Это сентябрьское утро выдалось погожим и тёплым. Пока не прозвенел первый звонок на урок, дети бегали или просто слонялись по двору сельской школы. Она располагалась у дороги, в старинном здании из красного кирпича, окружённая фруктовым садом. Листва на деревьях ещё только-только начинала желтеть, но утренний воздух уже был насыщен ароматом ярких осенних цветов на клумбах. Когда раздался звонок, младшие ученики убежали в классы, и только группа старшеклассников задержались во дворе.
— Ребята, сегодня точно первый урок химия? — Алевтина Попова, несменный комсорг девятого «А», держа портфель двумя руками перед собой, и незаметно бросая взгляды на проезжую часть за территорией школы, спросила у одноклассников:
— Да! — ответил, уверено Александр Баско, коренастый, широкоплечий подросток-спортсмен. При этом он, не теряя времени, умело подтягивался на металлических гимнастических брусьях.
— Но Татьяна Дмитриевна почему-то задерживается! — с тревогой в голосе сказала Алевтина.
— Попова, не парься, начальству и задержаться можно, а вот нам опаздывать нельзя! — воскликнул Сашка Светличный. — Пока училки нет, давайте устроим фотосессию на память! Гляньте, какие наши девчонки сегодня нарядные: коричневая форма и белоснежные фартуки — всё им к лицу! А банты, банты в косичках, так и тянется рука дёрнуть.— Он игриво протянул руку к стоящей рядом однокласснице Вере Чабановой. Та показала ему кончик языка с хитрой, но жёсткой ухмылкой.
— Но и мы, парни, не лыком шиты! — с гордостью сказал Никита Шестопалов, лучший в селе юный бард и музыкант.
— Классика! Белый верх, тёмный низ! Джигиты, одним словом!— поддержал Никиту Сергей Кравченко, отличник, в будущем претендент на золотую медаль.
— Эй, джигиты девятого «А», кончай болтать, звонок прозвенел, пора в класс! — подал команду Юрка Задорнов. Девятиклассники, словно этого и ждали, весело переговариваясь, вошли в широкий светлый коридор сельской школы. Задорнов, шутя, решил изобразить из себя галантного кавалера, вежливо взял под руку Наташку Романенко.
— Надеюсь, Наташа, сегодня обязательно выйдет первая школьная стенгазета? Ты же у нас наиглавнейший редактор! — пробасил он ломким голосом с преувеличенным почтением.
Наташа весело рассмеялась шутке.
— Тише! Опаздываете, ребятушки! — сердитым окриком приветствовала девятиклассников техничка Вера Ивановна. — Звонок минут пять, как прозвенел. Я собралась полы мыть. А вы тут мне мешаете. Уходите скорее с глаз моих, чтобы я вас больше не видала.
В это время, Татьяна Дмитриевна, часто поглядывая на золотые ручные часики, быстрой походкой направилась к школе. «Не успеваю! Совсем опаздываю!» — эти мысли не давали ей покоя. Она охватила внимательным взглядом пустой широкий двор со спортивными площадками. Вздохнула и с горечью подумала: «Звонок давно прозвенел! Даже лоботрясы в классах»!
Её внимание привлекли три окна, которые смотрели на проезжую дорогу, это были окна кабинета химии. В них всегда в утренние часы играло яркими лучами солнце. Но в данный момент именно из этих окон в голубое небо поднимался тонкими струйками сизый дым.
— Пожар! — вскрикнула Татьяна Дмитриевна и, несмотря на свой бальзаковский возраст, побежала к школе, не останавливаясь ни на секунду, пронеслась по коридору. Кожаные чёрные лодочки гулко постукивали каблучками по ещё влажному полу. Она бежала, держась за сердце, мимо Веры Ивановны, застывшей на месте со шваброй в руке. Учительница химии не увидела даже её расширенные от удивления глаза и подскочившие на лоб роговые очки с толстыми линзами.
— Да, дела! — с большим изумлением воскликнула техничка.
— Всякое було, но такого ещё не було! Учителя денно и нощно по ушам ездят, что бегать детям по мокрым полам опасно, могут и шею свернуть. А сама-то, сама бегом на каблуках мимо меня, словно я — химера! Ни тебе здрасте, ни тебе прощай!
Татьяна Дмитриевна резко рванула на себя двери кабинета химии, и в нос ударил слабый запаха серы. И тут, совсем для неё неожиданно, ученик Сергей Кравченко проворно подбежал и накинул ей на лицо мокрую тряпку, прикрыв ею нос и рот учительницы. Она увидела, что створки трёх окон распахнуты настежь, а ученики чинно сидят за партами с такими же белыми масками на лицах. На шкафу с химическими колбами и приборами в противогазе, резиновом фартуке и резиновых перчатках сидела застывшая человеческая фигура, очень похожая на учебный экспонат, но с длинными загорелыми ногами в белых гольфах и чёрных туфлях.
— Что это всё значит? Кто это сделал? Кто староста? Я жду ответа!— шипящим голосом, на одном дыхании, выкрикнула побледневшая учительница.
— Я староста! — ответил спокойно Александр Баско. — Татьяна Дмитриевна, ничего особенного не произошло. Этот инцидент находится под контролем Петра Даниловича, учителя математики. Он только что вышел. — И Баско уверено продолжал объяснять:
— Запах серы уже почти выветрился. Присядьте, — он пододвинул Татьяне Дмитриевне стул, — помните, вчера во время нашей беседы вечером в библиотеке, вы мне намекнули, что занятия по химии начнём с повторения материала восьмого класса. Так? Ну, а сегодня вы немного задерживались, а мы дружно вспомнили, что в последней четверти прошлого учебного года проходили кислоты и опыты с ними. Вот эта задача. — Он открыл учебник.
— Мы всё подготовили по правилам техники безопасности. Посмотрите! — Баско указал на стол, где стояли штативы с пробирками.
— Но мы так же знаем, что Людмила Мухина по этой теме отхватила в прошлом году пару. Но вы по доброте душевной, поставили ей годовую тройку с минусом. — Он указал рукой на девушку, сидящую на шкафу.
— Вот она, собственной персоной, на жалость давит, слезами умывается. Мы проголосовали, и большинством голосов решили, что ей надо дать ещё один шанс исправить оценку в самом начале этого учебного года. Придерживаясь, всё той же техники безопасности, мы надели на ученицу Мухину всю полагающуюся амуницию. Оцените!
Учащиеся разом повернулись и посмотрели на Людмилу. Хотя они молчали, но плечи их мелко вздрагивали от еле сдерживаемого смеха. А Баско рассказывал всё с большими подробностями:
— На штативе было две пробирки: одна с кислотой, вторая с водой. Ей нужно было решить задачку, как разбавить соляную кислоту водой. Результат налицо. — Александр Баско, пряча смешинки в глазах, сурово посмотрел на Людмилу. — Пусть посидит и подумает, как травить товарищей и как начинать учиться в новом учебном году. Её белый штапельный фартук, к сожалению, мы разорвали на маски.
— Разорвали? — учительница резко вскочила со стула, на который её заботливо усадил староста Баско.
— Немедленно все из класса! — Татьяна Дмитриевна наконец-то пришла в себя.
— Они голосовали! Они решили! Эйнштейны! А мне теперь перед директором и вашими родителями краснеть?
— Ой, Татьяна Дмитриевна, пойдёмте скорее на улицу! — воскликнула сердобольная Алевтина Попова. — Вы, наверное, от нервного потрясения стали заговариваться. И всё перепутали! Совсем забыли, кто директор школы, и кто учитель химии? Но мы знаем точно, что вы учитель химии и директор — в одном лице! Или уже нет?
— Ах, оставь Аля, я хорошо помню, кто я, и кто не я! — снова зашипела Татьяна Дмитриевна. — Вы меня связали по рукам и ногам! Я даже крикнуть не могу. Боюсь, тогда вся школа сбежится на мой дикий вопль. Марш на улицу, сколько раз повторять? — хрипло процедила сквозь зубы, с багровым лицом учительница химии.
— А Муха пусть сидит на шкафу, ей не вредно, потому что в противогазе она. — сказал Юрий Задорнов спокойным, но твёрдым голосом. — С ней опасно присутствовать на уроках химии, то ли ещё будет! Но если только пообещает учить уроки впредь, то со шкафа снимем.
— Людочка, девочка моя, ты обещаешь учить уроки, но не только химию? — ласково уговаривала ученицу Татьяна Дмитриевна, стоя перед шкафами и сложив руки крестом на груди.
— Угу, угу! — невнятно промычала и закивала противогазом Людмила Мухина. Она боялась, лишний раз пошевелиться, так как старый, видавший виды шкаф, скрипел под тяжестью её тела.
Татьяна Дмитриевна открыла двери класса и, легонько подталкивая в спину учеников, твердила:
— Выходите! Быстрей, быстрей!
— Вы куда опять всем скопом? — закипела не на шутку техничка взорвавшимся вулканом. — Урок ещё не закончился. Звонок я не давала. Совсем от рук отбились? Туда - сюда шныряете, как те блудливые коты! Меня премии директор лишит, а вам по поведению…
Она держала в одной руке медный школьный звонок и вдруг резко замолчала, прикрыла рот свободной рукой, когда увидела, что за спиной одного из учеников, на цыпочках, пригнувшись, крадучись идёт сама директор школы.
— Вера Ивановна, — прикладывая палец к губам, обратилась к техничке Татьяна Дмитриевна, — пожалуйста, не шумите! Мы тихонечко, чтобы в других классах дети ничего не услышали. Хорошо? — И директор премило ей улыбнулась, оставив стража чистоты и порядка в полном смятении.
— Татьяна Дмитриевна! — девятиклассники дружной стайкой окружили учительницу химии,
— теперь мы на сто процентов уверены, что Муха то есть Мухина запомнила этот урок на всю жизнь. Даже своим детям и внукам расскажет, так ведь, Люда? — с надеждой в голосе спросил Саша Баско.
— Не верю! Пусть повторит последовательность действий химического опыта! — бойко потребовала Наташа Романенко.
— Только пусть скажет громко! — добавил Юрий Задорнов.
— Да-да-да! Знаем, как она умеет себе под нос бубнить и заикаться! —поддержал Юрия Сергей Кравченко .
— Ребята, я всё помню, помню! Разве маленькая? Как вы меня достали! — с обидой в голосе проговорила Люда Мухина. — Ну, берёшь две пробирки. В одной вода, в другой кислота. И осторожненько по стеночке колбы, медленно вливаешь воду в соляную кислоту и — всё!
— Пш;и;и! Ба;ба;х! Взрыв, ожоги и никаких детей и внуков! — воскликнул, Светличный задыхаясь от смеха, хватаясь за живот.
— Неисправимая двоечница! — с досадой махнул рукой на Людмилу староста Баско…
И тут раздался пронзительный звонок. Татьяна Дмитриевна открыла глаза. Она лежала в своей уютной постели. Перевела взгляд на настенные часы, озабочено вздохнула и подумала: «Приснится же такое! Как кино! Но пора на работу. А вдруг сон в руку»?
Ноябрь 2023г