Маньчжурия - историческая область на северо-востоке современного Китая (регион Дунбэй и восточная часть Внутренней Монголии). До 1860 года в это понятие включались также территории, отошедшие к России по Айгунскому договору и Пекинскому трактату, то есть современные Приамурье и Приморье.
За исключением южной части, Маньчжурия представляет собой невысокую горную страну. В западной её части тянется с севера на юг хребет Большой Хинган, наиболее высокие горы в юго-восточной части страны - Чанбайшань (средняя высота 1500- 1800 метров). Реки: кроме составляющего границу с Россией Амура, приток его Сунгари, сливающийся с Нонни-цзян, Ляохэ и многими притоками, Ялу.
Климат суровый. Население: китайцы (главным образом на юге), маньчжуры, монголы, тунгусы, корейцы и японцы. Главные занятия: земледелие, скотоводство, горное дело.
В административном отношении Маньчжурия разделяется на три провинции: мукденская (главный город Мукден), гиринская (главный город Гирин) и Хэй-лун-цзянская (главные города Цицикар и Айгунь). Столица Маньчжурии - Мукден. Через нее проходит Китайско-Восточная железная дорога, составляющая продолжение Сибирской до города Владивостока (1482 км) с ветвями Харбин - Дальний (941 км), Нан-куэнь - Линь - Порт-Артур (48 км) и Таши-цзяо - Иш (22 км).
С 1 марта 1932 года на территории Маньчжурии существовало государство Маньчжоу-го. При учреждении было объявлено, что в нём будут пользоваться равными правами все шесть наций, составляющие коренное население Маньчжурии, а именно: маньчжуры, монголы, китайцы, русские, японцы и корейцы. Глава государства - последний китайский император Пу И из маньчжурской династии, который изначально имел титул Верховного правителя, а в 1934 был коронован как император. Фактически же и Маньчжоу-го, и император контролировались Японией целиком следуя её политике.
В 1939 году вооружённые силы Маньчжоу-го участвовали в войне на Халхин-Голе (в японской историографии «Инцидент у Номонхана»).
Маньчжоу-го юридически прекратило существование 19 августа 1945 года, когда самолёт с императором Пу И был захвачен на аэродроме Мукдена десантниками Советской Красной Армии, наступавшей против японской Квантунской армии. С 1945 Маньчжурия принадлежит Китаю, с 1949 - Китайской Народной Республике.
Заканчивался сентябрь. Тайга за деревней стояла в золотых красках осени, небо выцвело и стало выше, по нему к югу тянули журавлиные клинья. С полей и огородов убрали урожай, староверы пахали под озимые и готовили на зиму запасы.
Лосев с Трибоем и Шаман теперь жили в избе Громова, покинув гостевой дом. Тот все время пропадал в кузне, выполняя многочисленные заказы, а друзья занялись хозяйством: накосили травы для лошади с коровой, завезя на усадьбу и сметав в стог, привезли из тайги воз смолистых бревен, распилив и поколов на дрова, аккуратно сложили в поленницу.
Трибой близко сошелся с Касьяном и вместе с ним ходил на дальние озера за деревней, откуда приносил жирных уток и гусей, а Шаман с учетом бывшей профессии, занялся на дому слесарным делом. Тем более, что в кузне нашлись нужные инструменты.
Для начала наладил соседу через дом молочный сепаратор, а затем починил жене Митрофана швейную машину «Зингер».
Слух про умельца быстро разошелся по деревне, к нему понесли на починку ружья, примусы и амбарные замки. А как-то зашел лет пятидесяти мужик с пушистыми усами и серьгой в ухе.
Шаман копался в ходиках с кукушкой, Лосев, сидя рядом, наблюдал.
- Доброго здоровья, - поприветствовал обоих, развернул чистую холстину и выложил на стол маузер - сможешь починить?
- Редкое оружие, - взвесил на руке Шаман. - В чем загвоздка?
- Клинит. Не подает очередной патрон, - уселся напротив.
Пистолет был не новым, с чуть потертым воронением, но ухоженный.
- Ладно, - оставляй, погляжу (отложил в сторону).
- Откуда он у тебя? - поинтересовался Лосев.
- С Гражданской, - покашлял в кулак. - Я в прошлом есаул*, служил у атамана Семенова.
- Однако (удивились). А как оказался здесь?
И тот рассказал следующее. Происходил из Забайкальских казаков, в 1913 -м закончил Оренбургское юнкерское училище, воевал в Первую мировую с немцами, а в Гражданскую на Дальнем Востоке с большевиками.
- После разгрома наша армия ушла в Маньчжурию, - продолжил бывший есаул. - Часть определилась на службу к японцам, оккупировавшим Китай, остальные, в том числе я, отказались. До сорок пятого жил в Харбине, работал, кем придется.
Затем вместе с товарищем решили вернуться в Россию. Зимой перешли по льду Амур, хотели добраться до Хабаровска, заблудились. Товарищ погиб в тайге, а я вышел сюда, где остался. Принял старую веру и имя Пантелей. Женился, занимаюсь хлебопашеством и охотой. Так когда зайти? - кивнул на маузер.
- Давай завтра вечером, - вытер руки тряпкой Шаман.
- Занятный человек, - сказал Лосев, когда за гостем закрылась дверь. - Нужно будет побольше выяснить у него про Китай.
- И я так думаю, - снова занялся часами Шаман.
Когда на следующий вечер Пантелей появился снова, он вручил ему маузер - держи, все работает. Здесь же находились Лосев с Трибоем и Громов. Ему тоже было интересно.
Есаул пощелкал затвором, удовлетворенно хмыкнув, - и в чем же была причина?
- Ослабела подающая пружина. Растянул и перезакалил.
- Ясно, - завернул в холстину. Достав из-за пазухи, протянул рыжую с белым шкурку горностая, - держи, брат, за работу.
- Не надо, - отказался Шаман, а Лосев добавил, - лучше Пантелей, расскажи нам про Китай.
- Што конкретно интересует? - убрал гость пушнину.
- Кто у власти, какая обстановка и жизнь.
- Это можно, - спрятав шкурку, собрался с мыслями.
- Правителем там Чан Кайши. Сам из военных, генералиссимус (поднял вверх палец).
- И какие же он одержал крупные победы? - удивились остальные.
- Того не знаю, но все время воевал с японцами при поддержке Советов и можно сказать одержал над ними победу. Только война там идет и поныне.
- Это почему? - спросил Трибой.
- После поражения Японии в Китае продолжился внутренний конфликт, который начался задолго до этого, еще в тридцатых. Там две основные политические партии, которые враждуют друг с другом. Одна из них - Гоминьдан во главе с Чан Кайши, другая - большевицкая, там главный Мао Цзэдун.
- Коммунистическая, - уточнил Лосев.- Я про такую слышал.
- Ну, так вот, - продолжил бывший есаул,- теперь они воюют друг с другом. Чан Кайши помогает Америка, а Мао Цзэдуну Советы.
- Интересно, - оживились слушатели. - Давай дальше.
- А что дальше? Вроде все, - закончил Пантелей. - Лучше дайте подымить.
- Так староверы не курят, - вскинул брови Шаман. Друзья заулыбались.
- А я грешным делом балуюсь, - хитро ухмыльнулся гость.
Трибой вынул кисет, все кроме Громова свернули по цигарке, задымили.
- И кто там у них побеждает? - спросил Лосев.
- Сложно сказать, - глубоко затянулся Пантелей. - Когда уходил, вроде как Чай Кайши. Его армия заняла Маньчжурию, большевистская отступала.
- Русские там остались?
- Остались. В Харбине, Мукдене и других местах.
- Тоже воюют?
- Да кто как. Я лично навоевался, во! - чиркнул по шее ребром ладони. - Больше не желаю.
- О тамошних староверах что-нибудь знаешь? - выдул ноздрями дым Шаман.
- Есть такие, живут в тайге, но сталкиваться не приходилось. Хотите уйти к ним?
- А тебе зачем? - подозрительно спросил Трибой.
- Да это я так, к слову. Ну ладно, засиделся я у вас. Спасибо за работу, - кивнул Шаману. - Если что надо, обращайтесь.
Когда за Пантелеем закрылась дверь, и шаги проскрипели под окнами, помолчали. А потом Громов сказал, - получается, братцы и там война. Может, останетесь?
- Нет, - загасил в плошке окурок Лосев.
- Пойдем дальше, - поддержали его Трибой с Шаманом.
Спустя еще три дня, проснулись ранним утром от криков «ко-ко-ко!».
Из тайги в сторону гостевого дома вышагивали четыре вьючных оленя. Первого в поводу вел человек, на последнем сидел второй. Туда же направлялись Захарий со старостой и еще несколько мужиков.
- Не иначе приехал торговец, - прошлепал босыми ногами к окошку Шаман.
Аргиш* между тем остановился у дома, сидевший на олене слез и стал жать руки староверам. Затем что-то гортанно прокричал второму, тот принялся снимать с животных тюки и вместе с мужиками таскать внутрь.
Точно маньчжуры, - обернулся назад Шаман. - Оба в халатах и морды узкоглазые.
Спустя короткое время к гостевому дому потянулись еще мужики, там началась торговля.
- Когда отоварятся, пойдем тоже, - сказал Лосев.
Умывшись у колодца, приготовили завтрак, поели, напились чаю.
В полдень из дома вышел последний старовер с покупками. Вместе отправились туда.
- Здравствуйте, - первым шагнул за порог Лосев.
- Рад, осень рад, - лучась улыбкой, встал навстречу из-за импровизированного прилавка (две доски на ящиках) толстый, лет пятидесяти бритоголовый человек с бурым лицом и длинными висячими усами. Одет в синий шерстяной халат, такие же широкие штаны и кожаные, с завязками, ичиги.
Второй, моложе, длинный и нескладный был в какой-то кацавейке, на ногах опорки, смотрел хмуро.
- Моя Ювэй, - кивая головой, поочередно пожал всем руки. - Очинна люблю русских.
- Откуда знаешь наш язык? - спросил Лосев, когда расселись по лавкам.
- Мал-мал торгую с русскими. Тут в тайге и у себя в Маньчжурии.
- Получается знаешь где они там живут?
- Знаю, - оскалил зубы.
- А в деревне Романовке бывал? - вступил в разговор Шаман.
- Бывал с год назад. Там хороший люди.
- Значит так, - наклонился к нему Лосев. - Нам нужно в Романовку. Проведешь?
- Сложно, - помолчал маньчжур, скосив на него глаза. - Надо перейти граниса.
- Так сюда же перешел? - подмигнул Трибой. - В чем проблема?
- Боюсь, однако (тяжело вздохнул).
- А если так? - вынул из кармана кисет Лосев, развязал и высыпал на прилавок несколько самородков. Они заискрились в луче бьющего из окна солнца.
- О! - дернулся Ювэй. Глаза жадно заблестели.
- Все будут мои? - ткнул в кисет пальцем.
- Все.
- Тогда согласна - облизал губы.
- Ну, вот и хорошо. Эти тебе в задаток (подвинул маньчжуру). Остальное получишь на месте.
Тот быстро спрятал их за пазуху. О выходе договорились на следующее утро, попрощавшись вышли.
- Хитрый и жадный гад, - сплюнул в траву Шаман, когда отошли от дома.
- Мне он тоже не понравился, - пробасил Громов. - Глаза как у гадюки.
- Ничего не попишешь, ребята, капиталист, - беззаботно сказал Трибой.
Всю вторую половину дня в «лавке» бойко шла торговля, а друзья собирались в дорогу. Тщательно вычистили и проверили оружие, собрали вещмешки, не забыв военную форму, оставили часть золота Громову.
Тот стал было отказываться, мол, и так изрядно помогли.
- Бери, пригодится, - сказал Лосев.
- На свадьбу, - добавили Трибой с Шаманом.
Решили отблагодарить и общину, отсыпав для нее горсть в тряпицу.
Прошли по улице к избе Киприяна. Тот жил сам, сидя у окна читал какую-то старинного вида книгу. В горнице было чисто и опрятно, в красном углу иконы. Под ними теплилась лампадка, пахло ладаном и сухими травами.
- С чем пожаловали? - встав, снял очки.
- Завтра уходим отец, зашли попрощаться, - сказал Лосев. - Это вам за пристанище и заботу (положил на стол узелок).
- Что там? - близоруко взглянул.
- Золото. Намыли по дороге. Для вашей общины.
- Спасибо, коли так, - чуть поклонился. - Знаю, держите путь к нашим землякам в Китае. Передавайте от нас благословение и привет.
- Обязательно, - ответили все трое и, развернувшись, пошагали к двери.
- Храни вас Господь, - прошелестело вслед.
От Киприяна зашли к старосте и Харитону с Касьяном, где тоже простились. На вечерней заре вернулись назад.
Там всех ждал приготовленный Громовым ужин.
На столе шкварчала в протвине жареная баранина, в плошках красовались соленые огурцы с груздями. Тут же серела нарезанная коврига хлеба и матово блестела четверть.
- Не слабо, - оценили друзья. - А откуда брага?
- Дали вместе с овечкой за работу, - пригласил хозяин всех к столу.
Когда рассевшись, выпили по первой и начали закусывать, в сенях загремели сапоги, вошли Митрофан с сыном. У первого завернутый в холстину окорок, Клавдий - нес уже знакомый жбан.
Обоих тут же пригласили с гостинцами к столу, повторили. Вскоре появился еще гость, Пантелей. В казачьей, заломленной набекрень фуражке и шароварах с лампасами.
- Вот,- выставил на стол две бутылки спирта. - Зашел проводить. Если не против. -
- Садись, есаул, какой разговор, - довольно зашумели.
Застолье набирало обороты, спустя пару часов грянула песня.
Ревела буря, дождь шумел,
Во мраке молнии блистали!
густым басом выводил Громов
И беспрерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали..!
дружно подтягивали остальные.
Уходили в предрассветных сумерках.
Впереди размеренно шагали навьюченные олени, работник торговца - Жонг вел первого в поводу. На последнем покачивался в седле Ювэй, за ними с автоматами на плечах шли Лосев и Трибой с Шаманом.
С околицы деревни друзей провожал взглядом Громов. Когда скрылись в тайге, обернулся и, вздохнув, пошел обратно.
По осенней тайге держа путь на запад, двигались неделю. В преддверии зимы она стояла молчаливая и пустая. Гольцы курились туманами, утренники стали холодными, на пожухлых травах иногда блестел иней. Судя по поведению Ювэя и работника, шли они проторенным путем.
На ночь останавливались в глухих распадках, ночуя у костра и выставляя охрану, дважды в старых заброшенных балаганах. Торговец оказался словоохотливым и на стоянках, попивая крепкий чай, рассказывал спутникам о делах в Китае.
При этом выяснилось, что война там продолжается. Армия Чан Кайши с переменным успехом сражается с красными отрядами Мао.
- И кто там сейчас берет верх? - спросил в одном из разговоров Лосев, помешивая в костре поленья.
- Сложно сказать, насяльника, - пожал Ювэй жирными плесами.
Он с первого дня понял, что среди русских тот старший и называл его только так.
- А все-таки? - шелуша в ладонь кедровую шишку, спросил Шаман.
- У правительства большая армия и много оружия, но отрядам Мао помогает ваш Сталин.
- Это как?
- Он тоже дает им оружие, хочет чтобы коммунисты победили.
- И что? Оправдывают доверие? - покосился на маньчжура Трибой.
- Моя не знай, - развел руками. - Но вроде как наступают. Захватили Цицикар с Харбином, а еще много селений и деревень.
- Да, - хмыкнул Шаман. - Как бы нам не попасть на новую войну. При таком раскладе.
На девятые сутки, к вечеру, вышли к широкой, с плавным течением реке, поросшей густыми зарослями.
- Уссури, - показал с седла на другой берег Ювэй и что-то на китайском приказал Жонгу.
- Тин*, - откликнулся работник, повернув аргиш в сторону.
Прошли по берегу с километр вниз до укрытой в густых зарослях тростника протоки. Тут остановились. Жонг, передав повод Трибою, исчез в них и вскоре вернулся.
За ним шли еще трое в широких шляпах из соломы, коротких замызганных халатах и сандалиях.
- Тоже моя работники, - слез с седла маньчжур и отдал приказ.
Прибывшие стали развьючивать оленей и таскать мешки в заросли, потом, сняв с них упряжь, отпустили в тайгу. Ювэй с остальные молча наблюдали.
Затем он обернулся к Лосеву и махнул рукой, - айда за мной.
Хлюпая ногами в неглубокой тине, двинулись следом.
Под купающей в воде листья ивой была спрятана джонка. Погрузились туда. В ней имелись три банки, вдоль лежала бамбуковая мачта и свернутый парус. Здесь же мешки с пушниной.
- Теперь будем ждать когда пройдет пограничный катер, - сказал, усаживаясь, торговец. Все последовали его примеру.
Дневной свет между тем мерк, над протокой поплыл туман, где-то хрипло прокричала цапля. Спустя примерно два часа, со стороны реки донесся стук мотора, усилился, а потом постепенно стих. Возникла звенящая тишина.
- Кхэи*, - нарушил ее Ювэй, один из работников оттолкнулся от берега шестом.
Остальные быстро установили мачту, подняли квадратный парус и, уловив верховой ветер, он повлек суденышко вперед. Через короткое время вошли в реку, над которой висела ночь. Небо заволокло тучами, из-за них проглядывала луна. Взяли курс на темневший вдали берег.
Спустя полчаса джонка вошла под стоящие там деревья, развернулась бортом.
Хозяин что-то залопотал работникам, прихватил дорожную сумку и махнул русским рукой.
Поправив лямки вещмешков, те передернули затворы, вслед за ним шагнули за низкий борт и побрели к суше. Джонка же отчалив, скрылась, как и не было.
С маньчжуром впереди шагнули под высокие своды пихт с кедрами, вскоре вышли на звериную тропу. Он вел небольшой отряд уверенно, изредка останавливаясь и слушая ночь. Против ожидания толстяк оказался сильным и выносливым. С коротким остановками двигались пока не забрезжил рассвет.
В тайге стало светлее, застрекотала сорока. Вышли к череде холмов, густо поросших березняком и пахучим можжевельником. Двинулись вдоль них, спустились в неглубокий распадок с бьющим из земли ключом на полянке. Рядом с прибитым пеплом старое кострище.
- Здесь безопасно. Мал-мал отдохнем, - снял Ювэй с плеч сумку.
Остальные, освободившись от вещмешков, насобирали хвороста, вскоре бездымно затрещал костер. Вскипятив чаю, позавтракали, запивая им пресные лепешки с вяленым мясом, установив дежурство, проспали до полудня.
На закате, выйдя из распадка, поднялись на горную седловину, откуда открывались новые, поросшие лесами дали. В одном месте, километрах в трех, просматривалось плато, по нему змеилась река, на берегу виднелись строения.
- Романовка, насяльника, - сказал Лосеву Ювэй, показав в ту сторону рукой.
Николай поднял к глазам висевший на груди бинокль, цейсовская оптика приблизила картину. Строения оказались избами (три десятка) в центре высился молельный дом с крестом, на окраине ветряная мельница.
- Пойдешь с нами туда? - опустив, передал друзьям. Те тоже стали рассматривать.
- Моя не могу, - отрицательно завертел головой в лисьей шапке. - Надо обратно, ждет джонка.
- В таком случае держи, - вынул из кармана кисет и протянул маньчжуру. - Здесь все, как договаривались.
Тот, взяв, раздернул завязки и, убедившись в наличии золота, спрятал его за пазуху.
- Ну, тогда моя пошла?
- Иди. Дальше мы сами.
Торговец развернулся и поспешил обратно, вскоре исчезнув в складках местности.
Между тем наблюдавший в бинокль Шаман отнял его от глаз и хмыкнул, - что-то мне не нравится эта деревня командир.
- Деревня как деревня, - не согласился Трибой смотревший до этого. - Избы русские, бани, опять же часовня. Точно староверческая.
- На улице нету людей Сема, дыма из труб тоже. А уже время ужина.
- Дай - ка, - протянул руку Лосев и снова принялся наблюдать.
Шаман оказался прав. Жителей нигде не наблюдалось, как и признаков другой жизни. Селение казалось вымершим.
- Ладно, - сунул бинокль в чехол, щелкнув кнопками. - Подойдем ближе.
Держа наготове оружие, начали спускаться с седловины, через час подошли к плато. Освещенная вечерними лучами на нем четко вырисовывалась деревня, окаймленная с запада неширокой рекой.
Пригибаясь и прячась в молодом ельнике, подобрались еще ближе. Залегли на опушке, в сотне метрах от ближайших изб. Теперь и без оптики было видно, деревня в запустении. Во многих окнах выбиты стекла, жердяные ограды повалены, огороды заросли травой.
- Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, - в сердцах выругался Шаман.
Затем где-то заскрипела дверь, залопотали тонкие голоса, на улице появилась группа солдат, человек десять. В мундирах цвета хаки*, на головах немецкие каски. Впереди себя толкали винтовочными штыками троих. Избитых и со связанными руками.
- Фашисты, командир, - прошептал лежавший рядом Трибой.
- Тихо, - цыкнул на него Лосев.
Группа между тем направилась в их сторону, приблизившись на бросок гранаты. Беззвучно взвели затворы.
Прозвучала команда шагавшего сбоку офицера в кепи с кокардой. Остановились чуть наискосок.
Затем двое, пихая прикладами, отвели пленников вперед. На самом рослом был картуз с нашитой на нем красной звездою. Вернулись, заняв место в уже построенной шеренге.
Офицер что-то пролаял, вскинули к плечам винтовки. В ответ из кустов дружно ударили ППШ. Часть шеренги смело огнем наземь, остальные шарахнулись по сторонам.
Выскочив из укрытия, расстреляли и этих, улепетывавшего к деревне офицера меткой очередью от живота срезал Шаман.
- Кажись все, - вынув диск, вщелкнул новый.
Подбежали к пленным, те испугано косили глазами. Перерезали веревки на руках, - уходим!
- Русские? - недоуменно спросил человек в картузе.
- Да. Быстро!
- Уходить не надо, вы перебили всех, - сплюнул разбитыми губами.
- Вот как? - остановились. - Из каких будете?
- Бойцы Красной армии председателя Мао, - потер синие запястья. - Зовусь Фенг, а это мои люди, - кивнул на внимательно слушавших товарищей.
- Ши, - закивали те бритыми, в засохших пятнах крови головами.
- Так что можем идти в деревню. Она пустая.
- Ну что? Идем? - взглянули на Лосева Трибой с Шаманом.
- Пошли, - повесил на плечо автомат. - Больше ничего не остается.
Собрав вместе с освобожденными китайцами оружие (те пристрелили двух раненых), направились к брошенной деревне.
- А куда из нее делись люди? - спросил Лосев шагавшего рядом Фенга.
Тот был его лет, жилистый и поджарый. В чертах лица что-то славянское.
- Этого я не знаю, - пожал плечами.
Миновав несколько изб, свернули в переулок, вошли в поросший травой двор. Там у пятистенка с шатровой крышей стоял бронетранспортер с пулеметом.
- О! Фрицевский «ханомаг», - подойдя похлопал по борту Трибой. - Я таких сжег десяток на фронте. Ихний? (кивнул на опушку).
- Наш, - остановился рядом Фенг.
- Как же они вас взяли на такой машине? - хмыкнул Шаман.
- Остановились у этого дома и начали выгружаться. - показал рукой. -Гоминьдановцы из окон и амбара открыли огонь, перебив половину бойцов. Меня и оставшихся в живых, захватили в плен.
- Что за гоминьдановцы?
- Те, которых вы убили. Из армии Чан Кайши. Скорее всего, это была разведгруппа.
- Смотрю на них немецкие каски, а у вас такой же бронетранспортер. Откуда? - поинтересовался Лосев.
- До конца тридцатых годов Гитлер поставлял гоминьдановцам оружие, боеприпасы и технику. Машину отбили у них.
- Понятно.
Вошли в избу. Она состоял из двух половин, на стенах висело солдатское снаряжение, под ним нары. Стол с пустыми жестяными банками, плошка с масленым фитилем, по бокам две лавки. В углу закопченная русская печь, рядом гора поленьев.
- А вот и мой маузер, - снял с гвоздя лакированную деревянную колодку Фенг и проверив оружие, нацепил ремешок на плечи.
Поскольку на землю опускалась ночь, а воздух похолодал, решили остаться в деревне до утра. Трофейное оружие составили в угол. Лосев с друзьями сняли вещмешки, а китайцы вышли на двор, где умылись из бочки с дождевой водой, утершись подолами рубах.
Осмотрев усадьбу, в амбаре напротив дома обнаружили пять тел. Это были убитые бойцы Фенга.
Выставив у «ханомага» часового из китайцев, затопили печь, организовав ужин. Он состоял из трофейных консервов и рисовых галет. К этому добавили кусок солонины из вещмешка Шамана, вскипятили два котелка чаю, всыпав туда заварки.
После ужина сменили часового, отправив на пост второго, русские угостили китайцев табаком. Свернув цигарки, прикурили от горящей плошки.
- Откуда так хорошо знаешь русский, Фенг? - сплюнул Лосев табачную крошку.
- Я албазинец, - выпустил ноздрями струйку дыма. - Потомок русских казаков.
И рассказал, что еще триста лет назад его предки ушли с Амура в Манчжурию от притеснений русского царя, присягнув китайскому императору. А поскольку были воинственными и храбрыми, стали служить в его гвардии. После ассимилировали с китайцами, но являются православными, чтят свои обычаи и помнят язык.
- Так получается ты из военных? - взглянул на него Трибой.
- Нет, - повертел головой, - им был мой дед. Отец стал лавочником в Мукдене, а я в прошлом студент. Учился на историка в Пекине.
- А как попал к Мао?
- Был в марксистском кружке, где проникся коммунистическими идеями. Пять лет назад вступил в Красную армию.
- Офицер? - поинтересовался Лосев
- У нас нет офицеров. Я младший адъютант командующего маньчжурской Объединённой демократической армией Линь Бяо. Он находится в Харбине.
- И как оказался здесь?
- Выяснял возможность размещения в селении одной из ее частей.
- Ясно.
- А кто вы, если не секрет? - прищурился албазинец.
- Не секрет. Мы советские офицеры. После окончания войны попали в лагеря, откуда бежали. Шли в эту деревню. Здесь жили русские староверы, хотели остаться у них.
- Только староверов, как оказалось, нету, - заплевал окурок Шаман.- И тут полным ходом идет война.
- Мы сражаемся за светлое будущее Китая и строим пролетарское государство, - сжал губы Фенг. - И лучшее, что вы можете сделать, вступить в нашу армию, - обвел собеседников глазами.
Возникла долгая пауза, стало слышно, как потрескивает фитиль в плошке.
- Да, куда ни кинь, всюду клин, - первым нарушил его Трибой.
- А что? Неплохое предложение, - тряхнул чубом Шаман. - Почему не помочь братьям-китайцам?
- Где гарантии, что твое командование не выдаст нас обратно? - исподлобья взглянул на штабника Лосев.
- У нас хронически не хватает военспецов. А у вас необходимый опыт, в чем я убедился. Так что насчет этого можете быть спокойны, - заверил новый знакомый.
- Ладно, мы подумаем до утра. А теперь давайте спать. Утро вечера мудренее, - встал с лавки майор.
После этого адъютант ушел во вторую половину избы, где отдыхал его боец, а друзья, подбросив в печь несколько поленьев, улеглись на нары.
- Не спишь Никола? - спросил спустя час Трибой, лежавший рядом. За ним мирно похрапывал Шаман
- Нет, - шевельнул губами. - Думаю.
- И я тоже. Так что будем решать?
- Полагаю нужно соглашаться. Иного выхода не вижу.
- Вот и я так считаю (поворочался на сеннике). А то будем бегать как зайцы. Пока не шлепнут гоминьдановы или эти «революционеры».
Тихо потрескивали дрова в печи, на стене плясали блики, где-то в щели заскрипел сверчок. Уснули...