1
Я слонялся по улицам города уже битый час. Домой совсем не хотелось. Что там, впрочем, делать? Уроки не надо, ибо сегодня пятница, а значит всю домашку можно отложить до воскресенья точно. Есть вариант, конечно. Можно уставиться в телевизор или в экран телефона, но все это скучно, заезжено и однообразно. Хотелось просто гулять. Вот я и гулял.
Хорошая погода сегодня! Солнце светит, но не испепеляет, а ласково обнимает своими лучами. Легкий питерский ветерок треплет волосы, а не сбивает с ног как обычно. С небо ничего не падает: ни дождь, ни снег, ни что-то среднее между ними. И поэтому хорошо.
Улицы уже без луж от растаявшего снега, поэтому невероятное удовольствие испытываешь, идя по асфальту. Где-то далеко, но в то же время рядом щебечут птицы свои особенные «весенние» трели. Это тоже, несомненно, хорошо.
Но мой проклятый характер всё портит. Червем выедает меня изнутри мысль о том, что в понедельник контрольная по английскому. Казалось бы, в понедельник, еще два с половиной дня на подготовку! Да и о какой подготовке может идти речь, когда у меня «5» выходит чистейшая! Тьфу, проклятый характер! Вечно всё портит, не дает отдохнуть толком.
Вдруг мне нестерпимо захотелось поднять глаза, которыми я, по привычке, смотрел до того в землю. Я посмотрел на улицу.
Это была уже не улица спального района Питера. Это был центр. Или близко к нему. И это была Москва. Совершено точно. Нет у нас в Питере такой застройки. Уж поверьте человеку, живущему в городе на Неве всю свою жизнь. И это была не просто Москва. Это было другое время. Не 2023, нет. Я подошёл к мужчине, курившему возле фонарного столба и, включив все свое красноречие, произнес:
- Извините, пожалуйста, за мой вопрос, я знаю, что он неуместен, но в школе дали задание: проверить реакцию людей на него. Так вот: какой сейчас год?
Я ожидал, что он покрутит пальцем у виска, обматерит, просто проигнорирует, но он ответил на полном серьезе:
- 1971. Странные нынче задания. Но раз так надо…
Я поблагодарил и отошел. Конечно, я мог додуматься сам. Хотя бы по одежде.
Но самое странное было в другом. А именно в том, что я совсем не удивился. Вот ничуть. Наверное, потому что я не раз моделировал такую ситуацию в голове. Или смотрел много похожих фильмов. Или увлекался до самозабвения историей. Не знаю. Факт оставался фактом: я воспринял все, как должное.
2
Я решил пока ничего не делать. Просто прогуляться, разведать обстановку. Для общего развития очень полезно погулять по Москве 1971 года. Особенно, если увлекаешься историей.
- Селедкин! – послышался сзади окрик.
На улице было много людей, но каким-то внутренним нутром я понял, что окликнули меня. Хотя никакой я не Селедкин.
В это время сзади подбежал кто-то и заглянул в лицо.
Это было девочка. Нет, скорее девушка. Но если быть совсем точным, то это была представитель женского пола того периода жизни, когда «девочку» переросли, а до «девушки» не хватает еще около года. Моя сверстница, если быть кратким. Лет 15-16.
У нее была коса каштанового цвета, на которой красовался белый бант. Красный галстук, слегка заостренный подбородок. Это всё, что я успел рассмотреть.
- Ой, Вы не Селедкин. – Проговорила она. – Извините, пожалуйста.
Про себя я отметил, что люди раньше (в том «раньше», которое стало для меня «сейчас») были более вежливы.
- Ничего, - ответил я, - бывает.
- А почему Вы такой грустный?
Очень трогающие участие.
- Видите ли… Я совсем заплутал здесь. Не местный. Из Петерб… Из Ленинграда приехал, вот знакомлюсь тут с городом. Не составите мне компанию?
И откуда взялась эта последняя фраза? Я всегда не умел правильно говорить подобное. Быть честным, я вообще подобное ровеснику говорил впервые. Я мог шутить с одноклассницами, общаться спокойно. Но сказать подобное даже в мыслях стоило мне огромного труда, что уж говорить про произнесение вслух.
- Ой, конечно, давайте! Я Вам сейчас самое интересное покажу!
Странно. И правда, люди здесь более открытые, чем в наше время. Это будет даже на руку, если я застряну здесь надолго.
И мы отправились на обзорную экскурсию по Москве времен правления Брежнева.
3
Пешая прогулка наша была долгой, но очень плодотворной. Она провела меня везде, где только можно побывать за один день в Москве. Конечно, все мы смотрели снаружи. Видели и Кремль, и Мавзолей, и дом Пашкова, и Сухареву башню, и Долгорукого, и Минина с Пожарским, и Василия Блаженного, и МГУ, и знаменитую высотку на Котельнической.
Правда, из-за моего знания истории, а стало быть, и культуры, она почти ничего не говорила из названий объектов, поскольку я с радостью называл здания, которые раньше учил только по картинкам в Интернете.
- И откуда Вы всё знаете? – Удивлялась она.
- Читал много. И открытки папа из командировки привозил.
Про открытки был бред, но человеку 71-го это было вполне понятно.
За прогулку нашу мы крепко сдружились. Она оказалась хорошим собеседником. Начитанность её была видна по ее разговору. Она могла легко поддержать любую тему, которую я завел. Не чета нынешнему поколению, бабушка была права…
Мы продолжали прогулку, уже держась за руки. Не знаю, как так получилось. Докоснуться до представителя противоположного пола (разумеется, если он не родной) было для меня чем-то очень… Необычным и волнующим. Как если бы я потрогал огонь.
Мы шли уже не по Тверской и Арбату, а по маленьким улочкам. Мы уже довольно долго шли прямо. Мне это порядком надоело, поворота я дал с большим нетерпением. Но вот, он показался. Мы завернули, и я увидел… Питер!
Я почти что прыгал от радости, а она… Стояла напуганная и потерянная. Я схватил ее за плечи (откуда только смелость взялась) и начал рассказывать всё, что произошло со мной. Рассказывал сбивчиво, возможно она приняла меня за сумасшедшего.
- Ты веришь мне? – Спросил я по окончании рассказа.
- Наверное… - неуверенно выдавила из себя она.
- Не бойся! Я сейчас тебе все покажу!
Теперь уже я показывал ей всё, что знал, благо вышли мы аккурат в центре.
Я восторженно указывал ей на Исаакиевский, Медного всадника; показывал Эрмитаж, Дворцовую, штаб, Невский, Адмиралтейство.
Она сначала смотрела на все с изумлением, но вскоре женское любопытство взяло вверх. Она даже начала задавать вопросы. Я же с радостью отвечал.
Мы подходили к моей любимой части города: к Казанскому собору и каналу Грибоедова.
- Смотри, это Казанский! Его, кстати, только русские мастера строили! А это… - указал я пальцем на канал Грибоедова и повернулся к ней.
И запнулся. Ее нигде не было. Потеряться она не могла, ибо народу почти не было. Она просто исчезла. Может быть, вернулась в свой мир. Наверное, так и есть. Ей там лучше.
Но нестерпимая тоска жгла меня. Мир будто потерял краски. Я грустно вздохнул, засунул руку в карман, пересчитал мелочь. На метро хватит. Побрел в сторону станции «Невский проспект».
***
Прошло уже много времени с тех пор. Я до сих пор думаю про те события. Что это было? Наваждение? Сон? Галлюцинации? Но я чувствовал ее руку в своей! Значит это все произошло на самом деле?
Мне все равно. Просто каждый раз, проходя мимо Казанского, я ищу глазами в толпе каштановую косу с белым бантом и красный пионерский галстук.