Пленных было много. Очень много. Командование, чтобы немного "разгрузить" тыл, куда их отправляли, и учитывая особые современные реалии, решилось на непопулярный шаг: разрешить одной из частей, находившейся недалеко от границы, "сортировку" пленных, т.е. провести опросы и, желающих ехать к себе на родину, отправлять без проволочек. Тех, кто выражал твердое желание остаться, с условием возвращения на фронт (естественно, на противоположной стороне), так же оформлять незамедлительно.
Были даны соответствующие указания и особенное ударение было сделано на отсутствие любой агитации. По этому поводу был зачитан приказ.
В кабинет Виктора вошел дежурный и доложил, что первая десятка пленных прибыла. Виктор порывисто встал и направился в помещение, которое приспособили под эту необычную процедуру.
У стены стояли стулья, на которых сидели грязные, уставшие воины. При виде полковника все встали, но как-то нехотя, раскачиваясь, то ли от усталости, то ли от пренебрежения к "ворогу-рашисту".
Виктор махнул рукой: садитесь!, а сам пошел к большому столу.
Осмотрев минуту-другую пришедших, отметил, что некоторые лица в ссадинах, все небритые, заросшие и напряженные.
- Значит расклад такой - громко и четко начал Виктор, - сейчас идёте на помывку. После неё всех постригут налысо во избежание вшей, побреют, каждому выдадут новый комплект обмундирования без опознавательных знаков. Свою одежду будете складывать там, где укажут. Из карманов заберите всё, что нужно, так как она пойдет на сжигание. Затем вас накормят, после чего разговор продолжим.
За время, которое у вас будет, обдумайте свои дальнейшие действия. Перед вами два выбора: кто хочет возвратиться домой, говорите. У каждого семьи, родители и прочее. Мы даем проездные документы, небольшую сумму наличными, сухой паек и автобусом едете до границы. Там вас передадут пограничникам. На этом наша миссия закончится.
Второй вариант - остаться у нас, но с условием возвращения на фронт, понятно - на нашей стороне. Кто готов к этому - тоже говорите. Определим по навыкам, можем учесть пожелания. Всем всё ясно? Если возникнут вопросы - зададите. Сейчас все кладёте мне на стол свои документы. Встать и приготовиться к выходу!
Сидя уже в своем кабинете, Виктор стал рассматривать паспорта, военные билеты, предписания, удостоверения, какие-то затёртые бумажки с печатями, в общем разнобой: не у всех были военные билеты, не у всех были паспорта. Самому молодому было 19 лет, самому старшему - 51.
Часа через два перед ним стояли пленные, на которых уже можно было спокойно смотреть: чистые и опрятные. Виктор жестом приказал им сесть:
- Итак, начнем.
Он взял в руки первый документ...
Первые три человека решили возвращаться. Разговор с каждым из них был недолгим. Было видно, что вопрос рассмотрения двух вариантов для них не стоял. Решение было однозначным: домой.
Виктор взял следующий военный билет. Еще не называя фамилии, он увидел, что поднялся молодой человек в ожидании своего вызова.
Высокий, с военной выправкой, внимательным взглядом, он невольно вызвал у Виктора симпатию. Пробежал глазами по строчкам военного билета: офицер. "Да, чувствуется наша военная косточка".
- Что решил, капитан?
- Продолжить службу! Здесь!
- Всё хорошо обдумал?
- Так точно!
- Хорошо. Вопросы есть?
- Так точно. Вернее не вопрос, а просьба личного характера. Разрешите?
- Да, слушаю. Расслабься, капитан, ты же не на службе, - стараясь смягчить тон, сказал Виктор.
- У меня просьба, - волновался он, - помогите забрать сюда моих родителей - отца и мать.
Виктор слегка напрягся: неожиданно.
- Где живут? Чем занимаются?
Капитан назвал местность и продолжил:
- Мама - врач, отец - механик. Дом разбомбили, живут у соседей. Сестра погибла в доме. Когда пришли на пепелище, то нашли только один босоножек, - чуть опустив голову, негромко произнес он. Потом резко ее поднял и четко сказал: - я должен идти!
"Да, - подумал Виктор, - такой без колебаний ринется в бой."
- Ты же понимаешь, что я не могу ничего обещать, но сделать то, что в моих силах, постараюсь.
- Да, я понимаю. Спасибо.
- Садись!
Следующие два человека изъявили желание возвращаться домой.
Виктор взял очередной документ. Мальчишка. 19 лет. Называя фамилию, услышал что парень встал и что-то положил на стул, стоящий позади него.
- Что там у тебя? Покажи.
Юноша взял в руки сломанный кларнет.
- Играешь?
- Грав (играл - укр.яз.).
Перед Виктором стоял очень худой, бледный, невысокого роста "воин". Между шеей и воротником было такое пространство, что туда свободно вошла бы еще одна шея.
"Ну какой к чёрту из него воин? - невольно подумал Виктор, - в чем только душа держится?"
- А как получилось, что инструмент поломан?
- Мiй командир* його зламав. Вiн дуже нервував, коли я грав, весь час сварився i одного разу вирвав у мене з рук та й зламав. (Мой командир его сломал. Он очень нервничал, когда я играл, постоянно ругался и однажды вырвал у меня из рук и сломал.)
Говорил он очень тихо, даже показалось, что всхлипнул.
Когда он говорил, то Виктор заметил, что у паренька нет передних зубов.
- Ну, а зубы где потерял?
- Та це ж вiн й вибив. Вдарив мене по обличчю, по зубах, так я юшкою** и вмився. (Так это он и выбил. Ударил меня по лицу, по зубам, так я кровью и умылся.)
Волна бешеной ярости окатила Виктора: "Сволочь! Мразь!" - мысленно обзывал он невидимого "командира".
Он перевел дух:
- Ну, что решил, солдат?
- До дому буду вертатись (домой буду возвращаться).
- Кто тебя дома ждет? Родители? Девушка?
- Нема у мене никого. Я з дитячого будинку. I дiвчини також нема. (Нет у меня никого. Я из детского дома. И девушки тоже нет).
- Хорошо подумал?
- Так (да), - тихо, с долей какой-то неуверенности, произнес он.
- А ты где-то учился играть на инструменте?
- Так. В музичному училищi на останньому курсi, звiдсi мене i забрали (Да. В музыкальном училище на последнем курсе, оттуда меня и забрали).
- А жил ты где?
- В гуртожитку (в общежитии). Там хлопцi всi були хорошi (там все ребята были хорошие).
Виктор вздохнул:
- Ну, будь по-твоему. Раз решил - возвращайся.
Он чувствовал, что парень колеблется, что нужен малейший толчок и он переменит свое решение, но Виктор не имел на это право.
Полковник взял в руки затасканный паспорт следующего. 51 год:
- Что решил, служивый? - обратился он к зрелому мужику. У того был уставший, но вместе с тем злой, с неподдельной решимостью, взгляд. Виктор понял, что мужик настроен серьезно и только на борьбу. Крепкий, ладный и, Виктор обратил внимание на руки, сжатые в кулаки.
- Я хочу на фронт! У меня личный счет! - он повернул голову в сторону капитана, - не меньший, чем у него. Кивнув головой в сторону "музыканта", добавил: - и за мальчишку надо поквитаться.
Виктор, стараясь сохранить спокойствие, невольно ощутил в душе гордость: "Ну кто одолеет такой народ? Народ, который "за себя и за того парня"?"
- Дома кто-то ждет?
- Некому. Все погибли.
Неожиданно поднялись оставшиеся еще два человека и встали рядом с мужиком:
- Мы тоже решили идти на фронт. Если можно - отправьте в одну часть всех нас.
Виктор встал, стараясь подавить эмоции:
- Я не занимаюсь распределением, но начальству доложу.
Вызвав дежурного, Виктор передал ему документы, разделенные на две части, и приказал одних отвести к интенданту, остальных к дежурному офицеру по части.
Оставшись один, Виктор почувствовал усталость: "Чёрт! Всего десять человек, а впечатление, будто занимался тяжелым физическим трудом."
Дверь широко распахнулась и вошел Сергей - очень давний, очень надежный и очень настоящий друг:
- Ну что, Витюха, отстрелялся?
- Ты знаешь, Серега, так устал, будто вагоны разгружал.
- Эмоции, брат, эмоции...
- Жалко мне этого двадцатилетнего пацана. Что его там ждет? Снова забреют на передовую. Неужели сам не понимает? Или от отчаянья, слабости, наивности?
Вошел дежурный и по форме доложил, что один из пленных просит его принять.
- Пусть заходит.
Он догадался: "музыкант".
В дверях парень остановился.
- Заходи. Не стой на пороге. Ну, что у тебя?
- Я не хОчу вертатися. Дозвольте менi залишитися, хоч й на фронт (я не хочу возвращаться. Разрешите мне остаться, хоть и на фронт).
- Хорошо, - коротко сказал Виктор и приказал передать пленного дежурному по части.
Оставшись вдвоем с Сергеем, спросил:
- Ну вот скажи мне - какой из него вояка?
- А что это у него в руках было?
- Сломанный кларнет. Он же учился в музучилище. С этими обломками не расстается. Что с ним делать? Жалко его.
Сергей улыбнулся:
- А ты усынови его...
- Издеваешься?
Друзьями Виктор и Сергей были с самого детства, так как семьи обоих были очень дружны, причем с молодости. Виктор, как и Сергей, были потомственными офицерами. Вместе получали звания, вместе служили в гарнизонах и почти никогда не расставались. Отцы тоже продолжали дело своих предков. Иной судьбы даже не представляли. "Есть такая профессия - Родину защищать!".
- Не пристроить ли его в полковой оркестр? Как ты думаешь, Серега?
Сергей приобнял Виктора:
- Эх, добрая ты душа, Витюха, весь мир обогрел бы и накормил. Ну, поговори с Сан Санычем. Пусть послушает этого паренька. Может что-то и получится. А пока идем к генералу на доклад. Я за тобой и зашел, чтобы вместе доложиться.
Идя по коридору штаба, они услышали надсадно-странный звук из "красного уголка". Дверь была приоткрыта. Спиной к дверям стоял "музыкант" и старался извлечь из обрубка кларнета какие-то ноты.
Виктор аккуратно прикрыл дверь:
- Держись, "музыкант"! Всё будет хорошо.
* - в украинской грамматике русская буква "и" читается как "ы".
** - "юшкою вмився" - переносное от фразы "кровью умылся".