Долго добиралась компания до лесной сторожки, но к обеду пришли. Гостеприимный хозяин затопил печь и уже приготовил вкусную грибную похлёбку. В комнатке было тепло и очень уютно.
-Ну, давайте знакомиться Боро, - протянул всем по очереди руку хозяин сторожки. Еремей, Антип, Иван, Никифор. Ну, вот и познакомились. Проходите, будьте гости дорогие, сразу к столу изголодались видать на сухомятке то. Сколько ужо в дороге?
-Так почитай около пятнадцати деньков без похлёбки. Ужо начинает животы сводить.
-Ничего поедите вдоволь, а потом разговор вести будем, ешьте помаленьку, с перерывом, чтобы не прихватило, но досыта.
После сытной трапезы начался сурьёзный, разговор. Ну, давайте вначале вы по порядку расскажите все, а уж потом я, если, что добавлю, поглядев на Еремея, предложил все с самого началу поведать. Еремей рассказал всё тоже, что и китайцу, и про скит и про Ульянку, и что выдавать не хотят за него замуж за того что пришлый он.
-А что значит пришлый? – спросил Боро.
-Меня в раннем детстве к местной ведунье на крыльцо подбросили. Пришлая женщина, раненная, меня на руках принесла. Потеряла сознание около избушки ведуньи. Та её пыталась лечить, но все было напрасно, рана оказалось сильно глубокая. Я думаю это моя мама была, ведунья меня выходила, а от мамы только имя и осталось .Имя красивое Богдана (данная Господом).Спасла меня ведунья от беглых разбойников, так я и прижился у ней. Община вроде приняла, а как жениться, так пришлым считают не своим и не своей веры. Я бы рад их веру перенять, только Ульянкин отец Демид, увёз её с глаз моих, а далече не ведаю.
-Как, как ты назвал её отца? Демид и шрам у него на щеке имеется.
-Да имеется и огромный такой во всю щёку, злющий, мужик. По детству вроде говорили, от Никоновского террора бежал, к нам в общину прибился, а там как проверишь, правда, али нет.
Я баньку затопил, давайте пойдём по очереди попаримся, а дальше я сказ держать буду. Веники берёзовые всю хворь выбьют, и здоровья вам поправят. Все по очереди сходили, остались Еремей и Боро. Пока те мылись, Цынь Янь дичь зажарил, и приготовились мужики, хозяина с Еремеем ждать. А те всё не идут и не идут, больно долго парятся. Послали Цынь Яня узнать, в чём дело, зашёл он в прибанок, а те даже не раздевались, обнявшись, всё разговоры разговаривают.
-Боро! Что случилось, аль разговор серьёзный, больно долго вас уже ждём, народ молодой проголодался.
-Уже выходим, друг сердешный, ты даже представить себе не можешь, кого ты ко мне привёл.
-Сейчас выходим, накрывай стол, пировать будем.
-А что повод имеется, спросил китаец, - конечно, и еще какой.
-Ты мне сына в дом привёл, сына понимаешь?
-Обескураженный Цынь Янь, почесал затылок, и в след, за всеми отправился в сторожку.
-Садись родной на главное место в избе, где и полагается хозяину сидеть, в красном углу .Дождался наконец –то тебя сынок , думал ты погиб, а вон как оказалось. Низкий поклон той святой женщине, спасшей тебя.
-Более двадцати лет назад мы жили в молдавском, цыганском таборе, отец мой был бароном, семья большая, я старшим сыном в семье был. Жили хорошо, дома большие, добротные, мирно жили, с властью ладили, веры не гнушались, даже по воскресеньям в церковь ходили. Хорошая жизнь была, в основном кузнечным делом занимались, и всё, что было связано с лошадьми. Родни много все дружные были , каждый друг за друга постоит. Работа сообща делалась, прибыль сообща делилась. Пока беда к нам в дом не заглянула, впрочем, не только к нам. Много люда от Никоновской реформы пострадало.
Наш клан на совете сразу отказался новую веру принимать, думали, не обратят на цыган внимания, а нет. Дали 24 часа на сборы и куды хотишь , туды и иди. Или веру принимай новую. Часть родни, у кого мал, мала меньше было, смерились, а мы на своём стали настаивать.
Отца в яму посадили и долгих, десять месяцев продержали в сырости и холоде. А когда выпустили всего месяц только и прожил. Пред смертью наказ дал уходить всем в непроходимые леса, в сторону моря, а меня бароном сделал. Похоронили мы его с почестями и двинулись табором в дорогу дальнюю и трудную.