, который готов все рассказать здесь, а не излагать на бумаге. — В нашей работе было много интересного, но не на столько, чтобы все восхищались.
— Ну, хорошо, хорошо, — согласился декан. — Самое главное, что вы не уронили честь нашего учебного заведения и достойно провели время.
На этом сборы закончились, и студенты медленно расходились по своим аудиториям.
В коридорах мы еще долго слышали мнения студентов в наш адрес и, самое обидное для нас было слово «халявщики» Они так и говорили:
— Чтобы не сдавать летнюю сессию, сбежали специально к археологам и отсиделись все лето, а теперь — они герои. Да балбесы они все!

Я сел за последний стол в аудитории и чувствовал, как у меня начинает болеть голова. Уронив ее на вытянутые руки, я попытался закрыть глаза и неожиданно в моем сознании возникли те времена, которые мы недавно покинули. Какое-то неизвестное чувство овладело всем моим телом, и я не мог поднять голову, чтобы избавиться от ненужных воспоминаний. Не хотелось больше туда возвращаться, но сил у меня не оказалось, чтобы избавиться от этих мыслей. Очнулся я от толчка в бок и только тогда поднял голову. Рядом сидел Никита и довольно улыбался.
— Что с тобой? — спросил он.
Я усмехнулся и пожал плечами.
— Понимаю, — с сочувствием продолжал он. — Такое не скоро забудется. Я сам сегодня всю ночь промучился от бессонницы: все лезли в голову какие-то цари, Колобки, лягушки… мысли о прошлом. Где Илья? Что-то его не видно, а лекция начинается, и преподаватель пришел.
Когда появился Илья, прошло около получаса. Он громко открыл дверь, заставив тем самым всю аудиторию обратить на себя внимание. В руках у него была толстая книга.
— О, уже и в библиотеку успел смотаться, — прошептал я. — Везет человеку, у него голова ни о чем не болит.
— Я тут опоздал немного, — громко сообщил Илья. — Извините, можно присутствовать?
— Если бы о вас сегодня не говорил так лестно декан, то я бы не разрешила, — категорически объявила преподаватель. — Проходи, но только чтобы это было последний раз.
Илья быстро нашел нас своим взглядом и прошел к заднему столу.
— Где болтаешься? — шепотом спросил Никита.
— Да вот, в книжный магазин бегал, кое-что себе прикупил. — Он положил перед нами «Русские народные сказки».
Мы переглянулись. Никита повертел пальцем у виска.
— В детство впадаешь или опять куда-то собрался?
— Нет. Просто не выходит из головы у меня та экспедиция, которую мы недавно покинули. Мне показалось, что там было кое-что упущено, вот и пытаюсь выяснить те моменты.
— Видно и тебя мучают мысли о тех временах, — догадался я, рассматривая картинки в книге. — Пополнишь свои знания, не забудь поделиться.

После занятий мы вместе вышли из университета на улицу. Настроение было отличное и мы даже этому удивились сами. Мы шли по дороге и весело смеялись, не понимая этому причину. Наверное, просто нам было очень хорошо.