Некоторые подумают, что в отряде только и знали, что предупреждали, да тушили пожары. Как только определились со штатным расписанием, и был набран полностью весь необходимый штат, тут же были организованы партийная и профсоюзная организации. Я, как самая молодая, встала на учет в комитет комсомола. Первый парторг был Сырчин, а после его отъезда - Егоров Николай Васильевич. А вот профсоюз взвалили на меня. Много было хлопот в то время с тем, что приходилось создавать комиссии по проверке жилищных условий очередников. В каждом вновь построенном доме выделялись квартиры для работников пожарной. Мы на профсоюзном активе рассматривали каждое заявление, обсуждали и решали, кому выделить в первую очередь квартиру. Я несла этот список на утверждение начальнику отряда. А Александр Степанович вносил свои коррективы. Однажды полностью перечеркнул наше решение и тут мы все запротестовали на такое решение начальника, которое нам показалось совершенно не справедливым. Я отказалась нести этот исправленный список в профком КГОК (а). Профком находился там, где сейчас находится газета «Качканарский рабочий». Председателем профкома был Иван Петрович Чайников. После его сменил Селянин Фёдор.
В это время мне была дана рекомендация от комсомольской организации вступления в компартию. Надо было ехать в Нижнюю Туру, где тогда был Горком. Я отказалась ехать. Сырчину сказала, что я не хочу быть в тех рядах партии, в которых есть несправедливость. И меня не могли уговорить, так я была унижена несправедливостью начальника. Так я и не вступила в компартию, но всегда считалась «в большевиках».
Простите, но сделаю маленькое отступление. Впоследствии я даже как – то сказала: «Слава Богу, что не вступила в партию». Дело было в том, что я работала в ЖКО инженером ДУ-5. Дома на четвертом квартале строились очень быстро, да зимой, много было брака, который исправляли вместе с жителями работники домоуправления – маляры, штукатуры. Не спокойная это была работёнка, но ещё беспокойнее она была у главного инженера ЖКО. Долго на этой должности мужчины не выдерживали. И вот пригласили меня в отдел кадров и предложили эту работу. Я в ужасе схватилась за голову: «Да вы что, у меня же малые дети и муж любитель выпить, а работа-то такая, что день и ночь надо быть начеку!»
Стали меня убеждать, что я справлюсь, только надо вступить в компартию, ибо начальник ЖКО был беспартийным, а надо, чтобы кто-то был обязательно в партии. Элеонора Котова дала мне характеристику, и послали в Горком. В Горкоме мне сказали, что сейчас принимают в партию рабочих, только на следующий год будет приём инженерных работников. Вот тут – то я воскликнула: «Слава Богу», что не принимают, и возблагодарила Барчука. На всё, видимо, воля Божья. Ему наперёд известно от чего меня уберёг.
После в пожарной появился молодой человек, отслуживший в армии Просвиряков Владимир Григорьевич. Возраст комсомольский. Он встал на учет в ГОКе. В армии он был запевала. И если выпадали свободные минутки, он пел своим товарищам по смене. Александр Степанович узнал о нём и поручил мне и ему создать творческий коллектив. У нас появилась своя художественная самодеятельность. На праздники мы устраивали в «Красном уголке» концерты. Даже однажды выступали в клубе посёлка Именновске, к сожалению, клуб просуществовал недолго. Печное отопление подвело, в ту самую холодную зиму 1969 года.
Ещё добавлю, смешно сейчас вспоминать, но это было. Весь фасад здания был украшен лозунгами. Типа: «Пролетарии всех стран, объединяйтесь»! Эти лозунги писала я в «красном уголке». Я же в школе преподавала рисование, да и грамотнее меня, наверно, не было. Вот и на фото виден лозунг в «красном уголке», написанный моей рукой.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
http://proza.ru/2023/12/07/1556