19.03.05
Мухи белые летели,
Путались и кутались
В завихрения метели,
А потом распутались.
Я никогда не думала, глядя из больших окон нашего старого дома-памятника на лужайку перед домом, что буду вспоминать о печальном, что оно такое возможно тут.
За это время, за период 1990-2005 гг. на нашей скамейке около подъезда умер, (как мы думали – бомж), человек, на которого никто, кроме подростков, не обратил внимания.
А под деревом, где сейчас гуляют дети (и собаки), однажды в воскресенье нашли труп человека, застреленного в затылок и подброшенного под него.
Один за другим умирали пьющие и непьющие люди из нашего подъезда. Из четвёртой квартиры – родители Иры и Андрея, из десятой – добрейшие Коротковы Ольга Васильевна с Яков Ивановичем потом Денис, их внук, из одиннадцатой два. Из третьей – вскорости– просто состарившиеся, довольно гордые и уверенные в себе Коленки, муж с женой. Не говоря о моих родителях из девятой квартиры. Горе не пощадило никого из нас. А не было войны.
Вот что приходит на ум сейчас, когда любуюсь снегом, покрывшим землю, стоя на кухне и глядя в окно.
Земля… Она помнит всё, что уже не помним мы. И хорошее, и печальное.
А космос? До которого люди уже дотронулись, но к которому нельзя подступаться с нынешними человеческими мерками.
Деревья… живут, зиму перетерпливают, но они не умеют сказать людям, что любят нас.
И снег не может объяснить нам, что его гложет, то разделённого, то объединённого, то ли инструмента, то ли фрагмента. И на снегу кино. Кино на снегу.
Но снег не может и не хочет показать нам, как можно убивать и умирать. Он только сглаживает и очищает, радуя хоть чуть-чуть, хоть кого-нибудь, хоть и холодный. В отличие от игр на компьютере, придуманных потомками злых обезьян. Маленькие мальчики смеются от радости, уничтожая в этих играх всё подряд, получая виртуальные награды, мечтая о компьютерном бессмертии.
Попадая в беззаконие, есть только один способ устоять – держать вертикаль.