"В ЧЁМ ИСТИНА?"
В воскресный день с сестрой моей
Мы вышли со двора
"Я поведу тебя в музей",
сказала мне сестра.
Вот через площадь мы идем
И входим наконец
В большой красивый красный дом
Похожий на дворец.
- Это написано от лица сына Сталина Василия, в музей его ведёт младшая сестра Светлана Аллилуева, - рассказывал император Николай II. - Они вышли из Кремлевских ворот, жили они в Кремле, где меня помазали на царство после смерти папаши, пересекли Красную площадь, потом мимо бывших Торговых рядов, ныне Государственный универсальный магазин - куда бы вы думали, - вот сюда, в Музей Ленина!
- Сами вы "Ленина"! Это музей 1812 года! - перебил его Сталин.
- Спасибо, Иосиф Виссарионович, за подсказку!
- Вот именно сюда, в это самое здание, в бывшее когда-то Московской городской думой, упразднённой за ненадобностью.
- То-то вы зажили счастливо, прикрыв думу, - сплюнул на булыжник царь.
- Вы что, приезжие? - спросил Сталин двоих, разыскивающих на Красной площади Третьяковскую галерею.
Эти двое вызвались спонсировать в Третьяковском музее выставку художника Мессерера, "короля московской богемы". Знать его они не знали, слышать про него не слышали, но это не их вина. Они были детьми горбачевского времени, оба открыли при нем кооперативы, потом были на баррикадах у Белого дома, при Ельцине бились за денежные знаки, не жалея ни себя, ни других. Кроме бизнеса не знали ничего, да особо и не интересовались. Бизнес и спорт. Ну, поездки с семьей на отдых за кордон, больше ничего.
Спонсировать выставку легендарного Мессерева в Третьяковке им присоветовали их пиарщики - это, мол, легендарная фигура, 80 лет, родственник Плесецкой. О Плесецкой оба слышали, балерина. О Мессерере - нет. Ну как же! Масса театральных работ для Большого театра, МХАТа, "Современника". Жена - Белла Ахмадулина. Как кто такая? Ну, как же, это ее стихотворение:
По улице моей
который день подряд
А, понятно! "В доме восемь дробь один, на проспекте Ильича жил высокий гражданин по прозванью Каланча!" Бабушка читала, "Дядя Степа"!
"Извините, это фильм "Ирония судьбы", ее песню Пугачева поет!"
"Я и говорю, ирония судьбы. Заслуженный-перезаслуженный, а денег даже на свою выставку на накопил. Сколько просит?"
"Пять лимонов".
"Он того стояит?"
Да, да, тараторили пиарщики, в его мастерской собирались сливки советской и международной интеллектуальной элиты - писатели Аксенов (слышали, но не читали), Виктор Ерофеев (слышали), Попов (дальше!), Поженян (дальше!), Жванецкий (с ним ясно!), поэты Окуджава и Высоцкий (о, это серьёзно!), жена Высоцкого Марина Влади, Андрей Вознесенский (слышали, но не читали), Леснянская (не слышали; эта та, кто выходила на Красную площадь в знак протеста против советских танков в Праге. Это ладно), артисты Бортник ("Промокашка" в сериале "Место встречи изменить нельзя", знаем, знаем, видели), кинорежиссеры Тодоровский (слышали) и Тарковский ("Сталкер", "Андрей Рублёв"), театральный режиссёр Любимов с Таганки, художники Параджанов и Церетели, сатирик Арканов, ученые - Капица, Понтекорво, Мигдал...
Всё, всё, нам всё понятно, воскликнули оба, устав от непрофильной для них информации!
- А может проще мастерскую купить? - сказал один другому.
- Типа перепродать и наварить? Можно. Сколько просит?
Он ничего не просит! Только спонсировать выставку в Третьяковке!
- А че там по моему профилю? - спросил тот, кто занимался производством стекла в промышленных объёмах и делал на заказ перегородки для офисов.
Инсталляция! "Реквием по Венедикту Ерофееву".
- Че за слово?
"Читаю. Это композиция из бутылок и водочных ящиков. Целая стена из них. А в центре - черно-белый портрет Венечки Ерофеева. На ящиках рядами - бутылки, маленькие и большие, запыленные и не очень, из которых выглядывают высокие свечи. Не алтарь, не мавзолей, скорее - поминовение вольной Венечкиной души. Напоминание о неподцензурном вольном Венечкином слове..."
- Х... знает, какой-то Венечка. Еще чего?
Вторая инсталляции - "Обыск". Вывернутые наизнанку шкафы, платяные и книжные. Под оранжевым матерчатым абажуром - старый стол с древней пишущей машинкой, и детская лошадка, оставленная за ненадобностью... Тесный домашний мир, сдвинутый и всполошенный, исчезнувший, старорежимный... Над ним в вышине - металлические кресты, на них, как на распялках - полосатые тюремные робы. И - фотографии из "дела", анфас-профиль. Кого-то узнаешь сразу - Шаламова и Мейерхольда, Вавилова и Бабеля... Образ русской Голгофы... Почти натуралистическое воспроизведение обыска, одного из тех, что пережили сотни тысяч семей в годы репрессий. И тут же модель памятника жертвам политическим репрессий в Кирове (2011), который Мессерер делал на конкурс.
Второй имел спиртовой завод, но Венечка и бутылки его не заинтересовали. Зато "Обыск" напомнил о судьбе деда. Так, по рассказу бабушки, обыскивали его квартиру в 1937 году, выворачивая всю квартиру наизнанку, выкидывая из шкафов и буфетов вещи, а с полок сбрасывая книги, предварительно проверив название и пролистав на предмет закладок с антисоветским компроматами. Инсталляция Мессерера - это предметы мебели тридцатых, где все вывалено и перемешано - детский велосипед и швейная машинка, полушки и книги, посуда и бельё.
- Деда приглашу, пусть вспомнит молодость! Сколько надо лавэ?
Оказалось, пять миллионов.
- Ну, че, по два с половиной ляма на брата?
- Хэ зэ, надо мне это бабки палить.
Они были разные - один высоченный, под метр девяносто, огромные руки, широкие плечи, мастер спорта по штанке. Второй - низенький, толстенький, чемпион своего города по шахматам, гений оптимизации налогов и удачливый в самых рисковых финансовых операциях. Мессерер пригласил их в свою мастерскую на чердаке дома по Воровского, ныне Поварская. По телефону объяснил: неподалёку от памятника Бунину, напротив посольства Швеции. Про Бунина оба только слышали, посольство было более понятно. Договорились, что художник подарит за спонсорство каждому по картине, они сами выберут, какая им больше понравится.
Картины стоят дорого, сказала им женщина, которая была с Мессерером, да они и не возражали - дорого так дорого, спасибо и за это. Они еще не знали, что муж поэтессы Бэллы Ахмадуллиной картины зажмёт и никогда они их не получат, но сейчас это их не волновало совершенно. Выпили по чашке чая, съели по печенюшке, послушали воспоминания старика про встречи с Выысоцким.
Когда вышли на Поварскую, один другому сказал:
- Ты ел когда-нибудь печенье за пять миллионов?
- Нет, только вино пил за такие деньги. Как его - "Петрушка"!
- А я вискарь "Маккалан", 50 лет выдержки!
Перед отъездом из Москвы, решили посетить выставку, которую спонсировали. Оба, к стыду своему, никогда не были в Третьяковке. Отпустив водителей своих лимузинов у новодельного отеля "Москва", ткнулись в двери бывшего музея Ленина.
Оба вздрогнули, когда из дверей вышел живой Сталин!
- Не понял, - сказал один. - А где Третьяковка?
- Это музэй 1812 года, - сказал Сталин.
- Спасибо, товарищ Сталин! - сказал владелец водочного завода, подсчитывая, сколько же лет Сталину.
- Вот, чёрт, - ругнулся второй, - а я всю жизнь думал, что это Третьяковка! Эй, мужик, - обратился он к Сталину, а где Третьяковка?
Второй его одернул - ты че, это же Сталин!
- Да и хэ с ним! Мужик, Третьяковка где?
Сталин прошел мимо, дымя трубкой.
Подошёл Владимир Ильич Ленин - лысина, тройка и большие пальцы рук за манишкой и поинтересовался.
- Товагищи, вы кажется пгиезжие? Ищите Тгетьяковскую галегею?
Низкий незаметно ткнул в бок высокого - приезжие мы, приезжие. Из города Чугуева. Ищем, да. Кажется, заблудились.
- Гости столицы, - подошел Сталин, дымя. - Нэ знают, где Трэтьяковская галэрэя? Рабочый класс тянэтся к культурэ, надо помочь. Хотитэ, ми вас праводым?
- Да вы не волнуйтесь, покажите, куда идти, мы найдём.
- Зиря ти отказиваишся, кацо, - отозвался Сталин. - Ми б вам устроили ха-арошую и увлекатэлную экскурсыю па гораду. Всего по тры тысяча с носа!
- Плюс совместное фото! - подсказал Николай II, откуда-то взялся.
Двое одновременно глянули на время - один в свой "Вашерон-Константин" последней модели, второй - в золотую трубку "Верту".
- Нет, если для вас дёшево, можем и по пять тыщ, - предложил император Николай Александрович, улыбаясь ласково, нервно теребя то золотой аксельбант своего чистенького полковничьего мундира, то бороду.
- Боюсь, ещё пять минут и экскурсия нам встанет в червонец каждому! - подмигнул один другому. - Да ещё на "счётчик" поставят!
И вот, наши герои двинулись в Третьяковскую галерею. Впереди шагал Сталин в мундире маршала СССР со звездой героя на груди, дымил трубкой, жалуясь на жлобство жадных москвичей и на неразношенные ещё сапоги, те жали. Вторым сопровождающим был царь Николай Александрович Романов- вида героического. Грудь колесом, сапоги со шпорами, сабля бьёт по боку и пустая кобура на широком ремне. Нет, нет, пардон, кобура не была пустая. Там хранилась металлическая фляжечка с коньяком, изредка её хозяин к ней прикладывался, пока шли. Впрочем, движение не началось тотчас, как ударили по рукам. Сразу же сцепились Ленин со Сталиным, позже к ним присоединился и царь - видите ли, Сталин пожелал схалтурить и предложил двинуться маршрутом сталинских детей ("вот через площадь мы идём"), но в обратную сторону - от музея Ленина (или 1812 года) по Красной площади, мимо Лобного места и сладкой парочки Минин и Пожарский, как её называют москвичи, мимо храма Василия Блаженного с завитыми куполами, на Москворецкий мост, гулял перед смертью Борис Немцов, а с моста - налево в Лаврушинский переулок, где Третьяковка.
Но неожиданно восстал Владимир Ильич Ленин! Страшно картавя, багровея, он обвинил Сталина в мелкобуржуазном желании урвать денег и не сделать приятное приезжим людям. Мы не должны ронять репутацию москвичей, людей отзывчивых и гостеприимных, говорил он!
- Ведите их по Моховой, товагищ Стагин, - картавил он громко, - там есть, что посмотгеть гостям нашей похогошевшей за годы пгавления Сеггея Семеновича Собянина, Москвы, пгошу вас как большевик большевика! Пгойдёте мимо "Националя", мимо библиотеки моего имени и дальше через Большой Каменный мост, там очень кгасивый вид на Кгемль!
От бывшего Музея Ленина пошли в сторону Манежа, и, проходя мимо конного маршала Жукова, Сталин принялся критиковать его лошадку, заявив, что конь под Юрием Долгоруким напротив нынешней мэрии, выглядит в отличие от маршальского величественнее..
- Всё патаму что Иосиф Виссарионович лично назначал скульптора! Пад маю атвэтствэнность! Раньше этот скульптор лепил маленькие лошадки-свистульки, но я ему доверил большую, ха-ха-ха, свистульку! Вот только эти дураки отрэзали коню Долгорукового яйца и теперь княз скачыт на кабылэ!
Далее компания преодолела странный ландшафт из диковатых азиатских куполов-не куполов, что-то стеклянное, похожее на банки для лечения простуды или юрты кочевников, но из стекла и бетона, потом пошли вздыбленные чугунные звери, обсуждать их не стали, но под стенами грустного новодельного Манежа, спалённого лужковским пожаром, взвился уже император:
- Портачи лужковские! Двести лет стоял Экзерциргауз, никому не мешал! Его строили чёрт те когда - ещё мой прапрадед Александр Освободитель, победитель Наполеона - в честь нашей героиченской победы над супостатом-антихристом! Спалили и думают, что кругом одни дураки. Онг же горел, когда в 2014 году подсчитывали голоса на президентских выборах, отвлекали внимание от фальсификаций! А потом на пластиковом новоделе набивали карманы. Бедный Бове, несчастный Бетанкур!
- Николай Александрович, вы не очэнь-то разоряйтэсь, ваша власть закончилась в 1917 году. Как хотым, так и живём, что хотым, то и поджигаем!
- Тьфу, - сказал император и под стенами новодельного Манежа шли молча. Стоял по Моховой с видом на университетское здание и храм Святой Татьяны, мимо бывшей гостиницы "Петергоф"; писатель Гиляровский очень нахваливал местный ресторан: "...сегодня, в понедельник - рыбная селянка с расстегаем. Во вторник - фряки... По средам и субботам - сибирские пельмени... Ежедневно шашлык из карачаевского барашка..."; после революции "Петергоф" как рабыню господину отдали пролетариям под адские коммуналки на 10-15 комнат с никому не нужным тогда видом на серый. грязноватый вида не пафосный Кремль, а в двух подъездах, до которых не добралась революционная ломка помещалась приёмная Верховного Совета СССР и внутри угнездился сам "всесоюзный староста" подслеповатый, но любвеобильный Михаил Калинин, давший своё имя совершенно не русскому названию улицы Арбат.
Герои шли мимо Библиотеки Ленина и Дома Пашкова, получившего известность после публикации романа "Мастер и Маргарита", отсюда Воланд и его свита отправились вон из Москвы куда-то в мировую дыру, захватив с собой двух москвичей, потом через Боровицкую площадь, оставляя справа Знаменку с её, опять же, бывшим Александровским юнкерским училищем, его юнкера отбивали Кремль у народных масс в октябре 1917 года и пушки большевиков щедро осыпали снарядами тут всё, паля с Воробьевых гор; певец Вертинский посвятил погибшей молодёжи такие трагические строки "...я не знаю, зачем и кому это нужно, кто послал их на смерть недрожавшей рукой"... наши герои спускаются к диковатого вида человеку в чем-то, похожем на халат с огромным крестом, пробегая поскорее мимо и, оставив по левую руку Кремль и Боровицкую башню, взошли на Большой Каменный, бывший Всехсвятский, мост, любуясь видами Кремля и острова Балчуг, его почему называют то Болотный, то Золотой и никак не решат, какое название предпочтительно, но по ценам на недвижимость, скорее, "золотой".
По Малому Каменному мосту через Водотводный канал герои шагали на Ордынку, разглядывая издалека мощную крепость Дома на набережной, где, как говорят, не было квартиры, из которой бы в 1937 году кого-то не забрали куда следует; под мостом перешли магистральную Ордынку и вдоль Софийской набережной пошагали в сторону улицы Пятницкой, мимо новых роскошных апартаментов с видами на Москву-реку, мимо особняка английского посла, который до 1917 года принадлежал сахарозаводчику Харитоненко и заказан был легендарному архитектору Ф. Шехтелю, тут проживал фантаст Герберт Уэлсс, явно в московской запарке он не заметил Москвы-реки, так как написал, что это здание расположено "напротив высокой кремлёвской стены", потом оказались у ворот бывшего завода бывшего Густава Листа, где над их головами возвышались две чудом сохранившиеся скульптуры красавцев-кузнецов, огромные стальные царские орлы над воротами давно ушли в переплавку, как и сам завод, выпускавший самое разнообразное оборудование - от весов и гирь до насосов и противопожарного оборудования; впрочем, первоначальный капитал Лист заработал на распиле, нет, не бюджета, а огромных сахарных голов, в таком виде производил сахар его сосед по Софийской набережной. Пройдя мимо Листа, компания свернула на Лаврушинский переулок, к некогда частному музею Третьякова.
- Вот вы где! Почему опаздываете, семеро одного не ждут! В следубщий раз без вас пойдём! - накинулась на них какая-то полная тётка и куда-то над головами длиннющей очереди на Сомова, прокричала, - четверо нашлись! Где-где, пиво дули за углом, скорее всего!
Толкая их в спину и показывая охранникам какие-то талоны на питание, мол, "наши, с экскурсии, затерялись"! - пропихнула их сквозь турникеты и буквально вмяла в толпу тёток явно из малых городов страны, судя по их несчастному и усталому виду.
- Слушайте сюда! - завопила тётка. - Это Государственная Третьякоовская галерея, её основал в 1856 году очень богатый купец Павел Третьяков. После революции 1917 года галерею национализировали, а коллекция стала пополняться предметами из частных собраний и музеев.
- Крали у "бывших", а теперь говорят, что пополняли, - возмутился император.
- Послэ драки кулаками не машут, - осадил его Сталин. - Никто вам нэ мешал нас подавить и повесить картавого!
- Тиш-ше там! - прикрикнула тётка. - По состоянию на 2018 год экспозиция насчитывала более 180 000 предметов и включала в себя предметы живописи, скульптуры и изделия из драгоценных металлов, созданные с XI по XX век. Так как время у нас ограничено, мы с вами посетим те залы, где хранятся шедевры великих русских художников - "Богатыри" и "Алёнушка" Васнецова...
- Алёнушка есть!
- "Утро в сосновом бору" Шишкина.
- А разве это не "Мишки на дереве"?
- "Грачи прилетели" Саврасова...
- Ой, мамочка, грачи тоже тут! Я так хочу увидеть грачей, - опять простонала дамочка, которая только что ахала, услышав об "Алёнушке" и "Мишках". - Всю жизнь мечтала! Они ж были на обложке учебника "Родная речь", я как сейчас помню - храм стоит и грачи вжик-вжик между деревьями! Всю жизнь мечтала в натуральный размер увидеть!
- Без комментариев прошу!.. "Боярыня Морозова" Сурикова...
- Ой, она же своих крестьян истязала и мучила! Кипятком их обливала, садистка, на мороз выставляла голышом, бороды рвала! Очень страшная картина, её в тюрьму увозят, а она всем кулаком гроизит - вернусь и всех вас поубиваю!
- Женщина, что вы несёте! Морозова была старообрядка, она прокляла ересь никонианскую, её в острог везут, а та, про которую вы говорите - это Салтычиха!
- Ой, верно! Ошиблась я, точно - Салтычиха, какая ж я дура! А в принципе они все хороши, все крестьян своих мучили...
- Слушайтэ, женщина, - Сталин повернулся к той, которая всё комментировала, - вы меня уже утомили!
- Мама, - вскричала женщина, - живой Сталин!
- Тиш-ше там! Перечисляю шедевры, которые мы увидим... "Охотники на привале" Перова, "Неравный брак" Пукирева и многое другое не менее ценное.
- А есть там Айвазовский?
- Айвазовский есть! "Радуга".
- А "Чёрный квадрат" Малевича ещё есть?
- А почему ему "ещё" не быть?
- Писали, что из музеев в девностые картины выносили и вешали очень похожие копии, даже не отличишь!
- Слушайте, дамочка, просила бы вас помолчать! Вы всем мешаете постигать искусство! Ещё есть зал Николая Ге, картина "В чём истина", Понтий Пилат допрашивает Христа. Она может быть интересна тем, кто недавно смотрел киносериал "Мастер и Маргарита" - для сравнения. Как вы помните, Пилата, подписавшего приговор Христу играет Кирилл Лавров, а Христа играет...
Она сделала паузу:
- Христа играет...
И все хором прокричали: Безру-уков! И глаза у женщин зажглись как у кошек в ночи и была в них глубоко спрятанная любовь и обожание.
Два бизнесмена переглянулись между собой - надо бы искать коммерческого директора, подписывать спонсорский договор на выставку Мессерера. Но оба смотрели сериал и было им очень занятно сравнить фильм с картиной совершенно нехнакомого им художника, чья фамилия состояла только из одного слога - Ге.
А толпа экскурсантов уже хлынула вверх по лестнице и промчавшись табуном мимо шедевров, сгруппировались у полотна, на котором Пилат вопрошал у человека со спутанными волосами и в длинном хитоне, очевидно, Христа, что-то. Все вглядывались в его облик, пытаясь найти хоть какое-то сходство с популярнейшим Безруковым и не находили, увы, никакого сходства.
К толпе экскурсантов из провинции присоседилась группа студентов, слушали рассказ гида:
- Создавая свой образ Спасителя, художник Ге отступил от канонов академизма и сложившейся в эпоху Ренессанса традиции изображения Богочеловека. Картина носит название «Что есть истина?» Христос и Пилат», но облик Христа не совпадает с привычными чертами европейской иконографии. Вы прекрасно знаете, как изображали Христа мастера Возрождения - идеально красивым, физически совершенным. Ге, как он говорил, "сломал тициановского и давинчевского Христа» - Иисус на холсте предстаёт в виде человека худого, изможденного, с пронзительным взглядом. Зато Понтий Пилат как бы олицетворяет и силу Рима, и силу материального мира, земного могущества. Николай Ге писал: «Пилат считал себя властью, Христос же говорил: Я - Царь без солдат… Пилат боготворил физическую силу, Христос же есть существо убеждений. Важно было показать столкновение этих двух начал». Работа художника вызвала ожесточёенные споры. Обер-прокурор Синода Победоносцев картину запретил. Тот самый Победоносцев, который призывал власти в отношении народа "держать и не пущать", считал, что "жиды одолели Москву", а либеральную интеллигенцию называл "пятой колонной", за что был высмеян неоднократно в эпиграммах:
Победоносцев для Синода.
Обедоносцев при дворе,
Он Бедоносцев для народа,
Доносцев просто при дворе.
Блок о нём написал, с презрением, что тот "над Россией простёр совиные крыла", а Лев Толстой просто изобразил его в образе Каренина.
Но многие деятели культуры встали на защиту автора. Например, писатель Николай Лесков сказал так: «Это первый Христос, которого я понимаю».
- Есть вопросы по этой картине? Если нет, переходим в слудующий зал.
Трое молодых людей задержались у полотна.
- Ну? - спросил один и двое согласно кивнули - мы "за".
Они вылетели в окно Третьяковки и вскоре их можно было обнаружить в Елисеевском магазине, где они купил 7 бутылок разных алкогольных напитков - текилы, коньяка, водки и виски (по предпочтениям), нарезки, кока-колы, сыру, чипсов. А еще позже их можно было видеть во дворике в Колобовском переулке, где качели и турники. Там они начали, а где закончили, придумайте сами.