Когда-то каждому из нас предстоит предстать перед Богом и объяснить своё отношение к смыслу прожитой жизни. Ведь и Евангелие, как апостольское откровение – продукт индивидуального сознания. Вот почему, пренебрегая каждым из нас, Россия до сих пор остаётся заложницей сотворённого ей же пространства срединного времени, не зависимого от смысла и времени текущего?
Говорю, как перед Богом. Оправдываясь, бормочу, что всю жизнь хотел понять процесс развития, через который должен пройти свободный ум. Как понять сущность сокровенного замысла жизни без согласованности таких антиподов как эти мои два “Я”, без взаимопонимания их отношений к сущему? Для всех нас объединяющим духовником остаётся Бог со своей конструкцией доминирующей идеи религиозного смысла над всевозможными биосоциальными гипотезами.
Господи! У моего воображения нет от Тебя тайных мыслей, бесплодность которых делает нас по-настоящему одинокими и потухшими. Всё это заставляет задуматься о том, должна ли жизнь прислушиваться к индивидуальным «Я» только потому, что о духовном и совести Ты говоришь с каждым в отдельности. Наверно поэтому чувства в конце этой жизни становятся более человечными. И в то же время почему законы совести и морали не находят поддержки в государственном управлении. Может это не позволяет делать наше противоречивое сознание?
И Бог ответил: «Хочу предоставить тебе возможность говорить не просто как перед Богом, а непосредственно. В своих рассуждениях не надо косить под Ницше. Россия, как всегда подражая, разуверилась». При этом Бог, как мне показалось, с уважением смотрел на меня, удивляя своей прозорливостью. Через небольшую паузу он продолжал «Не надо путать уважение с сочувствием, а на счёт прозорливости, на то я и Бог. Всё, что ты наговорил сейчас есть чисто человеческие идеи, которые ценны тем, что не принадлежат никакой философской системе. Но вот именно Ницше сегодня действительно актуален. Напомню его мысль, которую я же ему помог сформулировать» – «самосознание, представляющее собой смирение и наглость, рабство и бунт, стремится к пустоте и уродству бездушия, к свободе без ответственности». «Тебе это ничего не напоминает? Как вы там, в России поживаете? Вы обрекли себя на пребывание в безысходности лабиринта неудовлетворённых желаний, страстей и сомнений, отвращения и радости. Чувств, определяющих, по вашему мнению, смысл жизни. Но вы утратили главное – желание прислушиваться к ощущению непостижимого, к внутреннему голосу тонкой плоти моих нашёптываний. Не надо изображать человека, подавленным тайной природы, испытывающим страх и беспокойство рождённое знанием. Главная способность и задача этой вашей метафизики, уж поверьте мне, – в духовном объединении, позволяющем избегать гражданских противоречий личности и общества, делать человека более самокритичным и нравственным. Пользуйтесь этим». Господь умолк.
В голове у меня пронеслась чья-то мысль «Научите человека быть хорошим гражданином, и вы решите проблему жизни». Не вспомнив впопыхах автора (а это был Карнеги), но, поняв, что эти слова должны адресоваться кесарю, а не Богу, я мысленно тут же ответил сам себе вопросом, который уже давно буравил моё сознание: Как вы думаете, это возможно в наших современных политических условиях? Но меня никто уже не слышал. По всей видимости, и другой мой вопрос повиснет в воздухе – каким чувством или желанием определяется мера и адекватность человеческих измышлений? Понятным становится одно, что жизнь без искушения, греха и покаяния бедна и односложна. Поэтому не остановить этот чудовищный пир.
Понимая это, Господь, испытывая поставил нас в сложные условия самостоятельного выбора. А Ницше надеялся, что с его помощью после обретения вселенского сиротства (Бог умер) душа человеческая начнёт усиленно трудиться, пробуждая нравственный интерес и общественное неравнодушие.
БОГ
Помнишь время, когда занавесило дали?
Словно оптики старой нехитрый обман.
В тот последний закат мы с тобой увидали,
Непривычный вокруг опустился туман.
Неестественно все в складках этой вуали,
Как загадочный мир на картине Дали.
Звуков нет, голосам нашим там не внимали,
Нету неба вверху, под ногами земли.
Вертикальным лучом в воскрешеньи живого
Душой мертвых попрал как горящим мечом.
С красным солнцем лечу я в пределы земного
Подпереть грешный мир своим сильным плечом!