;;;;;, пиньинь: Zh;ngg;o R;nm;n Ji;f;ng J;n: Чжунго Жэньминь Цзефан Цзюнь - официальное название вооружённых сил КНР, крупнейших по численности в мире (2 390 000 человек на действительной службе).
Армия основана 1 августа 1927 года в результате Наньчанского восстания как коммунистическая «Красная армия», под руководством Мао Цзэдуна во время гражданской войны в Китае (1930-е) организовывала крупные рейды (Великий поход китайских коммунистов).
Название «Народно-освободительная армия Китая» стало использоваться по отношению к вооружённым силам, сформированным летом 1946 года из войск КПК - 8-й армии, Новой 4-й армии и Северо-Восточной армии; после провозглашения КНР в 1949-м это название стало употребляться по отношению к вооружённым силам страны.
Законодательство предусматривает воинскую обязанность для мужчин с восемнадцати лет; добровольцы принимаются до сорока девяти лет. Предельный возраст для военнослужащего армейского резерва - пятьдесят лет. В военное время теоретически (без учёта ограничений по материальному обеспечению) может быть мобилизовано до 400 000 000 человек.
НОАК подчиняется непосредственно руководству Коммунистической партии или народному правительству как таковым и двум специальным Центральным военным комиссиям - государственной и партийной. Они идентичны по своему составу, а термин ЦВК употребляется в единственном числе. Пост председателя ЦВК является ключевым в системе государственного управления.
Вооружённые силы КНР разделены на семь военных округов и три флота, организованных по территориальному принципу: в Пекине, Нанкине, Чэнду, Гуанчжоу, Шэньяне, Ланьчжоу и Цзинане.
(Историческая справка)
Утро выдалось неприветливым и хмурым, в пожухлой траве серебрился иней, над дальними гольцами курились туманы. Умывшись и позавтракав, прихватили в сенях две ржавых лопаты, а в кузове «ханомага» брезент. Все вместе направились к амбару.
Мертвых вынесли наружу, у покрытой красными гроздьями рябины выкопали могилу. Опустив туда, накрыли брезентом и зарыли.
Потом Фенг, достав из колодки маузер, выдал короткую на китайском речь, вместе со своими бойцами дал в небо залп. С деревьев на околице взлетела стая воронов.
- Ну, так как? Решили? - спросил албазинец, когда шли обратно.
- Решили, - кивнул Лосев. - Так и быть. Вступаем в вашу армию.
- Ну, вот и отлично. Будем собираться. Только есть одна проблема.
- Какая?
- Гоминьдановцы убили водителя. Из нас управлять машиной никто не может.
- Я умею, - откликнулся Трибой. - Будь спокоен.
- Шофер?
- Нет, танкист.
- О! - высоко вскинул брови. - У нас танкисты на вес золота.
Во дворе бывший ротный забрался в кабину, тихо заурчал двигатель. Несколько минут прогрел и выбрался наружу, - все в норме. Работает как часы.
Китайцы принялись носить из дома и грузить в десантный отсек трофейное оружие со снаряжением, а русские, достав из вещмешков форму, переоделись.
- Вот мы и снова военные, - поправил на голове Трибой синюю фуражку, а Шаман одернул гимнастерку. Их новые товарищи тоже это оценили, одобрительно кивая и показывая большой палец.
Далее все погрузились в «ханомаг», взревев мотором, тот выполз со двора и, набирая скорость, покатил по улице. Рядом с Трибоем впереди сидел Фенг, в десантном отсеке остальные. За установленном на крыше МГ-34*, устроился Шаман.
Выехав за околицу бронетранспортер стрельнул синим выхлопом и двинулся по оставленным следам к югу.
Поднимаясь на увалы и спускаясь вниз, пересекли несколько мелких рек, сбоку открылось с мертвыми деревьями болото, за ним поросшее лесами плоскогорье. С час двигались по нему. В полдень остановились под скалами на берегу обширного озера.
- Нужно остудить двигатель, а то запорем, - повернул к адъютанту голову Трибой.
Тот молча кивнул.
Механик выключил зажигание, наступила тишина, хлопнула броневая дверца, выбрались наружу.
- Далеко еще до твоего Харбина, командир? - разминая затекшие ноги, спросил Фенга Шаман. - А то этот бездорожье душу вытрясет.
- Завтра к полудню доедем, если все будет нормально.
- Не близко, - выбил из фуражки пыль.
Пока машина остывала, ополоснулись в воде и перекусили. Дозаправили бак горючим (в отсеке имелись три полные канистры), спустя час двинулись дальше. Тайга постепенно редела, отступая по сторонам, появились равнинные участки с солончаками поросшие ковылем.
Ближе к вечеру, одуревшие от рева мотора, тряски и лязга металла, въехали в небольшой городок в излучине реки. Он представлял собой скопище глиняных фанз с несколькими каменными зданиями в центре и небольшой площадью.
- Это уезд Жаохэ! - прокричал штабник сквозь шум двигателя Трибою - Давай к дому, над которым красный флаг.
У его дверей прохаживался часовой, сбоку стоял мотоцикл с коляской.
Подъехали, остановились, выключили мотор.
Навстречу уже спешили двое в полувоенной одежде.
Старший в фуражке с матерчатой звездой и пистолетной кобурой на ремне что-то доложил вышедшему первым Фенгу, пожали друг другу руки. Затем он представил русских спутников (уважительно повторили), все вместе прошли в дом.
Как оказалось, это была уездная комендатура. Прибывших, определили до утра в одной из ее комнат. Комендант по имени Чан, пожилой, но еще достаточно крепкий мужчина организовал для них ужин, который принесли два солдата. Он состоял из просяной каши, жареной рыбы, лепешек и чая.
Завершив трапезу, устроились на низких с циновками лежанках, именуемых канами, мертвым сном проспали до утра.
С первыми лучами солнца бронетранспортер выехал из городка по дороге на Харбин. Она была грунтовой, Трибой увеличил скорость. Ландшафт ощутимо поменялся. Теперь он стал равнинным, тайги поубавилось, кругом простирались холмистые степи, окруженным горными хребтами.
Места становились все более обжитыми, то и дело по сторонам дороги возникали деревни с селениями. Она стала более широкой и оживленной, иногда навстречу попадались всевозможных марок грузовики. Туда и обратно двигались крестьянские повозки, гордо прошагал караван верблюдов с вьюками.
Во второй половине дня, ближе к вечеру, на открывшейся впереди возвышенности показался большой город.
- Харбин! - обернулся назад Фенг.
Здесь следует сделать небольшое отступление, рассказав его историю.
В 1897-м году Российская империя в целях защиты своих восточных рубежей начала в Маньчжурии строительство КВЖД*, основав на месте неприметного поселка русский город.
Спустя три года он выдержал осаду китайских правительственных войск и стал штаб - квартирой Заамурского пограничного округа Отдельного корпуса пограничной стражи Министерства финансов. Наряду с китайской, в городе была учреждена русская администрация и полиция. К 1917 году число его жителей перевалило за 100 тысяч. Из них почти половина русских.
После Октябрьской революции многие дворяне, офицеры и белогвардейцы бежали в Харбин, где внесли большой вклад в его развитие и культуру. В результате спустя шесть лет в городе насчитывалось около ста тысяч русских эмигрантов.
Как писал современник, «Харбин был исключительным явлением в то время.
Построенный русскими на китайской территории, он оставался типичным российским провинциальным городом в течение ещё двадцати пяти лет после революции. В нем имелись двадцать шесть православных церквей, из них двадцать два настоящих храма, целая сеть средне-учебных школ и шесть высших учебных заведений».
К 1932-му город был оккупирован Японской императорской армией и вошёл в состав марионеточного государства Маньчжоу-го. Спустя еще три года СССР продал ему долю собственности КВЖД, из Харбина начался отток русских.
В ходе советско-японской войны 19 августа 1945 года он был занят советскими войсками и перешёл под контроль военной администрации. Через год, после вывода советских войск с территории Маньчжурии управление городом перешло к новообразованной народно-демократической администрации, контролируемой китайскими коммунистами.
Харбин с его 700-тысячным населением и развитой промышленностью стал крупнейшим из городов, находящихся под контролем КПК* и ко времени описываемых событий являлся центром Маньчжурской революционной базы, сыгравшей важнейшую роль в победе коммунистов.
В город въехали по железнодорожному мосту переброшенном через широкую реку - звалась Сунгари. На КПП перед ним бронетранспортер остановили солдаты, несшие там службу.
Рядом были вырыты окопы и стояла зенитная установка «Эрликон». Не выходя из кабины Фенг объяснился со старшим, тот приложил к фуражке руку, - проезжайте.
Бывшая столица русских эмигрантов впечатляла размерами и колоритом.
Широкие улицы были застроены многоэтажными европейского вида зданиями и особняками, площади с трамвайными путями забраны булыжником, в небо уходили купола православных храмов. Имелось множество закрытых магазинов и лавок, обывателей попадалось мало.
Чувствовалась военная обстановка: то и дело встречались вооруженные, шагавшие под красными флагами отряды, навстречу прокатила артиллерийская батарея, на перекрестках стояли пулеметные заставы.
Пользуясь указаниями адъютанта «ханомаг» бряцая стальными траками, углубился в городской центр и вскоре остановился перед закрытыми воротами трехэтажного выстроенного в романском стиле здания.
Из караульной будки появились двое. Старший узнав Фенга, что-то бросил напарнику, тот поочередно распахнул створки.
Газанув и окутавшись синим выхлопом, машина въехала в обширный, мощеный плитами двор, с высокими липами у кирпичных стен. Под ними в ряд стояли американский «виллис», две советских «эмки» и легкий бронеавтомобиль. Чуть дальше несколько пыльных мотоциклов. На высоком крыльце особняка с парой часовых у входа то и дело появлялись военные.
Развернувшись, Трибой припарковался рядом с другими машинами, выключил мотор.
- Я пока доложу командующему, - обернулся назад Фенг, - а вы оставайтесь здесь.
Открыв броневую дверцу, вместе со своими бойцами выбрался наружу. Там отряхнувшись от пыли и поправив фуражку, придерживая у бедра маузер, пошагал к крыльцу. Бойцы остались на месте.
- Вроде как оставил нас под охраной, - глядя вслед сказал Трибой.
- Ладно, поглядим, что будет дальше, - достал кисет с табаком Шаман. Закурили.
Минут через десять адъютант вернулся, - командующий выехал на позиции, придется обождать до утра. Пойдем, размещу вас на ночевку.
Захватив автоматы с вещмешками выгрузились, пошли за ним. Встречавшиеся военные, по виду командиры, с интересом провожали группу взглядами.
- Думают, вы из русского СМЕРША, - пояснил Фенг.
- А он что? Тоже был здесь? - спросил Лосев.
- Был. Вместе с советскими войсками. Зачищал Харбин от белоэмигрантов. Отправил к вам на родину несколько составов вместе с семьями.
- М-да, - поежились спутники. Новость оказалось не из приятных.
Миновав главный корпус, направились ко второму, одноэтажному и с мезонином, проследовали внутрь. За пустым вестибюлем свернули в длинный коридор, куда выходила дюжина дверей. Остановились у последней.
Фенг достал из кармана ключ, открыл, - прошу. Здесь у нас вроде общежития для командного состава.
Перед друзьями была средних размеров комната с двумя окнами, выходящим в старый парк. У стен четыре койки застланные солдатскими одеялами, между ними тумбочки. В центре стол, у двери платяной шкаф.
Оставив там оружие с вещами, прошли в умывальник в торце коридора, там же был туалет. Смыли дорожную пыль и привели себя в порядок.
- А теперь поужинаем, - сказал адъютант.
Отправились в другое крыло дома.
Там в небольшом светлом зале была столовая, пустая и с десятком столов накрытых скатертями. Он указал на один, - располагайтесь, а сам направился к раздаче.
Потом вернулся, усевшись на свободный стул, следом просеменил круглолицый малый в белом колпаке и фартуке. Улыбаясь, выставил с подноса четыре фаянсовые миски с горячим супом, положив перед каждым ложку. Второй ходкой доставил рис с курицей, чай и лепешки, «вэйкхоу хао!» приложив руки к груди исчез.
Когда все насытились, Фенг передал Лосеву ключ от комнаты, - отдыхайте. Зайду завтра, - и распрощался.
Остальные вернулись в комнату, перекурили, а затем разделись и улеглись в койки. Спустя пару минут раздался дружный храп.
Утром, проснулись от чириканья воробьев за стеклом, в окна лились потоки света. Едва успели умыться и одеться, как появился Фенг, сообщив, что командующий примет их через час.
Затем сводил в какую-то подсобку, где ожидал парикмахер - тот всех постриг и побрил. Там же надраили ваксой сапоги и, подшив свежие подворотнички, отправились на завтрак.
- Ну а теперь к командующему, - взглянул на часы адъютант, когда закончили.
Выйдя наружу проследовали за ним в главный корпус. Фенг что-то сказал часовым на входе - беспрекословно пропустили. Поднялись по лестнице с чугунными перилами на второй этаж, прошли сводчатым коридором к двери в конце.
- Прошу, - распахнул ее. Оказались в приемной.
Там, стоя у окна, разговаривал по телефону бритоголовый крепыш в кителе, рядом низкая конторка с пишущей машинкой и стопкой папок.
Вскинув на вошедших глаза - опустил. Лицо осталось бесстрастным.
- Присаживайтесь, - кивнул Фенг на ряд стульев у стены, а сам скрылся за высокой дверью. Через минуту вернулся, - заходите.
В просторном с паркетным полом кабинете за двух тумбовым столом, под портретом Председателя Мао на стене, сидел лет сорока худощавый человек. В защитного цвета френче, смуглый и с черными густыми бровями.
О нем стоит рассказать подробнее.
Линь Бяо родился в провинции Хубэй в семье мелкого фабриканта. При рождении получил имя Юй Жун. Его отец имел небольшую текстильную фабрику, которая впоследствии обанкротилась. После банкротства отец стал работать кассиром на пароходе. Семья была большая, средств не хватало. В возрасте десяти лет Юй Жун ушёл из дома, работал и учился в Утайской средней школе.
Семнадцатилетним юношей вступил в Социалистический союз молодёжи Китая, а в 1925 году - в КПК. В этом же году сдал экзамены в военную Академию Вампу и в 1927 году стал командиром взвода, а затем роты отдельного полка Национально-революционной армии. К тому времени сменил имя на Линь Бяо.
Участвовал в Северном походе и Наньчанском восстании.
Ко времени создания в 1928 году 4-го корпуса Красной армии Китая Линь Бяо командует полком. Спустя еще четыре года становится командующим 1-й армейской группы Красной армии и участвует в отражении 5-го карательного похода Гоминьдана.
После нападения Японии на Китай в июле 1937 года и образования единого национального фронта происходит реорганизация Красной армии, Линь Бяо назначается командиром 115 дивизии. Сражаясь с японцами, войска под его руководством одерживают ряд побед, а комдив получает тяжелое ранение, после которого вывозится на лечение в СССР.
В 1942 году возвращается в Китай, где избирается секретарём Северо-Восточного бюро КПК, а на VII съезде Партии в 1945 году, членом ее Центрального Комитета.
В описываемое время на базе революционных отрядов была сформирована маньчжурская Объединённая демократическая армия численностью до трехсот тысяч человек. Ее возглавил Линь Бяо.
Адъютант что-то доложил на китайском, военачальник кивнув, указал на стулья у боковой стены. Присели. Он же, внимательно осмотрев всех, помолчал и сказал на русском, - расскажите о себе.
Лосев начал первым, сообщив, что в прошлом майор советской армии, воевал, а после победы попал в лагеря, откуда бежал с товарищами в Китай.
- Кем были на фронте? - последовал вопрос.
- Командовал штрафным батальоном.
- Имеете награды?
- Да. Но теперь лишен.
- Откуда родом?
- Из Москвы, товарищ командующий.
- Красивый город. А теперь вы, - перевел взгляд на Трибоя.
Тот сообщил, что он старший лейтенант, командовал танковой ротой.
- На каких машинах воевали? - проявил интерес хозяин кабинета.
- Средний танк Т-34, а потом тяжелый - ИС.
- Ясно. Ну и вы, - перевел взгляд на Шамана.
- Полковая разведка. Заместитель командира взвода, младший лейтенант.
- Желание служить в нашей армии сознательное? - шевельнул бровями военачальник.
- Да, - ответили все трое.
- В таком случае оно будет удовлетворено. Нам нужны опытные командиры. Сегодня же будет приказ. А пока я хотел бы увидеть, как вы водите танк, - указал пальцем на Трибоя.
- Нет вопросов, - встал тот со стула. - Я готов.
- Ну, смотри, Семен, не подведи, - сказал Лосев, когда шли по коридору вслед за командующим и адъютантом.
- Все будет путем, командир. Не боись.
Чуть позже (к ним присоединились начальник штаба и охрана), на легковых автомобилях выехали с территории штаба.
Миновав центр, проследовали к северной окраине, а оттуда в степь, где находилась какая-то воинская часть. Судя по всему, танковая. Напротив казарм стояли два десятка советских «тридцатьчетверок», английских «валентайнов» и американских «шерманов». Сбоку находился учебный полигон, на въезде наблюдательная вышка.
Командующего уже ждали и после доклада, облачившись в комбинезон со шлемофоном, Трибой направился к одной из «тридцатьчетверок». Приехавшие по лестнице забрались на вышку.
Далее взревел мотор, скрежетнула передача, танк, развернувшись, залязгал траками к разъезженному полигону. Там на мгновение замер, а потом, набирая ход, понесся по пересеченной местности. Не сбавляя скорости нырял в ложбины и выскакивал из них, перелетал выкопанные рвы и выполнял другие маневры, применяемые в бою.
Напоследок, остановившись в полукилометре от деревянных мишеней, произвел по ним два выстрела из пушки. Вверх полетели щепки. Крутнувшись на одном месте, запылил обратно. Остановился. Смолк двигатель, люк механика-водителя откинулся, Трибой выбрался наружу.
Наблюдатели между тем спустились с вышки (Лосев и Шаман сзади), командующий остановился напротив танкиста.
- Такого мастерства не встречал, - похлопал по плечу.- Вы работали за полный экипаж. Удивительно.
Остальные одобрительно закивали головами.
- Не впервой, - блеснул зубами Трибой. - За четыре года войны бывало всякое.
В том же составе вернулись назад, а на следующий день всех троих снова вызвал командующий. На этот раз кроме него в кабинете находились комиссар и начальник штаба.
Русских пригласили сесть, а затем Линь Бяо сообщил, что приказом по армии они зачислены в ее состав. Трибой назначен командиром роты танковой части, где были накануне. Лосев поставлен на пехотный батальона, а Шаман стал в нем командиром раведвзвода.
- Вопросы по поводу назначений имеются? - спросил, расхаживая по кабинету Линь Бяо.
- Нет, товарищ командующий, - встали все трое. - Но вот как быть с языком? Мы не знаем китайского.
- Закрепим за вами переводчиков. Пока не освоите. Еще?
- Больше вопросов нет.
- Тогда желаю удачи, - пожал всем руки. - Можете быть свободны.
Вечером в общежитии друзей навестил Фенг.
Для начала поздравил с назначением, а затем пригласил отужинать в ресторане.
Стали было отказываться, настоял.
- Вы спасли мне жизнь. И я в неоплатном долгу. Ужин за мой счет.
После этого заперев комнату, покинули территорию штаба и отправились в город.
На него опускались сумерки, улицы были немноголюдны, порой по брусчатке шагали патрули. Изредка проезжали автомобили, рикши и пролетки. Фенг призывно махнул рукой одной.
Подъехала, все уселись, назвал адрес. Звонко зацокали копыта. По сторонам потянулись многоэтажные дома, административные здания и соборы с золочеными крестами на маковках.
Минут через десять извозчик подкатил к трехэтажной постройке в стиле барокко, остановился у входа. Над ним висела вывеска на китайском и русском « Дракон», сквозь шторы на окнах пробивался свет. Слезли, адъютант расплатился, - прошу, - толкнул дверь.
Внутри красного дерева холла с мраморным полом старик-гардеробщик почтительно принял у всех фуражки, прошли в зал.
Он оказался достаточно просторным с лепниной на потолке и бронзовыми светильниками на расписных стенах. Публики за столами было мало. В основном китайцы, но встречались и европейские лица.
На невысокой сцене в торце музыкант водил смычком по струнному инструменту, а девица в национальной одежде и с веером в руке пела тонким голосом что-то мелодичное.
При виде очередных гостей к группе просеменил толстяк в белом, и, расплывшись в улыбке чуть поклонился. Окинув взглядом зал, Фенг бросил ему пару фраз, тот сделал знак следовать за собой.
Чуть позже все сидели в шикарном отдельном кабинете, где адъютант сделал толстяку заказ.
- Хао, - почтительно сложил тот на груди руки и исчез.
- До недавнего времени это был один из лучших русских ресторанов в Харбине, - откинулся на спинку стула Фенг. - Теперь принадлежит маньчжуру. Но кухня осталась та же.
- Попробуем, - рассмеялся Трибой. - Что за кухня.
Вскоре появились два официанта и быстро накрыли стол с камчатной скатертью. На нем появилась рыбная закуска, ароматный, со сметаной горячий борщ, пампушки посыпанные чесноком и хрустальный графин водки.
Албазинец наполнил такие же, в форме сапожков рюмки и поднял свою, - за дружбу! Чокнувшись выпили, закусили и навалились на борщ. Он превзошел все ожидания.
- Уже и не помню, когда такой ел, - работая мельхиоровой ложкой, оценил Шаман.
- Объедение, - вторил ему Лосев.
На второе принесли сибирские пельмени, под них приняли еще по рюмке.
Следующей переменой была утка, нарезанная тонкими ломтями, а к ней тонкие блинчики и соус.
- Это уже наше блюдо, - значительно сказал Фенг. - Утка по - пекински. Рекомендую.
- А как ее есть? - облизнулся Шаман. - С блинами?
- Именно, - снова потянулся к графину.
Блюдо всем понравилось, съев подчистую, спросили рецепт.
- Все просто,- утер губы салфеткой новый друг. - Птицу натирают медом, а шкурку отслаивают путём нагнетания под нее воздуха, после чего запекают в печи на вишневых дровах. Это занимает около двух суток. Подают с блинчиками и соусом из лопуха.
- И это считается просто? - рассмеялись все трое.
- Ну да, - кивнул головой и дернул за шелковый шнурок висевший сбоку. Где-то чуть слышно тренькнул колокольчик, через минуту в кабинете возник официант.
Показав на стол, адъютант что-то коротко сказал, тот быстро собрав посуду, унес. Вернувшись, поставил на стол чайный прибор, налив всем по пиале.
- А теперь можем покурить, - достав из кармана пачку «Кэмела», угостил всех и чиркнул спичкой.
- Откуда такие? - прикурив, глубоко затянулся Лосев.
- Трофейные (положил на стол). Их гоминьдановцам поставляют американцы.
О положении дел в Китае майор с друзьями знали мало. Только то, что девять лет назад страну оккупировала Япония, капитулировавшая в августе 45-го перед союзными войсками. В этой связи попросили Фенга рассказать подробнее.
- Хорошо, - выдул ноздрями дым.
- После освобождения страны от японцев в ней остались две политические силы:режим партии Гоминьдан во главе с Чан Кайши со столицей в Чунцине и Коммунистическое правительство Мао Цзедуна в Яньане. Между ними началась гражданская война.
Поводом послужило решение создать общие вооруженные силы, которые должны были возникнуть на основе пятидесяти дивизий армии Чан Кайши и десяти дивизий Мао Цзэдуна.
Чан Кайши понимал, что преимущество - и военное, и техническое, и численное - находится на его стороне. Кроме того рассчитывал на помощь США и нейтралитет Советского Союза. Всё это привело к тому, что он предпринял попытку захватить власть в стране и навсегда решить проблему двоевластия.
- Тут много ума не надо, - оценили слушатели.
- Ну, так вот (продолжил). Войска диктатора начали наступление по всему фронту. В результате северная часть страны была отрезана от Маньчжурии, где базируется наша армия. Весной СССР стал выводить отсюда свою группировку, оставив нам часть советских боеприпасов и техники. Однако Гоминьдан получил финансовую и военную поддержку от США.
- Суки эти американцы, - высказался Трибой. - Привыкли загребать жар чужими руками.
После этого хлопнули еще по рюмке, и адъютант в завершении сообщил, что в настоящее время армия Линь Бяо готовит масштабное контрнаступление на противника.
- То - есть у вас пока затишье? - взглянул на него Лосев.
- Вроде того, - загасил в пепельнице окурок.
- А есть ли среди бойцов еще русские? - поинтересовался Шаман
- Есть, но немного. Потомки белоэмигрантов. Не пожелавшие возвращаться в Россию.
Когда допили чай, Фенг снова вызвал официанта и расплатился несколькими купюрами.
- Это юани? - кивнул на них Лосев.
- Да. А в чем дело?
- У нас есть немного золота. Намыли в тайге. Хотели бы поменять на деньги.
- Это легко. Завтра все организую.
На следующее утро вместе с адъютантом они снова выехали в город, где навестили скупку и получили за самородки изрядную сумму. Затем навестили по восточному шумный рынок, купив для себя все, что нужно: гражданскую одежду с обувью, запасное белье и туалетные принадлежности. А еще Трибой приобрел шелковый китайский халат с драконами.
- Проявляешь буржуазные склонности, Семен, - рассмеялись Шаман и Лосев.
Оставшиеся деньги разделили и вернулись обратно.
В этот же день, получив приказы о назначении, убыли в части. Из танковой за Трибоем прикатил мотоциклист, а Лосева с Шаманом в пехотный полк сопроводил Фенг.
Полк располагался на западной окраине Харбина в казарменном городке. На плацу маршировала рота солдат с винтовками, слышались крики командиров.
Зарулив через КПП на территорию штабной «виллис» остановился у приземистого с плоской крышей дома, на котором развевался красный флаг. Прихватив вещи «назаченцы» вслед за Фенгом проследовали внутрь.
Командир полка вместе с комиссаром их уже ждали, прибывшие вручили приказы. Состоялось краткое знакомство.
Командир по фамилии Чаошань, крепыш лет сорока оказался в прошлом шахтером, а комиссар, чуть моложе тощий и в очках, назвавшийся Сиюнем - школьным учителем.
Тут же решили вопрос с переводчиком. По вызову Чаошаня в кабинет вошел молодой человек в хорошо подогнанном обмундировании и со славянскими чертами лица. Представился - Олег Мельников.
- Вы русский? - задал вопрос Лосев.
- Наполовину.
- Расскажите о себе.
- Родился в 1926-м в Харбине. Отец русский воевал у барона Врангеля, после эмигрировал сюда и женился на китаянке. После школы я закончил военное училище РОВС получив чин прапорщика. Год назад, отказавшись эмигрировать с родителями в Австралию вступил в китайскую народно-освободительную армию.
- Что такое РОВС?
- Русский общевоинский союз.
- Понятно. Знаете, в каком качестве теперь будете служить?
- Да. Меня предупредили.
- Ну что же, язык парень знает и нас вполне устраивает - обернулся к Фенгу.
Он что-то сказал Чаошаню с Сиюнем, оба согласно закивали.
Так началась служба Лосева с Шаманом в новом качестве.
Разместили их в пристройке казармы, где проживал вверенный батальон. Туда же определили переводчика.
Знакомство с личным составом началось с построения на плацу, где комполка представил нового комбата и командира разведвзвода. Батальон насчитывал четыреста солдат в обмундировании цвета хаки, обмотках и ботинках. На вооружении имелись японские винтовки «арисака», пять станковых и десяток ручных пулеметов, несколько легких минометов и гранаты.
Бойцы в основном были среднего роста и худощавыми, с непроницаемыми лицами азиатов. Командиры - аналогично.
- Даже не знаю, как будем их различать, - тихо сказал Шаман Лосеву.
- Ничего, - ответил тот.- Разберемся.
После смотра они вместе с Чаошанем в сопровождении переводчика прошли в штаб, где комполка показал карту военных действий и сообщил то же что и Фенг. В настоящее время на фронте затишье, их армия готовится к наступлению.
- Отлично, - переглянулись Лосев с Шаманом. - Есть время заняться батальоном.
И занялись.
На следующее утро в степи провели стрельбы по мишеням. Результаты удручали. Одинаково не прицельно вели огонь, как стрелки, так и пулеметчики. Два миномета оказались неисправными, расчеты неотработанными.
Не владели бойцы и основами штыкового боя. Разведчики мало чем отличались от основной массы
- Ну что же, - сказал Лосев Шаману во время короткого перекура. - Вплотную займемся обучением этих партизан.
Составили план занятий, согласовав с начальником полкового штаба (тот несколько удивился) но возражать не стал. Начали претворять в действие.
Теперь после побудки и завтрака комбат уводил батальон в степь, отрабатывая его действия в наступлении, обороне и умении владеть оружием, а Шаман занялся разведвзводом.
Мельников оказался для них находкой. Мало того, что рачительно исполнял свои обязанности, но обладал и блестящей военной подготовкой: в совершенстве знал боевой устав пехоты, читал топографические карты и имел командные навыки.
- Интересно, почему китайцы не дали тебе взвод? - спросил после одного из занятий Лосев.
- Не особо доверяют эмигрантам, - последовал ответ. - Многие из них пошли на службу к Чан Кайши. Кстати в полку есть еще русские. Десяток. Просили начальство свести в отделение, чтобы быть вместе - отказали.
- И что за русские? - оживился Шаман.
- Как и я военные. Но старше возрастом и с боевым опытом.
- Вот как? Организуй с ними встречу.
Этим же вечером такая состоялась. Из названных переводчиком, двое оказались бывшими офицерами, остальные унтерами и рядовыми. На предложение Лосева перевестись к нему в батальон тут же дали согласие.
- Но смотрите, чтобы без измены, - постучал по столу пальцем. - У меня разговор короткий. Расстреляю.
- Насколько понимаю, вы советский офицер?- встал один.
Возрастом за сорок и с седым ежиком.
- Правильно понимаете. Майор. На фронте с сорок первого.
- Ну а многие из нас еще с Гражданской. Изменниками никогда не были.
- Почему вступили в НОАК? - задал вопрос Шаман.
- Не желаем возвращаться в Россию. Там лагеря или расстрел. Лучше умереть здесь, солдатами.
- Точно так, - закивали остальные.
На следующий день Лосев доложил Чаошаню с комиссаром о желании перевести к нему всех русских. Оба не возражали.
Когда это состоялось, они с Шаманом предметно побеседовали с каждым, выяснив кто где воевал и какие должности в прошлом занимал. С учетом этого провели переназначения в батальоне.
Комиссар из китайцев стал было возражать, но полк в очередной раз навестил Фенг, и после беседы с ним тот стал шелковым.
В результате седой, оказавшийся в прошлом штабс-капитаном и носивший фамилию Юрский стал у Лосева начальником штаба, а второй - поручик, получил роту. Еще четырех он назначил взводными. Остальных же, во главе с бывшим пластуном* Кулебой, Шаман взял в свой разведвзвод.
Занятие стали проводиться еще более интенсивно, бывшие белогвардейцы оказались опытными в военном деле.
Понимая, что в этой стране им придется остаться, Лосев с Шаманом стали изучать язык.
Учителем выступил Мельников. Где-то в городе он достал пару русско-китайских разговорников и нужные учебники. Теперь в свободное время по вечерам, находясь в своей комнате оба нараспев повторяли «ни хао, «дзюй ци шоу лай», «чжань чшу» и многие другие слова. Переводчик слушая, при необходимости поправлял. Занимались и письмом, исполняя иероглифы. Дело понемногу двигалось.
В воскресенье командному составу за исключением дежурных разрешалось покидать часть, друзья дважды встречались в городе с Трибоем. Посидели в «Драконе», выпили, закусили, поговорили. Семен рассказал, что служба идет нормально, танкисты готовятся к предстоящим боям.
- Только вот машин, мало. И экипажи слабоваты. Приходится обучать. А еще завел себе подружку из санчасти. Врач. Зовут Джу, что значит хризантема.
- Ну, ты даешь, Сема! - хлопнул его по плечу Шаман. - Когда свадьба?
- До нее надо еще дожить (рассмеялся).
Наступила зима.
По сравнению с остальным Китаем в Маньчжурии она была более снежной и суровой, порой температура воздуха опускалась до двадцати градусов. В полк поступило теплое обмундирование - ватные куртки и штаны с валенками, трехпалый рукавицы, шапки.
Прибавилось и вооружения: советских ППШ, ручных и станковых пулеметов Дегтярева, минометов и семидесяти шести миллиметровых орудий.
В середине декабря в полк с инспекторской проверкой прибыл командующий со штабом, состоялись смотр, полевые учения и боевые стрельбы.
Старания Лосева с Шаманом оправдались. По результатам их батальон признали лучшим в части, оба получили личную благодарность от Линь Бяо...