На фото начала 30-х годов М.Шолохов, М.Чебанова и В.Кудашёв
***
Эта публикация изобилует множеством фотографий и требует наглядного показа различных автографов самого Шолохова, а также его родственников. Поэтому приведу здесь лишь начало статьи. Полностью её можно прочитать (в pdf) по ссылке:
https://cloud.mail.ru/public/UNgu/ay4GdoaVQ
***
1. «РУКОПИСИ НЕ ГОРЯТ», НО ЖГУТ РУКИ
Советский шолоховед, член–корреспондент АН СССР, в 1987 – 2004 годах директор Института мировой литературы им. А.М. Горького (ИМЛИ РАН) Феликс Феодосьевич Кузнецов (1931 – 2016) в своей монографии «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа» (2005) пишет:
«Самой тяжелой утратой для Шолохова была потеря черновиков первой и второй книг «Тихого Дона». Представленные в 1929 году в писательскую комиссию, как мы помним, именно они помогли в свое время отстоять его доброе имя, приостановили те черные сплетни, которые распространялись в окололитературных кругах, — будто бы «роман Шолохова является якобы плагиатом с чужой рукописи». <…> Клевета эта имела политическую подоплеку. Целью ее была компрометация молодого талантливого писателя. <...> Но теперь уже появились не слухи (как это было в 20-е годы), а статьи и книги, отказывавшие Шолохову в праве быть автором «Тихого Дона». И одним из самых главных аргументов в этой прежде всего политической борьбе стало как раз отсутствие рукописей романа. <…> Поиск следов шолоховского архива, и в первую очередь — рукописей «Тихого Дона» давно стал одной из главных задач отечественного литературоведения».
После того, как в 1929 г. комиссия РАПП по плагиату признала Шолохова автором «Тихого Дона», Михаил Александрович не стал отвозить рукописи романа домой в Вёшенскую, а оставил их в Москве у своего лучшего друга — писателя Василия Кудашёва (1902 – 1944).
Уйдя добровольцем на фронт, Кудашёв писал жене — Матильде Емельяновне Чебановой (ум. в 1995) письма, в которых с десяток раз поднимал тему немедленной встречи с Шолоховым и передачи ему рукописей. Вот фрагмент одного из таких писем 1941 года:
«9/VIII. Жив, здоров. Пишу тебе наскоро, но главное. Если Михаил в Москве — проси его немедленно вызвать меня через Политуправление на несколько дней. Мне необходимо сдать ему оригинал рукописи “Тихого Дона”. Если Михаила нет в Москве, пиши ему срочно в Вёшенскую».
Повторюсь, писем с такой просьбой было множество. Мне не очень понятно упорное желание Кудашёва, вырвавшись в Москву, отдать рукописи Шолохову лично, ведь это могла сделать и его жена. Наверняка, в этой истории есть ещё какие-то «подводные камни». Василий Кудашёв пропал без вести в октябре 1941 года. Как позже выяснится, он попал в плен: «8 октября 1941 года под г. Вязьма Василий был пленен. Находился в лагере Гамерштайн (Померания). Умер от туберкулеза 20 февраля 1944 года».
Журналист и шолоховед Лев Колодный (с его именем связано обретение рукописей «ТД» и «мутные» финансовые моменты, сопровождавшие эту историю) в статье «Как нашли «Тихий Дон» («Московская правда» от 10 декабря 1999 г.) приводит фрагмент письма, которое ему написала М.Чебанова про своё общение с Шолоховым:
«...когда я напомнила ему в 50–60-е годы, что у нас черновики, так он махнул рукой: — А... — Куда же их девать? — Куда хочешь, распоряжайся сама...».
Довольно странное «писательское» отношение к своим черновикам, которые однажды (в 1929) уже его спасали. Подробностей о работе той комиссии по плагиату (под председательством М.И. Ульяновой) до нас дошло мало, но, судя по всему, дело тогда было «спущено на тормозах» и тщательных разбирательств с рукописями не было, хотя Шолохов и утверждает, что его черновики и записи комиссией изучались. Важные детали той истории изложены в публикации поэта Андрея Чернова «Письмо из Орла. Как было закрыто дело о плагиате Шолохова»:
https://wp.me/p2IpKD-4sH
В 1974 году в Париже вышла книга под псевдонимом «Д» (автор — литературовед Ирина Медведева–Томашевская в октябре 1973 погибла в Гурзуфе) «Стремя «Тихого Дона» (загадки романа)». В предисловии книги А.Солженицын впервые публично обвинил М.Шолохова в присвоении бумаг Ф.Крюкова. И как же на это реагирует Михаил Александрович? Снова пытается обратиться к уже спасавшим его рукописям первых двух книг романа? Просит Матильду Чебанову вернуть ему эти черновики? Нет, даже не пытается. А то, что это были именно те самые рукописи, подтвердила сама «хранительница бумаг» в беседе со Львом Колодным:
«— Эти бумаги попали к вам, когда Шолохов уходил на фронт? — Нет, намного раньше, когда он приезжал в Москву в 1929 году, доказывал, что написал роман сам».
Так почему же Шолохов не попытался «вызволить» черновики из квартиры Кудашева, которая была, как пишет Ф. Кузнецов, «своего рода «захоронкой», где он надеялся сохранить рукопись «Тихого Дона», которая удостоверяла его авторство при любом, самом драматическом повороте его судьбы»?
Упомянем, что внук писателя Александр Михайлович Шолохов (род. в 1962, депутат Госдумы VII созыва) говорил, что такая попытка предпринималась его дедом, но доказательств данному факту не предоставил. Да и мало вероятности в том, что у М.Чебановой в 1974–75 годах хватило бы смелости не допустить Шолохова к его же рукописям. Уверен, если бы у автора было желание вернуть свои бумаги, то сделать один звонок «кому надо» не составило бы труда — Чебанова всё вернула бы без пререканий. Значит, таких попыток не предпринималось.
Фактически Шолохов объявил черновики «Тихого Дона» погибшими окончательно ещё в 1947 году. Это следует из статьи журналиста И.Б. Араличева «В гостях у Михаила Шолохова» (журнал «Вымпел», 1947, № 23, декабрь, стр. 24), капслок мой:
«В годы войны ПОГИБ ВЕСЬ АРХИВ ШОЛОХОВА, вся библиотека. Каждый, кто знает, с какой тщательностью берег писатель РУКОПИСИ «ТИХОГО ДОНА», над которыми работал в течение четырнадцати лет, в том числе ту часть их, которая не была опубликована (главным образом, исторические материалы), может понять, какая это потеря не только для Шолохова, но и для нашего литературоведения».
Получается, что писатель соврал журналистам, прибывшим к нему в гости в Вёшенскую. Здесь «пролетарского гения» понять можно — счастливо отбившись от обвинений в плагиате один раз, рисковать в другой раз ему больше не хотелось. Для его личного спокойствия было гораздо лучше, чтобы общественность считала черновики романа утраченными.
Обманывать можно не только словами, но и умалчиванием. Шолохов в той беседе с журналистами умолчал, что в 1945 году его вызвали в Москву в НКВД и там вручили «оранжевую папку» со 137 страницами черновиков «Тихого Дона» (рукописи 6-й части и машинопись с правками 8-й части). «По словам сотрудника НКВД, передавшего рукопись, во время боя командир отступающей танковой бригады обратил внимание на листы бумаги на обочине дороги, увидел, что это рукопись романа, подобрал те страницы, что успел, и до конца войны возил их в своем танке. После войны этот офицер, по словам сотрудника НКВД, сам пришел в НКВД и отдал рукопись».
Об этом Шолохов рассказал своему другу — литературоведу Константину Прийме (1912 – 1991), с которым был знаком с мая 1939 года. Все детали этой «танковой истории» нам стали известны из воспоминаний жены К.Приймы — Лидии Ивановны Верешковой (1924 – 1920).
https://wp.me/p2IpKD-5tu
Там же Лидия Ивановна сообщает и другие любопытные подробности, связанные с бумагами из «оранжевой папки»:
«Недавно в статье Ф.Кузнецова в Литературной Газете (№1, 2007), основанной на его выступлении в Президиуме РАН, я прочла, что 137 страниц рукописи «Тихого Дона» были переданы М.А. Шолоховым в Пушкинский Дом (Институт Русской Литературы АН СССР, г. Ленинград) во время войны. В этом утверждении допущены две грубые ошибки: 1) М.А. Шолохов не передавал рукопись в Пушкинский Дом; 2) Страницы рукописи появились в Пушкинском Доме не во время войны, а через 30 лет после Победы. <…>
Истинная же история 137 рукописных страниц «Тихого Дона» мне хорошо известна, так как в течение 7 лет с 1968 по 1975 год эти страницы хранились в доме К. И. Приймы, и я была их фактической хранительницей. Решение о передаче рукописи в Пушкинский Дом в 1975 году принимали К. И. Прийма и я, его жена. И сейчас в моем доме хранятся ксерокопии этих страниц и подлинные документы: Акт о приеме от 24.06.75, благодарность дирекции Пушкинского Дома от 29.08.75, а также фотографии, запечатлевшие передачу «Оранжевой папки» из рук К. И. Приймы в руки директора Пушкинского Дома В. Г. Базанова. О причинах, побудивших нас к передаче рукописи, я скажу ниже. Сначала — об истории 137 страниц. «Оранжевая папка» со 137 страницами рукописи «Тихого Дона» была передана в руки К. И. Приймы летом 1968 года лично М. А. Шолоховым в своей московской квартире на Сивцевом Вражке в присутствии жены Марии Петровны и секретаря П. Е. Чукарина. При этом М. А. Шолохов сказал: «Возьми, Таманец, остатки рукописи «Тихого Дона», у тебя они целее будут».
Лидия Верешкова вскользь бросает такую любопытную фразу (капслок мой): «Ясно, что эти 137 страниц — собственность М. А. Шолохова, но также было ясно, что НИ СТРАНИЦЫ ШОЛОХОВ ОСТАВЛЯТЬ В ДОМЕ НЕ ХОЧЕТ».
О чём всё это говорит? Прежде всего о том, что Шолохов доверял Прийме, как самому себе. Он был уверен, что «Таманец» использует эти бумаги только в позитивном ключе и убережёт их от посторонних «дурных глаз». И снова здесь видим желание избавиться от рукописей 6-части, как 40 лет до того от рукописей первых двух книг. Зачем? Жгут руки?
2. СПЕЦОПЕРАЦИЯ КГБ
Спокойная старость Нобелевского лауреата закончилась в 1974 году после выхода в Париже книги «Стремя "Тихого Дона"… ». На Западе поднялась «антишолоховская кампания». Автор этой статьи прекрасно помнит, как в середине 70-х крутил ручку лампового радиоприёмника «Балтика» («Он его ночами крутит — ловит, контра, ФРГ»), и как сквозь шум «глушилок» прорывались «вражеские голоса» с цитатами из «Стремени…».
Л.И.Верешкова пишет:
«Я хорошо помню, как мой муж, вернувшись из Вешек, рассказывал мне о гнетущей атмосфере, которая была на только что состоявшейся встрече с Шолоховым, «Что будем делать, Лида?» – спросил меня мой муж, и я поняла, что речь идет о 137 страницах рукописи «Тихого Дона». Мы решили — необходимо срочно еще раз ехать в Вешенскую и убеждать М.А. включиться в борьбу и начать эту борьбу с передачи 137 страниц государству. 28 марта 1975 года Шолохов согласился на передачу рукописи в Пушкинский Дом в Ленинграде».
Спасибо исследователю Леониду Доде (учёный–геофизик), который уже давно скопировал эти воспоминания на сайте Верешковой, распечатал и заложил в свой архив. Оказалось не зря — сейчас в том месте появляется сообщение: «Работа сайта временно приостановлена».
Итак, «оранжевая папка» была передана в Пушкинский Дом, и об этом событии сообщила газета «Известия» (25 июня 1975). Но это ещё не все «телодвижения», которые были предприняты после выхода «Стремени…» по отбеливанию проступивших пятен на «добром имени» советского писателя. Вот фрагменты из воспоминаний бывшего сотрудника КГБ Николая Ивановича Никандрова:
«Мы подготовили ориентировку для местных управлений: так и так, просим попытаться установить родственников писателя Крюкова... Да нет, все спокойно проходило, не террористов же искали. Рутинная служебная бумага. Выйдет что-нибудь — хорошо, нет — нет. Отправили в места, связанные с жизнью Крюкова, — Ростов-на-Дону, Пушкино (Царское Село), кажется, еще Орел... Основная ставка, понятно, была на Ростов. Крюков — фигура неординарная, о нем еще в 1965-м статьей в местной газете напомнил краевед В. Моложавенко. Говорилось в ней и про ростовских родственников Крюкова — в том числе племянника. ...Он был не то подполковником, не то полковником в отставке. <…> Оказалось — действительно, лежат у племянника какие-то давние бумаги, довольно много. Вроде бы были переданы после смерти Федора Крюкова его сестре, ну и остались в ее семье. <…> Раз так — мы в Москве решили действовать. Хотя сам Комитет светиться не хотел. Дали знать в обком, и вскоре местный архив эти бумаги купил. Хранились ли они в сундучке? Понятия не имею! А какая разница? Главное — те самые записи!».
В рассказе бывшего сотрудника КГБ есть ряд неточностей (они здесь опущены), поэтому всецело доверять его «откровениям» мы не будем, хотя вектор предпринятых действий изложен верно. Леонид Дода в своей книге «Судьба Донских архивов Пушкина и Крюкова» (М., «Артегер», 2021) на стр. 47 конкретизирует эту информацию. Позволю себе вольный пересказ:
При участии шолоховеда К.Приймы органы госбезопасности находят Дмитрия Александровича Крюкова (сын брата писателя, подполковник в отставке), узнают про хранящиеся у него бумаги Ф.Д.Крюкова, и ростовский секретарь обкома М.Е.Тесла «вынуждает» владельца продать их за 500 рублей. Далее содержимое коробок было передано в Госархив Ростовской обл. (ГАРО), затем в КГБ, партийный архив ЦК, и в конце, изрядно профильтрованные бумаги оказались в Институте мировой литературы им. А.М.Горького (ИМЛИ РАН), где с ними работал научный сотрудник А.М.Ушаков.
А что же происходило в это время с черновиками первых двух книг «Тихого Дона», которые хранились в московской квартире у Матильды Чебановой? Ровным счётом ничего. Шолохов их и не пытался явить «белому свету». Напрашивается вопрос — только ли один Шолохов ведал о месте их сокрытия или об этом знали те, кому было «положено знать»? Второе предположение верное. Поясню.
Ниже цитата из монографии Феликса Кузнецова. У него здесь изложено «многослойно», но важные моменты выделю:
«Мы уже говорили об отношении писателя к письмам, к чужим любопытствующим, часто — враждебным глазам, что заставило его быть предельно осторожным со своим архивом. Эту осторожность он сохранял и после Великой Отечественной войны. Публикация глав настоящей книги в «Нашем современнике» вызвала много писем, и среди них — письмо члена-корреспондента РАН В.В. Новикова, в послевоенные годы работавшего в «Правде». В.В. Новиков рассказал об одной из своих встреч с М.А. Шолоховым. Вместе с еще одним «правдистом» Ю.Б. Лукиным они встретились с Шолоховым в гостинице «Москва». В конце встречи, — пишет В.В. Новиков, — «Шолохов вызвал машину, довез нас с Ю.Б. Лукиным до редакции “Правды”, а сам от нас уехал. Я спросил Ю.Б. Лукина: “Куда поехал М.А.?” Юрий Борисович сказал мне: “Он поехал к Маше (Моте. — Ф.К.) Чебановой... Рукописи “Тихого Дона” у нее хранятся. Но он дал ей наказ: “Никому не показывать рукописи, никому не давать, особенно работникам ЦК”».
В.В. Новиков ссылается в своем письме также на доктора филологических наук А. И. Овчаренко, который также знал, что рукопись «Тихого Дона», привезенная М.А. Шолоховым в Москву в 1929 году, после войны продолжала храниться у М. Чебановой, которой Шолохов строго наказал: «Никому не показывать» (ОР ИМЛИ. Ф. 143. Оп. 1.)».
Любопытен ещё один пассаж из монографии шолоховеда:
«Правда, до начала травли было известно, что рукопись «Тихого Дона» существует и находится в Москве. Бывший заместитель заведующего отделом культуры ЦК КПСС А.А. Беляев в статье «Кто держал “стремя” “Тихого Дона”?» с характерным подзаголовком «Михаил Шолохов унес с собой в могилу страшную обиду», напечатанной в газете «Культура», свидетельствует: «Еще в 1974 году покойный шолоховед Л. Якименко рассказывал мне, что рукописи эти в Москве, что он их держал в руках. Но у кого и где — не сказал. Возможно, что тут сокрыта какая-то тайна писателя, которую предстоит еще разгадать».
Вот мы и пытаемся разгадать эту «тайну писателя»…
(Продолжение по ссылке в начале статьи)