Ангелы и демоны фильки суханова. шестая часть 6

    
               
 Ойка ликовал. Все, что он задумал, практически с детства, начинало по немного притворяться в жизнь. Ванхо родился на пять лет старше брата. Между двумя мальчишками, жена вождя, рожала еще двух девочек.
Но они, по умыслам злых духов ханты, рождались мертвыми.
Возможно, Эви, мать  братьев, могла бы родить еще детей. Ханты обычно, многодетны.
Но дети,  едва зародившиеся в чреве жены вождя, странным образом, исчезали из Эви.
Видимо, богиня,  покровительница больных  людей, Мых Ими, успевала забирать  их в свое царство,  скорее, чем злой дух подземелья  Кынь Лунк.
Эви, теряя очередного ребенка,  уходила в глубину тайги. И там  по несколько дней кряду, совершала ритуалы, известные только ей.
Она молилась доброму духу леса Мишу, чтобы он принял ее детей из рук Мых Ими . И сделал из них маленьких духов, лесных  помощников.
Угры свято верят, что души их детей, погибших в зачаточном возрасте, превращаются в добрых духов трав, деревьев , ягод , а так же, во всевозможных насекомых.
Злой Кынь Лунк, не может проникнуть в чрево матери, чтобы забрать из него  плод, в свой страшный мир.
Он может забрать только рожденного, но умершего дитя. Но, только в том случае, когда родители плохо совершат  обряд над своим  погибшем ребенком.

А если ребенка похоронить по всем правилам  и законам предков, то и рожденное дитя, может стать душой красивого цветка, а не прислуживать  подземному царю, в его не благовидных делах.
Ойка с детства завидовал старшему брату.   К Ванхо все, даже пожилые ханты, относились как подобает, относиться  к будущему вождю.
Только Ванхо имел право, после смерти вождя Кучума, возглавить свой род «Белого Оленя».
Он был первородным сыном  вождя и дочери вождя Эви, из соседнего племени.
Но было еще одно, обязательное условие, для того, чтобы стать вождем племени. Для этого, Ванхо должен был, иметь сына. Хотя бы, одного.


 Ойка, люди в лучшем случае, не замечали.
Он всю жизнь будет чувствовать себя бастардом  знатного господина.  Самолюбие Ойка страдало безмерно.
Ойка оказался из тех редких ханты, которые готовы пойти на самый страшный грех, ради воплощения  навязчивой мечты, ради воплощения задуманного
Он был завистлив, жаден, корыстолюбив. К тому же, Ойка был далеко не дурак, хотя таковым охотно притворялся.
Никому в стойбище, он не сообщил о том, что у его, временно изгнанного братца, появилась вторая жена.
Ойка надеялся, что  Настя окажется бесплодной. А еще лучше, если бесплодным окажется сам  Ванхо.
Но если Ванхо вернется в стойбище с молодой женой и сыном на руках, то всем мечтам Ойка придет полный крах.
По закону, старшая жена Ванхо, дочь вождя Альма, сможет без проблем, присвоить себе сына Насти. А ее превратить в личную служанку.
Даже в  том случае, если Ванхо с Настей, пройдут ритуал женитьбы, по  законам предков, дочь вождя, всегда будет преобладать над второй женой будущего вождя племени.

И никто в этом случае, не встанет на защиту Насти. Даже сам Ванхо, если он уважает  родовые законы.
После того случая, когда Ойка, с позором покинул летний чум Ванхо, он выбрал время, чтобы  тайно наведаться еще раз, к брату в «гости».
Отправляясь к Ванхо, под покровом ночи, он  точно не знал, что предпримет против брата и его русской жены.
Для собак, он заготовил по хорошему куску мяса, щедро выдержанному, в ядовитом   настой  вёха.
Не увидев  чума на брошенной стоянке Ванхо, Ойка взбесился. Ванхо мог увезти свою русскую  жену, куда угодно.
Но Ойка все же, предположил, что брат с Настей, скорее всего, попробуют прибиться к оседлым людям. Ведь   в чужом стойбище, ханты любят не очень долгих гостей. Но не чужаков, собирающихся поставить свой чум, среди их, родовых жилищ.

Ханты одного рода, из чужих родов, охотно принимали лишь в свой род, невест для своих сыновей. С тем, чтобы постоянно обновлялась кровь. Чтобы не было родственных браков.
 Месть откладывалась на неопределенное время. Но отказываться от роли будущего вождя племени, Ойка не собирался.
И тогда он решил, что в первую очередь, нужно добиться расположения Альмы. Нужно взять ее в свой чум второй женой.
Не давно, на   осеннем празднике, он заметил, с какой жадностью, одинокая женщина, обшаривает глазами, фигуры молодых охотников.
Ханты не считали нужным, хранить строгую верность, к своим вторым половинкам.
Но жены вождей, должны были рожать сыновей, только от своих мужей.   Возможно, от родных братьев мужей. С чистой кровью всех потомков вождя.

«А что, если мне привести Альму в свой чум второй женой?   Ведь Ванхо сам мне ее предложил.. Вдруг, она сумеет родить сына!
 Она дочь уважаемого вождя. Ванхо бросил жену, как самую низко родную ханты. Он не имел  права так поступать. Народ стойбища, осуждает Ванхо, поправшего законы предков. А если    его Альма уйдет ко мне, то люди посмотрят на меня с большим уважением.    А если Альма действительно  одержима духами бесплодия, то надеюсь, моя ущербная  Ирме,  родит сына.
 Вот тогда я смело передам Альме все права на своего сына. И при этом, хоть на шаг,  стану ближе к вождю».
«Ущербная» жена Ойка, пару месяцев назад, родила дочку.
«Счастливый» папаша, настолько разозлился, что побил маленькую,  юную Ирме, в собственном чуме, чтобы не увидели соседи.
Ойка нужен был сын! А если  к сыну, приложить еще жену, дочь вождя, хотя бы самого маленького племени, это было бы, крупным шагом навстречу своей, трудно сбыточной мечте.

Сразу же, после отъезда агитбригады, Ойка «по родственному», посетил  чум  жены старшего брата.
Он постарался проникнуть в жилище Альмы после заката солнца, когда большинство  ханты, укрываются под крышами своих  чумов.
Альма была почти на 10 лет старше Ванхо. Значит  Ойка   годился женщине, едва ли, не в сыновья.
Но для  народов угорских племен, такая разница в возрасте, мало что значила.  Среди малочисленных народов севера, найти подходящую пару, для создания семьи, всегда составляло некоторые трудности.
Альма распустив всклокоченные, тронутые сединой волосы, позевывая, сидела на оленьих шкурах. В руках женщины  сверкала крупная игла, с тонкой оленьей  жилой. Альма   чинила какую-то одежду.
Произнеся  подходящие случаю приветствия, Ойка присел на корточки, ближе к пылающему, посреди чума, домашнему огню.
Огонь в чумах северян, устраивался в центре жилища, на свободном от подстилок, пятачке  обнаженной земли. Домашний очаг, обносили   низким ограждением из голышей, глины или другого, природного материала, не горючего, присутствующего в данной местности.
Ойка поправил, закипающий над очагом чугунный, тяжелый чайник.
Спиной чувствуя удивленный взгляд хозяйки  чума,  Ойка самодовольно  проговорил:
.
«Ойка, сын  вождя, приготовил много разной добычи. Хватит, чтобы прокормить хоть трех жен. У Ойка много юколы и копченой дичи. Много ореха и брусники.
А что есть у Альмы, женщины того, кто собирается стать  вождем Белого Оленя? Подачки  охотников и их жен?.
Когда муж Альмы, собирается вернуться к своей жене?   Вождь племени, Кучум, не так молод, чтобы долго править своим народом.
Кучуму срочно нужен внук от того, кто сменит его на достойном месте вождя. Когда Альма собирается подарить сына, будущему вождю племени?»

Обернувшись к расстроенной женщине, Ойка,  сощурив узкие глаза, безжалостно посмотрел  в темное, широкой лицо Альмы.
Женщина была  заметно  некрасивой,  даже для непритязательных глаз  ханты.
Но Ойка видел в ней, лишь возможное орудие для завоевания права стать вождем.
«Альма три года на смогла родить сына. Ойка знает об этом. Муж Альмы, ушел в тайгу, чтобы прислуживать духам леса  и воды. Он сильный, он выпросит у них, сына для нас», - не веря сама в свои слова, пробормотала Альма.

«Ойка виделся  с Ванхо в конце лета. Ванхо отказался от Альмы, как от жены. Он собирался уйти в тундру к вогулам, чтобы стать оленеводом. Альма не нужна Ванхо.  Вождь Кучум долго учил Ванхо в русской школе.
Ванхо возгордился и предал законы предков.  Он не любит Альму, не любит свой народ.
Ванхо не желает сына от Альмы. Он сам делал все для того, чтобы у Альмы не родились дети.
Ванхо сам сказал об этом Ойка. И сам отдал мне Альму в жены. Когда Альма родит сына от Ойка,  то право вождя получит второй сын вождя Кучума».

Громко охнув,Альма отбросила в сторону шитьё.
«Но Альма может не родить детей совсем!» - завопила женщина.

«Тогда, сына родит Ирме. Альма по закону предков, станет  матерью ее сына. Ведь Альма дочь  вождя  другого  племени.
Только нужно торопиться. Альма должна греть постель Ойка.
Вульга, новая жена старого вождя, хитра и коварна.  Она молода и знается с духами .. Вульга околдовала отца.
 Это она приказала своим духам, заморочить голову вождя. Поэтому, вождь отослал  Ванхо из стойбища.
Вульга готовит своего сына  Ванхо младшего,  чтобы занять место вождя Кучума.
 Может случиться так, что когда за отцом придет Кынь Лунк, сын Вульги, Ванхо младший получит из рук  Кучума знак власти , шкурку белого олененка».

Ойка давно обдумал   все то, что говорил сейчас  Альме.
Полуседая, неопрятная женщина, ни шла ни в какое сравнение с его  юной, миловидной Ирме.
К тому же, от Альмы исходил прогорклый, рыбный запах, как от  ямы, в которой долго хранили не соленую юколу.
Кочевые северяне, привыкли к любым, иной раз, самым непотребным запахам. Иногда,  в неурожайный год, приходилось  есть прошлогоднюю протухшую рыбу.
Но одно дело, набить желудок, чтобы избежать голодной смерти. И совсем другое, осязать отталкивающий запах женщины, с которой он собирался разделить постель.
Причем, немедленно.
Дочь вождя и жена будущего вождя, Альма, нужна была Ойке. Без нее, он не сумеет осуществить  свою злую мечту. Не сумеет стать вождем племени Белого Оленя.
Отец Альмы, вождь племени   Серого Волка, встанет на сторону Ойка, если тот, сделает его дочь старшей женой в своем чуме.
Ойка уже  приходилось выслушивать    не лестные слова отца Альмы, в адрес  его зятя Ванхо.
Не дочь свою он обвинял в бесплодии, а Ванхо, не  умеющего, (или не желающего), исполнять свой супружеский долг так, как подобает настоящему мужчине.
А с того дня, как Кучум отослал своего сына из стойбища,  и так не очень дружественные отношения, между двумя кланами, совсем испортились.
Кучум, должен был не кровного своего сына, будущего вождя Ванхо, лишить возможности, постоянно проживать в стойбище.
Если такое случилось, и у двоих сводных братьев, оказывались одинаковыми имена, Кучум, по всем законам предков, должен был, отослать из племени, Ванхо младшего.  Малолетнего сына, своей новой, молодой жены.
Но мужчина, да еще и вождь , позорно пошел на поводу своей жены.
Кучум подозревал, что своим поступком, он сильно пошатнул  собственный авторитет. Но дряхлеющий вождь,  оказался в полной власти, молодой , энергичной и  красивой Вульги.

Ханты стойбища Белого Оленя, не были настолько слепы, чтобы не видеть, что творится в их клане. По стойбищу ходили сдержанные шепотки, что их племенем,  скоро будет руководить младший Ванхо,  сын Вульги.
Ойка  прекрасно понимал, что на фоне всеобщего,  пока еще, скрытого недовольства старым вождем,  самое время, ему взять власть в свои руки.
Симпатию  обласканной Альмы, он завоевал легче, чем ожидал.
Ему предстояло еще, добавить раздора между населением стойбища и старым вождем. Заручившись поддержкой сородичей, Ойка надеялся выжить Вульгу из стойбища, вместе с ее    недорослем, сынком.
Но прежде, чем взяться за отца и его молодую жену, Ойка предстояло для начала, убедить сородичей в том, что  Ванхо старший, отошел в царство   Кынь Лунка.
А как безоговорочно убедить в том сородичей?
 Ойка не знал  планов старшего брата. Знал лишь то, что тот,   в любой день, может появиться в стойбище, вместе со второй женой.
А если русская женщина, окажется  еще и беременной, то планам Ойка,  придет полный крах.
Властолюбивый, самодовольный ханты, не мог такого допустить.
Иначе, вся  его жизнь, не имела бы, для Ойка, никакого смысла.
«Убить Ванхо! Лишить его возможности двигаться, думать, обонять и осязать. Отправить к его в царство злобного Кынь Лунка, чтобы он веками, пас скот подземного духа.

А заодно, лишить жизни и его русскую девку.  Все равно какую, беременную или нет. Свидетельница преступления Ойка, не должна иметь возможности   поведать народу ханты о  том,  что совершил  Ойка. И уж, тем более , она не должна предоставить   сородичам Ванхо, нового претендента на должность вождя славным племенем Белого Оленя.

Переселять соблазненную им Альму, в свой чум, Ойка не стал. Он все еще, боялся появления в стойбище, законного приемника вождя Кучума.
Главное в  их с Альмой, отношениях,  было сделано.
Здоровяк Ойка, старался изо всех сил, понравиться Альме, чтобы в случае  чего, она сама пожелала из двух братьев, выбрать его, Ойка.
По закону, в подобных случаях, выбор всегда оставался за женщиной.  Да еще и за дочерью вождя.
Его юная Ирме, прекрасно понимая, куда уходит по ночам муж, не смела возразить ни слова. Внутренне любая  женщина ханты, с молодости  готова к изменам мужа. Готова к тому, чтобы в семейном ее  чуме, появилась вторая, а то и третья жена.
Женщина, родившей первого ребенка, девочку,  автоматически попадала в разряд второсортных жен.
 Нельзя сказать, что  отцы ханты, не любили своих дочерей.
Но первым в семье, должен был появиться сын.  Будущий добытчик, помощник родителям, надежда и опора семьи. И чем больше в семье, было сыновей, тем с большим уважением относились сородичи к той семье. В особенности, к отцу семейства.
Дочерей  растили для «с чужих».  В любом случае, они должны были покинуть родное стойбище, по достижению 16 – 18 лет. А иногда и раньше.

Пришла буйная весна, с ее половодьем и неустойчивой погодой.
 Ханты пришлось перенести свои чумы, дальше в тайгу, под защиту мощных  деревьев.
Продовольственные запасы подходили к концу. Крупное зверье, уходило дальше в тайгу, туда куда не долетали звуки человеческих голосов и  запахи дыма.
Набухший влагой, рыхлый, но все еще глубокий снег, сделался серьезным  препятствием для охотников.
Поверхностная вода, залившая ледяной покров рек, мешала рыболовству.  Кончались боеприпасы для охоты.
Ханты с нетерпением ждали, когда наконец  треснет лед и по реке, поплывут ледяные острова.
Тогда можно будет,  начать добывать хоть какую-то,  рыбью мелочь у берегов.
А пока приходилось подъедать   порченные запасы юколы.
Предприимчивый Ойка, припрятавший увезенные от Ванхо, запасы рыбы, не переживал.
Ему хватало еды самому. И  жен своих он мог бы прокормить, еще пару месяцев.
А главное, Альма смогла наконец, по достоинству, оценить своего нового, запасливого мужа.
Не смотря на то, что Альма по началу, была без ума, от   красавца Ванхо, Ойка сумел    разочаровать женщину в  муже.
Ведь Ванхо, фактически, бросил Альму, на произвол судьбы. И если бы не милость скуповатого Ойка, Альме пришлось бы, бежать от лап голодной смерти, в свое родовое стойбище.
 
С приближением настоящего тепла,  приближался день, когда Ойка готовился отправиться на поиски ненавистного, старшего брата.
Он заранее разработал план своих действий. Главное он знал, где искать Ванхо.


Сам того не ведая, Кучум помог осуществиться планам   младшего сына.
К началу июня, охотники стойбищ, обычно отправляются в населенные пункты, чтобы сдать, приготовленную за зиму, пушнину. К этому времени, хорошо выделанные шкурки  пушных зверьков, «дозревают» до промысловой  ценности.
Реки очищаются от подледного,  плавучего  мусора. И по ним можно проходить без риска, налететь на  подводное, притопленное бревно.
Самый ближайший пункт приемки пушнины, для стойбища Кучума, находился  в г. Томске.

Не смотря на  то, что ханты  были большими любителями выпить, они  торопились сдать лучшие шкурки , в государственные приемные пункты.
По той простой причине, что  после появления в стойбищах, «черных» заготовителей, пьяные ханты, не редко оставались  ни с чем.
Правда, их зачастую «надували» в государственных учреждениях.  Но  то «надувательство», ни шло ни в какое сравнение с    грабежами незаконных   бандитов  «предпринимателей».

Вождь  племени Белого Оленя, на  очередной сходке охотников, предложил, объединившись в несколько лодок, отправиться сдавать шкуры в далекий поселок Александрово.
Весть о честном приемщике пушнины, комсомольце Егорке, докатился и до их стойбища.
Несколько дней, охотники готовились к многодневному путешествию.
Они ремонтировали лодки, чинили дефицитные сети. Готовили свой, национальный рыбацкий инвентарь.
Сдатчики пушнины, мечтали «отвести глаза», тем, кто мог встретиться им   во время путешествия.
Среди таких, могли быть   Обские пираты, специализирующиеся на грабежах местного населения.

Послереволюционное, неспокойное время, заставляло быть настороже,  даже доверчивых ханты.
Каждый, даже самый захудалый охотник, имел при себе  кроме родового лука, настоящее огнестрельное оружие.  Чаще, это были обыкновенные  «шомполки», в духе того времени.
Отстаивать свою бесценную пушнину, ханты настроились  серьезно.
Самое главное для охотников, было не соблазниться на  заманчивую «огненную воду», которую им могли предложить встречные матросы, в обмен на пушнину.
Связки пушнины, завернули в  куски холста, что в прошлые годы, удалось выменять в лавках Томска.
Уложив тюки со шкурками на дно пяти лодок, охотники, поверх шкур, уложили плотный настил из тонких, ровных стволов тальника, имитируя дно лодок. На виду они оставили лишь рыболовные снасти и оружие.
Надо отметить, что наравне с современным, огнестрельным оружием, ханты, до сих пор, хранят в чумах,   старые, можно сказать, старинные, родовые луки с запасом стрел.
Все праздники северных угров, обязательно  проходят с соревнованиями по стрельбе из луков.
В описываемые времена, когда огнестрельное оружие, только что стало входить в обиход охотников, угры  пользовались луками, чаще чем «шомполками».
Лучшие охотники, собираясь на крупную дичь, предпочитали охотиться из луков.
Меткий стрелок, мог сразить медведя или сохатого, одним лишь, удачным выстрелом из лука.


Вереница из пяти  лодок, выдолбленных из цельных, огромных деревьев,   отправилась в путь.
В ведущей лодке, впереди сидел Ойка.  Зрение у охотника было не  хуже, чем у  орла.
Прищурив узкие, темные глаза, он зорко оглядывал окрестности.  Стоявший позади Ойка,  молодой ханты, резкими толчками, гнал вперед лодку, орудуя  длинным шестом. Тут же, у его ног, лежало удобное, двусторонее весло.
Выбравшись из проточки, ханты направили лодки, ближе к правому берегу, где течение было особенно стремительным.
Оставив шесты, гребцы взялись за весла.
Двусторонним веслом, управлять может, только один человек. Делает он это, сидя на дне лодки.
Его напарник,  так же, как и гребец,  садится  на дно лодки, для ее нормальной устойчивости.
Ловко и быстро управлять обласом, ханты учились с детства. Любой ребенок, старше 6 лет, безбоязненно ходил по реке, ловко стравляясь с легкой долбленкой.  Женщины ханты, правили лодками, не хуже мужчин.
Не приученному к обласу человеку,  не имеющему соответствующего опыта, не просто было удержаться в верткой, непослушной лодке.

Ханты не только зорко осматривали окрестности. Они еще, чутко прислушивались к каждому звуку.
Звук моторов катеров,  разносился по воде, на несколько километров в округе.
И ханты едва заслышав  в далеке,   подозрительный  гул , торопились укрыться где ни будь, в попутной проточке. Или за зарослями высоких, густых трав, наполовину залитых разлившейся Обью.
Весь транспорт, в том числе и водный, в описываемые времена, был слишком тихоходным, на паровом ходу.
И встречные лодки, легко успевали укрыться от глаз команды катеров и  пароходов.

Лодки шли по Оби с самого раннего утра до  поздней ночи.  За Томском, началась полоса белых, летних ночей.
Идти вблизи берега, на небольшой скорости, чтобы не столкнуться с топляком, было удобно и безопасно, даже ночью.
Четверо суток, почти без остановок, лодки двигались к намеченной цели.
Когда  десять нагруженных, богатой добычей охотников, прибыли в приемный пункт «Таежный», Егор ахнул.
Усталые, грязные  пропахшие потом и рыбой, ханты ввалились в небольшое помещение, буквально сгибаясь под тяжестью доброй добычи.
Охотникам стойбища Белый Олень, повезло дважды. Они беспрепятственно доставили свою богатую добычу в Александрово к добропорядочному приемщику.
К тому же, Егор только что вернулся из областного города, пополнив свой пункт,  многим из того, что больше всего интересовало   промысловиков  пушнины.

Ойка последним из сородичей, сдавал свою пушнину и добычу отца.
Ему не терпелось один на один, поговорить с приемщиком. Егор должен был знать Александровских промысловиков пушниной, в силу своей должности.
Отчаянно , нарочито коверкая русские слова, притворяясь недалеким человеком, он  принялся расспрашивать  Егора:
«А ваш охотник, который   не кочуй мал мал, много белька, лиса сдает?»

Паренек приемщик, привыкший ко всякой, порой малопонятной речи, охотно отозвался:
«По разному сдают. Те, что водярой не увлекаются, так нормально у них получается».
«А я, мал мал,  ханты знаю из местных охотник. Семку знаю и    товарыш его тоже. Забыл как звать, товарыш- то»,- прикинулся совсем дурковатым, хитрый  ханты.

«Ты наверное, имеешь в виду, Ванхо, что на русской девушке женат?  - не уловив особого интереса в голосе Ойка, отозвался Егор.

- Ванхо хороший охотник. Водкой не балуется. Вежливый и очень умный. Видать, хорошо русскую грамоту знает. Не напрасно они с женой, квартируют у Анны Васильевны,  бывшей нашей учительницы».

«От  точино, ты  моя понял. – без притворства обрадовался Ойка.
–Некогда  товарыш  навестить.  Мал мал до стойбищ  надо добираться. «Серая Чайка» мой стойбищ, -
 соврал ханты, собирая с прилавка  все то, что выкладывал перед ним, Егор.

«А как зовут  тебя, товарищ? Если что, так передам привет от тебя Ванхо. Он у меня частый гость»,- поинтересовался приемщик.
«Так Пэрки зовут, - снова соврал Ойка. В его планы, пока что, не входило рассекречивать свое имя перед братом. И прочими свидетелями.
- А жена у Ванхо родила ему сына или еще нет?- забывшись, произнес Ойка без тени акцента.
Но Егор, кажется, не заметил этого.
-«Пока еще, носит . Скоро, думаю, родить должна, - доброжелательно  откликнулся парень.
«Карашо, карашо… - пробормотал Ойка, торопливо отводя загоревшиеся бешенством глаза.

Он узнал все, что хотел узнать. Даже больше того. Надо было торопиться совершить задуманное. Но для этого, Ойка должен был  сделать многое, чтобы отвести от себя, всякого рода подозрения  в убийстве родного брата.


Приемщик  насыпал на прилавок перед Ойка, целую кучу  пустых гильз. Готовых патронов, чаще всего, достать было невозможно. Люди сами откатывали дробь, покупали весовой порох и пистоны. Вырезали из старого войлока пыжи. И  этой смесью, известной только  посвященным,  в строго определенном порядке, наполняли охотничьи, чаще  медные гильзы..
Ойка столкал в  большой, пошитый из оленьей кожи мешок, мешочки с порохом. Заготовки для дроби и прочие охотничьи прилады. Туда же, пошел добротный кусок   ситца,  чугунный котелок,  пара алюминиевых кружек. И еще кое что из посуды, так необходимой в отдаленных стойбищах ханты.
Самой большой удачей для Ойка, оказалась рыболовная 25 метровая сеть, из настоящих, шелковых нитей.

В отдельный мешок, ханты уложил пачки макарон и сахара, весовой табак и другие мелочи.  Мешок крупной рыжей соли, Егор пообещал привезти сам к лодкам  охотников.
Кроме всего перечисленного, Ойка получил из рук парня, достаточно  плотную пачку малоценных, но все же, денег. На эти деньги, Ойка в тот же день, купил в местной лавке,  четверть мешка гороха , несколько огромных коробков, настоящих спичек и два  ярких, как радуга, кашемировых платка для  своих жен.
Переночевав у своих лодок, ханты с рассветом, тронулись в обратный путь.
Ойка, как никто другой, торопился в свое стойбище. Он давно уже обдумал  как он совершит, невиданное для ханты преступление. И как ловко спрячет он «концы в воду».
Но для начала, надо было показаться в своем стойбище. Распустить слух между сородичами о том, что он, как Ванхо, собирается поставить себе отдельный чум глубоко в тайге, рядом с таежным озером.    Там, где много ягод и грибов. И где много можно наловить и насушить рыбы для порсо.

А Ванхо, тем временем, млел от долгожданного счастья. Его любимая, нежная, хрупкая Наття, носила в себе, его сына. Пусть, даже дочку.
В последнее время, Ванхо приходил к мысли, что не прочь был бы, отказаться от почетной роли вождя своего племени.
Он мечтал завести большую семью, где он  был бы хорошим добытчиком. А его любимая  женщина, заботливой матерью для их пятерых детишек. И все равно,  сколько было бы, среди них сыновей. Главное, чтобы в дочках, повторялась его  несравненная Наття.
Но в Ванхо, слишком глубоко сидели многовековые традиции и верования  угорских племен.
Веру в духов и шаманизм, он как принято говорить, «впитал в себя, с молоком  матери».
И даже шестилетняя учеба в русской школе, ничуть не поколебали  его представления об устройстве мира. Не пошатнули веру ханты в его духов    и идолов.
Хотя…. Абсолютно каждая вера, имеет под собой реальные корни.
Люди Природы верят в  одушевленность самой Природы. И они, дети тайги, рек, тундры и малонаселенной вечной мерзлоты, выживают в нечеловеческих условиях, только потому, что  их духи, им действительно помогают.

Сдав в пункт приема,  добытую пушнину, Ванхо на некоторое время, позволил себе отдых.
Он обеспечил хорошим питанием беременную жену и добрую свою хозяйку, Анну Васильевну.
Старушка, в последнее время, совсем ослабла.   У нее заметно распухли ноги. И по дому она передвигалась с трудом.
Глубоко беременная Настёна, не смогла бы,  полностью взвалить на себя, домашнее хозяйство.
Ванхо, не смотря на свое происхождение и веру предков, взял на себя, всю домашнюю работу, вплоть до стирки.
Он сам,  произвел все необходимые посадки в небольшом огороде  хозяйки. Не смотря на северный, достаточно прохладный климат, самые необходимые овощи, в Александрово отлично успевали вызреть  к осени.
В основном здесь сажали картофель, репу и лук. Со временем, когда в крестьянский обиход войдут теплицы, люди расширят свои возможности садоводов . Но пока,  северное население, обходилось таким, небольшим ассортиментом овощей.
Причем, посевами занимались, далеко не все сельские жители.

Коренные северяне, любому овощу, предпочитали рыбу и мясную пищу.  Кроме того, болотную клюкву, как панацею от ста болезней, жители севера, заготавливали здесь, центнерами.
Не только для себя, но и для сдачи в приемные пункты.
Ибо давно известно, что северная клюква, превосходит по своему  лечебному составу, южные лимоны.
Вечерами, Ванхо с Настенькой,  шли к  Оби, с надеждой поймать свежей рыбки к ужину.
Ванхо забрасывал   подальше закидушку. Укрепив   суровую нить  на колышке, он гулял с женой по берегу, внимательно оберегая  Настю от падений или ушибов.

Все в его рыболовных приспособлениях, было самодельным. Вместо лески, служил моток дратвы. Вместо крючков, чаще всего, ханты приспосабливали крупные жесткие кости рыб.
Они знали с какой рыбы и  какую кость нужно брать, чтобы она, исправно служила вместо крючка.
В период широкого разлива рек, рыба обычно, ловится плохо.
Настоящая рыбалка, приходила с отступлении ем воды.

Но Ванхо заметил, что его беременная подруга,  обожает свежую уху. И он старался изо всех сил, добыть для любимой хоть с десяток ершей.
На серьезную рыбалку, надо было отправляться  на лодке, за пределы  русла реки. Туда, где на прогретых солнцем, залитых водой лугах, кормились жирные караси и сновали  прожорливые щуки.

На такие рыбалки, местные поселенцы, уходили сразу на несколько дней.
Но Ванхо пообещал, ни на минуту, не оставлять своих женщин без присмотра.
Живот худенькой Насти, становился слишком заметным.
А здоровье их добрейшей хозяйки, ухудшалось,  с пугающей быстротой.
Местная фельдшер, лечила Анну Васильевну , растирая ее ноги камфорным маслом и скипидаром. Ничего лучшего, в арсенале  государственной, крохотной больнички, не нашлось.
«В Томск везти вас надо, Анна Васильевна. Там хоть положат в палату, под присмотр доктора. А я что могу?»
Но  пожилая женщина,  с возмущением отвергала подобные предложения фельдшера. Она считала, что беременная  Настя, пропадет без ее постоянного присмотра.

«Хороший Ванхо муж. Заботливый. Но что он может?  А как рожать девочка задумает. Так он растеряется совсем. Никуда я не поеду.   Вот родит Машенька в сентябре, тогда и отправлю.сь я в ваш Томск. А пока, у  молодых побуду».- Категорически заявляла учительница.
Ванхо с его  хрупкой красавицей Настей, стали для Анны Васильевны, дороже собственных интересов,  дороже здоровья и   даже, самой жизни.