Путь

Путь.

Аннотация: Фанфик по Сильмариллиону. Благословенный полдень Валинора. В большой семье короля Финвэ подрастают новые наследники. У каждого из юных принцев свой жизненный Путь, горький и трагичный... Но они об этом ещё не знают. Они ещё не видят Будущее. Пока юные принцы – дети, рождённые в сиянии Благословенного Края, беззаботные и счастливые. Они делают самые первые шаги по Пути, пытаясь понять и объяснить смутные ощущения... и иногда спотыкаются.

Глава 1. Сорванцы.

Худенький темноволосый мальчишка отскочил в сторону от дороги, развернулся всем корпусом к приятелю-неприятелю и громко, с выражением выкрикнул:

«Задница рогатая!..
Сине-полосатая!»

Проходившая мимо эльдиэ, судя по внешности, из ваниар, ахнула, прижимая к щекам тонкие пальцы:
- Да что ж ты такое говоришь-то?! Как тебе не стыдно?
Второй сорванец хихикнул:
- Как-как? Морьо, ну-ка скажи еще раз! А то я не запомнил.
Возмущению прекрасной златовласой девы не было предела.
- Я вот тебе скажу! Я вот вам скажу! Я вашим родителям скажу, какими вы тут словами кидаетесь, бесстыдники!
- Ябеда моченая, в тесте запеченная! Пошли, Арьо! – Карнистиро схватил дружка за руку, и оба проказника, хохоча, нырнули в придорожные кусты, оставив оскорбленную в своей добродетели ваниэ возмущаться в одиночестве.
Приятели стремительно мчались по направлению к дубовой роще, когда Карнистиро вдруг вскрикнул, споткнулся и кубарем полетел в густые кусты репейника.
- Морьо! – Аракано перепуганно затормозил на полной скорости и полез в репьи спасать друга. - Ты чего?!
Карнистиро, отплевываясь, раздвинул жесткие ветки и выбрался на тропинку:
- Да ничего! Мама по осанвэ домой зовет, сердится.
Мальчишка закатал штанину, осмотрел содранную коленку. Оглядевшись, сорвал листок подорожника, лизнул, приляпал к ссадине:
- Ладно, Арьо, я домой. Эх, не успели поймать!.. – и рванул в обратную сторону.
Аракано последовал за другом. Издалека успел увидеть, как Нерданэль встретила непутевого сына звонким шлепком по мягкому месту. До Арьо донесся ее рассерженный голос:
- Морьо, наказание мое, куда уже успел убежать? Сказано было, что сейчас к деду пойдем. Смотри вон, исцарапался весь, репьев нацеплял! – рыжеволосая женщина, присев, вертела мальчишку во все стороны, отряхивая, выбирая из волос и одежды репейные головки. Карнистиро упрямо молчал. Приведя свое беспокойное чадо в относительный порядок, Нерданэль крепко ухватила мальчишку за руку. Морьо попытался было вырваться, но добился только еще одного шлепка. Аракано, издалека наблюдавший эту сцену, тихо хихикнул: будет, чем подколоть Морьо, когда тот начнет смеяться, что друг ходит с мамой за ручку, как маленький... А Нерданэль уводила сына куда-то в сторону кузниц Ауле, все так же крепко сжимая смуглую ладошку. Ах да, Карнистиро же говорил, что они с мамой собирались к деду Макатано. А вечером официальный прием у их общего деда – Финвэ. Именно для этого приема они с Морьо собирались поймать жука-рогача. Друг говорил, что знает, где такие живут. Они бы поселили жука в вазочке с крышкой и осторожненько подсунули на праздничный стол... Теперь, наверное, не успеют поймать. Что же, придется придумывать какую-нибудь другую каверзу.
*   *   *
Феанаро постарался прибыть на прием раньше братьев, чтобы пообщаться с отцом без них. Нерданэль, занятая беседой с леди Индис, наконец-то отпустила Карнистиро, предупредив напоследок:
- Не вздумай что-нибудь учинить! Из приемного зала ни ногой! - впрочем, без особой надежды.
Майтимо среди уже прибывших гостей успел обнаружить друзей, Макалаурэ отправился к музыкантам, а Тьелко сразу же куда-то удрал – хорошо ему, не заставляют смирно сидеть возле родителей! Окончательно заскучав, Морьо отправился бесцельно бродить по залу. И тут ему повезло необыкновенно: среди подарков, принесенных гостями королю и королеве, обнаружился рулон чудесной ткани. Похожей на шелк, но плотнее, толще и наверняка намного прочнее. Потерев между пальцами краешек удивительного материала, Морьо представил, как замечательно натянется этот серебристый звенящий шелк на раму его будущих крыльев... и не колебался ни секунды. Занятая ведением торжества леди Индис наверняка еще не успела разобрать подарки... Карнистиро с трудом подхватил рулон, оказавшийся неожиданно тяжелым, и выбрался из приемного зала.
В галерее никого не было, но юный безобразник знал, что пробраться сейчас к выходу из дворца и незаметно исчезнуть со своей добычей – задача практически нереальная. Вот рано утром, когда большинство гостей разойдутся, а заночевавшие будут дрыхнуть без задних ног... А пока – куда бы спрятать? Взгляд юного авантюриста скользнул по неприметной двери в конце коридора... и зацепился. Кладовка! Королева хранила там всякую ерунду, которой приходилось часто пользоваться. Но до утра-то, наверное, не надумает ничем воспользоваться! Карнистиро со всех ног кинулся к кладовке, откинул защелку. Темно! Но скоро глаза немного привыкли к потемкам, Морьо разглядел вдоль боковой стены полки, забитые какими-то коробками, стопками постельного белья, а две самые верхние заставлены были стройными рядами банок с вареньем. Понятно, почему в прошлый свой визит в подпол они с Арьо не обнаружили там вожделенного лакомства! И вправду, Карнистиро Феанарион, сегодня твой день!
Поздравив себя с неожиданным успехом, Морьо подтащил к боковой стене какое-то приспособление в виде табурета-лесенки и принялся освобождать место для похищенного сокровища на предпоследней полке. Тяжелые банки пришлось раздвигать в стороны, так что некоторые оказались на самом краешке. А несколько штук Морьо умудрился впихнуть наверх. Правда, пришлось уложить их вторым этажом, ну да ладно, держатся вроде крепко. Рулон шелка юный проказник с трудом втащил на полку и затолкал к самой стене. Для надежности загородил двумя банками. Ничего, завтра утром они с Аракано расставят все, как было. И конечно не упустят случая угоститься вареньем... Но уж это их законный приз победителям! В порыве великодушия Карнистиро решил, что после изготовления крыльев остатки материи он так и быть вернет королеве (если будет, что возвращать). Главное, суметь проснуться до смешения света.
*   *   *
- Арьо, есть дело! Даже два дела. Я тут такую штуку придумал!
Нолофинвэ с семейством едва успел вступить в вестибюль королевского дворца на Туне, как к младшему сынишке из боковой галереи метнулась стремительная тень. Анайрэ обернулась и успела заметить мелькнувшую темную головенку. Все ясно, сейчас начнется! Соединили серу и селитру! Ни на что особо не надеясь, мать строго предупредила Аракано:
- Не вздумай убегать! Сейчас идем приветствовать деда, а после этого сразу за стол.
Надежнее было бы взять сына за руку и в таком виде вести по всем залам и переходам дворца, но попробуй поймай! Мальчишка успел утвердиться в мысли, что он уже большой, а большие за ручку не ходят. Анайрэ почти не сомневалась, кто его в этом уверил.
Вопреки ожиданиям, обед прошел спокойно: ни взлетающих над столом салатов, ни намазанных вареньем кресел, даже ничья коса не оказалась привязанной к спинке стула. Только это никого не успокоило – собравшиеся за праздничным столом родичи и друзья слишком хорошо знали неугомонную парочку, чтобы надеяться на мирное завершение вечера. И если застолье прошло чинно и спокойно, значит, впереди гостей ожидает нечто грандиозное.
По дороге в каминный зал Карнистиро успел перехватить друга.
- Ты будешь меня слушать, или нет?!
- Ну?
- Я такую интересную штуку обнаружил!
- Да говори скорее, а то сейчас меня или тебя мама перехватит, и будешь до конца праздника на коленочках сидеть!
- Это ты только на коленочках сидишь! С сосочкой! Да ну тебя, в самом деле, слушай! Я у деда во дворе сегодня утром, пока они с мамой в мастерской были, попробовал маленький фонтанчик пальцем затыкать. И знаешь, чем дольше воду задерживаешь, тем сильнее она потом вверх ударяет! Я несколько раз попробовал, так напоследок струя до крыши подлетела!
- А потом?
- Потом – ничего! Не дали мне эксперимент до конца довести. Мама с дедом как раз из мастерской выходили, и вся вода прямо на них угодила. А меня пообещали на месяц в комнате засадить. Если бы не этот вечер у короля, точно бы не выпустили! Да ладно, неважно! Арьо, ты на центральной площади фонтан помнишь?
- Ну?..
- Му-у!.. Не обратил внимания, что с самого низу вода бьет сначала тоже через одну узкую щель? А вот если ее заткнуть в четыре руки? Только представь, как вода ударит! Фонтан выше Ойолоссэ взлетит! Бежим, попробуем!
- Ух, здорово! Ой!.. Морьо, только давай завтра! Прямо утром.
Карнистиро так изумился, что даже не нашелся, что сказать. Как! Друг и верный спутник во всех лихих затеях отказывается провернуть интереснейшую шалость?! Такого еще не бывало!
- А почему не сейчас?!
- Сегодня Рингарамэ у деда в гостях...
- Ну и что? И кто это вообще?
- Майа Валы Намо. Его часто в Эндорэ отправляют, поручения Валар он там какие-то выполняет. И вот, Финвэ его пригласил, чтобы этот Рингарамэ рассказал, что делается в Срединных землях. Интересно же послушать! Никто из эльдар в Срединных землях не бывал со времен Великого похода.
- А ты-то откуда знаешь?
- Финдарато рассказал. Кузен с этим майа дружит, даже учится чему-то там у него. А я хочу послушать про ужасных чудовищ Мелькора. Ну что, ты идешь?
Карнистиро разозлился. Конечно, про Эндорэ послушать интересно, но из-за этого отмахиваться от такой замечательной проделки? Значит, Аракано отказался следовать за другом из-за какого-то майа? Ладно, Карнистиро устроит этому майа!
Из вазочки на покинутом столе маленький проказник выцарапал несколько спелых вишен и устремился в каминный зал. Пока гости рассаживались, юркий и ловкий мальчишка пробрался к креслу, предназначенному для певцов и рассказчиков. Сидение было покрыто пестрым ковром, на нем юный шалун разложил орудия справедливой мести, аккуратно пристраивая ягоды на темных завитках узора. И спрятался в самом затененном углу.

Глава 2. Взлёт.

Незнакомый майа появился вместе с Финдарато. Был он невысокий, черноволосый и какой-то слишком худой, так что на фоне стройных нолдор выглядел заморышем. Финдарато, сам еще не взрослый и не слишком высокий, почти догнал в росте своего дружка. «И как это такой дохлятик по Эндорэ путешествует, да еще с чудовищами сражается?» - невольно подумалось Карнистиро. Между тем, тихонько болтая и пересмеиваясь, майа с двоюродным братом подошли к креслу. Морьо замер. Сейчас... Да только этот майа, Мелькор его дери, вдруг остановился, будто прислушиваясь, а потом начал ощупывать сидение. И через минуту все вишни отправились в камин. А Рингарамэ усмехнулся:
- Весело меня ныне встречает Благословенный Край!
- И я даже догадываюсь, кто именно! – в тон другу протянул Финдарато, найдя взглядом младшего Нолофинвиона.
Аракано не одобрял этой выходки дружка, но выдавать Морьо не собирался, и старательно показал старшему кузену язык. А Карнистиро решил, что пора делать ноги, пока его не заметили, и скользнул вдоль стены к выходу. Но не рассчитал – Финдарато засек движение. Стремительной темной молнией юный хулиган метнулся к дверям в зал. Но расстояние сработало в пользу противника – Арафинвион одним прыжком оказался у двери и перехватил Карнистиро на пороге желанной свободы. Скрутив отчаянно брыкающегося мальчишку, Финдарато направился к креслу, где уже благополучно разместился Рингарамэ.
- Во-от! Ты еще, наверное, не видел, так полюбуйся! Головная боль всего Тириона, Заноза, единая на все мягкие места, имя ей – Морьофинвэ.
Темноволосый Майа без улыбки рассматривал замершего мальчишку. А Карнистиро дожидался мгновения. И дождался – Финдарато чуть зазевался, ослабил хватку... Стремительной ящеркой Морьо извернулся в тонких пальцах кузена и выскользнул на пол, будто маслом намазанный. Уж это уменье – вырываться и убегать от расправы – юный шалун усвоил давно и прочно. Но на этот раз не помогло: проклятый майа, даже не вставая с кресла, подхватил тонкое тело у самого пола и мгновенно взметнул себе на колени. Морьо еще опомниться не успел, а пленитель уже шептал ему на ушко:
- Ну, и куда ты? Не убегай, посиди с нами! Смотри вон, все сидят, и ровесники твои тоже слушать приготовились. Потом надумаешь вернуться – а место твое уже кто-нибудь займет...
Карнистиро презрительно дернул плечом, но все же коротко оглянулся: друзья и знакомые, даже мальчишки постарше, поглядывали на него с завистью. Наверное, каждый бы хотел подобраться поближе к путешественнику из таинственного Эндорэ. Ладно, может пока не стоит удирать? Вот только не на коленях же сидеть, как маленькому! Финдарато устроился на мягком широком подлокотнике кресла Сказителей. А другой свободен...
- Пусти! – юркий, как куница, мальчишка соскользнул с колен рассказчика, но не кинулся прочь, а с размаху оседлал подлокотник. Рингарамэ слегка усмехнулся, глянув на юного упрямца, но ничего не сказал. Устроился поудобнее и начал:
- Сегодня я хочу поведать вам, друзья, об удивительном народе, живущем под горами и создающем из подгорных пещер, темных и мрачных, сверкающие дворцы...
В каминном зале стало так тихо, что слышно было, как потрескивают догорающие угольки за фигурной решеткой да посапывают ребятишки, сгрудившиеся округ кресла сказителя.
...А рассказ все длится, и мелькают перед прикрытыми глазами слушателей бескрайние лесные просторы, реки, такие широкие, что противоположного берега не разглядишь, а струи ревущих водопадов переливаются тысячами алмазов под серебряными кострами звезд... И там, среди этих чудес живут неведомые народы, строят чудесные дворцы-крепости и храбро сражаются с чудовищами Мелькора, не прячась за высокими Пелори... Морьо даже не заметил, как сполз с подлокотника и снова оказался на коленях у майа. Тонкая крепкая ладонь слегка поглаживала встрепанные волосы мальчишки.
Волшебное сказание закончилось, а слушатели все пребывали в грезах, боясь пошевелиться, не желая отпускать дивные видения. Потом старый друг короля Финвэ, преодолевший вместе с ним все тяготы Великого Похода, пересел к арфе и запел длинную балладу о Срединных землях. В каминном зале потихоньку сгущались сумерки, свечей никто не зажигал, обширное помещение освещалось лишь смешанным сиянием Дерев, проникающим сквозь щели в занавесях. Карнистиро наконец очнулся и обнаружил, что полулежит на руках у майа, устроив буйную голову у того на груди. Но вырываться не хотелось, было спокойно и уютно, будто умиротворение этого вечера проникло в мальчишку и тихонько укачивало. Вдруг в голове вспыхнул вопрос, который разорвал дремотный покой и даже заставил Морьо подпрыгнуть на удобных коленях майа так, что тот охнул.
- Рингарамэ, а как ты попадаешь в Эндорэ?! На орле летаешь? А ты можешь позвать орла? И попросить?.. – мальчик резко замолчал, но продолжал вглядываться в лицо майа с нетерпением и тревогой. Тот рассмеялся. Финдарато, взглянув на подскочившего братишку, тоже начал смеяться.
- Нет, я не летаю верхом на орле Манвэ. Зачем, если я сам умею превращаться в орла?
- Ка-ак?! – Морьо даже рот раскрыл, продолжая таращиться на Рингарамэ.
- Да вот так! Чего ты так удивляешься? Я же майа. У меня два облика – подобный Эрухини и орлиный. Не такой огромный, как у гонцов Манвэ, но очень быстрый и достаточно сильный, чтобы перелететь море. А как ты думаешь, почему именно меня постоянно гоняют в Эндорэ?
Карнистиро все никак не мог опомниться, только хлопал глазами. Так значит, вот этот задохлик постоянно летает в небе, под самыми тучами... Как же это? Вот так просто: захотел и полетел?..
А Финдарато, все так же улыбаясь, вдруг заговорил:
- Ну все, Морьофинвэ услышал про полеты! Он же у нас Летающее Чудовище. Ты знаешь, Ринго, что этот проказник учудил недавно? Сбил из реек конструкцию, похожую на птичьи крылышки, обтянул их простынями, взобрался на высоченную скалу и сиганул с нее в озеро! Думал, взлетит!
- И что же? – майа с новым интересом посмотрел на вспыхнувшего мальчишку.
- А ты как думаешь? Плюхнулся в воду, как камешек, хорошо еще, на глубину, ничего себе не поломал! Зато выбраться не мог никак, запутался в своей конструкции! Мы все там купались неподалеку, но пока добежали, пока доплыли, он уж нахлебаться успел. А лорд Феанаро, когда узнал о выходке своего непутевого сыночка, эти крылья разломал и в печь отправил!
Карнистиро чувствовал себя так, будто его предали. Его приключение с крыльями не было секретом в Тирионе, но зачем рассказывать об этом всем подряд?! Да еще и со смехом?
Мысль сделать себе крылья, как у орла, в беспокойной голове угнездилась уже давно. А в тот день появилась возможность. Утро было обыкновенным и скучным. В столовой на большом столе мать гладила выстиранное белье, Макалаурэ, отловленный после завтрака и приставленный помогать, аккуратно складывал выглаженные простыни. Сам Карнистиро, за что-то засаженный дома, забрался с ногами на стул и разбирал какой-то свиток. Несмотря на тонкий намек Кано, такое серьезное и ответственное дело, как складывание белья, Морьо не доверили.
В это время Курво, воспользовавшись всеобщей занятостью, молча подобрался к очагу. Маленький, но уже деловитый и целеустремленный, сын Мастера щипцами извлек оттуда тлеющий уголек с целью всестороннего исследования его свойств. С таким неудобным грузом малыш сумел сделать лишь два шага и шлепнулся на пол, тяжелые щипцы ударили его по голове, а уголек отлетел на стопку выглаженных простыней. Было много рева, лечение шишки на затылке... Тлеющее белье заметили не сразу. В результате две простыни оказались прожжены насквозь. Мать сердито осмотрела тряпки и велела Морьо отнести их в кладовку. Разве можно упускать такой случай?! Тем более что мастерская сегодня свободна – отец, прихватив Майтимо, зачем-то отправился к Ауле.
За один день доделать конструкцию не удалось, но Морьо умудрился потихоньку утащить будущие крылья и спрятать в камнях у озера. И никто его даже не заметил! Правда, отец вечером ругался, куда пропал молоток... Но прекрасные, могучие крылья были доделаны. И подняли своего создателя в небо... почти. А потом почему-то сложились над головой. И Карнистиро камнем плюхнулся в озеро... Но ведь можно было что-то переделать, поправить. Доработать конструкцию. Можно было! А не ломать и сжигать...
Мальчишка кусал губы, изо всех сил пытаясь сдержать предательские слезы. Но горячие капли, не подчиняясь никаким усилиям, выкатились на щеки. Ну вот опять, да еще и при всех! Морьо сжался в комочек, уткнувшись лицом в колени.
Финдарато смущенно завозился на своем подлокотнике:
- Морьо, ну чего ты сразу... Извини, я не хотел тебя обидеть. Тебе и тогда почти не попало за твою выходку...
Карнистиро резко поднял мокрое лицо:
- Да лучше бы попало! Лучше бы попало... – яростно выкрикнул он, сжав кулаки, и глянул на старшего кузена, будто обвинял его в чем-то. Тот изумленно распахнул глаза. А Карнистиро внезапно замолчал и сделал движение, чтобы спрыгнуть с колен майа. Но Рингарамэ вновь удержал расстроенного мальчишку и, наклонившись к самому его уху, тихонько заговорил:
- Ты обиделся тогда на отца, что он сжег твое изобретение? Это понятно, но пойми и ты его: отец сильно испугался за тебя тогда – ведь ты и вправду мог разбиться, серьезно покалечиться. Финдарато говорит, что еще и чуть не утонул. Отец любит тебя и, разумеется, беспокоится – за такого непоседу.
Морьо молчал, напряженно уставившись в очаг, переваривая новую для себя, неожиданную информацию. Отец переживает за него?! Феанаро никогда не проявлял к четвертому сыну особой любви, не выказывал беспокойства, чаще ругал юного сорванца за дикие выходки... Неужели это правда?!
- Правда-правда, даже не сомневайся, - все так же тихо продолжал майа. – Возможно, потом Феанаро и жалел, что погорячился, но тебе об этом не стал говорить. Ты сам-то ведь тоже не рассказываешь никому о своих тайных чувствах?
Карнистиро недоверчиво глянул в темные блестящие глаза майа, но не увидел в них укора, а самое главное - ни тени смеха. Юный нолдо – истинный сын своего отца – категорически не терпел, когда над ним смеялись. Ровесников за такое можно было красиво и звучно обозвать в стихах, в крайнем случае подраться. И неважно, что потом за это непременно попадет. А если смеются взрослые – обидно вдвойне. Но во взгляде Рингарамэ было только заинтересованное внимание. А еще понимание. И внезапно мальчик доверился этому странному другу Финдарато:
- Про всякие тайные чувства можно не говорить. А вот как сделать, чтобы не заплакать? Если слезы противные не слушаются, а сами текут? А я ведь уже не маленький...
Майа смотрел на мальчишку как-то странно, задумчиво, будто забыл на миг о его существовании.
- Ну, такое и у взрослых бывает... – протянул он, потом будто встряхнулся и весело улыбнулся, - а тебе всегда может помочь Квак-Шмяк!
- Че-го?!
- Квак-Шмяк. Как только захочется плакать не вовремя, ты его сразу зови. Просто представь такое вот существо – в зеленой чешуе, с круглыми вытаращенными глазами и огромной пастью. Он эту пасть раззявит: «Квак!» - и заревет во всю глотку. А потом: «Шмяк!» - пасть захлопнет – и свой рев проглотит и твои слезы тоже. – Майа изобразил пальцами соответствующий жест.
Карнистиро недоуменно хлопал глазами на рассказчика: что за глупости он несет, все давно знают, что в Амане чудовища не водятся. Вопросительно глянув на Финдарато, Морьо увидел, что тот тихонько хихикает в кулак. Тут Карнистиро снова взвился, дрожа от обиды и ярости:
- Я тебе по-хорошему рассказал!.. А ты!.. – мальчишка задохнулся, не в силах продолжать. В кои-то веки он доверился кому-то, открылся... А над ним опять посмеялись! Посмеялись!..
- Тише, не кричи! – Рингарамэ притянул маленького упрямца ближе к себе и зашептал на ухо. – На тебя оглядываются все! Тише, если не хочешь, чтобы кто-нибудь о чем-нибудь догадался. Я же тебя не обманываю. И не смеюсь. Это и вправду действует: если хочется плакать, нужно подумать о чем-то другом, переключить внимание. Можно представить себе такое вот несуразное существо. И сразу станет легче.
Морьо притих, остывая. Осторожно покосился на сидящих вокруг кресла мальчишек – вроде бы никто не оглядывается, не обращает на них внимания. Все слушают очередного сказителя. Ну и хорошо! Тогда Карнистиро попытался представить Квак-Шмяка – существо и впрямь получалось забавное, воображение у Морьо работало отменно. Надо будет все же попробовать метод, рассказанный Рингарамэ. Вот только с чего этот майа обнимает его, Морьофинвэ Феанариона, принца нолдор, да еще и покачивает, будто младенца с сосочкой? Необходимо было немедленно вырваться из таких непозволительных объятий... но шевелиться было лень. Начинало клонить в сон – день у Карнистиро выдался бурный, даже для него. Мальчик все-таки дернулся, высвобождаясь. А Рингарамэ вдруг рассмеялся, легко вскочив на ноги, подхватил Морьо и начал тискать маленького нолдо, щекотать, весело зашептал на ухо:
- Хороший ты эльда, Морьофинвэ, гордый, упрямый, но все равно хороший! Летучий!
Карнистиро, отчаянно боявшийся щекотки, пронзительно заверещал и забился в крепких руках майа. А тот, хохоча, подбросил легонького мальчишку под самый потолок огромного каминного зала. От неожиданности Морьо завизжал еще громче. Но майа ловко подхватил его, быстро заглянув в лицо – не испугался ли? Ага, конечно, нашел, кого пугать полетами! Глаза мальчишки сияли, он восторженно прошептал:
- Еще!..
И снова взмыл к потолку с пронзительным воплем, отразившимся от изукрашенных каменных стен. Остальные мальчишки повскакали с мест и запрыгали вокруг Рингарамэ с криками:
- ...И меня! ...И меня!
Король Финвэ поморщился недовольно и устало:
- Дети! Бегите шуметь во двор. Из-за вас музыки не слышно.
Рингарамэ ухватил ладошку Морьо, другую руку протянул Финдарато:
- Бежим в парк, к фонтану! – и звонкая стайка ребятни, возглавляемая майа, стремительно высыпалась из каминного зала, едва не снеся резные двери.
*   *   *
Если площадь перед дворцом блестела и переливалась в лучах смешения, то парк уже окутали мягкие сумерки. Теплый ароматный воздух пластами стлался между стволов деревьев. Звенящая песня фонтана далеко разносилась в вечерней тишине. Струя взлетала высоко вверх изо рта красиво изгибающейся рыбы с разноцветной чешуей. А большой бассейн был очень удобен для купания – дно постепенно понижалось к середине, около рыбы глубина становилась приличной, можно было понырять с постамента.
Мальчишки с криками мчались к бассейну, на ходу срывая с себя праздничные туники. Через мгновение вода бурлила и пенилась, взбудораженная множеством гибких тел. Карнистиро задержался на бортике, оглядываясь на Рингарамэ.
- А ты полезешь купаться? Вода теплая совсем.
- Сначала запущу тебя в полет, - усмехнулся майа, тоже скинув узкую расшитую тунику.
- Это как?
Вместо ответа майа подхватил худенького мальчишку под грудь и бедра, раскачал и забросил в воду. Смуглой ласточкой Карнистиро взмыл над головами приятелей и врезался в воду почти в середине бассейна. Мальчишки восторженно заорали и повыскакивали на бортик, бросаясь к майа. Рингарамэ никому не отказал, весело подхватывая легкие гибкие тела и запуская в полет над водой. Юные нолдор по очереди плюхались в бассейн, кто красиво вытянувшись по примеру Морьо, кто беспорядочно махая руками и ногами. Шум и визг в парке стоял такой, что, наверное, и на Таниквэтиль было слышно.
Карнистиро не полез больше в толпу, окружившую майа. Ему вдруг стало как-то скучно непонятно почему. Казалось странным, что вот только что Рингарамэ шептался с ним, делился секретами, подбрасывал под потолок... А теперь он будет для майа просто одним из многих, затеряется в толпе таких же мальчишек. Вроде бы и обижаться не на что, а вот как-то... не хочется.
Из рук Рингарамэ вырвался Аракано, красиво взлетел в темнеющем воздухе и врезался в воду почти без брызг. Морьо оглянулся и заметил, что Финдарато тоже не полез купаться вместе со всеми. Златовласый нолдо устроился под деревом и смотрел на веселящихся мальчишек, как показалось Карнистиро, со снисходительной усмешкой. «Слишком взрослым себя считает, чтобы в бассейне бултыхаться!»
Рингарамэ тоже заметил скучающего друга, замахал рукой, позвал:
- Финдэ, чего ты там прячешься, иди сюда! Тоже окунемся!
«А про меня и не вспомнил», - горько подумал Карнистиро. Между тем Финдарато приблизился, не торопясь, будто раздумывая – а стоит ли? Но майа со смехом сдернул с друга тунику и увлек в воду. За ними посыпались с бортика мальчишки. А Морьо, не слишком раздумывая, что и зачем он делает, подобрался туда, где осталась сброшенная одежда, разыскал тунику Финдарато и крепко связал рукава несколькими узлами. Для верности еще макнул их в бассейн и затянул потуже.
Купание продлилось недолго – вскоре по парку понеслись голоса родителей, разыскивающих потерявшихся сыновей. Все повыпрыгивали, начиная поспешно одеваться. И тут звонкие голоса перекрыл возмущенный вопль:
- Морьо, опять твои выходки!..
На этот раз Карнистиро даже не попытался сбежать. Подошел и гордо встал перед Финдарато: вот он я, делайте теперь, что хотите. Но тот даже не успел сообразить, что делать дальше, Рингарамэ наклонился к другу и тихо сказал:
- Финдэ, помнишь ту песню, чтобы ослабить напряжение? Мы с тобой недавно учили. Вот и потренируйся.
Финдарато удивленно вскинул на майа глаза:
- А что, Песнь Могущества поможет в таком дурацком деле?
- Почему нет? Песни Могущества везде можно применять, просто разное количество силы приходится вкладывать. Главное, чтобы не во вред кому-то.
Финдарато присел, коснулся тонкими музыкальными пальцами завязанных рукавов и тихо-тихо пропел несколько строчек. И Морьо вдруг показалось, что мелодия отгородила их троих от всего остального мира плотной стеной, прозрачной, но непроницаемой. И в этом коконе аромат вечерних цветов сгустился так, что его можно было пить... А тишина стала плотной и мягкой как вата, набилась в уши, в нос, в рот... Тут Финдарато потянул за рукава, и узлы легко развязались, будто косы расплелись.
Карнистиро, замерев, смотрел на это деяние, не зная, как реагировать. Конечно, было немного обидно, что шутка не удалась. И в то же время так странно было видеть, что Финдарато, старший кузен, такой обыкновенный, с малолетства знакомый, только что купавшийся вместе со всеми – может творить волшебство... Но долго раздумывать над этим мальчишке не дали: подскочил Аракано, дернул за руку, разбил колдовскую тишину громким криком:
- Морьо, ты что, оглох?! Мама тебя зовет!
Пришлось отложить размышления о странностях мироздания на потом. А еще у Карнистиро оставалось важнейшее дело, которое никак нельзя было откладывать. Только бы не проспать...
*   *   *
Финдарато и Рингарамэ остались одни. Юный эльда молча натянул спасенную тунику, недовольно оглядел мятые рукава. Несколько мгновений майа внимательно всматривался в лицо друга, потом ласково приобнял его за плечи:
- Ну и чего ты дуешься?
- Я не дуюсь...
- Нет, дуешься. Финдэ, я же вижу. Стоило мне заняться этим мальчиком...
- Нашел, кем заняться! – Финдарато резко вскинул голову, подсыхающие золотые волосы рассыпались по плечам. - Почему Морьофинвэ?! Самый вредный и упрямый из мальчишек Тириона, постоянно устраивающий всякие каверзы. Хулиган! Да еще Аракано учит дурному!
- Финдэ, не кипятись! Я сразу почувствовал в этом мальчишке нечто особенное, мне нужно было повнимательнее приглядеться к нему. В течение вечера я понял - этот малыш живыми нервами чувствует искажение, реагирует на любую неправильность в окружающем мире. Но он еще слишком маленький, знаний и опыта не хватает. Вот и мучается, бьется, ищет ответы... А подсказать тоже никто ничего ему не может. Наоборот удивляются, не понимают: «Чего тебе не живется спокойно в Благословенном Краю? Все же прекрасно! А ты только себе и другим жизнь портишь...» Но такая мирная, тихая, гладкая жизнь мальчишку никак не устраивает – он слишком остро чувствует, что не все так идеально хорошо в окружающем мире. И Морьо пытается взорвать это искусственное спокойствие изнутри очередной выходкой. Вот только изменить ничего не может, разобраться, понять – тоже. У других понимания не находит тем более... Я попробую помочь этому малышу отыскать то, что он так отчаянно и безуспешно ищет.
Финдарато долго молчал, обдумывая слова своего друга и наставника. Он хорошо понимал Рингарамэ, верил ему и не сомневался, что тот правильно разгадал непростой характер младшего братишки. Морьо действительно нужен хороший учитель, понимающий и добрый. Да вот только...
Финдарато мысленно ругал себя, стыдил, называл себялюбцем. И все равно не выдержал:
- Ринго, а как же... Ты возьмешься учить Карнистиро... Но ведь это я твой ученик... – под конец он уже шептал, глядя в землю и мучительно краснея.
Майа ласково приподнял голову младшего друга за подбородок:
- Ну вот, теперь и у тебя слезки на колесиках! Да что же за день-то сегодня такой?
Финдарато сердито дернулся, вырываясь, и еще ниже опустил голову.
- Финдэ, ну что ты, в самом деле! Ты-то уже взрослый и понимаешь, что учеников может быть и двое. А тебя я тоже не просто так выбрал в ученики. У тебя тоже есть замечательная способность. Но совсем другая. Ты тонко чувствуешь сплетение нитей мироздания, можешь прикоснуться к ним, заставить зазвучать в резонансе с мелодией твоей фэа... А можешь и переплести по-иному. И меня очень радует, а главное успокаивает твое чувство ответственности перед миром. Тебе можно без опасений доверить Могущество... Но это не самое главное, Финдэ. Есть нечто другое, почему я тебя никогда не брошу.
Финдарато удивленно смотрел на наставника. После такой хвалебной оды, бальзамом пролившейся на юное сердце, что еще может сказать ему Рингарамэ?
- Потому что ты мой друг, Финдарато Арафинвион.
Золотоволосая голова снова упала на грудь, Финдарато не знал, что сказать в ответ, да и, если честно, сомневался, что сумеет заговорить. А майа, чуть улыбаясь, взял его под руку и потянул в сторону дворца.
- Пойдем. Хватит на сегодня. А то и твоя мама забеспокоится и побежит искать.
Они, не торопясь, зашагали по аллее к дворцу. Была уже совсем ночь – тихая, безмятежная, залитая нежным серебристым светом Тэльпериона. Казалось, ничто и никогда не нарушит этот дремотный покой, ласково обнимающий Благословенный Край.
Как бы не так.

Глава 3. Беспокойная ночка.

Карнистиро приоткрыл глаза – в щель между занавесками просачивался серебряный свет. Замечательно! Долго обижаться на Арьо не было смысла – хоть и отказался участвовать в проделке с водой, но не выдал же шуточку с вишнями! Да и некогда было. Мальчишка сполз с кровати и тихо-тихо прокрался к двери.
Аракано проснулся от настойчивой руки, то щекочущей бок, то дергающей за волосы. Ничего не соображая спросонья, мальчишка заоглядывался по сторонам. В комнате было почти темно, шторы задернуты, а смешение света по-видимому еще даже не начиналось. И хозяина беспокойной руки разглядеть не удавалось никак.
- Морьо... Это ты, что ли? Где ты там?.. – не в силах очухаться, бормотал принц Второго дома. Из-под кровати высунулась жутко растрепанная темноволосая голова.
- Тсс... Тихо! – зашипел неугомонный дружок, оглядываясь на старших братьев Аракано, безмятежно спящих на соседних кроватях: из-за большого количества гостей отдельные покои достались не всем. А Морьо снова подергал друга за плечо и, не рискуя говорить вслух, указал на дверь. Догадываясь, что уснуть сегодня ему больше не дадут, Арьо выполз из-под одеяла, натянул штаны и, не озаботившись рубашкой, выскользнул следом за Карнистиро.
- Ну? Какого Мелькора тебе не спится среди ночи?!
- Но-очи! Неженка, рауко тебя покусай! Смешение уже начинается! Охотники и рыбаки в это время уже в лесах давно! Ладно, некогда спорить! Мне твоя помощь нужна в одном деле! Такая удача раз в жизни выпадает!
- Какая? – Аракано наконец стряхнул остатки сна и заинтересованно взглянул на беспокойного дружка. Тот молча потянул Арьо куда-то по запутанным галереям Королевского дворца. Вскоре юный принц понял, что они оказались в крыле, где располагались королевские покои, и тревожно заоглядывался. Но Морьо только прижал палец к губам и потащил друга в конец коридора. Слава Эру, дверь в кладовку никто не догадался запереть! Юные авантюристы проскользнули в тесное помещение. На этот раз Карнистиро подготовился на совесть. В тонких пальцах мальчишки матово засветился небольшой кристалл. Плотно прикрыв дверь, Морьо рассказал про чудесную ткань.
- Карнистиро! Но так же нельзя! Получается, ты это украл!
Мальчишка на мгновение растерялся, а потом тряхнул лохматой головой и упрямо возразил:
- Не украл, а взял для нужного дела! Я королеве Индис письмо оставлю с извинениями. Для нее это просто материал для нового платья, а я может, наконец-то великое изобретение сотворю. И в воздух поднимусь всем наперекор!
Худенький, неказистый, в одних потрепанных штанах до колен, мальчик гордо выпрямился между тряпок и коробок, а глаза его полыхнули таким огнем, что Арьо даже опасливо отодвинулся в уголок, вспомнив вдруг, чей Карнистиро сын. Но Морьо быстро пригасил неистовое пламя густыми ресницами и ухватил друга за руку, вытягивая из угла:
- А ты еще не заметил самого интересного? Посмотри наверх!
Маленькие разбойники несколько мгновений созерцали коллекцию самых разных варений.
- Морьо... Это от нас спрятали... Да?
- Ну, разумеется! Но мы, ловкие следопыты и непримиримые борцы со всяческой несправедливостью, сейчас докажем, что такие меры к нам неприменимы! – и Карнистиро торжественно вручил Аракано большую ложку. Ловко вскарабкавшись по лесенке, Морьо раздвинул банки и, с трудом угнездившись на полке, скомандовал дружку:
- Лезь сюда!
Аракано долго возился, пытаясь пристроиться на крошечном пятачке, Карнистиро поторапливал, потом, устав ждать, спросил:
- Какое будешь?
- Персиковое!
- Сейчас! – мальчишка выволок из-за спины тяжеленную банку, пристроил рядом с коленом друга. - А я вишневое хочу!
Желанное варенье обнаружилось на самой верхней полке, да еще заставленное другими. Морьо потянул, две банки опасно качнулись. Аракано испуганно дернулся:
- Морьо, осторожно! Ел бы это, какая тебе разница!
- Ага, «какая разница»! Когда еще такой случай выпадет? А я вишневое больше всего на свете люблю!
Он снова потянулся за банкой, стараясь придерживать соседние. Но не заметил, как уперся коленом в плотный ряд, который вчера сам сдвинул на край, пряча рулон шелка. Сразу несколько банок начали медленно клониться в направлении пола. А Карнистиро обеими руками держал то, что стояло на верхней... и тоже грозило рухнуть вниз... И почему Великий Эру не наделил детей своих хотя бы четырьмя руками?.. Незадачливым следопытам и борцам с несправедливостью оставалось только наблюдать действие закона всемирного тяготения...
*   *   *
Король Финвэ с облегчением откинулся на подушки. По телу растекалась приятная усталость, в голове шумело – все-таки перестарался, пробуя новые изысканные вина. А впрочем, чего такого-то? Прием прошел на редкость удачно – сыновья ни разу не заспорили, дети вели себя необыкновенно мирно и послушно. Конечно, это заслуга Рингарамэ, майа умудрялся занимать беспокойную малышню в течение всего вечера, подарив взрослым несколько блаженных часов покоя и мирной беседы за бутылочкой... А как хорошо расслабиться в мягкой кровати, под теплым боком жены, зная, что утром тебя не ждут никакие срочные дела, нерешенные проблемы...
Пробуждение оказалось ужасным. Чудовищный грохот, казалось, сотряс королевский дворец до основания... Взрывы следовали один за другим, с потолка сыпались крошки лепного узора... Что это?!! Мелькор вырвался из Мандоса? Валараукар напали на Аман? Арда рушится?
В одном исподнем король Нолдор вылетел в коридор, судорожно сжимая в кулаке коротенький кинжал. Вот проклятье, расслабились, привыкли к мирной жизни, даже оружие под рукой держать перестали! Навстречу государю бежали растерянные стражники почетного караула. Обычно самыми ответственными делами этих отважных бойцов было водворение перебравших гостей в их покои да отлов заблудившихся ребятишек, которых что-то подняло среди ночи и погнало на поиски приключений... Бедные стражники, сами перепуганные до смерти, совершенно не знали, куда бежать и что предпринять... Тем более что грохот утих так же внезапно, как и начался, и никаких причин таинственного происшествия пока не обнаруживалось.
Финвэ, не добившись от караульных каких-либо внятных объяснений, попытался выяснить хотя бы, с какой стороны доносился шум. Стражники, немного придя в себя, единодушно решили, что именно отсюда... Но в этом крыле были только личные покои короля и королевы, рабочий кабинет Финвэ, да еще несколько кладовых Индис в конце коридора. Король и стражники двинулись по коридору, методично заглядывая во все комнаты. Королева, не в силах оставаться одна в неизвестности, присоединилась к обходу. Маленький отряд, обследовав все закоулки, не нашел ничего подозрительного. Оставалась дальняя кладовка. И там слышалось какое-то шуршание...
Недрогнувшей рукой король Нолдор распахнул дверь...
На полу громоздилась разноцветная куча, издающая нежный, чарующий аромат. Вокруг копошились двое мальчишек – пытались собрать кучу при помощи белоснежных простыней...
- Ай!.. – один из героических уборщиков вдруг дернулся и громко вскрикнул, стискивая ладонь левой руки правой.
- Что?!.. – метнулся к нему король. Юный проказник молчал, только морщился. Из-под перемазанной ладони катились алые капли. Больше не обращая внимания на разлитое варенье, Финвэ подхватил на руки внука и устремился в свои покои. Королева и остальные заторопились следом.
Карнистиро, опустив голову, тоже направился в комнаты деда. Конечно, пользуясь суматохой, можно было сбежать. Но, во-первых, Морьо переживал за друга – похоже, тот и вправду сильно порезался. А во-вторых, чтобы он – сын Феанаро, принц нолдор, натворив что-то, прятался от наказания?! Не будет такого! Он не трус.
Король принес Аракано в спальню, вытянул его ладошку над тазиком и начал аккуратно промывать из кувшина. Вода, стекающая в таз, становилась ярко-розовой, а на мякоти ладони обнаружился порез, не длинный, но достаточно глубокий. Индис уже стояла наготове. Королева наложила на ранку зеленую, резко пахнущую мазь и туго забинтовала руку непутевому внуку.
Во время всей процедуры Аракано не позволил себе проронить ни звука. Только когда щиплющая мазь попала на рану, две предательские слезинки сбежали по щекам. Но мальчик лишь крепче закусил дрожащие губы и быстро вытер глаза запястьем. А Финвэ, так и не отпустив его с колен, покрепче прижал малыша к широкой груди и начал гладить растрепанные черные волосы. Потом, немного успокоившись сам, заговорил с ласковой усмешкой:
- Ну вот, теперь дней шесть-семь, а то и дольше не сможешь проказничать. Пока рука не заживет. – И, повернувшись ко второму внуку, так и стоявшему все время рядом, с опущенной головой, заговорил куда строже:
– Может, расскажете все-таки, что там произошло?
- Мы... Я нашел варенье... Случайно... Позвал Арьо... – Карнистиро благоразумно не стал упоминать рулон шелка.
- Мы залезли на полку, открыли банку... А другие банки вдруг посыпались, - Аракано не пожелал оставаться в стороне от ответа.
- Это я толкнул! Коленкой... – не мог Карнистиро позволить себе свалить хоть каплю вины на друга.
Финвэ только длинно вздохнул. Ну вот что с ними поделаешь?.. Наказывать? Без толку! А как убедить многочисленных внуков оставить опасные проделки? Особенно вот этих двух непосед? И жаловаться некому, сам хотел большую семью...
- Вы сами понимаете, как нехорошо поступили. Ночью, тайком полезли за вареньем, которое убрали подальше именно от вас. Не потому, что кто-то для вас чего-то пожалел, а потому что вредно объедаться сладким. Морьо, именно ты организовал эту экспедицию... – Аракано на коленях деда возмущенно дернулся, но Финвэ не позволил мальчишке прерывать свою прочувствованную речь, - Морьофинвэ, ты старше, должен быть умнее, ответственнее. Но ты придумал опасную затею, вовлек младшего друга, а в результате порезался не ты, а Арьо...
- Я... – Морьо стиснул кулаки, уставившись на деда. Взгляд его полыхал яростью и отчаянием, - я тоже могу так же порезаться! Я прямо сейчас!..
Карнистиро уже рванулся было бежать, но король успел перехватить его за перемазанное вареньем запястье:
- Не вздумай! Не надо делать глупости! Этим ты ничего не исправишь. Если ты поранишь себе руку, от этого у Аракано порез быстрее не заживет. Лучше подумай над тем, что из-за твоих выходок может пострадать другой. И постарайся в будущем поступать ответственнее. Я не буду вас наказывать и родителям вашим ничего не скажу, но надеюсь, что выводы из этого происшествия вы сделаете. Идите! Насчет пораненной руки объясняйтесь сами.
Мальчишки, опустив головы, вышли из королевских покоев.
- Я скажу маме, что разбил чашку и порезался осколком. Дед же обещал не говорить про варенье... И скажу, что сам сбегал к целителям, - Аракано уже успокоился и весело подпрыгивал, махая забинтованной рукой. Порез благодаря мази королевы Индис уже не болел, и мальчишка придумывал, как будет рассказывать братьям про свое ночное приключение.
А Карнистиро молчал. Ему хотелось плакать. Слова деда, что из-за него пострадал друг, засели в голове колючим клубком и не давали думать ни о чем другом. Когда мальчик добрался до спальни, оказалось, что все братья уже встали и разбежались кто куда. Только Макалаурэ, не любивший ранних подъемов, еще посапывал, завернувшись в одеяло почти с головой. В щель между шторами пробивался свет Лаурэлин.
Морьо залез в свою постель и тоже забился с головой под одеяло. Не хотелось никого видеть, ни с кем говорить. Тягостное впечатление от слов Финвэ не отпускало. Вроде бы он и не виноват, Арьо сам порезался. Но затеял эту вылазку все-таки Карнистиро... Что же получается? Если ведешь других на опасное дело, отвечаешь ты? За всех?
Макалаурэ наконец, проснулся, лениво зевая, вылез из-под одеяла и тоже куда-то направился. Рассеянный менестрель даже не заметил, что кровать младшего занята. Ну и слава Эру, хоть с расспросами не полез!
Карнистиро продолжил свои мучительные копания в философских проблемах. А как же тогда в битве? Он вместе с братьями любил слушать рассказы о Великом походе и мечтать, как бы они тоже могли быть храбрыми вожаками квэнди, вести свой народ по лесам и горам, смело сражаться с чудовищами Мелькора... Но если ты повел воинов в бой, и кого-то убили... Значит, виноват в этом не только враг, но и ты тоже? Отдал приказ – принял на себя ответственность? Или на войне это как-то по-другому? Мальчик чувствовал, что все непросто, что добро и справедливость – какие-то уж очень неоднозначные понятия. Но разобраться во всем этом просто не мог и жестоко мучился. Попытаться расспросить деда? Или найти Майтимо и вывалить старшему брату все свои вопросы? Иногда Нельо пытался приоткрыть маленькому Морьо жестокую правду жизни. Объяснения Старшего помогали, но не до конца. В памяти снова болезненно-ярко всплыл тот случай...

Глава 4. Жизнь и смерть.

Старшие братья собрались на рыбалку. Пришел Финдекано и начал тихонько сговариваться о чем-то с Майтимо, укрывшись в садовой беседке. Потом к ним присоединились Кано и Тьелко. Сидя за увитой плющом решетчатой стенкой, малыш внимательно прислушивался к тихому говору, но разбирал только отдельные слова: «Удочки...», «Поплавок...», «Пока все спят...». Наверное, рыбалка – это что-то невероятно интересное! Малыш направился ко входу в беседку. Братья внимательно рассматривали что-то, склонив головы над открытой коробочкой.
- Я тоже с вами на рыбалку! – звонкий голосок заставил подскочить заговорщиков.
- Тебе чего тут надо? – возмущенно выкрикнул младший из братьев, - иди, играй в саду!
Финдекано быстро закрыл коробочку и передал ее Макалаурэ, а тот спрятал таинственную вещь под самые нижние ветки плюща. Ну вот, у братьев опять какие-то тайны от него!
- Я тоже хочу на рыбалку! – а голосок уже вздрагивает от предательских слезинок. Нет уж, не дождетесь!
- Подрасти сначала! А то рыба тебя самого в озеро утащит! – насмешливо бросил Тьелко. В голосе мальчишки слышалась затаенная гордость: его самого не так уж давно братья начали допускать к своим приключениям.
- Морьо, мы рано уйдем, ты еще спать будешь. А удочка для твоих рук еще тяжела. И мама тебя не отпустит. - Старший говорил ласково, но опять же, как с маленьким. А он уже большой!
- Нисколько не тяжела! Я лейку мамину одной рукой поднимаю!
Тьелкормо, что-то мастеривший в уголке, вдруг подскочил к нему и со смехом подхватил на руки. Растерявшийся малыш не успел начать вырываться, как был усажен около садового фонтана. В руках у него оказалась палка с ниткой, на конце был привязан камешек.
- Вот сиди и рыбачь тут, липучка приставучая! – и Тьелко стремительно понесся прочь. Сообразив, что его опять прогоняют из общей игры, малыш яростно швырнул палку вслед брату, но конечно не попал. Слезы все-таки поползли по щекам. Сердито стерев их рукавом рубашки, мальчик упрямо направился в беседку. Но никого уже там не застал. Братья разбежались, а его оставили скучать одного. И тут малыш вспомнил о таинственной коробочке. Сейчас хотя бы один секрет старших будет разгадан! Он упал на колени и зашарил рукой под пышной стеной зеленой листвы. Вот она! Мальчик сел, поджав ноги, и с замиранием сердца приоткрыл берестяную крышечку. Что это такое?! В вожделенной коробочке на подстилке из прелой листвы копошились толстые красные черви. Зачем их посадили в коробку? Зачем засыпали этой грязью? Что с ними собираются делать? Вопросов было много, а вот спрашивать не у кого. Между тем один червяк старательно перебирался через стенку коробки. Еще несколько усилий – и существо вывалилось на руку Морьо.
- Так значит, тебе не нравится такой домик? – догадался малыш. Душа наполнилась тревожащим ощущением, что кому-то плохо, а он, Карнистиро, может и должен помочь. – Сейчас я сделаю тебе новый!
Быстро закрыв коробочку и сунув на место, малыш помчался к дому, даже не вспоминая о недостижимой рыбалке. Отыскав на кухне подходящую баночку, ребенок устроил в ней постельку из ваты – белую, мягкую, теплую. Подумав, добавил в «комнатку» столик, сделанный из щепки, и даже соорудил ванночку из ореховой скорлупы.
- Ну вот, здесь тебе будет хорошо! – радостно прошептал юный спасатель и бережно уложил червяка на «постель». Даже одеяльцем прикрыл. Отрезанным от вышитой салфетки. На столике-щепке оставил кусочек яблока и крошку хлеба и спрятал червячий «домик» у себя под кроватью. Обида на братьев растворилась, смытая сознанием выполненного долга.
Проснувшись, Морьо сразу вспомнил о своем новом питомце.
- Сейчас завтракать будем! Ты любишь молоко? – и малыш стремительно нырнул под кровать. Но что это? Его подопечный из красного стал каким-то серым и не шевелился, запутавшись в ватных волокнах. Мальчик тронул червяка мизинцем – тот уже почти засох и был похож на обломанную веточку. Морьо не заплакал, не закричал. Прижимая к груди баночку, он тихонько выбрался в сад и сел в траву у фонтана. В голове никак не могло уложиться – как же так, почему? Ведь он хотел, чтобы этому червяку было хорошо. Старался дать ему все самое лучшее. А тот? Умер и бросил Морьо одного! Его всегда все бросают. Он любит их, хочет быть с ними! Хочет, чтобы им всем рядом с ним тоже было хорошо... Если он делает что-то не так, объяснили бы, как правильно, как нужно поступать! А они просто убегают и бросают!
Золотой свет разгорался все ярче, а мальчик сидел у фонтана, не в силах разобраться в загадках мироздания. И не шевельнулся, когда братья, горячо обсуждая что-то, вошли в калитку.
Отдав матери улов, расписав в красках удачную рыбалку и торопливо проглотив завтрак, мальчишки разбежались по своим делам. И тут Майтимо вспомнил, что за все время после возвращения он ни разу не видел младшего. Странно! Обычно неугомонный Морьо смуглым вихрем носился по дому и саду, ухитряясь быть одновременно в нескольких местах, упорно влезая во все затеи старших и отчаянно мешаясь. Неужели так сильно обиделся вчера? В глубине души у Майтимо все же царапались коготки, не давая покоя, призывая отыскать малыша и помириться.
Младший отыскался в саду у фонтана. Небывалое дело – Карнистиро сидел совершенно неподвижно и молчал. Майтимо устроился рядом, легонько приобнял братишку за плечи:
- Ну чего ты? Обиделся вчера, да? Не сердись, подрастешь чуть-чуть, и обязательно пойдем с тобой на рыбалку вместе! И на охоту поедем! А хочешь, я тебя на коне покатаю?
Малыш молчал, как окаменевший. Майтимо стало не по себе. Он попытался приподнять за подбородок голову мальчишки, заглянуть в лицо. Морьо резко дернулся, вырываясь, но тут же повернулся к Старшему, и на того глянули огромные в пол-лица, потемневшие от боли глаза.
- Вот, – ребенок протянул Майтимо баночку и спросил тихо и требовательно, - Нельо, почему он так?
Старший долго с недоумением рассматривал странное сооружение. Потом до него дошло, что это такое, и подросток сжал губы, еле сдерживая улыбку.
- Это ты червяка в вату засунул? Домик ему хотел устроить, что ли?
- Да...
- Глупенький! Червяки только в сырости могут жить, в земле, в опавших листьях.
- Значит... – глаза распахнулись еще шире, хотя это казалось уже невозможным, и в них отразилось такое, что Майтимо по-настоящему испугался, - значит, это он из-за меня умер?..
О, Эру, что же сказать малышу, как успокоить?! Сейчас из-за несчастного червяка он заработает душевную травму!
- Морьо, ты же не нарочно! Ты же добра ему хотел. В мире все так устроено, что жизнь и смерть неразделимы. Смерть одних оборачивается жизнью других, это закон Арды Искаженной. Червей едят рыбы и птицы. Их в свою очередь – хищники. Те, кто умирает, отдают свои тела земле, а там их едят черви. Без чьей-то смерти жизнь не будет двигаться вперед. И случайная гибель тоже бывает, ничего не поделаешь. То, что хорошо для нас, для других существ может оказаться непригодным. И мы не в силах дать всем-всем в мире то, чего они хотят. Мы не можем изменить этот закон. Хоть и стараемся, по мере сил. Помнишь, мы с Финьо принесли волчонка с перебитой лапой? Вылечили, потом отпустили обратно в лес. Хорошо мы сделали?
- Да... – малыш дернулся и вдруг порывисто прижался к Старшему. Тот обнял худенькое тельце братишки и продолжал:
- А кормить волчонка приходилось мясом. Как думаешь, быку хорошо было? Каждый день в наших руках, при нашем участии обрываются чьи-то жизни. И это неизбежно.
Карнистиро долго сидел молча, потом вдруг резко вскочил, сжав кулаки, и выкрикнул:
- Плохой закон! Неправильный!
- Но он есть. Теперь ты об этом знаешь. Главное, не делать это зря, для развлечения, из удовольствия.
Мальчик изумленно обернулся к брату:
- А разве так бывает?!
- Здесь не бывает. Но я читал воспоминания Перворожденных о Великом походе. Они рассказывают, что в срединных землях на них нападали твари, которые убивали просто так, не потому, что хотели есть, а потому, что им нравилось убивать. Это были порождения Тьмы.
Тут невдалеке послышался голос матери, разыскивающей своего беспокойного младшего сына.
- Все, хватит философских бесед. Слышишь, мама тебя зовет? Давай оставим твоего червяка вон там, под кустом смородины, накроем опавшими листьями...
- И он оживет?!
- Нет, Морьо, умершее тело не оживает. Но на том месте обязательно вырастет новый цветок.
Карнистиро не все понял тогда из сложных объяснений старшего брата, но долго в его памяти не сглаживался этот нелепый случай. И начинали кружиться в голове мучительные мысли о жизни и смерти, о добре и зле, о плохом и хорошем. Разрешить загадки мироздания не получалось никак, они снова и снова прятались на дно памяти, чтобы потом вылезти в самый неподходящий момент. Мальчишка злился на эту неразрешимость, не догадываясь тогда еще, что ответить на эти вопросы не смогли и мудрейшие философы.
*   *   *
Нет! Не пойдет он ни к кому! Карнистиро почему-то чувствовал, что он должен своим умом дойти, сам сделать для себя выводы о добре и зле, а не опираться на понимание других... Так, зарывшимся в одеяла, его и обнаружила встревоженная мама.
- Морьо! Что с тобой? Болит что-то? Что случилось?
- Ничего! – Карнистиро сел на постели, уставившись в пол, - и ничего у меня не болит.
Нерданэль подхватила своего беспокойного четвертого сына, усадила на колени, ласково прижала к себе растрепанную темноволосую голову.
- Ты меня напугал! Почему тогда ты лежишь тут один и молчишь? Ни с кем не играешь, даже с Аракано в этот раз ничего не натворили... Хотя дружок твой где-то успел довольно серьезно пораниться...
При упоминании о порезе Арьо Карнистиро болезненно сжался, но рассказать маме о ночном приключении, расстроить ее казалось невозможным. Да и не привык он ни с кем делиться тем, что на душе.
- Мам, ну не беспокойся, пожалуйста! Ничего не случилось! Просто думаю... – Карнистиро высвободил руки и крепко обнял мать, прижимаясь к мягкой груди, вдыхая родной запах...
- О чем, мой маленький? – Нерданэль гладила сына по голове.
- Обо всем... О жизни, - Морьо притиснулся крепче и намертво замолчал. Нерданэль поняла, что никакими силами не добьется от своего упрямого, беспокойного сына откровенного ответа. Вот характер! Женщина тяжело вздохнула и сняла мальчика с колен:
- Пойдем тогда. Скоро обед, а потом пора и домой возвращаться.

Глава 5. Боль – своя и чужая.

Глупо, конечно, вышло: он наметил совершенно чистое место как раз на расстоянии прыжка, а глубина в этом озере была – никто еще дна не доставал. Коротко разбежался, золотистой ласточкой взмыл над обрывом... Не учел, что над озером скалы не прикрывают от ветра. Тугой порыв хлестнул, сбил с намеченной траектории. Легкое тело мальчишки, кувыркнувшись, вонзилось в воду среди множества острых камней, торчащих, как морковь на грядке. Чудо спасло его, или судьба сберегала для чего-то иного... Карнистиро вынырнул, вскарабкался на одну из скал пониже. Темный камень успел нагреться так, что обжигал нежную кожу эльда. Но мальчишке все равно было холодно. Нет, не от страха, от ощущения возможной смерти, которая оказалась вдруг совсем близко... Карнистиро передернул плечами. И вспомнил, что Тьелко и Курво сейчас стоят на обрыве и смотрят на своего непутевого братца. Ну, этот прыжок ему даром не пройдет! Надо убежать побыстрее и спрятаться где-нибудь хотя бы до времени смешения света. Только как нагишом-то бежать?
Юный проказник глянул наверх – в этот момент с обрыва сорвалось стремительное тонкое тело. Сверкнули в золотых лучах светлые волосы, и еще один сумасбродный ныряльщик без всплеска рассек темную гладь озера. Тьелкормо сумел угодить точно в середину того окна, куда стремился его младший братец. И вынырнул рядом со скалой, приютившей Карнистиро. Тот стремительно рванулся прочь, но будущий непревзойденный охотник успел схватить беглеца за лодыжку. А вырваться от Тьелко Карнистиро еще ни разу не удавалось. Через мгновение рядом вынырнул Куруфинвэ.
- Что, жить надоело окончательно?! – зло выкрикнул брат, не успев отдышаться после прыжка, и тут же судорожно закашлялся. С трудом успокоив дыхание, Куруфинвэ влез на камень рядом с братьями. Серые глаза его казались черными от пережитого ужаса. Тьелко уже успел прийти в себя. Надежно удерживая юного хулигана за локти, он пренебрежительно усмехнулся:
- Наш Заноза решил проверить, не сделан ли у него лоб из булата, способного разрубить камень. Ладно, а мы с тобой сейчас проверим, не булатные ли у него пятки! Получит сполна за свою выходку.
Карнистиро, предвидя что-то очень неприятное, отчаянно попытался вывернуться, невзирая на боль в закрученных руках.
- Не дергайся! – насмешливо прозвучал над ухом голос старшего брата, - из этого захвата еще никто не вырывался.
И прыгнул в воду спиной вперед. Куруфинвэ плыл рядом, готовый схватить брата при малейшей попытке освободиться. До скального обрыва, где оставили одежду, пришлось карабкаться долго, но Тьелкормо ни на мгновение не ослабил захвата. Наверху на Морьо надели штаны, туникой замотали лицо, а локти дополнительно стянули поясом. И потащили наказуемого к дому. Пленник пытался ставить братьям подножки, но из этого мало, что получалось. Оставалось только перебирать ногами, гадая, что уготовил провинившемуся старший брат.
Карнистиро отволокли в беседку. Тьелкормо сдернул повязку с его головы, а ноги замотал накрепко своим поясом. Откуда-то вбежал Курво, подал брату гусиное перышко. Тьелко, насмешливо улыбаясь, помахал орудием пытки перед носом Морьо. Тот сжался в комочек, но смотрел с молчаливым презрением. Щекотки он боялся отчаянно.
- Ну что, будешь еще творить такие сумасбродства? – Тьелкормо переместился к ногам брата и провел кончиком пера по голой пятке. Карнистиро вздрогнул всем телом. – Будешь напрасно рисковать жизнью?
Худенький мальчишка бешено извивался, пытаясь освободиться, но Тьелко уже тогда был специалистом своего дела. Не удавалось даже слегка ослабить путы. Куруфинвэ еще и придерживал за плечи, чтобы пленник оставался на месте. Чтобы не закричать, Морьо искусал губы в кровь, сердце готово было выскочить из груди. Но безжалостный старший брат продолжал водить перышком по беспомощно торчащим пяткам:
- Проси прощения за свою выходку!
Темно-серые глаза яростно сверкнули из-под копны спутанных волос, но ни одного звука Тьелкормо не мог добиться от наказуемого. А терпеть становилось уже невыносимо. Карнистиро задыхался, все тело билось в судорогах. Но кричать, просить прощения? Никогда! Он лучше умрет!
- Долго будешь всем нервы мотать? Тогда вон придумал поставить торчком два двузубых копья, всунуть ноги между остриями  и встать на них, как на ходули! На охотничьи копья! Если бы сорвался, они проткнули бы тебя насквозь! Мама так испугалась, что потом даже плакала из-за тебя! Тебе все игрушки, а другим слезы.
Мама! Крик едва не сорвался с искусанных губ. Маме он не хотел ничего плохого, тем более слез!
Мальчишка уже готов был потерять сознание, но напоминание о маме вдруг вернуло его к реальности, обожгло новой болью. Он хотел выкрикнуть, что маму он не собирался пугать, но голос не послушался, вместо слов получились судорожные всхлипы.
- Ну вот, он уже и ревет! А признать, что виноват, все равно не хочет, упрямец! – Тьелко приподнял брату подбородок. Тот крепко зажмурился, но горячие капли все равно просачивались сквозь ресницы, текли по щекам. От перенесенных мучений, от сознания своего полного бессилия, от того, что братья видят его слезы и смеются, Карнистиро стало совсем невмоготу. Он разрыдался взахлеб, все еще дергаясь в отчаянных попытках вырваться и бежать, бежать как можно дальше.
- Турко, отпусти его, - Куруфинвэ пытался распутать затянувшиеся узлы на ногах брата, - ему же в самом деле плохо!
Тьелкормо стал развязывать Морьо руки. А тот никак не мог остановить позорные слезы, мотал головой.
- Да не дергайся ты, а то никогда не развяжу! – Тьелко хлопнул братишку по заднице.
- Что тут происходит? – прозвучал откуда-то сверху голос отца.
Тьелкормо не торопясь освободил руки пленника, встал, и заговорил с усмешкой:
- Происходит наказание несносной Занозы за его бесконечные выходки, хулиганские и опасные. Сегодняшняя переполнила меру терпения.
- Что ты опять натворил? – Феанаро наклонился, подхватил с пола всхлипывающего мальчишку, усадил на скамью. Тот молчал, закрывая лицо ладонями.
- Нырять вздумал с обрыва, там, где камни торчат! Мало ему еще попало за такое!
- Ох, чудо в перьях! Все его во всякие сумасшедшие полеты тянет! Ладно, беги, нос вымой, а то он у тебя красный, как перец! – Феанаро снял сына со скамейки, шлепком подтолкнул к выходу. Стремительно уносясь прочь, Карнистиро быстро оглянулся: отец и братья смеялись, глядя на него.
Он убежал далеко в лес, забился в самые густые кусты и проплакал там до смешения света. Все произошедшее так потрясло мальчишку, что он никак не мог успокоиться. Мысль о том, что он не вытерпел и разревелся перед братьями, сводила с ума. Карнистиро поклялся себе, что научится выдерживать щекотку без звука. Ну почему ему даже боль переносить легче, чем безобидное прикосновение пальца или перышка?! А еще почему-то мучило воспоминание, как беззаботно смеялись отец и братья над этим случаем. Ему так невыносимо плохо, а для них всех это просто шутка. Да и разбиться ведь он мог по-настоящему. Неужели всем все равно, что с ним произойдет?! Конечно, самый бестолковый из всех братьев, самый никудышный... Ни на что не годен, никому не нужен! Захлебываясь слезами, Карнистиро мечтал убежать так далеко, чтобы его никогда не нашли. Вот только куда? Может, на один из необитаемых островов, которые далеко в море открыли тэлери? Проникнуть на корабль, спрятаться?.. А на острове построить шалаш и жить, как первые квэнди у Вод Пробуждения... А может, вернуться в Эндорэ, разыскать там оставшихся квэнди. Они же не учились у Валар, наверняка многого не знают, не умеют... Стать их вождем, учить разным ремеслам и защищать от всяких порождений Тьмы. А потом однажды самому построить настоящий корабль, доплыть на нем до Валинора... Мальчишка представил, как он сходит на берег с корабля, как встречают его отец и братья, слушают с восхищением рассказы о его приключениях... А мама, тихо качая головой, шепчет:
- Морьо, чудо мое непутевое, как же ты мог? Исчез, никому ничего не сказав. Мы думали, тебя уже на свете нет... – и в печальных глазах ее блестят слезинки.
Карнистиро снова всхлипнул, уткнувшись в колени. Потом решительно встал и направился в сторону дома. По пути нашел ручей, тщательно вымыл заплаканное лицо. Проскользнуть незаметно в комнату как всегда не удалось. Мама поймала непутевого сына в коридоре.
- Где ты бегаешь? Целый день голодный, мокрый, исцарапанный, волосы как воронье гнездо.
И как всегда – взгляд в пол и каменное молчание. Вот только зареветь опять хочется отчаянно...
- Пойдем, покормлю, горюшко ты моё, – мать коротко прижала его к себе, потом взяла за руку и повела на кухню. Хорошо, что коротко, а то обязательно бы опять заплакал...

Глава 6. Черта.

Карнистиро мчался по лугу, заходясь от обиды и жгучей ревности. Верхушки цветущих трав хлестали мальчишку по смуглым плечам, оставляя золотые следы. Но он не замечал их задорных касаний, как и одуряющего запаха пыльцы. Наконец один крепкий стебель ухватил за тонкую лодыжку и уронил расстроенного подростка в теплые объятья луговых цветов. Морьо, яростно помянув всех демонов и в заключение их хозяина, вырвал ногу из пут нахального растения. Но запал перегорел, Карнистиро уже не торопился вскакивать, а наоборот, растянулся на пышном, сладко пахнущем ложе. Обида никуда не делась, она мрачным, тяжким комом затаилась в груди. Давила и требовала действий.
Рингарамэ вернулся из Эндорэ. Сегодня утром. Морьо повстречал майа на центральной площади, когда тот выходил от деда Финвэ. Старший друг ласково приветствовал мальчика, подарил перо неведомой птицы – такие обитают лишь на севере Среднеземья, как объяснил Рингарамэ. А потом окликнул кузена Финдарато, который явно спешил навстречу другу-майа. Подхватил золотоволосого кузена под руку и исчез с ним, даже не оглянувшись на Морьо.
Карнистиро даже себе не признавался, как скучал по старшему другу, так интересно умеющему рассказывать, такому понимающему... А самое главное, в его обществе Морьо никогда не чувствовал себя никчемным. Рингарамэ как-то незаметно заставлял четвертого сына Феанаро поверить в себя, обрести самоуважение. Даже Макалаурэ завидовал этой дружбе младшего с майа.
Карнистиро так ждал, когда же Рингарамэ вернется из очередного путешествия в Срединные Земли. Мечтал, как они отправятся на прогулку в бескрайние леса Амана. На долгую-долгую прогулку. И только вдвоем. Майа будет рассказывать о своем путешествии, и не только о приключениях. Ведь он, Карнистиро, уже почти взрослый, с ним вполне можно поделиться мыслями и тревогами об увиденном ТАМ... Он сможет понять друга и поддержать. Морьо еще в прошлое появление Рингарамэ почувствовал, как обеспокоен майа, как неоднозначно звучат его рассказы. Однажды друг даже заговорил о чем-то таком... Но потом резко оборвал сам себя, и, улыбнувшись, попросил Морьо «не брать в голову эти глупости». Карнистиро попытался было настаивать, но майа ловко увел разговор в сторону.
Ну, теперь-то он такого не позволит! Карнистиро много думал над последними разговорами с Рингарамэ и кое-что понял. В мире грядут перемены. И, похоже, отнюдь не к лучшему. Но не надо считать Морьо ребенком и скрывать от него тайны мироздания! Он способен понять происходящее и принять...
И Карнистиро ждал друга. Мысленно говорил с ним, расспрашивал, рассказывал... И вот наконец майа вернулся! С какими-то важными вестями, не зря же он поспешил прямиком к королю Финвэ. И на долгую прогулку по лесам Амана Рингарамэ отправился... Вот только не с Морьо, а с Финдарато. С ним будет вести долгие беседы о сокровенном, делиться тревогами и сомнениями. Золотоволосый кузен поймет и поддержит, он это умеет лучше Морьо. От Морьо отделались, отмахнулись этим дурацким перышком. А кстати, где оно? Карнистиро зашарил в траве. Оказалось, когда он кувыркнулся с разбегу, перо таинственной средиземской птицы попало ему под локоть и сломалось. Слезы навернулись на глаза мальчишки. Вот ведь невезучее существо, никудышное! Даже этот нелепый подарок Рингарамэ не сберег! Разумеется, Карнистиро третий лишний в компании майа и умного кузена, они считают его маленьким глупым сорванцом. Ну, раз так...
Мальчишка пружинисто вскочил, пряча сломанное перо за пазуху, и стремительно помчался в сторону дома. Собрать внушительную кучу репьев по краю леса не составило труда. Карнистиро позаботился, чтобы репейные головки не слиплись в плотный ком, а оставались пышной массой. Аккуратно держа в ладонях орудие справедливой мести, мальчик спрятался в кустах у дома Арафинвэ.
Ждать пришлось долго. Прогулка двоих друзей затянулась до вечернего смешения. Карнистиро не один раз успел ощутить мамин Зов, под конец и отец подключился. Ох и попадет ему по возвращении! Впрочем, после такой выходки попадет в любом случае.
Серебряный свет Тэльпериона уже стал преобладающим, когда в конце улицы сверкнули ярко-золотые волосы. Карнистиро напружинился. Сейчас!.. Коварный похититель дружбы майа остановился у резной калитки в живой изгороди, нашаривая щеколду...
Будто выпущенная стрела, гибкий, ловкий мальчишка вылетел из кустов, в два прыжка оказался возле ничего не подозревающего кузена и точным движением влепил в роскошные золотые локоны репейную кучу. Возмущенный вопль Финдарато догнал удирающего хулигана возле поворота к дому Феанаро. Морьо оглянулся. Кузен рванулся было за обидчиком, но вдруг резко остановился, ощупал безобразный колтун, в который превратились сияющие локоны... Развернулся и бросился к дому. Карнистиро успел заметить, как Финдэ вбегает на крыльцо.
Никакого удовлетворения от исполненной мести Морьо не чувствовал. Выражение беспомощного отчаяния, появившееся на лице кузена, когда он осознал, во что превратились его чудесные волосы, стояло перед глазами юного проказника. А еще не давало покоя стойкое ощущение, что на этот раз он переступил черту. Сделал нечто такое, что изменит что-то в жизни и повлечет за собой очень, очень много боли. Причем, не только для него...
Юного эльда снова настиг Зов родителей. Но он не мог почему-то отправиться сейчас домой. Слишком неспокойно было на душе. Мальчик осторожно подобрался к живой изгороди, окружающей дом Арафинвэ. В углу ограды рос раскидистый ясень. Удобно, что у этого дерева ветки начинались близко от земли. Цепкий как кошка, Морьо буквально взлетел по ветвям, устроился в развилке немного выше последних листочков живой изгороди и заглянул в ярко освещенные окна дома дяди.
В одной из комнат стремительно двигались какие-то силуэты. Морьо присмотрелся. Дядя Арафинвэ и его жена метались по комнате, а посередине на табуретке неподвижно сидел Финдарато. По могучей ветке Морьо рискнул подползти поближе. Арафинвэ и Эарвен кажется, спорили о том, что предпринять. А кузен сидел молча, только выражение отчаяния с его лица никуда не исчезло. С его наблюдательного поста Морьо все было отлично видно и слышно. Он внимательно всматривался в двоюродного брата. До этого Карнистиро не обращал внимания на ваниарскую внешность кузена, кроме разве что роскошных волос – помнил только, что отец именно за эту внешность еще больше презирает весь Третий Дом. А тут вдруг отметил, что лицо кузена узкое, черты изящные, но достаточно твердые, тверже, чем у его отца, губы полные и алые, а вот глаза не голубые, а серые, глубокие и яркие. Видимо, достались от деда Финвэ. А на самом дне этих глаз цвета стали затаилась скрытая сила. Вот только сейчас эти глаза не светятся силой, а как-то подозрительно блестят. Всмотревшись, Морьо понял, что в глазах Финдэ стоят слезы.
Между тем, родители Артафиндэ пытались что-то сделать. Эарвен, взяв редкий гребень пробовала разобрать густые вьющиеся пряди, раскрошить и вытащить репьи. Но цепкие головки успели намотать на себя волосы  и превратить их в подобие войлока. Помучившись некоторое время Эарвен бессильно уронила руки.
- Нет, этого стерпеть нельзя! – Возмущенно выкрикнул Артафиндэ. – Это уже сверх всякой меры! Финдэ! Скажешь, в конце концов, какой негодяй сотворил с тобой такое?!
Но Финдарато молчал, только слезы сильнее наполнили глаза и повисли на густых ресницах. А его отец продолжал возмущаться:
- Хотя я уже догадываюсь, кто мог такое учинить. Во всем Тирионе есть лишь один маленький хулиган, способный на такие выходки. Но я этого не потерплю! Завтра же отправлюсь к отцу с жалобой на Феанаро, какие безобразия позволяет себе его безбашенный четвертый сын!
- Нет, отец! – Финдарато утратил свою каменную неподвижность и схватил Арафинвэ за руку. – Не надо, пожалуйста, никуда ходить! Я сам разберусь!
Эарвен горячо поддержала мужа:
- Почему не надо? Почему, Финдэ, ты защищаешь этого безобразника?! Ведь он изуродовал тебя! Ты хоть понимаешь, что теперь тебе придется остричь волосы практически под корень?
Финдарато оглянулся на мать, снова ощупывая рукой колтун на затылке. На щеках его сверкнули слезы. Он вдруг рванулся в сторону окна и одним движением выпрыгнул в сад. Родители что-то кричали ему вслед, но Финдэ стремительно скрылся в густых кустах.
Карнистиро, потрясенный увиденным, уже отчаянно раскаивающийся в том, что натворил, соскользнул со своего насеста. Он прекрасно знал, где в живой изгороди имеется лазейка. Проникнуть в нее худенькому мальчишке не составило труда, и он устремился на поиски обиженного кузена. Хотя даже представить не мог, что скажет Финдэ, когда отыщет, чем сможет помочь...
У переплетения кустов красной и черной смородины юный проказник остановился. Понял, что нашел кузена – из-под пышной ароматной зелени доносились приглушенные всхлипы. Морьо стоял, стискивая руки, не зная, на что решиться. Ощущение непоправимого несчастья вновь охватило все его существо. И исправить что-либо уже было нельзя. Невдалеке послышались голоса родителей Финдарато, зовущих сына. Карнистиро понял, что его присутствие сейчас здесь ни к чему хорошему не приведет. И метнулся к лазейке.
Отец встретил непутевого отпрыска подзатыльником и сердитой руганью. Карнистиро привычно молчал. В этот раз он даже рад был принять наказание – хотелось ощутить возмездие за содеянное. Хоть как-то загладить вину, и даже не перед Финдарато, а... перед Судьбой, наверное... Но отцовский подзатыльник не мог, конечно, исправить то, что Морьо нарушил в хитросплетениях нитей мироздания... Мальчишка категорически отказался ужинать, спрятался в своей комнате, по обыкновению забившись с головой под одеяло. Сна не было ни в одном глазу, мучительные мысли и предчувствия не давали расслабиться, но и разобраться в этих смутных ощущениях не удавалось. Становилось только хуже. Уже наступало утреннее смешение, когда, истерзанный вконец, Морьо заснул.
Проснулся мальчик около полудня от громких возмущенных ругательств отца. К ним примешивался голос матери, кажется, она пыталась уговаривать Феанаро...
- Нет, это ему так не сойдет! – каждое слово отца ясно доносилось сквозь закрытые двери. – Мало того, что от его выходок стонет весь Тирион, этот мелкий негодяй еще и подставляет меня перед отцом! Затевает дурацкие ссоры с этим ваниарским выводком Арьо, а рохля-братец делает из детской шалости мировую трагедию. И сразу бежит жаловаться королю Финвэ!
Ну, вот! Начинается! Карнистиро резко сел на постели. Похоже, предчувствия о грядущих неприятностях мучили его не зря.

Глава 7. На пороге судьбы.

Уже третий день Морьо сидит под домашним арестом, без права даже поиграть в саду. А чтобы сильно не скучал, на эти дни его обязанностью стало мытье посуды на кухне и полов во всем доме.
Устало пыхтя, Карнистиро ожесточенно возил тряпкой по ступеням лестницы, ведущей на второй этаж. Хлопнула входная дверь, кто-то весело протопал по прихожей. Морьо демонстративно не оглянулся, но за спиной раздался смех и громкий голос Тьелко:
- Отбываешь трудовую повинность, Заноза? На этот раз реально заслужил! Что ты такое учинил с Финдарато, что наш прекрасный кузен закрылся дома и носа из комнаты не высовывает? Даже друзей к себе не пускает?
Турко подскочил и с размаху хлопнул братишку по выставленной заднице. Тот стремительно развернулся, замахиваясь тряпкой, но юный охотник ловко увернулся и промчался вверх по лестнице к своей комнате. Мокрая тряпка все же оказалась проворнее: брошенная умелой рукой, смачно впечаталась Тьелко между лопаток. Охотник затевать потасовку не стал, погрозил кулаком и скрылся на втором этаже. Карнистиро тоже сразу утратил интерес к бесшабашному братцу. Подобрал орудие труда и сел тут же на ступеньке, мрачно задумавшись. «Не выходит из дома...» Значит, Финдарато все же остригли?.. Золотоволосый кузен дорожил своими локонами, прямо как дева. Они с Арьо не раз смеялись и поддразнивали двоюродного брата за это. Но на самом-то деле никакого зла Морьо кузену не хотел! Обидно было, что Рингарамэ предпочел прогулку с Финдарато, но ведь они дружили давно, еще задолго до того, как майа познакомился с Карнистиро! И уж наверняка друг и наставник нашел бы время для Морьо. Для прогулок и для задушевных разговоров. А вот теперь они оба сидят дома: Финдэ жестоко обиженный, лишенный предмета своей гордости, а Морьо - наказанный. Они с Арьо считали стремление к красоте девчоночьими замашками, но для Финдарато это было важно. Мальчишка тяжело вздохнул. Надо же было умудриться ударить в самое больное место! А теперь извинения и раскаяние не помогут. Что же делать?
Мальчик решительно встал, отшвырнул тряпку и бросился к шкафу. Выхватив из ящика мамины ножницы, он устремился к себе в комнату. Густые жесткие пряди поддавались с трудом, лезвия соскальзывали, но все же дело двигалось – на полу у босых ног мальчишки выросла пышная темная куча. Голова стала непривычно легкой, ветерок из окна холодил затылок. В комнате четвертого сына Феанаро не было зеркал, Морьо пришлось оценивать свою работу на ощупь: голова стала похожа на щетку для ковров. «Сойдет!» - решил юный авантюрист, бросил ножницы в кучу состриженных волос и ловко спустился со второго этажа.
Хорошо, что окно комнаты Финдарато скрывали густые кусты сирени. Карнистиро подобрался к самому подоконнику. Сквозь распахнутые створки доносились звуки музыки. Встав на карниз, Морьо осторожно заглянул внутрь. Финдэ сидел на полу, прикрыв глаза, тихонько перебирая струны лютни. Голова кузена напоминала одуванчик – коротко остриженные пряди топорщились, завивались в разные стороны. Но, подумалось Карнистиро, от этого брат нисколько не утратил своего обаяния. Стоило так переживать?
В этот момент Финдэ открыл глаза и увидел в окне виновника своего добровольного плена. Мгновение они смотрели друг на друга. Потом Финдарато махнул рукой кузену: «Залезай!» Морьо легко перелетел через подоконник, плюхнулся на пол рядом с братом. После недолгого молчания Финдэ тихо проговорил:
- Ты-то зачем остригся?
- Я... чтобы тоже... – Морьо не знал, как объяснить, - ну, чтобы не только тебе без волос остаться...
Финдарато странно, с непонятной тоской взглянул на кузена.
- Значит, ты ничего не знаешь? Морьо, волосы – это такая ерунда! Волосы вырастут... – Финдэ снова замолчал, глядя в никуда.
- А... что не вырастет?.. – Карнистиро вдруг скрутила мучительная тревога, в животе будто повис кусок льда.
- Рингарамэ... Позавчера его вызвали в Кольцо Судьбы. И объявили, что он своими необдуманными действиями толкает нолдор к раздорам. Ссорит нас между собой! – Финдарато своими тонкими пальцами так стиснул гриф лютни, что тот треснул, - Валар говорили, что они и так обеспокоены соперничеством между Домами нолдор. И что хотя бы эту мелкую причину раздоров они могут легко удалить...
Карнистиро, приоткрыв рот, смотрел на кузена, ничего не понимая, не в силах вымолвить слова. Дурацкие репейники в волосах Финдэ – это... это... раздоры?!! А брат отложил несчастную лютню и, судорожно стиснув пальцы, продолжал свой ни с чем несообразный рассказ:
- Рингарамэ вчера заскочил ко мне буквально на минуту. Попрощаться. Сказал, что он не будет больше жить в Валиноре и летать с поручениями в Эндорэ. Что его переводят на службу в Мандос.
Карнистиро был настолько оглушен этими вестями, что забыл, как дышать. Только открывал рот, но не мог выдавить ни звука. Финдарато даже испугался – братишка всегда был чересчур впечатлительным. Он схватил Морьо за плечи и резко встряхнул:
- Ну же, очнись! Для майар это не смертельно. Мы можем...
- Это все из-за меня! – отчаянно выкрикнул Карнистиро, вырываясь из рук брата, - из-за меня! Я не хотел! Я не хочу!.. Я должен сказать им!..
Подскочив, будто подброшенный пружиной, мальчишка выпрыгнул в окно и понесся куда-то, не разбирая дороги.
- Стой! Морьо! – завопил Финдарато. - Да стой же!
Артафиндэ в отчаянной досаде ударил кулаком по колену. Надо было как-то помягче рассказать кузену всю эту историю. Знал же, как тот все остро воспринимает. Эру знает, что он может натворить в таком состоянии! Юный эльда вскочил и выглянул в окно: Карнистиро нигде не было видно. Не тратя времени на обход всего дома, Финдэ перелез через подоконник и тоже поспешил через сад к калитке.
Морьо мчался далеко впереди, не глядя под ноги. Финдарато еще раз окликнул кузена, уже не надеясь, что тот среагирует. В этот момент Карнистиро с разбегу врезался в садовую скамейку и кувырком полетел в траву.
Когда Финдарато подбежал, братишка судорожно дергался, пытаясь встать. Но не мог. Одна нога, вывернутая под неестественным углом, оставалась совершенно неподвижной.
- Тихо, тихо! – Финдэ придержал отчаянного кузена за плечи. – Не шевелись. Хуже сделаешь!
Финдарато осторожно осмотрел пострадавшую ногу брата – похоже, сломана. Допрыгался!
- Морьо, не дергайся! – старший кузен еще раз предупредил непутевого родича, - сейчас я осторожно подниму тебя и перенесу в дом, - он подсунул руки под спину братишки и с усилием встал на ноги, - тебе нужен целитель.
Финдэ тащил брата к дому и все повторял как можно ласковее:
- Тише... Тише... Лежи спокойно...
Карнистиро, совершенно ошеломленный случившимся, уже не пытался вырываться, он наоборот испуганно жался к кузену, пытаясь что-то шептать неразборчиво. А навстречу двоим подросткам от крыльца бежала перепуганная Эарвен.
- Что случилось?! Финдэ, маленький мой! Что такое?
- Мама, я не маленький! А Морьо нужен целитель! У него, кажется, нога сломана.
- Морьо?.. Что он здесь делает? Куда ты его тащишь? Дай его мне!
Эарвен попыталась перехватить у сына его ношу.
- Мама, оставь! Лучше позови целителя.
Финдарато решительно обошел встревоженную мать и занес брата в дом.
Юного Феанариона устроили в гостиной. Вызванный целитель вправил кость и наложил шины. Но Артафиндэ ни в какую не соглашался оставить кузена на попечении лекаря, настойчиво предлагая свою помощь.
- Я умею! Я могу Песней Силы утишить боль. Меня майа учил! – тут юный эльда резко замолчал, но потом вмешался еще решительнее – просто взял брата за руку и тихонько запел... И все невольные слушатели будто очутились в бескрайнем светлом лесу... могучие деревья вели друг с другом вековечный разговор, сплетаясь ветвями в немыслимой вышине... таинственные ароматы лесной чащи кружили голову, пьянили без вина, нашептывали о нераскрытых тайнах и загадках, прячущихся там, в глубине, за вуалью голубого тумана...
Песня затихла, будто эхо за дальними горами. Финдэ выпустил смуглую ладошку кузена. Тот спал, крепко и спокойно, явно не страдая от боли, на лице не осталось и следа пережитых волнений. Арафинвэ с изумлением глядел на сына. Непонятно, когда тихий золотоволосый мальчик успел вырасти, да еще и овладеть сложным и могущественным искусством?.. Целитель тоже взглянул на старшего Арафинвиона с явным уважением:
- Тебе, юный песнопевец, следовало бы наведаться в Дом Исцеления и присмотреться к нашему искусству. Песнь Силы – это прекрасно, но для настоящего целителя знания о живом теле, о его строении и жизненных процессах не менее важны...
Следующие несколько дней Карнистиро провел в доме дяди. Целитель запретил его переносить, чтобы не растревожить сломанную ногу. Так что даже возмущенному Феанаро пришлось смириться с медицинскими показаниями.
Финдарато пытался ухаживать за кузеном, кормить, отпаивать травяными отварами. Но Карнистиро мрачно уклонялся от забот, кормить и лечить упрямого пациента приходилось почти насильно. В остальное время мальчишка лежал, отвернувшись к стене, и не желал вступать ни в какие разговоры. Финдарато догадывался, что мучает братишку. И как-то вечером решился на непростой разговор.
- Морьо, я понимаю, что ты переживаешь из-за Рингарамэ...
Карнистиро резко вздрогнул, метнул из-под ресниц на брата упрямый и отчаянный взгляд... Но потом сжал губы в прямую линию и снова молча отвернулся к стене.
- Ты считаешь себя виноватым в том, что произошло с нашим общим другом... Не знаю, какие отчаянные планы ты там строишь...
- Я, как только встану, сам отправлюсь в Кольцо Судьбы. Пусть судят и наказывают меня, а не Рингарамэ, – взгляд Морьо полыхал мрачным упрямством, будто он уже стоял перед Стихиями, - а если Валар не простят его, я тоже уйду в Мандос.
Финдэ прошило ледяной иглой ужаса – с этого отчаянного безумца станется провернуть и такое!
- Морьо, не дури! Неужели ты способен так поступить со своими родными, со своей мамой?! А, думаешь, Рингарамэ обрадует твоя выходка? Он разве для этого нас учил? И еще пойми, майар и эльдар – разные существа, не похожие друг на друга. Майар обладают большей силой, но куда меньшей свободой, чем мы. Валар вправе распорядиться их жизнью по своему усмотрению – таково их предназначение в Арде. Майар – инструменты в руках Стихий. А пребывание в Мандосе не убьет нашего друга, не повредит ему. Он сможет выйти оттуда в любой момент... Если Валар позволят. Но в этом-то все и дело... – Финдарато вдруг замолчал, глубоко задумавшись. Морьо не торопил кузена, переваривая информацию.
- Знаешь, братишка... – Финдэ склонился близко-близко к младшему товарищу и зашептал на ушко, - Рингарамэ успел бросить на прощание странную фразу: «Впрочем, вина моя не в действиях, а в рассказах...» Я долго думал над этими словами. И кажется, догадался, что хотел сказать мне майа. Ты помнишь, с какой жадностью нолдор слушали его повествования о Срединных Землях? Особенно молодежь, знающая о Великом Походе лишь по сказаниям? Как загорались в пламенных сердцах мечты о необозримых просторах Эндорэ, покорении неведомых земель, битвах с порождениями Тьмы? И среди народа нолдор зарождался непокой, в буйные головы проникали мысли об уходе из Благословенного Края, от мирной, но скучной жизни?
- А что в этом плохого? – Морьо не сомневался в словах умного кузена, он и сам не раз мечтал о подобном. Но не мог понять, что предосудительного можно найти в мечтах о подвигах и путешествиях.
- Непокой, - с легкой усмешкой ответил Артафиндэ. – Валар не нужен непокой в Благословенном Краю. Здесь всегда должны быть мир и благоденствие. И процветание.
- Но ведь... Наши народы пришли сюда по своей воле. Разве мы не можем выбирать, где нам жить? Или путешествовать в Среднеземье и возвращаться обратно? – Карнистиро чувствовал, что запутался в странных мыслях и выводах брата.
- Можем, конечно. Но если ты не знаешь, из чего выбирать, то и выбирать не будешь! Значит, рассказывать не надо. Тогда все будет тихо-мирно, все будут довольны жизнью. И спокойны. Да только нолдор – особенный народ, в нем слишком много бурлящей энергии. И она ищет выхода. Морьо, братишка, я слишком хорошо чувствую это. Нолдор не смогут вечно жить в покое и благоденствии, и Валар нас не удержат, не сумеют защитить от той боли и трудностей, сквозь которые мы должны пройти. Изгнание Рингарамэ ничего не изменит. Нас ждут перемены. И это Судьба.
В те несколько дней, что Карнистиро провел в доме дяди, его жизнь действительно глубоко изменилась. Ушел из его жизни близкий друг, старший наставник. Ушел внезапно, не успев проститься. Оставил на память Морьо сломанное перышко неведомой средиземской птицы... И туманный зов к неведомой жизни.
Но появился другой друг, не менее близкий. Финдарато многое успел перенять от опального майа. И сумел объяснить Морьо многие из тех странных переживаний, что мучили мальчишку. Карнистиро оказался наделен способностью тонко ощущать любое искажение, любую неправильность. Дыхание Тьмы он чувствовал издалека – в пространстве и во времени.
Потом, через много-много лет, уже в Срединных землях Морьофинвэ Карнистиро Феанарион открыл в себе способность распознавать феар, к которым прикоснулся Моринготто. Враг не упускал случая воспользоваться любимым оружием – ложью и предательством посеять разлад между народами эльфов. С этой целью не только специальные шпионы обучались в подземельях Ангбанда. Моргот многим пленным эльфам ломал волю и вколачивал в подсознание канал связи с собой. А потом, будто случайно, позволял бежать из шахт и каменоломен. И эти «спасшиеся», достигнув эльфийских поселений, послушно изливали тоненькие струйки Тьмы в феар ничего не подозревающих жителей. И распознать вмешательство Моринготто в феа не могли даже лучшие целители.
А Карнистиро мог. Потому что, как говорит пословица: «Шито-крыто, а узелок – тут!» Моргот оказался не всесилен, и, пропитывая души собственной сущностью, не мог не наделить так же своим отличительным признаком. Получать удовольствие от чужих страданий. Бывшие пленники, «испорченные» Моринготто, всегда наслаждались чужой болью. Пусть даже невольно, нисколько не желая этого. Карнистиро сразу ощущал это свойство в другой феа. Потом уже в дело вступали целители. Кого-то удавалось избавить от Искажения, кого-то просто отправляли на юг, в далекие мирные земли...
Но в Пришедших Следом это Морготово свойство оказалось заложено изначально, почти во всех. Вовсе не обязательно это было стремление мучить другое существо физически.  В человеческих душах постоянно возникали непонятные и неприемлемые на взгляд Эльдар желания: унижать, пугать, дразнить, вызывать зависть и другие подобные. Самые мудрые эльфийские ученые не могли объяснить, откуда это взялось в людях. Мелькор исказил эту расу, когда Атани только пробудились где-то на востоке? Или это свойство изначально было присуще людям?
Но это свойство человеческой расы помешало Морьофинвэ распознать предательство Вастаков...
Финдарато тоже хорошо ощущал Дыхание Тьмы. Но, в отличие от младшего друга, он лучше предчувствовал перемены, внезапные и глубокие повороты Судьбы. И касания Рока, которые невозможно отменить…

Глава 8.

Было уже поздно. И холодно. В Химринге всегда холодно, и даже в маленькой гостиной невозможно устроиться с уютом. Майтимо и Макалаурэ собирали со стола свитки, намереваясь расходиться по спальням, когда внезапно в комнату заглянул оруженосец старшего лорда и доложил:
- Прибыл лорд Морьофинвэ!
Братья переглянулись в недоумении: Таргэлион совсем недавно отбит у Врага, и крепость необходимо восстановить в кратчайшие сроки. Что заставило Морьо бросить такое важное дело и примчаться сюда?..
Карнистиро ворвался почти сразу за оруженосцем. Влетел в комнату и вдруг остановился посередине, застыв на месте. Макалаурэ успел подумать, что брат похож на перетянутую струну, которую стоит задеть – и она лопнет с надрывным звоном, да еще руку рассечет... А Майтимо резко поднялся, стремительным движением преодолел расстояние до младшего и ухватил его за плечо:
- Говори!
- Нельо... Тьелко и Курво... – Карнистиро задохнулся, замотал головой и выдавил с трудом, - просто не знаю, как сказать...
- Говори, как есть! – ровный голос Старшего будто встряхнул все и расставил по местам. Легче не стало, но сделалось возможным произнести ЭТО.
- До Таргэлиона долетело письмо из Наргофронда. Лаурэнаро, советник Финдарато сообщает, что Тьелкормо и Куруфинвэ, позарившись на престол Наргофронда, склонили народ к измене и отправили Финдэ на верную смерть...
Несколько мгновений братья переваривали услышанное. Потом Майтимо вдруг притянул к себе младшего братишку, крепко обнимая.
- Морьо, послушай меня!
Карнистиро дернулся было, пытаясь высвободиться, потом вдруг резко ослабел, обмяк в руках Старшего и позволил подвести себя к дивану.
- Морьо, пожалуйста, постарайся хоть немного успокоиться. Не делай поспешных выводов. Ты сам прекрасно знаешь, какие слухи ходят по Белерианду о Первом Доме, знаешь, сколько бывает в них правды, а сколько домыслов. Так же знаешь, как любые деяния можно превратно истолковать. Тьелко и Курво – наши братья. Твои братья. Они знают о твоей дружбе с Финдарато. Я не верю, что они могли так поступить, так жестоко тебя предать. Думаю, что мы просто чего-то не знаем, не понимаем. Что конкретно сообщил тебе гонец?
Вместо ответа Карнистиро вынул из-за пазухи маленький футляр, осторожно открыл его и извлек тончайший листочек, предназначенный для отправки голубиной почтой. Майтимо разгладил лист, исписанный тонкой вязью тенгвар, и углубился в чтение. Кано придвинулся к плечу Старшего и тоже принялся читать. Полузнакомой рукой было коротко и четко описано появление в подземном городе странного адана, собравшегося добывать Сильмарилль, призыв Финдарато помочь этому Берену, экспрессивное выступление братьев перед народом Наргофронда и публичное отречение короля. Еще не добравшись до конца письма, Нельяфинвэ поднял голову и недоуменно взглянул на менестреля. И встретил такой же изумленный взгляд.
- Ни рауко не понимаю! – Майтимо даже головой помотал. Карнистиро напряженно ждал, что выскажет брат по поводу написанного.
- Этот Лаурэнаро говорит, что Финдарато призывал народ Наргофронда отправиться в поход на Ангамандо. Представляешь, через несколько лет после войны - проигранной войны – отправить жестоко потрепанную в недавних сражениях армию воевать с Моринготто, зная, что Враг только что разбил несколько таких армий одновременно! Это означает просто взять и погубить несколько тысяч воинов! И ради чего?! Чтобы какой-то адан удачно женился?
Макалаурэ смог только недоуменно пожать плечами. Потом предложил:
- Давай все-таки дочитаем.
Дальнейшее чтение не внесло никакой ясности. Только еще хуже запутало. Возвращение братьев с охоты в компании Дориафской принцессы, необъяснимое желание Тьелко жениться на ней и отправка посланца к Тинголу. Яростный отказ и угрозы короля Дориафа. Бегство принцессы и погоня братьев за ней, завершившаяся разладом с Артаресто и изгнанием Феанариони из Наргофронда. Майтимо дочитал до конца, посидел, задумчиво склонив голову, потом ласково обратился к младшему брату:
- Морьо, родной, то, что тут написано, ни в какие рамки не лезет! Я знаю, какая глубокая дружба связывала тебя и Финдарато и понимаю, чем явилась для тебя его гибель. Но давай дождемся Тьелко и Курво. Я хочу услышать обо всем этом от них самих. Думаю, очень скоро они появятся здесь – если их изгнали из Наргофронда, ехать им, кроме как в Химьярингэ, некуда. А кстати, кто такой этот Лаурэнаро? Почерк я вроде бы помню – этой рукой были написаны официальные послания из Наргофронда.
- Советник Финдарато. Я хорошо знаю его и Эдрахиля. И еще нескольких – они были не только советниками, но и друзьями Финдэ. Когда, в дни Долгого Мира, я приезжал в Наргофронд, мы вместе на охоту ездили, а потом пьянки устраивали... Лаурэнаро не стал бы врать...
- Но его могли ввести в заблуждение. Почему тебе пишет именно он, а не Артаресто, и не кто-либо другой из вашей компании? В любом случае нужно выслушать братьев.
*   *   *
Тьелкормо и Куруфинвэ и в самом деле объявились в Химринге в середине следующего дня, измученные и злые. Их провели в ту же маленькую гостиную. Нельяфинвэ не хотел, чтобы этот разговор достиг хоть чьих-то ушей. Три серо-стальных взгляда встретили путешественников. И в одном из этих взглядов было такое... Братья быстро переглянулись, и Тьелко достал из-под плаща голубоватый конверт, на котором было написано одно-единственное имя. Карнистиро отчаянно дернулся, сразу узнав почерк...
- Морьо, я понимаю, что до вас уже дошли какие-то сведения. Но прежде, чем мы начнем рассказывать, пожалуйста, братишка, прочти это! – Тьелкормо сделал шаг и вложил конверт в ощутимо дрожащие пальцы.
Несколько мгновений Карнистиро смотрел на письмо – посмертное послание лучшего друга. Потом, собравшись с силами, развернул.
«Морьо, друг мой, брат мой! Я предвижу, что это мое письмо к тебе станет последним. Потому что знаю – час мой близок. Судьба загнала меня в ловушку, иного выхода из которой я не вижу. Да если бы только меня – весь народ Наргофронда! Ты же знаешь сам, как это бывает – когда необдуманная клятва настигает тебя... Я тоже дал обет десять лет назад, когда отряд атани пришел на выручку мне и моему войску. Их предводителю и всему его роду я обещал любую помощь. А теперь ко мне пришел его сын. Берену нужен сильмарилль. Ни больше, ни меньше. Рок привел его в леса Дориафа, где он встретил принцессу Лутиэнь. Но не могу понять, что было в голове у короля Эльвэ, когда он потребовал за руку дочери такой выкуп. Наверное, просто хотел избавиться от неугодного жениха. Но как можно было не почувствовать, что этим требованием призываешь Рок на себя и свое королевство? Ведь Синголло – мудрый эльф, рожденный в Предначальную эпоху, ровесник нашего деда... А теперь Рок добрался и до Наргофронда. Берен просит меня помочь добыть у Врага сияющий камень вашего отца. Меня и мой народ... Потому что клялся я тогда от имени себя и своих подданных. Разве мог я подумать, что во исполнение обета от меня потребуют погубить всех моих верных воинов? А отказаться от данного слова невозможно, ты и твои братья знаете об этом лучше меня... Я рассказал об этом ужасе Тьелко и Курво. Они пришли в такое бешенство, что готовы были убить несчастного адана. Но я удержал их, ведь это не отменило бы моей клятвы. Да и не считаю я намеренное убийство выходом. Если бы эта клятва касалась только меня!.. И в этот момент в голове моей мелькнула светлая мысль – если я отрекусь от престола, народ Наргофронда уже не будет моим народом. Присяга перестанет действовать. Я объяснил свои раскладки Тьелко и Курво и просил их выступить перед жителями города и напугать их как можно сильнее. Так, чтобы эльдар подземного города больше не захотели видеть меня своим королем. Твои братья сразу яростно заспорили, доказывая, что это не станет выходом для меня самого. Но придумать что-то другое не сумели. Тогда я сказал Тьелко и Курво, что моя жизнь – не такая уж великая цена за спасение нескольких тысяч эльдар. И им пришлось согласиться. Надеюсь, завтра все пройдет, как мы задумали. Я уйду с Береном во исполнение обета, а твои братья и Артаресто останутся править Наргофрондом. А Моринготто когда-нибудь будет побежден. Я твердо верю в это. Морьо, друг мой, я очень прошу тебя: не огорчайся слишком сильно и не вини никого в моей гибели. Зная твой взрывной характер, боюсь, что будешь... Но очень прошу, не надо! Ради меня, ради Света, ради победы над Моринготто. Отправляясь в Эндорэ, мы все знали, на что идем. Нас предупредили. Мы знаем, что все вернемся в Благословенный Край, но только через Мандос. Просто кто-то раньше, кто-то чуть позже... Но эльдар навечно связаны с Ардой, и когда-нибудь мы все встретимся в Амане. А сейчас меня ведет Рок. Но не только меня – нас всех. И наш Путь подходит сейчас к перекрестку. Все поменяется в мире. Очень резко и очень глубоко. Мы не можем остановить изменение, но можем повлиять на него. Если вольем в Реку Судьбы что-то свое. Свое представление о добре и справедливости. Морьо, родной мой, ты знаешь, я иногда прозреваю будущее, и вот сейчас чувствую: Рок нельзя победить, нельзя отменить... но с ним можно и нужно бороться... Предначертанное свершится, но мы можем стараться сделать так, чтобы оно принесло как можно меньше боли. Пойми! Скажи братьям, чтобы и они поняли: невозможно победить Стихию Зла с помощью зла. Доброта, любовь, самоотречение, бескорыстная помощь, просто желание порадовать... Какие еще чувства наиболее противны Моринготто? И чем больше такого будут излучать в мир наши феар – тем хуже для Врага. Мелькор – Стихия Арды. Как можно физически уничтожить Стихию? Во внешнем мире убить Мелькора невозможно, для этого нужно было бы поменять сущность всей Арды. Это не под силу даже самим Валар, только Илуватару. Но Стихию Зла можно победить в собственной феа. Эльдар не способны получать удовольствие от чужой боли как слуги Мелькора, как атани... Но приносить страдания мы можем, нечаянно или даже намеренно. Сколько ошибок совершил народ нолдор, сколько еще предстоит совершить?.. Но нам дано научиться: предвидеть возможность причинения зла и выбирать вариант зла наименьшего... Не забывай об этом ни на миг, Морьо, брат мой! Я тебя люблю! И не прощаюсь!»
Рука с крепко стиснутым в пальцах листочком упала на колени. Заговорить Карнистиро не мог – в горле стоял ком. Молча он развернулся и передал послание Старшему. Финдарато наверное не обидится – ничего особо личного в письме не было, а Нельо должен понимать, что произошло в Наргофронде... Майтимо, сдвинув брови, углубился в чтение последнего послания кузена, Макалаурэ, так же как в прошлый раз, пристроился сбоку и тоже начал читать. А Морьо устало откинул голову на спинку дивана и слегка прикрыл веки. И сразу перед глазами возник образ друга: как Финдарато, поджав под себя ноги, сидит посреди цветущего луга. Вокруг все плавится в летнем мареве, плывет над землей аромат разогретых трав, неумолчно стрекочут кузнечики. А Финдэ, зажав в тонких пальцах травинку и изредка покусывая ее, о чем-то вдохновенно вещает. И его серые глаза блестят так ярко – ярче полуденного света Лаурелин... Вот, в ответ на какую-то мысль, он резко встряхивает головой – и тяжелые золотые локоны сверкающим водопадом струятся по спине. А вдохновенное лицо озаряется изнутри таким ярким сиянием, что кажется, светится само по себе. И невольно мелькает мысль – погасни сейчас Дерева – в мире нисколько не потемнеет... Но Дерева умерли, а света ясной души друга оказалось недостаточно, чтобы озарить мир, развеять непонимание и обиды между нолдор. И вот теперь этот источник негасимого света тоже погас, истаял в безжалостной Тьме. Но напоследок сумел пересилить жестокий Рок и рассеять непонимание между эльдар. Финдарато ушел, но ушел победителем...
- Морьо, когда отряд из десяти эльдар и человека покидал Наргофронд, я просил Финдарато не спешить... – задумчиво начал Тьелкормо. – Продвигаться вперед как можно медленнее. Я пытался придумать хоть какой-то план, чтобы вырвать твоего благородного дружка из этой ловушки. И лесная принцесса дала нам такой шанс. Гонцу в Дориаф приказано было лететь, как на крыльях. Поймите, братья, такое развитие событий было бы наилучшим для всех!
Тьелко вскочил и заходил туда-сюда по маленькой комнатушке.
- Если бы я женился на Лутиэнь, необходимость добывать Сильмарилль исчезла бы для самого Берена. И помощь Финдарато Берену в его безумном предприятии стала бы неактуальной. Но не срослось. По-видимому, у этого идиота Синголло совсем мозги заклинило. Ему предоставлялась возможность надежно избавиться от смертного жениха. А предложение принца Первого Дома уж никак не умаляло чести его высокого рода. И у нас появлялась возможность привлечь Дориаф к союзу против Моринготто... Так нет же! Этот владыка всея Белерианда, спрятавшийся от войны с Морготом под юбкой жены-майэ, посчитал себя оскорбленным моим предложением и начал угрожать Наргофронду войной. С Врагом он воевать не будет, а с нолдор... А тут еще  принцесса сбежала. При помощи Хуана! Вот этого я никак не могу понять...
- А я могу.
- Морьо, ты?! Откуда?..
- От Рингарамэ. Нашего с Финдэ друга-майа. Его сослали в Мандос еще тогда, в Валиноре, когда все начало закручиваться, но он успел кое-что объяснить Финдарато про природу майар. Они наделены достаточно большой силой, но очень ограничены в свободе выбора. Они лишь инструменты Валар в Арде. И прямой приказ игнорировать не могут. А твой Хуан, Турко, все же был не просто собакой, а майа...
- Так значит... – ахнул Макалаурэ, мгновенно сопоставив факты, - значит, здесь налицо прямое вмешательство Валар... Тьелко, да сядь ты, не мельтеши!
- Выходит, так, – мрачно обронил Майтимо. – В борьбе против Моринготто они нам не помогут, а вот чтобы Рок исполнился в точности, проследят...
- Этому Року нужно было стравить в войне два эльфийских государства?!
- Кто знает... – Карнистиро задумчиво смотрел в никуда, говоря будто сам с собой. - Это Финдарато мог разглядеть хитросплетения Судьбы, я так не умею. Может, нужно было вытащить принцессу-майа из-за Завесы, толкнуть в Ангамандо... Этот адан послужил просто орудием Рока. Обычный человек, каким бы он ни был могучим героем, Завесу Мелиан бы не преодолел. Его протолкнули. И любовь эта наведенная.
- И кто ее навел? Валар? – глаза обычно спокойного Макалаурэ пылали мрачной ненавистью. – Нас они оставили без помощи в борьбе против Стихии Зла. Пусть! Мы не просили помощи, не ждали сочувствия. Но нам намеренно мешают, да еще и пытаются воздействовать на наши Феар?!
- Нет, Кано. Валар не под силу влиять на души Детей Эру. И Рок им неподвластен. Ринго объяснял это когда-то. Время – очень сложная субстанция. Оно не просто течет. Река времени имеет немало рукавов, водоворотов, встречных потоков. Поэтому будущее мира довольно размыто, его нелегко предвидеть, оно насыщено вариантами, на которые можно воздействовать и менять. Кроме так называемых скелетных, каркасных событий. Некоторые Эльдар способны смотреть вдаль и отличать нестабильные варианты от скелетных, могут воздействовать на будущее в определенных рамках. Но каркасные события предопределены и зафиксированы судьбой Мира, попытка изменить их приводит к тяжким последствиям – то, что должно произойти, все равно случается, только в более жестком и трагическом варианте. Это и есть Рок...
- Как бы не так! – Тьелко снова вскочил. – И Рок этот проклятый можно порвать в мелкие клочки! Финдарато удалось это. Нам тоже. На самом деле нас не изгоняли из Наргофронда. Когда Лутиэнь сбежала, а Эльвэ прислал ультиматум: вернуть ему дочь с извинениями - словесными и материальными - или готовиться к войне, мы попытались догнать ее, но не сумели, благодаря Хуану. И что, нам пришлось бы сражаться с войском Дориафа? Второй раз убивать квэнди? Представляю, как смеялся бы Враг в своем черном логове! Артаресто был в отчаянии. Тогда мы предложили ему разыграть перед всем народом наше изгнание. За то, что это мы погубили законного короля, будто бы желая захватить трон Наргофронда, и жестоко обошлись с лесной принцессой. Спектакль прошел безупречно.
- Так безупречно, что даже наши подданные поверили, - с тоской в голосе добавил Куруфинвэ, - и мой сын. Тьелпе был в глубоком шоке после этой сцены. И сказал, что не последует за мной. Артаресто хотел объяснить племяннику, что все неправда, что это разыгрывалось для Эльвэ... Но я запретил. Может, хоть так я сумею защитить сына от Клятвы. Потеряв его навсегда... – Атаринкэ скрипнул зубами, но овладел собой и закончил холодно, - отчет о спектакле Артаресто отправил в Дориаф.
- Теперь не только Дориаф потерян для союза против Моринготто, но и Наргофронд. – Майтимо яростно стиснул в кулаке письмо Финдарато. – Едва ли после такого скандала подданные Третьего Дома последуют за Первым...
- Отдай, - Карнистиро коснулся руки Старшего.
- Что?.. – не понял тот.
- Письмо отдай, - Морьо осторожно разжал пальцы брата и бережно разгладил последнее послание погибшего друга. – Не пойдут за Первым – пойдут за Вторым. Финдекано все-таки Нолдоран. Если он поддержит тебя и призовет всех нолдор выступить против общего Врага, у жителей Наргофронда не будет никаких причин отказаться. Если против Рока бороться сложно, то против вмешательства Валар вполне возможно.
А Тьелкормо сидел, судорожно стискивая кулаки, и матерился сквозь зубы.
- Ты чего опять? – оглянулся на него Нельяфинвэ.
- Теперь до меня дошло... – Турко отпустил еще несколько затейливых оборотов.
- Что именно? – теперь уже на него уставились все братья.
- Мы же встретились в лесу с этой парочкой – Лутиэнь и этим смертным. Они в Ангамандо направлялись. И что, я должен был со спокойной совестью отпустить деву к Моринготто в гости, пожелав доброго пути?! Да они Черную Крепость даже издали никогда не видели! И отправились. На верную гибель... Мы попытались их задержать. Точнее, принцессу. Адану бы никто не стал препятствовать отправляться в Преисподнюю выполнять свою клятву. Но Хуан напал на нас и не позволил ничего сделать. Значит, он этот самый «прямой приказ» выполнял? Чтобы эти двое к Морготу в пасть полезли?
- Выходит, что так. Тьелко, если адана и принцессу-майа вел Рок, думаю, им организуют какую-нибудь помощь свыше. И мы о них еще услышим. А Финдарато прав: история-то подходит сейчас к перекрестку... – в течение всей напряженной беседы Куруфинвэ в основном помалкивал, а под конец добыл со стола обрывок пергамента и начал что-то помечать, рисовать какую-то схему.
- Что ты там изображаешь? – сунулся к нему Макалаурэ, но Курво прикрыл листок ладонью.
- Потом покажу. Над этим всем надо крепко подумать, сопоставить. Как-то уж очень интересно все получается. Финдарато погиб, но его дело продолжается и без его корректировки...
- Не он же начал...
- Да кто говорит, что он? Я имею в виду то, что он говорил: «Отменить Рок нельзя, но можно выбрать наиболее безболезненный вариант...» Вот будто бы кто-то продолжает корректировать варианты, причем с нескольких сторон.
- Валар?
- Они тоже, но не только. Кто-то еще.
*   *   *
Вот и дверь гостевых покоев, в которых он обычно останавливается, приезжая в Химринг. Наконец-то! Он не чувствует усталости, не хочет спать. Но ему нужно остаться одному. Просто невыносимо, мучительно нужно...
Тяжелая дверь не захлопнулась за спиной, кто-то придержал ее. О, Эру, кому там чего еще надо?!
- Морьо, подожди!
- Тьелко! Ну чего еще? Мы обо всем поговорили, все выяснили. Можно мне хоть немного поспать?
- Да спи, сколько хочешь. Только скажи честно: ты не злишься на нас с Курво? Не будешь прятать в дальнем уголке фэа нетающую льдинку? Финдарато верно предупредил всех нас – наступают иные времена, которые не принесут нолдор ничего хорошего. И нам нужно держаться друг за друга. Точнее – брат за брата. Крепко-крепко.
- Тьелко, я ничего не затаил, не выдумывай. И вообще... Я буду стараться исполнить ЕГО завет.
- Какой еще завет?.. Ах, да: «Победить Моргота в себе...» - тонкие губы Тьелкормо искривила насмешливая улыбка. Но Карнистиро не вспыхнул, как обычно, от подначки, не разозлился на язву-брата. Взгляд его серых глаз, лучащийся каким-то неведомым ранее пониманием, остался спокойным и глубоким, как горное озеро. Турко показалось, что этот взгляд пронизывает его насквозь, не пропуская самых потаенных уголков души.
- Ты не все рассказал нам сейчас на совете. Не совсем все. Но я же вижу: ты теперь тоже знаешь, каково это – потерять того, кого любишь больше жизни.
Тьелкормо открыл рот, чтобы яростно огрызнуться на лезущего не в свое дело младшего... И закрыл. Потому что Морьо сказал правду. Во время обсуждений Турко старался даже не намекнуть на то чувство, которое на самом деле толкнуло его бороться с Роком, защищать Лутиэнь от ее ужасной Судьбы. Не позволил своему голосу даже чуть-чуть дрогнуть во время рассказа о проигрыше в этой неравной битве. Но Карнистиро догадался. Как?! И что брат скажет теперь? Выругает? Язвительно посмеется?
В глазах Морьофинвэ не было ни осуждения, ни унижающей жалости. Только понимание. И отражение его собственной боли. Тьелко вдруг почувствовал, что не может вздохнуть, глаза защипало, а губы дрогнули и искривились... Он рванулся к двери, торопясь скрыться, спрятаться где-нибудь подальше от всех излишне проницательных братьев. Но Карнистиро мгновенным движением перехватил брата, крепко обнял, притиснул к себе. И бежать куда-то стало поздно…
*   *   *
Майтимо серьезно беспокоился о младших. О порывистом, слишком остро все воспринимающем Морьофинвэ, потерявшем лучшего друга. О Куруфинвэ, навсегда простившемся с сыном, оставившем его в недружелюбном городе. О скрытном и излишне гордом Туркафинвэ, явно промолчавшем о неком подтексте их приключений в Наргофронде...
Старший решил обойти комнаты братьев и поговорить с каждым из них наедине. Может, с глазу на глаз больше чего расскажут. Ближе всех оказались покои Морьо. Нельяфинвэ приоткрыл тяжелую дверь... и замер, пораженный невероятным зрелищем. Вечно цапающиеся друг с другом, язвительные, задиристые средние братья сидели, крепко обнявшись, на узкой кровати Карнистиро. И плакали. Беззвучно, но так отчаянно и горько, что, казалось, маленькая холодная комнатушка не вместит этой неистовой печали, и боль волнами хлынет по всей крепости, по всему Белерианду, по всему жестокому миру... Майтимо тихо прикрыл дверь, понимая, что никакие слова младшим сейчас не нужны... Да, все его беспокойные младшие братья постоянно перебрасывались язвительными насмешками, сцеплялись по пустякам... Но в трудный момент понимали друг друга без слов.

Глава 9. Корректоры вариантов.

Вот она, грань. Дальше не пройти. Из Чертогов действительно не выбраться: ни в Арду, ни, как он надеялся, к Эру. Грань замкнута сразу во всех измерениях, по ней не выскользнуть во времени. А вариативность... И работать по-настоящему здесь нет возможности.
- Не огорчайся раньше времени. И даже не думай сдаваться!
Тень Феанаро дрогнула и сосредоточилась на непрошенном собеседнике. На бестелесную фэа не похоже, видимо это майа Мандоса.
- Кто ты и что за дело у тебя ко мне?
- Ты считаешь, что беспомощен здесь, лишен возможности действовать?
- А что, нет? Или мне твой хозяин персональную мастерскую выделит и всем необходимым для работы будет снабжать по первому требованию?
- Не думаю. Но и здесь можно неплохо сплетать различные энергии, просчитывать будущее и влиять на него.
- Не «можно». Не считай меня за идиота. Энергий здесь немало, зато течения времени почти не ощущается, турбулентности я не встретил ни разу, вариативности нет абсолютно.
- Да, это так. Зато фэа в Чертогах полностью свободна, влиять на нее не может никто и никак. Ты же убедился, что Валар не дано права принудить Детей Эру ни к чему, воздействовать на ваши фэар они не могут. Зато они могут корректировать события вокруг вас и таким образом влиять на ваши поступки. Здесь, как ты уже заметил, никакая коррекция невозможна, так как вариативность в Мандосе отсутствует. Чертоги находятся не совсем в Арде, но и не вне ее. Здесь очень сильно влияние Эру-закона. Оно стабилизирует все, заодно и души исцеляет, не влияя на память. Заставить выйти отсюда тоже нельзя силой. Зато будущее отсюда просматривается неплохо, да и влиять на него можно научиться. Я научу.
- Какая щедрость! Сплетать энергии я тоже умею, но как их сплетать здесь, если они не только не образуют турбулентностей, но даже не искривляются? Кстати, ты так и не представился и не объяснил, тебе-то это зачем? Учти, в альтруизм я не верю.
- Я Рингарамэ, ты наверное помнишь меня по Валинору, я учил твоего сына и племянника. Теперь я тоже изгнанник-заключенный, а так как майар, в отличие от Детей Эру, полностью подвластны каждый своему Вала, я теперь служу исключительно в Мандосе. Играть с различными энергиями ты умеешь, но знаешь все-таки не все способы. Изгибать можно во времени – в таком вот временнОм пузыре, в котором мы сейчас разговариваем. Ты не заметил? Для других нашей беседы просто не существует, закончим разговор – окажемся в том же мгновении, в котором начали. И Намо ничего не заметит. А пузырь можно вывести в мир и вскрыть там, тогда энергии обретут задуманное сочетание в миг вскрытия. Программа напишется здесь, а работать начнёт в реале. Здесь немало выходов различных энергий, есть точки напряжения, неощутимые, но в них можно спровоцировать резонанс, есть перекрестки...
Феанаро с жадностью слушал майа-вольнодумца. Историю с его изоляцией от нолдор Мастер хорошо помнил. Может, и вправду можно с его помощью еще побороться?.. Оградить свою работу от вмешательства Валар.
- Манвэ отлично видит искажение, каждую малейшую неправильность. И одновременно видит неискаженный, идеальный вариант. Прекрасно знает, как исправить, но не имеет на это разрешения Илуватара. На этом он и сломался. Думаешь, легко наблюдать, как мир губит сам себя, и не вмешиваться? Он решил, что с помощью твоих сильмариллей активизирует Негасимое Пламя и переделает всю Арду из Искаженной в Идеальную. А если в процессе и пострадают некоторые Дети Эру – так потом-то все будет исправлено, и все станут счастливы. Но Манвэ не знает сущности Замысла – для чего создавалась Арда, зачем в неё приходят Эльдар и Атани, почему Эру допустил Искажение... А Намо знает. Он видит во времени, а так же в пятом измерении. Он не считает возможным допустить вмешательства в каркасные события. И корректирует по-своему. Думаю, ты знаешь, что представляет из себя Эа? Четыре сущности Мира?
Эру Единый – Закон, Порядок. Не обладающий энергией, но наделенный властью упорядочить энергетическую плазму – Хаос. Обладающий абсолютной монолитностью.
Негасимое Пламя – Хаос. Энергетическая плазма, не обладающая абсолютно никакой структурой, способная просочиться сквозь любую материю (упорядоченную энергию) и растворить ее в себе. Соприкасаясь с Порядком, Хаос обретает структуру. Из Хаоса создается все – энергия, материя, живая и неживая.
Великая Пустота. Место. Не имеющее в себе ничего, но способное вместить все. Единственное, что наличествует в Пустоте – жажда быть заполненной.
Вековечная Тьма. Не обладает ни энергией, ни структурой, единственное, что есть в Вековечной Тьме – стремление разрушить – вернуть в изначальное состояние Хаоса любую материю и энергию и выделить Пустоту. И сила разделить все упорядоченное на Пустоту и Хаос. Нечто, противоположное Закону.
Такой вот извечный извечный круговорот Вселенной.
- Этому не учили в мастерских Ауле. Но уж эту тайну мироздания я знаю.
- И знаешь, что внутри Арды, под твёрдой оболочкой сокрыто Негасимое Пламя Илуватара?
- Да. Я узнал об этом, изучая Дерева, разбираясь, что они вообще такое, что представляет собой их свет. Негасимое Пламя внутри Арды всё же не первозданный Хаос, оно начально структурировано Илуватаром. Чтобы не растворяло материю Арды, а понемногу просачивалось сквозь земную твердь, преобразуясь в вещества, согревая и питая жизнь. Валар нашли способ вывести Негасимое Пламя на поверхность Арды – с помощью Древ. Но управлять этой энергией по своему усмотрению не смогли. Их физическая оболочка – фана – слишком груба для этого, свет Древ просачивается сквозь неё, как вода сквозь песок. Наше тело – хроа – проектировалось самим Эру, оно намного совершенней. Но чтобы управлять такой энергией, надо иметь собственную силу и великое знание. Когда я дошёл в своей работе до нужного понимания, я спроектировал и сделал пульты управления Негасимым Пламенем Арды – сильмарилли. Оказалось, для работы его даже не нужно поднимать из недр на поверхность. Просто задать программу и направить. Конечно, сразу нашлось множество желающих получить такой пульт в своё безраздельное пользование. Из тех, кто понимал, что с помощью этих «блестяшек» можно сделать. Ведь это практически неограниченная власть в Арде, сродни могуществу Илуватара. Но Валар опять ждал облом: даже при помощи сильмариллей они не могли полноценно управлять вожделенной энергией, ведь каждый из них – узконаправленная стихия, предназначенная для работы только в своей определённой сфере. А фану любого из них, или из вас, майар, сильмарилли сжигали немилосердно. Хотя, если очень нужно, способ найдёшь... Моринготто собирался захватить меня и заставить управлять Негасимым Пламенем для него. При помощи шантажа, пытая моих детей. Мне пришлось отказаться от хроа и беспомощной феа уйти в Мандос...
- Ну, не такой уж и беспомощной! Ты не хуже меня знаешь, что каркасные события нельзя отменить. Но можно выбрать наиболее безболезненный вариант. С Роком можно и нужно бороться. Не сидеть и не ждать покорной жертвой, когда неотвратимость свалится тебе на голову. Можно смягчить удар – если не для себя, то для тех, кого любишь. Сохранить для них веру в лучшее, надежду, что всё происходящее не напрасно и не зря. Что когда-нибудь, после долгого и жестокого обучения в Арде Искажённой, мы все встретимся в исцелённом мире. А для этого нужно собирать в своей феа добро по крупинкам и дарить мгновения радости другим, не позволяя отчаяться. Это наша с тобой задача, Феанаро – помочь народу Нолдор сохранить в своих феар Эстэль...