я не автор Стихи.руАвторы Произведения Рецензии Поиск Магазин О портале Ваша страница Кабинет автора 1 сообщение
А можеть быть и не стоит?
Сергей Архипов
Резкий, четкий, выверенный удар тяжелым ботинком угодил в челюсть псу и тот, пролетев где-то с метр, шлепнулся в грязь и проехал по ней еще сантиметров десять. Он тотчас вскочил на лапы и зарычал, с животной ненавистью впившись взглядом в обидчика. «Пошел вон, лишайный!» — раздался раздраженный крик, и в сторону собаки полетел тяжелый булыжник. Пес попытался отбежать, но подскользнулся на мокрой земле, и камень попал ему в заднюю лапу. Он взвизгнул и, прихрамывая, заторопился прочь.
А ведь его животная память пока что давала знать о том, что еще года три назад все было совершенно иначе. С ним, с щеночком, играли дети, тиская как куклу, заставляя выделывать нелепые кульбиты и смешные вещи. Он помнил счастье на лицах малышей, которые радостно хлопали в ладоши, когда тот бежал за брошенной палкой. Пес никогда бы не спутал вкус домашних котлет, которыми его угощали, с помоями из мусорного бачка, за которые теперь приходилось сражаться ни на жизнь, а на смерть.
Правда, это были не настоящие воспоминания, но образы, рефлексы. Понимание того, что все-все должно быть совсем иначе. Вот и сейчас, ковыляя с подбитой лапой по мокрому асфальту, омываемый холодным дождем, с грязной, сваляной, нечесанной шкурой, перепрыгивая черные от грязи потоки дождевой воды, пес забито ковылял по площади, чувствуя вселенскую тяжесть на душе. Это чувство угнетало его, давило, прибивало к земле, но тот брел.
А вокруг пролетали велосипедисты и автомобилисты, окатывая собаку волнами грязи, холодной воды и бытового мусора. Пес пытался отряхнуться, но у него ничего не получалось: транспорт проезжал постоянно, люди спешили по теплым углам квартирок или барчиков, стремясь насладится уютом и комфортом. Пес ковылял, а вокруг, скрываясь под зонтами, плащами, пакетами и портфелями, пробегали люди, которым было совершенно не до животных. Иногда они спотыкались о собаку и, чертыхаясь, пинали в бок. Животное уже даже перестало огрызаться, лишь забито отбегало прочь.
А дождь лишь усиливался, превращаясь из ливня в настоящий ураган. Ветер сносил струи небес так, чтобы они с еще большим успехом вонзались в живое тельце. Ветер продувал насквозь, каждая клеточка ощущала его мощные порывы. Ветер срывал с земли мусор, кружил его и прицельно устремлял к земле, изощренно, садистски попадая в продрогший комок нервов.
Пес бился о все подъезды, но всюду его гнали, не забывая поддать чем-нибудь тяжелым. Наконец, его избитое, изнеможденное тело рухнуло около какого-то кафе. Пес, лежа на боку, совершенно безучастно наблюдал, как там, за стеклом, в тепле ходят, сидят люди. Он видел влюбленные парочки, сидящие за столиками, видел официантов с подносами. Смех, улыбки, ужимки, ложь в глазах, похотливые намеки и кокетство. Наконец он с трудом поднялся и побрел, стремясь укрыться от гнева небес под крыльцом этого оазиса, но почти сразу же его прогнал какой-то самовлюбленный юнец на входе. Юнец не преминул треснуть его дубинкой по морде, отчего у пса пошла кровь. Но тот уже не был не в силах ответить.
В теплых уютных квартирках сидели люди, смотрели мелодраму, в которой умирает смазливый киногерой, и плакали от этого. За окном, на грязной, мокрой площади, среди разметанного мусора, умирала беззащитная маленькая душа. Растоптанная душа металась, агонизировала, но медленно, верно погибала, заключенная в тесной промокшей насквозь шкурке. Промокшая насквозь, она неторопливо, обстоятельно рвалась из тельца, заставляя пса беззвучно выть в каком-то исступлении.
И разверзлось небесное чрево! Оно наказывало молниями, топило мерзкую, отвратительную жизнь! Небо затягивало, обволакивало, стремясь задушить черными-черными тучами, убивавшим солнце. Потоки убийственной грязной городской жижи сносили с лап, переворачивали и несли навстречу смерти. И не было совершенно никакой разницы, какой сегодня день, какой сейчас час. Все это было совершенно излишне: гнев богов рвал несчастную планетку на части. Хороший, плохой, злой? У кого сила, тот и прав.
Пес забито сидел посреди безлюдной площади и просто смотрел вперед. Безучастный, отстраненный взгляд. Холодный, отрешенный, неживой, смертельно тяжелый. Но в то же время пустой и смирившийся. Пес лег животом на сырой асфальт и, уткнув нос в передние лапы, закрыл глаза.
Попробовать пережить очередную ночь.