Когда я ещё не ходил в школу, да и потом, когда уже пошёл, мать моя отвозила меня на лето к своей сестре Вере Понтяковой в тверскую область. Там у меня были двоюродные братья Артур и Валерик, сестра Роза, бабушка Дуня, дядя Костя и сама тётя Вера, которая была мне, как вторая мать.
Помню, сначала было село Селижарово на Волге, где мы с братьями и сестрой вдоволь накупались и наловили марлёвкой разной мелочёвки для наших кошек, которых, конечно же, было несколько штук. А баба Дуня научила меня распознавать разные травы, которые она собирала на волжских берегах для самых разных целей – пить чаи и косточки полечить.
Потом, в связи с работой дяди Кости семья переехала в Лихославль, где я впервые пошёл в лес за грибами и научился распознавать все грибы, а самое главное - съедобные и несъедобные.
Затем дядю перевели в Торжок, и мы с братьями и сестрой стали купаться в живописной Тверце и ходить за грибами в находившийся рядом Митинский парк, где была могила Анны Керн.
И везде, где бы Понтяковы не жили, они держали коров. Коровы эти действительно были разными, но кличка у них всегда была одна – Брунетка. Обычно каждый вечер, устроившись на крыльце, мы ждали, когда баба Дуня подоит Брунетку. И после этого, нарезав каравай свежеиспечённого тётей Верой в русской печи хлеба, принимались за молочную трапезу.
А иногда устраивали соревнования, кто больше стаканов выпьет, тот и чемпион. И всегда побеждал мой младший братик Валерик. Однажды Артур выпил семь стаканов и чуть не лопнул, но Валерик поднатужился и всё-таки выпил восьмой, и победил.
Об этом у меня написаны стихи:
МОЛОЧНАЯ ИГРА
И мне запомнилась из детства
Одна весёлая игра,
И никуда от ней не деться…
Была счастливая пора.
И жаль…. Не повторилась дольше.
Нам было весело, легко!
И мы на спор – кто выпьет больше -
Парное пили молоко.
Мы жили у Любви в объятьях -
Одна счастливая семья:
Мои двоюродные братья,
Сестричка Розочка и я.
Под вечер тётка, как колдунья,
Духмяным хлебом наделит,
И ждём, когда бабуля Дуня,
Брунетку нашу подоит.
И было нам не до Америк.
В питье - никто не отставал,
А самый маленький - Валерик -
Всегда всех больше выпивал.
Однажды старший брат – упрямо –
Артур – старался…. Боже мой!
И выпил целых семь стаканов…
Валерик - одолел восьмой!
И на седьмом летая небе,
В молочной плавая реке,
Росли мы на домашнем хлебе,
И на коровьем молоке.
Вот и запомнилась из детства
Одна молочная игра,
И никуда от ней не деться…
Была счастливая пора.
;
И всё-таки из всего нашего большого семейства Брунетка больше всего любила тётю Веру, которая в ней тоже души не чаяла. Кормить и доить Брунетку она ходила, как на праздник. Всегда в белом платке, сверху чистый халатик, в кармане которого всегда лежал кусочек чёрного хлеба. Им она угощала Брунетку перед дойкой. Ведёрко для молока было вымыто до блеска. А пока доила, ласково приговаривала: «Брунетушка моя, сейчас подою тебя, и пойдёшь на лужок гулять, травку щипать, водички из речки попьёшь, с подружками встретишься». А корова в благодарность облизывала тёти Верино плечо.
И это была последняя наша корова, которую держали до старости. Она была очень умная. Другие коровы до темноты где-то бродят, а то и утром только явятся. А Брунетка сразу из стада шла домой. Но пришла и её пора, когда она стала совсем старой, пришлось сдать её в Заготскот на мясо.
Повёл её в Заготскот мой старший брат Артур. Обмотал за рога верёвку и потянул Брунетку за собой. Но она всеми силами упиралась и с места не сдвинулась. Тогда её пришлось вести тёте Вере. И она без всякой верёвки просто пошла впереди, а корова за ней. Я вприпрыжку побежал сзади. Идти надо было километра два. Привели корову куда надо, там её отогнали в загон, где стояли ещё несколько коров. Через некоторое время с нами расплатились, и мы понуро отправились домой. А Брунетка, увидев, что мы уходим, начала так мычать, что было трудно удержаться от слёз.
На следующий день уже под вечер тётя Вера вышла с ведром к колодцу, набрать воды. Вдруг она почувствовала чьё-то шумное, тёплое дыхание. Испугавшись, она быстро обернулась. Рядом стояла Брунетка.
«Брунетушка, родимая, зачем же ты пришла! Мы ведь за тебя уже и деньги получили».
Она вынесла корове полбуханки чёрного хлеба. Отламывала его небольшими кусочками и подавала корове, приговаривая:
«Надо возвращаться, родная. Ничего не поделаешь, такова твоя судьба! А за доброту твою спасибо. Столько лет ты нас кормила и поила своим молочком!».
Вскоре за коровой приехали на лошади. Привязали её за рога верёвкой к телеге и повели. И мне показалось, а может это была и правда, что на глазах у неё появились настоящие слёзы. И что удивительно, в этот раз она не мычала, а покорно пошла навстречу своей судьбе. А тётя Вера, глядя ей вслед приговаривала: «Прощаться приходила, смирилась со своей судьбой».