Гл.7
Николай только сейчас задумался, что он натворил. Пенсионерку Надежду он не видел, но, добираясь до своего двора огородами, ему пришла в голову мысль, а вдруг Аллочка уже дома? Может, ещё с вечера корова отелилась, и она потом сразу вернулась обратно. А его нету.
«Ерунда, скажу, что был на пустыре. А вдруг она тоже туда ходила? Тогда скажу, что после на речку пошёл прогуляться, мол, не спалось без тебя, любимая».
Николаю было противно, что у него наступил такой жизненный период, с которым он был не в силах справиться, свои действия Николай совершенно не контролировал. Раньше они с Аллочкой были чисты друг перед другом, нынче же, мужчина чувствовал, будто он весь извозился в липкой вонючей грязи, от которой теперь отмыться просто так невозможно. И подобное с ним останется на всю оставшуюся жизнь. Так и будет с ним существовать, как говорится, бок о бок. Хотелось умереть и родиться вновь.
«Ну что поделать, так случилось, а жить дальше надо. Но Аллочке нельзя об этом говорить, она такого не заслужила». – оправдывал он себя по дороге.
Ему повезло, жены дома ещё не было. Николай быстро переоделся в домашнее трико и футболку, и поставил на плиту чайник. Вскоре и Аллочка пришла. Молодая женщина улыбалась.
- Чего ты так рано подскочил? – она обняла его. И снова Николай вздрогнул, но Аллочка не заметила, она увлечённо рассказывала, как на свет появился прехорошенький телёночек. Мужчина напрасно переживал, Машка всё продумала, она не хотела быть виноватой в скандале Аллочки и Николая, потому духами не пользовалась специально, чтобы подставить своего любовника. Ещё утром она подушилась, но вечером с себя смыла под душем все подозрительные запахи, потому от Николая не несло за версту чужим и неизвестным.
- Да не спится без тебя. – он тоже ей улыбнулся и прижал к себе.
«Разве она заслуживает такого»? – вновь укорил он себя, даже сердце начало покалывать, но надо брать себя в руки, Алла не о чём не должна заподозрить.
«Она такая счастливая, нельзя всё испортить».
На ферму Нина Георгиевна недавно устроилась дояркой, так легче держать дома скотину, а у неё была коровка. А как не держать, если вдруг скоро внуки. Своё молочко, свой творожок. Оно не проблема, можно всё это купить и у деревенских, но как это любящая бабушка не будет держать коровку?
Директор не очень ругался за дармовые корма, понемногу разрешал брать с собой, а Нина и не жадничала, излишки не носила, даже кое-что и за свои деньги покупала.
Сегодня у женщины было прекрасное настроение, её Зорька подарила ей замечательного бычка, Нина вырастит его, а потом продаст живым весом, вот тебе и копейка. Нина долго любовалась на прибавление в хозяйстве, а потом решила позавтракать. С ужина осталась жареная картошка, которую она собиралась забить яйцом, это очень вкусно и мяса не надо, но кинулась, а хлеба в доме нет ни крохи. Глянула на часы – как раз, и отправилась в магазин.
Навстречу ей шла Надежда Куренкова, Нина её не любила, хотела обойти стороной, но Куренкова что-то заподозрила и окликнула её:
- Нин, а я к тебе! – радость Куренковой даже слепой заметил бы.
- Зачем? – насторожилась Нина.
- Знаешь, кто нынче от художницы выходил? – нарочито заговорщически спросила Надежда.
- Да ну тебя, с твоими сплетнями. – Нина махнула рукой и отправилась дальше.
- Твой зятёк ненаглядный, вот кто. – крикнула вслед Куренкова и засмеялась. – Вот тебе и голубки, вот тебе и любовь…
- Что ты мелешь, дура? – Нина вновь остановилась, её как кто холодной водой облил.
- Называй меня, как хочешь, но зять твой и правда ночует у художницы.
У Нины затряслись руки, она научилась разгадывать, когда люди говорят правду, а когда лгут или шутят. Что-то ей подсказывало, будто Куренкова не врёт.
- Может, что по работе? – жалобно проговорила она.
- В четыре утра? – тут же парировала Куренкова, довольная произведённым эффектом.
И Нина почувствовала тошноту, это давление подскочило.
«Доча ко мне, а он к ней. Да как же так?». – пронеслись мысли. Расстроенная мать направилась в сторону клуба.
- Помнишь, ты издевалась, мол, чего мою Ольгу никто замуж не берёт? А что толку-то, что твою взяли? – орала на всю улицу Куренкова, привлекая внимание односельчан. Нина стиснула зубы и не сказала ей ни слова.
«Хоть бы не упасть» - подумала женщина, в глазах у неё потемнело, ноги подкашивались. Но надежда ещё теплилась, что это всё выдумки местных сплетниц, только почему-то так душа разболелась, как будто перед пропастью, ну вот-вот что-то должно случиться.
«Уже случилось». – Нина тяжко вздохнула. До клуба еле доплелась.
- Мамочка, что с тобой? – кинулась к ней Алла. – На тебе лица нет. С телёночком что-то? Или ты заболела?
«Ещё не знает». – догадалась Нина.
- Да всё нормально, доченька, просто ночь у нас с тобой была ответственная, вот и притомилась немножко.
- Почему не отдыхаешь? Прилегла бы на пару часов.
- Да хотела, а потом решила в магазин сходить, у меня хлеб закончился. Да вы репетируйте, репетируйте, я чуток посижу и пойду дальше.
«Не буду ничего ей говорить. Пусть мой ребёнок ещё маленько побудет счастливой». – решила Нина, потом потихоньку ушла незамеченной, но как же трудно было сделать вид, будто ничего не произошло, а вокруг люди, которые имеют свойство любопытничать и подмечать всё на свете.
Часов в десять утра к Николаю на работу подъехал Виктор Андреевич. Директор хмурился и подозрительно посматривал на завхоза. Николай не понимал, в чём дело, он же не в курсе, что его сегодня «срисовали» и уже половина деревни знает о его ночном похождении.
- Скажи мне, Никола, ты по любви женился? – строго спросил директор.
- Ну да, а что такое? – молодой мужчина ещё не понимал, куда клонит Виктор Андреевич.
- Тогда чего по бабам лазишь, тебе жены мало?
И вот тут Николай обомлел, он сразу выдал себя своим видом. Мужчина молчал, с горечью наблюдая за директором, что тот ещё скажет на эту тему и откуда он всё знает?
- Такая семья была, такую свадьбу сыграли и всё коту под хвост. – сожалел Виктор Андреевич.
- Почему была? Я не собираюсь с Аллочкой расходиться.
- А чего тогда попёрся в чужую постель, если расходиться не собираешься?
- Бес попутал, Виктор Андреевич. Я честно сопротивлялся, но не смог устоять.
Директор внимательно посмотрел на Николая, перед ним стоял взрослый мужик, который чуть не плакал.
- Это Аллочка будет решать – жить ли вам вместе? – сказал и запрыгнул за руль УАЗа.
- Откуда известно? – крикнул он директору.
- Тебя соседка видела, когда ты от Машки выходил.
Но Виктор Андреевич, прежде чем ехать к Николаю, уже посетил Машку, девушка как раз собиралась на работу.
- Мария, только не ври мне, а то выгоню вон из совхоза.
Уезжать Машка отсюда не хотела, здесь ей нравилось: у неё есть любимая работа, а в городе она потеряется среди тысячи таких же художников и ещё неизвестно – повезёт ли потом?
- Это правда, что ты с Николаем спишь? Предупреждаю, ложь я не потерплю.
- Да. - шмыгнула носом Машка и заплакала.
- А чего ревёшь?
- Да понимаете, Виктор Андреевич, я ведь до этого никого не любила. Разве я виновата, что он уже женат? Я хочу быть счастливой, хочу семью, ребёночка, понимаете?
- Понимаю. Но другую, при этом, ты делаешь несчастливой. Как ты собралась на этом строить свой уют?
- Я буду очень стараться. – она подняла голову и посмотрела на него мокрыми от слёз глазами. Виктору Андреевичу стало жаль её, но Аллочку он жалел ещё больше.