Что вы знаете о войне 1812 года? Скорее всего, немного. Может, даже чуть больше, чем о русско-японской войне. А как тут про неё знать? Было это давно, свидетелей не осталось. Остались только документы. Та история, которую можно преподнести так, или иначе. Как пел Стоянов в одной репризе «На то она история, которая ни столько ни полстолько не соврёт…». Мне всегда были интересны воспоминания очевидцев. Тех, что видели своими глазами. Проживали сами. Не те воспоминания сержанта пехотинца «…22 июня сорок первого года наша дивизия в открытом бою встретилась с превосходящими силами вермахта. Мы попытались сходящими клиньями…» и так далее. Но, мне было интересно узнать, что чувствовал тот сержант. Первый выстрел, первый снаряд, разорвавшийся рядом, первую бомбу. И как то раз, спросил отца «Пап, а ты помнишь начало войны»? Отец немного помолчал, а потом сказал «Конечно, помню. Порой детские воспоминания ярче и отчётливее чем недавние».
На июнь сорок первого мне только исполнилось пять лет. Ну, наш дворик ты помнишь. Полтора десятка домиков по кругу, общие ворота. Маленькая площадка в центре, туалет общий и прачечная. Наш дворик убирала женщина татарка. Очень аккуратная и трудолюбивая. Она вставала раньше всех. Тщательно мела двор, а потом поливала его из шланга. Июнь в Баку – это уже жара. И так приятно рано утром выйти во двор, а там свежесть и прохлада. Врать не буду предчувствия войны особо не было. По крайней мере у родителей. Мама домохозяйка, а отец работал на заводе. По шестидневке. То есть суббота – рабочий день. Отец взял отпуск с 23 июня. Мы планировали съездить на месяц к родственникам мамы в Воронеж. Ехать планировали всей семьёй. Мама, папа, я и старшая сестра. На тот момент мама была в положении. Мы ждали ещё братика. Родиться он должен был где то в августе. Поэтому мы хотели съездить в отпуск спокойно, без спешки.
Вот все вещи уже собраны в чемоданы. Мама передала деньги на билеты своей знакомой, которая работала в железнодорожных кассах. За субботу я весь извёлся. Путешествовать! На поезде! В такую даль! Скорее бы уж суббота прошла. А отец всё никак не приходит с работы. К матери зашла в гости подруга. Кажется её звали Маша. Её знали все во дворе, хоть и жила она в другом районе. В свободное время она гадала. Но, упросить её было очень трудно. Она гадала не более двух раз в день. Сама признавалась, что после гадания чувствует себя очень плохо. В тот день она пришла какая то грустная и потерянная. Мама попросила её «Маша, погадай мне. Мы завтра уезжаем. Мало ли что…» Маша стала гадать. И её фраза запомнилась мне навсегда «Завтра вы никуда не поедете. Будут у вас трудные времена. Но, двух детей ты всё же воспитаешь. Они вырастут и всё будет хорошо». Мама удивилась. Что то ты не то говоришь. Нам уже билеты заказаны. Завтра их принесут. Да и я беременна третьим. Но, Маша только покачала головой. Карты не врут.
На следующий день я проснулся когда уже все встали. Мама на кухне бренчала посудой. Отец читал газету у окна. Я выскочил во двор. Солнце светило во всю. От свежеполитого асфальта тянуло прохладой. Рядом на станции Баку-сортировочная перекликались паровозы. Слышались какие то команды из громкоговорителя. Где то далеко играла музыка то ли из громкоговорителя, то ли из «тарелки» в комнате. А от ворот шла мамина подруга. Быстрым и решительным шагом, прямо к нам. Вошла на кухню, села на табурет. Положила на стол деньги.
- Вот, Варя, возьми деньги.
Мама удивилась:
- Что случилось? Нет билетов на сегодня? Так может на завтра…
- Вы что ничего не знаете? Все рейсы отменены. Билеты не продаются. Война…
Мы и вправду никуда не поехали. Отца вскоре призвали. Мама пошла работать на завод. Потом родился брат. Но, вскоре умер. То ли от недостаточного питания, то ли что то было не в порядке с организмом. От войны у меня осталось ощущение постоянного голода. Битая техника на станции Баку-сортировочная. Наша и немецкая. Детские игрушки из осколков зенитных снарядов. Лучи прожекторов в ночном небе.