После церковного Раскола в середине семнадцатого века, противники нового закона, подверглись гонениям и пыткам . Во времена правления царицы Софьи(1682-1689) только по судебному приказу было сожжено семь тысяч человек, не считая людей погибших за старую веру добровольно. Старообрядцы - стали подвергаться жесточайшим преследованиям властей. Рост цен, экономический упадок, низкий уровень жизни, всё это спровоцировало реформаторскую деятельность патриарха Никона. Он пытался внести изменения в богослужебные книги, и церковные обряды. Было введено множество изменений, крестится стали тремя перстами, крест должен был только четырёх конечный, а не восьми, кланяться Богу требовалось по пояс, а не в пол как ранее. Лютовал Никон, кто ослушался, наказывал даже своих друзей и сподвижников. Людей, кто не принимал новую веру, бросали в тюрьмы, гноили в ямах. Бежали Раскольники деревням, семьями, а кто и в одиночку. Далеко в глушь, в лес в тайгу не проходимую подальше от торговых дорог и больших городов, селились большими общинами.
Село, в котором жили наши герои, располагалось в глухом Бухтарминском краю Сибири, он тогда только нейтрально считалась территорией Российской империи, а так его делили Цинская империя и Российская. В основном были выходцы из Новгородских областей и центральной России. Но и немало плохого люда под видом Раскола прибивалось к общине. Поди, разбери кто варнак (разбойник), а кто старовер. Полно всякого сброду, шаталось в те времена по полям, дорогам, и лесным тропам.
Ульянка первая красавица в общине была, глаза как зеркала, заглянешь, а под ресницами густыми и длинными синь небесную увидишь. Коса русая ниже пояса, а умница, не обидел Исус умом и смекалкой. Расторопная и работящая, а рукодельница дара редкого. За, её расписными платками всегда очередь становилась. Так баска она их вывязывала, а кайму вплетала, только по своему, ей знамаву рецепту. Многие к ней в женихи набивались, и видные и богатые, да не променяет она своего суженного Еремея ни на купца ни на царя.
Долго Ульяна уговаривала батюшку не отправлять её в самый дальний скит. Но батенька даже слухать не хотел. Жёсткого нрава был Демид, чтобы всё всегда было, как он казал, и не как иначе. Спорить ни ни , а то вожжами промеж спины легко перепасть могёт. Валялась Уля и в ногах у маменьки, но наказ был один поедешь, от греха подальше. Маменька была ниже травы, тише воды. Любое батюшкино поручение выполняла с большой охотой. Тоже опасалась его крутого нрава. Да и не принято у староверов мужу перечить.
-Маменька, от какого греха?
-Мы с ним даже за руку не прошлись, просто гуляли, о жизни ворковали.
-Ты же знаешь что он пришлый,- молвила матушка.
-Пришлый, тоже могут нашу старую веру принять. И жениться на девице из нашего рода им не возбраняется.
-Не спорь с матерью.
-Вот от греха и увезёт тебя батька, далече глядишь пройдёт год, другой и забудешь его. А мы тутася тебе нового жениха сыщем.
Маменька не губи родная! Пожалей, кровинушку грешную! Не мила мне жизнь аки нет, суженного. На погибель мою повезёте меня, не выдержу я без любимого.
-А ну замолчь девка! Как отец скажет, так и будет, и не перечь, а то до поездки в яме просидишь. А ты мать от греха быстрей сбери её, пока Еремей с ярмарки не возвернулся.
Вся община наблюдала эту картину. Кто-то жалостливо сочувствовал, близкая подруженька Дуняша слезами изошла, кто – то, наоборот, радовался чужому горю.
-Ульянка с Еремеем почитай с мальства вместе, как ниточка с иголочкой друг за другом. Куда одна туда и другой бегёт. Только вот Ульянкины родители сторонились такой дружбы, пока детки были малые, ешо терпели, а когда начали женихаться, тут прямо на дыбы и встали. Нет и весь сказ.
Ни кто в деревне не мог понять, чем им Еремей не угодил. Парень видный, чернявый только как смоль, всё в его руках горит. И лошадь подкуёт, и силой Исус не обидел, косая сажень в плечах, и охотник бравый враз, белке в глаз попадает. Вот только говорят пришлый он. Ведунье в лесную сторожку мальцом подкинули. Так он у неё и прижился. Тайна какая-то имеется в его рождении, но об этом только ведунья и знает, но под клятвой смерти ни кому не скажет. Отговаривается, что время еще не пришло. А когда придёт только ей одной это и ведомо.