Стою как-то на трассе, ловлю попутную машину. Останавливается старенький "КамАЗ", за рулём - парень лет тридцати.
- До райцентра подбросите? - спрашиваю.
- Да, садитесь, я как раз туда.
Я залез в кабину, захлопнул дверь, и - здравствуй, магистраль Вёшенская - Ростов-на-Дону. Я еду, молчу, как говорят в народе - сам себе на уме. Смотрю, а водитель то и дело поглядывает на меня, будто что-то сказать хочет, и я не ошибся.
- А вы сами откуда? - спрашивает он.
- Да оттуда, где вы меня подобрали.
- Как у вас там в селе дела, как люди живут?
- Да нормально, - отвечаю ему, - всё хорошо, как и везде.
И снова тишина, один надрывистый рокот мотора.
- Что-то неразговорчивый какой-то пассажир мне попался, - говорит водитель. - Я, можно сказать, засыпаю за рулём, подобрал человека, чтобы поговорить.
"Ясно, - думаю, - надо начинать включать фантазию".
- Да не до разговоров мне, брат. Плохо очень.
- А что же такое-то?
- Тоска душит, влюбился я, понимаешь?
Посмотрел на меня водитель с удивлением и с одобрением, с едва заметной улыбкой и присвистнул.
- Так это же здорово, - говорит он.
- Да, здорово, - отвечаю ему, - только какое это мучение. Никогда не думал, что так получится. Не думал, что в старушку влюблюсь. Ведь ей семьдесят пять лет, но она на столько не выглядит - очень стройная, упругая, подтянута и всё при ней. А красивая, что не передать!
- Нет, так не бывает, - смеётся шофёр.
- Ну как не бывает? Бывает! Я же влюбился, а значит, бывает, стихи вот для неё посвятил.
И стал читать:
- Не молода ты, но красива,
Вот как тебя не полюбить?
С тобою рядом не возможно
О бренном мире не забыть.
Твой запах слышу я, как пчелка,
Летящая на розы куст,
И так пленит мое желанье,
Испить дыханье твоих уст.
Мне на тебя не наглядеться,
Вот так смотрел бы и смотрел,
И, если б я тебя коснулся -
Наверно б от любви б сгорел.
Остановилось бы сердечко
От счастья, что тебя обнял,
Я б им не смог распорядиться,
Его б я просто не унял...
- Ну ты, батя, даёшь! - говорит водитель. - Я такого ещё не видел. Ну и как у вас с ней обстоят дела?
- Да как... Встречаемся иногда. Не верит она мою искренность, хотя и любит безмерно. Я просто таю, целуя её, держа её в своих объятиях. Она плачет, когда расстаёмся. Она мне так нравится, что я даже не побрезговал её зубным протезом, я ведь не знал, что у неё вставная челюсть. После поцелуя она нечаянно чихнула так неудачно, что изо рта вылетел розовый протез. Она, естественно, засмущалась, а я поднял его и крепко её обнял - я же люблю её.
Улыбается водитель, крутя баранку, смешно ему.
"Ну, значит, не заснёт", подумал я.
- Недавно у неё были именины, - продолжаю рассказывать.
- Я не знал, что ей подарить, и купил халат, который случайно увидела жена и заголосила: "Ой, какая красота! Это мне, да? Спасибо, спасибо, дорогой", - и поцеловала меня. Пришлось мою пассию на словах поздравлять. О, как она была довольна!
Ну, вот и наш поворот в райцентр. Всю дорогу с нескрываемым восторгом и удивлением водила слушал мой бред. Когда же остановился КамАЗ, и я, вылезая из кабины, протянул ему за проезд сто рублей, он запротестовал, и сказал:
- Не надо, купи своей невесте мороженное.
Поблагодарил я его и отправился по своим делам.
Как я от перекати-поле убегал. Фото из интернета
Сергей Целищев
ЕСЛИ В ТВОЕЙ ЖИЗНИ НЕТ ПРИКЛЮЧЕНИЙ, ТЫ СЛОВНО НЕ ЖИВЁШЬ!
ПРИКЛЮЧЕНИЕ - НАСТОЯЩАЯ ДУША ЧЕЛОВЕКА; БЕЗ НЕГО ОН ЗАГЛУШКА! (Мехмет Мурат Ильдан).
Возвращался я как-то прошлым летом по степи домой. Смотрю - с порыжевшего холма прямо на меня колючка перекати-поле катится. Как только поравнялось оно со мной, я спросил:
- Эй, колючка, ты что, колобок что ли?
- Это я-то колобок? - остановившись, спросило колючее чудо и давай меня в бока, руки и ноги колоть.
Стал я убегать, а оно за мной гоняется и колет, да так быстро, что и не убежать. Устал я бегать и говорю:
- Всё, хватит, пощади!
А оно подпрыгивает, а оно колет куда попало, руки на ежа стали похожи.
- Хочешь я тебе интересную историю или стихотворение расскажу?
- Ну, давай, - остановившись, заинтригованно сказало перекати-поле.
- Сейчас, сейчас, говорю я ему, - дай только дух перевести.
Отдышался я, вытер мокрой майкой лицо и говорю:
- Ну, слушай, - а сам думаю, как бы мне побыстрее слинять от него. - Жила была одна жаба. Поехала она как-то верхом на цапле на охоту, зайцев добывать, а графин дома забыла...
- Что за бред? - говорит перекати-поле, - Какой ещё графин?
- А тот, из которого твою прабабку поливали, когда она у черепахи на окошке в горшке росла.
- Что? - подняло свои иглы перекати-поле.
- Я говорю:
- Про прабабку свою, - знаешь историю?
- Нет, - отвечает колючка.
- И я тоже не знаю, тогда дальше слушай про жабу. Ну так вот, едет жаба на цапле и видит - дырявый галош идёт. "Здравствуй, галош", "Здравствуй, жаба", "Куда путь держишь, циклоп"? спрашивает жаба. "А почему это я циклоп"? - возмущается галош. "Ну как же, - говорит жаба, - у тебя ведь дырка на лбу, словно глаз, вот и циклоп, значит".
"А, ну да, - согласился галош, - вот, к сапожнику иду, дырку лечить буду". Услышала про это дырка, отделилась от галоша и убежала. Погнался за ней несчастный галош, да не догнал, уж больно быстро бегает дырка. Едет себе, едет жаба на цапле, по сторонам поглядывает. Видит - булыжник подпрыгивает и взлететь пытается, а ничего не выходит. Остановила жаба цаплю и велела ей помочь булыжнику научиться летать. Забросила цапля булыжник себе на спину и, взлетев до облаков, сбросила его в низ. Упал несчастный булыжник и по самую макушку в землю влез, стонет там и еле слышно жабу с цаплей ругает. Видя всё это, ветер стал смеяться, да так сильно, что раскачал деревья, поднялась пыль, и от его дуновения покатилось и безмозглое перекати-поле, то есть ты, окаянная колючка...
- Что?! - заголосило, ощетинившись, колючее создание. - Так это жаба с цаплей виноваты в том, что меня ветер по степным камням, корягам и кустам гоняет? Ну попадись они мне... Так, ну и что там дальше было?
- Как что? Ты меня в степи встретило, гоняло, я историю тебе поведал.
- Стоп, стоп, стоп, - говорит перекати-поле, - по-моему ты меня безмозглым обозвал. Я по-о-о-мню, - протяжно заговорила колючка и давай снова нападать на меня.
Я убегаю, а она следом катится, подпрыгивает и колет, подпрыгивает и колет. А где-то в стороне стоит, ржёт ветер с бесплатного цирка.
- Постой колючка, - говорю я, - хочешь про тебя хорошее стихотворение прочитаю или загадки загадаю?
Остановилось перекати-поле, смотрит на меня и говорит:
- Ну ладно, давай читай своё стихотворение.
Я снова, как и в первый раз, перевёл дух, и начал:
- Перекати-поле
В чистом поле
По ветру качается,
Все дела колючки этой-
Дуростью считаются...
Подняла колючка щетину, насупилась, и спрашивает:
- Что ты сказал? Дуростью считаются?
- Нет, что ты, - говорю я, - мудростью считаются.
- А, ну это другое дело. Читай дальше, это очень хорошее стихотворение.
И я продолжил:
- Катится по балкам,
Катится под небом,
Не корми ту дуру
Свежим хлебом...
- Чего, чего?
- Я говорю, дать бы за труды ей, много хлеба.
- А, ну понятно, давай дальше.
Отдыхает ночью та колючка,
Ох и шизанутая липучка...
- Что?! Что, ты сейчас сказал?
- Я говорю, свиду - словно маленькая тучка.
Любит она солнце и покой,
Трудно голой взять её рукой,
Любят все в степи колючку эту,
Любит колесить она по свету,
Нет ужаснее шипов той дуры...
- Что?!
- Я говорю, ей завидуют почти все куры.
- А, ага, - сказало перекати-поле.
И я продолжил:
- До чего, взгляни, оно прекрасно,
По сравненью с ним всё-всё ужасно,
Перекати-поле, перекати-поле,
Нет прекраснее колючки боле...
И я замечтался в надежде получить похвалу. Но колючка, кажется, заслушалась моей липовой лести и не заметно уснула. Я тихонечко отошёл в сторону от свей обидчицы и, как заяц дал стрекоча.
Дома, когда супруга вытаскивала у меня из тела многочисленные колючки пинцетом, она спросила:
- Где ты их столько понабирал?
- За мной перекати-поле гонялось.
- Ой болтун ты, мой болтун. Ну ни чего у тебя не спросишь - вечно всякую ерунду болтаешь.
Потом я отдыхал, лёжа на кровати, и думал: "Как хорошо, что я не стал загадывать загадки про эту ненормальную колючку, а то бы мне досталось:
Шевелюра - не ахти,
Волос - дыбом к небесам.
Что за дуру ветер катит? -
Догадайся сам".
ВСЁ, ЧТО ПЕРЕЖИТО И ПРОШЛО, СТАНОВИТСЯ ПРИКЛЮЧЕНИЕМ. (Эрих Ремарк).