С 1956 года по 1967 я проживал в поселке, а ныне городке Ершов.
И учился в это время в средней железнодорожной школе 29.
Зимой я в десять-двенадцать лет строил во дворе нашего дома целые снежные крепости со стенами и башнями. И вел их обстрел снежками попеременно то за одну сторону, то за другую. Большие гвозди имитировали армии, они шли в наступление, защищали крепости и несли потери от огня моих снеговых зарядов.
Эти бои я вел лежа на снегу. Бывало, так замерзнешь после трех-четырех часов игры, что с трудом, с синими трясущимися губами еле дойдешь до дома. И потом долго отогреваешься у черной голландки, стоящей посередине дома. Часто такие игры кончались плохо, у меня начинало болеть горло и поднималась температура. Чтобы предотвратить это, моя любимая бабушка сразу после моего прихода давала мне выпить чайную ложку камфорного спирта и завязывала мое горлышко толстым и теплым шерстяным шарфом.
Зимой мы расчищали от снега площадку на улице и заливали водой, привезенной на салазках из колонок. На этой площадке в самый лютый мороз шли хоккейные баталии.
Играли мы в валенках, т.е. хоккей был специфический, пеший. Валенки долго не давали замерзнуть ногам, да и хорошо защищали разгоряченных игроков от ударов хоккейными палками, являясь, по сути, защитными щитками.
Играли маленьким резиновым мячом. Для того, чтобы играть в хоккей, мы ходили в посадки, которые росли вдоль железных дорог. И вырезали там специальные палки из желтой акации, которые имели изгиб в нижней части для удара по мячу.
Игры шли с азартом, палки так и мелькали в руках. Иногда попадало палкой и по лицу до крови и синяков, что не охлаждало пыла игроков. Мы прикладывали к ушибленному месту кусок снега или льда, и игра продолжалась с прежним азартом.
Делали высокие снежные горки, которые потом обливали водой для прочности и лучшего скольжения, а сзади горок делали ступеньки.
Катались с горок в основном на ледянках. Для этого брался какой-нибудь прохудившийся таз или шайка. Дно снаружи, для крепости, обмазывалось свежим конским навозом (наземом), потом оно покрывалось смесью воды и снега и ставилось на мороз до отвердевания. Сверху потом поливали и чистой водой. Такие ледянки просто летали на горках, лучше всяких санок.
Где-то в третьем классе мне купили первые коньки. Назывались они "снегурками". Они отвечали детскому идеальному представлению о коньках, по крайней мере, моему. Нос у них завивался спиралью, что давало теоретическую возможность крутиться на носке конька. Были в продаже и "ласточки", которые отличались от предыдущей модели обрубленными носами, что позволяло отталкиваться ими ото льда.
Полосы-лезвия были шириной в несколько миллиметров, и предназначались эти коньки для катания по твердому снежному насту дороги, на льду они безбожно скользили. На "снегурках" можно было кататься только классическим коньковым ходом. Привязывались они обычно к валенкам сыромятными ремнями из кожи. Чем уж эта технология выделка кожи отличалась от другой, не знаю, но эти белые тонкие ремешки были прочны на разрыв и хорошо тянулись
Мне завязывал коньки дядя Федя или отец, при этом нужно было применить недюжинную мужскую силу при затяжке ремешков, для чего применялась специальная система, натягивающая ремни деревянными колышками.
Можно было ставить их и на ботинки, но в те холодные морозные зимы, когда месяцами стояли трескучие морозы под –20 и ниже, в них долго нельзя было кататься – быстро замерзали ноги.
Пришла пора и покупки коньков для льда на ботинках. Их было тоже несколько видов: "ножи" – классические беговые коньки с низкой посадкой, так называемые "дутыши" – коньки с высокой посадкой, позволяющие делать повороты и остановки. Вариантом таких коньков были "канадки", которые имели скругленное лезвие, что позволяло делать на них всяческие пируэты, как в хоккее.
Я считал, что катание на "снегурках" вполне подготовило меня к катанию на "серьезных" коньках. Сосед, Вовка Новиков, по сходной цене продал мне свои старые коньки в вполне приличном состоянии. И вот я уже в свитере и в легкой курточке, в лыжной шапочке, с купленными коньками, висевшими на хоккейной палке, бодрым шагом двигаюсь к Немецкому пруду. Где в те времена располагался ершовский каток. На берегу затягиваю шнурки, самоуверенно разгоняюсь, и – трах – неожиданно для себя всем телом прикладываюсь ко льду. Дальнейшие мои попытки закончились тем же. Вот так, в падениях, а кое-где и попросту ползком я пересёк пруд, и решительно снял коньки. Больше я за них не взялся, воспоминаний хватило надолго.
А объяснение произошедшего феномена было простое, жаль, что сказали мне об этом слишком поздно. Оказалось, что коньки были просто не заточены, их тупые кромки не могли остановить мои разъезжающиеся на льду ноги.
Вот и все мои зимние воспоминания.
А как ты проводил зимнее время в детстве, уважаемый читатель?