Бреющийся стёркой нарисованный человек икает. Или это я икаю, пока брею его, только что нарисованного, этим ластиком. Минуточку, он был где-то тут. Похоже, другая щека останется недобритой. Сейчас я сложу стену его комнаты, разлинованную поперёк синим, в самолётик, и он, искривлённый, как целое с ней, отправится в форточку. Но для начала найти бы способ перестать икать. Бабушка говорила, надо вспомнить о чём-то. Что вспомнить? Допустим, ел я сегодня лимон, инжир, гранат, арбуз, лимон, арбуз, инжир, гранат… Не помогает. А что по телевизору идёт? Может, отвлекусь и меня поправит?
ВКЛЮЧЕНИЕ.
«…Остатки порошка я заливаю водой из чайника и использую получившийся раствор как гель для стирки или мытья полов».
ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ.
В фильме снимались: Анна Карина, Жан-Поль Бельмондо, Жан-Клод Бриали, Катрин Демонжо…
ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ.
«…творческий почерк весьма специфичен. С одной стороны, рваное, фрагментарное повествование, которое, кажется, рушит само явление нарратива, с другой…»
ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ.
«Мать ягнёнка зовётся коровой. Но вы никогда не думали, кто её зовёт? Весной прошлого года Тамара Дубинишна во время доения услышала, как в дверь её квартиры постучали. На пороге стоял её покойный брат Тарас. Тамара не сразу поняла, что он умер, потому что он стоял перед ней совсем живой. Пригласив его в дом, она получила отказ: дескать, рано ещё им трапезу делить, после чего брат поспешно удалился, попросив передать привет его любимой корове Врунгильде. Только закрыв дверь и вернувшись к доению, Тамара Дубинишна поняла, что не вставала со стула, а просто глубоко задумалась. Далее, сразу после рекламы, вы узнаете шокирующие…»
ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ.
Мужик в усах и с гитарой молча стоит в сухом осеннем поле. Кадр медленно наезжает. Слышен гитарный перебор, но мужик продолжает молча стоять, не трогая инструмент. Камера наезжает всё настойчивее, так что уже видна только голова. Голос за кадром поёт: «Один солдат на свете жил, красивый и отважный, но он игрушкой детской был: ведь был солдат бумажный…». Губы пожилого мужчины не двигаются. Песня, не дойдя до следующего четверостишия, плавно затихает. Другой голос, громче и чётче прежнего, произносит на фоне тихо продолжающейся песни: «Бывает, душа поёт, а тело ломит. Мазь Липковолос поможет пробудить вашего внутреннего барда…»
ВЫКЛЮЧЕНИЕ.
Я вернулся в комнату и посмотрел на самолётик. Его нигде не было, а я всё продолжал на него смотреть, как дурак. Невозможно смотреть на то, чего нет, так говорит бабушка. Но почему тогда в телевизоре дядя говорил про бумажного солдата? А нет же, вот он, на пол упал. Вот теперь, когда я перестал икать, он и полетит в форточку. Чтобы её открыть, нужно встать на стул. Это есть. Минуточку. Стою на стуле, вижу в окно, как кошки дерутся: одна стоит горбатая, другая лежит с растопыренными лапами. Воют страшно, как ночные обезьяны по телевизору. Тут я посмотрел на собственное отражение, начавшее проявляться на стекле в сумерках, и понял, что та песня про бумажного солдата завладела моим сердцем. Я спрыгнул со стула, бросил самолётик на ковёр, полный мелких крошек и волосков, и пришёл в комнату с телевизором. В блестящем пузе спящей, но ещё не остывшей машины, я снова увидел самого себя. Проведя ладонью по искристой, пыльной поверхности, я замер в странном электромагнитном трансе. Нажал на кнопку. Темнота плавно рассеялась. На экране мужчина в очках и с планшетом в руках зачитывал: «Гость сегодняшнего выпуска: мать двенадцати дочерей, родившая первого сына. Что скажет отец?...»
ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ.
«Премьер министр Бахрейна укусил министра иностранных дел Турции во время встречи на ежегодном ближневосточном форуме. Место и причины укуса выясняет корреспондент Илья Помидоров. Илья?
– Добрый день, Дарья! Только что присутствующий на встрече глав ближневосточного региона посол США, Джефри Попперс предложил конфликтующим сторонам американский план урегулирования. Боксёрский поединок пройдёт в Бостоне в этот четверг...»
ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ.
Трескучий звук, похожий на сдувающийся воздушный шарик. В баре, где сидит капитан Междурогов, играет саксофон. В лучах светомузыки , подстёгивая друг друга, танцуют две подруги, одетые в коктейльные платья. Капитан, наклонившись к стойке, подозвал бармена и прошептал ему что-то. Кивнув, молодой человек вышел из кадра. Переглянувшись с одной из танцующих девушек, Междурогов улыбнулся, но, будто опомнившись, повернулся назад. В сводчатом проёме коридора, ведущего к служебным помещениям, стояли бармен и лысый, враждебного вида мужчина в розовом пиджаке на голое тело, джинсах и солнцезащитных очках. Капитан, опрокинув стул…»
ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ.
Мультфильм. Рыжая борода убегает от своего хозяина. Тот, пытаясь догнать, тычет ей вслед острым концом зонта. Играет оркестр с упором на перкуссию. Регулировщик движения, одетый в смешную старомодную каску, свистит и пускается вдогонку. Перебегая дорогу на красный свет, борода чуть не оказывается под машиной, которую ведёт большой зубастый рот, тычущий во все стороны кулаками. Хозяина бороды сбивает на стареньком Форде парочка пожилых аристократов. Они выбегают и показывают театральное, вычурное сожаление. Из его бездыханного тела через ноздрю пробивается душа, похожая на дымок с чертами прежнего владельца. Поспевший регулировщик свистит улетучивающемуся духу, пустившемуся ввысь. Глядя на причудливо искривлённую панораму города, словно находящегося на округлом, постоянно катящемся шаре, дух владельца обнаруживает бороду на школьнике, идущем от тележки мороженщика с рожком в руках…
ВЫКЛЮЧЕНИЕ.
Сижу молча и ничего не думая. Стрелки на часах сомкнулись, отрезав невидимую ниточку. Тут я вспомнил, что у бабушки в альбоме были фотографии мужчины, похожего на того самого барда. Такая же кофта с горлом, штаны с разъехавшимися штанинами, гитара, подвязанная бечёвкой, усы с проседью. Пытаюсь вспомнить, как его зовут. Снова понадобится стул, чтобы залезть на антресоль. Как-то раз я даже спал там. И сейчас немного спать захотел. Нужно ещё подумать. Прилечь, так лучше… Так лучше думается. Часы. Если прислушаться, они как мои собственные шаги в темноте. Я закрыл глаза, представляя старые фиолетовые фотокарточки с загибами, а ещё нецветные, точно покрывшиеся известью от времени. Потусторонние окошки. Когда придёт бабушка? Помню маленькую маму в большом банте. Сцепление с реальными вещами прекращается и я, как собственная тень, ухожу во внутреннем направлении. Секунды, как сильные доли, сменяют картинки, в которых я заблудился. Каракули запрыгали, как пылинки на скачущей плёнке. Беру одну из них, как бумеранг, и бросаю в пустоту наступающего сна.