Впервые я услышал эту песню то ли в конце 1988 года, то ли в начале 1989 года, когда она только появилась, но не в исполнении Юрия Лозы, и не на пластинке.
Я тогда работал директором школы в латвийском городе Лиепая. Местная советская власть русские школы деньгами никогда особо не жаловала, разве что стабильно оплачивала расходы за коммунальные услуги, до некоторого периода без задержек давала деньги на зарплаты учителей и технического персонала. Когда же на закате советской власти в период горбачёвской «перестройки», началась чехарда по замене управленцев на ставленников Народного Фронта Латвии, плохо стало даже с этим минимумом средств.
Руководители городского образования, пока ещё на словах «верные коммунисты-ленинцы», неспешно решали дела "культурно" оттопыривая мизинец на многочисленных кофейных паузах. Их мировоззрение постепенно перекрашивалось в красно-коричневые цвета, сохраняя при этом на словах девственно чистые помыслы наподобие средней полосы национального латышского флага.
Вскоре они вошли во вкус, совершенно забыли о школах и беззастенчиво подгребали средства для решения вопросов собственного благополучия. А деньги на остальные нужды, такие как летний ремонт школ, мел и моющие средства, даже на бумагу для написания кадровых решений и контрольных работ директорам приходилось изыскивать правдами и неправдами за счёт авантюр обычно на грани фола (в спорте так называют нарушения правил игры, а в административной работе – это мелкие нарушения закона).
К счастью для меня занятость руководства своими насущными проблемами имела свои плюсы: до поры до времени к нашей русской школе пока не цеплялись. Это дало возможность вертеться, проворачивать кое-какие операции за счёт рискованных финтов со штатным расписанием и учебным планом. И мы покупали для нужд школы не только писчую бумагу, но и кое-что из оборудования: компьютеры и музыкальные инструменты, современные пластиковые доски в классы, и даже фломастеры к ним.
У нас к тому времени действовал первый в русских школах и второй в городе компьютерный класс, а также сложились хорошие музыкальные традиции: был лучший в республике оркестр русских народных инструментов, сильный танцевальный ансамбль и замечательный хор, причём не из-под палки, каковыми обычно бывали советские школьные хоры, а объединённый интересом детей музыкального класса учительницы Леоновой.
Руководитель ВИА Василий Мартьянов жил скромно, не имел педагогического образования, и провести его через штатное расписание я не мог, поэтому пришлось его устроить на должность лаборанта то ли химии, то ли физики, а на деле он вёл ансамбль и группу гитаристов, поскольку был фанатиком электронной музыки и совершеннейшим бессребреником, которого интересовала возможность не столько заработать сколько иметь время, инструменты и помещение, где он сможет писать и наигрывать свои композиции.
Однажды в местной газете я увидел объявление, что некто сравнительно дёшево продаёт за наличные деньги контрабандный японский синтезатор Yamaha и акустическую гитару с нейлоновыми струнами, по выражению Василия такую «как у Жанны Бичевской». Ему-то я и хотел сделать подарок, который уже к вечеру доставил в школу некий моряк "Океанрыбфлота".
И надо же было такому случиться, что к Васе приехал в тот день брат из Клайпеды, тоже музыкант и певец. Вдвоём они принялись опробовать аппаратуру, вначале тихо, а потом всё сильнее и громче. В конце - концов Васин брат врубил колонки синтезатора на полную мощность и запел "Плот" в полную силу.
Я ковырялся в своём кабинете с бумагами, музыка мне не мешала, и незнакомая доселе песня мне понравилась, и текстом, и мелодией, и исполнением. Но на всякий случай уже на уходе я сходил в Васину кандейку*, где опробовались инструменты, и попросил заканчивать концерт, т.к. надвигалась ночь, сторожей в советской школе по штатному расписанию тогда не полагалось (считалось, что в школах кроме мела красть было нечего, да так оно и было). Лишний раз привлекать внимание прохожих к звукам музыки лучше не надо: в городе было не спокойно и хулиганы могли побить стёкла. На этом и разошлись.
Похоже, что глаз у меня дурной, и я сглазил: ночью к окну Васиной кандейки* на 2 этаже была приставлена пожарная лестница, выдавлено стекло и украдена акустическая гитара с нейлоновыми струнами стоимостью около двухсот рублей. Синтезатор Yamaha, к счастью, вора не заинтересовал.
Обращаться в милицию я не мог: товар-то был нелегальным и куплен за деньги непонятного происхождения.
Через много лет, ночью, в интернете мне попалось видео этой песни в необычном женском исполнении, песню пела Софья Сергеева #Софьюшок. Я слушал светлый, чистый, ангельский голос, нахлынули воспоминания о том трудном времени, когда Вася был ещё жив, когда мой мирок, сиречь наша школа, ещё не была "оптимизирована", да и остальные русские школы в Латвии ещё не прекратили своё существование.
* слово КАНДЕЙКА здесь означает маленькое, тесное помещение.
Фото плота на болоте из интернета