Ангелы и демоны фильки суханова третья часть 3

               
Ванхо отправился в путь когда утреннее солнце, едва окрасило в розовый цвет , край небесного склона.
Цыкнув на поднявшихся следом собак, Ванхо приказал им: «Сторожить Наття».

Молодой охотник, уходил налегке. И лишь неразлучная винтовка, самого последнего выпуска,  Тульского  оружейного завода, нашла свое обычное место, за плечами Ванхо.
Эту военную винтовку, охотник приобрел год назад у лагерного охранника, отдав за нее шкуры трех чернобурых  лис и пяти килограммового подростка осетра.
Ванхо не пошел по берегу протоки. Решив срезать приличный кусок пути, он отправился через тайгу, напрямик.
Ханты не боялся заблудиться или сбиться с намеченного, короткого пути. Ванхо, как и весь его народ, был «дитя природы». В народах, веками живущих в единении с природой, сохранились  инстинкты, присущие первобытным людям планеты. Особое чутье, помогающее  выжить людям лесов и тундры, в самых экстремальных ситуациях.

 Они, как птицы или дикие звери, имели в себе «внутренний компас». И многие другие особенности, присущие многим животным.
Особо талантливые из угров, к которым относились, практически все шаманы, могли  с очень большой точностью, предсказывать погоду.
По неведомым, другим людям признакам, они угадывали места скопления рыбы, предсказывали  каким будет лето. Ягодным или пустым. По одному только запаху, могли определить лечебную ценность, той или иной травы.


Ванхо плохо понимал лишь то, что с ним происходило в последнее время.
Появление Насти в его жизни, в первые дни, вызывало в нем, лишь   легкое неудобство и недовольство. Но Ванхо, отнесся к гостье,  с должным уважением и вниманием. Так, как должен относиться хозяин жилья,  к нечаянному гостю.
Ванхо надеялся, при удобном случае, переправить Настю, в какое ни будь, поселение, где жили русские.
Но с каждым новым днем, ее пребывания в чуме Ванхо, он  все меньше хотел избавиться от девушки. С молодым охотником, происходило что-то, совсем непонятное.
Неизведанное раньше, душевное томление, преследовало Ванхо  везде. Даже на рыбалке и за сбором ягод.
За свои годы, Ванхо одолел  трех медведей. Ему приходилось тонуть в ледоход, приходилось врукопашную сойтись,, с обезумевшим от весеннего гона, матерым оленем.
Приходилось, отстреливаясь, уходить  с зимней пушниной, от двоих русских грабителей.
Но ни в каких, самых сложных ситуациях, опытный охотник, так не терялся, как при виде хрупкой, синеглазой девушки, по имени Наття.
Такая робость перед женщинами, даже перед будущими женами,  была не привычна, для народов  севера.

Ванхо был уже женат. Северные угры, рано женятся.  Малочисленный народ, не задумываясь над тем,  инстинктивно старался продолжить свой род, за счет рождения новых членов семейных кланов.

Чаще всего,  мужчины, которым подошло время жениться, брали жен из чужих племен.  Кровь народа одной нации, постоянно должна была обновляться, чтобы рождались здоровые дети.
Ни сватов,ни самих женихов, совершенно не волновали внешность или фигура будущей жены. Главное, чтобы девушка имела широкие бедра, чтобы могла родить много сыновей. Сильные руки, чтобы не уставали мять оленьи шкуры.
Невеста обязательно должна была, хорошо шить одежду и обувь из выделанных ею же, шкур оленя и других зверей. Она должна была уметь управлять верткой лодкой обласом,   готовить еду мужу и детям, (иногда, буквально из «ничего»).
Особо заметного домашнего насилия, в семьях ханты, не наблюдалось. Но  жена все же, не имела права первой съесть лакомый кусок, первой отправиться в постель. И еще много чего другого, запрещалось делать женам ханты.
В частности, они не имели права притрагиваться к охотничьим атрибутам мужей. К их оружию и снаряжению. Иначе, как учили предки, охота будет неудачной.
Но право голоса, при принятии важных решений, жена имела,  наравне с мужем.
По законам предков, Ванхо обязан был жениться по достижению 18 лет. При чем, на женщине, равной себе по значимости. Он мог взять в жены, только близко родственную  девушку вождя или шамана из другого клана.
Так как сам он был, сыном вождя. Все его предки по мужской линии, с незапамятных времен,  руководили семейным кланом Белого Оленя.

Причем, по  рассказам  родителей, дед отца Ванхо, являлся чистокровным северным индейцем.  Был он вождем,  ставшим заложником заговоров младших братьев. Вождю пришлось    бежать в чужие края. Так он попал к обским уграм.      Ему повезло. Здесь он сумел жениться на дочери вождя  небольшого местного племени и в скором времени, самому стать вождем.

Видимо, от него, Ванхо перенял некоторые черты внешности и характера.
Почетная роль вождя определенного семейного клана, передавалась по наследству, старшим сыновьям.
И только в том случае, когда у одного из вождей, не рождались сыновья, роль эта, передавалась сыну младшего брата  действующего вождя племени.
Три года назад, в Вороний день, Ванхо привез себе жену из племени Серого Волка.
Девушка являлась дочерью вождя племени.   Альва,как звали невесту Ванхо, имела право выйти замуж только за  близкого родственника другого вождя.
Видимо, не нашлось для «знатной» невесты подходящей партии, раньше.
Но Альва оказалась, чуть ли, не на десяток лет, старше своего мужа.
Но для народов севера, такая разница в возрасте, была сущей мелочью.
 
Бывало, что взрослую, обремененную детьми, вдову старшего  из сыновей, выдавали замуж за совсем  юного брата погибшего охотника. И он обязан был, содержать  и жену, и детей старшего брата, считая их своими.
К Альве, Ванхо относился спокойно и совершенно равнодушно..  Он ничем не обижал дочь, вождя другого  племени. Но и   не приласкал, не похвалил её, ни разу.
Без воодушевления, с  неохотой, но все же, Ванхо исполнял свои обязанности  супруга, с единой целью. Его племени нужен был  его сын, как будущий  вождь, после того, как сам Ванхо отправится в «нижний мир».
Но прошло три года, а Альма так и не удостоила мужа, ни сыном, ни дочерью.
В таких редких случаях, жены угров, не редко совершали супружеские измены, чтобы родить и остаться в семье мужа.
У народов севера, добрачные связи и супружеские измены, не считались грехом.
Но в семьях шаманов и вождей, такие вольности не допускались. В будущем вожде племени, должна была течь только родовая  кровь  вождя или шамана.
Ванхо имел полное право, отправить бесплодную жену, в клан  ее отца. Но в таких случаях, между кланами, нередко возникали случаи кровной мести со стороны родственников отвергнутой женщины.
Чаще всего, не желая «откапывать топор войны»,  мужья бесплодных женщин, брали себе вторую жену.
Ванхо собирался так и поступить. Но не раньше, чем он станет полноправным вождем своего племени.

Так он думал до того момента, пока не встретил Настю. Русская девушка, тоненькая как тростиночка, синеглазая, как  весеннее небо, внесла полную неразбериху в его сердце, раненное первой настоящей любовью.
У Насти были  узкие бедра и тонкие, слабые ручки. Она не умела мять шкуры, не смогла бы, удержаться в верткой лодке долбленке.
Но чем больше недостатков, по понятиям     ханты, она имела, тем сильнее тянулось к ней, сердце молодого охотника.

Ванхо шесть лет провел в интернате районного поселка Александрово.
В те годы, племя Белого Оленя, кочевало в Васюганской тайге, что лежала  севернее тех мест, где стояли они сейчас.    Вождь племени Белого Оленя, Кучум, отдал своего семилетнего сына, обучаться русскому языку и другим наукам. 
Мудрый ханты понимал, что  с заселением севера русским народом, его сын, будущий  вождь, должен знать куда больше, чем знал сам Кучум.
Доверчивые и добродушные ханты,  были в то же время, далеко не глупыми.
Понимая, что русские скупщики пушнины, их    сильно обманывают, они ничего не могли сделать.

Ханты не знали грамоты, не сопоставляли    полученных  ими денег, с истинной ценой, добытых ими ,    драгоценных шкурок соболя или чернобурки.
Зачастую, вместо ходовых денег,   «купцы» из оборотистых «нэпманов», подсовывали охотникам, вышедшие из оборота «Екатеринки».
И даже представители новой Советской власти, теряли головы, при виде «мягкого золота» ханты.
Редко кто рассчитывался честно, с безграмотными лесными охотниками.
Понимая это, Кучум  решил, что его сын, должен не только постигнуть грамоту русских. Но и научиться правильно торговать с любителями легкой наживы.
Он должен хорошо ориентироваться в ценах на все то, что приносило ханты прибыль в виде боеприпасов, муки, соли, тканей и прочее..
А ведь, кроме пушнины, ханты добывали ценную рыбу, заготавливали кедровый орех и клюкву.

Ванхо здорово повезло. С первых дней учения, русская учительница Анна Васильевна, по матерински, привязалась к смышленому, симпатичному парнишке ханты.
Она не поправляла и не ругала  мальчика, когда он переиначил ее имя в «Ана Васса».
Видимо, такое  имя, больше соответствовало национальному произношению ханты.
Ана Васса научила  Ванхо многому, помимо обязательных уроков. Это она, привила маленькому ханты, привычку к ежедневному умыванию. Научила его,  любить чистую одежду и  привила мальчику личную опрятность.
Северные народности, не большие любители мыться. В основном,  по причине, холодного климата.
Кроме того, среди ханты, существовало поверие, что вода старит человека, смывая его естественную красоту и силу.
Но главное, русская учительница, сумела  убедить Ванхо,  во вреде курения.
Ведь не секрет, что почти все  угры, не расстаются с курительной  трубкой.
Курят мужчины, женщины и почти все дети, едва ли, не с пеленок. Табак у  северных народностей, считается чуть ли, не лекарством от многих болезней.
Ванхо поступил в русскую школу, с трубкой в зубах. Но вышел из нее, здоровым парнем, без вредных привычек.
Каждым летом, после окончания занятий в интернате, Ванхо возвращался в стойбище отца.
И всякий раз, ему приходилось отстаивать перед   всей родней право, не курить.
Отказ будущего вождя, от привычной трубки, стал первой трещиной в их отношениях с отцом.

Ванхо вырос и стал мужчиной.  Ему пришлось жениться, как это требовали законы предков.
Его  племя  перекочевало  выше, по течению Оби. По той лишь причине, что   ниже Томска, на берегах реки, нередко в глубине тайги, появилось несколько поселений  ссыльных русских.
Русские недостойно относились к законам природы. 
Они били птицу на гнездах, убивали беременных лосих.  Ловили нерестившуюся рыбу.
И что уж совсем казалось ханты диким, русские ссыльные, беззастенчиво обворовывали ловушки и капканы ханты.
 Коренные народы севера, никогда не занимались такими, неблаговидными делами.

А потом, умерла мать Ванхо. И отец, женившись на другой женщине, нашел повод, выдворить сына из родного стойбища.
Ванхо даже не думал, что будет радоваться такому решению отца.  Трех летняя жизнь,  с женой Альмой, опостылела молодому ханты хуже, чем самая холодная, затянувшаяся зима.
С легким сердцем, собрался Ванхо в дорогу.  Он поселился не далеко от своего стойбища.
Сутки пешего перехода, для ханты, не расстояние.
Перед уходом, он согласился отдавать в семейный клан, бОльшую часть своей добычи. Ведь по закону, он оставался мужем покинутой Альмы. А значит, должен был кормить и содержать жену.
Ванхо был согласен на любые условия,  только бы, как можно меньше, видеть  женщину, ставшую ему, неприятной, практически с первого дня его женитьбы.

Спустя пару недель, после того, как Ванхо обосновался на новом месте, Альма разыскала его.
Она пришла пешком, ближе к вечеру, одолев суточный переход.
Ванхо почувствовал ее приближение, за пол часа, до появления Альмы у полога чума.
О ее появлении сообщили тревожные крики ворон и  кедровок. Недовольное ворчание пса Ага, так же, подсказало Ванхо, что приближается кто-то из родственников.

На чужого человека, Аго  прореагировал бы, совсем по другому.
По  более легкой походке, чем у  мужчины, Ванхо  догадался что к нему пришла жена.
Едва она появилась у чума,  чутких ноздрей охотника, коснулся кислый запах, немытого женского тела. Раньше, он почти не обращал внимание на эти запахи. Они были привычны ему с детства.
Но, прожив некоторое время, в одиночестве, среди свежих запахов тайги и реки, Ванхо  невольно сморщился.

«Зачем Альма пришла к Ванхо?» - сдержанно спросил охотник,  на наречии ханты, стараясь не смотреть на жену.
«Альма, жена Ванхо. И прародительница, мать земли, Калтась Эква,  велит жене, жить в чуме мужа. – Альма, опустившись на корточки у входа в чум, упрямо посмотрела на Ванхо.- Мой отец, великий воин и  вождь клана, вдвое превышающего клан Белого Оленя. Ты не можешь гнать меня от себя.
Здесь среди тишины, Альма вполне сможет зачать сына».

«Но Ванхо желает охотиться и рыбачить в одиночестве. Альма должна вернуться в  клан моего отца».
«Я останусь с Ванхо. Буду готовить еду , охранять огонь. Мужчина не может жить один», - смело возразила Альма.
«Ты бы помылась, Альма. Ты пахнешь гнилой рыбой», - с трудом сдерживаясь , посоветовал Ванхо.
«Что!? - Воскликнула женщина. - В Ванхо вселился злой дух тайги. Шаман камлать должен. Лечить Ванхо.  Ханты не должны лить на себя воду. Она смоет в землю всю силу, унесет здоровье. Разве Ванхо не знает этого? Русские  учителя, наложили заклятие на моего мужа!»

Ванхо стремительно поднялся с оленьей шкуры, на которой сидел перед костром.
«Альма должна уйти немедленно. Женщина не смеет ослушаться мужчину, - зло  прикрикнул охотник.  – Уходи. Моим глазам, не приятно смотреть на грязную женщину. Моему носу, не приятно вдыхать запах гнилой рыбы».
Альма молчала, приоткрыв  рот от удивления. Она и раньше мылась не более трех раз в год. Точно так же, поступали большинство ханты. Но никогда еще,ей не приходилось выслушивать подобных слов от молодого мужа.

«Ванхо   часто общается с русскими  Они околдовали его. Шаман будет, мал мал камлать.  Я призову шамана из племени моего отца.  Ванхо придет в себя.
 Я не пойду ночью назад. Или Ванхо хочет, чтобы я сгинула? Чтобы хозяин леса, направил своих духов, завести меня в болото?»- захныкала Альма.
«Хорошо. Иди спать в чум. Я  останусь у костра»,- сдался Ванхо.
Утром, Альма, обвинив Ванхо в сумасшествии , вернулась в стойбище Кучума.
После ее ухода, Ванхо , вынес из чума оленьи шкуры ,на которых спала Альма. Он  расстелил их у огня. Наломав веток пихты,Ванхо засыпал ими шкуры,чтобы выветрился запах нелюбимой женщины.
Больше у  чума Ванхо, Альма не появлялась.

И вот сейчас, ходко шагая в сторону лагеря, Ванхо перебирал в голове, все подробности последней встречи с женой.
Привести Настю в стойбище отца, в качестве второй жены? Но Ванхо сразу же, отбросил эту мысль. Он понимал, что Настя ни за что, не согласится на роль второй жены. Но честно говоря, он сам бы, не желал этого.
Ему нужна была, только Настя. Единственная во всем свете.  И ради обладания этой хрупкой девушкой, Ванхо готов был  перебраться вместе с ней, в русскую деревню, чтобы  стать оседлым охотником.

Но как пойти на такое, если мысль,  стать со временем,  вождем племени Белого Оленя, никак не могла покинуть разум Ванхо.
Едва  Ванхо, начал понимать речь родителей, он с младенческого возраста, уяснил себе, что только он, в будущем, станет вождем своего племени.
Иметь право называть Наттю своей женой. И в то же время, быть единоправным вождем своего рода.
Осуществить обе эти, самые важные в его жизни, задачи, было не так –то просто. И охотник, прекрасно осознавал, что ему придется побороться за свою мечту. Возможно, даже с оружием в руках.
Но пока жив отец, первоочередной задачей, было добиться благосклонности той, что сводила Ванхо с ума.

Среди вождей  угорских племен,  встречались случаи, когда претенденты в вожди, свергали своих престарелых отцов, отправляя их в изгнание. Для этой цели, подкупались шаманы. Они провозглашали старого вождя,  одержимого злыми духами.
Но Ванхо никогда бы не пошел на такое, не смотря на то, что  Кучум  изгнал его из племени. Он был, слишком честен для подобных интриг.
 Правда, отправляя Ванхо в дорогу, Кучум принародно, подтвердил право старшего сына,  стать вождем тогда, когда коварный Кынь –Лунк, заберет Кучума в «нижний мир».
Но старый вождь, был далеко еще, не стар.

 Понимая это, Ванхо заранее запасся терпением,  лет на десять, как он полагал.
А за это время, Ванхо надеялся, что его драгоценная  Наття,  родит ему сына.
А может быть , не одного. Чем больше сыновей, будет у них с Наттей, тем проще будет Ванхо, стать вождем своего племени. И никакие законы предков,никакие вожди других племен, не смогут помешать  Ванхо.
Счастливо улыбаясь своим мыслям, Ванхо не заметил, как добежал до  лагеря лесоповальщиков.

Поверх высокого, плотного забора, Ванхо увидел  ряды колючей проволоки.
Внутри ограды, злобно  лаяли , бренча цепями,  крупные,(судя по голосам), собаки.
 Но Настя уверяла, что лагерь охраняется кое как.  И что ограда в лагере, чисто символическая. Видимо, после побега девушки,  власти навели здесь, новые порядки.
Обойдя ограду со стороны реки, Ванхо  обнаружил  мощные ворота с маленькой калиткой, устроенной в самих воротах.
Собаки, чуя чужого человека, надрываясь лаем,  двигались  вместе с Ванхо, только по другую сторону забора. Видимо  цепи, на которых держались псы,  свободно двигались по тросам, натянутым по периметру ограды.
Ванхо забарабанил в калитку, возбуждая еще большую ярость собак.
«Наття говорила, что  в лагере всего три собаки. По моему, там их, тридцать три!»
Ванхо не мог знать, что бывший лагерь лесорубов, из «вольнонаемного», переименовали в строго режимный.  Из лагеря вывезли всех тех, кто не имел клейма «врага народа» или «германского шпиона» а так же, бандита.
Личные дела таких «преступников» были вновь пересмотрены Томским Отделом НКВД.
Мало виновных, расселили по поселкам простых ссыльных. Те виноваты были лишь в том, что являлись  немцами по происхождению. Или евреями, которым, товарищ Сталин, доверял еще меньше, чем немцам.
Лагерь  укрепили, сделав из него, хорошо охраняемый  объект.  После чего, в лагерь  привезли партию самых «злостных» преступников,  в основном из «политических».
 
Все они носили клеймо «враг народа». Большинство из них, попали в   этот лагерь, по доносам завистников и негодяев, что впоследствии, заняли должности осужденных на длительные в  сроки.
Такие лагеря запомнились в народе, как ГУЛАГи.
В калитке распахнулось маленькое, забранное решеткой оконце.
«Чего тебе, рожа хантейская? Мех принес?» - Лица говорившего,почти невозможно было рассмотреть. Все оно, было  перечеркнуто  металлическими прутьями, мелкой решетки.
Стараясь не обращать внимание, на оскорбительный,  тон охранника, Ванхо мгновенно превратился в  «безграмотного, плохо говорящего по русски, дремучего охотника.
«Мне бы, мал мал, Гурьянка видеть. Рипа  брал у меня  весна. Патроны,   мал мал обещал. Трук, позови Гурьянка,охранника».
«Это которого же Гурьянку? Уж не Соломина ли?» - ощерился охранник.
«Та, та, Солома», - притворился обрадованным Ванхо.  Настя называла ему фамилию Гурьяна. Он точно был Соломиным.
«Так демобилизовали Гурьяна. Он месяц назад, какую-то девку из  арестанток отпустил. Да только утонула в болоте девка.  Плат ее, у болота нашли, вроде бы. Расстрелять хотели Соломина. Но не смогли точно доказать, что он сам  ее, опусти.  Турнули просто из охранников . Говорят, он вообще  из села своего сбег. Вместе с семьей. Так что, плакали твои патроны, хант. Если лису мне,  серебрянку принесешь, дам  штук пятьдесят. Как принесешь лису, вызывай Миху Лившица. Это я и есть».
Окошко, с треском  захлопнулось.


"Так значит, Наттю считают погибшей!  Выходит, искать ее не станут. Отлично, можно перебираться  ближе к Томску. А может быть, к Ане Вассе, в Александрово?   Все хорошо складывается… Вот только… 
- Ванхо шумно вздохнул, отправляясь в обратный путь.
- Как ме сказать ей о том, что  свет мне без нее, кровавым кажется. И  сердце, будто медведь когтями рвет. А вдруг она рассердится. Вдруг, я в ее глазах, тоже - рожа хантейская?»

Назад, к своему чуму, Ванхо почти бежал. Над тайгой сгущались,   не очень уже поздние, августовские сумерки.
Ванхо, представляя, как страшно сейчас неопытной, нежной девушке одной в тайге, все набавлял хода.
«Хорошо, что собак с Наттей оставил. Не так страшно будет  чайке моей, белой»

Ванхо издали увидел, у  ярко горящего костра, сжавшуюся фигурку девушки. Она сидела лицом к тайге, прижимая к себе обеих собак.
«Зачем так сидит? Боится спиной к хозяину леса повернуться? Так спит он сейчас».
Ванхо негромко окликнул девушку, решив что внезапным появлением своим, он сможет напугать ее.
«Наття, я иду. Я уже рядом!»

Звонко залаяли проснувшиеся псы, бросаясь  к Ванхо.
 Видимо,  торопились  доложить хозяину, что охраняли девушку, не отходя от нее ни на минуту.
Настя застыла у костра,. Прижав руки к груди, она сквозь слезы радости и тающего страха, смотрела на молодого охотника.
Ванхо вплотную подошел к девушке. Сердце его, колотилось так, будто  пыталось, порвать плотную рубаху, на мощной груди парня.

«Испугалась, Наття, чайка ты моя, белокрылая», - прошептал он,  совершенно непривычные слова, идущие откуда-то, из самой глубины его души.
Не произнеся ни звука, Настя кинулась к Ванхо. Обвив мощную шею охотника, тонкими руками, она   с такой силой прижалась к нему, что никакая противоборствующая  сила разума, не посмела оторвать их друг от друга.

Это была сумасшедшая, совершенно невообразимая ночь.  Не только для Насти она стала первой. Но и Ванхо,  за три года супружества с Альмой, ни разу, не переживал ничего,  близко подобного, что  пережил он  с Настей, в их незабываемую ночь.
Ему казалось, что все, самые добрые духи и боги вселенной, собрались к их ложу, чтобы благословить истинно влюбленных, на  счастье. Такое, что случается, только раз в жизни. И то, далеко не с каждым.
Но вот только, перед мысленным взором Насти, на долю секунды, сверкнули большие, очень печальные глаза. И тихий, знакомый голос,,  горько  прошелестел в глубине мозга. "Ох, Настенька!"

Но она была слишком счастлива,чтобы обращать внимание на   причуды мозга


 Влюбленный охотник, на какое-то время, совсем забыл о том, что  надо бы, заранее подумать о приближающейся зиме.
Даже ему, привычному к любым капризам северного ненастья, было бы тяжело, переживать зиму без поддержки  родового племени.
А его  неожиданная «чайка»,как нежно называл он Настю,  не выдержит долгой зимы, проживая в чуме. И даже его горячая любовь, не сможет спасти девушку, совершенно не приспособленную к условиям жизни ханты.
Совсем рядом с чумом, на  небольших сограх, вызрела крупная, рясная ягода брусника.
Прекратив рыбалку, Ванхо, вместе со своей подругой, целыми днями  заготавливали эту крепкую, ядреную ягоду.
Ее не надо было сушить, как чернику.
Ванхо привозил в деревянной емкости, родниковую воду,  с другого берега протоки.
И этой ледяной, чистейшей водой, заливал бруснику в бочаге, вырытой прямо в земле.
Чтобы вода не ушла,  Ванхо щедро обмазал дно и стены ямы, белой глиной,   месторождение которой , он открыл в береговых отложениях, все той же, протоки.
Будь он один, ханты смог бы  выжить долгой зимой, и без помощи соплеменников.  Жирной, сытной юколы, у него, было запасено много.
Зимой, он   стал бы охотиться. Одного добытого лося, могло хватить им с Настей, на всю зиму.
Но Настя не смогла бы выжить в чуме. У нее не было   меховой зимней одежды и обуви. Она  ни за что, не соглашалась на то, чтобы Ванхо  натер ее тело, топленым медвежьим жиром, что хранился у него в запасе.
Каждый день, девушка подогревала на костре воду. Уходя за чум, она  омывала теплой водой, свое нежное тело с тонкой белой кожей.
Не смотря на все свои старания, Ванхо не смог убедить Настю, чтобы она прекратила свои  банные процедуры. Август подходил к концу. И с каждым днем, становилось все холоднее.
Ванхо подумывал уже о том, чтобы привести Настю в стан своего отца.

Богатые дары в виде юколы и ягод, могли бы смягчить сердце вождя. И он бы принял сына с новой женой назад. Но как быть с Альмой?
Ванхо, до сих пор, не рассказал своей «чайке», о  первой жене.
Прожив шесть лет в интернате, среди русскоязычного населения Ванхо не плохо, изучил нравы белокожей расы. 
Двоеженство у русских, не допускалось, ни под каким предлогом. Можно было, развестись с первой женой, чтобы взять другую.

Но даже таких действия, Православная церковь, допускала, в самых исключительных случаях.

Настя скорее, согласится расстаться с Ванхо, чем принять унизительную роль второй жены. Чтобы вернуться в стойбище Кучума, следовало бы, в первую очередь, отправить бесплодную Альму, в племя ее отца.
Но Ванхо успел за три года,  изучить  мстительный характер Альмы. И он понимал, что кровной вражды двух племен, не избежать.
Отец Альмы ( как и сама Альма), легко бы приняли   вторую жену Ванхо.  В случае бесплодия одной жены, хант по всем законам угорских племен, без проблем, имел на это право.

Главное, чтобы он исправно  выполнял свой супружеский долг, по отношению к обеим женщинам. И чтобы  мог прокормить обеих.

Но не только Настя  не приняла бы подобный вариант. Сам Ванхо, не мог, без внутреннего содрогания и отвращения, вспоминать о первой жене.

А как быть с сыном Вульги, новой жены Кучума?
 Можно было допустить два одинаковых имени в одном племени.
Для этого, производился не сложный обряд, переименования младшего члена рода. Маленькой Натте, девочки ханты,   закон допускал сменить имя.
 Но   никак нельзя было смириться  с двумя, одинаковыми именами в одной семье.
Менять имена  мужчинам, в семьях вождей и шаманов,  категорически запрещалось родовыми законами ханты.
Злые духи,  сразу же, могли нанести урон сменившему имя, посчитав его за рядового ханты.
 Тем более, что приемный сын Кучума, маленький Ванхо,  приобретал все права родного сына. Кроме права, быть в будущем, вождем племени его приемного отца.
Неизвестно, что предпринял бы молодой охотник, если бы однажды, в самом конце августа, у его чума, не появился младший брат Ванхо,  восемнадцати летний  Ойка.
Низкорослый, ширококостный здоровяк Ойка, мало походил на старшего брата.
В апреле текущего года, в день Вурна Хатл, Ойка взял себе жену из небольшого, соседнего племени.
Как и положено, он  поставил свой чум. И сейчас жил в нем с  молоденькой  ханты, Ирме. Жене Ойка, едва исполнилось 16.
Ойка  очень сильно отличался от брата. И не только внешне.
Молодой Ойка, был настоящим ханты.
Главным стремлением Ойка, было надежно запастись всем необходимым ,на зиму.
Он рыбачил, бил уток, которых Ирме вялила  над дымом костра.
Но Ойка никогда не касался «женской работы».  Как истинный ханты, он не позволял себе, помочь молоденькой жене, в ее очень нелегких обязанностях.
Ирме,  трудилась как пчелка. С утра до ночи, молодая, беременная жена Ойка, выделывала оленьи шкуры. Она   сшила сначала новую парку для мужа, потом для себя. Пошила унты, украсив их специальным ритуальным орнаментом.
Приготовила «приданное» для будущего малыша.
Причем,  одежду ребенку, приходилось шить только ночами, чтобы злые духи, не догадались, что Ирме ждет ребенка.

Кроме того, Ирме заготавливала ягоду. Поддерживала огонь в семейном очаге. Готовила еду для мужа и выполняла еще множество  необходимых дел.
При  этом считалось, что молодая семья,  живет дружно и в полном согласии.
При всех своих  достоинствах   добытчика и хозяина, Ойка обладал тайным,   предосудительным  качеством.
Он отчаянно завидовал первородству своего брата.  А завидуя, тайно ненавидел Ванхо и  вполне серьезно, желал его смерти.
Ведь только первый сын  вождя племени ,   сам  мог стать  вождем.
И только    смерть старшего  брата , могла дать возможность младшему, занять место их отца.   Но и в этом случае, Ойка должен был получить всеобщую поддержку всего племени.

Ойка  прибыл к  месту стоянки Ванхо, на  самой большой, во всем стойбище, лодке, выдолбленной из цельного ствола, огромного кедра.
 Древесина кедра,  легче других, поддавалось обработке, за счет своей мягкости.
Подогнав лодку к берегу, Ойка  поднялся к чуму Ванхо, где в тот момент, находилась только Настя, под охраной верного Барона.
Ванхо в тот день, ушел к болоту за три километра от чума. Ему хотелось побаловать свою подругу,  жареной на костре, уткой.
Барон учуял незнакомого человека, едва нос  его лодки, показался   из за поворота протоки.

Настя, на всякий случай, взяла  собаку на поводок. Увидев лодку ханты, она поняла, что бояться ей, особо нечего.
Ханты не нападают в лесу, на одиноких женщин. Тем более, на пороге остяцкого чума. Они не отнимают чужую добычу;не пакостят соплеменникам. Если, конечно, между ними, в данный момент, не стоит  родовая вражда.   Часто, кровная.
Такое, между угорскими племенами, встречалось не так уж редко.
Ее Ванхо не враждовал ни с кем. Настя знала это наверняка.
Пока Ойка поднимался от протоки к чуму, Барон злобно лаял, вырываясь из рук хозяйки. Насте пришлось привязать собаку к дереву.
Обычно Барону хватало  сердитый интонаций в голосе хозяйки, чтобы успокоиться.
Но видимо, чуткий пес,  сумел угадать черную душу, под непроницаемо спокойным выражением, лица ханты.

«Русский  баба в чуме одинокий охотник? -  без заметных эмоций, спросил Ойка. – Ванхо брал  второй жена?»
Второй сын вождя Кучума, не  пожелал утруждать себя, учебой в русской школе.

«Какой еще «второй жена?»-  молча удивилась Настя. Решив, что  что-то недопоняла, в ломаной   речи ханты, она промолчала, решив   что вернувшийся с охоты муж, развеет ее недоразумения.
Ханты без приглашения, уселся  на оленью шкуру, ближе к огню.

«Русский баба, негодный жена. Подай Ойка  порсо». -  всё так же, бесцветно, на одной ноте, приказал он Насте.
Не столько смысл сказанных Ойка слов, сколько его небрежный, равнодушный  тон, разозлил девушку.

Она готова была уже выкрикнуть ему в лицо, что она ему не прислуга. И пусть  чай с толченой рыбой, подает ему, его жена.
Но девушка, приложив усилия, сумела справиться с возмущением.
Имя Ойка, носил брат ее Ванхо. Во время вспомнив об этом, Настя, гордо вздернув подбородок, небрежно сунула чайник, ближе к раскаленным углям.
Она вынесла из чума, большую алюминиевую кружку, висевшую  на отростке рогов оленя.  Ванхо объяснял девушке, что эта кружка,  специально для гостей.
Щедро насыпав в кружку,   мелко толченой рыбы, Настя поставила ее  у ног  сидящего Ойка.

Отвернувшись от  ханты, Настя отвязала от дерева рычащего друга и ушла с Бароном в глубь тайги, надеясь встретить мужа.
Настя хорошо знала, где охотится ее Ванхо. Это было достаточно большое болото, почти полностью, ушедшее под воду.
Тучи уток, с выросшими за лето, утятами,  облюбовали   чистое болото, полное сытного корма.
Здесь была не  только ряска, любимое лакомство уток. Но и множество водяной, мелкой живности.

Барон  нетерпеливо тянул свою хозяйку вперед. И Настя быстро достигла  края  чистой воды.
«Ищи Ванхо, Барон,» - спуская собаку с поводка, велела девушка.
Кобель метнулся в сторону. Вскоре Настя услышала его радостный лай, которому басом вторил  его друг  Ага.
«Наття!»-  встревоженный голос Ванхо, прозвучал где-то,  не далеко.
«Я тут, Ванхо. Иду!» - крикнула девушка, бегом направляясь  на звук голоса своего друга.
Впереди нее затрещали ветки. Ванхо, выбежав навстречу девушке, сжал ее в объятиях.

«Зачем моя чайка покинула чум? Кто-то напугал Наттю? – увидев, что девушка отрицательно  машет головой, Ванхо удивился.
-  Разве Наття не знает, что лисы   попортят юколу. Огонь может погаснуть или перекинуться на лес».
«Не переживай, Ванхо. У чума твой брат Ойка. Я пошла к тебе навстречу, чтобы поторопить тебя». - Настя ласково погладила Ванхо по смуглой щеке. Она не стала жаловаться ему, на  пренебрежительное к ней,  отношение Ойка.
Настя понимала, что скорее всего,Ойка вел себя, как другие ханты. И его приказной тон, по отношению к женщине, это норма  поведения,  любого из них. Кроме ее Ванхо, разумеется.

 У ног Ванхо лежало с десяток уток.  Охотник  брал столько дичи, сколько они с Настей, могли бы обработать за вечер.
Птиц надо было опалить, оскоблить, выпотрошить и вновь зашить их животы оленьей жилой.
После этого, птица долгое время, вялилась  в дыму костра.
Уток, как и полоски оленьего мяса, высушивали до   полного удаления влаги.
В таком состоянии,  мясо могло храниться  без порчи, всю зиму. 
Но ханты, предпочитали свежее мясо. В основном, птицу, рыбу и прочую  дичь,  варили в горшках, жарили на  открытом огне или в углях, сразу же, после добычи.
Часто, особенно в холодное время года, мясо ели сырым. Больше всего, ханты любили свежую, еще парную, печень добытых, крупных животных и  домашних оленей.

 Вяленую птицу, рыбу, оленину или медвежатину, готовили только для экстренных случаев.
Для вьюжных и морозных дней, когда не удавалось добыть лося или медведя.
Вяленой рыбой, кормили  собак, к которым ханты питали особую привязанность.
Каждый, уважающий себя ханты, имел в «хозяйстве», с десяток собак. Среди них были охотничьи и ездовые псы. Собаки могли сами добывать себе корм, охотясь на мелких грызунов и зайцев.

Им скармливали тушки белок, норок и лис, после того, как с тех, снимались шкурки.
 Лесные угры, в отличие от тундровых, мало держали домашних оленей. В тундре, олень сам добывал себе корм.
В высоких снегах тайги, олени не редко погибали от бескормицы.


Собрав уток, Ванхо с Настей двинулись в обратный путь. Ванхо, от чего-то, недовольно хмурился и  шевелил губами, будто шептал что-то, не очень лестное.
Настя, сердцем чувствовала, что не ею недоволен ее друг. Причиной озабоченности Ванхо, скорей всего, послужил визит его младшего брата.
То, что они увидели, вернувшись к чуму, повергло в шок, не  только Настю, но и привычного ко всему, Ванхо.
Ойка сгрузил в свою огромную лодку, почти всю, заготовленную Ванхо  вяленую рыбу.
 Среди раскиданных  сухих лап сосны, которыми  Ванхо прикрывал юколу, осталась лишь крохотная кучка рыбы..
Кроме того, предприимчивый Ойка, перетаскал в лодку   половину  брусники, выловив ее из  бочаги, деревянным ковшом.  Видимо для этой цели, он привез с собой,    несколько плетенных из бересты коробов.
Бросив к костру  связку уток, Ванхо что-то   зло крикнул брату на своем наречии.
Между двумя братьями, разгорелся жаркий спор, скорее похожий на серьезный скандал.

Настя присев к огню, подкинула в костер несколько  сырых веток. Повалил густой белесый дым, отгоняя   от чума тучи налетевших к вечеру, комаров.
Девушка почти ничего не понимала из спора братьев. Ее Ванхо, учил только нежным и добрым словам, которые существовали в  языке северных угров.
Видимо в  том  непримиримом диалоге, что вели меж собой братья, не было таких слов.
Не переставая   что- то зло выкрикивать, Ойка подошел к Насте. Он выхватил у нее из-под рук, три утиных тушки и понес их к своей лодке.
«Ойка, назад! Застрелю! - крикнул Ванхо, переходя на русский язык.  Он поднял винтовку и держал ее на уровне груди брата.
 – Возьми долю Альмы, как положено по закону рода, и убирайся. Нам с Наттей положено две доли и одна для Альмы. Свою семью, ты обязан, содержать сам. И верни мне мою лодку. Она моя.
Я не вернусь в стойбище отца. Запасы на зиму, мы с Наттей, готовили для своей семьи».

Ойка, не отводя взгляда от дула винтовки, что-то злобно выкрикнул в лицо Ванхо.
И тогда Ванхо,  дернув винтовкой, выстрелил над головой брата.
- Разгружай лодку.  Третью часть рыбы и ягоды, переноси в  маленькую лодку. Ее тоже сделал я. Ты мне ничем не помог. Уток оставь  в подарок вождю. Мы с Наттей, оставим себе две, на ужин. Остальных, забирай.
 И передай вождю, что в  стойбище я вернусь только тогда, когда за ним придет Кынь – Лунк.
Вождь изгнал меня,  по приказу новой жены.  Он не захотел вернуть в племя Серого Орла, внука вождя, маленького Ванхо.
Вождь Белого Оленя, мой отец Кучум, поступил против закона. Закон в подобных случаях, требует вернуть сына новой жены, его деду. Но Кучум изгнал меня, будущего вождя.
И пока отец жив, я  не считаюсь членом стойбища. Мы с Наттей будем искать приюта у русских.
Альму можешь взять второй женой.   Ей все равно, чью постель греть. А мне не все равно. За это, я тебе дарю меньшую лодку.. ».

Ойка прекрасно понимал, что все требования, выдвинутые братом, совершенно справедливы и даже щедры.  Но в нем никак не могла улечься обыкновенная жадность. Он надеялся, что  успеет отбыть в свое стойбище, до возвращения Ванхо с охоты. Но подвела жадность.
.
Озлобленному Ойка, ничего не оставалось делать, как перегрузить часть добычи брата, в его маленькую лодку, на которой   Ванхо рыбачил все лето.
Ту огромную, по сравнению с другой, долбленую посудину, Ванхо  изготавливал три лета подряд. Она была его законной собственностью.
Но Ойка привык считать лодку, своей собственностью. 
И вот сейчас, расставаясь с отличной лодкой и приличной частью добычи брата, он  задыхался от ненависти.


«Убью тебя и стану вождем племени. Отыщу, где бы ты не скрывался и убью, тайно от всех. И бабу твою убью. И детей, если они появятся. Весь твой род изведу, Ванхо», -  думал Ойка, отталкиваясь от берега.
Над тайгой   стояла ночь, когда  лодка Ойка, наконец, скрылась из вида.
Ванхо присел рядом с застывшей в одном положении, Настей. Он попробовал обнять девушку, но Настя проворно вскочила на ноги.
«Кто такая Альма?. И почему твой брат  сказал, что ты взял вторую жену? Это я- вторая жена?»
«Наття, Альму привезли мне из  чужого племени. Ханты обязан  иметь семью, по закону предков.   Впервые Альму, я увидел только    в Вороний день, на своей собственной свадьбе. Она три года, согревала мою постель. Но мне,  было, все равно, очень холодно, спать с женщиной, которую в душе, я считал чужой.  У нас не родились дети.

 Их души чувствовали, что я не люблю Альму. И что настанет день, когда я уйду не просто из стойбища отца. Я уйду от Альмы, пахнущей гнилой рыбой.
Наття, только ты моя жена. И не вторая, а самая первая. Я виноват только в том, что не сказал тебе про Альму. Я надеялся, что вам никогда не придется встретиться с Альмой.  И   мне тоже.
Завтра же, мы свернем чум. С него возьмем только оленьи кожи. Погрузим в нашу, большую лодку,   все что нам пригодится зимой. И отправимся  вниз по течению. За  пять  дней, мы доберемся до поселка Александрово. Там живет моя старая, русская учительница Ана Васса.
Там есть  такой дом , где мы сможем получить бумагу, где будет стоять настоящая печать. И мы станем настоящими  мужем и женой. И никакая Альма, нам не сможет помешать.
У нас родятся сыновья и дочки. Они будут похожими на нас с тобой. Я буду охотиться   с другими охотниками. В русских селах есть охотничьи кланы. Они называются  «артель».

Там за шкурки зверей, платят деньги. На них мы сможем покупать  в магазинах то, что нам будет нужно.
Для тебя, я  спрячу много шкурок огневки или соболя. Чтобы моя Наття, смогла  пошить себе самую красивую парку.  И шапку из серебряной лисы..
 Я никогда не  скажу тебе плохих слов. Ты моя единственная Наття –чайка.
А когда придет время, и я стану вождем своего племени,  то приведу свой народ в поселок. Мы построим настоящие дома. И будем учить наших детей, в настоящих школах. Ханты должны знать грамоту».