Сказка о советском служащем, дворянине Вениамине, и его негаданной любви к дочке нэпмана Марии
Глава 1
Пожалуй, не было ещё такого случая, чтоб какая-нибудь интересная или забавная история, либо сказка, не имела в своём содержании подоплёку любви или амурных страданий. Иначе говоря, практически в каждом литературном опусе встречается романтическая линия, которая сопряжена с переживаниями героев сего произведения. Уж простите, опять витиевато выразился. Но как бы там ни было, а без любовной фабулы не обходится ни одна новелла, ни один рассказ, ни один очерк, и даже серьёзные повести с драматическим сюжетом полны лирики и тонкого романтизма.
А что уж говорить о народных сказаниях и былинах, они просто-таки пропитаны светлыми чувствами. И будь то сказка про Емелю, или же колобка, во всех них есть её величество любовь, вот только везде она разная: где-то она проявляется к родительскому дому и теплу, где-то к путешествиям и новым открытиям, а где-то к предмету нежного обожания или отчизне. В общем, любовь в литературе встречается во всех её проявлениях. Притом иногда выходит так, что люди влюбляются в нечто крайне неодухотворённое, например, в деньги, либо в драгоценности или золото, и тогда уж они готовы за них хоть мать родную продать. Страшное дело.
Впрочем, эта история немного не о том, здесь говорится скорее о верности и неизменности однажды принятого сложного решения. Так что сначала стоит сказать о том времени, когда произошла эта, несомненно, интересная и весьма увлекательная история. Кстати, время её происхождения не совсем ординарное, и это потому, что тогда шли двадцатые годы XX века, а для России они отмечены радикальными преобразованиями. В стране недавно установилась Советская Власть, нечто новое и доселе неиспытанное. Никогда ещё на Руси такого не было, чтоб власть принадлежала советам, состоящим из простого народа: рабочих, крестьян, ремесленников. Власть царя, помещиков, и прочих элементов классового неравенства, была упразднена.
Однако некоторые элементы прошлой жизни новые власти всё же были вынуждены оставить. Так в двадцатые годы XX века в России появился НЭП, или проще говоря — Новая Экономическая Политика. В стране Советов стал ярко процветать частный капитал. Различного рода кооператоры, лавочники, заводчики, мануфактурщики и мелкие буржуа, расплодились и заполонили всё, словно сказочные мухоморы на «ведьминых кругах». Кто-то может сказать, что это не совсем удачное время для сказок, да притом ещё с любовным подтекстом, а я на это возражу, ведь сказки случаются в разные времена, и пусть даже они связаны с революционными преобразованиями в стране. Хотя с другой стороны, это крайне загадочное время, даже мистическое, и сказки здесь могли бы происходить с весьма непредсказуемыми результатами и сюрпризами.
Но довольно предположений и вступлений, хватит рассуждать, пора браться за саму суть, ибо все надлежащие атрибуты повествования уже представлены и описаны. Кстати, все события развивались в Москве, которая к той поре вернула себе статус столицы, и её привокзальные площади элементарно ломились от приезжающих толпами соискателей новизны и счастливой жизни. В частности также была забита людьми и главная привокзальная площадь, именуемая тогда Каланчёвкой, или говоря народным языком, площадь трёх вокзалов. Вот подле неё-то и началось стержневое действие этой истории.
Глава 2
Был ясный день, не предвещающий ничего необычного. Народ сновал туда-сюда: кто-то уезжал, кто-то провожал, кто-то приезжал, кто-то встречал. Привычная привокзальная чехарда. Однако, невзирая на всю эту суету, заведения общепита, призванные удовлетворять вкусовые предпочтения и потребности советских граждан, работали на площади исправно. Множество небольших трактирчиков, забегаловок, ресторанчиков, вареничных, и прочих пунктов питания, точно по расписанию исполняли свои функции. Люди обедали, ужинали, перекусывали, перехватывали: кто-то на ходу, кто-то на бегу, а кто-то и с чувством, с толком, притом не спеша и в комфортных условиях.
И вот одним из таких неспешащих едоков был Вениамин Палыч Супрунский, типичный советский госслужащий. Он, человек совершенно молодой, лет этак двадцати семи, предпочитал проводить свой обед в чудесном кабачке за Казанским вокзалом. Там, по мнению Вениамина, была великолепная кухня, ничуть не уступающая центральным ресторациям на Кузнецком. А потому, час, отведённый ему на обеденный перерыв, он использовал весь полностью, вплоть до минуты. Иные служащие его учреждения старались скорей набить свои желудки всякой всячиной лишь затем, чтоб потом остаток перерыва посвятить сладким пересудам и свежим сплетням в курилке. Но Веня, или как его звали немногочисленные друзья — Веньша, был не таким. Своё чрево он уважал, берёг и ублажал с особой страстью, так что за это его можно было смело назвать гурманом и чревоугодником.
Но вот что удивительно, эта его страсть никак не отражалась на его фигуре. Веньша был строен, статен, подтянут и весьма опрятен. Он мог бы послужить образцом советского служащего, стать примером подражания для тысяч его коллег страдающих чрезмерной полнотой и отдышкой из-за своего сидячего образа жизни, судьба конторского клерка незавидна. Впрочем, стройность Вениамина легко объяснима, ибо он с детства увлекался физкультурой и атлетикой. К тому же и на лицо Веня был тоже выдающимся, его приятная внешность внушала иным юным девам и даже матёрым дамам благоговейное почитание и душевный трепет.
Женщины обожали его широкий умный лоб, открытый взгляд, его глаза изумрудного цвета, прямой аристократический нос, светлые чуть вьющиеся волосы, и белозубую, неотразимую улыбку с лукавинкой. Одним словом, внешность античного бога, да и только. Может ещё поэтому, некоторые дамы, увидев его в толпе, прицокивали языком и тихо про себя шептали, «породистый жеребчик… вот что значит наследственность…», дивились они, оборачивались ему вслед и, спотыкаясь, чуть ли не валились с ног. В общем, Вениамин удался во всём, был хорош и статью, и красотой. При этом он ещё и нрава был спокойного, приветливого, и даже отзывчивого. Прямо ангельский характер.
Ну а нынешним днём Веньша был особенно обходителен. И чем ближе становился обеденный перерыв, тем ярче это выражалось. Хотя большого секрета тут нет, всё дело в том, что сегодня в его обожаемом кабачке на обед подавали говяжьи пельмени в горшочке. Веня очень любил это незамысловатое народное блюдо, к тому же со сметаной и квашеной капустой, а иногда предлагали и солёные груздочки с томлёными сливками. Такого дивного деликатеса более нигде было не сыскать, ни в каких других привокзальных кабачках, трактирчиках, и уж тем более в столовых общепита, где больше преобладала вегетарианская кухня. И лишь благодаря НЭПу, в некоторых частных заведениях имелись такие яства. Хотя в принципе, при желании, и в государственных ресторациях можно было заказать, например, рябчиков с ананасами.
Однако Вениамин в этом смысле слишком не дерзил, чтил кодекс советского служащего, вызывающе себя не вёл, считал погоню за рябчиками излишней грубостью, и предпочитал скромный кабачок роскошной ресторации, хотя деньги у него водились, ведь он занимал ответственный пост, а там платили хорошо, даже изумительно. Так что сегодня у Веньши был праздничный обед. Редко, но метко, раз в неделю, четыре в месяц, ну чем не радость для души. А потому направляясь в кабачок, он шёл широко улыбаясь. Мысленно он уже поглощал свои говяжьи пельмешки, и его неотразимая белозубая улыбка задорно светилась на устах, раскидывая повсюду солнечные зайчики.
Глава 3
И вот, в самый кульминационный момент, когда до кабачка оставались считанные шаги, Вениамину на глаза совершенно случайно попалась девица невероятной красоты. Гармонично сложенные черты лица, очаровательные карие глаза, чуть вздёрнутый, аккуратный носик, чувственные губы, вьющиеся русые волосы, идеальная, пропорционально-сложенная фигурка и летящая походка, мгновенно произвели на Веньшу неизгладимое впечатление, он даже замедлил шаг. А так как он в этот момент улыбался, то и девушка, заметив его счастливое выражение лица, тоже ему улыбнулась, чисто автоматически, просто в ответ. Ах, если бы она знала, что Веня в эту секунду радовался всего лишь предстоящей встрече с говяжьими пельмешками, а не с ней, то наверняка не ответила бы.
Но что уж тут поделать, ответная улыбка состоялась. И вот она-то сыграла с Веньшей злую шутку. Он-то воспринял её как некий сигнал к действию, как некое восхищение его внешностью, а это весьма льстит мужчинам, тем более молодым. Ладно бы Веня был человеком в годах, умудрённым жизнью и женщинами, а тут можно сказать совсем юноша, вовсе не орёл, и потому в голове у него сразу же чуть ли ни заиграл сам Мендельсон с его вальсом новобрачных. Ну ещё бы не заиграть, ведь когда такая обворожительная барышня вам улыбается, то сердце вмиг в комок сжимается, а душа петь собирается. Да от такого девичьего внимания кровь закипает в жилах. Нечто подобное случилось и с Веньшей.
Невзирая на голод и пристрастие к говяжьим пельменям, Венечка затормозил своё величественное шествие, и резко обернулся, чтоб окинуть взглядом тыльную сторону прекрасной незнакомки. Но, увы, ничего-то у него не получилось, поток пешеходов настолько был интенсивен, что моментально поглотил стройную девичью фигурку, она лишь ещё однажды мелькнула где-то в суетливой толпе и всё, скрылась из виду.
– Вот же досада,… только что была здесь, и уже пропала. Ах, какая чудесная девушка,… как же она хороша,… словно богиня,… Фимина… - сладостно пробормотал Веньша, и уже было собрался кинуться вдогонку, но куда там, его моментально заторкали, как отщепенца, одиноко рвущегося поперёк течения общей толпы. Не надо забывать, что всё это происходило рядом с вокзалами, где стремительный водоворот людей не знает остановок и противодействий. Здесь любого инакомыслящего пешехода могут вмиг затоптать, притом безжалостно. Так что Вениамин был вынужден подчиниться всеобщему напору, и продолжить своё шествие в кабачок. Однако настроение у него было уже не то, встреча с говяжьими пельменями не вызывала прежнего восторга.
– Ну как так-то,… промелькнула в толпе, и исчезла, скрылась, пропала,… секунда, и её уже нет!… Как же там писал поэт?… Ах да,… — как мимолётное виденье,… как гений чистой красоты!… И это точно про неё!… Но кто она?!… Где работает?!… Я непременно должен её разыскать,… найти, во что бы то ни стало!… Её улыбка не выходит у меня из головы!… Что это было?… Она меня словно стрелой пронзила!… Будто молнией сразила!… Ну не зря же говорят, что Купидон стреляет влюблённым прямо в сердце из своего маленького лука,… вот он и меня сразил, озорник!… Но как же она?… А вдруг и она запомнила меня?… И сейчас тоже мучается, как и я!… А что если это судьба? И мы должны быть вместе!… - полный сомнений рассуждал на ходу Веня, да так и вошёл в кабачок.
Привычно сел на своё излюбленное место возле окна и стал ждать официанта. Его здесь уже знали, да и его предпочтения тоже учитывали, а потому официант без лишних слов тут же принёс ему изрядную порцию пельменей со сметаной и груздочками. Веня так же молча приступил к трапезе. Правда ел без наслажденья, просто инстинктивно, все его мысли теперь занимала загадочная незнакомка. Её прекрасный образ грезился ему в каждом съеденном пельмене. Глядя на это произведение местной кулинарии, он видел в нём милое улыбающееся лицо русоволосой красавицы, благо строение пельменей позволяло находить широкую улыбку в их соединительном шве.
Вениамин поглощал это видение, и плакал от обиды, что не смог вовремя догнать обладательницу той чарующей улыбки. Слёзы прямо так и падали в горшочек с бульоном, пробуждая у Вени новые, прежде незнакомые чувства горечи и досады от неразделённой любви. А в душе его клокотал пожар, нутро горело и жаждало выплеснуть наружу весь тот букет бушующих эмоций, что копились со страшной силой. Полностью захваченный столь противоречивыми страстями, Вениамин так и провёл весь остаток обеденного перерыва.
Но едва стрелки часов указали ему на окончание трапезы, как он тут же уныло поплёлся обратно в свою контору. Весь последующий день он провёл так же в совершенно не свойственных ему чувствах. Его бросало то в нервную дрожь, то в благостный трепет, а то вдруг нападала такая беспробудная хандра, что казалось, он окаменел. Лицо его серело и не выражало абсолютно ничего. В общем, любовь сказалась в нём не лучшим образом. Всё изменилось лишь после полуночи, и уже дома. Лёжа распластавшись в постели, Вениамин вдруг твёрдо решил, что у него нет иного выхода кроме как любыми путями и средствами разыскать околдовавшую его незнакомку.
– Ну уж нет,… так дальше продолжаться не может,… или я сойду с ума, либо лишусь рассудка,… что впрочем одно и то же!… Хм, вот я уже и начал полоумить,… всякий бред лезет в голову!… Чую, впредь жизни мне не будет, если я с ней вновь не встречусь!… Пусть даже она меня и не узнает,… пусть не вспомнит, но поговорить-то я с ней обязан!… Эко меня зацепило,… а ведь и до этого со мной случались разные влюбленности,… правда, не до такой степени… всё как-то легко и безболезненно проходило!… А тут, словно под пресс попал,… вон, как меня плющит и ломает,… будто мороку напустила, чародейка!… Завтра же и начну свои поиски… - окончательно заключил Веня и тут же уснул аки младенец, безмятежно с улыбкой на устах, что вполне закономерно, ведь такое бывает всякий раз, когда человек принимает единственно правильное, по его мнению, решение. Тот, кто хоть раз влюблялся, поймет, о чём идёт речь.
Глава 4
Утро настало так же быстро, как и грянула предыдущая ночь. Солнышко, упорно пробиваясь сквозь занавески, лихо разбудило Вениамина своими настырными лучами. День начался удачно и уверенно, ведь накануне было принято достойное решение, а от этого на душе пели ангелы, и сердце билось с ними в унисон. По крайне мере так, по соображению Вениамина он себя чувствовал. Далее всё пошло своим чередом. На работе не случилось ровным счётом ничего. Сплошная служебная рутина. Зато ближе к обеденному перерыву у Веньши вновь открылась хандра. Его опять начало колотить и плющить.
Однако в означенный час он всё же собрался с мыслями, и напористой походкой вышел на дело. Для него наконец-то началась долгожданная охота за очаровавшей его незнакомкой. Про еду, он даже и не вспомнил. И то правда, ну какой может быть аппетит при любовной лихорадке. Хотя и тут возможен срыв, ведь иные барышни в таком состоянии начинают десятками поглощать пирожные и килограммами мороженое. Видимо всё зависит от пола влюблённого индивида. В данном же случае, Вениамин, не съев ни грамма обеденной порции, упрямо стоял на том месте, где вчера встретил ныне вожделенную красавицу, и, весь напрягшись, искал устремлённым взором её силуэт в толпе.
– Ну, где же она?… Где?… Ну не может быть, чтоб наша встреча была случайной,… я уверен, она уже не раз проходила здесь!… И она явно не пассажир какого-нибудь поезда, ведь у неё даже багажа не было, никакой поклажи!… И она вовсе не праздно гуляющая дамочка, ибо одета была по-деловому, не для променада!… Да и в руках у неё была лишь крохотная сумочка, что-то навроде кошелька,… а значит она, так же, как и я, просто ходила на обед,… она точно где-то тут поблизости работает… - весьма здраво рассудил Вениамин, вспоминая в деталях весь вчерашний облик незнакомки. Но вот обеденный перерыв закончился. Поток снующих граждан слегка поредел, интенсивность движения снизилась, и Веньша разочарованно покинул свой наблюдательный пункт.
– Ладно,… сегодня не получилось,… завтра опять попробую!… - возвращаясь на работу, твёрдо заключил он. Его решимости можно было позавидовать, но всё же она была напрасна, ведь если упустить все детали его наивных выслеживаний, то загадочная красавица не появилась и на следующий день. Веня снова провёл свой обеденный перерыв в беспокойном наблюдении за беспрестанно снующей толпой. И даже на другой день красавица вновь не была обнаружена. Затем настал выходной. Веня провёл его в ужасных переживаниях, ему всё чудилось, что судьба над ним смеётся и куражиться. Он довёл себя до такого состояния, что ему было впору ехать к профессору Ганнушкину в психиатрию.
Впрочем, начало новой трудовой недели резко обнадёжило его. Настроение улучшилось, и обеденные бдения продолжились. И всё же прошло ещё целых три рабочих дня напряжённых изысканий, прежде чем Вениамин узрел-таки объект своих ночных грёз. Был тот же самый час, та же минута, что и в предыдущий раз, когда среди снующих граждан Веня наконец-то обнаружил милую его сердцу прекрасную незнакомку. Она так же спокойно шла меж шумной толпы, и даже так же обаятельно улыбалась. Строгий костюм на идеальной фигурке, сумочка-кошелёк в холёных руках, роскошная, пышная причёска и безупречная, фланирующая походка вновь ввергли Веньшу в ступор.
На мгновенье он замер, всмотрелся не моргая, и даже встряхнул головой, чтоб понять, не мираж ли это, не плод ли его воспалённого воображения. Но нет, это была именно она, живая, настоящая, не в грёзах, прямо ангел воплоти, и притом этот ангел шёл точно на него. Веня глупо заулыбался, однако с места не сдвинулся, ибо был не в силах и шагу сделать навстречу. Силы будто вмиг под землю провалились, и Веня был готов вместе с ними туда же сгинуть. Но вот его мечта уже вплотную подошла, и прямо рядом с ним заговорила.
– Здравствуйте,… как хорошо, что я вас опять встретила!… Вы помните меня?… Это я!… Я вам ещё улыбнулась тогда,… неделю назад,… и вы мне тоже улыбнулись!… Правда мы так быстро разминулись, что я не успела и слова сказать,… а всё эта суета,… торопимся, бежим!… Я бы и сейчас скорей прошла, но очень уж хотелось снова вас увидеть,… вот и иду не спеша, надеясь на новую встречу,… ведь у вас такая светлая улыбка,… такое доброе выражение глаз… - остановившись напротив Вениамина, вдруг резко, но слегка сбивчиво и стеснительно, произнесла незнакомка. Всего-то несколько разрозненных фраз, этакий пустяк, но для Веньши это прозвучало подобно раскату грома. Он всю неделю искал её, а тут она сама с ним заговорила, да ещё и, оказывается, думала о новой встрече с ним. От такого открытия, Вениамин, конечно, онемел, он был не в состоянии и слова сказать. И тогда девушка продолжила.
– Ой, простите,… похоже, вы глухонемой, не слышите меня!… Товарищ, вы здесь?… Я к вам обращаюсь!… - весьма призывно спросила она, и даже слегка затронула Веню ладонью о плечо, словно хотела разбудить. И вот это лёгкое прикосновение вмиг оживило Веньшу.
– Ах, барышня, это вы меня простите!… Ведь я тоже ждал нашей встречи,… я вас целую неделю искал,… стоял здесь весь свой обеденный перерыв, и боялся пропустить,… вдруг мимо пройдёте, а я не замечу,… переживал очень!… А тут увидел вас, и растерялся, стушевался,… я ведь чуть разум не потерял за эти дни,… уж до того хотел вас видеть!… Вы так очаровательны, неповторимы,… вы тогда сразили меня своей обаятельной улыбкой,… честно говоря, я уже не могу без вас,… не мыслю своей жизни!… Мне кажется, я знаю вас с самого рождения,… ваш образ, ваше прекрасное лицо, вашу изящную походку,… я ведь тогда обернулся вам в след, хотел догнать!… Но куда там,… вы исчезли, растворились в гомонящей толпе!… И вот сегодня вдруг чудо свершилось!… Истинное чудо, я вновь вижу вас!… И теперь уж я вас никак не пропущу, и не потеряю!… Давайте же скорей знакомится,… я Вениамин,… но для вас просто Веня!… Впрочем, называйте меня, как хотите, только уж больше не исчезайте,… я точно погибну без вас!… - скомкано, даже сумбурно, и в то же время вдохновенно, протараторил Веньша. Его будто прорвало, он мог бы и дальше говорить без остановки, но незнакомка опередила его.
– Ах, как замечательно,… какое у вас милое имя — Вениамин,… это так поэтично,… и необычно!… Меня же зовут просто — Мария,… или Машенька,… и я была бы вам очень признательна, если бы вы именно так ко мне впредь и обращались!… Меня так называют лишь близкие люди,… и мне очень хотелось бы, чтоб вы тоже стали одним из них… - быстро представилась девушка, и теперь уже не незнакомка, а вполне ощутимая прелестница, отчего Вениамин мигом расцвел, словно пион после дождя.
– Ах, какое божественное имя — Мария!… Святее его я ничего не слышал!… Позвольте же сударыня вывести вас из этой суетливой толпы, и препроводить в соседний сквер!… Там мы могли бы продолжить знакомство,… хоть и наскоро, но зато накрепко!… Так сказать, упрочить его,… до конца обеденного перерыва ещё есть время, и мы можем провести его с толком… - счастливо разулыбавшись предложил Веньша. На что Машенька моментально дала своё согласие, и они, отделившись от общей толпы, немедля направились в соседний сквер. Он располагался здесь же, недалеко от Казанского вокзала, за железнодорожным переездом. В общем, знакомство продолжилось, хотя и не так долго как хотелось бы, всего-то полчаса. И это были воистину счастливые тридцать минут.
Ну а потом молодым людям пришлось расстаться. Вениамин отбыл на службу, а Машенька пошла дальше по своим делам. Однако главное было сделано, их стремления и мечтания приобрели теперь реальный вид. Сейчас они знали друг о друге всё самое необходимое, чтоб продолжить свои встречи и назначить новое свидание. И, разумеется, они его назначили. Впрочем, уже и так было ясно, что оба без ума друг от друга. Вот что может сделать лишь одна очаровательная улыбка. Правда, она была обоюдной, а потому, вызванная ей взаимная симпатия, практически молниеносно переросла в любовь.
Машенька предыдущие дни тоже грезила встречей с неотразимым красавцем, по край не мере это она так определила для себя Вениамина. Как уже говорилось, он ведь был весьма хорош собой, удачно высок, подтянут, статен и весьма приятен. И вот они нашли друг друга. И здесь можно было бы поставить точку, сказать о последующем благополучии, но, увы, далее события стали развиваться несколько иным образом, чем хотелось бы влюблённым. Появились, как говорится, подводные камни, возникли неразрешимые обстоятельства.
Глава 5
Первое свидание новоявленных влюблённых прошло просто-таки великолепно, даже феерично и с некоторой помпезностью. Гуляли в городском парке, бродили по его аллеям и потаённым уголкам, полными романтизма и лирических томлений. Катались на аттракционах, веселились и наслаждались общением. Затем, разумеется, последовало посещение центрального кафе на Кузнецком, и поедание бланманже с сиропом и пирожными. Всё как положено, вся увеселительно-развлекательная программа была исполнена безупречно и с особым смакованием.
Естественно прозвучало и много разных откровений, лестных откликов друг о друге, о своих пристрастиях, о знакомых, о родственниках, и, в конце-то концов, о родителях. И вот тут-то выяснилось, что главный родитель Маши, её отец, является не простым работягой, не элементарным тружеником, строителем социализма, нет, а очень даже состоятельным человеком, значимой фигурой в кругах НЭПманов, этой новой буржуазной прослойки общества. А звали отца, как и подобает людям старой, самодержавной закваски — Кондрат Силыч Ровенских. Вполне себе представительное имя и фамилия для купеческого сословия.
И вот тут не надо забывать, что шли тогда двадцатые, послереволюционные годы, и новая власть имела несколько негативное, предвзятое отношение ко всему прежнему, старорежимному. А Кондрат Силыч до революции как раз и был купцом, притом весьма известным в округе, он держал торговые лавки на Каланчёвке. Исправно вёл торг, имел свой трактир, слыл уважаемым негоциантом. Были у него и мануфактуры по пошиву мужской одежды: нижнего белья и шёлковых портков. В общем, процветал он, но лишь до революции, после неё произошли кое-какие коррективы, можно сказать неблагоприятные перемены. Однако с приходом НЭПа всё вернулось на круги своя.
Торговые лавки, мануфактуры, трактир и всё прочее, моментально воскресло из небытия и вновь процветало. И даже приросло новыми делами, добавилось весьма доходное предприятие. Теперь у Кондрата Силыча заимелся свой цех по распространению и починки примусов. Здесь же открылась и лавка по продаже керосина, а уж это прибыль огромная. Тогда примусное дело набирало обороты и входило в моду. Дом без примуса считался бедным, чуть ли не убогим, отсталым и даже бескультурным. Вот такое времечко было.
Одним словом Мария Кондратьевна являлась наследницей всего этого капитала, притом как движимого, так и недвижимого. К тому же единственной наследницей. У Кондрата Силыча более детей не было, жена его, мать Машеньки, в годину лихолетий исчезла, и никто не знал куда. Кто-то говорил, мол, она нашла себе штабного ухажёра ротмистра, отчего и бросила семью, да с ним иммигрировала в Париж. А кто-то предполагал, что её, женщину, несомненно, красивую и видную, соблазнил сахарозаводчик Хмуров, и увёз в Стамбул, дескать, у него там, на турецкой земле, уже давно своё поместье имелось. В общем, домыслы ходили разные, но правду никто толком не ведал, даже сам Кондрат Силыч.
Так что Машенька росла на попечении лишь одного отца, а потому в кругах новоявленных буржуа значилась важной персоной. Хотя сама она себя таковой не считала, вела простой образ жизни, и вычурности не терпела. Выучилась на бухгалтера, окончила высшие курсы счетоводов, и теперь помогала отцу в торговых делах. Кстати, в тот памятный день, когда влюблённые впервые увидели друг друга, Маша тоже помогала отцу. Раз в неделю, и именно в то время, она ходила на Басманную улицу. Там у Кондрата Силыча тоже лавка имелась. Маша снимала в ней остатки товара, можно сказать, проводила микро-аудит или малую ревизию. Это нормальная практика для торговых дел.
И вот надо же такому быть, по дороге встретила Вениамина, простого служащего из конторы железнодорожных перевозок. Впрочем, должность Вени, как уже упоминалось, была вовсе не простой, он занимал довольно-таки важный пост, правда Маше об этом пока не говорил, считал это незначительным для их отношений. Зато весть о том, что Маша является такой состоятельной наследницей, несколько обеспокоила его, даже озадачила, и это стало темой для разговора на их следующем свидании. Разумеется, к тому моменту влюблённые уже перешли на доверительное «ты», никакого официоза, только тёплые обращения. Так что едва они в очередной раз расположились на удобной лавочке в Центральном парке, как Веня тут же поинтересовался.
– А как так вышло, что ты, будучи весьма обеспеченной девушкой, запросто ходишь пешком, а не ездишь на пролётке или не заказываешь экипаж?… Уверен, это было бы намного практичней!… Притом как с позиции быстроты передвижения, так и с точки зрения безопасности, ведь на улице снуёт столько всякого народа, и неизвестно что за субъекты крутятся возле вокзалов… - этак ненавязчиво подметил он, на что сходу получил ясный ответ.
– О нет,… мой отец с тобой не согласился бы!… Во-первых, на пролётке вовсе небезопасно,… они носятся как заполошенные, и на них скорей можно угодить в переделку, чем пешком попасть под лошадь!… Ну а во-вторых, что касаемо быстроты, то мне торопиться особо некуда,… да и продвигаться средь проулков напрямик, мне как-то сподручней!… К тому же мой отец полагает, что частые поездки на экипаже привлекают ненужное внимание,… по его мнению, при нынешней Власти лучше вести себя скромнее,… не стоит раздражать трудящихся лишним шиком!… Другой резон был при царе-батюшке,… там дело шло намного веселей,… тогда отец жил напоказ, изрядно кутил, средств не жалел, баловался роскошью!… Чем впоследствии и поплатился!… В революцию к нему было много претензий,… его даже грабили не раз,… после чего мы голодали,… и я полагаю, что именно из-за всего этого ужаса и сбежала моя маменька!… Как-то однажды просто исчезла в неизвестном направлении,… и всё, нет её!… Лишь записка на столе лежала,… мол, «прощай, наша совместная жизнь была ошибкой»!… Впрочем, отец особо не унывал, ведь для него главное, что я при нём осталась,… а о маменьке он не жалел,… не раз говаривал, что от неё и не такого ожидал,… слишком уж свободная в нравах была!… Но, слава Богу, я не такая,… я предана батюшке, и никогда его не брошу, уж он во мне души не чает,… мы с ним вместе такие трудные времена пережили, что и врагу не пожелаешь… - неожиданно разоткровенничалась Машенька, отчего Веньша протяжно вздохнул.
– Охо-хо-хо,… да уж, видать несладко вам пришлось,… тяжко было,… хотя вроде всё и обошлось,… вон, каким достатком обернулось,… такого капитала и в прежние-то времена трудно было найти!… А теперь у вас даже примусная лавка есть,… по нынешним временам это всё равно, что в царскую пору золотом да пушниной торговать,… выгода приличная, ведь стоимость двух примусов равна цене одной соболиной шкурки, да и тепла при этом столько же даёт!… А уж керосину к тем примусам на многие тыщи можно продать, прибыль огромная!… Небось, завистников-то хватает,… тут бы осторожней надо быть… - вновь этак ненавязчиво заметил Веня.
– Ну, может они и есть, завистники-то эти,… да только наружу они не высовываются, лиц своих не показывают, обнаружить себя не спешат,… а всё больше стараются исподтишка навредить,… анонимки строчат, доносы в разные инстанции пишут,… пожарных да мытарей на нас натравливают!… Эх, пережитки прошлого все эти кляузники,… недостатки самодержавного режима,… мелкий народишка, завистники эти!… Вот может ещё поэтому, мой батюшка держит меня в строгости,… не велит с кем попало общаться,… считает, что я должна иметь контакт лишь с достойными людьми,… либо с равными себе!… И то, только по рабочей надобности, то есть по торговым делам!… Но вот ты, особый случай,… ты ярко выделяешься средь прочей толпы,… ты будто огромный белый пароход на фоне утлых судёнышек снующих подле тебя!… И какое же счастье, что я попалась на твоём пути,… я словно парусная бригантина прибилась к твоему крепкому, надёжному борту!… И теперь мы идём вместе сквозь море житейских проблем,… мне с тобой так хорошо, так спокойно в этом бушующем океане людских страстей… - вдруг применив морскую метафору, тонко подметила Машенька, и нежно прижалась к плечу Вениамина, на что он лишь тихо пролепетал.
– Люблю тебя,… люблю всем своим существом,… и готов идти с тобой в одном фарватере до самого конца,… только бы ты счастлива была… - трепетно продышал он, и стремительно прильнул губами к Машенькиной щеке. Вышел неловкий, скомканный, но такой искренний поцелуй, отчего Маша сразу перешла к делу.
– Я, безусловно, тебя тоже люблю, однако вот что я ещё хотела сказать об отце,… уж коли наши откровения перешли к стадии поцелуев, то тебе следует познакомиться с ним,… отец у меня человек конечно резкий,… и даже где-то беспощадный,… но я уверена, к выбору дочери отнесётся благосклонно!… Ты пойми меня правильно Вениамин,… я девушка строгих нравов,… уж так воспитал батюшка, и без его одобрения я никак не могу перейти к поцелуйному периоду!… Куда ещё ни шло слегка обняться, или немного прижаться друг к другу, но поцелуи, это уже нечто другое,… это практически интим!… Так что пока всё не зашло слишком далеко, тебе незамедлительно надлежит познакомиться с моим папенькой!… Показаться ему, представиться, заявить о себе,… и, в конце-то концов, по старому обычаю, сделать батюшке подарок!… Оно конечно понятно, что сейчас старорежимные привычки и ритуалы не в ходу,… Советская Власть не приветствует былые устои,… но мой отец всё же многое чтит, вот и сделай ему приятное, покажи своё расположение ко мне… - назидательно посоветовала Машенька.
– Ну хорошо,… конечно я всё сделаю, как того требуют обычаи в вашей семье,… я ведь тоже не с Марса сюда прилетел, и мои родители земные люди, и тоже в церкви венчались!… Другое дело они давно уже почили, мир их праху,… брюшной тиф их забрал,… но я-то жив, и также чту наши традиции!… Только вот когда мне к твоему батюшке идти?… - чуть растерянно спросил Веньша.
– Так завтра же и пойдёшь,… вечером после работы явишься,… адрес ты мой знаешь, провожал уже,… тут близенько, на Басманной!… Придёшь, а я тебя на крылечке поджидать буду,… вместе в дом и зайдём!… И подарок не забудь,… пусть будет что-нибудь символическое,… может какая серебряная вещица,… портсигар например или пепельница,… отец хоть и не курит, но собирает нечто подобное!… В общем, сам смотри,… тут ведь важно, чтоб вы познакомились, а не сам подарок… - ласково погладив Веню по щеке, заключила Машенька, и сразу перевела разговор в другое русло, ей вдруг захотелось пить, и они отправились за лимонадом. Так что можно считать на этом их свидание подошло к концу, главный разговор состоялся, а остальное уже неважно. Погуляв ещё с полчаса, они расстались, и, разумеется, Веньша проводил Машу до дома, но не более, дальше всё уже перешло во власть ночи. Быстро стемнело, зажглись фонари, улицы опустели, город уснул в ожидании завтрашнего дня.
Глава 6
Кстати, стоит напомнить, что Вениамин вёл достойный образ жизни; горячительными напитками не увлекался, был равнодушен к табаку, порочащих связей с женщинами не имел, что означает, никогда не состоял в браке, и распутство не терпел, ветреность считал пороком, являлся примером всего положительного, хотя и не без своих особенностей. Скорее Веньша был карьеристом, этаким служакой на одном посту. Однажды попав на службу в РЖД, он так и шёл по этой стезе, работы не менял, трудностей не чурался, а лишь продвигался по карьерной лестнице.
Одним словом честно трудился на своём поприще, за что и имел приличную ставку. Денег у него водилось в достатке, ведь он особо не тратился, а потому на следующий день после их с Машей разговора, Веньша, улучив должный момент, посетил ближайшую антикварную лавку, где с большим успехом приобрёл серебряный портсигар работы какого-то знаменитого мастера немца ювелира. Дело было сделано, подарок куплен и оставалось только дождаться вечера. Но и тут препятствий не возникло, и ровно в означенный час Веня появился у калитки Машиного дома. Сама же Машенька вышла на крыльцо незамедлительно. Она высматривала Веньшу в окошечко и была готова к его появлению. Обменявшись с Веней парой приветственных фраз, Маша мигом проводила его вовнутрь.
Кондрат Силыч гостей не ждал, дочка устроила ему сюрприз. Он, развалившись в своём любимом дубовом кресле, по-хозяйски сидел в большой столовой зале, и читал вечерний выпуск газеты «Коммерческий вестник». Обычное для него занятие. Когда же вошла Маша, а следом за ней незнакомый молодой человек неброской наружности, Кондрат Силыч слегка напрягся, неохотно отложил газету в сторону и нахмурил брови, его взгляд не сулил ничего хорошего.
– Здравствуйте,… доброго вечера… - чуть сутулясь, мягко поздоровался Вениамин. Реакция Кондрата Силыча была более чем непредсказуемой.
– Хм,… это что ещё за шествие?… Вечер конечно добрый, но только он был таковым ровно до того момента пока вы здесь не объявились!… Ну и кто же из вас двоих пояснит мне, что за инсталляцию я тут наблюдаю?… У вас у молодёжи сейчас так принято?… Какого лешего вообще тут происходит?… - вдруг поднявшись с кресла, строго спросил Кондрат Силыч, отчего Машенька даже вздрогнула.
– Папенька, погоди сердиться,… это мой тебе сюрприз!… Я недавно познакомилась с этим молодым человеком,… его зовут Вениамин, и он служит в РЖД,… он замечательный человек, а главное, честный, открытый,… и мы любим друг друга!… Но и таиться от тебя не смеем,… а потому пришли познакомиться,… и у нас по такому случаю для тебя подарок… - скороговоркой протараторила Машенька и слегка подтолкнула Веньшу, чтоб тот достал портсигар и передал его отцу.
– Да-да,… всё так и есть,… мы любим друг друга, и у нас вам подарок… - застенчиво пролепетал Веня, и, сделав шаг навстречу Кондрату Силычу, протянул ему подарок. Дальше уже можно легко догадаться что произошло, после такой новости жёсткая реакция Кондрата Силыча была вполне адекватна.
– Что это за чепуха?… Чёрт меня раздери!… Я спокойно сижу, читаю, и тут является это недоразумение с РЖД с каким-то дешёвым подарком!… Да вы что сударь, опупели что ли?!… Да вы хоть знаете, сколько у меня таких побрякушек?… Да вам милостивый государь столько за всю жизнь не собрать!… Является он тут, и собирается мою единственную дочь, наследницу моего капитала, на какую-то ничтожную поделку менять, и замуж брать!… Да с какой стати?!… Ах да, они же, видите ли, любят друг друга!… Да вы только посмотрите на них, какие нежные страсти!… Но не верю я в эти бредни!… Нет никакой любви!… Небось, пронюхал делец, что есть у девицы состояние, да подбил к ней клинышки!… Прикинулся влюблённым, распетушился, лоску навёл,… вон каким смазливым нарисовался,… знаем мы таких субчиков, охотчиков до богатых невест!… Нет уж, ничего не выйдет у вас господин любезный,… не на того напали!… Дочери вы сумели мозги запудрить, но мне не удастся!… Чтоб я, да какому-то нищему служаке, свою дочь, моё сокровище, замуж отдал, да ни бывать такому!… Ни ровня вы ей сударь, ни ровня!… - раскричался Кондрат Силыч, отчего Машенька впала в ступор. Ну, не ожидала она такого от отца, всегда с ней ласковым был, а тут, словно демон в него вселился, вот и оторопела. Зато у Вениамина от такого демонизма пробудился свой мощный, защитный рефлекс, взыграло в нём ретивое.
– Да что вы тут такое говорите?… Чушь несёте, батенька!… Я к нему с душою настежь, а он артачится!…Что это за дикие НЭПмановские воззрения?… Ну, во-первых, я вам не сударь и даже не господин любезный,… все подобные господа давно уже парижские бульвары подметают,… а я вам советский служащий, член профсоюза железнодорожных работников, и при этом председатель товарищеского суда!… Так что имейте в виду,… вы эту старорежимную риторику бросьте,… и я только из уважения к Маше решился на такой шаг,… она говорила, вы чтите традиции, но и я к ним хорошо отношусь,… потому и пришёл с подарком!… А вы как типичный собственник уцепились за дочь, будто она вам вещь, и держите её подле себя!… А ведь она человек, и вольна поступать, как ей заблагорассудится,… и мне как советскому гражданину не с руки вам потворствовать!… Не зря про вас НЭПманов говорят, что вы жируете пока рабочий народ спину гнёт!… И мне ваших денег даром не надо,… я сам достаточно получаю,… у меня достойная ставка, и её хватит, чтоб содержать семью,… нужно будет, и без вас обойдёмся!… Подавитесь вы своим капиталом,… хоть все деньги мира заберите, а только мы с Машенькой любить друг друга не перестанем!… - тоже резко, и даже грубо, но всё же больше напускно, высказался Веньша и гордо выпятил грудь. Отчего уже Кондрат Силыч оторопел и припух, зато Маша взяла слово.
– Да, папенька!… Пусть это жёстко сказано, пусть выглядит дерзко, и как-то вызывающе, но Вениамин прав,… я не твоя вещь!… Я человек, и вольна поступать, как пожелаю,… в этом я полностью на его стороне!… А если ты не понимаешь этого, то мне придётся покинуть тебя,… и я готова принять такое решение,… ведь Веня моё будущее, а ты прошлое, и якорем держишь меня!… Уж прости отец, но другого выбора у меня нет!… - вдруг чётко и ясно выразила свою позицию Маша. Тут конечно и Кондрат Силыч очнулся.
– Вот оно как,… я тебя растил, лелеял,… жизнь готов за тебя положить, а ты меня предаёшь,… на какого-то безусого мальчишку променять меня хочешь!… Но как же так?… Разве это по-христиански?… За что ты со мной так?… - неожиданно понизив тон и прослезившись, печально спросил он Машеньку. Однако ответить она не успела, вмешался Вениамин.
– Но хватит драмы,… довольно раздора!… Вижу я, что во всём этом и ваша правда тоже есть,… вы правы Кондрат Силыч,… не для меня и не для себя вы растили свою дочь, а для её же личного счастья,… для неё старались, чтоб только ей хорошо было!… И это нормально, это типичные отцовские чувства, и их непременно следует уважать,… а потому я не стану требовать от Маши немедленного решения,… здесь сгоряча ничего решать нельзя,… и уж тем более покидать родного отца!… Да уж,… знакомство у нас вышло не ахти какое,… наговорили тут друг другу всякого, наколобродили,… оттого предлагаю остановиться, пока ещё чего не натворили,… возьмём перерыв,… посмотрим, что к чему,… трезво оценим обстановку!… Однако сразу вношу ясность,… от Марии я не отступлюсь, и любить её не перестану никогда,… и я тоже готов за неё жизнь отдать,… потому и хочу, чтоб она дома при отце осталась!… Не желаю её семьи лишать!… Не враг я вам Кондрат Силыч, и даю слово, что вскоре докажу насколько я достоин вашей дочери!… На том и закончим разговор,… я пойду, а вы примиритесь, хватит ссор, ведь родные ж люди!… На совсем прощаться не буду, завтра же и свидимся,… а пока до свидания… - сказал как отрезал Веньша, расправил грудь, глубоко вздохнул, и с какой-то важной офицерской выправкой вышел вон, при этом дверью не хлопнул, а мягко затворил её за собой, мол, не всё ещё сказано и основной разговор лишь впереди.
На что Машенька с отцом переглянулись и задумались, но опять-таки ненадолго, ибо прав был Веня, ведь они родные люди, и вскоре уже оба повинились друг перед другом. Мир вернулся в их небольшую семью. Вениамин же, благополучно добравшись до дома, поразмыслил ещё пару часов над состоявшимся разговором, сделал надлежащие выводы, и поспешил скорей заснуть. Завтра его ждал напряжённый и даже крайне тяжёлый день. Ему предстояло сделать важный выбор, ведь он был не просто советским служащим на высоком государственном посту, но и человеком со своими тайнами и секретами, а уж они по понятным причинам были весьма занятны и поразительны.
Глава 7
Ночь пролетела практически мгновенно, хотя всем участникам вчерашнего разговора пришлось изрядно поворочаться в своих мягких постелях, обдумывая всё случившееся. Ни у кого из них до этого не было столь сложной, а местами и раздражительной беседы. Каждый думал о своём сокровенном, и был готов по-своему встретить грядущий, только назревающий день. Впрочем, время не стоит на месте. Вот уже и утро воцарилось, а от ночных переживаний с раздумьями осталась лишь смутная дымка сомнений. Вениамин был настроен решительно.
– Ну что ж,… пришла-таки пора сделать выбор,… сидеть одиноким холостяком в государственном кресле руководителя железнодорожного ведомства, или рискнуть, выйти из тени, и стать супругом дочери состоятельного нэпмана!… Только вот тогда придётся отказаться от мысли о возмездии нынешней власти большевиков за их революционный переворот,… хотя чего уж тут,… ведь решение уже принято!… Достаточно над ним думал, и негоже отступать!… Предпочитаю любовь мести, и будь что будет!… - допив своё утренние какао, окончательно уверился в правильности своего выбора Веньша, и тут же отправился на службу.
А тем временем Машенька, предчувствуя всю серьёзность предстоящего дня, вознамерилась встретиться с Веней в обеденный перерыв, и убедиться в том, что его вчерашняя тирада не потеряла своей актуальности и всё остаётся в силе. Вообще-то она могла бы этого и не делать, ведь Вениамин дал слово её отцу, что докажет ему о своём праве на брак с его дочерью. Но Маша, как и все юные барышни её возраста, мучилась неопределённостью, а потому в перерыве была уже на том самом месте, где они впервые встретились. Вениамин же, будучи педантом в своих привычках, точно в означенное время направлялся в обожаемый им кабачок. Машенька предстала пред ним во всей красе.
– Здравствуй Венечка!… Торопишься на обед!?… - как бы шуткой спросила она.
– О, здравствуй любимая,… если ты рядом, то я уже никуда не тороплюсь!… К чертям все обеды и все ужины в придачу, когда я тебе нужен!… Ты здесь, и я уже сыт на тысячу лет вперёд!… Что-то случилось, душа моя?… Может отец опять чудит?… Или у тебя сомнения?… - вмиг вытянувшись по струнке, ласково поинтересовался Веньша.
– И да,… и нет!… С отцом-то мы вчера помирились,… и у нас нет более разногласий,… так что теперь всё зависит от тебя,… и вот тут я нервничаю!… Тревожусь, а вдруг ты пойдёшь на какой-нибудь странный поступок,… станешь доказывать отцу то, что вовсе ненужно,… ведь мы любим друг друга, а это главное, и не стоит ничего никому доказывать… - начала было высказывать свои опасения Маша, но Веньша быстро её остановил.
– Погоди,… не нервничай,… подожди вечера,… я сегодня к вам приду и всё сразу решиться!… Твой отец верно мыслит,… он желает для своей дочери достойного и надёжного мужа,… и я его ему предоставлю!… Уж не сомневайся, такому молодцу он не посмеет отказать… - с лёгкой иронией заверил Веня, и улыбнулся такой улыбкой, что у Машеньки сразу развеялись все тревоги. На том они и расстались, правда перед этим нежно поцеловались. Ну а как же без поцелуя-то, без него никак нельзя, ибо он словно печать верности, скрепляющая влюблённых навсегда. Хотя говорить о нежностях пока не время, ведь ещё не вечер. Однако и вечер не заставил себя долго ждать.
Рабочий день закончился, и Вениамин, после небольшой подготовки, направился в гости к Машеньке и её отцу. Естественно он заранее приобрёл цветы, кое-какие сласти, и самое важное прихватил подарок отцу. К тому же ещё и переоделся подобающе. Поменял парусиновые штаны и рубашку советского служащего на строгий твидовый костюм зажиточного буржуа. Теперь он мог бы дать фору и лондонскому денди, уж такой благообразный господин из него получился. Впрочем, во времена НЭПа каких только господ ни хаживало по улицам столицы. Так что внешний вид Веньши удивления ни у кого не вызывал, прохожие элементарно принимали его за какого-то богатого иностранца приехавшего узнать все преимущества и недостатки строящегося социализма.
Одним словом до Машиного дома Веня добрался без лишних эксцессов и приключений, зато вот на пороге его ждала приятная встреча и поистине феноменальное изумление со стороны Маши. Едва она открыла ему дверь и увидела его всего такого холёного и лощёного, как у неё глаза сами собой на лоб полезли.
– Венечка, ты ли это?… - ошарашено пробормотала она.
– Ну, разумеется, я!… Или ты полагала, что я и вправду приведу кого-то другого вместо себя… - шутливо сыронизировал Веньша, мигом преподнёс Машеньке цветы со сластями, и царственно ступая, проследовал в столовую залу. А там, как обычно восседая в кресле, читал свой «Коммерческий вестник» сам Кондрат Силыч. Оторвав взгляд от газеты, он мельком взглянул на гостя. И тут с ним тоже произошло нечто неординарное, от изумления он непроизвольно открыл рот, и мигом вскочив с кресла, вытянулся во весь рост.
– Баааа!… Вот так превращение!… Это что же за важный гражданин к нам пожаловал?… - уж не зная, то ли ему шутить, то ли приклоняться, удивлённо морща лоб, пробасил Кондрат Силыч.
– Ну что ж сударь, маски сброшены,… теперь, пожалуй, самое время открыться!… И да, вы не ослышались, я назвал вас сударем, хотя ещё накануне был против сего звания,… но сейчас довольно ханжить, и назовём вещи своими именами!… Позвольте представиться,… честь имею, князь Вениамин Палыч Супрунский!… Да-да,… и опять-таки вы не ослышались,… на самом деле я дворянин, князь!… Мои родственные связи с царской династией вполне реальны,… и я являюсь наследником древнего рода!… Мой дальний предок был крестником самого Петра Великого, и честно служил Отечеству, сражался бок обок с государем, бил шведа, гнал турок!… Но тороплюсь разочаровать вас, увы, ныне прежние заслуги не в счёт,… хотя я так и остаюсь князем,… и к тому же наследником несметных богатств!… Правда, хранятся они теперь не в моём родовом имении, а в надёжном месте,… я их на показ не выставляю,… не время сейчас княжескими ценностями кичиться!… Однако, уважаемый Кондрат Силыч, я всё же принёс для вас один из предметов моего славного наследия,… и это конечно не тот дешёвый серебряный портсигар, что я вам тут вчера демонстрировал,… а это кинжал, подаренный моему прадеду самим императором Александром I за военную кампанию 1812 года!… Вот, извольте-с взглянуть,… уверен, он развеет все ваши сомнения на счёт решения, достоин ли я вашей дочери!… - выпалив на одном дыхании целую тираду, заключил Вениамин, и достал из-за пазухи скромный, и даже невзрачный свёрток. Но когда он развернул его, у Кондрата Силыча подкосились ноги. В свёртке оказался роскошный кинжал булатной стали с ножнами и рукоятью украшенными брильянтами, рубинами, изумрудами, и при этом инкрустированными золотой вязью. Блеск и сияние от всего этого изысканного великолепия заполонили каждый уголок гостиной.
– Вот так сюрприз!… Да тут ещё и гравировка есть,… «Князю Супрунскому за верную службу Отечеству. Император Александр I»… Ой, божечки,… а я-то давеча кричал на вас как оглашенный!… Ах, Ваше Сиятельство, вы уж простите раба божьего!… Что-то у меня совсем всё в голове поплыло!… Как же так?… Настоящий князь, потомок царского роду и просит руки моей дочери!… Ах, я моль ничтожная,… мышь серая,… да как же-шь мой язык-то повернулся вам перечить… - залепетал, затараторил Кондрат Силыч, и чуть ли не в ножки к Веньше бухнулся, благо Машенька быстро пришла в себя и остановила его.
– Погоди, папенька,… успокойся,… я тоже ничего не знала!… Но как же так, Вениамин,… это же невообразимо,… я и в самых фантастических мечтах не могла себе представить, что ты окажешься князем!… Я-то думала, ты просто придёшь и скажешь, что занимаешь высокий пост, ответственную должность, что у тебя в подчинении тысячи людей и важный персонал,… и что именно поэтому ты достоин стать моим мужем, содержать семью, и всё такое прочее!… Но что ты настолько высокородный вельможа, да к тому же ещё и обладатель несметного богатства, такого я никак не ожидала!… Ну, это же сказка какая-то!… Ты самый настоящий сказочный герой,… словно принц какой-то!… Да нет же,… я ошибаюсь, ты гораздо выше!… Ты герой французского романа,… ты как таинственный граф Монтекристо!… Ареол загадочности прямо так и блистает над тобой!… Это чудо какое-то!… - не скрывая своего восторга, завосклицала Машенька, и даже сделала лёгкий реверанс, поклон кой оказывают сиятельным господам. На что Веньша разулыбался.
– Ах, моя дорогая Машенька, для тебя я навечно останусь простым скромным служащим, коего ты встретила в городской, суетливой толчее!…Зато ты для меня, как была царицей моего сердца, так и останешься ей до конца моей жизни,… и я всю её без остатка посвящу тебе!… До встречи с тобой я думал, что всё своё богатство, все сокровища предков, направлю на месть!… Полагал, они пригодятся, чтоб навредить нынешней власти за поругание былых времён, за гонения и унижение дворянства,… за разбитые мечты и чаяния тысяч и тысяч аристократических семей!… А теперь вижу, не прав я был, ведь кабы не современное положение дел в стране, то вряд ли я тебя где-нибудь встретил, ибо князья в прежние времена пешком обедать не ходили, да и в советских учреждениях не служили!… А сейчас вон как всё вышло, мы все вместе ходим,… благодаря чему я и встретил любовь всей своей жизни, и не нужна мне теперь месть, хотя и для осуществления её я выбился в важные чиновники!… Но сейчас думаю иначе,… выходит, судьба меня на верха вывела лишь для того, чтоб я тебя встретил,… так что выбора у нас с тобой другого нет, кроме как только провести всю нашу жизнь вместе!… Будь моей женой, любимая,… прошу твоей руки!… И это моё официальное предложение… - закончил своё признание Веньша, встал на одно колено, вынул из кармана шкатулочку с драгоценным колечком, открыл её, и протянул Машеньке, глядя прямо ей в глаза. Естественно Маша тут же согласилась, подставила свой безымянный пальчик и была мгновенно окольцована, а вернее обручена. Кондрат Силыч, от такой стремительности, лишь смущённо улыбнулся и растроганно прослезился.
– Дети мои, благословляю вас!… Ребятишек вам побольше, здоровья покрепче, да погоды получше!… Ни снега вам, ни дождя, а только солнца и ясного неба… - по старинке пожелал он, и продолжил счастливо слезоточить, ибо лучшего зятя для него и выдумать было невозможно, ведь князь, дворянин царского роду, несметно богат, да ещё и на высоком посту при новой власти. Ну как тут противится такому-то жениху, вот и сдался Кондрат Силыч, благословил. Впрочем, это уже всё второстепенно, ведь главное, влюблённые нашли друг друга и никакие препоны им теперь не страшны. Хотя конечно в судьбе Веньши и Машеньки будет ещё немало перипетий, не надо забывать, что тогда шли только 20-е годы XX века, а ведь впереди будут ещё и опасные 30-е, затем военные 40-е, а за ними и трудовые 50-е. Да много ещё чего будет, но наши герои с честью преодолеют все преграды.
В трудную годину они не бросили Родину, не уехали со своим капиталом в эмиграцию, не сбежали как некоторые, хотя и могли бы, но нет. Они любили отчизну, и оставались с ней в самые страшные времена, а княжеское наследство пустили на благие дела. В войну помогали фронту. Князь Вениамин ушёл добровольцем, честно воевал, но был ранен, его комиссовали, и он вернулся вновь на службу в РЖД, ведь это тоже важная отрасль оборонной промышленности, и там нужны преданные своей стране люди, пусть даже они и дворянского происхождения. Ну а Машенька всегда и во всём помогала своему Веничке. Её отец в конце двадцатых годов все свои лавки и доходные дела передал государству, ушёл на покой и сделался простым пенсионером. И это правильно, а зачем ему вся эта хлопотная торговля, когда у него есть такой зять.
В общем, вот такая романтическая и даже сентиментальная история произошла в те далёкие годы, и уж тут неважно насколько те годы были тяжёлыми, и какая власть в ту пору была, ведь здесь главное значение имеет только любовь. А уж любовь случается во все времена и эпохи, хоть в царскую самодержавную, хоть в советскую социалистическую, хоть в нашу нынешнюю капиталистическую. Но лишь одно неизменно — любовь всегда торжествует, и доказательством тому эта лирическая и почти поэтическая история.
Впрочем, кто-то скажет, что это просто сказка, выдумка, практически легенда, но у неё есть подлинное продолжение, и это потомство наших героев, их дети, внуки и правнуки, а иначе кто бы рассказал мне эту правдивую историю. Они и поныне здравствуют, живут здесь, в своей родной стране, и продолжают использовать несметное княжеское наследие на благо и процветание отечества, ведь они считают, что правящая власть может быть разной, но Родина одна, и нет ничего достойней, чем служить ей. Так что вывод здесь ясен: живите честно, по совести, будьте верны своим принципам, искренне любите друг друга, и будет вам счастье…
Конец
Igorshipskih@mail.ru Автор: Шиповских Игорь.