Сон как предчувствие

Андрей Севбо
       
«Не  попадёт  в рай  тот,  кого  не  искушали»
Св. Антоний Великий (251 - 356 гг.)

Посвящаю моим друзьям, не спящим и не спешащим в этот час.
================================


Сон, привидевшийся Фемистоклу Афелису в ночь на 12 декабря 3023 года от РХ.

Лучи невидимого светила золотыми стрелами пронизали  вечнозелёные кроны гранатовых деревьев, груш, яблонь, смокв и олив, стерегущих заповедный луг*,
разбежались по цветочной поляне стайками  солнечных зайчиков  эдемского назначения.  Белая козочка чуть скосила брошку янтарного глаза с дефисом зрачка внутри.
Вздрагивая чуткими коленками,  не дать ни взять Бонапарт перед Ватерлоо,
мягкими губами она снимает  с куста жимолости  свежие глянцевые листочки.

   Из тенистых кущ, зевая во всю клыкастую пасть, словно на приёме у храбреца-стоматолога из ордена францисканцев,  выходит тигрица  и, поигрывая стальными мускулами под желто-полосатой шкурой, мягко ступает по елисейским лугам.
Не дойдя пяти шагов до завтракающей козочки,  падает в шелковую траву-мураву
и засыпает, уронив тяжелую полосатую голову на лапу в белом носочке. 
Козочка, не теряя ни аппетита, ни оптимизма, едва ведет чутким ухом.

=======================
* " есть у вас Пять Дерев в Раю, которые недвижны и летом и зимой,
и Их листья не опадают. Тот, кто познает Их, не вкусит смерти".
(Евангелие от Фомы, Фм. 22).
Эти Пять Деревьев по преданиям:
Гранат - Древо Любви,
Груша - Древо Надежды,
Яблоня - Древо Веры,
Смоковница - Древо Познания,
Олива - Древо Жизни.

   Из-за спины тигрицы выглянул интеллигентного  вида сурикат. Ему-де не хватает только золотой оправы, чтобы он стал вылитый учитель химии по прозвищу Барий Стронциевич. Следом  на поляну  выскакивает дружная семейка сородичей с такими же черными очками-подглазьями.  Они забираются на холмик и растерянно крутят рыльцами во все стороны,  как оркестранты симфонического оркестра, потерявшие свои скрипки, флейты,  ноты, сон, покой и самого дирижера.

  Тигрица дернула полосатым хвостом, но только самым кончиком. Никого не съела
и даже не обнюхала. Идиллической пейзаж, словно ожившее полотно Яна Брейгеля Бархатного,  дополнили две обнаженные фигуры,  женщины и мужчины, не сразу приметные в тени раскидистых олив.  Вот они, во дни райского блаженства, не таясь
ни людей, ни Бога, лакомятся вино-красной ягодой, срывая с куста спелые грозди.
 
Сок брызжет на щею и грудь женщине. Её губы, щеки, как кровью, забрызганы соком ягод. Но это всего лишь сладчайший  сок!  До убийства № 1 ещё далеко,  как и до первого крика выскочившего из её утробы мальчишки.

    Библейского склада мужчина, загорелый до бронзового лоска, нежно слизывает с её щеки алые капли, что хоть и напоминает поцелуй, но такой невинный, такой безгрешный, что женщина, обратя взор вглубь себя, отчетливо видит образ трехлитровой банки и крышки для консервирования. Ибо варенье из этих ягод, случись что, навсегда будет
у них раем с чаем.
 
   Но тут атмосфера Эдема резко сникает: черная туча с рваным краем бросает на поляну сырую тень и в воздухе затосковало чем-то немилостивым, как прикосновенье вековечной тьмы к живой ключице бытия.

   В луже тени закопошилось существо, похожее на ящерицу о двух ногах, то ли иное творение, одетое в зелёный плащ с капюшоном,  ростом примерно с 3-х летнего ребенка
с небольшой изящной головкой, напоминающей змеиную и, одновременно,  голову римского проконсула Гая Сципиона Африканского.

  Молния, гневной ломаной линией пронзает идиллический пейзаж. Вослед разряду, вместо тяжких вздохов и громовых бочек, слышится исполненная меланхолии  мелодия дверного звонка, позаимствованная  из старинной роковой баллады.

   Молния три раза разрывает старинное полотно,  прежде чем картина рая по линиям разрыва  не рассыпалась на кружево пикселей и песок элементарных частиц. Сквозь осколки «рая», как сквозь метеоритный рой,  мы видим лицо спящего, «пронзённое» лучом света из-за неплотно задернутой шторы. Обжигающий луч и набирающая хард роковую силу мелодия легендарного  трека пробудят и Лазаря, не то что Афелиса Фемистокла.  Друзья зовут его Фемис. По экрану внутреннего кинотеатра  Фемиса
с бешеной скоростью проносятся «титры»  его прерванного  сна.

http://proza.ru/2023/05/30/1334