Глава первая
РАСПЛАТА
Всего четыре года назад хрупкая юная девушка стояла в белом подвенечном платье перед алтарем церкви и звонким голосом, от сдерживаемых слёз, давала клятву верности нелюбимому мужу Борису. Замуж Анна выходила по воле и благословению родителей, навсегда запечатав в глупом сердце образ Ульяна, своей первой и несчастливой любви.
Анна (26.06.1895) была четвёртым ребенком в семье, где росло еще девять детей разного пола и возраста. Ульян же вырос в зажиточной семье, и жениться не спешил, искал невесту побогаче.
Гражданская война (1917-1922) внесла свои коррективы в судьбы людей. Провожая мужа на войну (1918), Анна заливалась слезами, не зная, как будет жить дальше с тремя малышами: трёхлетним Виктором (1915), двухлеткой Федором (22.02.1916) и грудной Маняшкой (16.06.1918). «Самое главное, - говорил на прощание ей Борис, - сохрани детей от голода и смерти!».
Анна выполнила просьбу мужа — детей сохранила. А сегодня она получила весточку с фронта от мужа, в котором он писал, что война продолжается и конца ей не видно, но его комиссовали по причине ранения и обморожения пальцев ног. «Жди меня, Нюра, скоро вернусь домой! Обниму тебя и деток!» - на такой оптимистической ноте закончил своё письмо Борис.
Молодая женщина уронив письмо, написанное химическим карандашом, упала на колени перед иконой девы Марии в углу съёмной квартиры, расположенной в подвальном помещении многоквартирного дома. И завыла в голос, предчувствуя беду. Перепуганные дети тут же хором поддержали мать, но она только цыкнула на них, и ребятишки послушно умолкли.
Анна теперь уже молча стояла на коленях перед зажженной лампадкой и не знала о чём просить Бога? Как замолить свой грех, который она совершила? Как его утаить от мужа, ведь все в округе уже о нем догадывались и, при встрече с ней, перешептывались между собой? Она согрешила перед Богом и мужем, и нести ей теперь этот тяжкий крест пожизненно.
Медленно и тяжело Анна поднялась с колен и подошла к стене, в которой почти под самым потолком находилось маленькое оконце. Она видела только ноги прохожих, проходивших мимо: мужские, женские, детские. Все шли мимо, и никому не было дела до Анны. Мать ее осудила, но пожалела и простила. Теперь дело стояло за мужем: сумеет ли он принять новость и простить ее? Ей хотелось убежать от позора, но куда убежишь от детей, когда в тебе дозревает плод грешной любви?
Анна решила ничего не отвечать мужу, он знал, что она была малограмотной: читать по слогам умела, а писать так и не научилась, несмотря на свою сообразительность. И на его редкие письма так же редко он получал ответы, написанные под диктовку чужой рукой.
«Да собственно, что Борис со мной сделает теперь? -мысленно успокаивала себя Анна. - Ну, побьёт для собственного успокоения. А как же еще? Виноватая. Но он же любит меня и никогда не бил до этого. Детей любит, они окружат его со всех сторон и возьмут в плен своей детской любовью. И надо же было всему этому случиться?!».
На глаза навернулись слезы, отчего они позеленели и стали ярче. Глаза Анны на многих мужчин производили впечатление своей неотразимостью, какой-то колдовской притягательностью. Сейчас она жалела себя, злилась на Ульяна, что воспользовался её прежними чувствами к нему, женской тоской тела по мужской ласке. Два года она боролась с искушением, а потом не устояла перед жаркими поцелуями своей первой любви. Теперь Ульян-холостяк сидит в своей семье перед отцом с честными глазами, а ей нести одной ответ перед мужем! И Анна снова залилась слезами от запоздалого раскаяния.
Она родила Зиночку осенью (19.09.1921) в неурожайный год, и сам Бог вернул Бориса живым с фронта ей на помощь.
ИСТОРИЧЕСКИЕ ФАКТЫ
В 1921-1922 годах в России произошел первый голодомор: крупнейшая невоенная катастрофа в европейской истории после Средневековья. Голод унес более 5 млн человек по приблизительным оценкам.
Социально-гуманитарная катастрофа случилась в результате переплетения негативных факторов: страна пережила Первую мировую и Гражданскую войну. Голодало Поволжье, Южный Урал, Приуралье, Кавказ, Украина и Крым. Люди гибли не только от недоедания, а так же :от тифа, холеры и оспы. Обезумевшие, от голода, родители отбирали у своих детей еду. Появилось много приютов для беспризорников и «подкидышей». Аборты были запрещены, лишних детей прокормить родители были не в силах.
Американцы развернули кампанию по вакцинации населения России. Люди боялись и считали прививки «клеймом дьявола». Тогда еду стали выдавать только после прививки. В итоге американскими вакцинами привили свыше 10 миллионов человек России, чем остановили эпидемию тифа.
Глава вторая
СЮРПРИЗ, КОТОРОГО НИКТО НЕ ЖДАЛ
Невысокий мужчина в солдатской шинели, с вещмешком на плече свернул на знакомую улицу. Он шел домой, прихрамывая на одну ногу, небритый и худой, после трех лет ужасов войны. Спустился по лесенке, ведущей вниз. Услышал за дверью детские голоса и пение жены, отчего сердце его забилось так сильно, что трудно было проглотить голодную слюну. Наконец-то, он дома!
Борис толкнул незапертую дверь и сразу оказался в большой кухне, наполненной паром. Анна, склонившись над корытом, стирала белье и напевала песню. Мальчишки первыми заметили чужого солдата и притихли, прекратив потасовку за спиной матери. На Бориса смотрели его родные дети и не узнавали в нем своего отца. А он поражался тому, как выросли без него дети. Трёхлетняя Маня, которую он видел грудничком, испуганно подбежала к матери и крепко обхватила своими ручонками ее стройные ноги под длинной нижней юбкой. Девочка была копией Анны.
Муж топтался на пороге кухне, словно чужой. Анна прекратила петь, заметив, что девочка показывает пальцем на дверь и что-то торопливо пытается ей сказать. Разогнула уставшую спину и увидела на пороге мужа. На лице ее отразилась целая гамма разных чувств и эмоций, которые менялись, как в калейдоскопе: удивление, радость, испуг, вина и ожидание.
Борис только заметил, как похорошела и расцвела его Аннушка, его любимая Нюра. Ее длинная коса наполовину расплелась, спускаясь по полной груди, которую облепила влажная нижняя рубашка. Волосы от горячего пара ореолом украшали ее раскрасневшееся мокрое лицо. Большие зеленые глаза блестели от близких слез. Она была такая родная и желанная! Уронив к ногам вещевой мешок, Борис сделал первый шаг жене навстречу.
Но Анна продолжала стоять у корыта с водой, не выпуская из красных рук какую-то постиранную тряпку. Маняшка продолжала жаться к материнским ногам, готовая в любую минуту поднять рёв. Мальчишки-погодки напряженно наблюдали за взрослыми, пытаясь узнать незнакомца. «Здравствуй, Аннушка! Я вернулся», - и Борис сделал несколько шагов по направлению к жене, внезапно побелевшей в лице. Еще ничего не замечая, уставший с дороги, Борис обнял свою любимую.
У Анны не было сил и смелости даже поднять мокрые руки для ответного объятья. Сердце её учащённо билось от страха. И в этот момент Борис услышал детский плач: не возле ног Анны, а откуда-то из глубины комнаты, служившей всем спальней.
Шестилетний Витя выбежал из кухни в комнату и вскоре вернулся с крохотной темноволосой девочкой месяцев трёх-четырёх, плотно запеленованной то ли в теплую пеленку, то ли в косынку. Видимо, сын хотел обрадовать отца, о возвращении которого рассказывала мама и познакомить свою младшую сестренку с папой. Малышка была похожа на Маню, которую видел Борис перед уходом на фронт. Но его Маня стояла возле матери.
Ничего не понимая, Борис молча отстранился от жены и внимательно посмотрел на нее, ожидая объяснения. Дурное предчувствие уже засосало где-то под ложечкой. Анна была похожа на скульптуру из городского парка. Застывшая от ужаса, белое лицо, опущенные ресницы, только руки были еще живыми: красными и распаренными от горячей воды, они теребили мокрую тряпку.
«Это чей ребенок?» - растерянно и тихо спросил Борис, словно сам у себя. И услышал радостный голос Витюшки: « А это наша Зинка!». Мальчик протянул отцу, плачущую и извивающуюся в коконе, малышку. Словно во сне, Борис машинально подхватил сверток на руки, видя, что сыну было тяжело удержать девочку. Всё ещё надеясь, что это какое-то недоразумение, он взглянул в лицо девочки. Она перестала плакать и затихла в его руках. На Бориса глядели зеленые глаза жены, точно такие же были у Мани. Два ярких крыжжовника на крошечном курносом личике ребенка.
Мужчина медленно опустился на табурет возле длинного кухонного стола из грубых досок. Неожиданно разболелась и заныла раненная нога, защемило сердце. А девочка на руках улыбалась невинной улыбкой маленького ангела. Медленно до сознания Бориса стал доходить содеянный грех своей Аннушки.
Анна внезапно ожила, метнулась к печке, засуетилась, вытащила ухватом котел с горячей картошкой в мундире, остервенело нарезала хлеб тонкими кусками. Она ожидала и боялась реакции мужа на своей сюрприз. А Борис держал на руках маленькое тщедушное тельце в тугой пеленке, словно чурбанчик с круглыми кошачьими глазами и не мог полностью придти в себя, словно получил контузию. В его ушах звенело, мысли путались.
«Беги скорее за бабушкой, - незаметно шепнула Анна пятилетнему Федору, - скажи ей, чтобы бежала к нам, папка вернулся!». Мальчик быстро выскочил за дверь, на ходу натягивая пальтишко старшего брата. Анна несмело подошла ближе к мужу и протянула руки к ребенку: «Ее пора кормить». Это была первая фраза, произнесенная Анной за все время пребывания мужа в квартире. Борис очнулся, вздрогнул от голоса жены и молча вложил живой сверток в протянутые руки жены.
И только тогда девочка заплакала, требуя грудь. Анна с ребенком торопливыми шагами вышла из просторной кухни в маленькую спальню. Подальше от мужа.
Глава третья
ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА
На кухню вошла запыхавшаяся мать Анны, держа за руку внука. В другой руке у нее была кошёлка со своими домашними запасами. Тёща Бориса была немкой-колонисткой из Нижнего Новгорода, но после его призыва на фронт, перебралась поближе к своей дочери.
Она была чистоплотной и хозяйственной женщиной. Носила шляпки, блистала в кулинарии и была доморощенным ветеринаром. Однако, часто лечила и людей с помощью целебных трав.
В юности Катрин влюбилась в парня без рода и племени. Бывшим воспитанник детского приюта, куда в младенчестве был доставлен под дверь темной ночью в корзине для белья. Кто он и чей сын - никто не знал. Младенцу дали имя Василий, дали и фамилию, а датой рождения записали дату его появления в приюте. И мальчик вырос среди таких же сирот. Рано стал работать и проявил самостоятельность.
Родители Катрин категорически были против отношений, а тем более женитьбы молодых людей. Василий был не пара для их образованной дочери из порядочной семьи. Другой веры, другого воспитания. Молодые вступили в тайный сговор. Василий выкрал свою невесту и обвенчался с ней в маленькой церквушке, где сумел уговорить батюшку на срочное венчание. Так Катрин покинула обеспеченную интеллигентную семью, став женой «голодранца и басурмана» по мнению их немецкой общины. Без родительского благословения и помощи молодые справлялись с трудностями сами, как умели. В неурожайный год (1891-1892г.) Катрин Штейнмиллер (мать Анны) родила своего первенца Александра и следом за ним Сергея. Из десяти детей только Ольга умерла в детстве.
А сегодня мать непутевой грешницы Анны спешила уберечь ее от беды. Борис сидел за кухонным столом, уронив голову на скрещенные руки. Катрин выдохнула из легких воздух и смело направилась к зятю, крикнув детям: « Будем праздновать праздник! Папка ваш вернулся живым!». Подошла к зятю, едва коснулась ладонью его заросшего затылка, еще раз. И, словно, сняла тяжесть с души Бориса своим материнским прикосновением, которого он не знал, и стерла его тяжелые мысли своей теплой и ласковой рукой. Он поднял голову со скупой мужской слезой на щеке, встал с места и, повинуясь внезапному порыву души, обнял тещу. «Как же так, мать? Как же она могла?» - вопрошал он в недоумении и был похож в своей обиде на маленького мальчика. А Катрин шептала ему на ухо какие-то слова надежды, которые отогревали душу солдата. «Поздоровайтесь с отцом», - сказала мудрая теща, зная, что детские сердца наполнены любовью к своим родителям. Дети уже смелее подошли к отцу, он неуклюже гладил их головки, целовал макушки, а они, как котята, ластились к нему.
Катрин ловко расставляла на столе посуду, доставала из кошелки съестное, утреннюю выпечку, овощи с рынка, небольшую бутылку с самогоном с тряпичной затычкой - всё, что нашла в доме и прикупила по дороге к дочери.
Анна, покормив малышку и укачав ее, уже смелее вышла из спальни. Она успела причесать волосы и уложить косу в тяжелый жгут на шее. Платье на ней сидело ладно, подчеркивая прелести молодой женщины, которая знает магическую женскую силу.
Борис смотрел на нее, пытаясь не представлять ее в объятьях другого и не мог. Любовь и ненависть схлестнулись в душе мужчины. Ему хотелось любить ее и убить. Но дети...дети...как они будут расти без отца и матери? Как тесть в приюте? А Катрин посадила Анну рядом с Борисом, деток- напротив родителей и сама села. И они дружно чистили картошку от «мундиров», ели селедку с луком, выпили по чарке самогона за возвращение хозяина, потом по второй - за счастье в доме. Остатки в бутылке Катрин убрала в кошелку до завтра. От греха подальше. Пили чай со сдобными булочками, в доме пахло корицей. Было уютно и тепло.
Борис захмелел, после непривычного праздничного ужина, дальней дороги, стресса. Всех разморило, напряжение спало. Волны любви гуляли от одного члена семьи к другому. Катрин забрала троих полусонных детей с собой, оставив малышку с Анной и Борисом. Шепнула что-то на прощание на немецком языке дочери, потом — зятю по-русски и ушла.
Анна налила в корыто теплой воды, положила на табурет полотенце, чтобы муж обмыл дорожную пыль со своего измученного тела тут же на кухне. И скрылась в спальне первой. В чистой нижней рубахе до щиколоток она ждала мужа под одеялом, словно в свою первую брачную ночь. Нервный озноб пробегал по ее горячему молодому телу. Она слышала, как Борис на кухне покрякивал от удовольствия, обтираясь мокрым полотенцем. Потом сидел на кухне молча, не решаясь войти в спальню. Они оба отвыкли за три года друг от друга, но желание обоих не угасало.
Борис продолжал бороться с усталостью, с обидой на жену, но сытый желудок его разморил. Он встал и направился в спальню к своей молодой жене, к ее грешному и жадному до любви, телу. А в их изголовье, в маленькой люльке, посапывала уменьшенная копия Анны - чистая и невинная душа Зинка.
Глава четвертая
СЕМЬЯ САПОЖНИКА-НАДОМНИКА
Судачили бабы на колонке с водой, и на рынке судачили про семью Николаевых: кому-то было жаль неразумную влюбленную молодую бабу, а кто-то винил во всех семейных неурядицах этих распутниц, кто сочувствовал солдату. Зиночка была первым внебрачным ребёнком закоренелого холостяка Ульяна. Но собственно говоря, ребёнок его мало интересовал, просто появление девочки льстило его мужскому самолюбию. А страстная и преданная любовь молодой солдатской жены Анны согревала холодную душу Ульяна. С приходом Бориса с фронта связь оборвалась.
Анна же ходила по городу с ровной спиной и высоко поднятой головой, зеленые глаза с острыми зрачками заставляли сплетниц боязливо замолкать при ее появлении: никто не хотел натыкать на остроту языка молодой женщины. Жизнь Анны и Бориса со временем наладилась, они вместе растили детей, которых им послал Бог, только для Анны ее младшая дочь Зинка была вечным напоминанием о грехе, совершенным с Ульяном. В душе она продолжала его любить первой любовью и скучала по его телу, но ребенок от него был ей карой за безумную страсть.
После возвращения с фронта Борис снова приступил к работе сапожником. Только работал он теперь не в артеле сапожников, а стал надомником. Обмороженные пальцы ног часто белели, словно обескровленные и мерзли, рана ныла в дождливые погоды, поэтому Борис снимал с ног старые валенки только летом.
Анна устроилась рабочей на фанерную фабрику. И, благодаря бойкому правдолюбивому характеру, быстро выбилась в ряды активисток, стала активным членом профсоюза фабрики. Ей было 27 лет, в семье росло четверо детей, но Анна сохранила девичью стройность и была живая, как ртуть. Домашние дела она делал быстро и на автомате. Ей нравилась общественная деятельность больше, чем дом, хотелось быть на виду, гореть идеями и туда направлять всю свою энергию.
Возвращаясь домой после работы, Анна заставала мужа за усердной работой, но ее не проведешь! Она проворно скидывала с ног валенки и сапоги, в зависимости от сезона, и бежала через большую комнату босиком к Борису, начиная медленно ходить вокруг него кругами, как колдунья.
- Аха! - восклицала Анна с возмущением, - Ты опять только проснулся?!- сердилась жена на мужа, нащупав, маленькими ступнями босых ног на досках пола, еще не остывшее место после Бориса.
Он оправдывался, юлил, но разве против смекалистой Анны устоишь?
- Да я просто прилег на минуточку, устал сидеть. Дочек уложил спать и закимарил сам. Видишь, даже до постели не ходил? Ну, что ты серчаешь на меня, Нюрочка? Смотри, сколько заказов уже сделал!
Борис знал вспыльчивый, но отходчивый характер жены и не принимал близко к сердцу ее женские упреки.
Зина подрастала вместе со своими братьями и Маняшкой- любимицей Анны, но она сильно не ощущала дефицита материнского внимания. Целыми днями она крутилась возле ног Бориса, которого звала «папа». Сперва подползала к нему на четвереньках, на веселый стук молоточка по мелким гвоздикам, потом встала на ножки и зачарованно наблюдала за работой его ловких рук. И Борис на секунду прекращал стучать, чтобы погладить по головке свою темноволосую дочь Зинку-Козу.
Так родители прозвали девочку за ее ловкость и энергию. Она росла аккуратной и хозяйственной девочкой, словно маленькая взрослая хозяюшка, копируя своего отца, бывшего солдата. Услужливо подавала ему гвоздики из железной коробочки, которыми он прибивал набойки на каблуки обуви заказчиков. Запах ваксы ей был знаком с пеленок. Она смотрела, как отец доводил до лоска кожу обуви сперва щеткой, потом тряпочкой до такого глянца, что можно было смотреться в свое отражение. Подавала отцу моток дратвы и смотрела, как он огромной кривой иглой скреплял детали обуви. Перед ним стояла железная «лапа», похожая на ногу Бабы-Яги, на которую натягивалась обувь.
Из детей маленькая Зина была дружна с семилетним Федором- добрым и озорным старшим братом, она бегала за ним хвостиком. Пятилетняя Маняшка уже выполняла по дому мелкие поручения матери, делала все быстро и без особой прилежности, как мать, и убегала во двор к подружкам. А маленькая худышка Зинка с тряпицей в руке ходила с важным видом по кухне и пыталась устранить недоделки сестры.
Весной 1924 года родился Толик , спустя два с половиной года после возвращения домой Бориса. А еще через два года летом 1926 в семье появился последний шестой ребенок - Ванечка.
Материальное положение семьи становилось бедственным, одежда детей переходила друг другу по наследству, поэтому младшие дети следили за старшими, чтобы те не рвали одежду на ледяных горках. Валенок всем не хватало, гуляли на улице по очереди. Последним детям из очереди доставались мокрые валенки, в которые они быстро запускали ноги и убегали на улицу, пока отец не проверил.
Здоровье Бориса стало резко ухудшаться после рождения Вани, он всё больше времени проводил в кровати. Нога распухла и стала синеть. Денег на лечение не было. Началась гангрена.
(Продолжение
http://proza.ru/2024/01/03/1728