УКРАИНА
Первые две недели после уничтожения США о России в прессе говорили мало. «Россия запретила вывоз сельхозтоваров из страны». «По данным газеты «Экономист» Россия из-за падения цен на нефть лишилась семидесяти процентов доходов». «Россия окончательно сломила сопротивления войск Украины и вошла в Киев».
Вернувшись из своего кокаинового рая, Зелёный совершил серию звонков главам европейских стран и понял, что никого больше не интересует судьба Украины и тем более его самого. Главный хозяин и спонсор войны исчез, а у Европы появились такие проблемы, что им было впору стирать резинкой само слово «Украина» на земном глобусе. Тогда он заговорил о мирных переговорах на любых условиях, начал по новой обзванивать глав европейских государств. Премьер-министр Англии просто не стал с ним разговаривать, глава Германии от лица секретаря попросил перезвонить. Пришлось звонить в страны рангом пониже: Венгрию, Австрию, Словакию. Но лидеры и этих государств не проявил желание стать посредником на мирных переговорах с Россией. Тогда он решил это сделать сам, и сделал заявление в прямом эфире ТВ. И говорил он при этом на русском языке, но как-то с трудом, словно отвык уже от этого построения слов.
- После той трагедии, что произошла на нашей планете, Украина как никогда прежде нуждается в мире. Мы должны договориться с русским руководством о перемирии на приемлемых условиях. Главное, чтобы наша страна осталась единой и неделимой. Я предложил Москве переговоры и прошу вас поддержать меня в этом сложном деле. Храни нас всех Бог!
Но, дожить до переговоров, ему было не суждено. Его обращение к стране стало его же смертным приговором. Через час сначала около, а потом и самой резиденцию президента началась яростная перестрелка, пушечные выстрелы, затем в его кабинет ворвалась группа вооруженных людей, человек тридцать. Увидев эти лица, Зелёный понял, что ему суждено умереть. Это были так называемые «герои майдана», причём самые тупые, те, что не сумели срубить достаточно бабок для того, чтобы смыться в Европу. Для них слово «мир» означал одно – тюрьму, а то и расстрел. Действовали они по старым шаблонам. Пока двое держали президента, один зачитывал вынесенный ему приговор. Сам расстрел не сняли, показали по ТВ только труп Зелёного около стены. Вопреки ожиданиям путчистов это не вызвало какого-то подъёма национального сопротивления, а скорее, наоборот. Российские пропагандисты обратились к остаткам украинской армии посредством листовок, обращений по радио, и даже по захваченным в новых районах телевиденью. «Воины Украины, ваш президент убит, к власти пришли люди, которые ввергли вашу страну в пучину несчастий. Вы хотите проливать за них кровь? Идите домой, вас ждут родные и близкие. Мы не будем вас преследовать. Счастливого пути до родной хаты».
Фронт рухнул. Дезертирство приняло такие масштабы, что загранотряды из нацистов даже не помышляли стрелять в колонны двигающих от линии фронта танков, бронемашин и грузовиков. Одного фанатика, посмевшего встать на пути бегущих с фронта солдат и открывшего огонь из пулемёта, танковыми гусеницами просто размесили в папиросную бумага на асфальте шоссе.
Прежде всего, в пригороде Киева был высажен десант из пары сотен российских спецназовцев. Задача у него была проста и естественная – захват здания Службы безопасности Украины и его архивов. Разведгруппа успела вовремя, именно к сжиганию картотеки своей агентуры и готовились эсбэушники. Ещё две группы захватили гостиницы, где жили западные кураторы Зеленского. Пять натовских генералов и двенадцать чинов рангом пониже готовились драпать к западной границе, и уже грузили вещи в свои «Хаммеры», но им пришлось отменить эту благостную идею. В ходе скоротечной перестрелки было убито двенадцать украинских вояк, охранявших натовцев. Но никто из них самих даже не попытался вытащить личное оружие.
Известие о том, что русские вот-вот возьмут Киев, вызвало у местных жителей шок. Киевляне попрятались в своих домах. Улицы Киева опустели, и российские танки влетели на безлюдный Крещатик. Уничтожить путчистов, штаб украинской армии и остатки гарнизоны было делом двух часов. Российские армейские группировки, ощетинившись стволами десятков танков и БМП, окружили самые важные здания, где разместились штабы, комендатура. Город перекрыли. Ни въезд, ни выезд не допускали. Было безлюдно, как в фильмах катастрофах. Сгоревшие машины, перевёрнутые баки с мусором, чёрный дым от горящих бронемашин, ветер нещадно гнал по улицам прежде всегда чистого города обрывки бумаг.
Но вскоре этот народ начал появляться. Это были в большинстве своём люди пожилого возраста, советские люди, и шли они как раз к русским, прежде всего в комендатуру. Они приходили не просто так, они приносили списки и адреса откровенных фашистов, места хранения оружия и сборищ нациков.
- В дом к Надьке Ильинской нырнули азовцы, человек двадцать, с оружием, сам видел, - пояснял мужчина лет семидесяти в старенькой, затёртой куртке. – Её мужик там же служил, но его убили года три назад. Так она себе другого такого же нашла. Весь расписанный, в наколках со свастикой, сволота.
- Хорошо, займёмся. Спасибо вам большое!
Всех пришедших тут же, быстро и активно начали вербовать в новую администрацию города. Большинство отказывались, по возрасту, или боялись за свою жизнь и жизнь родственников. Немногие, но соглашались. Их семьи, в полном составе, вывозили в пригород Киева, где из посёлка миллиардеров создали что-то вроде комфортабельного гетто для нового руководства страны. Из России приехали политики, те, что иммигрировали сразу после госпереворота, начали формировать правительство. Тут же начали набирать людей в новую полицию, в новую армию. Шли единицы, но так, как работы в разрушенной стране не было, то постепенно пополнялись и эти кадры.
В Николаеве, Одессе, российские войска встретили с цветами и оркестрами, играющими «Прощание славянки». Никто из приезжих нациков не посмел открыть огонь по русским солдатам. Большинство просто сбежали к себе во Львовщину. Немногие попрятались по домам сочувствующих бендеровцам горожан.
Российские войска остановились только в пределах возможного соприкосновения с польскими, венгерскими и румынскими войсками, давно оккупировавшими западные области Украины. Все официальные власти России возмущались самим фактом оккупации этих районов, но на деле были довольны, что им не придётся связываться с проблемой усмирения самых антироссийских районов незалежной. Война была окончена.