Есенин и колонии
Перейти на сайт
Николай Рукмитд-Дмитрук
ваш канал
Николай Рукмитд:
И когда узрите кости Левиафана, прогремит раскат божий от западной Руси к Южной по молнии света луча первоизвестия огненного. Тогда объемлете путь свой...
Есенин и колонии
Николай Рукмитд-Дмитрук
Бог собак
- Ибо что есть концлагерь бездушья,
Подминающий лучшее в нас.
Верю в бога собак простодушья,
Но не в бога тряпичного масс…
Русская деревня
Николай Рукмитд-Дмитрук
Замерцали звёзды низко над водой.
Русские погосты в шаге за грядой,
Скошенные трубы, ивовые пни,
У дороги срубы, ветхие плетни.
Ни шагов, ни лая, ни одной души.
Брошенного края сорные межи.
Были, нарождались в ласке да тепле.
Пели и влюблялись, кланялись земле.
Провожая, ждали, знались и могли.
Запустенье дали, пепел да угли.
Ветров дуновенья, над лампадой Спас,
Русская деревня выплаканных глаз.
………………………………………………………………………
Замерцали звёзды низко над водой.
Тихие погосты в шаге за грядой,
Скошенные трубы, ивовые пни,
У дороги срубы, ветхие плетни…
Слон
Николай Рукмитд-Дмитрук
Кратно здесь скрыта опрятность
Подлинно зримой души.
Вдета действительность в сальность
Шва рукава межи
Содненочей изголовья
Глаза людей-калек.
Всякий дурак злословья
Поен мочою рек…
Гиблого мира обёртки.
Мозг как дешёвый врач
С видом на жизнь помойки,
Где красотою срач…
Разве прозреть есть сила,
Что за забором дыр…
Лучшему здесь могила.
Нейрон закрытый в мир
Древне, как суть хронологий,
В новой, которая фон.
Веско рукой патологий
Смотрит с забора СЛОН…
Мульт, объясняющий ложно.
В глазе с опилкой в лесть…
Выйти за грани сложно.
Надо мыслью поскресть…
Древне, как суть хронологий,
Нейрон, закрытый в мир.
Если ты не убогий,
Глаз возведи в калибр…
Вдета действительность в сальность
Шва рукава межи.
Рядом иная хрустальность
Подлинно зримой души:
СЛОН –
советские лагеря особого назначения.
Слава Ленину, отцу нашему.
Смерть легавому от ножа.
Смерть левиту от ножа.
Кратно здесь скрыта опрятность
Подлинно зримой души.
Вдета действительность в сальность
Шва кошелька маржи…
Запись Рукмитда о Рукмитде. Гамен
Николай Рукмитд-Дмитрук
(1) - С восьми лет осужден… как я понимаю.
Спецшколу отнянчил с режимом под клуб…
(2) - Всем этим обкурен… того не скрываю.
Наставник назначил смотрящим подгрупп.
Всё это неважно… Сложилось и вышло…
Крыло звеньевого сменил на повидло,
С ворованных банок столовой в засовах,
Под драки в побеги с ночёвкою в зонах
Полей и оврагов под ветры на трассах.
Под красное флагов был Сталин в камазах
С звездою на френче, тюремец погорьше.
Взгляд с фото при встрече, осужденный тоже
Народом, и богом, и чёртом, и мраком…
Сцепился с пороком, отравлен варлаком…
Такого вот много счастливого детства.
Под Брежнево око…без хлеба… консерва…
(1) – Нельзя ль поподробней… пошагово как то.
С фактурностью ролей реального факта…
Чтоб без выпендрёжа, важна откровенность.
(2) – Ну вот моя ноша, коль просишь на бедность:
Не место тут правит, не пойма рассказов,
А важен, кто канет в дерьмо унитазов.
Кто он… то есть я … а потом уже всяко.
Но это как фон, с полыньёй переляка…
Избит, было, в школе задолго до факса,
Поймали на воле меня, лоботряса.
Не верил в учёбу я мёртвого слова,
Ни в маму, ни в папу, ни в бред мирового
Труда созиданья, ни в прочую мету…
Мой преподаватель учил за конфету,
Что в виде ремонта каморки в бараке
Для быта его… Ну а я из-под палки…
За месяц прошёл полугодия норму,
И был водворён на иную платформу.
Мол, нет потолка у меня, как и выше,
С медалью златой, мол, взойдёт он по крыше
К вершинам наук, ну, и прочего спама.
И рада была этой новости мама.
Учителем этим была Валентина.
Фамилия стёрлась… не стёрлась картина.
Все ждали прорыва, успеха и блеска,
Но умерло всё от внезапного треска.
Пустой оказалась к уроку тетрадка.
Ни строчки, ни буквы, ни формул порядка…
Я выполнил дело… И плюнул на блага.
Она не стерпела…В лицо… да с размаха
Ударила тупо, натужно и вязко…
Змеясь белозубо… Такая вот… ласка…
Травмирован был я побоями с ясель.
Ответил ногою под лоно… за табель
Такого вот финта… А сердце-то плачет.
Ребёнка обида… ничто ведь не значит.
Собрали ватагу, судили в отместку.
По детства - ГУЛАГу отбыл я за стенку…
Нашлись аргументы… и прочая радость.
Всеаплодисменты. И мука за шалость…
Понятно, жизнь в смальце, не ложка приварка.
Но если вот вкратце, такая вот… вставка…
С восьми лет осужден… спецшколу отнянчил.
Отсюда натружен… Кого кто уважил?
(1) – Отменно… однако. Что было же после?
(2) – Свет лампочки ярко… с парашею возле
Стена коридора, обритый затылок.
Рябица забора, и бани обмылок…
И не было как-то и вовсе до смеха.
Инструкция власти с законом от зэка.
Фиктивные спальни с учётом казармы.
В зловонии дряни сортирные ямы…
Рассветная сцилла в завечер харибды.
Шеф с лычкой Админа зашёл для обиды…
Сопливый люд малый, визит для опроса.
В кровати усталый, гляжу на Колоса.
Присел он с подбока, и взгляд неопасный.
За что два с урока влепил тебе классный?
И голос-мурлыка пробрал аж до сердца.
«Была, мол, ошибка как грязь с полотенца».
«Помарка вкось жирным…» И хрясь мне в лобешник
Своим же гранитным… И умер младенчик…
Прикрыл одеялом и царствует к прочим.
«Свет счастья суть в малом…». Мол, если захочем.
От этого тошно… ушёл я в побеги.
По следу, как должно, менты-человеки…
И мир оказался коробкою спичек.
А кто обоссался, то дело привычек…
(1) – Отменно и кратко. Реку к продолженью.
(2) – Такая вот палка к среде-воскресенью.
Подрезаны крылья… По белому пальцы…
Дактилоскопия. Но то не нюансы…
Что фактов надёжней, сырец лишь и только.
Чем дальше всё сочней, а рвётся, где тонко…
Нет строго критических взглядов на вещи.
С того на сейчас суть единые клещи.
Как царствовал в мозге червь инопротечи
Всё то и в итоге, что в жесте, что в речи
Великого спада… Суть трезвого мало.
Морали не надо… Лишь верно, что стало.
Сличением с прошлым и с этим текущим…
Всецелообзором природ к наихудшим…
Как правило, били уже после горна,
Когда протрубили сигнал моветона.
Пусты бытовые, ночь окон - «портьеры».
Все мы рядовые, шеф-класс, офицеры…
Тотальность начальства мостит за ворота.
Вся прорвы орава уже не забота…
Лишь с глазом стеклянным привратник собачит,
С лицом неопасным, но что это значит…
Да пара парашниц, как связь оперчасти…
Да мало ли задниц иссученной масти,
На час усиленья режима под завтра.
Весь смысл с поученья его перегара…
Решётки проёмов, стена за три метра.
Во что души норов и в чём кого вера…
(1) – Какая основа всех этих колоний
К лишенцам без крова по свойству огоний,
Что… по головам пересчитаны много…
Что думаешь сам, ненавязчиво строго…
(2) – На время, когда я попал под надзорность,
Был час перехода страны в коматозность.
Но это вторая волна от двадцатых…
Марксиста жена перводней легендарных
Суть мать категории места и стула
И всяко истории школьного гула…
Эн Крупская с Ка, опекун и новатор.
Колония с именем тем в изолятор…
Основа злоакций – тепло сердец взятых,
С души бифуркаций, в тьму улиц проклятых…
Однако… сказать нужно…несколько слов.
Про суть иерархии козлищ в козлов:
Меня нет в массовке… мой след вне толпы
Аффекта в наколке их жизнегробы.
И это суть скверна, что важно избыть.
Картуш Карфогена – убить или жить
Мне сверх не по нраву к значению порч.
Не мощь дарит славу, но нагая мочь,
с могущества Онно что множием в Азъ
Чтоб сжить нарратива бездушия фарс…
Весь смысл по корням… в вековом бардаке.
Я враг злоцарям… что в миров дураке…
С подлогов подонки в такой же подлог.
Мертвец жизнесоки сосущий их бог.
Не чтоб отступленье всё то, что сказал.
Потьмой посвещенья мне стал аксакал…
С крылом на предплечье Анти по Админ.
По зэку соречье с нутром дисциплин.
И к вашим, и нашим, к себе злат-алтын.
Хозяин суть младшим, начальству как сын.
Ночная поверка его, что по нам.
В меня, ставши цепко, вложил свой харам.
«Крыло звеньевого ты сбросил на пол.
И это суть ново… как есть произвол.
Ты будешь смотрящим над прочими здесь.
Суть оком всезрящим в любую ересь…
Откажишся если, быть битым учти.
Короче, не медли… Теперь ты Махди…
Чтоб не было шума, ни прочей возни.
Режим выше кума, и чтоб без ху*ни…»
«Да пусть кудкудахчет, что мне до него».
Уснул себе, значит, не зря не в кого.
Под заполночь время… весь блок на ушах.
Кидает отрепья в еврея вайнах…
Как впрочем, и русский. Пролетариат.
Под свет лампы тусклый пришёл и шеф-брат.
Настойчиво будет… Удар в дых итог…
И тут же футболит, мой снятый сапог.
Летящий на право… И плюнувший в сан,
Упавший коряво, в свой спальный карман…
«Крыло воровское ты сбросил на пол.
Как то, и другое… суть есть… произвол.
Теперь на вниманье, как жил я до вас.
Задал мне желанье старшак своё раз.
Разбить стекло окон к потехе его.
Иль будешь поцокан, дам в череп легко…
И что же я сделал, чтоб выполнить цирк?
На младшем отъехал… мол, вырву язык…
Он, сделав, попался, а я при своём…
Всем тем отсчитался, не будь дураком…
Ты будешь смотрящим над прочими здесь.
Суть оком всезрящим в любую ересь…
Режим выше кума, всё это учти…
Чтоб не было шума, теперь ты Махди…»
И вышел за двери в высокое зло…
Считая потери, я поднял крыло…
(1) – Я внемлю без звука, прошу, продолжай.
(2) – Закон предрассудка, не принял… сбегай…
И вот, заручившись стрельбой в приговор,
Меж тем не озлившись, я стал жить как вор.
Ни дыр, ни помарки, закон есть закон.
Озвучуя сказки под сна перезвон,
Под матери руки, как брат и отец,
В их жизни созвуки взирая сердец…
Карал лишь безмозглых, что пренебрегли,
Поступком в недобрых плюя на угли…
Не веруя в рану мою, как в свою,
Бил в ухо смутьяну, как и холую…
Немногое в редко случалось и так.
Сам выловил метко за врученный ранг.
Из смежного блока зашёл как-то гость.
Старшак из потока с издёвкою в злость
Вихлявой походкой хозяина вся.
Соплёй босоногой… пресёк его я.
Ударом в торец отрядив меня прочь,
Означился жнец под слюны кровоточь…
Разбора ж… не… до, не к тому… заморочки.
Жалею лишь, что не носил я заточки.
Презрел я отсюда на тех и на всяко.
Лишь правит паскуда в душ лужах трояко.
От этого тошно… ушёл я в побеги.
По следу, как должно, менты-человеки…
И мир оказался коробкою спичек.
А кто обоссался, то дело привычек…
Понятно, жизнь в смальце не ложка приварка.
Но если вот… вкратце, такая вот… вставка…
Закон выживания мегаподлейших
В подпункт пресмыкания ниже простейших..
Сведением доброго в срез негатива.
Слечённая с большего злоперспектива.
В среде псиюродства рожденный без кожи
Всех тех, что без свойства прозрения в мокше…
«Теперь ты смотрящий… Вели… и суди.
Гамен окозрящий… с прижогом Махди…».
Шапка
Николай Рукмитд-Дмитрук
Света белого не видно.
Чёрной дали косогор.
И глядят тоскою жирно
Листья слёзные в простор.
Кто-то мукою ласкает
Смерти преданного злу.
Казни мира не мешает,
Ни душе тонуть - веслу
В воды мрачные вселенной.
Дождь, истекший к рукаву.
Бога русского таверной
Кроют матерно в траву
Ветры лютые собакой.
Звёзды сникли к фонарю.
Растащить лишь можно дракой,
Кто в аду и кто в раю.
На земле же кто остался,
Созерцая злобы век,
Хоть и пьян, но не продался,
Оттого и человек…
Мимо шёл, да бога поднял,
Да, подставивши плечо.
Бедолагу рвано обнял.
- Рана где? Пройдёт… Ничё…
От мово ножа подохнут,
Если только подойдут.
Там, где месяц в хутор вогнут,
Встретят нас да в дом внесут…
Света белого не видно.
Чёрной дали косогор.
Тенью ночь упала жирно
Шапкой бога за забор…
Режиссёр
Николай Рукмитд-Дмитрук
Подломлен стул,
Возможно, в драке.
От груза лет
Возможно всё…
Хотя след скул
На серой гранке
Гвоздём проет,
Избыв новьё…
Окон надтреск
И грязный заед,
Высок гротеск
И статен блик.
Возможно, также
Что-то знает,
Как и паркет,
Затёртый встык…
Пыль-потолок.
Углы-пролежни.
И грыза
Лампочки кусок.
Того сведённые колени,
Что в бок и с пулею в висок…
Возможно всё…
Вся суть - в осанке.
Подломлен стул.
Окон надтреск.
Испитый чай души в осадке.
Не сам уснул в созвучье дек...
Пыль-потолок.
Углы-пролежни.
И грыза
Лампочки кусок.
В высь - мотылёк,
Дрожащий в тени,
Ты, нажимающий курок…
Я - режиссёр…
Четвёртый. Сус
Николай Рукмитд-Дмитрук
Вышли волхвы на дорогу,
К свет вифлеемской звезде.
Каплется к млечности оку
Полночь в выси красоте.
Свет по земному пологу
Катится, путь указав.
Каждый с дарами что богу
Вложен за пазух рукав.
Только четвёртый не явлен
К сроку собравшихся трёх.
То ли обвалом придавлен,
То ли собакою сдох…
От клыков зверя лесного.
Ветер призвали искать.
С виду по-русски простого,
Чтобы беду освистать…
В дело прозрев обстоятельств,
С речи посланника их.
Рана ли в нём с надругательств,
След защищая троих…
Может, от тёмного вора
Пал да с дурного ножа…
Так-то лети с косогора
Да распознай, где душа…
Вышли волхвы на дорогу,
К свет вифлеемской звезде.
Каплется к млечности оку
Полночь в выси красоте.
Доброты солнце в младенце.
Каждый принёс ему дар.
СвятоРуси полотенце
С хлебом, что выпечен в жар,
Сжёваный злом из ладони
Где-то за тенью глуши.
Ветер освистанной бойни
Пал, не вернувшись с межи…
- Что ж, и не выйдет волхв русский
К богу-младенцу звезды.
- Знает то месяц что тусклый,
Стыло привстав у воды.
Выйдет, а как же иначе!
В дар принесёт хлеба кус.
Рос да с водою что слаще,
Чтобы не плакал Исус…
Ну а чтоб путь его легче
Был, то ему помоги.
В мысли ли или при встрече
Рукопожатьем руки…
С раною он да в ознобе
Выйдет дворами нужды.
Путь его в пьяном холопе,
Как и в царе высоты…
Иисус.Исус.*Сус
Подорожная
Николай Рукмитд-Дмитрук
Купола злословья Христом по Руси.
За помин здоровья нищий мёртв в грязи.
Отпевает пиром костей его скорбь.
Поп вином да с жиром крестит мира горб…
Крест ему осина у дороги в щель,
Привалила сына божья мать-метель…
В возу едет мимо мужик налегке.
Крестит лоб, вестимо, упряжь-дрянь в руке.
Нечто стало жалко, постояв, вздохнул.
- Эх ты вот же пьянка, - и с полста всплакнул…
Окрестил лоб снова. - Ну, лежишь, лежи.
У меня корова и долгов ножи…
Не дай бог так тоже по дороге сгнить…
Фу… прости мя, боже, надо дальше жить.
Купола злословья Христом по Руси.
От себя безродья бог вас всех спаси!..
Колодник
Николай Рукмитд-Дмитрук
Топчут кони травный покров ночи звонкий.
В звёздах окаянный ветер синеокий.
С ножиком гуляет, бродит по дорогам.
Деньги отбирает, трупы - по воротам…
Прочих и схоронит, знают то сквалыги,
Да пятак подбросит просто забулдыге…
Ластится к берёзам, пьяно смотрит в рощи.
Молится лишь грозам, да на сирот мощи…
Красною рубахой одарила осень.
Его труп за плахой приодевши в просинь.
Знался с ним колодник, разинец-сподвижник.
И святой затворник, соловецкий книжник…
А душа взлетела, но, не выйдя к богу,
Всё с тоской глядела на Руси дорогу..,
Топчут кони травный покров ночи звонкий.
В звёздах окаянный ветер синеокий.
С ножиком гуляет, бродит по дорогам.
Деньги отбирает, кланяясь подводам…
Тётка
Николай Рукмитд-Дмитрук
Все дороги ведут к тётке
На щи.
Ночью.
Револьвер - к глотке.
- Ищи!..
- Рупь... с мелочью.
- Пусто?
- Так точно.
- Ведите...
Взгляд в пол.
Матом заочно...
- Бдите!..
- Двигай! Давай!.. Пашёл!
Ветер пьяный расщелин.
Кожа ремня.
- Имя? - Сергей Есенин.
Русский поэт... я...
- Срать мне на твой характер.
Имя?
- Есенин...
- Встать!
Контра...
- Идите на хер!..
В дышло... ёб вашу мать...
Палец испачканный в крови.
Строчная "р"...
Тоже... на брови...
"Англетер".
Все дороги ведут к тётке.
На щи.
Ночью.
Револьвер к глотке.
Ближе... к отточью...
Тётка: здесь - ОГПУ 20-х годов ХХ века.
Кукла
Николай Рукмитд-Дмитрук
Детская игрушка
мокнет под дождём.
Дурочка-простушка
с пластиковым ртом.
Плакала девчушка
в доме у окна.
Где же ты, подружка,
в темноте одна...
Прижималась щёчкой
к мокрому стеклу.
И искрилась точкой
слёзка на полу.
Торопила мама.
Все быстрей, быстрей...
Вот такая драма
моей жизни всей...
Вот уже и полночь.
Фонаря огонь.
Выпитая горечь...
Под лицо ладонь.
Глазки закрывает
сонная пора.
Где-то умирает
кукла у двора...
От руки фиалки...
В тени потолок.
С лаем у кроватки
возится щенок.
Нос суёт свой босый
в фантики конфет.
На полу белёсый
куклы силуэт...
От печенья крошки...
Тихо, тихо Фрэд.
На ковре дорожки,
мокрой лапки след...
Детская игрушка
с бежевым бантом.
Дурочка-простушка
с пластиковым ртом.
Несмеяна Яна.
Лучше куклы нет.
Как я благодарна
Тебе, милый Фрэд...
Русь
Николай Рукмитд-Дмитрук
Где встречает дожди осень сонная
И листва в придорожную грязь опадает,
Славяно-Россия, что святой наречённая,
Смерть земную волхва оплакивает.
Руки белые в цепи закованы,
С ресниц слёзы янтарные ветер скрадывает.
Взор печальный её чернят вороны,
Беснований крик не смолкает.
Рвут, впивая кровь, язвой метя грудь.
Содроганье плеч, в ладонь скрытый стон.
И струится к ней звёзд погасших муть,
И распят при ней просветлённый он.