Кастрюлечка

- Ира, ты мне нужна сегодня!
- Свет, я не могу! У меня проект новый. Работы выше крыши! В ближайшие месяцы я вообще спать буду пару часов в сутки. Но зато потом смогу квартиру купить! Ты понимаешь, как это важно?
- Важно для меня сейчас то, что бабушкина квартира стоит уже полгода закрытая. А мне за нее платить приходится! Ир, ты же знаешь наши сложности… Папа болеет, а мама… Ну что я тебе объясняю?! Ир!
- Квартиру бабушка тебе оставила. Я-то тут при чем?
- Догадывалась, что ты меня этим попрекнешь! Я виновата, что бабушка решила сделать так, а не иначе? Ты тоже могла бы больше времени ей уделять. Нужно было чаще приезжать и проведывать ее! Обижена она была на тебя.
- Света, а ты ничего не путаешь? Когда мне было?!
- Ох, Ира… Все! Возражения не принимаются! Я тебя жду! Нам поговорить надо!
- Тебе опять деньги нужны?
- Ты невыносима! Ира! Что за тон? Ты меня теперь всю жизнь попрекать будешь?
- Я просто спросила…
- Твое «просто» звучит как приговор суда! Хватит! Приезжай к семи, после работы своей. Я жду!
Сестра сбросила вызов, а Ира вздохнула.
Ну вот опять… Все по кругу! Снова она виновата во всех смертных грехах, а Светка белая и пушистая! Всегда так было! С самого детства.
- Ирочка, что ты кричишь? Посмотри на Светочку! Умница просто! Кушает и не капризничает!
- Ира! Сколько можно? Ты время видела? И Светке спать не даешь, и сама бродишь! Где тебя носило?! Меня точно удар из-за тебя хватит когда-нибудь!
- Ирина, это невозможно! Ты его знаешь без году неделя! Какая свадьба? Ты же понимаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет?!
Выйдет… Не выйдет… Ничего она не знала! Просто жила так, как считала нужным! Это Светка всегда была послушной маминой дочкой. Что ни скажут – она тут же бегом исполнять! Лишь бы выслужиться. А в итоге что? Сидит сейчас на своей копеечной зарплате в школе, пытаясь воспитывать сына. И при всей своей правильности, семью сохранить не сумела. С мужем расходилась так, что пух и перья летели. Бились за ребенка. И если бы не Ира, Светка сына могла бы и потерять. Юриста нашла и оплатила именно Ира. Потому, что у Светки ни копейки не было. Все уходило на ребенка. Это сейчас Костик здоров и все с ним в порядке, а тогда… Светка моталась по больницам, пытаясь хоть как-то вытащить сына, а ее интересы представляла Ирина. Не сама, конечно, через юриста. Но если бы не она, то Костик жил бы сейчас с отцом. И ладно бы еще, если бы нужен был там. Так нет же! У его папаши уже другая семья и новый ребенок. И только благодаря этому он угомонился. Есть теперь, кого воспитывать. Хотя нет-нет, да и вспоминает про Светку и тогда начинает звонить, что-то предъявлять. Но уже не так резко. Понимает, что Ира подключится и тогда мало не покажется.
А все почему? Да потому, что у Иры работа хорошая и денежка есть. А когда у тебя есть денежка, то ты можешь себе позволить защищать близких так, как сочтешь нужным.
Светка до сих пор не знает, что Ирина «отступного» дала бывшему зятю.
А что? Помогло же! И Светка, на которой лица не было столько времени, потому, что с одной стороны – сын и врачи, а с другой – муж и суды, снова в себя пришла. Взяла себя в руки и успокоилась хоть немного.
А то ведь Ира помнит, как сестра сидела на подоконнике в их бывшей «детской». Сидела и смотрела в темноту за окном, даже не замечая, что плачет. И слезы у нее были очень странные. Ирина тогда подошла к Светке, собрала пальцем с ее щеки капельки и лизнула. А потом сплюнула. Сколько же соли там было… Соли и боли…
Вот в тот момент между ними не было никаких обид и недоговоренностей. Были только эти слезы. И желание сделать так, чтобы их не было…
Получилось. Сложно. Не сразу. Но получилось ведь!
И Костик поправился, и с алиментами и прочим разобрались. Да, пришлось чем-то пожертвовать, но это все чушь и блажь по сравнению с тем страхом, который испытала тогда Ира, увидев сестру на подоконнике у открытого окна. Сестра-то у нее одна! И других уже не предвидится.
Да вредная слегка и слишком правильная, что бесит иногда так, что хочется зарычать. Но сестра же!
Ирина, конечно, теперь умная. Тренинги всякие и прочее такое. Нынче все немножко психологи. Ну или мнят из себя таковых.
Вот и Ира нет-нет, да и скатывалась до того, чтобы попытаться проанализировать почему их с сестрой жизнь сложилась так, а не иначе.
И ничего сложного, казалось, тут нет.
Просто Светка была первым ребенком и ей доставалось куда больше внимания, чем родившейся на три года позже Ирине.
Как интересно меняется жизнь…
Всего каких-то три года и может измениться все, ну или почти все, в устоявшемся быте, в отношениях, в том, как люди смотрят на жизнь. Никто ведь не виноват, что отец Светки удалился в закат в поисках нового «счастья» почти сразу после ее рождения. И мама решила, что раз уж ее теперь некому любить, то нужно воспитать ту, кто сможет дать ей со временем эту любовь. И Светке снова и снова втолковывали – ее единственная задача заключается в том, чтобы слушаться и любить маму.
А потом появилась Ира.
И оказалось, что ребенка можно любить просто так, без всяких условий. Ругать, конечно, воспитывать, но любить так, что сводило иногда скулы от этой любви. И хотелось заорать, заставить услышать, что и она, Ира, хочет быть хорошей девочкой и далеко не все делает правильно. И ругать ее надо так же, как и Светку, а не с легким укором качая головой, а потом, словно извиняясь, распихивать по карманам шоколадки и деньги.
- Прости, Ирочка! Сорвалась…
Мама не понимала, что делает. Она была просто счастлива в своем выдуманном мирке, где все, наконец, шло так, как «надо».
И, по ее мнению, в этом сияющем счастьем мире, Ира заслуживала того, чтобы ее любили вне зависимости от того, что и как она творит. А почему?
Да просто потому, что отец Ирины никуда не делся. И даже более того – взял на себя ответственность за Свету. Удочерил ее, заручившись согласием Светкиного нерадивого папаши, и никогда после не делал разницы между девочками. Баловал и наказывал всегда одинаково.
Только вот Ира все равно всегда знала, что это ее папа. А Света понимала, что не ее…
Нет, она его любила, конечно. И даже, когда отец заболел, а Ира была в другом городе, где училась и писала диплом в тот момент, Светка отца не бросила. Наплевала на токсикоз и скандалы, которые закатывал ей муж, и почти жила в больнице, выхаживая того, кто ее вырастил. Мама одна точно бы не справилась.
И за бабушкой тоже приглядывала именно Светлана. И Ира, конечно, вредничает, заявляя сестре, что та «оттяпала» у нее наследство. Ничего такого не было. И квартиру бабушкину Светка полностью заслужила. Ведь это она больше года жила там, ухаживая за бабулей, которая уже не вставала.
И ладно бы только это!
Бабушка же не узнавала никого! Костика гнала, заявляя, что это соседский мальчик, а Светку ругала так, что прибегали соседи, чтобы проверить, все ли в порядке.
А Ира тогда строила свою личную жизнь… Делала карьеру, выходила замуж… Помогала сестре и родителям деньгами, конечно, но до сих пор не может забыть, как в один из дней, когда у Костика прихватило живот, Светка в панике кинулась снова в больницу с ним, опасаясь повторения уже пройденного, вынужденно оставив бабушку на Ирину.
Этот день Ира не забудет никогда.
Вонь, несвязные крики и обвинения, ругань, какой никогда не слышала от той, что подарила им с сестрой столько любви и заботы. И свое собственное бессилие, когда больше часа не могла себя заставить подойти к бабушке, чтобы вымыть ее. Смогла только после того, как та вдруг замолчала. И Ира на какое-то мгновение увидела снова ту бабушку, к которой бегом бежала в детстве, стоило матери сказать, что выходные девочки проведут у нее на даче.
- Ирочка…
Это потом Ира узнала от сестры, что такие просветления случались все реже и реже. И ей просто повезло, что этот крошечный лучик памяти озарил бабулю именно в тот момент.
Больше она у бабушки не была. Не смогла себя заставить. Взяла на себя все расходы, но войти снова в эту полутьму, где пахло болезнью и чем-то страшным, неизбежным и необратимым, так и не смогла.
Рабочий день катился к концу, и Ира засобиралась. Ехать в бабушкину квартиру ей не хотелось, но и отказать сестре она не могла. Это злило ее. Она была способна сказать «нет» кому угодно, но только не Светлане.
- Ты на месте? А то у меня ключей нет. А… Хорошо! Через полчаса буду!
Новенькая машина, которую Ира купила всего пару месяцев назад, шустро сновала в потоке, слушаясь безупречно и наводя хозяйку на странные мысли.
Почему люди тоже иногда бывают вот такими же? Послушными, управляемыми, ведомыми. Как Света… Она работает, как отлаженный, хорошо продуманный механизм. Точно знает, как, когда и что нужно делать. Как и что сказать. Как поступить так, чтобы угодить всем вокруг. И это странно. Не может быть человек всегда и во всем хорошим! Как ей это удается?! Ведь даже со свекровью бывшей, которая стеной стояла за сына, Света умудрилась договориться и отпускает к ней Костика иногда по выходным. И не ругается… Хотя, та, конечно, многое поняла, после того, как сын женился повторно. И новая невестка совсем не такая мягкая, как Света, а потому скандалы там гремят постоянные.
Все познается в сравнении…
Вот и Ире есть с кем Светку сравнивать. Сколько у нее подруг, муж, родители, коллеги, а поймет и простит всегда только сестра. А все потому, что…
Любит?
Да, именно так…
Любит ее, Ирину, со всеми выкрутасами и капризами. С истериками и нервами, который Ира никогда не считала нужным «прибирать подальше», как советовала бабушка.
Ирина свернула во двор бабушкиного дома, и невольно фыркнула, вдруг вспомнив, как Светка куковала прямо на коврике в прихожей по ночам, чтобы открыть ей дверь. А потом тащила в ванную, уговаривая вести себя тише. Привычным мягким жестом собирала Ирине волосы, и гладила по спине, пока та выдавала «белому другу», все, чем душа полна была в этот вечер. И ни разу не упрекнула, не посетовала на то, что ей это надоело.
Ирина заглушила двигатель и пару минут сидела молча, глядя прямо перед собой и размышляя о чем-то. А потом вышла из машины и закинула голову, ища глазами окна бабушкиной квартиры.
Вот она…
Стоит у окна и смотрит во двор. Переживает. Она почему-то всегда волнуется, когда Ира за рулем. Зачем? Будто сможет что-то изменить, если случится то, чего она так боится…
Странная все-таки…
Ира поднялась в квартиру и толкнула незапертую дверь.
- Я на кухне!
Голос сестры прозвучал странно глухо, и Ирина поспешила на зов, понимая, что все ее раздражение прошло. Осталось только желание увидеть эту странную девчонку, с которой судьба связала ее, даже не спросив, надо ли оно ей.
Девчонку…
Ирина замерла на пороге кухни, глядя на сестру. И вдруг словно увидела их обеих со стороны. А ведь они уже совсем не девочки. Взрослые женщины… Пожившие, повидавшие, изведавшие. Пусть и не все, но многое… И если одна из них уже поняла, что в этой жизни имеет настоящий вес, то другая… До сих пор еще пытается поймать за хвост эту истину. И пока, кажется, безуспешно.
- Смотри…
Маленькая кастрюлька, которую держала в руках Светлана, была Ирине хорошо знакома. Именно в ней, такой нарядной, красненькой с белыми горошками, бабушка варила им по утрам кашу.
Такой каши Ира не ела больше никогда и нигде. Она была такой удивительно вкусной, почти волшебной, что найти еще где-то такую же было просто невозможно. Ведь не бывает каши, которая способна менять свой вкус от сладкого до соленого с каждой ложкой, в зависимости от настроения, которое пришло и пощекотало за кончик носа именно в ту минуту, когда ты дуешь на эту ложку?
Нет, не бывает.
Такую кашу умела варить только бабушка и больше никто. Даже маме никогда это не удавалось.
- Кастрюлечка… - Ирина осторожно приняла из рук Светланы ее находку. – А помнишь…
И не стало всех этих лет, наполненных спорами, склоками, болячками и проблемами. Не стало разногласий и обид. Не осталось глупых вопросов. А были только две девочки, которые сидели когда-то на этой самой кухне, стуча ложками по столу и скандируя в унисон: «Кашу! Кашу!». И был смех бабушки, который обе услышали сейчас так ясно, что обернулись, ловя отголоски и пытаясь понять, куда делось время, что уже никогда не вернется.
И почему-то Ира не удивилась, когда Света забрала у нее из рук кастрюльку, поставила ее на плиту и открыла шкафчик, в котором бабушка хранила когда-то крупу. Банка с манкой стояла на том же месте, и Ирина уселась за стол, глядя, как сестра отмеряет ингредиенты, мешает кашу, а потом ставит на стол их детские тарелки с картинками на донышке.
- Моя с зайчиком!
- Я помню…
И, удивительное дело, каша получилась именно такой, как раньше, несмотря на то, что сварена была на воде, а не на молоке. Да и масла, которое бабушка когда-то щедрой рукой добавляла в каждую тарелку, утверждая, что солнышко этого хочет, тоже не было.
И две женщины, сидящие на маленькой кухне в пустой темной квартире, будут есть эту кашу, поглядывая друг на друга, но ничего не говоря.
А зачем?
Ведь иногда людям вовсе не нужны слова, чтобы понять – вот ты, вот я, а вот кастрюлечка с кашей… И память… Которая одна на двоих. И ничто и никогда этого уже не изменит.
И ты можешь выкинуть ее как ненужный хлам, бросив в реку времени и отряхнув брезгливо ладони. И та унесет ошметки всего хорошего, что было когда-то с тобой, оставив только горечь потери и обиду на весь свет.
А можешь оставить себе эту память. Не пряча ее под замок и не складывая в дальний угол, чтобы достать, когда это будет удобно.
И тогда что-то неуловимо изменится. И куда-то денутся обида и недовольство, а останется только вкус каши, такой же как в детстве.
- Ир, я квартиру на продажу выставила.
- Зачем? Ты ведь можешь жить здесь с Костиком!
- Нет. Я так не хочу. Это неправильно.
- А как правильно? Ты просто хочешь купить что-то другое? Поновее?
- Да.
- Умное решение. Помощь нужна?
- Да. Очень. Ты же знаешь, что я в этих делах полный профан. А квартира нужна хорошая. Мне жить там с ребенком. Да и у тебя рано или поздно появятся дети.
- А я тут при чем?
- При всем, Ир. Я хочу, чтобы мы жили рядом. Пусть не в одном доме, но рядом. Я узнавала. Того, что мы выручим за бабушкину квартиру, хватит на две в том районе, где живут родители. Там много новостроек и мы сможем что-нибудь подобрать. Добавим, если не хватит. Я ведь знаю, что ты собиралась брать ипотеку, да и сама не сидела сложа руки. Конечно, репетиторством много не заработаешь, но кое-что я отложила. И это тоже благодаря тебе. Не помогай ты маме с папой, и я не смогла бы так распорядится заработанным.
- Что-то я не пойму, Свет. Чего ты хочешь?
- У нашей бабушки было две внучки.
Светлана заскребла по донышку тарелки ложкой, собирая остатки каши.
- Открывай рот! Вот так! Вкусно?
- Очень…
И квартира бабушки будет продана.
И куплены будут две новые, в одном районе на соседних улицах.
И будет переезд и куча хлопот, споров, ругани и прочих подробностей, которые неизменно сопровождают нашу жизнь.
Такую долгую и такую короткую… Смотря, с какой стороны на нее любоваться.
И будет маленькая красная кастрюлечка в белый горошек, которая займет свое место на Ириной кухне.
И однажды утром Ира встанет пораньше, достанет ее с полки, и замурлычет под нос бабушкину колыбельную, помешивая кашу.
И когда маленькие теплые ладошки обхватят ее колени, Ирина улыбнется:
- Доброе утро! А кто тут самый голодный?
- Я!
И каша, которую сварит Ирина, будет правильной… Такой как надо! Сладкой и соленой, волшебно вкусной и самой лучшей!
Потому, что секрет ее приготовления прост и дается каждому. И не нужен точный рецепт и весы, для того, чтобы сварить ее так, как надо. Стоит лишь вспомнить о том, для кого ты ее варишь. И если будешь ты думать о нем с любовью, то и каша у тебя получится обязательно. 
Ведь лучшей приправы, чем любовь, в этом мире просто нет…