В совхозном общежитии в конце мая объявился рыбак. В углу его комнаты, в ворохе травы, лежало несколько крупных карпов, один из которых весил, наверное, с полпуда. К стене была прислонена собранная телескопическая удочка с новой замысловатой катушкой.
- Это, конечно, настоящий рыбак. – сказал Дима, когда трое друзей покинули комнату с удивительными трофеями.
- Завтра выходной. Надо будет сходить на то озеро, - сказал Миша решительно. Глаза у него горели:
- Никогда не ловил карпов. В диковинку мне это.
- Тоже мне открытие! А я думаешь ловил – вклинился Дима. Я их в наших краях отродясь не видел.
- И то правда, - поддержал Николай, - сидим тут в посёлке, ничего не видим. А тут, можно сказать, культурная программа наметилась…
Дима с Мишей начали рыться в поисках рыболовных принадлежностей. Нашли, обрадовались. Но возникла проблема с удилищами: совхоз, куда парней после техникума послали по распределению, был степной. Лишь кое-где маячили берёзовые рощи. Так что срезать более-менее приличную удочку было негде. А купить в сельмаге тоже проблема – не город. Тогда пошли по местным парням, с которыми успели скорешиться за десять месяцев проживания в совхозном общежитии.
Дима замесил тесто с анисовыми каплями, Миша накопал червей на задворках коровника, Коля сходил в магазин за продуктами. Решили помимо термоса со сладким чаем взять ещё трехлитровую банку воды.
- Степь, все-таки, - рассудил Дима. Тут не как в наших краях, прохладный родник за сто верст не сыщешь.
Раньше будильника проснулся неугомонный Дима. Он растолкал Михаила. Решительно не хотел вставать только Николай. Его чёрная кучерявая, как у цыгана, шевелюра была всклокочена, глаза не желали открываться, и он то и дело порывался упасть в свою измятую постель. Но Миша, который не меньше Димы рвался порыбачить, хватал его за плечи и подталкивал то к одежде, то к умывальнику.
Точного расположения озера парни не знали и просто шли в том направлении, которое указал парням заезжий рыбак.
В степи небо кажется необыкновенным из-за его огромности, а восход солнца – настоящим представлением во всевозможных красках и тонах. Вокруг звенели птицы, среди которых друзья узнавали жаворонков с перепёлками.
Темно-коричневые чибисы с белыми грудками перепархивали через дорогу, оглашая округу пронзительными голосами. Иногда в виде игрушечных китайских болванчиков замирали возле своих нор рыжие суслики.
Дорога без единого раздваивания привела друзей к довольно большому озеру с почти пустынными берегами.
Лишь изредка взгляд улавливал невысокий ивовый кустарник или редкие островки осоки, выглядывающие из воды.
Наиболее удобным местом показалось то, куда вышли наши рыбаки: довольно большой залив, край которого выходил прямо к самой просёлочной дороге.
Пыльный степной тракт огибал озеро с правой стороны, а солнце, отражаясь от поверхности, стало светить прямо в глаза.
- Будь, что будет, - стал разматываться Михаил. Его примеру последовали и Николай с Димой.
Глубина у места заброса была с метр. Время – семь утра. Вроде бы утренний клёв должен быть в разгаре, думал Дима, доставая пальцами до своего поплавка и устанавливая его так, чтобы карп взял наживку с самой поверхности ила. Если, конечно, здесь вообще водится рыба – на всякий случай пощекотал червячка сомнения молодой рыбак. Так он снимал всякую возможность сглаза…
Затем ритуально плюнув на насаженного на крючок червя, он закинул снасть в тихую отсвечивающую воду.
- Да ну, тут и рыбы нет! – минут через пятнадцать прогундосил Николай. Тоже мне, тащились черт знает куда.
Вскоре своё недовольство выразил и Михаил:
- А ну её такую рыбалку, втыкая удилище в сырую прибрежную землю, сказал он. Потом сел, безучастно глядя на восток, откуда вздымалось солнце все выше и выше, образуя светящуюся дорожку, на которую Дима смотреть не мог без своих темных очков.
Наконец и Диме надоело целый час бессмысленно глядеть на неподвижный поплавок. Никакая подкормка не помогала, никакая смена наживки не привела к клёву.
- И вправду тут рыбы нет, - возмутился Дима. Мы просто не на то озеро пришли.
- А я говорил тебе, не без сарказма процедил Михаил, - вернись и расспроси у рыбака точнее, где это злополучное озеро. Ты же понадеялся на «авось»…
Николай лежал на спине, подложив руки под голову, и молчал.
Спит, наверное, подумал Дима. Вчера от девицы поздно вернулся…
- Нет, я смотрю как первая же неудача вызвала в нашем коллективе панику и разложение дисциплины, - заявил Дима. – Это не дело! Надо найти занятие, а таковым может быть отливание сусликов.
- Ха, это идея! – вскочил обрадованный Михаил. Для меня суслики, как и карпы, тоже в диковинку.
Миша был высокий и стройный, что давало ему большое преимущество перед остальными, когда они втроём выбирались в местный клуб. Обычно девушки предпочитали танцевать только с ним.
- У, индюк – сердился в таких случаях Николай, везёт же долговязому.
У Димы было другое преимущество – смекалка. Он пошёл осматривать холм между дорогой и озером, и к своему удивлению обнаружил нору суслика. А на дороге он отыскал сложенную вдвое толстую искорёженную стальную проволоку, которой обычно приматывают телеграфные столбы к их бетонным опорам. Проволока походила на щипцы для камина, и при нажатии на неё скрипела. Самым замечательным было то, что этот скрип очень походил на свист суслика. Дима радостный вернулся к норе, около которой Миша и Коля думали уже, как и чем доставлять сюда озёрную воду.
- Ничего нет проще, заявил Дима. – У нас есть трехлитровая банка и спортивная сумка.
- Да, но в банке у нас питьевая вода, - возразил Михаил.
- Ничего, она и в озере питьевая.
- Если б она годилась для живых существ, здесь бы рыба водилась… - съязвил Николай.
Но Миша уже бросился к банке, сорвал с неё капроновую крышку и опрокинул содержимое в сусличью нору, проделанную в огрубевшей от солнцепёка чёрной земле. Но стоит ей намокнуть, то машины буксуют и мотаются из стороны в сторону по этому жирному чернозёму.
Николаю досталась вместительная спортивная сумка, из которой значительная часть воды успевала выливаться на ходу. Но это его не останавливало, потому что суслик сидел в норе и периодически посвистывал в знак протеста против такого наглого вторжения в его жизненное пространство.
Почему же нам не удаётся выкурить суслика? - изумляется Дима. Мне кажется, надо увеличить темп, а то вода успевает впитываться в стенки норы и не доходит до главного схрона. Сам он при этом незаметно орудует проволочиной, которую якобы держит наготове, если опасный зверь выскочит из норы, чтоб, как он говорит, «хряснуть его по балде».
Конечно, бить суслика Дима не собирался, если б даже тот и выскочил, паче чаяния. Но корчил злую рожу, покрытую веснушками, чтобы придать азарт своим друзьям. А те вовсю старались, пролетая двадцать метров между озером и бугром со скоростью ошпаренной кошки. Они замутили воду, запачкали одежду, взмокли и запыхались вконец. Но посвистывание зверька будоражило их сознание видением выскакивающего из норы мокрого, отдувающегося суслика.
- Щас, ещё чуть-чуть и вода накроет его с ушами, - нагонял страсти Дима. Ещё пять-шесть ходок, и кранты ему!
Но парни таскали воду ещё с полчаса, пока не рухнули обессиленные.
- Мужики, ещё бы пару-тройку бросков, зажимая рот, чтобы не расхохотаться, бурчал Дима.
- Да иди ты на фиг! – взорвался Николай, швыряя в Диму мокрую сумку. – На вот, сам побегай теперь.
- И действительно, - спохватился Михаил, - Почему бы и тебе не внести свой вклад в это увлекательное дело.
- Я что, дурак по-вашему?
- Как это? – подпрыгнул Николай. – Выходит, мы дураки?
- Да ещё какие! Кто же берётся заливать заброшенную нору. Разве не видно было, что суслики давно покинули её: около неё ни клочка рыжей шерсти, ни помёта.
- А кто же тогда свистел? Ведь мы же слышали…
- Вот кто! И Дима «посвистел» искорёженной проволочиной.
- Ах ты, рыбий хвост! – вскочили одураченные друзья и кинулись за Димой. Но тот со свежими-то силами так резво бросился наутёк, что догонять его было бессмысленно.
- Погоди, захочешь курить, вернёшься, - пригрозил Николай.
- А я возьму да брошу, я же не такой слабак, как некоторые, - кричал беглец.
Погоди, попадёшься, мы тебе всыплем.
- Эй, братцы, - взвизгнул Миша. - Клюёт, ей-богу!
Его поплавок пару раз дёрнуло, а потом и вовсе утопило. Миша подсёк и стал тянуть что- такое, отчего удилище изогнулось на конце. В следующий момент над водой затрепыхался зеркальный карп эдак граммов на триста. Николай тоже резко схватился за улочку и тоже вывел такого же карпа.
Дима, забыв обо всех угрозах, тоже подлетел к своей снасти и проверил, на месте ли червяк?
- А-а-а, пришёл-таки, мучитель, - сажая карпа в мокрую сумку, процедил сквозь зубы Николай. - Если бы не клёв, накрутили бы мы тебе хвост…
- Пустое. Если вы суслика не взяли, то куда уж вам до меня,
- огрызнулся Дима, подсекая рыбу. Диме повезло: его карп оказался покрупнее, и довольно чувствительно стал сопротивляться.
- Ишь ты, он и тут нас решил на кривой козе объехать, но тон у Миши был уже более миролюбивым, потому что начался настоящий клёв. Парни быстро вырыли яму в илистом побережье и впустили в неё воду. Теперь рыба могла находиться в воде в тени от ивового куста.
- Ты гляди, а ведь совсем было разочаровались, - от удовольствия потирал руки Миша. - Кто бы мог подумать, что карпы просыпаются так поздно.
- Они с Николая пример берут, - подколол Дима.
Николай бросил комок земли в Димин поплавок. Однако на клёв это не повлияло: карпы ловились хорошо. Редко какой сорвётся. И вскоре в яме не стало возможности плавать: рыбы легли на бок, шевеля плавниками и отсвечивая разнокалиберной чешуёй, которая в середине туловища смотрелась совершенно неестественно.
В степной дали, за зелёным мыском леса, показался столб пыли, наклонившийся вправо и напоминающий смерч. К озеру приближался гул мотора. Вскоре шофер высунулся из кабины остановившегося грузовика:
- Что ловится?
- Карп.
- И хорошо берёт?
- Посмотри.
Шофёр, выкатив вперёд волосатую грудь, в одних пропылившихся штанах и кедах подошёл к яме с рыбой:
- Хороша добыча, жаль нет времени посидеть – посевная, - говорит он и разводит руками.
- Купить-то можно?
- Так бери!
Водитель принёс авоську, а Дима положил ему с десяток карпов.
- Хватит, куда ты? – опешил тот.
- Ничего, жене гостинец будет.
- Спасибо, парни!
Вскоре около рыбаков остановилась другая «эмка»*. Её водитель, пожилой седоватый мужчина, сразу вышел с резиновым ведёрком, склеенным из автомобильной камеры, чтобы залить воды в радиатор, а заодно решил и поглядеть на редкое явление в этих местах – на рыбаков…
Увидев улов, он выразил изумление:
- Я думал, тут рыбы нет, а про вас решил, что эти просто дурью маются…
- Мы тоже думали, что рыбы нет, и поначалу вот эти двое, -Дима показал на Николая и Михаила, действительно дурью маялись:
Суслика взялись отливать!
- Сам ты суслик, лениво отпарировал Николай.
- Вот видите, скажешь прямо, выходит боком.
Шофёр улыбнулся, обнажив две золотые коронки. Пока остывали мотор и радиатор, он посидел с парнями, угостил их сигаретами, не отказался от рыбы.
Так часов до трех сидели друзья, удили карпов и охотно раздавали их проезжающим туда-сюда шоферам.
Обедали на лужайке, разложив на газете нехитрый провиант. На поплавки взглядывали скорее машинально, чем из любопытства. Карпы клевали, но никто не хотел марать тщательно вымытые перед едой руки. И только когда удочка Михаила начала рывками отдаляться от кромки берега, тут он не выдержал и бросился в озеро. Этот карп был крупнее предыдущих и тянул граммов на шестьсот.
- Тебя, сударь, можно поздравить, дожёвывая бутерброд, пробубнил Дима. Ты сравнился со мной по качеству улова.
Солнце пекло. Отдельные цветы склонили головки, и трава сделалась вялой – не хватало дождя. Парни подзагорели, несколько часов побыв голышом, и теперь снова сидели в расстёгнутых безрукавках.
- Ловить, конечно, хорошо, но не мешало бы искупаться, - стал раздеваться Николай. Все последовали его примеру. Купались с удовольствием. Вода прогрелась на большую глубину, и надо было нырнуть поглубже, чтобы достать до прохладного слоя и ощутить настоящее блаженство.
Вечерело. Решено было собираться в дорогу. Теперь солнце, которое пересекло купол неба, снова светило в глаза путникам, но только уже более мягким розоватым светом.
- А вот на вечерней зорьке мог бы клюнуть крупный карп. Я так не один раз лавливал крупного карася на закате.
- Ладно тебе, не жадничай. И без того от души порыбачили, - осадил его Николай, с трудом закидывая на плечо доверху набитую рыбой сумку.
- Если б завтра не на работу, я бы остался здесь, сказал Миша.
- А рыбу куда девать? – вопрошает Дима. – Да и еды у нас нет. И спасть на голой земле не комильфо.
Тогда решили на следующий выходной отправиться сюда с палаткой и провизией, чтобы отвести душу и на ночной рыбалке.
- Притащимся в общагу и отдадим рыбу подругам, а там и пир горой с ними закатим, - рассуждает Николай.
Хоть бы одна появилась, оглядываясь назад, говорит Михаил. – Вот ведь закон подлости.
Но ни одной машины за несколько километров вокруг.
- Рабочий день кончился даже у сеятелей, сделал вывод Дима. - Так что придётся ножками, друзья мои, ножками…
Однако через пятнадцать-двадцать минут их нагнала «эмка», из кабины которой приветливо улыбался седоватый шофёр с золотыми коронками на двух передних зубах.
- Ну, что, орлы, нарыбачились?
- Ещё бы! - счастливо улыбаясь, кивает Дима.
Николая с сумкой рыбы посадили в кабину, а Миша запрыгнул в кузов, взял у Димы удочки и подал ему руку.
Грозовые тучи, которые начали скапливаться на западе, как раз под самым закатом, теперь уже не были страшны, хотя отдельные из них высовывались, словно бы грозили кулаком…
Парни стояли в кузове, придерживаясь за округлое железо кабины, смотрели на дорогу, ныряющую в балку и снова появляющуюся далеко впереди, взглядывали друг на друга и улыбались. Ветер наполнял из рубашки с короткими рукавами, ерошил их волосы, освежал лица. На редких колдобинах подпрыгивали удочки и брякали о борта, а на полу кузова пересыпались зёрна пшеницы, оставшиеся при разгрузке.
Дима решил пошалить. Он просунул руку в боковое окно кабины и потрепал цыганские кудри Николая.
Тот высунулся, улыбаясь. Потом исчез и вскоре вылез опять, но на этот раз он подал друзьям пару прикуренных сигарет.
9 мая 1994 г.
* «Эмка» - грузовик Урал-355М, ныне снятый с серийного производства.