Был такой писатель Лев Шейнин. Специализировался он на уголовной тематике.
Его «Записки следователя» имели оглушительный успех у читателя.
Даже по прошествии многих лет «Записки» были переизданы полуторамиллионным тиражом в достопамятной «макулатурной серии», наряду с книгами Дюма, Дрюона и др мэтров массовой литературы.
Дело Шейнин знал. Много лет он работал в органах внутренних дел, в юстиции, достиг высших чинов в Прокуратуре СССР.
В 20-е годы прошлого века он дневал и ночевал в первой бригаде ленинградского ГУБУГРОЗЫСКА, специализировавшейся на борьбе с самыми тяжкими уголовными преступлениями.
Работал и набирался впечатлений для будущих книг, а пока изредка публиковал статьи и очерки в журналах и газетах.
Возглавлял легендарную Первую бригаду Сергей Иванович Кондратьев.
В 1954 году Кондратьев вдрызг рассорился с Шейниным.
Предметом ссоры была Правда.
К моменту появления шейнинских «Записок следователя» у Сергея Ивановича уже были написаны и отредактированы воспоминания о работе в уголовном розыске. В рукописи шла речь о настоящих людях, реальных, а не выдуманных обстоятельствах самых громких уголовных дел. Восемьсот страниц жёсткой и правдивой истории.
Особенно возмутила Кондратьева ложь о знаменитом бандите Лёньке Пантелееве.
Из отпетого уголовника Шейнин сделал розового романтика, почти Робин Гуда, влюблённого в красивую женщину. Ничего общего с правдой жизни. Кровавый налётчик был убит наповал первым же выстрелом в засаде на Можайской улице.
Труп Лёньки был выставлен для обозрения в мертвецком покое Обуховской больницы, и туда в течение трёх дней валом валил народ.
Но эта «правда из мертвецкого покоя» не укладывалась в авторский набор штампов и клише, которыми набил руку ловкий Лев Шейнин.
Вернувшись домой от сановного юриста-писателя, проспорив несколько часов и не доказав ему ничего, Кондратьев всё сжёг.
-Не хотите знать, как было всё на самом деле,- не надо! Живите иллюзиями…
(Прискорбные обстоятельства этой истории рассказала писателю – детективщику Николаю Александрову дочь Кондратьева, о чём он поведал в своей книге «Мы из розыска»).
Сомневаюсь, что поступок Кондратьева мог быть вызван какими-то посулами или запугиваниями. Хотя Лев Абрамович Шейнин, профессионал ночных допросов, заместитель Вышинского и Руденко,( сам, впрочем, не раз попадавший в опалу и даже в лагерь на Колыму), способен был на многое.
Добавляло драматизма то обстоятельство, что совсем недавно беззаветного сыщика Кондратьева отправили, без его согласия, в отставку в пятьдесят два года.
Но и в простую горячность профессионала розыскника верится с трудом.
История давняя, история тёмная.
Остаются вопросы. Актуальные и для нас. Надо ли биться за правду? Как правда литературы соотносится с жизнью? Какова ответственность писателя за искажение истинного положения? Имеет ли право творец на подобное «преобразование» факта?
Иллюстрация: Даши Намдаков