Глава 7
Фенрир, огромный волк с густой, черной шерстью, словно ночной мрак, проникал сквозь густые заросли железного леса. Подобно ночному ужасу, он рвался вперед. Его острые клыки сверкали под лунным светом, а его мощные лапы оставляли глубокие следы на земле. Лес затрещал и трясся под его мощными прыжками, а земля дрожала от его неистовой ярости.
Боги Асгарда, осознавая опасность, которую представляет Фенрир, собрались вместе, чтобы попытаться остановить его. Однако каждая их атака была легко отражена этим неукротимым зверем. Мощь богов оказалась недостаточной перед силой Фенрира.
Фенрир продолжал свой путь, разрывая все на своем пути. Он преодолевал реки и горы, не обращая внимание на страдания и разрушения, которые оставлял за собой. Его голод и ярость только усиливались с каждым шагом.
Внезапно Фенрир остановился перед Ярнвидой, молодой волчицей, обитательницей Железного леса. Она была красива и сильна, с серебристой шерстью и глазами, пылающими огнем. Фенрир уставился на нее, словно узнавая в ней что-то знакомое. Она решила помочь ему в его пути и дать ему то, чего он так долго жаждал - потомство. Вскоре Ярнвида родила двух волчат, которые были столь же мощными и неистовыми, как и их отец. Они переняли все его черты, а прозвали их Хати и Скель.
Теперь Фенрир не был одиноким в своем стремлении вернуться в родные места. Он имел своих потомков, которые разделяли его голод и ярость. Вместе они продолжали свой путь через железный лес, готовые сокрушить все на своем пути и доказать свою непобедимость всем богам Асгарда. До той самой поры, когда Фенрира не сковали цепями.
Хати и Скёль, два молодых волчонка, стояли на грани времени, где небесные тела плыли в пространстве. Их мех блестел под лунным светом, а глаза искрились от решимости. Они были пленниками этого космического танца, но их души оставались непокорными и свободными.
Солнце и Луна, два огромных светила, пытались ускользнуть от их преследования. Они плясали по небу, создавая красивые закаты и рассветы, но Хати и Скёль не давали им сбиться с заданного пути. С их волчьими лапами они следовали за светилами, поддерживая порядок и предсказуемость времени.
И все же, несмотря на свою пленническую судьбу, волчата не забывали о своей природе. Они время от времени пытались изменить скорость движения Солнца и Луны, вызывая хаос и неопределенность. Вихри и зарницы окружали их, а звезды трепетали от их силы. Но Один, всевидящий и всемогущий, не допускал нарушения установленного порядка.
Так Хати и Скёль стали стражниками времени, защитниками Одина и его власти над космическими телами. Их задача была сложна, но они были преданными своему отцу и готовыми пожертвовать своей свободой для сохранения порядка в мире асов.
Когда Фенрира сковали цепями, Хати и Скёль оказались единственными, кто решил встать на его защиту. Волчата не могли оставить отца в беде и решили освободить его от оков. Их шерсть стала огнем, а зубы сверкали в темноте, когда они сражались против асов. Локи и Ангрбода понимали опасность, посему и не вмешивались, но даже они не смогли противостоять такой решимости. Хати и Скель были единственными, кто встал на защиту своего отца.
Но их отчаянная попытка была обречена на провал. Асы быстро поймали Хати и Скёль, и Один решил использовать их способности в своих целях. Он наложил на них заклинания, сравнимые с теми, что он применял к Великому Змею. Теперь волчата стали неотъемлемой частью механизма времени. Их шаги были точными и решительными, и дни и ночи следовали друг за другом строго в установленном порядке. Так Хати и Скёль, два волчонка, стали не только пленниками времени, но и его стражниками. Их судьба была связана с небесными светилами, а их преданность отцу позволила им найти свое место в мире асов.
;;;;;;; Fenrir ;;;;;;;
Он смотрит вдаль, где начинается очередной рассвет. Золотистые лучики восходящего солнца – избавляют землю от ночных оков. Розовая заря окрашивает темное небо. Город просыпается, а вместе с ним и вся живая природа, пробуждающаяся от затяжного сна.
Фенрир вспоминал своих детей, которые подверглись чарам Всеотца. Вспоминал и проклинал его. Прошло уже много столетий, Фенрир стал человеком, хоть и избавился от могучих цепей - получив свободу. Боги Асгарда - считают, что он погиб. А значит его ждет новая судьба? Разве нет?
Странное чувство пронзало до костей, Фенрир спустился по небольшой равнине, шагая по заснеженной земле, чувствуя, как холод постепенно охватывает каждый сантиметр его тела. Как он кусает кожу. Фенрир чувствовал, как некая тяжесть – настигает его. Будто нечто ужасное наблюдает за ним, коварно преследует и изучает каждый его шаг. Фенрир чуял аромат. Аромат предвестника Рагнарека. Он задумчиво оглядывается по сторонам, щурит глаза, моментами негодуя.
Он слышит громкий вой, который моментами сотрясает землю. Фенрир насторожился, сжимая руки в кулак. Перед Асом появляется стражник Хельхейма. В обличии могучего четырехглазого пса. Устрашающая морда, горящие пламенем глаза, взирающие на Бога Ужаса. Изуродованное различными шрамами тело, худое брюхо, выпирающие ребра.
— Гарм. — С некой неприязнью произносит Фенрир.
Встреча Фенрира и Гарма проникла атмосферой густого напряжения, которое витало в воздухе, словно электрический заряд перед грозой. Оба олицетворяли не только противоположные силы, но и выражали их через каждую клеточку своего существования.
Гарм, колоссальное существо, выделялся своей мощью и устрашающей внешностью. Его шкура была покрыта черным мехом, словно грозовые тучи, готовые разразиться бурей. Острые клыки, словно кинжалы, сверкали на фоне его смертоносной улыбки. Когти, похожие на острые кинжалы, были оружием, способным пронзить все на своем пути. Лишь его глаза выделялись из этой черной массы - они были ярко-желтыми, словно пламя ада.Его глаза, словно две горящие угли, испускали леденящий холод и безжалостность.
Искры презрения и неприятия прыснули между ними, словно пламенные языки. Фенрир смотрел свысока на Гарма, словно король смотрит на простолюдина, считая его слабым и ничтожным перед своей мощью. Былой мощью…
Гарм, в свою очередь, не испытывал страха перед Фенриром, а скорее видел в нем лишь еще одну угрозу, которую нужно держать под контролем.
— Фенрир… — Прорычал пес.
Гарм, сжимая свои мощные челюсти, рывком бросился вперед, направляясь прямо на Фенрира. Его острые зубы были готовы пронзить волчью шкуру и причинить серьезные повреждения. Гарм двигался с такой скоростью и силой, что его атака казалась неотразимой.
Однако Фенрир не остался в стороне. Он быстро отпрыгнул в сторону, избегая смертоносных челюстей Гарма. Затем, сделав мощный прыжок, Фенрир ударил Гарма своими кулаками, проломив несколько ребер на боку. Кости вылезли наружу, кровь брызнула из ран, окрашивая все в округе багряными оттенками.
Гарм не сдался. Он отпрянул от удара Фенрира и снова бросился в атаку. Он использовал свою массу и силу, чтобы повалить Фенрира на землю. Огромные лапы Гарма сжались вокруг шеи Фенрира, пытаясь задушить его. Но Фенрир не сдавался без боя. Будучи в человеческом обличии, он был гораздо слабее, но мудрее и опытнее. Фенрир, подобно змею, смог вырваться из мощных лап зверя, но тот оставил глубокие порезы в области груди и шее своими острыми когтями.
Сражение продолжалось. Оба принялись наносить друг другу серьезные повреждения. Воздух наполнился звуками рычания, вой и хрустом костей. Но ни один из них не собирался сдаваться. Их борьба была как эпическое противостояние двух непреклонных сил. Что Гарм, то и Фенрир - понимали, что битва завершится без явного победителя.Оба персонажа были изранены и истощены, но они остались стоять, готовые продолжить свою вечную борьбу. Их нападение и защита стали символом вечной борьбы между силами хаоса и порядка, где ни одна сторона не может окончательно победить. Гарм отпрянул в сторонку, принимая человеческий облик. Его лицо - было покрыто глубоким шрамом, пересекающим пол лица. Худощавый, с кривой осанкой, но с такими же желтыми и ужасающими глазами. Раны, полученные в бою быстро затянулись, что не сказать о Фенрире, который стоял на одном колене и тяжело дышал, пытаясь вернуть дыхание в норму.
— Что тебе нужно от меня? — Рявкнул Фенрир, держась за грудь.
— Меня послала твоя сестра. — Съязвил Гарм, разминая шею и медленно приближался к Фенриру. — Ведь по своей сути, ты должен быть мертв, если судить по словам Бальдра, который сейчас - самый настоящий герой в Асгарде. Бесконечные пиры, дотошные баллады. Мне это, честно признаться - уже наскучило. В особенности, когда об этом шепчутся мертвецы. А ты, как я вижу, живой и здоровый, что даже удивительно при твоем то положении. Мне доносились слухи, что ты утерял свое бессмертие вместе с обличием волка, но, как я вижу - это вовсе не так. Жалкие пустословы .
— На кой я Хель? — Фенрир встает на ноги, выпрямляясь в спинке, продолжая смотреть на своего «двойника» с высока.
— Боги, да кем же ты стал? — Гарм обходит его полукругом, внимательно осматривая, изредка ухмыляясь. — Ты же был великим богом ужаса, а сейчас, от тебя воняет человечностью. Аж противно стало.
— Ближе к делу, Гарм. — Произносит Фенрир, пытаясь не обращать внимание на говор двойника.
— Она напоминает тебе о твоем предназначении. Ты ведь наслышан? До того, как все радовались твоей смерти, Асы накладывали в свои непробиваемые штаны, ты бы это видел. Я чуял этот отвратный запашок подле врат Хельхейма. Боги готовятся к масштабной войне. Войне между мирами. Хель жаждет твоего возвращения в Асгард, не веруя всяким слухам о том, что ты потерял свои силы. — Гарм остановился, сложил руки на груди, с ненавистью поглядывая на Аса. — Но теперь, я вижу, что это правда. Честно признать, меня это так забавит.
— Ежели я не верну свою мощь, Рагнарек не произойдет. — Подметил Фенрир.
— Ошибаешься. — Хмыкнул Гарм. — Солнце пожрать могут и твои дети, а Одина - убить и я. Ведь теперь, я самый могущественный зверь всех девяти миров, а ты - жалкое ничтожество.
— Следи за словами. — Яростно произносит Фенрир, подходя ближе.
— Тише, мой дорогой двойник, тише. Я всего навсего информатор. Твоя сестренка не будет в восторге после подобных новостей, как же жаль ее. — Ехидная улыбка озаряла взор Фенрира. — Но я уже предвидел такой исход, ведь некоторая часть моего сознания подсказывала, что это правда, поэтому есть у меня несколько советов. Тебе нужно попасть к Мимиру, к самому мудрейшему существу из всех. Говорящая голова обязана ответить на твои насущные вопросы. В этом, по крайней мере, уверен я.
— Ты ведь помогаешь мне не ради своей Богини, не так ли? — Щурится Фенрир, наклоняя голову набок.
— А ты догадливый. — Хмыкнул Гарм, обращаясь в тело зверя. — Я просто хочу, чтобы мы сразились вновь, но не в облике человека. В облике Фенрира, которого я знаю.
— Но как мне попасть в Асгард? Ведь это невозможно. В облике человека, мне туда не проложены дороги. — Подметил Фенрир, поднимая глаза на голубое небо, усыпанное монотонными белоснежными облаками, что идут своей дорогой.
— Где-то здесь, в недрах земли находится корень Игдрассиля. Одна валькирия принесли его сюда многие столетия назад, но вероятнее всего - сейчас она уже давно мертва. Сам знаешь, они не обладают бессмертием, а посему, включи свою чуйку. Надеюсь, этого ты не лишился? И да, в следующий раз будь скрытнее, Бальдр может почуять неладное. — Гарм исчез, оставляя Фенрира в глубоком одиночестве.
Он смотрит за огненным диском, который восходит в небесах. За солнцем, которое стремительно уходит от Скеля. Фенрир сжимает руку в кулак, грызясь от сомнений. Быть может, Фенрир и вправду желал оставить все в прошлом, ради новой жизни, новой судьбы, но он не может. Не может проститься со своими детьми. Отвергнуть предназначение. Ведь это его долг, разве нет?
Он вернулся восвояси, в свой мрачный дом, где веяло холодном и тьмой. Где не было никого, кроме густой, отравляющей тишины. В этом омуте, Фенрир ощущал себя ничтожным. Неужели, каждое событие, пройденное им ранее - уже не имеет никакого значения? Что если, сам смысл существования - такой ничтожный. Он же был могучим яростным волком, который не знал страха, а был именно им. Был тем ужасом, который станет погибелью всех богов. Жажда отмщения, некогда сводившего его сума - словно уходит назад. Фенрир подходит к кривому, мутному зеркалу, где виднелось искаженное отражение. Взирая на свой взгляд, который более не внушает того ужаса, той жестокости - он понимает. Что вместе с силами, угасли и все черты бешеного характера, которые были присущи только ему. Словно, Один не только связал его магической цепью, но и разорвал душу на несколько кусочков. Кончиками своих пальцев - он проводит по поверхности стола. Нечто кусало его изнутри, поглощая, изнуряя. Чтобы отыскать корень Игдрассиля, что сокрыт где-то здесь, на этой земле.
Он смотрит на свое отражение, словно заглядывая в свою гнилую озверевшую душу. Его мускулатура стала истощаться, а его глаза потеряли свой прежний огонь. Он стал выглядеть изможденным и опустошенным. Одиночество и бессилие проникали в его душу, и Фенрир стал все более безнадежным и угнетенным. Он потерял все свои силы и стал пленником своего собственного тела, лишенного возможности свободы и разрушения. Опустошенность Фенрира отразилась в его глазах, которые потеряли яркость и наполнились пустотой. Он уже не был страшным и могучим существом, а стал всего лишь отблеском своего прежнего "Я". Его движения лишены были силы и изящества, они стали медленными и изнурительными, как дрожание цепей, удерживающих его в плену. Эта опустошенность Фенрира символизировала его поражение и утрату собственной сущности. Он был лишен всего, что делало его таким ужасающим и непобедимым. Теперь он был всего лишь заточенным зверем, разбитым и сломленным. Но он не собирается останавливаться. Он все же обретет свое могущество, исполнит предназначение… Исполнит?
Бог ужаса, враг всех Асов – пока еще не знал, что именно делать. Как поговорить с Сольвейг, ведь сейчас его гложут сомнения. С невероятной силой. Будто бы он в действительности стал тем, кого ненавидел. Стал человеком. Фенрир поворачивает голову, услышав шаги. Томные, вовсе неуверенные. Кто-то подошел к двери. Протяжный стук. Доля секунды и Фенрир отходит от зеркала, оказывается в коридоре. В полном безмолвии, он открывает дверь, а за порогом в тот час находился Томас.
— Что тебе? — Пытаясь выдавить из себя ненависть, проговорил Фенрир, потухшими глазами взирая на вошедшего парня. Томас осмотрелся, с неким ужасом вспоминая те мгновения, когда он оказался здесь. Связанный, лишенный хоть какого-либо смысла, полный страха, недоумения.
— Мне снился сон, я не знаю… Меня нечто призывало явиться сюда. — Растерянно произносит Томас, забегав глазами. Его прерывистое дыхание изрядно раздражало Фенрира. — Кто-то шептал мне твое имя, пытался… Пытался призвать. Цепи, волк, страх и какой-то корень… Там была и Сольвейг… — Суетливо, порой невнятно начинает объяснять Томас, дрожащей рукой доставая сигарету.
— Корень Игдрассиля. — Кивнул головой Фенрир, сложив руки на груди. Он смотрел в одну точку, призадумываясь. — Морфей пытался тебе передать то, что не смог мне, но интересно почему же? Ладно, неважно. Где конкретно был этот корень, где ты его видел в своем сне?
— Это был склеп со странными изображениями. Не знаю, какие-то викингские. Звучит как полный бред. — Томас закуривает сигарету, протяжно выдыхает, запуская в свои русые волосы дрожащую руку.
— Ты должен найти Сольвейг.
;;;;;;; Fenrir ;;;;;;;
Сольвейг медленно раскрывает свои глаза и сразу же ощущает, как ее голова превращается в вихрь, неумолимо кружащийся и кружащийся. Ее сердце, словно бешеное животное, бьется так быстро, будто хочет выскочить из груди. В ее рту она чувствует неприятную горечь, словно ее язык покрыт слоем гниющих листьев.С трудом поднимаясь с постели, Сольвейг ощущает, как ее тело становится слабым и тяжелым, словно она несет на себе груз бетонных блоков. Она медленно садится на край кровати, пытаясь преодолеть эту необъяснимую слабость. Вспоминая прошлую ночь, Сольвейг видит перед собой картину раздора и безумия. Она видит саму себя, разговаривающую с Фенриром, смеющуюся до слез и выпивающую один глоток вина за другим. Но теперь эти моменты представляются ей мрачными и опасными, словно сцены из кошмара. Она жаждет, чтобы время вернулось назад, и она смогла бы принять другое решение, другой путь. Сложив руки на груди, Сольвейг пытается успокоиться и сосредоточиться на своем дыхании. Ее глаза закрыты, а разум наполнен туманом и хаосом. Она знает, что ей нужно восстановить водный баланс в своем организме и избавиться от этой проклятой головной боли. Девушка пытается вспомнить предыдущую ночь, но все словно в тумане. Разговор с Фенриром – проявляется лишь отрывками. Она медленно поднимается с кровати и, держась за стены, направляется к ванной комнате. С трудом, словно во сне, она включает воду и наполняет стакан до краев. Вода кажется ей спасительным эликсиром, который может вернуть ей жизнь. Девушка прижимает стакан к губам и пьет его маленькими глотками, ощущая, как каждая капля проникает в ее организм и проникает в каждую клетку.После этого Сольвейг решает принять прохладный душ. Холодная вода обрушивается на нее, словно водопад, оживляя ее тело и пробуждает уставший разум, пытаясь не думать о вчерашнем. Она стоит под струями воды, ощущая, как каждая капля проникает в ее кожу, смывая с собой все негативные ощущения и тяжесть похмелья. Сольвейг ощущает, как ее тело оживает, словно цветок, только что распустившийся после долгой зимы. После душа Сольвейг медленно одевается, стараясь не потерять равновесия. Она решает прогуляться на свежем воздухе, чтобы очистить свои мысли и восстановить энергию. Вокруг нее расстилаются яркие цвета и запахи природы, которые она так долго игнорировала. Она глубоко дышит, наслаждаясь каждым вдохом, словно пытаясь вдохнуть всю свежесть и жизненную силу этого мира.
Возвращаясь домой, Сольвейг решает приготовить себе легкий завтрак, состоящий из сочных фруктов и свежего йогурта. Она знает, что ее организм нуждается в питательных веществах, чтобы восстановиться после прошлой ночи. Она наслаждается каждым кусочком фрукта, чувствуя, как каждая клетка ее тела оживает и восстанавливается. Постепенно похмелье начинает отступать, словно темные облака, удаляющиеся с горизонта. Сольвейг чувствует себя лучше, свежей и полной энергии. Она понимает, что похмелье — это всего лишь временное состояние, и она должна быть более ответственной в будущем, чтобы избежать таких последствий.
Вскоре возвращается матушка, которой слету на глаза попадается дочь. Джессика смотрит на девушку, с неким осуждением, что постепенно возрастает в ней.
— Ты же понимаешь, что позоришь меня перед всеми? Вот на кой ты так напивалась, скажи мне? Тебя Фенрир еле до дома дотащил. Какой же ужас, я не знаю, что и еще здесь сказать. — И с уст женщины слетает оно. То самое осуждение.
— Фенрир? — Недоумевающе произносит Сольвейг, на ее лице возникло возмущение, затем страх.
— Он остался с тобой до самого утра, а потом ушел. — Кивнула головой Джессика.
— О боже… — Тяжело вздыхает девушка. Она хватается за голову, ведь совершенно не помнит этого мгновение. Сердце ее трепетно забилось, в висках начались вибрации, что растеклись по всему телу. Сольвейг вновь томно вздыхает, отрицательно завертев головой.
— Я считаю, что ты обязана извиниться перед ним. — Сказала Джессика, разбирая свои сумки, стыдясь поднять на нее свой взгляд. — И прекращай это распутство, приведи себя наконец в порядок, что бы сказал твой отец?
— Прости, мама… — Виноватым тоном голоса произносит Сольвейг. Когда девушка, с грузом вины и трепетом внутри, ее уши встречает звонкий звук, проникающий вовнутрь души словно колокол, предвещающий неизведанное.
— Кого там еще принесло? — Возмущенно произносит Джессика.
Сольвейг медленно открывает дверь, и перед ней возникает Томас. Сольвейг возмутимо взирает на него, вновь издавая протяжный вздох, исходящий с ее уст. Она в миг вспоминает… Вспоминает, что не подарила ему подарок. Ей жутко стыдно. В глазах же Томаса - отражается смешение сожаления и тревоги, словно они являются отражением ее собственных эмоций. Сольвейг не в силах поднять взгляд, не в силах встретить его глазами.
— Здравствуй. — Сказал он с некой тревогой. Ее лицо пылает от стыда и робости, словно она оказалась на суде перед всем миром. Она желает, чтобы земля проглотила ее целиком, чтобы она могла скрыться от этой неприятной реальности. Томас молча проникает внутрь, закрывая за собой дверь. Он приближается к Сольвейг и обнимает ее.
— Прости, я знаю, что вчера начудила. Мне правда стыдно. — Щеки девушки покрылись легким румянцем.
— Все нормально. — Кивнул головой Томас, расправив плечи. — Выйдем поговорим?
— Да, конечно. — Ответила девушка, прикрывая за собой дверь. — Что-то случилось? — Посильнее укутываясь в легкий халат, вопрошает она.
— Нет, наверное. Точно. Нет. Не случилось. Да. — Замешкался Томас, не зная, как объяснить ей о напутствующих проблемах.
— Уверен? — Изогнула бровь Сольвейг.
— Не уверен. — Коротко отвечает парень, тяжко вздохнув. — Просто, нам нужно ехать. Я не знаю, как это объяснить. Давай прокатимся за город? На несколько дней. Только выезжать нужно сейчас.
— Сейчас? — Изумленно произнесла Сольвейг, нахмурив брови. Она оглянулась по сторонам, завертев головой. — Не думаю, что это хорошая идея, моя мама зла на меня после вчерашнего. Не до этого, в общем. Давай в следующий раз как-нибудь?
— Следующего раза может не быть. — Не выдержав, произносит Фенрир, появившийся словно из ниоткуда. Его суровый взгляд, темные брови, очертания лица. Вновь Сольвейг ощущает, как трепетно бьется ее сердце. Девушка смотрит прямо на него, одновременно и страшась и радуясь. Эти эмоции. Они переполняло ее. Благосклонность на грани с пыткой.
— О чем ты? — Выдержав длительную паузу, вперемешку с гляделками, молвит девушка. Сольвейг так старательно пыталась отвести от него свой взгляд, но не могла. Словно он чем-то манил ее. Будто девушка провалилась в этот полыхающий омут, терзаясь и наслаждаясь одновременно.
— Не задавай лишних вопросов. Мы пришли сюда не для того, чтобы ты отказывалась. Собирайся и выезжаем. Всего пару дней, обещаю.
— Пожалуйста, Сольвейг. — Вмешался Томас, преграждая ей взор. — Это очень важно, мы все тебе объясним, но только не сейчас.
— И куда мы едем? — Тяжко вздохнула Сольвейг.
— За город. — Осведомился Томас.
— Но, у тебя же нет машины, разве не так? Или Фениир вдруг обзавелся колесами? Но что-то я их не вижу. — Изумленно произносит Сольвейг, будто бы позабыв о том стыде, что изнурял ее все утро.
— У тебя есть. — Взглядом Фенрир указывает на старенький 124 мерседес.
— Нет, он отцовский, мы не можем. — Завертела головой девушка.
— Все мы можем. — Закатывая глаза, буркнул Фенрир. — Томас, иди договорись.
— Постараюсь. — Нервно промолвил Томас, заходя вовнутрь дома. Они остались наедине. Снова. Губы девушки разомкнулись, Фенрир делает шаг. Короткий, но столь сближающий.
— Насчет вчерашнего… — Прикрывая глаза, тяжко произнесла Сольвейг.
— Это было вчера. — Кивнул головой Фенрир, останавливаясь перед ней практически вплотную. — А значит не столь важно.
— Нет, просто…
— Ничего в этой жизни не бывает «просто», Сольвейг. — Сказал он, а глаза… Эти глаза, они словно испепеляли, смотрели прямо в душу. Девушке казалось, что он читает ее мысли, знает ее сокрытые в глубинах секреты.
— Мне стыдно. — Томно протянула девица, все таки решившись отвести свой взор в сторону. Она чувствует его дыхание. Тяжелое дыхание. Фенрир кончиками пальцев касается ее щеки, слабо улыбнувшись уголками губ.
— Я договорился. — Послышался знакомый голос. Томас вышел наружу, завидев близость, которую вовсе не желал видеть. Не потому что, он не ожидал. Нет, вовсе не из-за этого. Рассел любил ее. Сверх сильно. В руках его были ключи и несколько вещей. Видимо, Джессика была рада поскорее избавиться от дочери, чтобы не стыдится при каждом разе, когда видит ее.
— Тогда отправляемся? — Фенрир внезапно отстранился, наклоняя голову набок.
— Отправляемся…