Начало повести: http://proza.ru/2020/02/28/1946
Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/12/05/44
Когда вернулся Игорь, Наташа не слышала. Она, с удовольствием сжевав три таблетки аскорбиновой кислоты и выпив стакан теплого чая с мёдом, крепко спала.
Игорь, заглянув в комнату жены и застав её спящей, чертыхнулся.
Он сходил в магазин и приготовил ужин: отварил макароны и нажарил целую сковороду полуфабрикатов – куриных котлет в какой-то ярко-оранжевой панировке.
В котлетах, помимо мяса, сильно ощущалось что-то типа манной крупы, но зато их было много.
Игорю хотелось, чтобы Наташа оценила его старания, особенно после ссоры, произошедшей между ними этим вечером. Тот факт, что Наташа заснула сном младенца, будто они и не ругались вовсе, его неожиданно разозлил.
Хорошо, что он купил пару банок пива.
После пива и макарон с котлетами настроение Игорька улучшилось.
Он даже посмотрел на Наташу другими глазами - ведь она в чем-то права…
Он, оказывается, не слишком хороший муж. Да и его отношения с Татьяной не стоило сбрасывать со счетов. В конце концов, он виноват – он женат, а Татьяна стала любовницей, придётся называть вещи своими именами.
Хорошо, что Наташа ничего не знает о его шалостях на стороне…
Ничего… Всё утрясётся.
Это Наталья из-за болезни такая злая и нетерпимая. Вот выздоровеет, тогда всё у них покатится по привычной, ровной колее. Тем более, что машину он всё-таки скоро купит. В конце концов, можно попробовать взять кредит на оставшуюся сумму. Лишь бы Наталья не заартачилась…
Она часто повторяла ему, что желает жить по средствам, а кредиты – это долговая яма, в которую легко попасть, но из неё сложно выбраться.
После второй бутылки пива ему стало казаться, что он всё в свое жизни делает правильно.
Он успешный и крутой: его жена – симпатичная женщина, прекрасный специалист, даже какие-никакие деньги зарабатывает. А сам он не только жену, ещё и любовницу содержит!
На работе Игорёк так и хвалился теперь перед сослуживцами: «Содержу двух баб и все довольны!» Нет, он всё-таки настоящий мужик!
А что до Натальи… Ну, поворчит немного… Может, даже поругается… Всё равно, куда она от него денется? Кому она нужна, кроме него? Она ведь – пустоцвет. Так раньше бездетных женщин называли.
Не то, чтобы он очень хотел теперь ребёнка. На работе наслушался о проблемах отцов и детей и выводы были неутешительными. Дети – это громко, грязно, суетно, а главное, весьма дорого. Как говорится, дети – это цветы жизни, но любоваться ими лучше, когда они растут на чужих подоконниках.
За прошедшие годы он привык к тому, что он – главный, именно ему Наташа уделяет всё своё внимание. Если бы ещё не эти твари… Постоянно какую-нибудь несчастную животину норовит в дом приволочь! Хорошо, что хоть кота унесла, вроде бы к деду его отволокла. И правильно! Мужа нужно слушать!
Игорь подумал, что две банки пива будет маловато. Не сходить ли ещё за парочкой?
Однако вставать с уютной кровати, отрываясь от телевизора, снова одеваться, и идти на холод было лень. Он побалует себя в следующий раз. Имеет полное право, между прочим.
Всё-таки жаль, что Наташка не видела его стараний на кухне. Сейчас бы хвалила его, а он с удовольствием принимал похвалы.
Правда, посуда осталась немытой… Но он её завтра с утра вымоет. Сегодня и так набегался, то в аптеку, то в магазин, потом ещё котлеты жарил….
Игорь прислушался к себе.
В горле неприятно жгло. Видимо, начиналась изжога. Интересно, из-за чего бы это? Неужели из-за котлет?
Он вздохнул, поднялся, вышел на кухню, принялся шарить в коробке с лекарствами.
Мужчина помнил, что где-то обязательно должны были быть таблетки от изжоги, Наташка их точно покупала…
Найдя таблетки, Игорь выпил одну, поставил на плиту чайник. Потом, подумав, выключил его. Постоял ещё немного у кухонного окна и оправился к себе…
***
- Верочкаааааа…
- Наталка!
Женщины стояли друг напротив друга и улыбались.
- Ты похудела! – Вера, покачав головой, оглядела Наташу.
- А ты похорошела, - констатировала та, сделав то же самое, - что мы на пороге-то?! Проходи скорее!
Она отошла в сторону, пропуская Веру в прихожую.
- А ты, золото моё, бледненькая… - Вера принялась стаскивать с себя куртку, - хотя, раз болеешь, я не удивляюсь. Ты как? Получше?
- Получше, - Наташа закивала, - ингаляции, мёд, аскорбинка… Ну, и антибиотики своё дело делают. Кашель, конечно, сильный, но хоть не закашливаюсь уже.
- Я тебе вкусняшек принесла, - доложила Вера, подхватывая с пола принесённый с собой пакет, - специально зашла в ту самую булочную у рынка.
- Ооооо… Ты шутишь?! – Наташа даже застыла, - тебе же пришлось специально из автобуса выходить?
- Ну, и что? – Вера рассмеялась, - зато я принесла тебе твои любимые булочки! Я же помню, что сдобу ты стараешься не есть, но от этих «устриц» с маком никогда не могла отказаться. Наталка, как же я рада тебя видеть!
Вера вдруг порывисто обняла Наташу.
- Я надеюсь, Игорька долго ещё дома не будет? – опасливо спросила Вера, направляясь за Наташей на кухню.
- Долго, - та вздохнула, - именно поэтому я и позвонила, в первую очередь, тебе.
- Что, совсем всё плохо? – Вера с сочувствием на неё посмотрела.
- Если честно, то совсем, - Наташа кивнула. – Ладно, давай, располагайся, где тебе будет удобнее, а то разговорами сыт не будешь.
- Это правда, - улыбнулась Вера, - предлагаю тебе оставить меня на кухне хозяйничать, а самой отправиться в постель. Я заварю чай и всё принесу. У тебя же есть поднос?
- Да, на подоконнике, деревянный.
- Ага, вижу! Давай-давай, в постель! – скомандовала Вера и вытолкала Наташу из кухни, - я быстро!
***
Вскоре они уже сидели в комнате: Наташа на своем диване, кутаясь в одеяло, а Вера – на стуле у письменного стола, который она предусмотрительно застелила найденной на кухне большой, льняной салфеткой.
- Значит, есть жизнь после развода? – Наташа начала разговор, внимательно разглядываю Веру, - ты вроде бы волосы на себе не рвёшь, слезами не умываешься и, если честно, мне кажется, что ты вполне довольна жизнью…
Вера немного помолчала, отломила от булки кусочек, отправила в рот.
- Знаешь, Наталка, - начала она осторожно, - я, действительно, чувствую себя лучше после развода. Не потому, что мне очень хотелось жить одной, а оттого, что мой брак оказался большой ошибкой, которую я этим разводом исправила. Все мои усилия сделать наши с Анатолием отношения хотя бы похожими на семью, напоминали Сизифов труд.* Он слышал только себя. Наверное, если бы не Катюша, я бы ещё долго пыталась строить замки на песке. Я не любила Анатолия, а он не любил меня. Поэтому развод был логическим завершением наших с ним отношений.
- А он не жалеет? – Наташа с удовольствием сделала глоток чая с сильным ароматом цитрусовых, потому что Вера и лимоны принесла с собой.
- Наташа, я не знаю, - призналась Вера, подумав. – Анатолий всегда был человеком себе на уме. Сейчас, по тому, как регулярно он пытается отравить мне жизнь, я не берусь судить, из каких именно побуждений он это делает. То ли, потому что жалеет о разводе, то ли, потому что ему просто не даёт покоя мысль, что именно я стала инициатором конца наших отношений, а не он.
- Он сильно вам докучает? – Наташа обеспокоенно посмотрела на Веру.
- Сейчас уже меньше, - Вера пожала плечами, - а раньше без конца приходил, звонил. Кстати, его маменька старалась не меньше. Подозреваю, что именно она была больше всего недовольна тем, что мы расстались. Мне кажется, сам Анатолий не сильно бы переживал, это его Раиса Григорьевна постоянно подзуживает.
- А если с ней поговорить?
- Ты шутишь? – Вера усмехнулась, - Раиса Григорьевна настолько же не любит Анатолия, насколько сильно любит дочерей. Дочерям можно всё – приводить к ней внуков, жить за её счет, отдыхать на даче... У Анатолия в этой семье только одна функция – добывать для маменьки деньги. Это я сейчас хорошо понимаю. Он всё пытается заслужить таким образом любовь, которую ему недодали, только ничего у него не получается. Этим троим сколько не дай – всё будет мало. К сожалению, Толя, как ездовая лошадь, носится по кругу… А виноватой всегда остаюсь я. Зачем мне это?
- В самом деле, зачем, - поддержала Веру Наташа, задумчиво отщипывая от булочки ещё кусочек.
Руки испачкались в глазури, которой булка была смазана сверху.
Булочки отчего-то назывались «устрицами».
Это было сдобное тесто, щедро сдобренное густым слоем сладкого мака, свернутое рулетом, нарезанное на одинаковые порции. Сверху «устрицы» смазывались специальной помадкой, в которую щедро добавлялось какао.
Пекли их практически во всех пекарнях, которые стали появляться в городе, как грибы после дождя. Но только в одной единственной пекарне, возле одного из городских рынков, они получались исключительно вкусными.
Пекарь в этой пекарне не жалел ни мака, ни помадки, поэтому, хоть стоимость выпечки и была выше, чем в других местах, возле рынка такие булочки пользовались очень большой популярностью.
Были даже покупатели, которые специально ездил за «устрицами» к рынку. Как сегодня Вера, например…
- Если Раиса Григорьевна будет меня слушать, - продолжила тем временем Вера, - то только с одной единственной целью – обратно пристроить своего сына под моё удобное крылышко, чтобы вновь иметь возможность его использовать. Я, в таком случае, должна засунуть свою гордость и амбиции подальше, и смиренно наблюдать, как мой муж содержит её и своих сестёр, ущемляя при этом собственного ребёнка. Ты только не подумай, что я настолько меркантильна. Я бы продолжала всё это терпеть, закрывать на всё глаза, если бы мы с Анатолием по-настоящему любили друг друга. Хотя... В таком случае, и споров бы подобных не было, я в этом уверена. Поэтому прозрела я окончательно и возврата к прошлому не будет. Не входят в одну реку дважды. Вот моя бывшая свекровь и не может никак успокоиться…
- Как думаешь, меня ждёт тоже самое? – вдруг спросила у Веры Наташа.
Вера удивленно на неё посмотрела.
- Ты решилась бросить Игоря? – осторожно спросила она. - Я подозревала, что ты меня неспроста к себе вытянула, но не думала, что разговор у нас будет в таком русле.
- Всё плохо, - подтвердила Наташа, - я не хочу рассказывать подробностей, но кое-что расскажу. Между нами, конечно…
- Разумеется, - Вера кивнула, - можешь быть уверенной в том, что никто не будет знать, о чем мы говорили.
- Помнишь Татьяну? – Наташа встала, отправила в раковину испачканное в коричневой помадке блюдце.
- Татьяну? – Верины глаза расширились, - она же вроде бы уехала куда-то, давно уже? Вышла замуж и уехала. Ты сама мне как-то говорила?
- Вернулась она, - Наташа вздохнула, - судя по всему, не так давно. Только по возвращении снова взялась за старое. Хотя, не могу поручиться, что именно она стала инициатором… Думаю, что Игорёк и сам был не против освежить в памяти прошлую дружбу.
- Ты уверена? – Вера с сомнением посмотрела на Наташу.
- Я сама их видела, - кивнула Наташа.
Уголки губ у неё невольно поехали вниз. Она понимала, насколько банально сейчас выглядит – обманутая жена, которой муж наставляет рога. Как в бородатом анекдоте…
- Подожди, как это? – не поняла Вера.
- Я возвращалась с ночной смены, как раз заболела в этот день. Меня Вано до дома довёз и…
- Погоди, - Вера тут же навострила уши, - а кто такой Вано? И почему его так зовут? Он грузин?
Наташа невольно рассмеялась.
- Ничего особенного, это просто хозяин Бублика… Ой, ты же так ничего не поймёшь…
Наташа принялась рассказывать о рыжем коте, которого почти под утро привез в их клинику странный мужчина.
- Так вот, этот Вано довёз меня до дома. Представляешь, даже лекарств купил и денег за них не взял! Тогда я их и увидела – Игорька вместе с Татьяной, - закончила Наташа рассказ.
- Наталка, так может, они просто случайно встретились? – Вера с сомнением покачала головой.
- Нет, это вряд ли, - её собеседница уставилась перед собой, словно снова вспоминала то, что успела увидеть в тот злополучный день, - я уверена в том, что Игорь с Татьяной встречаются уже какое-то время. Возможно, ещё не очень долго, но точно – встречаются.
- Откуда такие выводы? – продолжала сомневаться Вера.
Она сейчас испытывала чувство вины.
Ведь Игорёк познакомился с Наташей с её легкой руки.
Когда-то она этому была даже рада, поскольку они сразу понравились друг другу, и Игорь быстро переключил своё внимание с Веры на новую девушку, хотя, до этого момента, подобного не случалось никогда.
Видимо, эти мысли отразились у Веры на лице, потому что Наташа понимающе улыбнулась.
- Ты тут вовсе не при чем, - сказала она, погладив Веру по руке, - я стала встречаться с Игорем по собственному желанию, замуж за него меня никто не гнал. Кроме того, ты сама знаешь – с годами люди меняются и, к сожалению, не всегда в лучшую сторону.
- Есть что-то ещё? – Вера с сожалением посмотрела на молодую женщину.
- Мне кажется, что у Игоря развилась какая-то нездоровая, патологическая жадность…
- Ну… - Вера слегка пожала плечами, - он всегда был немного прижимистым. Помнишь, как домовёнок Кузя говорил: «Я не жадный, я домовитый!»**
- Если бы было так, - Наташа покачала головой, - я бы ничего не говорила. Не выносила бы, так сказать, сор из избы. В последнее время он стал вести себя не лучшим образом.
- Что, стал денег на тебя жалеть? – Вера понимающе усмехнулась, - как говориться, знаем, плавали.
- Что думаешь? – Наташа поёрзала под своим одеялом.
- Говорить, как есть? – Вера пристально на неё посмотрела, - или сгладить углы?
- Нет уж, давай правду-матку, - Наташа натянула одеяло на плечи и завернулась в него плотнее, - меня иногда всё ещё немного знобит, - пояснила она и снова взялась за свою чашку с почти остывшим чаем.
- Тогда могу точно сказать, что тебя ждут большие трудности, - Вера с сожалением посмотрела на Наташу, закутанную в одеяло по самый нос, - я сама поздно поняла, что нежелание тратить деньги на свою женщину – это первый звонок того, что эта женщина всего лишь удобна, но не более того. Причем речь не о лишней шубке в гардеробе, речь именно о необходимых вещах. В нашем браке с Анатолием, по сути, было тоже самое... Моя зарплата тратилась на семью и дочь, а львиная доля его доходов – уплывала в карманы его матери и сестёр. На самом деле, если есть определенные договоренности между людьми, то в таком положении вещей ничего особенного или страшного нет. Только вот договоренности о том, что мой муж купит дачу моей свекрови – у нас не было. Я об этом узнала «пост-фактум» и совершенно случайно. Его старшая сестрица проговорилась.
- Ты была бы против? – спросила Наташа.
- Естественно! – Вера возмущенно вскинула голову, - я настаивала на том, чтобы расширить жильё, чтобы у Кати была своя комната. Но на это всегда получала ответ, что денег у него нет, он их не печатает, расходов и так много, он не в состоянии откладывать… В результате вышло, что всё это время он как раз откладывал, а потом, в один прекрасный момент, свекровь оказалась обладательницей неплохой такой дачки за городом.
Наташа, закашлявшись в очередной раз, задумалась о своём.
Ей было стыдно рассказывать Вере о том, что произошло между ней и Игорем после вызова платной «скорой». Стыдно было вспоминать о лекарствах, которые был вынужден купить для неё муж… Она решила об этом промолчать.
- Я тебя понимаю, это несправедливо, - Наташа посмотрела в свою чашку, в которой на дне, в оставшемся чае, плавали чаинки.
- Понимаешь, Наталка, финансовый вопрос в семье – это подводные камни, на которые редко какие отношения не напарываются. Кстати, особенной "лакмусовой бумажкой" обычно бывает декрет, когда муж вдруг начинает сам себя убеждать в том, что жена «не работает и сидит на его шее». Если начинают возникать вопросы о том, кто и что должен оплачивать, хотя, казалось, всё давно обговорено, ведь люди живут вместе уже долго - такие разговоры всегда неспроста. Я через всё это прошла и пришла к выводу, что свою независимость нужно сохранять, во что бы то ни стало. Нет, конечно, если мужчине приятно видеть жену именно домохозяйкой – тоже неплохо. Только стоит иметь в запасе хоть какое-нибудь дело, умение, образование, в конце концов, которое может тебе в будущем обеспечить кусок хлеба, потому что неисповедимы пути Господни…
- Кстати, о Господних путях, - оживилась Наташа, - мне бабушка сказала, что ты в церковном хоре поёшь. Это правда?
Вера засмеялась.
- Да, эта новость для всех была неожиданной, - она весело подмигнула, - у меня как раз всё одно к одному получилось - и развод, и новая работа. Полный шок был у моего папы, ты же его знаешь! Он замечательный человек, но тот ещё консерватор. Представляешь, какие у нас разгорелись страсти? Я им с мамой сначала заявила, что устроилась работать певчей в церковь и подала на развод, а затем уехала вместе с Катей на съемную квартиру. Только представь, какое потрясение испытала отцовская вселенная непоколебимых ценностей? Сначала атеист в нём был шокирован моей новой профессией, потом «домостроевец» потрясён до глубины души предстоящим разводом, а затем реакционер получил под дых переездом. Окончательно! Мне пришлось выдержать немало боёв и пережить много неприятных минут.
- Но это того стоило?
- Да, Наташа, это того стоило, - Вера кивнула. – только это не означает, что именно это я советую сделать тебе, я не имею права ничего советовать. Не в моих правилах лезть в чужую жизнь. Я всего лишь рассказываю о своей ситуации, а что делать тебе со своим браком – это только ты будешь решать.
- Кажется, что я уже решила, - Наташа нервно передернула плечами, - только моё решение тоже кое-кому не понравится.
- Ты об Игоре? – Вера усмехнулась.
- О нём - само собой, - Наташа задумалась, - Игоря как раз всё устраивает, и он наивно полагает, что всё устраивает меня тоже. Я ещё не знаю, какие планы у его пассии… Дед с Зиной меня поддержат, в этом я уверена, а вот родители… Не думаю…
- Но это твоя жизнь, не твоих родителей, - пожала плечами Вера, - если честно я не совсем понимаю, как можно заставить кого-то жить с другим человеком, если подобного желания больше нет?
- Я могу понять маму и отца, - Наташа задумчиво разглядывала причудливый узор на абажуре ночного светильника, - у них у самих не всё гладко, поэтому в семье дочери хочется определенности, хочется, чтобы было всё ровно и без подводных камней. Хотя, я до сих пор не понимаю маму... Почему она простила тогда отца?
- Каждый случай индивидуален, - философски заметила Вера, - собственно, как и каждый человек. Вот, к примеру, твоя мама… Она сумела найти в себе силы простить измену, но это не значит, что каждая женщина и каждый мужчина способны сделать так же. Твой отец оступился один единственный раз. А сколько случаев известно, когда он или она даёт повод усомниться в верности далеко не единожды? Вторая сторона прощает раз за разом, наступая на одни и те же грабли. Тут столько нюансов, Наталка…
- Согласна, - Наташа кивнула, однако, добавила, - только мне от этого не легче…
- Знаешь, если всё-таки решишься кардинально что-то менять, можешь всегда обращаться ко мне. Моя жилетка в твоём полном распоряжении.
Вера улыбнулась и с удовольствием откусила кусок от второй маковой «устрицы».
- Пожалуй, я теперь тоже поклонница этой сдобы, - сказала она, окинув взглядом собственную фигуру, отражавшуюся в небольшом настенном зеркале, - понимаю, почему ты всегда покупаешь выпечку именно в той пекарне.
- Спасибо, Верочка, - Наташа подозрительно шмыгнула носом, - я учту по поводу жилетки. Видимо, она мне понадобится…
- Обращайся! - Вера с удовольствием жевала булочку, - я на собственном опыте знаю, как сложно бывает без поддержки в трудный момент. Но ты всё же не торопись, Наташа…
Вера внимательно посмотрела на кашляющую женщину, закутанную в одеяло.
- Для начала, тебе нужно окончательно выздороветь. Конечно, надо хорошенько всё обдумать, поговорить с мужем и открыть, так сказать, все карты. То есть, раскрыть глаза на его, Игоря, будущие перспективы. Если ты готова простить, а он – одуматься, я буду очень рада за вас.
- Конечно, ты права, - Наташа сказала это совсем тихо, так, что Вера едва разобрала слова, - я обо всём подумаю…
***
Зина, пришедшая практически сразу же вслед за Верой, развела в квартире бурную деятельность.
- Наталка, я принесла закрутку со щами, сейчас тебе щи сварю! Ты ведь не готовишь сейчас, а мужик твой не способен на особенные кулинарные подвиги. Я в морозилке начатую пачку замороженных котлет нашла. Его рук дело?
Зина, уперев руки в бока, строго осматривала Наташину комнату.
Та невольно рассмеялась.
- Бабушка, ты не меняешься! Совсем!
- Ты от вопроса не увиливай! – покосилась на внучку Зина, - что, Игорёк твой, больную жену этими котлетами кормил?
«Если бы только речь шла об одних котлетах…», - с тоской подумала Наташа, но вслух сказала:
- Бабушка, ты же знаешь, что некоторых мужчин невозможно научить готовить!
- Невозможно научить готовить того, у кого рук нет, - проворчала Зина, выудив из-за двери веник, - а у мужа твоего, если присмотреться, и ноги не из того места выросли…
- Эээээ… - Наташа напряглась, - это ты о чем, бабушка Зина?
- Не обращай внимания, - спохватилась та и улыбнулась, - это я так, для порядка, ворчу. Яков завтра зайдёт, он сказал, что бы я его дома дожидалась, он будет через пару часов, так что время у нас есть!
- Здорово! – обрадовалась Наташа, подпрыгивая на диване, как маленькая, - я так соскучилась!
- Сиди уже, егоза, - Зина принялась выметать пыль из-под дивана, - угораздило же тебя воспаление легких подхватить!
- Бабушка, а варенье? – Наташа умильно посмотрела на Зину.
Та рассмеялась.
- Сначала щи! - сказала она строго, а потом расплылась в улыбке, - будет тебе варенье! Я две банки привезла.
- Бабушка Зина, ты прелесть! – Наташа даже вылезла из-под одеяла, глазами шаря по полу, отыскивая свои тапочки.
- Куда собралась? – Зина перестала улыбаться.
- Эээээ… Я в ванную! – нашла выход Наташа и, сунув ноги в тапки, юркнула в дверь.
Зина только покачала головой.
На плите громко булькали щи, распространяя умопомрачительный аромат говяжьего бульона и капусты, приправленные томатом и лавровым листом.
Наташа с удовольствием втянула носом запах. Такие вкусные щи варила только Зина.
На кухонном столе стояли вожделенные банки.
Наташа потянулась к одной из них. С трудом открыла тугую крышку, поддев её ножом. В желтом сиропе плавали мелкие, оранжевые ягодки, кисленькие даже на вид.
Она зачерпнула полную ложку и отправила варенье в рот. Дожевать как следует не успела, тем более, что у каждой ягоды внутри была крохотная, но твердая косточка.
- Ага… Я, значит, ей по поводу щей толкую, а она варенье ворует! – звонко смеясь, Зина появилась на пороге кухни и деланно всплеснула руками, - как дитё малое! Иди, ложись уже, Наталка, принесу я тебе варенья!
Наташино лицо расплылось в довольной улыбке.
- Уже ложусь! – она аккуратно положила ложку на стол и юркнула обратно в комнату.
Пятнадцать минут спустя в комнате появилась Зина с подносом.
- Двадцать девять лет девочке, а она ложкой в банку с вареньем лазит! – продолжала ворчать Зина, ставя поднос на стул перед улыбающейся Наташей, - вот, держи уже…
На подносе стояла небольшая пиала, наполненная мелкими оранжевыми ягодками, плавающими в густом сиропе, похожем на мёд и желе одновременно, кружка с горячим чаем и тарелка с гренками из белого хлеба.
- Спасибо! – Наташа вдруг почувствовала, что сильно голодна.
- Перебьёшь сейчас аппетит, - Зина вздохнула и погладила Наташу по голове, как маленькую, - щей потом бабушкиных не захочешь…
- Я очень хочу щей! – молодая женщина взяла гренку и вдохнула аромат поджаренного хлеба, - я и щи буду, и яблоки… Я видела, что ты яблоки принесла!
- Вот же, - опять рассмеялась Зина, от чего в уголках её глаз собрались многочисленные морщинки, - всё успела рассмотреть! Щи я крышкой накрыла, пусть настоятся немного. Ты ешь, девочка, ешь. Тебе сил нужно набираться. Они тебе пригодятся, верно?
Зина присела на уголок дивана.
- Это очень заметно, да? – Наташа зачерпнула ложкой кисло-сладкий сироп и, отправив его в рот вслед за хлебом, начала усиленно жевать, зажмурившись от удовольствия. – Ты не представляешь, как мне хотелось облепихового варенья!
- Почему не представляю? – хитро улыбнулась Зина, - очень даже представляю. Ты же знаешь, что никто в целом мире, кроме бабушки, не может варить варенье вкуснее. Ты лучше просвети меня, между делом, к чему нам с Яковом готовиться.
Зина стала серьёзной, но глаза её продолжали ласково смотреть на взрослую уже внучку.
Она всех их считала родными: Анюту, Валериных двойняшек – Ивана и Марью… Да, дочку Валерии так и звали, даже в свидетельстве о рождении у внучки было написано: «Марья». Валерия настояла на том, чтобы имена были такими, как назвал детей странный старик из её сна. Сама девочка терпеть не могла, когда её называли Машей или Марией, упрямо отзывалась только на Марью. К имени быстро привыкли…
Наташа тоже не была ей родной, как и все «её девчонки», но всегда вызывала у Зины особенные чувства. Почему-то ей казалось, что именно Наташа, в детстве и отрочестве всегда такая боевая и решительная, на самом деле самая ранимая и самая уязвимая, хотя и самая старшая из всех.
Когда Зина вышла замуж за Якова, Наташе было двенадцать.
Как быстро пролетели все эти годы. Счастливые годы!
- Я поняла, что больше не люблю Игоря, бабушка, - Наташа так же серьёзно посмотрела на неё. – ты в это можешь поверить?
- Могу, - Зина кивнула, усаживаясь удобнее, - только я так понимаю, твои чувства остыли не в одно мгновение?
- Не в одно, - подтвердила Наташа, - можно я обойдусь без подробностей?
- Конечно, - Зина понимающе кивнула, - но ты уверена, что этих подробностей хватает на то, чтобы твои действия были оправданы?
- Более чем, - лицо у Наташи вдруг приняло страдальческое выражение. – Бабушка Зина, почему он так изменился? Неужели я была настолько плохой женой, чтобы со мной так поступили?
- Я подозреваю, что Игорь поступил плохо, раз уж мы ведём с тобой этот разговор, - Зина вздохнула, потом продолжила, - ты всё решила окончательно?
- Да... Я решила. Не смогу простить. Просто не смогу! Я бы нашла оправдание его скупости, но этому оправдания не могу найти, да и не желаю этого делать.
Зина помолчала.
- Наташа, ты готова говорить серьёзно?
- Конечно.
Наташа взяла ложку и зачерпнула из пиалы ещё немного варенья.
- Я хочу предупредить тебя, что развод с Игорем может быть делом нелегким.
- Почему? – удивилась Наташа, - ведь у нас нет детей?
- Судя по тому, что ты упомянула слово «скупость», я предполагаю, что Игорь потребует раздела имущества, а подобные вещи, если они не решаются бывшими супругами полюбовно, всегда решаются через суд. Это не только время, но и нервы.
- Бабушка, я понимаю, - Наташа откашлялась, потом продолжила, – я не могу больше жить с человеком, который меня предал. И который… перестал меня любить. Вы с дедом мне поможете?
- Конечно.
Зина протянула руку и снова погладила Наташу по голове, словно та была той самой, двенадцатилетней, девочкой.
- Можно узнать подробнее о твоих планах? – Зина опять стала серьёзной.
- Всё просто, - Наташа пожала плечами, - выздоравливаю, подаю заявление на развод и на этот самый раздел имущества, потом ставлю Игоря перед фактом.
- Считаешь, что полюбовно вы не договоритесь? – Зина посмотрела на неё с сочувствием.
- Может быть, и договоримся… - Наташа задумалась, - но я хочу всё предусмотреть. Заранее.
- Я поняла. Советую тебе всё же сначала поговорить с мужем. Деду скажешь сама или предоставишь эту миссию мне? А как родители?
- Деду расскажи пока всё в общих чертах, пожалуйста. Я обязательно приеду к вам, как только меня выпишут, хорошо? – Наташа просительно заглянула Зине в глаза.
- Хорошо. Родители?
- Нет, им пока не нужно ничего знать, - Наташа неуверенно покачала головой, - не хочу ссор на пустом месте.
- Решать тебе, - Зина вздохнула.
- Ещё кое-что, - Наташа замялась, - как думаешь, дед может помочь мне выкупить половину квартиры у Игоря? Я всё позже отдам, ты же знаешь. Я не хочу отсюда уезжать...
- Я уверена, что Яков не откажет, - Зина задумалась, - но, Наташа, ты уверена, что Игорь захочет продать тебе свою часть? А если получится так, что это он будет требовать от тебя денег?
- Ему теперь есть куда съехать, - невесело усмехнулась молодая женщина, - тем более, что он грезит о собственной машине. Деньги ему очень нужны, поэтому, думаю, он согласится на выкуп.
- Ой, Наташа… - Зина посмотрела на внучку с ласковым сожалением, - не надейся, что всё пройдёт гладко. Игорь твой всегда был себе на уме, а последние пару лет - особенно.
- Пусть будет, как будет, - упрямо повторила Наташа. – Лучше расскажи, как поживает Графит?
Лицо Зины расплылось в улыбке.
- Стал ещё толще. Деда твоего совсем к рукам прибрал, вернее, к лапам. Теперь вместе с ним всюду ходит – даже в ванную следом за ним таскается. Я-то думала, это у меня будет кот, а кот появился у мужа!
Зина рассмеялась.
- А на днях, представляешь, Якову подарок подарил!
Она затряслась от смеха.
- Что за подарок? – насторожилась Наташа, улыбаясь.
- У него мышь есть игрушечная, ну, знаешь, из кусочка меха? С ушками, хвостиком, прямо натуральная такая…
- Конечно, я же сама её принесла вместе с другими игрушками, - Наташа продолжала улыбаться, слушая Зину.
- Так вот… Приготовила я Якову жюльен. Не с грибами, а просто курица, сливочный соус, сырная «шапочка» - ты знаешь этот рецепт. Поставила кокотницу с жюльеном на тарелку (Яша в комнате обедал), сама снова на кухню унеслась.
- И? – Наташу разбирало любопытство.
- Тут ему кто-то позвонил, Яков отвлекся на звонок. Минут пятнадцать разговаривал, наверное. Потом слышу – хохочет, как оглашенный и меня зовёт. Я пирог на кухне бросила, пошла к нему, а он рукой на стол показывает. От смеха согнулся в три погибели, стонет уже, говорить не может, только в тарелку на столе рукой тычет.
Наташа хихикнула.
- Это то, о чем я думаю? – она тоже захохотала.
- То самое! – давясь смехом, продолжила Зина, – смотрю я на стол. А в кокотнице, аккуратно вылизанной, между прочим, мышь лежит! Аккуратно так лежит, хвостик свесила…
Наташа застонала от смеха.
- Нет, ты представляешь?! – Зина вытерла выступившие слёзы, - этот паразит дождался, пока жюльен остынет, слопал его, даже кокотницу вылизал! А деду вместо жюльена мышь принес. Мол, меняю, хозяин, жюльен на свою драгоценную мышь!
Наташа закашлялась, продолжая хохотать.
- А что дед?
- Ну, что… - Зина снова затряслась от смеха, - честный, говорит, обмен! Не ругай, мол, его…
Наташа в изнеможении откинулась на спинку дивана.
- Всё-таки, я была права, когда Графа вам принесла.
- Права, конечно… Я привыкла, что у меня Элеонора есть, когда её не стало, переживала очень. Но, как говориться, «время разбрасывать камни, и время их собирать».*** Всему своё время.
Зина поднялась с дивана.
- Давай-ка, Наталка, поешь моих знаменитых щей и отправляйся отдыхать, а мне пора домой. А то Граф сообразит дедов ужин тоже на мышь обменять, - подмигнула она и скрылась за дверью Наташиной комнаты.
Наташа улыбнулась и с удовольствием вытянулась на постели.
Проблемы решать она будет позже, а сейчас ей просто хорошо…
***
Вера вышла из автобуса и посмотрела на часы.
Времени было достаточно, она успевала зайти в магазин.
Катюшка осталась в гостях у тёти Маши, той самой соседки, с которой когда-то пришлось повоевать Анатолию.
Она зашла в магазин, взяла корзинку, принялась ходить между полок, выбирая нужные продукты.
Задержалась у отдела с творожками и йогуртами – Кате нравилось, когда Вера покупала ей садкие творожки вместо конфет.
Увлекшись разглядыванием разноцветных оберток и изучением состава и ценников, она не сразу заметила, что рядом кто-то стоит.
Сначала она подумала, что это кто-то из покупателей: она слишком долго выбирала творожки и просто загородила собой, нужные другим, полки.
- Простите, пожалуйста, - автоматически произнесла она, собираясь отойти, но её внезапно поймали за руку.
Вера вздрогнула от неожиданности и резко отстранилась, только после этого подняла глаза на того, кто её испугал.
Это был Анатолий.
- Нам надо поговорить, - сказал мужчина и снова попытался взять Веру за руку.
- Для начала – здравствуй, - Вера руку отняла, вцепившись в свою корзинку, как в спасательный круг.
Сколько можно?.. Неужели бывший муж не может просто оставить её в покое?..
- Творожки для Кати? – спросил мужчина, покосившись на Верину корзинку.
- Для Кати, - ответила та, - ты прямо здесь хочешь поговорить? В магазине?
- Ну, домой ты меня к себе не зовёшь, – криво усмехнулся Анатолий, - для этого у тебя другие мужики есть.
Вера поморщилась. Видимо, и этот разговор будет из разряда неприятных.
- Мы можем поговорить на улице, - сказала она отстраненно, - подожди меня у магазина.
Ей не хотелось, чтобы Анатолий затеял ссору прямо здесь, в магазине.
- Давай, я хотя бы оплачу продукты, - вдруг предложил Анатолий и Вера удивленно на него взглянула.
С чего это вдруг подобная щедрость?..
Но вслух она сказала:
- Не нужно. Я в состоянии сделать это сама.
- Я знаю, - кивнул Анатолий, - тогда давай я хотя бы за творожки заплачу. Это же для Кати. Подожди меня немного!
Он бросился обратно к прилавку с молочными продуктами.
Вернулся с целой горкой разномастных творожков в руках.
Встал впереди Веры, высыпал всё перед кассиром.
- Вы бы, мужчина, хоть корзинку взяли, - проворчала та, начиная пробивать товар.
- Простите, торопился, - извинился Анатолий и выхватил из Вериной корзинки её творожки.
- Эти тоже посчитайте! – быстро сказал он.
Вера промолчала.
Кассир, качая головой, выудила из-под кассы рулон с прозрачными пакетами, оторвала один, подала Анатолию.
Тот принялся складывать в него пробитый товар.
Искоса он поглядывал на Веру, но та по-прежнему молчала.
Пока она расплачивалась, Анатолий стоял у входа, переминаясь с ноги на ногу.
Было видно, что он о чем-то сосредоточенно думает и сильно нервничает.
Они вышли на улицу.
Шли молча. Вера не знала, о чем говорить, а Анатолий не знал, как начать разговор.
- Постоим немного? – предложил он, кивнув на деревянный стол и лавки.
Летом за этим столом пожилые мужчины частенько играли в шашки или домино.
Сейчас стол был потемневшим после зимы, местами на нём облезла краска.
Вера, ничего не говоря, поставила свой пакет с продуктами на одну из лавок, повернулась к Анатолию, приготовилась слушать. Самой ей ему сказать было нечего.
Мужчина сунул купленные творожки в Верин пакет, поверх остальных продуктов.
- Не стоило, - повторила она.
- В конце концов, это же для Кати, - выдавил из себя Анатолий, сунув замерзшие руки в карманы куртки. - Положишь их в морозилку, дочери надолго хватит.
- Хорошо, - согласилась Вера, отворачивая лицо от ветра и натягивая капюшон, - что ты хотел мне сказать?
- Я в церкви был! – выпалил вдруг Анатолий и покраснел.
Вера искренне удивилась.
- Надо же, - удивилась она, - когда я предлагала тебе пойти со мной, чтобы посмотреть, чем я занимаюсь и самому убедиться, что меня там не «зомбируют», ты категорически отказывался.
- А теперь пошёл, - Анатолий вжал голову в плечи.
На ветру, на самом деле было холодно. Он пожалел, что не взял с собой перчатки.
- Между прочим, я со священником разговаривал. Как там он правильно называется? Батюшка вроде?
Вера кивнула.
- Знаешь, что он мне сказал? – Анатолий вопросительно посмотрел на Веру.
- Разумеется, не знаю, - Вера вздохнула, - Толя, мне некогда разгадывать загадки. Ты либо говори, либо я ухожу.
- Он сказал, что это ты во всем виновата! – торжествующе объявил Анатолий и внимательно уставился на Веру, чтобы увидеть, какую реакцию у бывшей жены вызовет эта фраза.
Вера невольно посмотрела куда-то вверх и покачала головой, подхватывая с лавки свой пакет.
- Извини, Толя, но мне некогда обсуждать с тобой все свои прегрешения, которые ты намерен перечислять сейчас до второго пришествия. Я тороплюсь.
- Значит, правда глаза колет! – злорадно выкрикнул Анатолий и принялся торопливо, сбивчиво говорить в спину Вере, следуя за ней по пятам, пока она шла к подъезду.
- Батюшка сказал, что женщина всегда виновата, раз она первой подала на развод и не пыталась сохранить семью! Ты будешь наказана за свою гордыню! А ещё тебе нельзя работать в церкви, поняла? Потому что ты грешница! Тебе там не место, ясно тебе?!
Вера вдруг так резко обернулась, что Анатолий едва на неё не налетел.
- А ты кто такой, чтобы решать, где моё место? Ты кем себя возомнил? – её глаза сурово сузились, а вся фигура вдруг как-то подобралась и стала похожа на сжатую пружину, - Толя, иди отсюда! И прекрати сюда приходить! Я тебя видеть не желаю.
- Я не к тебе прихожу, а к дочери! - бросил Анатолий, остановившись от неожиданности.
- Да что ты говоришь? – Вера рассмеялась. - И сколько раз ты её видел за всё это время после нашего развода?
- Неважно, сколько раз я её видел, - Анатолий нервно кусал губы, - священник сказал, что за дочь тебе тоже придётся ответить, за то, что ты разлучила её с отцом!
- Ого! Какие страсти… - Вера посмотрела бывшему мужу прямо в лицо, – надеюсь, ты не забыл упомянуть, как много времени ты проводил с ребёнком? Настолько много, что "несчастная" девочка тебя даже не вспоминает?
- Ты… - начал было Анатолий, но осекся, - это ты во всём виновата!
- Я это уже слышала, - Вера развернулась и зашагала к подъезду, - спасибо за творожки.
Анатолий что-то продолжал кричать ей в спину, но она уже не слушала.
Хлопнув дверью, Вера скрылась в подъезде…
_________________
*Сизиф (точнее Сисиф) — в древнегреческой мифологии строитель и царь Коринфа, после смерти приговорённый богами катить на гору в Тартаре тяжёлый камень, который, едва достигнув вершины, раз за разом скатывался вниз. Отсюда выражение «сизифов труд», означающее тяжёлую, бесконечную, безрезультатную работу и муки.
**«Домовёнок Кузя» — четырёхсерийный цикл советских кукольных мультипликационных фильмов о домовёнке по имени Кузя, снятый по мотивам сказок Татьяны Александровой по сценариям Марины Вишневецкой и Валентина Берестова.
*** «Время разбрасывать камни, и время собирать камни». Эта, известная многим фраза, происходит из Книги Екклесиаста, одной из книг Ветхого Завета. Ее автор, царь Соломон, размышляет о том, что такое счастье и несчастье для человека. Вывод, что они сменяют друг друга и подчинены своим законам, начинается со слов: «Всему своё время, и время каждой вещи под небом». И далее: «Время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий». Этот пример в числе других показывает чередование состояний и действий, которые происходят помимо воли человека. Всё в жизни происходит в строгой последовательности, в зависимости от Божественного миропорядка, человек не в силах его изменить. Счастье, к которому стремится человек, по словам Екклесиаста, неосуществимо в том виде, в каком он к нему стремится, потому что в любой момент между ним и желаемым может возникнуть что-то непреодолимое.
Продолжение здесь: http://proza.ru/2023/12/19/87