Елизавета

               
    Несколько лет назад я вторично приобрел травму – сломал ногу, но уже правую, вблизи шейки бедра. Для благоприятного сращивания костей хирург использовал два металлических импланта, соединенных в Г-образную форму. И интересно получилось: оба перелома даже с имплантами выглядели зеркально одинаковыми. Когда через несколько дней после операции я получил способность передвигаться на ходунках, выяснил, что после операции на предыдущей ноге я лежал в комнате, расположенной напротив через коридор. События происходили на городской станции скорой медицинской помощи г. Калининграда.

   Правда, хирурги были разные, с точки зрения технологии. У первого операционное поле обнажало один разрез. При завершении операции, мне кажется, хирург допустил ошибку, потому что боковая мышца бедра перед коленом после операции потеряла чувствительность, приходится ее постоянно массировать. Были и другие недуги. Я поехал к хирургу на консультацию, тот пояснил мне, что все это является следствием посттравматических артритов и артрозов, а их нужно убирать в реабилитационных центрах.

   У второго хирурга в операционном поле согласно новой технологии находилось на некотором расстоянии два круглых отверстия на бедре левой ноги, как хирург в данном случае действовал - для меня загадка. Кроме того, он несколько раз назначал ставить капельницу с физраствором, после которых я более уверенно вышагивал по коридору со своими ходунками, но посттравматических артритов и артрозов при этом я не избежал.

   Плохо то, что я не ездил в реабилитационный центр, поэтому хожу до сих пор с палочкой. С земли не могу доставать упавшие предметы, для этого нужно с опоры становиться хотя бы на одно колено. Если опоры нет, приходится ожидать прохожих и просить их о помощи. Таким образом, к концу жизни я превратился в калеку, ходячую улитку.
   Старшая дочь наняла мне сиделку, зовут ее Елизавета, она оказалась добрейшей женщиной и умелицей: врачебные навыки, трепетно относится к варке еды, водит машину сама и ремонтирует ее, поклонница писательницы Ларисы Секлитовой (автор свыше 70 книг) - мистик и представитель философской эзотерики. Ну совсем по Александру Пушкину - «…яичко сварит, сам и облупит…».

   Идеальных людей не бывает. Елизавета страдает желанием поделится любой информацией с первым встречным, если в его душе возникает соответствующее любопытство, контакт может быть длительным, если выяснятся, собеседник обладает острым умом и находчивостью, в противном случае контакт прерывается. При таких беседах она выдает все секреты обсуждаемого предмета или субъекта.

   Вот к примеру, еще в то время, когда я жил один в своей удобной квартире, особенно когда она выглядела шикарно после евро ремонта, часто вспоминал свою молодость. В то время приходилось жить в дурных советских квартирах, часто в них голодал как в идиотскую сталинскую эпоху, так и в годы свободных от репрессий периода от Хрущева до Горбачева. Полки в магазинах часто были заполнены пустотой.
 
   В зрелые годы, когда у нас росли три дочери, я работал на оборонном предприятии и в свободное время выходил к речке Миасс ловить пескарей и чебачков, жена консервировала их - все-таки добавка к столу. Главное - выручали талоны от предприятия, которые там же и отоваривались. Люди, работавшие в других местах - как они выживали, непонятно.

   Прошло время и дочки разлетелись как птички вить свои гнезда. Я остался один, и не жалею об этом, привык жить без родителей. Дочери иногда навещают меня со своими внучкой и внуками, кормят меня, лечат, вернее возят по поликлиникам для проверки моего здоровья. У меня здесь поблизости от дома много точек, где чаще всего я бываю - закупаю полуфабрикаты или готовую еду. Общаясь с продавщицами, я иногда презентую их сладостями, то есть налаживаю контакты. В ответ по моей просьбе они оставляют мне нужные товары.

   Когда появилась сиделка, я иногда просил ее походить по этим точкам за покупками, ну, естественно, она там общалась с продавщицами и выкладывала всю мою подноготную, что ранее было моим личным секретом. И когда я сам после этого заглядывал, почувствовал, продавщицы стали как-то странно посматривать на меня. Проанализировав ситуацию, понял в чем дело. Но пока ей ничего не сказал.

   Иногда мы с ней ездили на такси по разным делам, она обычно садилась рядом с таксистом и затевала с ним разговор. Я носил некачественный слуховой аппарат, поэтому предмет обсуждения для меня был недоступен, тем не менее я спросил ее:
   - Ради чего ты обсуждала с таксистом мои личные данные?
   - Да так - лишь бы поболтать.
   - Обо мне благодаря тебе уж весь город знает. Мне такая известность совсем не нужна!
   Она нахмурилась и отвернулась. Я продолжил атаку:
   - Понимаешь в «Сове» (палатка, торгующая полуфабрикатами и готовой едой от первого блюда и кончая деликатесами) после твоих посещений продавщицы стали косо на меня посматривать, что ты там им про меня наговорила? Первоначально у меня сложилось о тебе прекрасное впечатление.
   - Да ничего особенного, просто им говорил, что тебе уже более 90.
   - Это же мой личный секрет, а ты разбазариваешь! С другой стороны, это криминалом попахивает, торговля личными аккаунтами карается законом. Я шучу, закрываем эту тему.

   Она часто жаловалась на боли в животе, ее муж свозил ее в Москву на обследование к знакомому академику медику. Там выяснилось, что у Елизаветы рак желудка 4-ой стадии. Ее положили в больницу, где и вырезали желудок, низ пищевода оформили в небольшой желудок и прикрепили его к 12-и перстной кишке. Строжайшей диетой его постепенно стали растягивать, превращая его в натуральный желудок.

   Кроме диеты Елизавету достает химия, правда, хотя таблетки последнего поколения менее агрессивные (волосы не выпадают), после шестого месяца их приема ее шатает от истощения, она потеряла 34 кг от начального веса 80 кг., но она ведет себя мужественно, бегает по магазинам и дома готовит еду, ездит на своей машине к собственному дому в Ленинградской области.

   Недавно договорилась с моей дочерью работать один день в неделю сиделкой у меня. Ей осталось еще два месяца такой тяжелой жизни, так объявил ей врач после очередного обследования, после чего он постепенно будет вести нормальную жизнь.
   - Пенсия у меня маленькая, всего 24 тысячи. Муж ездит на Север бригадным методом: зарплата у него 120 тыс., полгода дома отдыхает без оплаты. Таким образом, фактически месячная зарплата - 60 тыс. Он врач, очень ценится: его направляют в походы то на субмарины, то на ледоколы.

   В прошлом году он возвращался из Мурманска после похода, по пути решил остановится в каком-то городке или поселке, заглянул в больницу, познакомился с медперсоналом. Узнав его квалификацию, предложили ему работу с окладом 125 тыс. с оплатой отпускных. Он тут же приступил к работе.

   - Я и не знал, что у бригадников такие законы. На днях дочь моя Надежда в Москве через своих знакомых получила приглашение от клиники Святослава Федорова на обследование моего глаза. Поедешь со мной в Москву?
   - Цель и срок?
   - Удаление катаракты правого глаза в указанной офтальмологической клинике. Также дочь Надежда сказала, что все решится в течение недели.

   Пару дней ушло на сборы. В аэропорт Храброво приехали на такси за три часа до отлета. Уселись с Елизаветой на кресла неподалеку от зала с регистрационными стойками и затеяли со мной душевные разговоры. Я со своим тухлым аппаратом не мог разобрать смысл объявлений, доносившиеся из громкоговорителя. Елизавета иногда отвлекалась - то побежит за пирожком для меня, то за кофе для себя, и проморгала начала регистрации, несмотря на мои просьбы проверить наличие очереди на регистрацию.

   Я не выдержал и, когда она в очередной раз исчезла, выбрался с багажом к стойке для московского рейса и спросил, когда начнется регистрация. Там очень удивились, и сказали, что она закончилась пять минут назад. Я растерялся, позвонил Елизавете по сотовому, но тут увидел, что она сама несется ко мне. Переговоры с администрацией ничего не дали, они посоветовали купить билеты на другой рейс, за пропущенный рейс они даже не вернут деньги - таковым было условие этого рейса.

   Но Елизавета, кивнув в мою сторону, сказала им, меня ждут на прием к врачу по поводу проведения операции на глазу завтра к десяти часам ура. Администратор подсказал, есть  рейс на три часа ночи. Пришлось снова купить билеты. В Шереметьево нас встретил мой зять Павел и перевез на собственной машине прямо к гостинице клинического комплекса имени Святослава Федорова. Получив 2-хместный номер, мы позавтракали в буфете, кстати, все блюда оказались очень вкусными. Ужасно захотелось спать, ночь-то была почти бессонной, но, отдохнув только два часа, отправились в регистратуру больницы.

   В регистратуре мне дали направление на осмотр к врачам различного профиля, а заключительную часть осмотра должна была сделать врач-хирург Оксана Викторовна Мороз. За день провели все осмотры и, наконец, я очутился перед довольно привлекательной Оксаной Викторовной. Неимоверно уставшего у меня постоянно закрывались глаза и я пытался заснуть. Врач вопросительно взглянула на Елизавету, та пояснила о тяжелой ночи.

   Я усилием воли заставил себя смотреть на нее, она указала на прибор и попросила сесть перед ним, вначале спросила, на что я жалуюсь. Я ответил:
   - На правом глазу нужно заменить хрусталик, на левом демодекоз (глазные клещи) - после операции в НИИ имени Гельмгольца (в Москве) по удалению мертвого хрусталика.
   - Установи подбородок на подставку и смотри правым глазом в окуляр.
   Через минуту она осмотрела и левый глаз, велела пересесть на кресло и ждать приговора. Быстро просмотрев результаты осмотра всех предыдущих врачей, она возгласила приговор:
   - Острота зрения правого глаза 0,2 % из-за катарактного помутнения хрусталика, необходима срочная операция по замене хрусталика. Переводим Вас, Альберт Георгиевич, в больничную предоперационную палату на несколько дней.

   Ваша жалоба на демодекоз в левом глазу эфемерная, на самом деле на глазу повреждена роговица при предыдущей операции в московской клинике имени Гельмгольца, а, в принципе, небольшой демодекоз есть почти у каждого человека, поэтому будем заживлять толь-ко поврежденную роговицу.

   Сейчас идите в гостиницу, соберите нужные для Альберта Георгиевича на несколько дней вещи и идите в регистратуру больницы, там уже знают о вашем приезде и доставят больного в выделенную комнату на третьем этаже. А Вас, Елизавета, внутрь больницы не пустят, придется возвращаться в гостиницу и несколько дней пожить там.
   - Там в сутки снимают 7500 рублей.
   - Договорись с администратором о переходе в более дешевый номер. Итак, вы свободны.

   Санитарка провела меня в одноместный номер с тумбочкой, столиком и телевизором. Она предупредила меня, чтобы я не закрывался на защелку, здесь так принято, на операцию могут пригласить в любое время суток. Еду будут привозить санитарки.

   В номере я отоспался вволю, периодически будили на закапывание глаза и когда привозили еду. Через двое суток, наконец, явились за мной со складывающейся инвалидной коляской, надели на меня зеленый фланелевый костюм прямо на одежду и туфли (спал я обычно одетый в куртку и штаны - в номере было прохладно) и повезли в операционную палату. На входе в палату меня пересадили на скамейку и велели ждать. Тут ко мне подсел пожилой «доктор» в халате, достал блокнот с опросником и стал из меня вытаскивать исходные данные о моем здоровье.

   «Нет, думал я, это не хирург, видно же - у него на руках начальная стадия паркинсона». Удовлетворив свое любопытство, регистратор удалился в темноту довольно большой операционной палаты или даже зала, в сумеречной глубине которого виднелись ряды десятков и десятков кресел каталок с полулежащими больными, там и сям над ихними головами мерцали лазерные установки с хирургами и ассистентами, остальные больные ждали своей очереди. Перед нами очередниками то и дело сновали туда и обратно каталки с прооперированными клиентами.

   Вот и ко мне подъехала пустая каталка и я въехал в темную сумеречь операционного зала, там я потерял всякую ориентацию в пространстве. Каталка остановилась и замерла в ожидании, я закрыл глаза с целью подремать. Проснулся, когда мои руки стали привязывать к поручням, голову тоже обездвижили. В кресло передо мной уселась Оксана Викторовна - с трудом узнал ее. В щеку и вокруг глаза сделали уколы с анестетиком. В углубление глазницы вставили рамку. На правую руку установили прибор для автоматических замеров изменения кровяного давления во время операции. Струйка анестетика потекла на глаз.

   Я расслабился. Во время операции старался не напрягаться, хотя во время установки подобранного очередного искусственного хрусталика, надо признаться, возникала довольно значительная боль, даже руки непроизвольно сжимались в кулаки, но я упорно стремился расслабиться, так Оксана Викторовна просила расслабиться и потерпеть. Операция длилась где-то около 45 минут.

   В завершение к бровям подклеили марлевую шторку, которая прикрывала глаз от прямых лучей света, проникающих на сетчатку через просветленный хрусталик. Дав времени полчаса для аккомодации зрения, меня повезли в свою комнату. Через сутки меня осмотрела врач Мороз, выдала инструкцию как себя вести в первые месяцы после операции, а также инстилляции капель (четыре типа), то есть своего рода схематический указатель в какой последовательности и дни закапывания в течение месяца.

   На следующий день меня выписали, Елизавету пустили ко мне на третий этаж, она помогла мне собраться и мы отправились в гостиницу. А там уже Елизавета поменяла номер на менее дешевый. Я прилег, а больная женщина сразу убежала в город купить кой-какого товару, потому как нам уже на завтра купили билеты на полет из Шереметьева домой.

   Вернулась через пару часов в темноте с небольшим рюкзачком, набитым какими-то женскими тряпками из мягкой тонкой фланели для дочери школьницы старших классов, и тяжелой сумкой килограмм на десять, заполненной книгами, которых в Калининграде не найдешь. Она удивлялась, что все здесь - и вещи, и книги дешевле процентов на 25, чем дома. Книжные магазины в нашем городе постепенно один за другим постепенно закрываются. А здесь их полно. Чем все это объясняется?

   Зятек отказался везти нас в аэропорт Шереметьево на своей машине из-за занятости, я знаю его - у него большая семья и все держится на его плечах. Елизавета понимающе кивнула и тут же вызвала такси. Наши упакованные вещи уже стояли в комнате, где Елизавета рассчитывалась с кассиром, та показала через стеклянную дверь место, куда должно было подъехать такси.
   
  Я было захотел попросить охранника помочь женщине вынести тяжелую сумку с книгами (мне было категорически запрещено поднимать тяжести), но суматошная сиделка уже схватила ношу и оказалась за дверью, он пожал плечами и развел руками. Я поднял легкий рюкзак, положил его сверху на чемодан и покатил на улицу, удивляясь тому, что Елизавета не сообразила использовать чемодан как каталку для перевозки книг.

   Она уже ждала меня и спустила чемодан с лестницы на землю. Подъехала машина и мы вскоре выехали на МКАД, затем свернули на Химки, здесь начались пробки, однако таксист занял правый крайний ряд, предназначенный для автобусов и без всяких помех доехали до аэропорта. Переезд занял полчаса, стоимость 1200 рублей. А там столпотворение, мы какое-то время двигались в длиннейшей очереди, изгибающейся по многочисленным переходам. Недаром аэропорт Шереметьево в мировом рейтинге по пассажиропотоку стоит на втором месте после нового аэропорта Стамбул.

   Наконец, глаза Елизаветы наткнулись на служителя, она подошла к нему и что-то спросила, тот показал на настенной телефон, она тотчас подошла к нему и позвонила. Неспешно подошла ко мне и сказала, что через двадцать минут ко мне подъедет каталка и как инвалида довезет меня прямо во внутрь самолета (об этом было еще оговорено при покупке билета).

   И действительно через 20 минут к нам подошел крепкий мужчина, кативший сложенную каталку. Я осторожно уселся, рюкзачки повесили сзади, остальное поместили мне на колени и командир покатил груз на контрольный пункт. После проверки мы очутились на улице, перед выездом мы с Елизаветой вновь подверглись осмотру. Куда-то долго ехали, остановились перед странной машиной, загруженной большим ящиком, задняя стенка которой опустилась, приглашая нас по ней подняться внутрь, освещенной лампочкой. Как только стенка, управляемая оператором, встала на место, машина выехала в поле и направилась к нашему самолету.

   Не доезжая несколько метров, машина остановилась напротив носового люка. Ящик, управляемый оператором, наблюдавшим через окошечко, стал подниматься вверх до уровня люка самолета, затем из-под его низа к люку самолета выдвинулся мостик, который лег концом на его днище. Оператор выставил поручни и предложил нам пройти в самолет пешочком, что мы с Елизаветой и сделали. Вещи принесли вслед за нами.

   Там нас встретили проводницы, наблюдавшие за манипуляциями чудо техники. Они гуртом проводили нас на посадочные места, с любопытством рассматривая меня - что за мужчина, на которого задействована такая удивительная чудо техника? Но тут появились первые пассажиры и все бросились исполнять свои обязанности.

   Аэропорт Храброво встретил нас брызгами дождя и холодным ветром. Но вот подошло такси, внутри было тепло и через полчаса я был дома. Елизавете я посоветовал на этой же машине попросить таксиста отвезти ее к дочери. Она помогла занести мои вещи на третий этаж и убежала. Все-таки она удивительная женщина, пережившая и страдающая после операции не сидит дома, а все время находится в движении.
   
                16.12.2023г.